Текст книги "Тайна Сундуков: Наследие"

Глава 2

Неожиданное знакомство

Доври сидел на холодном каменном полу, его сердце сжимали оковы тоски.

«Я должен был помочь им, я обязан был сделать хоть что-то!» – хватаясь обеими руками за голову, думал гном. Воздух под землей был тяжелым, дышать становилось все труднее, нужно было выбираться наружу как можно скорей. Из последних сил, движимый только надеждой, Доври попытался отодвинуть валуны, что завалили проход к его братьям. Но не сумел. После еще нескольких тщетных попыток он услышал: «Давай, ну же! Может, он еще не сбежал!» К нему приближались аверины. Доври собрал всю волю в кулак и побежал по тоннелю в сторону запасного выхода, прорытого, дабы гномы, в случае провала их рискового плана, смогли быстро сбежать. «И не подумал бы, что этот запасной проход на поверхность понадобится. Неужели Хроде знал все наперед…»

В землях королевства Рамирион, обители человечества, кипела жизнь: бравые рыцари стояли на посту в башнях, охраняя мирное процветание жителей за стенами крепости; шла бойкая торговля всевозможными товарами, они были не только выращены в здешних землях, но и привезены издалека; работали хлеборобы на плодородных полях Галлиот. Одним из них был Асмунд – молодой парень лет двадцати, высокий и стройный. Он вспахивал поля и большую часть урожая отдавал на благо столицы. И так изо дня в день. Ничего в его существовании не предвещало беды или неожиданности. Он, как и многие другие, жил за стенами главного замка, работал, не покладая рук, дабы знать могла прокормиться. Отец Асмунда давно ушел в форт на заработки, вступив в ряды армии Рамириона. С тех пор от него не было вестей. Асмунд всегда хотел оставить поля и разыскать отца – ведь, когда тот покинул его, он был еще ребенком. Теперь же Асмунд мог постоять за себя, он был лучшим в «рыцарских турнирах» Галлиота.

Многим хлеборобам претила участь вечных узников цикла сбора урожая. Посему были созданы любительские турниры, дуэли на тренировочных мечах, дабы хоть как-то разнообразить скудный распорядок дня. Асмунд давно занимал первые места в поединках, от чего его репутация на просторах обширного Галлиота быстро возросла. Его знали почти все, о его славных, как многим казалось, победах ходили местные легенды. Хоть Асмунд и не был столь глуп, чтобы восхищаться собой из-за раздутых и неправдоподобных рассказов, он не мог отрицать некоторую гордость, испытываемую им при прослушивании очередной такой байки.

Сегодня на поединок Асмунда вызвал старый знакомый – Хэйл. Он знал его с детства, они часто проводили время вместе, но Асмунд не считал Хэйла другом, потому что тот постоянно завидовал его мастерству владения мечом, сам при этом не уделяя достаточно времени тренировкам. Как ни старался, Асмунд не мог убедить товарища в том, что для достижения результата необходимо было прикладывать усилия.

– В этот раз я тебе задам! – самоуверенно произнес Хэйл, поднимая свой деревянный меч.

– Давай-давай. – ответил Асмунд, спокойно держа клинок опущенным вниз.

Вокруг импровизированной арены уже собрались зрители, желающие посмотреть на очередное сражение местных «рыцарей».

– Хе-хе, ну и храбрец, опять вызвал Асмунда на дуэль. – послышалось из толпы.

– Мужики из городской стражи преподали мне пару уроков владения мечом! – стал хвастаться Хэйл, прокручивая клинок вокруг себя.

– Неужели это те стражники, коих каждый вечер в пабе видят? – усмехнулся Асмунд – Они-то тебя многому научат, но явно не владению мечом.

По всей видимости, эти слова оскорбили Хэйла и тот мигом бросился в атаку.

«Хах, начинаешь с режущего удара наискось?» – мысленно произнес Асмунд, парируя. «Сколько раз тебе можно говорить, это никуда не годится!»

Асмунд решил дать еще один шанс своему противнику и не атаковал.

«Колющий? Спорный выбор, учитывая то, как просто в данной ситуации от него уклониться.»

Уклонившись, Асмунд быстро перешел в наступление, его меч двигался с невероятной скоростью, а рука будто приросла к рукояти, став единым целым с разящим клинком. Хэйл начал сдавать позиции и чуть было не пропустил удар, но вовремя перекувыркнулся назад.

– Хо-хо, весьма недурно! – воскликнул Асмунд, удивленный тем, как ловко его противник избежал увечья.

Хэйл решил попробовать использовать новую стойку, про которую ему совсем недавно рассказали стражники. Он поднял руки на уровне плеч и стал держать меч, направленный острием вниз.

«Сейчас-то ты у меня и получишь! Такой стойки ты еще не видел и мне не составит труда обхитрить тебя. Сначала я заблокирую твой удар, куда бы он не был направлен, а затем с легкостью произведу атаку в твой незащищенный бок!» – планировал свои действия Хэйл.

«А это еще что? Защитная стойка? И этому тебя научили те пьяницы? Не практично с виду, руки выкручены, лезвие опущено.»

– Асмунд! Не тяни с ним, кончай уже! – кричали собравшиеся зрители.

«Ну ладно, посмотрим, может тебя и впрямь чему-то научили!»

Асмунд быстрым рывком сократил дистанцию до противника и замахнулся мечом сверху. Хэйл поставил блок, но Асмунд, рассчитывавший на это, мигом сделал шаг назад и сменил траекторию удара. Атаковав теперь снизу, Асмунду удалось поразить соперника в ноги и повалить наземь.

– Он снова победил! Асмунду нет равных! – стали слышаться восторженные голоса.

Хэйл поднял голову, перед ним стоял Асмунд, но не купающийся в лучах славы, не поднимающий меч к небесам, подтверждая свою победу, а протягивающий ему руку.

– Сегодня было очень даже неплохо. – с улыбкой на устах, воодушевленно произнес товарищ.

Сначала Хэйл удивился, но потом усмехнулся и, приняв помощь, сказал:

– Я же говорил, что те стражники ерунды болтать не станут. Гляди, доведу эту стойку до ума, и одолею тебя когда-нибудь.

Солнце садилось, и очередной день подходил к своему завершению. Жил Асмунд на окраине полей. Лишь густой лес Гальвидел и маленькая речушка, настолько незначительная, что не имела даже названия, отделяли хижину хлебороба от руин Ловариот – проклятого места, как многие поговаривали. Каждый вечер, когда Асмунд возвращался домой, он обращал свой взгляд на старую мельницу. Давно заброшенная и неиспользуемая, она стояла на границе с лесом. Асмунд часто играл в ней, когда был еще мал. Теперь, когда та беззаботная пора канула в лету, смотреть на мельницу без сожаления хлебороб не мог. Дойдя до входа в старую, деревянную хижину, он отворил дверь и вошел внутрь. Хоть дом его и был старым, передававшимся в семье собирателей урожая по наследству, в нем не было ни грязи, ни крыс. Это место нельзя было назвать местом жительства бедняка, напротив, оно было очень уютным и предельно комфортным. Да, хижина не была богата изысками, но некоторые фамильные вещи все же украшали деревянные стены, как те две картины, нарисованные старым бродячим художником задолго до рождения Асмунда. На одной из них была изображена мать Асмунда, которую он почти не знал. Судьба ее оставалась окутанной тайной даже для него самого. Внешность матери была с трудом различима, настолько старой была маленькая иллюстрация. Всевозможные полочки и кухонные принадлежности, стол и несколько стульев – они были деревянными и потрескавшимися от времени, но все еще могли служить своему хозяину. Хижина была небольшой, рядом с основной гостиной располагалась комната Асмунда, но назвать это комнатой было трудно. Скорее, небольшое помещение, где нашли место твердая кровать и маленький шкаф, испещренный всевозможными орнаментами, значение которых невозможно было понять. Скинув с себя грязную одежду, Асмунд сел ужинать. Пища всех собирателей была небогатой на вкус и еще более – на питательность. Обычно это были макаронные изделия, хлеб, картофель и другие овощи. Лишь изредка можно было позволить себе мясо или рыбу.

В этот раз Асмунд был разочарован как никогда. На его тарелке лежали пара картофелин и один, хоть и сочный, но маленький помидор. Вздохнув, он откинулся на спинку стула и через небольшое окошко стал вглядываться куда-то вдаль.

Тоннель. Сырой, холодный, тихий. Казалось, ему не будет конца. Доври брел в одном направлении всего минут двадцать, но усталость начала брать свое. Продолжительное время он махал секирой, а теперь нужно было бежать, оставив своих братьев в цепких лапах их заклятых врагов. Гном часто спотыкался, его доспех как будто стал в разы тяжелей. Наконец после стольких мучений, моральных и физических, Доври преодолел путь к выходу наружу. Яркий солнечный свет ослепил глаза отвыкшего от него гнома, свежий воздух наполнил легкие, он был на свободе. Посидев недолго на заросшем мхом булыжнике, он снял большую часть своего снаряжения. Гном обдумал все варианты и решил идти налегке. Достав из скрытого кармана в ботинке карту Граалиуса, Доври развернул ее и принялся изучать. Быстро проложив самый короткий, как ему показалось, маршрут до Рамириона, он без промедления двинулся в путь, оставив несколько маленьких секир, кинжал и верхний слой брони. Вещи были для гнома ценней всего, но Доври осознавал, что если не оставит часть из них, то ему придется пожертвовать драгоценным временем, которого почти не было. С собой он прихватил лишь сокрытый под кольчугой плащ и свою любимую, самую дорогую для него вещь – секиру прадеда. Многие столетия прошли, а это тяжелое, внушительных размеров орудие все еще не потеряло красоты. По всей секире были начертаны узорные надписи на древнем гномьем языке, давно позабытом в Волгасте. Хоть значений большинства слов растолковать не удавалось, основной посыл Доври помнил наизусть: «Проход во тьме, во мраке беспощадном, открыт он нами, гномьими царями!» – слова сами вырвались из уст гнома. Он взмахнул секирой пару раз и, бодро положив на плечо, двинулся в путь.

Ворота со скрипом распахнулись, кристаллы, подпитываемые невидимой магией, освещали просторную залу. Сюда стражники привели гномов, закованных в цепи, голодных и подавленных. Оглядевшись по сторонам, они не могли поверить своим глазам – гномы стояли на отшлифованном кристальном полу, в котором они отражались, как в зеркале. Завораживающую красоту невозможно было передать словами. Сплавленные воедино тысячи кристаллов были сформированы в гладкий и скользкий, как лед, пол. Неприятные уколы копьями в спины гномам дали понять, что пора двигаться. Задержанных вели по многочисленным коридорам, больше напоминающим лабиринт. Было так тускло, что даже самый зоркий глаз эльта не увидел бы ничего в этой всепоглощающей, давящей темноте.

– Никогда не понимал их высокомерия. Зачем нужны такие величественные сооружения, если ими даже полюбоваться нельзя? – недоумевал Хёрви.

Ответа не последовало. Гномы шли уже очень долго, порой казалось, что вечность, а порой – что всего несколько секунд. Сумрак и тусклое свечение кристаллов опьяняли рассудок гномов. Чувства, осознание даже самих себя медленно, но уверенно покидали пленных. Со всех сторон их будто окутывали чары, не дающие толком сориентироваться в пространстве. Чем дольше они ступали по ступеням спиралевидных лестниц, тем больше сожалели о содеянном ими поступке.

Вдруг глаза гномов ослепил яркий свет. Прищурившись, закрываясь от него ладонями, они увидели высокую, мрачную фигуру, стоящую перед ними. Статная особа, облаченная в темно-серебристый доспех, восседала на немыслимых размеров троне, полностью сделанном из фиолетовых кристаллов. Свет, исходящий от трона, был поистине ослепительным. Он был настолько ярким, что мог бы послужить маяком для затерявшихся в морских пучинах кораблей.

Перед троном стоял длинный, прямоугольный стол, который к превеликому удивлению гномов не был сделан из кристаллов. Напротив, он был тверд, холоден. Казалось, что его выковали из десятков доспехов, принадлежавших когда-то осмелившимся бросить вызов аверинам. Поверхность столь неприглядного стола украшали блюда всевозможной сложности приготовления. Стража пала ниц, опираясь на свои кристальные посохи.

– Оставьте нас, – молвил сидящий на троне.

Свет, исходящий от трона, был так силен, что было невозможно разглядеть лица восседавшего. Аверины немедленно удалились, закрыв за собой тяжелые, кованые двери. Высокая, тощая фигура поднялась с трона. Скрестив руки за спиной, силуэт медленно приблизился к гномам. Во взглядах приземистых существ читалась необузданная ярость и ненависть. Каждый из них раскроил бы ему череп, не будь на их руках тяжких оков.

– Девять гномов-смельчаков благородно решили спасти своего брата по оружию, взяв вину на себя. Браво, нарушители контракта, – высокомерно молвил аверин.

– Сайронсимонс… – злобно прошептал Балдли, осознав, кто перед ними.

– Многие приравнивают вас к букашкам, не способным оценивать ситуацию трезво, вспыльчивым и недальновидным. Ваши взгляды прикованы к кристальному трону, как только вы увидели его величие. В Гвальдо есть много вещей, неподвластных даже для осязания чужеземцами. Но если не наслаждаться величием, значит вовсе им не располагать, – философствовал черноглазый король Весска. – Ваши предки никогда не рассказывали вам о величии чертогов этого замка? – задал он риторический вопрос, искоса глядя в глаза гномам поочередно. – Должно быть, они забылись на своих частных пирах по пьяни.

– Как ты смеешь! – вырвалось из уст разъяренного Гульви.

Он был готов ринуться в бой, была бы у него секира. Хотя, даже без нее, голыми руками гном все равно заставил бы аверина поплатиться за свои слова. Но все гномы были скованы одной длинной цепью – не пошевельнуться.

– Я так голоден. Уверен, и вы после столь долгого рытья тоннеля не отказались бы от пищи.

– Мы ни за что не разделим трапезу с аверином! – завопил Бутли.

Приподнимая полы длинного, темно-бирюзового плаща, Сайронсимонс сел за стол. Он быстро щелкнул пальцами, да так громко, что звук пронесся эхом по всей зале. Одна из дверей распахнулась, и в тронный зал вбежали несколько аверинов, вооруженных до зубов. Чего в их арсенале только не было: помимо копий, на поясах висели по два кинжала, лезвия их были отравлены ядом, действие которого было долгим и мучительным. Темные доспехи покрывали их тела почти полностью, при этом сковывая движения лишь незначительно. Их неприветливые, светло-фиолетовые, удлиненные лица были частично скрыты забралами остроконечных, рогатых шлемов. Направив копья на гномов, они как бы говорили, что иного выбора, как сесть за стол, у них нет. И гномы повиновались.

– Думаете, это мудро? – вдруг задал вопрос седобородый Хроде.

– «Желая большего, рискуешь потерять все остальное» – это древняя поговорка аверинов. У вас, горный народ, было все, что нужно для счастливой жизни: драгоценные руды, сапфиры, изумруды. Чего еще желать, казалось бы? Но ради вашей одержимости манящими кристаллами вы подставили все остальные королевства, – после этих слов Сайронсимонс кивнул одному из воинов.

Тот мигом вынул кинжал из ножен и вонзил острие в руку одного из гномов. Мави, самый молодой из отряда, взревел не своим голосом.

– Увести их! – приказал король Весска.

Гномов, сопротивлявшихся изо всех сил, вывели из залы. В наброшенных на головы мешках их провели по тайному ходу в темницу, где им предстояло ожидать дальнейшего суда. Заперев всех гномов в одной ржавой клетке, аверин-стражник кинул им кусок черствого хлеба. Рука Мави ныла от боли, хоть кровотечение, неясно почему, остановилось. Гномы не знали, сколько им придется торчать в этой холодной, сырой и, скорее всего, подземной темнице. Но одно они знали точно: когда их выведут на свободу, она быстро закончится.

Доври шел уже несколько невыносимо долгих недель. Гном был измотан, его тяжелые стопы ныли, а грузное тело молило о привале, которые он и так вынужден был делать два раза в день, но не мог отдыхать подолгу. Гномы были не лучшими спутниками в походах, но их нельзя было упрекать в этом – их низкий рост и немалый вес давали о себе знать. Питался Доври в основном ягодами, пил из ручьев, изредка забредая в какие-то местные таверны, наслаждаясь элем и вяленым мясом. Хоть Доври никто и не подозревал в нарушении договора, осторожность была не лишней. Гном не снимал коричневый плащ с капюшоном, скрывающим его круглое, бородатое лицо.

Уже светало. Доври брел по лесистой местности. Совсем недавно он видел несколько башен, расположенных отдаленно друг от друга. Вероятнее всего, это были сторожевые пункты Рамириона, расположенные на его окраинах, дабы в случае чего предупредить об опасности. Осознавая, что он был близок к своей цели, его настроение улучшилось, силы будто сами по себе вернулись, и он на удивление зашагал гораздо быстрее прежнего. Вот только продлилось это недолго – начался небольшой перелесок, и Доври вновь страдал от усталости. Ноги его заплетались, и ненароком он споткнулся о камень. Полетев кубарем с холмика, гном еле осознавал, в нужную ли ему сторону он катится. Лежа на траве лицом к небу, он использовал этот момент, чтобы вспомнить о своих друзьях и о том, что же их ждет. Доври постарался откинуть тяжкую ношу вины прочь, но ему это не удавалось. Чем дольше он лежал на земле, тем больше ему не хотелось вставать. Гном желал провалиться и забыться навсегда! Но такой возможности не представлялось, ради него одного девятеро его товарищей пожертвовали собой. Пусть они и втянули его в столь опрометчивую заварушку, он все равно не был зол на них, наоборот, он злился на себя за то, что ему не удалось их отговорить. Мысли Доври перебил шелест в кустах, что-то приближалось. Друг или враг – неважно, гном вскочил на ноги и покрепче сжал секиру. Прислушиваясь, он пытался определить, откуда именно последует атака, но повсюду вокруг него лишь качались ветви и шелестели кусты. Его широко открытые глаза смотрели по сторонам, но он не видел ничего, кроме растительности. Спустя мгновение, на гнома выпрыгнула стая диких волков. Их было так много, зубы застыли в оскале, а пронзительный рык выбил из гнома дух.

– Ну уж нет! Я что же, прошел все это проклятое расстояние, чтобы быть на смерть загрызенным волками? Давайте, вперед, уж вы не сильнее аверинов! – кричал он на лютых зверей.

Несколько волков рывком напали на гнома, но тот уклонившись, точным ударом разрубил их пополам. Оскалившись, другие члены стаи стали замыкать все пути отступления своей жертвы. Доври осознавал, что всех ему не перебить, нужен был план. Быстро взвесив все варианты, он пришел к выводу, что самым лучшим в этой ситуации было бегство. Хищники кинулись на гнома со всех сторон, но тот кувырком избежал их смертоносных клыков. Встав на ноги, Доври ринулся прочь что было мочи. Он бежал, перепрыгивая валуны и корни старых деревьев. Изредка оглядываясь, он хотел удостовериться, что хищники отстали от него. Вой волков стал теряться в глубинах чащи, но гном не останавливался, он понимал, как целеустремленны звери, когда дело касается пищи, особенно такой мясистой, как гном. Пробежав еще несколько минут, он начал выбиваться из сил. Споткнулся о камень, упал на какой-то лужайке и сильно ударился головой. На мгновение Доври не видел ничего, кроме звезд, смотрящих ему прямо в душу, а затем усталость взяла вверх и окутала его, как мрак самой темной ночи.

Неизвестно, сколько времени Доври пролежал без сознания, но когда он очнулся, был изрядно удивлен. Гном лежал не на сырой земле под открытым вечерним небом, а напротив, его бородатое лицо грели яркие лучи утреннего солнца. С ног до головы он был укрыт теплым пледом. Возможно, его нашли рыцари Рамириона и захватили в плен? Опасаясь худшего, Доври быстро вскочил на ноги, но тут же рухнул на пол. Ноги его не слушались, он все еще окончательно не отошел от столь изнурительной для гнома беготни. Дверь в маленькую комнату, в которой он оказался, распахнулась, и в нее вошел стройный молодой человек с длинными каштановыми волосами.

– Тебе еще рано вставать, ты чудом выжил, – спокойно сказал незнакомец, протягивая руку помощи гному.

Доври был слишком уставшим, чтобы отказываться от помощи. Фыркнув разок, он грубым хватом взял ладонь человека и поднялся на ноги.

– Мое имя Асмунд, я здешний хлебороб, – представился хозяин.

В отличие от своего нового знакомого, Доври не спешил называть своего имени. Стараясь не показывать своего недоверия, оглянулся по сторонам и ответил:

– Я – Доври со скалистых гор Волгаста.

– Не часто же вы к нам заглядываете, – Асмунд улыбнулся, отходя в главную часть своей хижины. – Что привело тебя сюда? – спросил он, нарезая хлеб и раскладывая его на деревянные тарелки.

– Я… – начал было Доври.

– А впрочем, можешь не рассказывать мне. Новость о случившемся в Весске быстро разлетелась по всему Граалиусу. Но не волнуйся, я не выдам тебя, – перебил его Асмунд, садясь за стол и приглашая гнома перекусить с ним.

Доври осторожно сел за стол, взвешивая все сказанное Асмундом. Неужели человек действительно знал о том, что натворил он и его собратья?

– Клянусь, мне нет дела до наживы за твою голову. Это нечестный путь, и мой выбор – не идти по нему. Ну же, поешь, ты вымотан, отлеживаться тебе еще как минимум дня два, – улыбнулся Асмунд, откусывая ломтик свежего хлеба.

– Окажись ты на моем месте, остерегался бы также? – вдруг спросил Доври.

Новый знакомый пожал плечами.

– Не знаю, сложно представить себя гномом, ворующим кристаллы у аверинов, – усмехнулся Асмунд.

– И то верно, – улыбнулся гном.

Доври нутром чувствовал, что этому пареньку можно доверять. Да и не было у него другого выбора. Гном приободрился и тут же принялся за еду. Трапезничали они не долго и хоть разнообразием завтрак не отличался, почему-то он показался Доври на редкость вкусным. Хлеб из нескольких видов злаков и сыр. Казалось бы немного, но более чем достаточно для утреннего приема пищи. Запив все это кружечкой эля, Доври приободрился еще больше. Напиток вернул его в строй, он будто сиял ярким пламенем жизни. Гном заметил, что такой чудной была реакция его организма только тогда, когда он находился в хорошей компании. Асмунд уже собрался убирать со стола, но Доври дернул его за рукав.

– Я поведаю тебе обо всем, – сказал гном голосом, резко ставшим задумчивым и строгим.

И Доври рассказал Асмунду все, что приключилось с ним и его братьями в бессолнечных землях Весска: о долгих днях копания тоннеля в недрах земли, будучи движимыми одной целью, о роковой встрече с аверинами, и последующим бегством гнома, ради достижения своей мечты. Доври поведал и о том, что завещали ему собратья и к чему ему оставалось стремиться. Узнав, что теперь гном держит путь в замок Асберон, дабы исполнить свою мечту и стать кузнецом, Асмунд вскочил со своего стула в непонимании.

– Стать кузнецом? В Асбероне? – переспросил он.

– Да, именно так. Только у вас лучшие наковальни для ковки доспехов. Эльты могут быть мастерами в создании изощренных клинков, но ничто не защищает так, как старая добрая металлическая пластина на груди! – ответил Доври, ударяя себя кулаком в живот.

– Но ведь тебя заметят! И тогда не избежать тебе кары! – недоумевал Асмунд.

Гном махнул рукой.

– Не волнуйся, я себя в обиду не дам. К тому же твое королевство – огромно! Как думаешь, сколько сотен или тысяч гномов шныряют по улицам Рамириона?

Доводы Доври были на редкость просты, но по большей части также правдивы. Его могли бы отыскать, только если король дал бы распоряжение изловить всех гномов в Рамирионе. Но это было слишком нелогичным, большая часть низкорослых толстячков тут же скрылась бы за стены Асберона и разбрелась бы по его окраинам.

– Что же, если твоя воля такова, я помогу тебе добраться до замка, – тяжко выдохнув, согласился Асмунд.

– Спасибо большое, этого я не забуду. И того, что ты спас меня.

Доври протянул мозолистую от ношения секиры руку. Асмунд пожал ее твердо, наградив гнома еще одной искренней улыбкой.

Почти весь день Асмунд проработал в полях. А Доври поступил, как пообещал новому товарищу ранее – отдыхал, отлеживаясь на мягкой перине. Когда солнце село, Асмунд вошел в хижину весь мокрый от тяжелого физического труда. Сменив грязную одежду, он заглянул в комнатушку, где уже во всю храпел Доври. Парень не стал тревожить его и удалился, оставив лишь тусклую свечу.

Асмунду пришлось принести в хижину сена, чтобы иметь возможность хоть где-то прилечь и сомкнуть глаза. По своему обычаю он еще долго смотрел через маленькое окошко куда-то вдаль, в высоту звездного неба. Мысли, бушующие как сам океан, не давали ему покоя. Он переживал за Доври и за себя тоже. Ведь если стража все-таки поймет, что именно этот гном – один из нарушителей договора о ненападении, то Асмунда могут обвинить в соучастии и помощи врагу государств. В таком случае исход для обоих был предрешен, после суда пред всеми великими государями их повесят. Но был и другой вариант развития событий: Асмунд мог разойтись с Доври, выйдя на улицы столицы Рамириона.

Уже много лет хлебороб мечтал разыскать своего отца. Гном, закутанный в неприметный плащ, найдет кузницу и попросится в подмастерья. Вряд ли кто-то из кузнецов будет с подозрением на него смотреть. Асмунд же пойдет искать след, который сможет вывести его на Альсварта, его отца. Как бы там ни было, любой из вариантов был лучше прозябания под гнетом монарших особ, забирающих себе большую часть урожая. Не сказать, что Асмунд был зол на свою участь, он понимал суровые реалии мира, в котором жил. Приняв окончательное и бесповоротное решение, он спокойно заснул, подложив руки под голову.