Текст книги "Имперская тектоника. Архитектура III рейха"

Имперская спортивная площадка и Олимпийский стадион (1934–1936).

Берлин-Шарлоттенбург, площадь Кубертена.

Архитектор – Вернер Марх.

Комплекс по большей части сохранился.

Немецкий спортивный форум (1934–1936).

Берлин-Шарлоттенбург, аллея Роминтер.

Архитектор – Вернер Марх.

Строение сохранилось.

В 1945 году использовалось в качестве штаб-квартиры британских оккупационных войск. Подобно «Майскому полю», до сих пор недоступно для широкой общественности.

«Германский зал» (1935).

Берлин-Шарлоттенбург, Ярмарочная дамба, 26 (ранее Королевский проезд).

«Германский зал» в Берлине, поостренный по проекту Фрица Вимера (1935)

Архитекторы – Фриц Вимер, Пауль Тевес, Ферри Ортман.

Строение сохранилось.

Выставочный павильон близ радиомачты (1935–1937).

Берлин-Шарлоттенбург, площадь Дага Хаммаршельда.

Архитекторы – Рихард Эрмиш, Генрих Штарунер.

Строение сохранилось. Ныне используется как выставочный комплекс.

Государственное немецкое авиационное экспериментальное управление (1936–1938).

Берлин-Адлерсхоф, Адлер-Гестельштрассе (ныне Рудовершоссе, 16–25).

Строение сохранилось.

Глава 4. Обманчивая идиллия

В Третьем рейхе можно было наблюдать, насколько идеология и практика жилищного строительства мало соответствовали друг другу. Складыванию подобной ситуации, с одной стороны, способствовала размытость программы строительства жилых домов, в которую оказалось включена множество соперничающих между собой ведомств: Имперское жилищное управление, плановое бюро «Немецкого трудового фронта», местные органы власти, Имперское министерство труда и занятости, а также некоторые другие подразделения НСДАП. В итоге в сфере жилищного строительства процветала пресловутая «борьба компетенций», которая во многом напоминала административный хаос. Кроме того, не стоило забывать о том, что Гитлер специально указывал на то, что он не был заинтересован в строительстве, ориентированном на будничные цели: «В моих зданиях я предоставляю народу видимые признаки организованной воли. Через строения эта воля должна распространяться на человека. Мы зависим от помещений, в которых работаем и отдыхаем. Только по величию наших зданий народ может судить о величии нашей воли. Было бы весьма ошибочным начинать дело с жилых домов и поселений. Все это, само собой разумеется, будет построено со временем. Но начать с этого могло бы только марксистское или буржуазное правительство. Однако только мы как партия сможем вновь начать свободно творить, превратив архитектуру в самое благородное из искусств. Со времен возникновения средневековых соборов мы вновь впервые ставим перед творцами великие и смелые задачи».

Несмотря на то что Гитлер отказывал программе жилищного строительства в статусе «государственно значимой», тем не менее национал-социалистическая пропаганда весьма активно использовала в собственных интересах данные сюжеты. В итоге жилищное строительство превратилось в идеологическое оружие. Гитлер не мог отрицать того факта, что пропаганда жилищного строительства могла быть полезной в качестве инструмента для культивирования в немецком народе националистических и расистских настроений. Кроме того, она могла выступать в качестве предпосылки, чтобы немцы содействовали другим, «более важным» политическим и экономическим задачам национал-социалистического режима. Хотя бы в силу этих обстоятельств фюрер во многих предвыборных речах обещал предоставить каждой немецкой семье либо просторную квартиру, либо собственный дом. В качестве ответной благодарности за это он требовал от народа усердия, жертвенности и безусловного подчинения идеалам «народного сообщества».

Перед открытием поселков и поселений вывешивались плакаты с благодарностями в адрес фюрера (1936)

В поселении близ Магдебурга (1939)

Для жилищного строительства, которое в которое том числе осуществлялось в рамках реализации проектов поселений, были присущи свои собственные законы. Монументальность в данном случае считалась предосудительным моментом. В полной противоположности представительным партийно-государственным зданиям жилые дома должны были в какой-то мере считаться с потребностями населения, в первую очередь с желанием обрести уют и чувство защищенности. Хотя бы по этой причине жилые здания должны были воспринять «местный стиль». Большинство из них возводилось в неотрадиционном стиле хайматшутц, который воплотил в себе черты деревенских строений. Образцом для этих зданий должны были служить «романтические» сельские дома. Результатом подобных установок стало то, что каждый из таких домов должен был быть рассчитан на одну семью. Домик с вальмовой крышей, небольшим садом, амбаром для содержания животных, достаточно большим огородом как одним из источников дополнительного дохода являлся идеалом гражданского жилья тех лет. Но даже в этих условиях каждое из жилых зданий должно было воплощать в себе национал-социалистическую идею. Для этого создавались типовые проекты, которые в различных гау Третьего рейха слегка трансформировались с учетом местных традиций и особенностей. Эти домики должны были идеально вписываться в местный ландшафт, то есть создавать идиллическую картинку, национал-социалистическую пастораль. Неуклонным требованием, которое предъявлялось к жилым домам, была необходимость возведения их в рамках «немецких традиций», что должно было вновь привязать «порядочного немецкого трудящегося» к «родной земле». При этом категорически запрещалось навязывать сельскому населению, которое было весьма консервативно по своим настроениям, инородные архитектурные стили и их элементы.

Хотя бы в силу указанных выше обстоятельств сельские строения и дома не всегда на первый взгляд можно было идентифицировать как стереотипные здания эпохи национал-социализма. «Новые крестьянские усадьбы» и дома рабочих, связанных с селом, производили впечатление строений, которые стояли не один десяток лет. Это было отличительной чертой не только сельских домов. Гостиницы, которые строились вдоль имперских автобанов, поселенческие строения, дома для проведения собраний, воспитательные учреждения, казармы, здания, принадлежавшие гитлерюгенду, – все были воплощением «родного», псевдофольклорного стиля в архитектуре, который в каждом из германских регионов имел свои особенности. Здания, которые возводились на побережье Северного моря и на пустошах Померании, отличались от тех, что строились в лесах Гарца, а те в свою очередь от строений, возводимых на возвышенностях Рейнланда или на берегах Дуная.

В Берлине на углу Французской улицы и улицы Фридриха (1938)

В различных местностях при строительстве также применялись разные материалы. Опять же ставка делалась на местные традиции. Однако были и общие черты. Так, например, мебель и некоторые предметы обстановки (дверные ручки и т. д.) непременно должны были производиться из «благородных немецких материалов». За это отвечало подразделение «Немецкого трудового фронта», которое называлось «Красота жилища». Впрочем, внешнее оформление домов можно было назвать унифицированным с очень большой натяжкой. В элементах оформления подобного вида зданий можно было обнаружить все: от готических эркеров, слуховых окон, открытых фахверковых фронтов, резных деревянных украшений, ящиков для цветов, деревянных ставней и оконных переплетов до экспрессивной кирпичной кладки в готическом стиле, двухскатных и вальмовых крыш (в некоторых случаях даже с соломенным покрытием). Как видим, почти все эти элементы являлись отличительными признаками так называемого «деревенского стиля», который мог варьироваться в Третьем рейхе с учетом фольклорных и архитектурных особенностей той или иной местности.

Формально жилые дома в «деревенском стиле» должны были олицетворять живую связь с ремеслом. При этом палитра строительных форм простиралась от южнонемецких усадьб эпохи бидермайер и шварцвальдских сельских домов до северогерманских фахверковых строений и подражаний живописной беседке Гёте в Веймаре. Подобные строения являли собой некую компиляцию архитектурных элементов, которая должна была в первую очередь отвечать вкусу мелкой буржуазии. Однако в данном случае нельзя говорить о безвкусице, которая обычно была связана с бездумным нагромождением форм. Использование различных архитектурных кодов и эстетических систем было возведено до уровня метода, о чем можно было узнать из каталога Мюнхенской выставки архитектуры и художественного ремесла 1938–1939 годов. В нем говорилось: «Перспективные строительные задачи и различная природа местоположения зданий ведут к богатому поэтапному развитию. Оно идет от монументального олицетворения власти до самой простой приверженности родной земле… При общем подходе данное развитие имеет основу, которую можно назвать традицией без стилистических особенностей. Речь идет о ее восстановлении, а не о примитивном подражании».

Национал-социалистическое поселение с типовыми домами (1937)

Сразу же надо отметить, что национал-социалисты никогда не считались консервативными романтиками или твердолобыми реакционерами. Однако их идея «жилых поселений» была обращена к традициям имперско-консервативных и национальных кругов буржуазии. Влиятельный поборник стиля хайматшутц Карл Нойперт так формулировал идею создания национал-социалистических поселений: «Подобно тому как в Средние века деление на городские и сельские общины являлось следствием органического устройства народа, то формирование нынешнего народного сообщества должно вызвать к жизни соответствующее выздоровление населенных пунктов, которые должны быть органично вписаны в общее пространство. Национал-социалистическая революция накладывает на нас обязательство обратить вновь обретенное единство нашей национальной жизни на пространство и образ городов… Наши многие выдающие архитекторы даже сейчас полагают, что корни выздоровления нашей строительной культуры кроются в различных эстетических воззрениях… однако немецкое жизненное пространство является целостным, а потому оно требует развития [стиля] хайматшутц. Ориентирование городского строительства на политические, экономические и региональные особенности является важнейшим требованием национал-социалистического мировоззрения».

Как говорилось в предыдущих главах, национал-социалистический стиль в архитектуре не являлся чем-то оригинальным и уникальным. Он осознанно создавался как эклектичное явление. Причина этого крылась в том, что архитектурный стиль Третьего рейха являлся тесно связанным с первую очередь с идеологией, а та в свою очередь находила несколько источников, которые должны были позволить создавать исключительно «немецкие» здания. Между тем данная расплывчатая национал-социалистическая строительная идеология должна была выполнить самую главную задачу – спровоцировать устойчивый компромисс между традицией и модерном. Принимая специфичность эпохи национал-социалистической диктатуры, подобная цель не могла быть озвучена и выдвинута на передний план. Мы видим, что даже жилые дома и поселения, формально не будучи унифицированными, имели четкую установку – ориентироваться на «традицию без стилистических особенностей». При этом новые строения должны были объединять местный колорит и «признаки нового времени». Национал-социалисты видели в жилищном строительстве инструмент, способный стабилизировать общественную систему. Уже хотя бы в силу этого обстоятельства он должен был быть подчинен неким установкам. «Немецкий дом», рассчитанный на одну семью, должен был быть уютным, даже идиллическим. Благодаря этому предполагалось более ярко подчеркнуть традиционные семейные ценности. То есть дом должен был быть «излучающим эмоциональное тепло». Образ отдельно стоящего дома с конюшней и приусадебным участком уходил своим корнями в коллективные мечты немецкого обывателя о некрупной собственности. Сад, расположенный близ такого дома, в хорошие времена должен был служить для отдыха, во времена бедствий – помогать семье продуктами. Эта программа отнюдь не была изобретением национал-социалистов. Она была продолжением существовавшего еще во времена Веймарской республики «жилищного движения за реформы», которое стало набирать обороты после мирового кризиса 1929 года. Еще в 1931 году правительство Брюнинга, кроме многочисленных чрезвычайных декретов, приняло соответствующий закон, который предусматривал именно подобную модель жилища. На самом деле национал-социалисты всего лишь использовали данную модель, превратив ее в стержень собственной идеологии в части жилищного строительства. Однако были и различия: из отпугивающего «вынужденного поселения», которое было предназначено для безработных, возникло вполне привлекательное «общинное поселение», где должны были жить верные партийцы и истинные «народные товарищи».

«Вынужденные поселения» времени Веймарской республики

Различия касались не только названий. Даже внешним видом дом поселений Третьего рейха должен был отличаться от поселенческих зданий Веймарской республики. Место плоской кровли, которая была применима национал-социалистами в официальных зданиях, но полностью отвергалась по идеологическим соображениям в жилых домах, занимала либо двускатная, либо вальмовая крыша. Многоэтажные здания уступали место одноэтажным домам, рассчитанным на одну, максимум на две семьи. Строение не должно было быть безликим, а оформлено в соответствии с местными традициями. Образы подобной архитектуры можно было найти в работах представителей движения за «зеленый город» и поборников стиля хайматшутц, которые начали набирать силу еще на рубеже веков. Пауль Шульце-Наумбург, один из самых консервативных представителей объединения «Веркбунд»[8]8
  Werkbund – «Производственный союз», объединение архитекторов, мастеров декоративного искусства и промышленников. «Веркбунд» основан в 1907 г. в Мюнхене, в 1933 г. реорганизован национал-социалистами в «Немецкий веркбунд». В 1947 г. воссоздан в Дюссельдорфе. Австрийский «Веркбунд» основан в 1912 г. в Вене. «Веркбунды» способствовали становлению дизайна, реорганизации архитектуры и художественных ремесел на современной промышленной основе.


[Закрыть], еще в 20-е годы призывал к активной борьбе против «не немецкой» и «большевистской» архитектуры раннего модерна и «интернационального стиля». Он нашел поддержку и понимание в родном городе – Штутгарте, где несколько знаменитых представителей «штутгартской школы» (Пауль Шмиттеннер, Пауль Бонац и уроженец Мюнхена Герман Бестельмайер) в 1928 году создали «Блочный манифест» и выступили против современной архитектуры. Их поддержал берлинский архитектор Генрих Тессенов. В 1930 году был создан фактически подконтрольный национал-социалистам «Боевой союз немецких архитекторов и инженеров», в котором числился в свое время изучавший в Риге архитектуру Альберт Розенберг. Члены этого объединения активно выступали против архитектуры модерна. Среди них можно было обнаружить Пауля Шмиттеннера, Конрада Нонна, Ойгена Хёнига, Александра фон Зенгера, Карла Вилли Штрауба. Предшественником всех национал-социалистических поселений может считаться поселение «Кохенхоф», которое возникло в Штутгарте в 1933 году. Оно было спроектировано Паулем Шмиттеннером и должно было являть собой полную противоположность поселению «Вайсенхоф», которое в 1928 году возникло по инициативе «Веркбунда».

Новое поселение в Альпах (1941)

Вопреки тому, что Гитлер весьма скептически относился к строительству в частном жилом секторе, принимая во внимание тяжелейший жилищный кризис, такие программы могли дать огромный политический капитал. Строительство нового жилья могло стабилизировать любое кризисное общество. Кроме ликвидации безработицы осуществление подобных проектов позволяло навязать обществу крайне индоктринированную тему – «жилищный кризис». Еще во время так называемой «эпохи борьбы», когда национал-социалисты еще только рвались к власти, НСДАП целенаправленно использовала «квартирный вопрос», равно как и проблемы, связанные с земельной реформой, чтобы совершить прорыв на политическом ландшафте. На партийных митингах постоянно обещалось, что будут создаваться новые поселения. Впрочем, годы спустя национал-социалистических идеологов и пропагандистов уже нисколько не смущало то обстоятельство, что из-за бюрократических проволочек и экономических проблем жилищное строительство в Третьем рейхе находилось в состоянии глубокого застоя. Ситуацию не удалось исправить даже в 1939–1940 годах, когда Германия находилась на вершине своего континентального могущества. «Надел поселенца – это самая маленькая хозяйственная провинция государства». Именно с такого девиза начинался изданный «Немецким трудовым фронтом» в 1936 году «Немецкий поселенческий календарь». Он как нельзя лучше характеризовал программу, на основании которой жилищные управления гау разрабатывали концепцию поселений. На первый план выступали не здания, а сугубо экономические вопросы: «Селиться значит много большее, нежели просто строить». Важнейшим шагом для получения жилья в таких поселениях было заявление, которое должно было сначала быть подписано в местной организации «Немецкого трудового фронта», а затем одобрено Имперским жилищным управлением НСДАП. На это могли претендовать только «национально и политически благонадежные семьи». Получить новое жилье семья могла только после тщательной политической проверки. Предпочтение, конечно же, отдавалось членам партии. Поскольку получение нового жилья должно было способствовать увеличению рождаемости, то среди прочих документов на его получение надо было предоставить доказательства арийского происхождения обоих супругов, а также медицинские справки об их наследственном здоровье. Отбор будущих поселенцев (хотя было бы правильнее говорить о жителях пригородных поселений) осуществлялся на основе их политических и моральных качеств, состояния здоровья и работоспособности. Для выявления этих качеств было необходимо заполнить специальную «анкету поселенца», которая после первичного одобрения должна была несколько раз перепроверяться местными группами НСДАП и «Немецкого трудового фронта». Кроме того, при предоставлении нового жилья учитывались другие особенности семьи. В ней должно было быть не менее двух детей, а возраст их родителей не должен был превышать 45 лет. Будущий поселенец должен был принять участие в строительстве поселка. Объем работ для главы семейства составлял приблизительно 2–3 тысячи трудочасов.

В жилищном строительстве, которое осуществлялось в годы национал-социалистической диктатуры, можно выделить три условные фазы. Первая фаза была инерционным выполнением чрезвычайных декретов, принятых еще в годы Веймарской республики. В это время осуществлялось строительство небольших поселков, которые должны были разгрузить крупные города. Ставка делалась на небольшие и средние общины, а также слабозаселенные земельные участки, располагавшиеся вблизи городов. По времени эта фаза длилась в 1933 по 1935 год.

Вторая фаза охватывала период с 1936 по 1939 год. В это время активно строится жилье для служащих вермахта, а так же для рабочих, которые в рамках четырехлетнего плана возводили крупные промышленные предприятия. По своей сути, эти поселения напоминали так называемые «зеленые города». Приблизительно в это самое время возникают новые немецкие города.

Роберт Лей рассматривает макет нового поселка

Третья фаза была связана с подготовкой программы строительства социального жилья, которую намечалось осуществить после «окончательной победы» Германии во Второй мировой войне. Планировалось, что начнется активная колонизация так называемого «немецкого Востока». Данные проекты были тесно связаны с положением на Восточном фронте, а потому к концу 1943 года на них был поставлен крест.

Условия строительства жилых домов в первый период характеризовались весьма ощутимым недостатком финансовых средств. 1 апреля 1933 года национал-социалисты отменили чрезвычайные декреты, принятые в годы Веймарской республики, согласно которым жилищное строительство осуществлялось за счет части средств, которые взимались с населения в виде квартирной платы. Но даже в этих новых условиях государство участвовало в программах строительства жилья в самом минимальном объеме. Основное финансирование по возведению жилых домов было переложено на «общественных» заказчиков, в качестве которых могли выступать Имперское жилищное управление НСДАП, а также близкие к «Немецкому трудовому фронту» кооперативы и строительные организации. Однако к 1939 году все эти частные предприятия были объединены в группу «Новая Родина», которая фактически являлась подразделением «Немецкого трудового фронта».

На закладке нового национал-социалистического поселения

Будущие жители национал-социалистических поселений могли поначалу рассчитывать только на собственные силы. Однако со временем они стали поддерживаться подразделениями Имперской трудовой службы, СА и СС, что позволяло государству хотя бы в минимальных размерах сэкономить финансовые средства. Подобные меры были очень важны для национал-социалистов, так как предоставление работы и «конструктивная программа» выступали в качестве эффективных пропагандистских средств. В «Строительном букваре» сотрудничество будущих поселенцев с государственными структурами представлялось как очень важное явление: «Собственный труд крайне необходим, чтобы с самого начала житель поселка оказался связанным с этим местом. Кроме того, использование самопомощи способствует существенному снижению стоимости жилья. Также она укрепляет товарищеский дух и внушает желание работать. Главным образом будущие поселенцы работают на прокладке дорог, роют котлованы, изготавливают строительные материалы, осуществляют малярные работы и т. д.»

Партийные структуры были весьма строги во время отбора жителей для возводимых поселков. Прошедшие отбор претенденты не сразу же вступали в права владения домом. Три года они находились на «испытательном сроке». Одним из требований, предъявляемых к ним, было обязательное участие во всех национал-социалистических мероприятиях и праздниках, которые, как правило, проводились в специальных общественных домах. Подобная практика наглядно демонстрировала двойственность национал-социалистической идеологии. В то время как государственная идеология утверждала, что давала независимость людям, на самом деле происходила жесточайшая регламентация жизни простых немцев. Если говорить о периоде с марта по декабрь 1934 года, то в это время еще возникали на городских окраинах поселки для безработных и многодетных семей. Однако программа создания «немецких поселковых предприятий» оказалась недолговечной. Впрочем, создание национал-социалистических поселений и децентрализация крупных городов считались национал-социалистами целесообразными в силу множества моментов.

«Рабочая колония» в Остмарке (1940)

В идеологии создания национал-социалистических поселений можно выделить два основных направления. Одно из них можно охарактеризовать как технократическую программу в планировании застройки городов. Главным выразителем подобных идей стал Готфрид Федер. Этот политический деятель, активно выступавший за идеи борьбы против крупного капитала, претендовал на то, чтобы занять посты «имперского комиссара по вопросам немецких поселений», а также директора «Рабочего сообщества планирования и изучения пространства». Его амбиции в руководстве НСДАП сочли непомерными, а потому со временем задвинули в Высшую техническую школу Берлина-Шарлоттенбурга. Идеи, который высказывал Федер, во многом напоминали популистские теории Рихарда Вальтера Дарре, который являлся не только имперским руководителем крестьян и начальником Главного управления СС по вопросам расы и поселений, но имперским министром сельского хозяйства и продовольствия. Именно Дарре сформулировал в свое время взятую на вооружение НСДАП теорию «крови и почвы». Дарре являлся поборником идей возвращения к сельской жизни. В этом духе начиная с 1934 года Федер развивал свою модель «нового города». Согласно воззрениям Дарре, только возвращение «чистокровных крестьян» в сельскую среду могло сохранить нордическую расу. Эта теория поддерживалась и Федером, который хотел реорганизовать жизнь в немецких городах. Эти представления находили понимание и у партийной верхушки, которая в перспективе планировала начать немецкую колонизацию «восточных территорий». Если говорить о концепции Федера, то она предусматривала объединение города и деревни, что должно было снять все возможные противоречия между этими двумя видами населенных пунктов. По его мнению, города, в которых численность населения превышала 60 тысяч человек, были подвержены следующим рискам: сокращение рождаемости, недостаточная оседлость, большое количество жертв аварий и дорожно-транспортных происшествий, эпидемическое распространение болезней. При этом в деревне, как правило, отсутствовали такие важные элементы городской жизни, как электроснабжение, водопровод, культурные и коммерческие заведения. По этой причине Федер настаивал на повсеместном распространении небольших городков с населением приблизительно 10 тысяч жителей. Ядро подобного «идеального города» образовывали общественные учреждения, к которым, конечно же, принадлежали и партийные здания. Предполагалось, что 20–30 % населения подобных городов будут проживать в многоэтажных зданиях (жилье социального найма), остальные жители должны были владеть собственными домами. Федер выделял в городе кварталы с многоквартирными домами, кварталы с жильем, рассчитанным на одну или две семьи, а также кварталы так называемых «имений», напоминающие поместья прошлого. Подобная структура городов призвана была являться отражением сословного устройства «народного сообщества». Принцип организации подобных городов строился на «местных ячейках», которые охватывали приблизительно 3500 человек. Подобные ячейки группировались вокруг городского центра. В каждой из «местных ячеек» должен был иметься собственный центр (предполагалось, что таковым будет общественное здание НСДАП), школа, дом гитлерюгенда, рынок, площадка для проведения общественных и партийных мероприятий. Федер полагал, что осуществление подобной программы позволит устранить «уродливые наросты» капиталистической застройки города. Кроме того, возникновение городов с новой структурой должно было облегчить НСДАП осуществление контроля над населением.

Фасады берлинских домов на Халензеештрассе в 1937 году

Реклама поселения «Сименса» (1933)

Второе направление придерживалось фелькише-органической программы, которая основывалась на расистских тезисах и негативном отношении к крупным городам. Подобные идеи были обобщены в книге Теодора Фрича «Город будущего», увидевшей свет в 1896 году. Это направление было представлено в Третьем рейхе Альфредом Розенбергом и Генрихом Гиммлером. Идеи, характерные для данного направления, во многом напоминали теории Готфрида Федера. Существенным отличием была их несистематичность. Оба направления строились на признании необходимости создания «зеленых городов». При этом в представлениях Фрича и его сторонников большое внимание уделялось идее создания колоний загородных домов. «Органическая» иерархия населенных пунктов в данном случае опиралась в большей степени на социальные, а не биологические предпосылки «народного сообщества». Подобно авангардистским проектам «функционалистского города» в «органическом городе» зонирование должно было определяться производством, сферой общественного питания и т. д. Индустриальные предприятия должны были выводиться на городские окраины. Близ этих районов предписывалось возводить жилые кварталы, предназначенные для рабочих. Причем каждая из таких зон отграничивалась друг от друга полосой зеленых насаждений. Однако начиная с 1936 года в национал-социалистической идеологии стало уделяться гораздо больше внимания городам. Во-первых, это было связано с тем, что предпочтение стало отдаваться строительству зданий с несколькими квартирами, а не возведению коттеджей, рассчитанных на одну семью. Во-вторых, сказались грандиозные градостроительные планы. Уже в силу этих причин именно с 1936 года в городских агломератах существенно возросла строительная активность.

Образцовое поселение (1940)

Кандидаты на получение жилья работают на строительстве поселка (1934)

Указом имперского министра труда Франца Зельде от 27 июля 1935 года было положено начало программе строительства так называемых «народных квартир», для чего первоначально было выделено 35 миллионов рейхсмарок. Проект полностью отвечал своему названию. Финансовые затраты на строительство одной «народной квартиры» не должны были превышать 3 тысяч рейхсмарок. В отдельных случаях по согласованию с Францем Зельде позволялось увеличить ее себестоимость до 3500 рейхсмарок. Часть средств для осуществления данного проекта должна была добываться через имперские займы.

При этом на каждую «народную квартиру» должно было приходиться до тысячи рейхсмарок заемных средств. Если же данная квартира предоставлялась многодетной семье с четырьмя и более детьми, большая часть из которых являлась несовершеннолетними, то мог предоставляться дополнительный заем размером в 300 рейхсмарок. Строительство «народных квартир» было ориентировано на семьи с достатком ниже среднего. При этом авторы проекта предполагали, чтобы выплаты по займу незначительно превышали средства, которые семья тратила бы на арендуемую ею квартиру. Предполагалось, что эта сумма не будет превышать одну пятую семейного бюджета.

Имперское предприятие «Герман Геринг» (1940)

Как видим, «народные квартиры» должны были быть дешевым жильем, предназначенным в первую очередь для малообеспеченных и многодетных семей. Первоначально планировалось, что ежемесячные выплаты по квартирному займу будут составлять от 20 до 28 рейхсмарок. Однако со временем эти суммы увеличились, что было связано с умножившимися затратами на жилищное строительство. В 1938 году сумма составляла 40 рейхсмарок, в 1939 году – 50 рейхсмарок. Согласно задумке авторов данного проекта на «народные квартиры» должны были претендовать семьи, «находящиеся в стесненных жилищных условиях, в частности, в крупных городах и которые не могут поселиться в густонаселенных домах, но также не имеют возможности приобрести необходимую квартиру». «Народные квартиры» планировались как некое дополнение к рабочим поселкам и должны были быть «достойной альтернативой» крошечным квартирам, в которых проживали многие немецкие семьи. На бумаге утверждалось, что это было «социальное жилищное строительство», хотя размеры выплат по займам указывали на то, что власти в первую очередь ориентировались не на уровень доходов семьи, а на капитальные вложения в строительство и строительные издержки. Со временем к программе строительства жилья подключился Герман Геринг. Он вполне откровенно заявлял: «Жилищное строительство идет бок о бок с двумя такими мероприятиями, как четырехлетний план и программа перевооружения Германии. Во многих местах Германии возникают новые фабрики и предприятия самого различного рода. Уже существующие предприятия значительно расширяются. Это имеет своим следствием, что на эти заводы пребывает множество новых рабочих, которые остро нуждаются в жилье. Мы становимся свидетелями величайшего переселения, которого ранее еще не знала Германия». Хочется обратить внимание на то обстоятельство, что строительство «народных квартир» осуществлялось не просто в пригородах больших городов, а было тесно привязано к городским транспортным развязкам.