Текст книги "Час полнолуния"

Глава седьмая

– Что? – тон Ряжской из жалостливого снова стал жестким. – Что ты молчишь?

– Вовсе нет, – без тени улыбки ответил ей я. – Не молчу, говорю. Вот например – мне надо домой съездить.

– Куда? – по-моему она не поверила своим ушам. – Ты о чем вообще? Смолин, лечи моего мужа!

– Ну хорошо, повожу я над ним сейчас руками, скажу, что он выздоровел, и? Результата все одно не будет, – не стал врать я, прекрасно понимая, что сейчас бью по больному. – Ольга Михайловна, мне нужны мои травы, плюс еще кое-что. И это все находится у меня дома.

– Давай я пошлю водителя, он все привезет? – предложила Ряжская. – А ты останешься здесь.

– Не-а, – покачал головой я. – Это травы, они не любят чужие руки. Да и не хочу, чтобы кто-то без меня в мой дом заходил.

Павел Николаевич пошевелился и открыл глаза, мутные донельзя. Я только глянул в них и сразу понял – не видит он нас. И рассудок его тоже сейчас далеко.

Зато теперь сомневаться в том, что это не обычная болезнь, не приходилось. Тут, несомненно, приложил руку кто-то знающий.

– Мне нужно позвонить, – сообщил я Ряжской, направляясь к выходу из спальни. – И не надо подслушивать, хорошо? Это в ваших интересах.

Олег ответил почти сразу, будто ждал моего звонка.

– Привет, брат-ведьмак! – бодро проорал в трубку он. – Рад слышать!

– Привет, – поприветствовал его и я. – Слушай, возможно мой вопрос тебя заденет, но не спросить не могу. Скажи, ты к хвори того человека, по приказу которого тряханули Соломина, отношения не имеешь? Просто на него то ли порчу навели, то ли проклятие наложили, и он вот-вот дуба даст.

Я отлично осознавал, что звучит это почти наивно, вот только моему собеседнику врать смысла нет. Люди в подобных ситуациях, особенно если рыльце в пуху, лгут сплошь и рядом. Но то люди. А Олег – ведьмак, причем матерый, ему плевать и на чужое мнение, и на то, что кто-то что-то может не так понять. Я это сообразил еще тогда, в кафе. Он живет так, как ему хочется и делает то, что считает для себя нужным, даже если его поступки идут вразрез с общепринятыми правилами. Потому как эти правила писаны для людей, но не для ведьмаков.

И я еще тогда ему позавидовал, причем сильно. У меня пока так не получается. Как ни пыжусь, а вбитые в меня устои все равно дают о себе знать.

– Нет, – твердо ответил он. – Не моя это работа, Сашка. Да и не под силу мне такое, потому как не обучен подобным тонкостям. Вот в ванной утопить – это пожалуйста, это легко. Вода – она везде вода. Если надо, у меня человек под душем захлебнется насмерть. Но болячки – нет. Не мое.

– Так и думал, – с облегчением произнес я. – Причем сильно этому рад. Погоди-ка секунду.

За дверью спальни установилась мертвая тишина, ни шороха шагов, ни всхлипываний слышно не было. Совсем ничего. Разве что только шуршание уха о дверь.

Ну ведь просил же! Ох, как же меня все достало!

И я со всей дури долбанул ногой в середину белоснежной, с золотой окантовкой, двери, через секунду с удовлетворением услышав громкое «Ой!» и звук падения на пол не очень тяжелого женского тела.

То-то. Любопытство – грех. И пусть радуется, что дверь открывается наружу, а не внутрь, ей бы тогда еще сильнее прилетело.

Что я там говорил про внутреннюю свободу? Нет, клепаю я на себя. Кое-что уже наличествует. Раньше мне подобное и в голову бы не пришло.

– Слушай, вообще-то подобные шутки-дрюки в стиле Соломина, – подал голос Олег. – Але, ты здесь?

– Здесь-здесь, – заверил его я, с удовлетворением услышав оханье из-за двери. Ну да, не очень красивый поступок, но что не сделаешь для хорошего человека. – Так, говоришь, он мог? То есть он не только тебя к себе на службу поставил?

– Но-но, – проворчал ведьмак. – Скажешь тоже – «на службу». Собачки служат. Я наемник экстра-класса, ты забыл?

– Да-да, извини, – добавил в голос почтения я. – Ты – неудержимый!

– Язва ты, Сашка, – хмыкнул Олег. – Тяжело тебе будет и в жизни, и в посмертии. А что, мужик совсем плох?

– Не то слово, – посерьезнел я. – Хотелось бы его спасти. Не скажу, что мне его прямо сильно жалко, но есть кое-какие резоны…

– Да это понятно, – перебил меня ведьмак. – Только здесь я тебе не помощник. Тебе заклинатель хороший нужен, чтобы сначала определил, чем этого толстосума угостили, а после попробовал напасть нейтрализовать.

Это мне и самому понятно. Вот только у меня таких знакомых нет.

Почти нет.

– А если ты насчет живой воды – тоже нет, – продолжил Олег. – Добыть маленько могу, но не стану. Прости, но мы не настолько друзья. Опять же – ладно бы для тебя, но для какого-то барыги… Ответ – нет. Да и не факт, что она сработает, у нее принцип действия не универсальный. Надо точно знать, с какой целью ее употребляешь, и соответствующие чары наводить. А у тебя то ли порча, то ли проклятие…

– Да ты чего, мне и в голову такое не приходило, – поспешно произнес я, а после выдал идею, которая только что посетила меня. – Слушай, а кто-то из твоих друзей нам не сможет помочь? Ну ты по воде, это ясно. А остальные?

– По идее, такое возможно, – неторопливо ответил Олег. – Дэн, правда, сейчас на Гоа, и раньше середины мая не вернется, но Пашка здесь, в Москве. И, возможно, даже согласится тебе помочь. Но только подумай, брат-ведьмак, вот о чем – оно тебе надо?

– В смысле? – уже догадываясь, что будет за ответ, переспросил я.

– Мы все в каком-то смысле свои, – начал объяснять мой собеседник. – Нас мало, мы не враги друг другу, и неприятели у нас общие. Но это не значит, что каждый каждому помочь спешит, понимаешь? А в твоем случае – особенно. Я тебя только один раз видел, а Пашка и вовсе ни разу. Так с чего ему из себя Чипа и Дейла изображать? Его время, силы и знания чего-то стоят, особенно если учесть, что помогать придется не брату-ведьмаку, а какому-то левому дяде. И я сейчас не про деньги речь веду.

– Возьми, но и будь готов отдать, – утверждающе произнес я.

– Именно, – подтвердил ведьмак. – А теперь скажи мне, Сашка, – стоит жизнь этого человека твоих обязательств перед тем, кого ты еще в глаза не видел? Кто знает, что он у тебя попросит, особенно учитывая твою узкую специализацию. Да, сразу уточню – у нас долги принято отдавать всегда. И, если что, то в суды наш брат не ходит, коллекторов не привлекает. У нас другие способы убеждения нерадивых плательщиков. Простые и эффективные. Потому, собственно, долги всегда и возвращаются.

– Нет, не стоит оно того, – подумав секунд двадцать, ответил я Олегу. – Ни разу не стоит.

– Именно, – подтвердил тот. – Хотя бы потому, что умирающий ради тебя наверняка даже пальцем бы не пошевелил в аналогичной ситуации. Я непосредственно этого человека не знаю, но зато знаком со многими другими, ему подобными. Для них я, ты, да и все остальные жители этой планеты только расходный материал, вроде картриджей в принтере. Кончился – да и хрен с ним, вставим новый. И все.

– Спасибо за науку, – поблагодарил я Олега. – Что, пятница в силе?

– Само собой, – хохотнул он. – И вот еще что… Если с Соломиным доведется побеседовать, попробую что-нибудь узнать. Мне не в труд.

– Буду признателен, только вряд ли это пригодится. Там такое состояние… Краше в гроб кладут.

– Знаешь, одно я тебе точно могу гарантировать, – помолчав, произнес Олег. – Тот, кто это сделал, не самый сильный колдун. Или вообще не колдун. С таким, как Соломин, кто-то по-настоящему знающий и умелый работать не будет. Мелковат он для игроков высшей лиги. Колдуны – товар штучный, матерые особенно. Так что это либо самоучка-человек, которых много развелось, либо ведьма. Последнее вероятнее всего. Они на деньги падки, и человека им сгубить всегда в радость.

– Ясненько. Правда непонятно, что это мне дает, но все равно спасибо.

– Ничего не дает, – не стал скрывать Олег. – Пока не узнаешь, чем именно мужика стреножили, все впустую будет. Короче – окочурится он. И это… Если что – звони. Пока!

– Пока, – ответил я в уже замолчавшую трубку, а после почесал ей подбородок.

Окочурится, стало быть, Ряжский. Пожалуй, что и да. Если ничего не делать, так точно.

Скрипнула, открываясь, дверь спальни и из нее навстречу мне шагнула Ольга Михайловна, на виске которой красовалось стремительно синеющее пятно.

– Ну? – требовательно спросила она.

Я глянул назад, за свою спину. Потом повертел головой и вопросительно уставился на Ряжскую.

– Что? – чуть выпучив глаза, поинтересовалась она.

– Думаю, где та телега, которую мне надо тащить за собой, – мирно объяснил ей я. – Раз вы нукаете, значит, я уже запряжен. Но вот вам сюрприз – телеги и нет! Да еще и я не лошадь, которой можно приказывать. Это, кстати, как ответ на одну из ваших недавних реплик. А раз я не лошадь, и вы не извозчик, то пойду-ка я, пожалуй, до…

– Я сейчас тебя ударю, – неожиданно спокойно сообщила мне она. – Вон там умирает мой муж, и ты можешь его спасти. Можешь, но не хочешь. Что тебе надо? Услышать, что я была не права? Хорошо, это так. Что еще? Может…

– Зря вы так, – перебил ее я, подумав, что с учетом ситуации палка и впрямь излишне перегнута. – Хотите верьте, хотите нет, но делаю что могу. Не стану скрывать, вашего супруга вообще не очень-то жалко, но человеколюбие и гуманизм все же мне присущи. Да, слушайте, а чего кроме нас, здесь никого нет? Дом-то у вас ого-го какой, в нем небось прислуги полно. Где служанки, горничные, медсестры, наконец? Про врачей вы говорили, они где? Чего мы тут вдвоем стоим?

– Я всех отослала, – отвела в сторону глаза женщина. – И врачам заплатила за молчание. Стоит только просочиться информации о том, что Павел при смерти, как компанию тут же начнут рвать на куски. Свои же первые и начнут, знаю я этих шакалов. Я уж молчу о завтрашнем тендере. Так что в доме только Алеша и несколько доверенных охранников.

– Звериный оскал капитализма, – только и осталось произнести мне.

Вот что за жизнь у них? Даже когда помираешь, то все равно думаешь о чем угодно, только не о том, что оставляешь после себя.

А я еще своим существованием недоволен. Нет, у меня все нормально, грех жаловаться.

– Прошу тебя, Саша. – Ряжская ткнула пальцем в мой телефон, который я по-прежнему держал в руке. – Позвони еще раз тому, с кем разговаривал. Уговори его, предложи любую цену.

– Да не в цене там дело, – поморщился я. – Он не по этой части, понимаете?

– Я слышала отдельные фразы вашей беседы, – упорствовала Ольга Михайловна. – Он что-то тебе предложил, но ты отказался.

Из спальни раздался мучительный стон Павла Николаевича, и женщина опрометью бросилась туда.

И вот что мне делать? Жалко ее как-то. Еще и синяк поставил.

Ясно дело, все эти ее «приказываю» забыты не будут. Но она мне за это ответит потом, после решения основной проблемы.

Нет, так-то Олег прав целиком и полностью. Но, с другой стороны, не совсем же я еще сволочь? Есть у меня один вариант, который можно попробовать отработать. Не такой затратный, как с пока неизвестным мне ведьмаком Пашкой.

– Добрый день, Олег Георгиевич, – приняв решение, я набрал номер того, кто, возможно, захочет помочь умирающему бизнесмену. – Это вас Смолин беспокоит. Есть на меня минуточка?

– Добрый день, Александр, – ответил мне начальник отдела 15-К. – Рад вас слышать. Что случилось?

– Жутко хочется сказать банальность, вроде: «ну почему сразу случилось?» – по-моему, вполне естественно засмеялся я. – Но не стану, ибо вы правы, причем происшествие исключительно по вашему профилю. Убийство, однако. Пусть и потенциальное, но убийство. Кто-то злонамеренно проклятие в ход пустил. Или порчу. В результате хороший человек помирает.

Ровнин секунд пять помолчал, а после захохотал.

– Странная реакция на невеселую новость, – заметил я удивленно.

– Новость печальная, – отсмеявшись, ответил Олег Георгиевич. – А ваш заход до ужаса банальный. Не побоюсь этого слова – дешевый. Александр, от вас не ждал такого. Все не хотят лезть в долги, это ясно, но так примитивно работать – это моветон.

Н-да, не получилось. Да, банально. Но ничего другого мне в голову не пришло. Тем более доля правды в моих словах есть. Их поставили закон и порядок охранять – пусть охраняют. И Ряжского спасают. Он тоже человек, между прочим.

– Александр, все гораздо проще. Вам следовало просто попросить меня о помощи – и все. Тем более что с учетом всех тех случаев, когда вы нас выручали, мы все будем рады помочь вам просто так, без каких-либо условий, – продолжил Ровнин. – Да и наши должностные обязанности никто не отменял. Дайте-ка мне немного конкретики, для ясности.

Размышляя о том, что кто-кто, а 15-К в этой жизни никогда и ничего не делает просто так, я быстренько изложил собеседнику все свои соображения и наблюдения.

– Диагноз верен, – выслушав меня, высказался Ровнин. – Как ты сказал – черные пятна на груди? Это проклятие, я с подобным сталкивался несколько раз.

– Викторию бы, – вкрадчиво попросил я. – Она наверняка сможет выручить бедного Павла Николаевича. В этих вопросах ей равную не найти.

Из спальни выбежала Ряжская, услышавшая последние слова, и уставилась на меня.

– Вот еще что, – решил я добавить немного патоки. – Возможно, не очень правильно подходить к данному вопросу с подобной стороны, но пострадавший человек не очень беден. Прямо скажем – совсем не беден. И он будет рад оказать нашим доблестным правоохранительным органам некую спонсорскую поддержку. Нет-нет, никаких конвертов из рук в руки, ничего такого. Скажем, он может передать в дар вашему отделу новый внедорожник. Такой, знаете ли, вездеход. Когда я на вашем нынешнем в последний раз ездил, Николай ругался на ходовую такими словами, каких мне за всю жизнь слышать не доводилось. А у меня богатое прошлое.

Произнося все это, я посмотрел на Ряжскую, подав ей глазами знак, который расшифровывался как «вы не против»?

Растрепанная Ольга Михайловна, в которой вообще ничего уже не осталось от привычной мне бизнес-леди, неистово закивала.

Вот ведь. Все-таки живой она человек. Как припекло, весь лоск и слетел, душа наружу вылезла.

Потому, наверное, я и не махнул на происходящее рукой.

– Согласен с тобой, подобные речи звучат не очень красиво, – мягко произнес Ровнин. – Да и внедорожник еще побегает. А вот микроавтобус наш плох, плох. Как полгода назад Мезенцева со всей дури влетела на нем в столб, так он по ремонтам и бродит. То деталей нет, то бюджета не хватает. Беда, да и только.

– Микроавтобус, – подытожил я, глядя на Ряжскую. – Можно, наверное, и его. Ну или минивэн из таких, престижных.

Ольга Михайловна вздохнула и закатила глаза, как бы говоря: «Да хоть самолет, только побыстрее!». Эх, расписочку бы с нее взять, но момент не тот.

И самое забавное – ей, возможно, спасут мужа, Виктория и вправду специалист от бога. Отдел получит микроавтобус. А я, как всегда, в пролете. Интересно живу! Надо Олегу посоветовать рядом со мной покрутиться, его хандру как рукой снимет.

И спроси у меня кто, чему я сейчас радуюсь – ведь не отвечу. Потому как сам не знаю.

– Но дело, разумеется, не в материальном, – уточнил Ровнин. – Главное – человека спасти. Как, кстати, его фамилия?

– Ряжский, – не стал скрывать я. А смысл? – Пал Николаич. Владелец заводов, газет, самолетов.

– Правильнее – пароходов, – поправил меня собеседник.

– Просто насчет наличия в собственности у господина Ряжского водного транспорта я не уверен, а самолет точно есть, – объяснил я. – Про него охранники в банке трепались, а я случайно услышал. Так что с Викторией? Пришлете?

– Погоди минутку, – попросил меня Олег Георгиевич, и, как видно, набрал свою подчиненную с другого телефона, потому что до меня долетали отдельные фразы вроде: «Ты где?» и «Надо одному коммерцу помочь. Нет, не за мзду, я знаю, ты ее не берешь. За благодарность на колесах, без которой мы все вместе никуда поехать не можем». – Александр, ты еще здесь?

– Само собой.

– Адрес мне смской сбрось. Часа через полтора она прибудет к вам, раньше никак.

Полтора часа это много. С другой стороны – судьба есть судьба. Если суждено Ряжскому до приезда спасительницы не дожить, значит, таков божий промысел. Ну или еще чей.

Вот только мне в этом доме сидеть и ждать чародейку из правоохранительных органов совершенно неохота. Мне супруга умирающего за это время весь мозг вскипятит, к гадалке не ходи.

– Да знаете вы его, – не стал долго раздумывать я. – К моему подъезду пусть подъезжает, такси оплачу, не вопрос. И как приедет, пусть сразу позвонит. Мне все равно домой надо подскочить, одно зелье взять.

– С женщинами трудно, особенно с теми женами, которые, казалось бы, не очень-то и любили своих мужей, пока к последним не подобралась беда, – хмыкнул Ровнин. – Правильное решение. Все, жди звонка.

А я ведь про Ольгу Михайловну ему и слова не сказал. Все-таки начальник отдела 15-К – страшный человек. Он всегда все знает.

– Ну? – в голосе Ряжской зазвучали истерические нотки. – Что? Да не верти башкой, нет тут телеги.

– А то вы не слышали. – Я повертел телефон в руке. – Приедет специалист, сделает что может. А может она очень много, уж поверьте. Довелось мне с ней столкнуться как-то, увидеть ее в работе. Очень круто. Очень. Ладно, поеду. Пока доберусь, пока зелье сварю – это время. Да еще, не дай бог, в «пробку» угодим. До «часа пик» далеко, но это МКАД, а он всегда непредсказуем. Хотя оно и понятно – какая может быть стабильность в земном филиале ада?

Мне повезло – я все успел. Вот минута в минуту. Только я заполнил две мензурки огненно-горячим зельем, как заорал телефон. Будучи уверенным в том, что это Виктория, я даже не глянул на экран. А зря. Сделал бы эту простую вещь и не испытал бы странную смесь чувств, где сплелись воедино недовольство произошедшим, ощущение того, что кто-то на небесах решил пошутить, и понимание верности утверждения, гласящего о том, что мир – царство хаоса. Ну и привкус приближающегося скандала по пока неизвестному мне поводу там тоже имелся.

Короче – в трубке раздался голос Мезенцевой.

– Мы уже три минуты здесь торчим! – недовольно проорала она. – Давай, спускайся, таксёра надо отпускать! Ты обещал ему заплатить, будь любезен, держи слово!

Платить мне не пришлось, когда я спустился вниз, такси уже уехало. За меня это любезно сделал водитель машины Ряжской, той, которую она выделила мне для поездки туда и обратно.

– Растешь, – с непонятной интонацией сообщила мне Мезенцева, усаживаясь в салон автомобиля представительского класса. – Еще вчера мелкий клерк, а сегодня салон из натуральной кожи и все удобства.

– Ты еще скажи, что Смолин продался мировому капиталу и стал слугой олигархов, – посоветовал ей я. – Для полноты картины.

– Насчет «слуги» – прямо в точку, – злорадно подтвердила Женька. – Так я и думаю.

– Пустомеля, – осекла ее Виктория, как всегда, сдержанная и молчаливая. – Саша, обрисуйте мне картину происходящего, желательно поподробнее.

С благодарностью глянув на нее, я незамедлительно выполнил ее просьбу.

– «Черная метка», – уверенно заявила сотрудница отдела, дослушав меня. – Проклятие несложное, но эффективное. Плюс сразу могу сказать, что работал если не дилетант, то не очень большой умелец.

– Почему? – в один голос спросили я и Женька.

– Сегодня среда, первые признаки появились в воскресенье, – неторопливо произнесла Виктория. – Если бы сработал умелый колдун или знающая ведьма, ваш знакомец, Саша, еще вчера днем умер бы. Или даже раньше. Повторюсь – это проклятие крайне эффективно, особенно в тех случаях, когда его некому купировать или снять. В старые времена людей, знающих, что к чему, жило больше, потому умереть от «черной метки» надо было постараться. Многие колдуны таким образом не убивали своих врагов, а предупреждали о том, чтобы те готовились к худшему, заранее зная, что умелый ведун или опытный церковный служитель предотвратит смерть бедолаги от этой напасти. Но то тогда. А сейчас первым делом вызывают врача, который потом ломает голову, что же это за странная болезнь. Мне рассказывали, что один раз ее даже за чуму приняли. Черные пятна, красное лицо, увеличенные лимфоузлы – все признаки средневекового бедствия. Заперли бедолагу в «инфекционку», где он благополучно и скончался спустя сутки. Да и люди еще лет сто-сто пятьдесят назад лучше разбирались в подобных вещах, точно зная, когда надо бежать к лекарю, а когда к ведуну.

– Значит, спасете вы хозяина? – подал голос водитель.

– Если еще не умер – непременно, – охотно ответила ему Виктория. – Саша, а какие зелья у вас в кармане лежат?

– Никак учуяли? – удивился я. – Однако!

– Увидела, – чуть ли не впервые на моей памяти улыбнулась строгая девушка. – Карман пиджака оттопырен так, что становится ясно, что там пузырьки. А что у вас в них может быть? Только зелья.

Я рассмеялся и протянул ей одну из емкостей.

– Забавная стилизация, – повертела перед глазами мензурку с изумрудно-зеленой жидкостью внутри Виктория. – Словно из средневековой алхимической мастерской.

Почти угадала. Это овеществленный инвентарь из компьютерной игры, сделанный специально для «ролеплейщиков». Ну тех странных ребят, которые в реальной жизни разыгрывают сцены из компьютерной реальности и изображают разных там паладинов, орков, магов, и в том числе алхимиков. Я эти флакончики когда на «Али-экспрессе» увидел, то сразу заказал полсотни, отдав за них кругленькую сумму. Но не жалею о трате денег совершенно, оно того стоило. Толстое небьющееся и не нагревающееся стекло, глухие пробки, через которые не просочится ни капли, не очень большой размер – чего еще желать практикующему ведьмаку?

Ну и самое главное – это красиво. Вот прямо – красиво. Можно даже сказать – эстетично. Огранка и какая-то особая искра в составе стекла придавали этим пузырькам таинственно-сказочный вид. Вон даже Женьку торкнуло, она завороженно смотрит на переливающуюся в глубине флакона всеми оттенками зеленого жидкость.

– Каюсь, люблю производить впечатление на красивых женщин, – сделав голос поинтимнее, почти прошептал я. – И использую для этого всё, что только можно, в том числе и личный инвентарь.

– А что внутри? – никак не отреагировала на мои слова Виктория и тряхнула пузырек. – Какое зелье?

– Оно действие проклятий немного приостанавливает, – уже нормальным голосом ответил я. – Вылечить не сможет, но выгадает время.

– Поняла. – Виктория еще раз тряхнула пузырек. – Саша, для наших целей одной порции точно будет достаточно. А может, вообще ничего не понадобится. Не подарите мне вторую? Хорошая штука, хотелось бы мне иметь ее в своем арсенале.

– Она ваша, – даже не стал раздумывать я. – Скажу больше – если хотите, я для вас еще несколько подготовлю, и с оказией передам.

– Не откажусь, – не стала кокетничать девушка. – Буду признательна. И вообще нам с вами надо бы пообщаться на эту тему. Очень может быть, что отдел приобретет у вас какие-то образцы продукции для служебных целей.

– Это вряд ли, – покачал головой я. – У меня нет производства, потому нет продукции. То, что варится в моем котле, делается для себя лично и для узкого круга моих друзей, в число которых вы входите. Поэтому если лично вам что-то от меня будет нужно, я это сварю или сделаю. Но продавать не стану.

– Позиция, – коротко глянула на меня Виктория. – Причем достойная уважения.

– Что до беседы… – Я лукаво улыбнулся. – Вам достаточно просто позвонить и назвать мне время и ресторан. Любой, который вам захочется посетить. К указанному часу нас в нем будет ждать столик.

– Топорный подкат, – злобно вякнула Женька. – Древний и тупой!

– Согласен, – внезапно присоединился к ее мнению водитель, которого вообще никто не спрашивал.

– Но действует, – стрельнув взглядом в нахохлившуюся Мезенцеву и подмигнув мне, произнесла Виктория. – Я подумаю, Саша. Подумаю.

В результате, к месту назначения Женька прибыла в совсем уж скверном состоянии духа, что в результате вылилось в неслабый скандал при входе в дом.

– Оружие надо сдать, – непреклонно требовал охранник, загородив проход. – Таковы правила. Или ждите на улице.

– Не сдам! – выпучив глаза, орала Мезенцева. – Это служебное! Я сотрудник МВД России, вот удостоверение! Меня даже в самолет со «стволом» пускают.

– Тут ты врешь, – невозмутимо заметила Виктория. – Не пускают. И ты, и Николай в прошлый раз пистолеты пилотам сдавали, а те их в сейф клали.

– Ты на чьей стороне? – еще сильнее, хоть это было и невозможно, возмутилась Евгения. – На их или на моей?

– Пойдемте, Саша. – Виктория взяла меня под руку. – Эти двое, похоже, до следующего утра ругаться будут, но никто не уступит. У одного должностная инструкция, у второй невероятное упрямство.

Уже поднимаясь по лестнице, до меня донесся вопль: «Да подавись!», а после звуки быстрых шагов. Охранник победил. Или дело в чем-то другом?

– Наконец-то! – Ряжская встретила нас на втором этаже. За прошедшее довольно непродолжительное время она еще сильнее осунулась, под глазами обрисовались синие круги. – Я уж думала, что вы не успеете. Паша совсем плох. И еще та чернота… Она уже везде!

– Это нормально, – успокоила ее моя спутница. – Проклятие в действии. Как до горла дойдет, так человеку конец и наступит.

Ряжская сглотнула, окинула взглядом девушку, а после уставилась на меня.

– Это Виктория, – объяснил ей я. – Большой специалист по черным пятнам и красным лицам. Все, Ольга Михайловна, все, можете выдыхать. Раз она здесь, то страшное позади.

– Пойду посмотрю, – сообщила нам чародейка и отправилась в спальню. – Не мешайте мне пока.

– Богато, – раздался голос Мезенцевой, которая наконец-то присоединилась к нам, войдя в комнату. – Мраморная лестница, лепнина, расписные потолки. Знаешь, Смолин, я тебя даже где-то понимаю. К такому денежному вымечку и я бы присосалась! Плюнула на принципы – и присосалась.

– А это Евгения, – показал на девушку рукой я. – Она нонконформист и правдоруб. Придется потерпеть, Ольга Михайловна, ничего не поделаешь. Увы, но Виктория шла только в подарочном наборе с вот этой чумой.

– Это Ряжская? – обрадовалась Женька, глядя на остолбеневшую бизнес-леди. – Та самая, да? Ну с которой ты за денежку того?

И снова – вот это-то ей откуда известно? Кто поведал рыжей фурии наши внутрибанковские сплетни? Спинным мозгом чую – есть в родном коллективе инсайдер. Узнать бы, кто именно…

– Может быть, девушка подождет внизу? – ледяным тоном осведомилась у меня Ряжская, которую в этот момент Евгения обходила по кругу, оценивая, как зевака скульптуру в музее. – Мне кажется, это было бы самым разумным из возможных вариантов. Для всех нас.

– Не-а, – мотнула головой Женька так, что ее рыжие пряди чуть-ли не стегнули хозяйку дома по лицу. – Не хочу. Мне и тут неплохо. Слушайте, а вы в себя неплохо так вложились. Респект! А говорят, что красоту и молодость не купишь. Вон, купишь, да еще как!

Все могло кончиться скверно, потому что Женьку явно несло так, как никогда ранее, кабы не Вика, которая появилась из спальни с встревоженным лицом.

– Вовремя приехали, – сообщила нам она, стягивая с плеч плащ и бросая его на стул, стоявший у стены. – Еще полчаса – и все. Саша, пойдем, твоим зельем его сначала напоим, оно точно к месту. Женя, ты мне тоже нужна.

– С какой радости? – не поняла Мезенцева. – Ладно вы, тут все ясно – дамский любимец Смолин зельевар, ты специалист по заклинаниям, эта дамочка пострадавшему жена. А я с какого бока присоседюсь?

– С левого, – ответила ей Виктория.

Так и вышло. Именно с левой стороны Женька держала голову и зажимала нос Павла Николаевича, когда я лил ему в глотку зелье, предварительно варварски разжав его зубы ножом, и более всего опасаясь, что он захлебнется.

Чародейка оказалась права – еще чуть-чуть, и господин Ряжский снова бы встретился со мной, но уже по другую сторону реальности. Не знаю отчего, но уверен, что не ушел бы он сразу туда, откуда нет возврата. Характер у него не тот, и дел незавершенных много. Вон тендер не выигран. Смех смехом, а для таких, как он, это достаточно веская причина, чтобы остаться здесь, на Земле. Их реально задерживают незавершенные бизнес-процессы. Не дети, не жены, не грехи, которых у каждого за душой где-то на пароход. Нет. Контракты, сделки, договора. Я сначала думал, что это шутка такая, а оказалось – правда. Слово даю, первое, что Ряжский спросит, придя в себя, будет:

– Какой сегодня день? Тендер уже состоялся?

Так вот – вовремя мы успели. Черные пятна на груди бизнесмена уже соединились, став одним целым, и почти добрались до горла.

Ну и зелье мое кстати оказалось. Сразу после того, как оно с бульканьем влилось в горло Павла Николаевича, краснота с лица чуть спала, и дыхание стало немного поровнее.

– Забыла спросить – каков срок действия? – Виктория показала на флакон, что я держал в руке.

– Минут двадцать, – подумав, сообщил ей я. – Плюс-минус пара минут. Все очень индивидуально.

– Хватит. – Виктория засучила рукава своей скромной черной водолазки. – А теперь – все вон. Да-да, мадам Ряжская, вы тоже, причем в первую очередь. Моя работа не любит свидетелей.