Текст книги "Институт компенсации морального вреда в российском гражданском праве"

В Законе Российской Федерации «О статусе военнослужащих» от 22 января 1993 г. (введен в действие с 1 января 1993 г.)[75]75
  Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. 11 февраля. № 6. Ст. 188.


[Закрыть] было закреплено, что «государство гарантирует военнослужащим возмещение морального и материального ущерба, причиненного противоправными действиями должностных лиц… а также других лиц в результате: незаконного привлечения к уголовной или иной ответственности; незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу; незаконного осуждения; незаконного снижения в должности или воинском звании; несоблюдения условий контракта; незаконного лишения прав и льгот» (п. 5 ст. 18 «Страховые гарантии военнослужащим. Право на возмещение ущерба»).

Большое значение для юридической практики приобрели Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, принятые 24 декабря 1992 г.[76]76
  Российская газета. 1993. 26 января.


[Закрыть] (утв. постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 24 декабря 1992 г. № 4214-1). В ст. 25 Правил закреплялась обязанность работодателя возместить потерпевшему моральный вред. В ст. 30 устанавливалась обязанность работодателя возместить семье, потерявшей кормильца, моральный вред.

Системный анализ этих источников права показывает, что нормы института возмещения морального вреда оказались разбросаны по актам самой различной отраслевой принадлежности. Причем далеко не все из них соответствовали общим нормам ГК.

Вместе с тем проведенный анализ материалов правоприменительной практики показал, что требования о возмещении морального вреда стали активно заявляться гражданами с начала 90-х гг. В 1991–1994 гг. было несколько характерных судебных прецедентов. Так, в 1991 г. гражданин Р. В. Котык обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с требованием признать не соответствующим Конституции России обыкновение правоприменительной практики, в соответствии с которым решением Ленинградского районного народного суда г. Москвы от 14 января 1991 г. ему было отказано в возмещении морального вреда, причиненного действиями государственных органов и должностных лиц в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности.

Конституционный Суд отметил, что ни ч. 3 ст. 56 Конституции РСФСР (в редакции от 12 апреля 1978 г.), предусматривавшая право граждан на возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей, ни Положение «О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда», утвержденное Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г., не дают оснований для расширительного толкования понятия «право граждан на возмещение ущерба».

По мнению судей Конституционного Суда России, обыкновение правоприменительной практики, которое нашло свое отражение в судебных постановлениях, упомянутых в жалобе Р. В. Котыка, сложилось при отсутствии в законодательстве норм о возмещении государством морального вреда. В настоящий момент оно не может иметь места. Дело в том, что 21 апреля 1992 г. Конституция России была дополнена ст. 67-2, согласно которой каждый гражданин имеет право на возмещение государством всякого вреда, т. е. не только материального, но и морального[77]77
  Подобная норма позднее была закреплена и в ст. 52 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г.


[Закрыть]. Кроме того, согласно п. 1 постановления Верховного Совета Российской Федерации от 14 июля 1992 г. «О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы», на территории Российской Федерации применялись Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятые 31 мая 1991 г., в частности ст. 131 «Возмещение морального вреда» – как не противоречащая Конституции и иным законодательным актам Российской Федерации[78]78
  Решение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 июня 1993 г. № 49-Р «По индивидуальной жалобе гражданина Котыка Романа Васильевича» (Текст Решения официально опубликован не был).


[Закрыть].

В 1992 г. появляются и первые результаты обобщения судебной практики по делам о защите личных неимущественных благ, рассмотренным с учетом новых взглядов на институт возмещения морального вреда.

18 августа 1992 г. принято постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от № 11 «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан и организаций»[79]79
  Первоначально: Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации 1961—93. М., 1994. Впоследствии постановлениями Пленума № 11 и № 6 (21.12.1993 и 25.04.1995) внесен ряд изменений. Наименование постановления было также изменено: «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан и организаций, а также деловой репутации граждан и юридических лиц». Далее анализируется последняя редакция.


[Закрыть]. В этом постановлении Верховный Суд обратил внимание на то, что «право граждан на защиту чести, достоинства, деловой репутации является их конституционным правом, а деловая репутация юридических лиц – одним из условий их успешной деятельности. Это обязывает суды при рассмотрении споров о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц глубоко анализировать все обстоятельства каждого дела данной категории» (п. 1 постановления).

Верховный Суд разъяснил, что в силу п. 5, 7 ст. 152 ГК гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию, а также юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением. Компенсация морального вреда виновным должностным лицом или гражданином либо средством массовой информации определяется судом при вынесении решения в денежном выражении. При определении размера такой компенсации суд принимает во внимание обстоятельства, указанные в ч. 2 ст. 151 первой части ГК. Здесь следует предварительно заметить, что данное разъяснение имело и негативные последствия для практики, так как впервые и в противоречии с действовавшими в то время федеральными законами допускало возможность заявления требований о компенсации морального вреда в пользу юридических лиц[80]80
  Подробнее см. раздел 4 книги.


[Закрыть].

Если не соответствующие действительности порочащие сведения были распространены в средствах массовой информации, – отмечалось в постановлении, – суд, определяя размер компенсации морального вреда, вправе также учесть характер и содержание публикации, степень распространения недостоверных сведений и другие заслуживающие внимания обстоятельства.

Кроме того, Верховный Суд разъяснил, что моральный вред, хотя и определяется судом в конкретной денежной сумме, признается законом вредом неимущественным. Следовательно, государственная пошлина должна взиматься на основании подп. «д» п. 1 ст. 3 Закона Российской Федерации «О государственной пошлине», а не в процентном отношении к сумме, определенной судом в качестве возмещения понесенного истцом морального вреда. Требование о возмещении морального вреда может быть заявлено и самостоятельно, если, например, редакция средства массовой информации добровольно опубликовала опровержение, удовлетворяющее истца.

Позднее в названное постановление был внесен ряд изменений, и оно утратило силу лишь в связи с принятием нового постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации юридических лиц» № 3 от 24 февраля 2005 г.[81]81
  Российская газета. 2005. 15 марта. № 50 (3719). С. 10.


[Закрыть]

С 1994 по 1996 г. число дел о возмещении морального вреда, рассматриваемых судами, продолжало увеличиваться. Так, в 14 районах Санкт-Петербурга только за 9 месяцев 1994 г. было рассмотрено 183 дела, связанных с компенсацией морального вреда. Из них: по делам о защите чести и достоинства – 13; по трудовым спорам – 27; по делам о защите прав потребителей – 28; по иным делам – 112[82]82
  См.: Воробьев А. В. Страдания физические и нравственные//Санкт-Петербургские ведомости. 2004. 14 октября. С. 4.


[Закрыть].

20 декабря 1994 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял постановление № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»[83]83
  Российская газета. 1995. 7 февраля. С. 5.


[Закрыть]. В постановлении констатировалось наличие серьезных проблем с применением названного законодательства, связанных, в первую очередь, с несовершенством системы правового регулирования соответствующих отношений. Так, Пленум признал, что многообразие законодательных актов, регулирующих отношения, связанные с причинением морального вреда, различные сроки введения их в действие, а также принятие первой части Гражданского кодекса Российской Федерации, которая вводилась в действие с 1 января 1995 г., породили множество вопросов, требующих разрешения. К сожалению, следует признать, что ни данное постановление, ни последующие не дали ответов на все актуальные вопросы, на что обращалось внимание в ряде публикаций[84]84
  См. напр.: Воробьев А. В. Претензии и иски о защите чести, достоинства и деловой репутации к средствам массовой информации; вопросы возмещения морального вреда // Правовые и социально-экономические аспекты деятельности средств массовой информации. СПб., 1996. С. 209; Воробьев А. В. Есть ли достоинство у трупа? // «Кодекс-info». 2006. Июль-август. С. 11.


[Закрыть].

Тем не менее в постановлении подчеркивалось, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловую репутацию, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну и т. п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо имущественные права гражданина.

Моральный вред, по мнению Пленума, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Говоря о пробелах в правовом регулировании возмещения морального вреда, Пленум обратил внимание и на то, что отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Например, в соответствии с п. 3 ст. 1 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, к трудовым отношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., может быть применена ст. 131 названных Основ, регулирующая ответственность за нанесение морального вреда по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда. Это возможно, поскольку отношения, связанные с компенсацией морального вреда, не урегулированы трудовым законодательством. В частности, суд вправе обязать работодателя компенсировать причиненные работнику нравственные, физические страдания в связи с незаконными увольнением, переводом на другую работу, необоснованным применением дисциплинарного взыскания, отказом в переводе на другую работу в соответствии с медицинскими рекомендациями и т. п.[85]85
  Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» // Российская газета. 1995. 7 февраля. С. 5.


[Закрыть]

Подобной позиции придерживается и автор этой книги, полагая, что хотя в законодательстве отсутствует прямое указание на возможность требовать компенсацию морального вреда по конкретным правоотношениям, например, в области семейного права, ознакомления с печатной или видеопродукцией, содержащей ненормативную лексику и др., это не означает, что потерпевший лишен права на компенсацию морального вреда[86]86
  Воробьев А. В. Домашний адвокат. Пять тысяч «баксов» за супружескую неверность // Вне закона. 1998. Январь. № 1(36). С. 29; Воробьев А. В. Домашний адвокат. Не ругайтесь, да не судимы будете! // Вне закона. 1998. Январь. № 3 (37). С. 30.


[Закрыть].

В 1994 г. обобщаются материалы судебной практики и в иных сферах отношений по причинению вреда. В частности, Пленум Верховного Суда Российской Федерации принимает постановление от 28 апреля 1994 г. № 3 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья»[87]87
  Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. № 7.


[Закрыть]. В подобных актах обобщения судебной практики отдельное место занимали вопросы возмещения морального вреда. Так, в названном постановлении особо оговаривалось, что в соответствии с ч. 1 ст. 3, ст. 25, 30 Правил предприятие обязано возместить потерпевшему работнику моральный вред, причиненный источником повышенной опасности, независимо от своей вины. В остальных случаях, согласно ст. 4 Правил, ст. 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик условием возмещения морального вреда является вина причинителя вреда. Это правило применяется и тогда, когда вред причинен источником повышенной опасности, если потерпевший не состоял с причинителем вреда в трудовых отношениях. При этом предприятие, которому принадлежит источник повышенной опасности, обязано возместить моральный вред потерпевшему, если он причинен, например, виновными действиями работника предприятия (ст. 445 ГК РСФСР).

Размер возмещения морального вреда определяется судом в решении, исходя из степени тяжести травмы, иного повреждения здоровья, других обстоятельств, свидетельствующих о перенесенных потерпевшим физических и нравственных страданиях, а также с учетом имущественного положения причинителя вреда, степени вины потерпевшего и иных конкретных обстоятельств (п. 36).

На вопросы возмещения морального вреда обращалось и внимание военных судов. Были изданы Примерные методические рекомендации о порядке рассмотрения жалоб военнослужащих в соответствии с Законом Российской Федерации «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан». Там были обобщены: а) действия органов военного управления и воинских должностных лиц, подлежащие судебному обжалованию; б) принятие жалобы и подготовка дела к судебному разбирательству; в) рассмотрение жалобы; г) решение суда по жалобе; д) вопросы обжалования и опротестования решения суда; е) исполнение решения суда по жалобе.

Очередным этапом становления института возмещения вреда стало принятие частей первой и второй Гражданского кодекса Российской Федерации.

В части первой ГК предусматривается защита неимущественных благ, определены способы защиты гражданских прав, введен такой способ, как компенсация морального вреда (ст. 12), указаны исходные начала защиты имени гражданина (ст. 19). Глава 8 полностью посвящена нематериальным благам и их защите, ч. 5 ст. 152, являясь новой нормой, предусматривает возможность для гражданина, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

Следует заметить, что до введения второй части ГК проблема компенсации морального вреда была решена не полностью в отношении морального вреда, причиненного в результате умаления имущественной сферы. Пункт 2 ст. 1099 ГК исправил ситуацию.

Часть вторая ГК установила относительно новую юридическую регламентацию защиты неимущественных прав и других нематериальных благ граждан и организаций. В частности, главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» предусмотрено «возмещение гражданам в полном объеме не только имущественного, но и морального вреда, причем на достаточно жестких для причинителя условиях»[88]88
  Толстой Ю. К., Воробьев А. В. Что кодекс новый нам готовит // Санкт-Петербургские ведомости. 1996. 26 марта. С. 7.


[Закрыть].

Появилась возможность требовать компенсации морального вреда, если он причинен в результате незаконных осуждения, привлечения к уголовной ответственности, применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ. «Раньше, – подчеркивалось в отдельных публикациях, – во всех подобных случаях гражданин не мог требовать возмещения морального вреда, а получал… в отдельных случаях лишь небольшую денежную компенсацию»[89]89
  См.: Там же. С. 7.


[Закрыть].

Статьи 1100 и 1101 ГК установили основания компенсации морального вреда, а также способ и размер компенсации.

После вступления в силу частей первой и второй ГК институт возмещения морального вреда можно считать сформированным в современном виде. Несмотря на это, представляется, что в федеральном законодательстве до сих пор имеют место существенные пробелы, связанные с рассматриваемой проблемой. Один из таких пробелов был восполнен лишь недавно. В связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса России ГК дополнен ст. 152-1 «Охрана изображения гражданина»[90]90
  Федеральный закон Российской Федерации «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» от 18 декабря 2006 г. № 231-ФЗ // Российская газета. 2006. 22 декабря. № 289 (4255). С. 39.


[Закрыть]. Но, к сожалению, пробелов в законодательстве еще немало.

§ 3. Понятие морального вреда и основания его компенсации

Само понятие морального вреда, а также его содержание являются важной теоретической проблемой современной цивилистики. При этом данные вопросы имеют и несомненное практическое значение.

Представляется методологически верным подойти к анализу понятия и содержанию категории морального вреда с позиций краткой характеристики личных неимущественных благ, которым причиняется вред, рассмотрения общего понятия вреда, а также соотношения морального вреда с иными видами вреда, в первую очередь имущественного.

В современном отечественном праве моральный вред определяется как физические и нравственные страдания, причиненные гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага (ст. 151 ГК России). Кроме того, из этой же статьи следует, что моральный вред (физические и нравственные страдания) может возникнуть и не в результате вышеназванных действий, а «в других случаях, установленных законом».

Данное определение нельзя признать вполне удачным, поскольку оно порождает немало теоретических и практических вопросов, на которые далеко не всегда даны ответы.

Тем не менее из законодательного определения следует, что:

а) моральный вред есть определенные страдания;

б) эти страдания могут быть причинены лишь гражданину;

в) страдания возникают вследствие определенных действий;

г) возмещения морального вреда можно требовать лишь в определенных случаях, связанных с нарушением личных неимущественных прав, с посягательством на нематериальные блага и с прямым указанием закона.

Остановимся подробнее на этих аспектах:

а) Первый связан с понятием «страдания». В соответствии с нормами русского языка страдания – физическая или нравственная боль, мучения[91]91
  Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2000. С. 771.


[Закрыть], но не, скажем, переживания или неудобства. Таким образом, закон говорит именно о боли и мучениях, а не о некоем случайном дискомфорте.

Правда, на наш взгляд, в отдельных случаях продолжающиеся неудобства могут привести (и приводят) именно к страданиям, мучениям.

Так, в 1994 г. Красногвардейский районный суд Санкт-Петербурга рассмотрел дело по иску гражданки Н. к Управлению Федеральной почтовой связи Санкт-Петербурга. Истица пользовалась абонентским ящиком. УФПС заявило об увеличении арендной платы под угрозой «снятия с обслуживания». Суд отказал в удовлетворении иска в части возмещения морального вреда, отметив, что почта продолжает обслуживать истицу на условиях заключенного договора, в связи с чем нельзя говорить о причинении ей страданий. Дело было обжаловано в кассационном порядке в части возмещения морального вреда. В кассационной жалобе, в частности, отмечалось, что «причинение физических или нравственных страданий может выражаться не только в насилии или оскорблении, но и в заведомом создании для потерпевшей стороны состояния дискомфорта, выведении ее из душевного равновесия с использованием своего монопольного положения»[92]92
  Воробьев А. В. Конец произвола // Санкт-Петербургские ведомости. 1994. 19 мая. С. 5.


[Закрыть].

Действительно, как установил суд, постоянные угрозы почты прекратить абонентское обслуживание, многочисленные обращения истицы к УФПС и т. д. повлекли нравственные страдания истицы, а не просто переживания. Городской суд Санкт-Петербурга изменил решение Красногвардейского суда и принял решение о взыскании с УФПС 100 тыс. рублей в пользу истицы в качестве компенсации за причиненный ей моральный вред.

То, что моральный вред может заключаться в «переживаниях», подчеркивалось и Пленумом Верховного Суда России в п. 2 его постановления № 10 от 20 декабря 1994 г.[93]93
  Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. № 7.


[Закрыть] Но, как представляется, в данном постановлении под «переживаниями» подразумеваются не некие неудобства, а именно боль, мучения, обусловленные «утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь» и т. д.

Данную позицию определенным образом поддержал и Европейский суд по правам человека. Принимая решение о компенсации морального вреда в пользу 3. П. Аршинчиковой, суд учел «природу нарушения в данном деле, а именно два года неопределенности из-за отмены решений, вынесенных в пользу заявителя… и оценив моральный вред на основе принципа справедливости»[94]94
  Постановление Европейского суда по правам человека по делу «Аршинчикова против Российской Федерации» (Жалоба № 73043/01) от 29 марта 2007 г. // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2008. Февраль. № 2. С. 36.


[Закрыть].

Тем не менее содержание понятия «страдания» нуждается в дополнительном теоретическом изучении. А на практике, как представляется, при рассмотрении конкретных дел следует выяснять, в чем страдания (переживания) конкретно выражались. Об этом же говорится и в абз. 2 п. 2 названного постановления Пленума Верховного Суда России.

б) Некоторые полагают, что моральный вред может быть причинен не только гражданину, но и юридическому липу. В подтверждение своей позиции сторонники возможности компенсации морального вреда юридическому лицу нередко ссылаются на п. 7 ст. 152 ГК, где сказано, что правила этой статьи «о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица». Затем они обращаются к п. 5 названной статьи, декларирующему, что «гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его… деловую репутацию, вправе… требовать возмещения убытков и морального вреда…».

На подобную позицию, трактуя закон, к сожалению, встал и Пленум Верховного Суда России, подчеркнув, что «правила, регулирующие возмещение морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица»[95]95
  См. п. 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» от 24 февраля 2005 г. // Российская газета. 2005. 15 марта. С. 10.


[Закрыть].

Данная позиция давно представляется ошибочной[96]96
  Воробьев А. В. Претензии и иски о защите чести, достоинства и деловой репутации к средствам массовой информации; вопросы возмещения морального вреда // Правовые и социально-экономические аспекты деятельности средств массовой информации. СПб., 1996. С. 209–210.


[Закрыть], несмотря на то, что мы не отрицаем возможность компенсации нематериального (но не морального!) вреда, причиненного юридическому лицу. По нашему мнению, компенсация морального вреда в пользу юридического лица невозможна, поскольку оно не может испытывать ни физических, ни тем более нравственных страданий, составляющих суть морального вреда[97]97
  Подробнее см. параграф 3 главы 2 настоящей книги.


[Закрыть].

в) В ст. 151 ГК России говорится, что моральный вред может возникнуть лишь вследствие определенных действий. Но на практике возникает вопрос: может ли быть моральный вред причинен бездействием? Представляется, что на данный вопрос следует ответить положительно. Ведь страдания могут быть обусловлены именно бездействием: например, неустранением неисправности автотранспорта, повлекшим травму пешехода; несвоевременной публикацией опровержения (или просто молчанием после получения претензии) и др.

При этом из-за очевидной законодательной недоработки в определении понятия морального вреда в отношении бездействия придется руководствоваться ст. 6 ГК, допускающей применение аналогии права, и, соответственно, ст. 151 ГК, устанавливающей ответственность за причинение морального вреда, причиненного «действиями». На возможность причинения морального вреда именно путем бездействия прямо указывает и Верховный Суд Российской Федерации, что подтверждает нашу позицию по данному вопросу[98]98
  См. абз. 2 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда» от 20 декабря 1994 г. № 10 // Российская газета. 1995. 8 февраля. № 29.


[Закрыть].

г) При характеристике охраняемых законом личных неимущественных прав и других нематериальных прав граждан следует исходить из того, что они перечислены в Конституции и в нормах международного права. Часть конституционных норм повторяется в ст. 150 ГК и в других законах.

Тем не менее законодательный перечень личных неимущественных прав и нематериальных благ граждан не является исчерпывающим. Так, в ст. 150 ГК указаны личные неимущественные права и нематериальные блага: жизнь, здоровье, достоинство личности, право на имя и т. д. При этом в ч. 1 ст. 55 Конституции России подчеркивается, что это перечисление основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.

В соответствии с п. 2 ст. 150 ГК упомянутые права и блага защищаются в предусмотренных гражданским законодательством случаях и порядке, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12 ГК) вытекает из существа нарушенного нематериального блага и характера последствий этого нарушения. При нарушении этих прав и при посягательстве на названные блага предусмотрена возможность компенсации морального вреда. Однако в российском законодательстве прямо не названы такие личные нематериальные блага, как внешность (лицо), голос, а равно (до последнего времени) собственное изображение. Тем не менее компенсация морального вреда при посягательстве на личные неимущественные блага и при нарушении личных неимущественных прав, прямо не названных в законе, также представляется возможной и обоснованной.

В последнее время то и дело возникают дела, связанные с правом на собственное изображение (например, в ситуациях, когда фото– или телесъемка производилась без согласия конкретного человека). Как правовое основание для иска с учетом возможности применения аналогии права использовалась ст. 514 ГК РСФСР 1964 г. («Охрана интересов гражданина, изображенного в произведениях изобразительного искусства»). К сожалению, в Гражданском кодексе Российской Федерации до самого последнего времени подобная норма отсутствовала.

Тем временем защита права на собственное изображение уже давно практиковалась в зарубежных странах. Например, в Германии действует Закон ФРГ «О защите авторских прав в искусстве и фотографии» 1907 г. Он, в частности, защищает от неправомочного использования фотографий частных лиц. По общему правилу, установленному этим законом, без разрешения конкретного лица публиковать его изображение нельзя. Исключение составляют так называемые «абсолютные» общественные деятели (спортсмены, политики, адвокаты и т. п.), поскольку они вовлечены в конкретное событие. При рассмотрении конкретных дел неправомерной была признана публикации фотографии рейхсканцлера Эберта и министра обороны Носке в купальных трусах на уединенном пляже Балтийского моря. То же касается, например, фотографии принцессы Монако Каролины и принца Эрнста Августа на пляже в купальных костюмах (дело рассматривалось в 1998 г. земельным судом Гамбурга). При этом немецкие ученые отмечают, что по сути в данном законе речь не идет ни об искусстве, ни об авторском праве[99]99
  Volk К. Der Schutz des Personlichkeitsrechts im Strafprozess // Границы свободы прессы и позиции защиты прав личности. Материалы российско-германского юридического научного симпозиума. Фольк R. Защита прав личности в уголовном процессе. СПб., 1998. С. 22.


[Закрыть].

Справедливости ради следует отметить, что в соответствии со ст. 3 и 4 Декларации о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, принятой 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета Министров Совета Европы, политические деятели, стремящиеся заручиться поддержкой общественности, тем самым соглашаются стать объектом политической дискуссии и критики в СМИ. Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий. Впрочем, представляется, что данное правило в гораздо меньшей степени применимо к защите права на изображение, нежели собственно к политической дискуссии.

В случаях наиболее грубого нарушения личных неимущественных прав граждан в соответствии с параграфом 253 Германского гражданского уложения со ссылкой на ст. 1 и п. 1 ст. 2 Основного закона может быть выдвинуто требование денежной компенсации морального ущерба. Но правоведы отмечают, что «предпосылкой для этого должна быть тяжесть содеянного, которое не могло бы быть компенсировано другим способом, в частности, путем публикации опровержения»[100]100
  Хельдрих А. Защита личности и свобода прессы. (Helarien A. Personlichkeitsschutz und Pressefreiheit) // Там же. С. 7.


[Закрыть].

И лишь недавно принята поправка к ГК России, позволившая частично решить в отечественном законодательстве данную проблему, хотя на нее в литературе указывалось и ранее со ссылкой на общие принципы защиты личных нематериальных благ или на ст. 514 ГК РСФСР[101]101
  См., напр.: Воробьев А. В. Закон и журналист. Стенограмма лекции 5 февраля 2000 г. в г. Великие Луки // Кодекс-info. 2005. Июль – август. С. 58–59; Воробьев А. В. За «козла» ответишь… // PR-диалог. 2000. Март – апрель. № 2 (7). С. 38–39.


[Закрыть]. Речь идет о дополнении ГК России ст. 152-1 «Охрана изображения гражданина». Законодатель наконец-то определил, что, по общему правилу, «обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (в том числе его фотографии, а также видеозаписи или произведения изобразительного искусства, в которых он изображен), допускаются только с согласия этого гражданина»[102]102
  Федеральный закон Российской Федерации «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» от 18 декабря 2006 г. № 231-ФЗ // Российская газета. 2006. 22 декабря. № 289 (4255). С. 39.


[Закрыть]. Эта норма работает только с 1 января 2008 г.

Из ст. 151 ГК следует, что основанием для возмещения морального вреда может служить не только нарушение прав и благ, но и посягательство на них. Правда, даже при посягательстве моральный вред должен быть причинен.

Пленум Верховного Суда России (в вышеназванном постановлении № 110 от 20 декабря 1994 г. в ред. от 15 января 1998 г.) обратил внимание судов на то, что в ряде законов прямо предусмотрена возможность взыскания морального вреда. Однако отсутствие такого указания в законе не всегда означает, что компенсацию за моральный вред требовать нельзя. Например, разъяснял Пленум, компенсация этого вреда может вытекать и из трудовых отношений (см. п. 4 названного постановления). Отметим, что применительно к трудовым отношениям данное разъяснение в настоящее время потеряло актуальность в связи с принятием Трудового кодекса Российской Федерации, ст. 237 которого прямо указала, что моральный вред, причиненный работнику, подлежит возмещению. Тем не менее по ряду других правоотношений разъяснение Пленума актуально до сих пор.

К сожалению, следует констатировать, что в российском законодательстве до сих пор существуют серьезные пробелы, связанные с институтом компенсации морального вреда. Однако справедливости ради следует отметить, что подобные пробелы есть и в законодательстве других стран. Скажем, французские правоведы отмечают, что нормы правовой ответственности бывают «недостаточно четко изложенными, не дают гарантии однозначных решений, оставляют судам очень большую свободу выбора в оценке ситуации и вынесении решений. Право гражданской ответственности остается в основном прецедентным правом»[103]103
  Sandevoir P. Les divisions du droit: droit public, droit prive. (Структура правовой системы: государственное право и частное право). Из-во Французской организации технического сотрудничества, 1994. С. 21.


[Закрыть].

Проблемам регулирования личных неимущественных отношений в последнее время уделяется все больше внимания и со стороны российских цивилистов. Это внимание обусловлено в первую очередь соответствующими положениями международного права, признанными Российской Федерацией, нормами Основного закона (Конституции), а также нормами Гражданского кодекса Российской Федерации.

Среди массива действующих нормативных актов, в той или иной мере затрагивающих неимущественные отношения, можно выделить нормы, носящие общий (универсальный) характер, а также нормы специальные, посвященные регламентации отдельных неимущественных отношений и мерам их защиты[104]104
  См.: Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» // Ведомости СНД и ВС Российской Федерации. 1992.13 февраля. № 7. Ст. 300; Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан // Ведомости СНД и ВС России. 1993. 19 августа. № 33. Ст. 1318 и др.


[Закрыть]. Вопросы защиты наиболее существенных нематериальных благ широко освещены в юридической литературе. Социальная значимость личных неимущественных отношений, актуальные вопросы их регулирования и защиты неоднократно становились объектами исследований юристов дореволюционной России[105]105
  См., напр.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Казань, 1902. С. 356, 575; Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права (в серии «Классика российской цивилистики»). М., 1998. С. 120–131.


[Закрыть], выдающихся цивилистов советского периода[106]106
  См.: Иоффе О. С. Личные неимущественные права и их место в системе советского гражданского права // Советское государство и право. 1966. № 7. С. 53; Красавчиков О. А. Охрана интересов личности и свод законов Советского государства // Гражданско-правовая охрана интересов личности в СССР. Свердловск, 1977. С. 23; Анисимов Л. Н. Конституционный статус советских граждан и система его гарантий. М., 1979; и др.


[Закрыть], а также современных российских ученых[107]107
  Малеин Н. С. О моральном вреде // Государство и право. 1993. № 3. С. 33; Малеина M. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000; Анисимов А. Л. Гражданско-правовая защита чести достоинства и деловой репутации. М., 1997; Эрделевский А. М. Право на имя и его защита // Законность. 1999. № 10; Он же. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. М., 1997; и др.


[Закрыть].