Текст книги "Комбат. Идеальное вторжение"

Глава 14

– На что жалуетесь? – Богдан Ильич Жирносек был сама вежливость и предупредительность.

Так он себя вел, когда чуял, что больному можно впарить одну или даже несколько добавок.

Пациентка, молодящаяся женщина, переступившая черту, за которой баба ягодка опять, заговорила о гастрите, который все чаще напоминал о себе болями в желудке и жестокой изжогой. Жирносек ее рассеянно слушал, куда больше интересуясь нарядами дамочки. Наконец он пришел к выводу, что одежда куплена в престижном магазине и стоит хороших денег, а, значит, больную можно раскрутить на самые дорогие добавки и получить соответствующий процент.

При этом на автопилоте Богдан Ильич сохранял участливое выражение лица, и женщина отважилась поделиться с ним самым наболевшим:

– Но больше всего меня мучают запоры. Бывает, по четыре дня не хожу в туалет. Иногда встану на весы и сначала ужасаюсь – откуда почти два лишних килограмма. А потом вспоминаю, что у меня третий день запора. Такой ужас, доктор, просто кошмар!

– Ну почему же ужас? Все очень даже замечательно, – подумал Жирносек, которому жалоба дамы подсказала конкретное решение.

И он тут же стал нахваливать добавку, содержащую уникальные грубые волокна, восстанавливающие перистальтику кишечника медленно, зато на всю оставшуюся жизнь. А попутно говорил о том, насколько вредно, когда шлаки надолго задерживаются в организме и содержащиеся в них яды вымываются в кровь, отравляя нашу жизнь.

– Честно говоря, я смотрела одну телевизионную передачу. В ней скептически отзывались о биодобавках, – робко заметила женщина.

– Безусловно! – кивнул головой Жирносек. – Тут виновата бюрократия. Понимаете, когда на рынке впервые появились биодобавки, их по чисто формальным признакам отказались считать лекарствами, поскольку они лечили не конкретную болезнь, а наш организм или какой-то орган человеческого тела и действовали медленно, хотя гораздо полезнее лекарств. Отсюда появился термин БАДы, и к ним предъявлялись гораздо меньшие требования, чем к лекарствам. Получилась крайне удобная для жуликов ситуация. Настоящие добавки всеми больными были признаны очень эффективными, они завоевали солидную репутацию, а требования к ним предъявлялись не очень серьезные. Жулики буквально завалили рынок добавками, формально удовлетворяющими букве закона, но по сути являющимися дешевыми фальшивками, имеющими очень малый лечебный эффект. Отсюда и пошло отрицательное отношение к БАДам. Но вы можете быть уверены, я вам рекомендую просто изумительное средство. Да, оно стоит дорого, но оно того стоит. После нескольких месяцев регулярного приема вы навсегда забудете о запорах. Покупайте добавку только в аптеке, название которой указано в рецепте. Иначе вы рискуете приобрести бесполезную фальшивку.

– Спасибо вам, доктор!

– Да что вы! Это же моя работа.

Остается загадкой, почему много лет тому назад Жирносек решил податься в медицину. Он был прирожденным демагогом, и мог сделать хорошую карьеру на политической арене. Какие-то врачебные таланты у него отсутствовали в принципе. Сначала ошибки Жирносека списывали на молодость. Говорили, что теория, которой обучают на лекциях, разительно отличается от практики, живой работы с людьми. Потом начали выражать сомнения. Конечно, тридцать лет – еще не умудренная опытом зрелость, но зеленая молодость уже позади. К тридцати пяти Жирносек окончательно зарекомендовал себя, как серая посредственность, специалист, которому даже измерение у больного температуры надо доверять с осторожностью. Богдан Ильич продолжал работать простым участковым, хотя за прошедшие годы много раз освобождались заманчивые вакансии. Но о повышении Жирносека в поликлинике даже не заикались, считали чудом, что в течение долгих лет он не допустил фатальных ляпов, когда смерть пациента наступает из-за врачебной ошибки. Но тут Богдан Ильич избрал верную тактику. Если он испытывал сомнения, то всегда отправлял больного на консультацию. В большинстве случаев консультант, поставив диагноз, чихвостил горе-эскулапа, не сумевшего распознать простенькое заболевание. Но Жирносек умел красиво обставить свою деятельность, приукрашивал собственную беспомощность нарядной оберткой из демагогических рассуждений. Еще долгое время после того, как Богдан Ильич отправился на вольные хлеба, главврач саркастически обрывал подчиненного, пытавшегося за лишними словами скрыть свои колебания:

– Хватит мне тут жирносековщину разводить!

Краткая история частной практики Жирносека наглядно продемонстрировала, насколько опасно верить словам человека. Один солидный врач имел несчастье встретиться с Богданом Ильичем на профессиональном междусобойчике и был совершенно очарован его убедительной речью. Врач давно подумывал о собственном деле и даже наметил себе компаньона. Но хорошо подвешенный язык Жирносека решил дело в его пользу.

«Мне нужен помощник, который будет прежде всего заниматься рутиной, административной работой, первичным общением с клиентами. Для этого Жирносек подходит идеально. Конечно, Богдану Ильичу тоже придется вести прием, но ему достанутся простейшие случаи. Уверен, что слухи о его профнепригодности сильно раздуты. Иначе его бы давно уволили», – решил доктор, являвшийся замкнутым малоразговорчивым человеком.

Жирносек действительно отлично ладил с являвшимися на прием больными, удовлетворительно выполнял административные обязанности, однако на этом его достоинства исчерпывались. Доктором он оказался никудышным, годился только на то, чтобы в период эпидемии ставить диагноз ОРВИ и выписывать стандартные для таких случаев лекарства. Но люди редко ходят к частнику лечить грипп. Особенно бывший советский человек, привыкший к бесплатной медицине. Он раскошеливается лишь после долгих и бесполезных походов в районную поликлинику. То есть при наличии болезни, лечение которой является проблемой для врача средней квалификации. Жирносек при его квалификации ниже средней превзойти участкового доктора никак не мог. Его профнепригодность обнаружилась, едва он взялся лечить нескольких больных. Будь Богдан Ильич более амбициозен при своем невежестве, дело могло закончиться грандиозным скандалом и закрытием всей лавочки. А так обошлось лишь увольнением самого Жирносека.

Наедине с самим собой Богдан Ильич самокритично признал:

– Да, я посредственный врач. Но только благодаря мне утрясены все формальности, решены административные и юридические вопросы. Я сумел привлечь около двадцати клиентов. Ну ладно, пусть троих из них я потерял. Но разве мои заслуги ничтожны, как эта сумма?

Он тряхнул пачкой тысячерублевок, полученных в качестве выходного пособия. Правда, доктор сказал, что сейчас он больше дать не может, поскольку фирма только начала набирать обороты, и пообещал через некоторое время расплатиться окончательно.

Жирносеку повезло. Маленькие зарплаты не добавляли популярности профессии медика, кроме того, многие врачи уходили в частные конторы, и Богдану Ильичу удалось найти место терапевта. Но мечталось Жирносеку о гораздо большем. Он любил красивую жизнь, роскошных девочек, величественные дома с пышными интерьерами, дорогие яхты, рассекающие морские просторы. Впрочем, любовь эта была платонической. Не было у Жирносека ни собственного дома, ни яхты, ни шикарных девочек. А была у него скромная двухкомнатная квартира, опостылевшая жена и шесть соток, доставшиеся в наследство от родителей. Такой расклад имелся на момент, когда в кабинет Богдана Ильича вошел незнакомый мужчина. Жирносек увидел его впервые, а поскольку память у него было достаточно хорошая, он решил:

– Скорее всего, новенький. Недавно переехал на мой участок. Сейчас начнется канитель с заполнением карточки, а медсестра четвертый день болеет.

Но заполнять карточку не понадобилось. Мужчина не собирался лечиться. Он предложил Богдану Ильичу работу. Очень странную, но при этом хорошо оплачиваемую. На яхту и собственный дом не хватит, но шикарных девочек можно будет себе позволить.

– Мне трудно решить прямо сейчас, я должен подумать, – ответил Жирносек, помня о своем фиаско с частной практикой.

– Разумеется. Только слишком не затягивайте. Ведь если вы откажетесь, нам придется искать другого человека. Возьмите карточку, здесь телефон главного работодателя. Если надумаете работать у нас, звоните непосредственно ему.

Глава 15

Дмитрий Николаевич Ярош много лет трудился скромным чиновником в секторе по работе с индивидуальными предпринимателями. Этот сектор являлся частью отдела, занимающегося проблемами бизнеса в Юго-Западном столичном округе.

К компетенции самого Яроша относились мелкие торговцы. Нельзя сказать, чтобы руководящая и направляющая роль Дмитрия Николаевича имела ключевое значение для отечественной торговли, зато сам Ярош сумел хорошо подняться в финансовом смысле. Он легко и с удовольствием усвоил правила игры, позволявшие ему иметь весомую прибавку к зарплате – примерно такую, какую обещал отец-основатель МММ, только реальную и получаемую ежемесячно. Оттого Дмитрий Николаевич несколько раз отказывался от повышения по службе, мотивируя это слабым базовым образованием и неумением руководить людьми. На самом деле он предпочитал журавлю в небе упитанную синицу в руке. Кто знает, как там будет на новом месте, сумеет ли он припасть к другому живительному ручью незаконных доходов?

Удивительно, но среди торговцев Ярош слыл человеком умеренным, берущим по совести. Говорили, что в некоторых других округах творится настоящий беспредел. Там бизнесменов-индивидуалов обдирают, как липку, грозя всевозможными карами. Если раньше по уверениям церковников Господь насылал на грешников град, мор и разорение, то нынешние вершители судеб насылали различные комиссии, налоговиков, что в конечном итоге тоже грозило разорением. Дмитрий Николаевич к угрозам прибегал редко, и ценник у него был самый что ни на есть божеский.

Жизнь Яроша текла спокойно и размеренно до появления одного человека, совершенно неожиданно предложившего Дмитрию Николаевичу посмотреть интересное кино. Ярош от странного предложения стал отказываться, мотивируя тем, что чиновникам его уровня не полагается комната отдыха с телевизором и видеодвойкой и вообще он предпочитает футбол. Посетитель тут же возразил, что запись можно посмотреть дома, а кино Дмитрия Николаевича очень даже заинтересует.

Ярош ради интереса пленку взял. Дома он вставил ее в видеомагнитофон, включил воспроизведение и сдавленно охнул. Вообще-то Ярош догадывался, что его собираются шантажировать, но он почему-то думал о каких-то пикантных записях из его личной жизни. А тут с хорошим звуком и вполне разборчивым изображением был заснят процесс общения чиновника с одним из бизнесменов. Фигурировал и пресловутый конверт, небрежно отправленный Дмитрием Николаевичем в ящик стола.

Конечно, даже схваченные за руку чиновники редко оказываются за решеткой, но угроза увольнения была для Яроша немногим лучше. Он же ничего не умеет и не успел скопить достаточно денег, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь до старости.

Пришлось Дмитрию Николаевичу договариваться с шантажистами, которые, впрочем, не требовали ничего особенного. Они хотели лишь точной информации о бизнесменах, контактировавших с чиновником. Ярош догадывался, зачем это надо. Наверняка его шантажируют рэкетиры. Имея подлинные сведения о финансовом состоянии того или иного бизнесмена, они смогут значительно увеличить свои доходы.

Жизнь доказала верность догадки Дмитрия Николаевича. Время от времени ему пришлось контактировать с главарем вымогателей по кличке Бандерлог. Рэкетир даже выплачивал Ярошу деньги, при этом с гнусной ухмылочкой заявляя, что всякий труд должен вознаграждаться. На самом деле он подсаживал чиновника на крючок, отлично понимая, что со временем компрометирующая запись утратит свою актуальность. А новой возможности Дмитрий Николаевич вымогателям больше не предоставлял, законспирировав финансовые расчеты со своими подопечными. Более того, Ярошу удалось заполучить убойный компромат на самого Бандерлога. Вышло это по счастливой случайности, и рэкетир пока не догадывался, насколько мощное оружие оказалось в руках у чиновника.

Но жизнь шла, стремительно меняя условия игры. Мелкие бизнесмены постепенно уходили под ментовские крыши. Бандерлог все реже контактировал с чиновником. Он наверняка переключался на другой бизнес. Ярош не знал, какой именно, и уверен был лишь в том, что тоже криминальный.

Ему пришлось оставить насиженное место. Дмитрий Николаевич и сам понимал, что до неприличия долго застрял на маленькой должности. Однажды им случайно заинтересовалось высокое руководство. Мол, отчего у вас мужчина столько лет сидит на одном месте? Понятно, если бы это была женщина. Декретные отпуска, болезни детей, то да се. Но мужик должен делать карьеру. Или уходить в помощники ассенизатора, если совсем тупой.

– Да нет, он хороший работник, и приказ о его повышении уже давно готов. Просто он не видит себе достойного преемника, – зачастил начальник Дмитрия Николаевича.

– Не видит преемника на такой смешной должности? Да вы совсем у себя охренели! – возмутилось большое руководство.

– Я сегодня же исправлю допущенную ошибку, – торопливо заявил начальник Яроша.

Так внезапно Дмитрий Николаевич покинул насиженное место и уселся в престижное кресло, при этом заметно потеряв в доходах и взвалив на себя куда больший груз ответственности. Хуже того, Ярош оказался в эпицентре затеянного властями эксперимента. В его кабинете установили видеокамеру, а на двери – кнопку включения записи. Теперь любой посетитель, если он того желал, мог нажать эту кнопку, и чиновник оказывался в прицеле объектива. Разговор тоже фиксировался, поэтому исключались любые намеки на взятку. Дмитрий Николаевич был тертым калачом, и он бы нашел способ обмануть контролеров, если бы давно вел дела с приходящими к нему людьми и брал у них деньги. Увы, наладить взаимовыгодное сотрудничество с новым человеком, когда фиксируется каждое слово, оказалось выше его сил.

А тут еще неожиданно позвонил Бандерлог и назначил встречу. Они едва успели обменяться рукопожатиями, как раздраженный Ярош принялся выговаривать бандиту:

– Ты понимаешь, что делаешь? А если нас засекут?

– Раньше тебе это было по барабану, – ухмыльнулся Бандерлог.

– Раньше я был обычным чиновником, каких в Москве тысячи. Попробуй, уследи за каждым! Теперь я стал начальником, и если будут зафиксированы подозрительные контакты, меня уволят.

– Странно, от журналюг известно о встречах больших начальников с ворами в законе, – с той же ухмылочкой продолжил Бандерлог.

– Вот только я не дорос до большого начальника.

– Так и я не вор в законе.

– Мне хватит и тебя, чтобы вылететь с работы. Наверняка правоохранительные органы догадываются о твоих проделках.

– Какие проделки! Я – честный законопослушный гражданин, – принялся ерничать Бандерлог.

– И в Ракитино бывал только проездом, – в тон ему сказал Ярош.

Он был сильно раздражен и только поэтому намекнул на известную ему тайну. Увы, Дмитрий Николаевич недооценивал убойной силы доставшейся ему информации. Он думал, что ее передача соответствующим органам гарантирует Бандерлогу лет пять тюрьмы. На самом деле бандит тогда упорол серьезный косяк, и если бы братва узнала о его роли в Ракитинских событиях, смерть Бандерлога была бы так же неотвратима, как заход солнца.

Ухмылка мгновенно исчезла с лица бандита. Он понял, что они с чиновником поменялись местами, и теперь Ярош мертвой хваткой держит его за горло. Только чиновник не до конца осознает важность имеющейся у него информации, чем надо бы побыстрее воспользоваться.

Сделав вид, будто осознал свою ошибку, Бандерлог успокаивающе произнес:

– Ладно, расслабься. Раз ты стал такой важный, я прекращу тревожить тебя из-за всякой ерунды, буду обращаться только в крайнем случае.

На самом деле он решил, что эта их встреча с Ярошем станет последней. Ну не ходить же ему на похороны Дмитрия Николаевича. А чиновника обязательно надо замочить. Слишком опасной информацией он владеет и, как убедился Бандерлог, может случайно проболтаться.

Дело осталось за малым – найти киллера. Среди людей Бандерлога таковые отсутствовали. Еще когда он занимался рэкетом, было у него несколько крутых ребят, способных убить человека. Хотя до реального мочилова у Бандерлога никогда не доходило. В период массовой замены крыш с бандитских на ментовские крутых ребят повязали, а люди Бандерлога зарабатывали главным образом мошенничеством, разнообразными аферами. Поэтому киллера следовало искать на стороне. Но и здесь Бандерлог не удержался от любимого им жульничества. Фитиль казался ему способным на убийство и благодаря своему долгу очень благодатным объектом для разводки. Фитиля Бандерлог ловко развел и теперь ждал, когда тот исполнит данное обещание.

Глава 16

А Фитилю выпала удача. Среди его подопечных появилась новая девушка. Да какая! Очаровательное личико, стройные ножки, точеная фигурка и манеры, способные вскружить голову любому мужику. Такой девушке место в элитных салонах, обслуживающих состоятельную публику, и только случайность привела ее в общем-то второразрядный бордель.

Фитиль взялся лично проверить ее на профпригодность. Не потому, что у него возникли сомнения, а потому что любой мужик, будь он хоть трижды сутенер или владелец восточного гарема, многое отдаст за секс с такой женщиной. А здесь даром!

Фитиль был обычным мужчиной с психологией собственника и единоличника, но лишь теперь ощутил жгучую досаду от мысли, что кроме него у этой красавицы будет множество любовников. И хотя она станет зарабатывать деньги именно ему, это мало что меняло. Кроме того, Фитиль, как опытный сутенер, испытывал вполне резонные опасения. Не по Сеньке шапка. Девушка очень скоро уйдет от него. Поскольку другие проститутки, работающие в борделе, с радостью избавятся от новой фаворитки. Ведь бордель не резиновый, и благодаря ей кто-то из них может оказаться на улице. Уж они-то постараются ввести красотке в уши, где ей искать настоящий заработок. А Фитиль не сможет платить ей достойные деньги. У него заведение более скромного уровня, и клиенты приучены выкладывать суммы поменьше.

Зловредно устроен человек. Насладившись лучшей в своей жизни женщиной, Фитиль вместо счастья испытывал куда более унылые чувства. Хотя, возможно, это было к лучшему. Ведь ему предстояла встреча с Жирносеком. В радостной эйфории Фитиль мог допустить ошибку, а так он был настроен серьезно и деловито. Разговор принял конкретный оборот с некоторой задержкой. Жирносеку потребовалось время, чтобы усвоить услышанное.

– Вы это серьезно? – были его первые слова, когда Фитиль изложил суть вопроса.

– Даже я, человек, далекий от медицины, знаю о проекте Яна Хилла и Дерека Олдмена. Как же вы, врач, не в курсе такого грандиозного события? – вопросом на вопрос ответил Фитиль.

– Вообще-то я слыхал о заморозке, но только умерших людей. Не думал, что возможно делать то же самое с еще живым человеком.

– Условно живым. Которому осталось месяц-другой отмучиться. Кстати, фирма Дерека Олдмена набирает популярность. Не все верят, что даже нашим потомкам удастся воскрешать покойников.

– И они согласились продавать вам антифриз? Не боятся, что вы сообщите его состав конкурентам в Америке? – удивился Жирносек.

– У нас свой антифриз, лучше американского – не моргнув глазом, соврал Фитиль.

– Это хорошо, – неизвестно чему обрадовался Жирносек. – И в чем будет состоять моя задача?

– Вы будете руководить новым центром. Но в первую очередь станете убалтывать умирающих состоятельных людей и их родственников на заморозку. Мне хорошо известно о вашей замечательной способности уговаривать людей, ловко навязывать им свою волю. Это умение нам очень пригодится. Кроме зарплаты я гарантирую вам двадцать процентов от каждого человека, которого вы приведете к нам.

Фитиль заметил, как загорелись глаза Жирносека, но врач тут же резонно заметил:

– Если у человека много денег, вокруг него суетятся толпы докторов. Прежде чем уговаривать его, надо будет как-то пробиться через эту свору.

– Пробивку я возьму на себя, – небрежно махнул рукой Фитиль.

Он понял, что сделал удачный выбор. Фитиль разбирался в людях и видел, насколько Жирносек отличается от Комарова. Ученый тоже любил деньги, но для него существовали определенные моральные условности, существенно ограничивающие дееспособность Комарова с точки зрения бандита. У Жирносека имелся единственный тормоз – боязнь за собственную шкуру. В остальном действия врача определяла сумма вознаграждения. Убивать людей его не заставишь – трусоват, но заплати хорошенько, и Жирносек без нравственных мучений отправит человека в лапы киллера, уверяя, будто там, за углом, его ждет новая счастливая жизнь. Лучшего расклада Фитиль не мог пожелать. Ведь, будучи руководителем центра, Жирносек мог понять, что на самом деле антифриз является смертельным ядом. Он же как-никак врач! Но даже если Жирносек все поймет, он промолчит из боязни потерять хороший заработок. Конечно, эта сволочь тут же придумает себе отмазку на тот случай, если обман с антифризом раскроется, и станет валить на Фитиля с Комаровым. Мол, я устроился в центр, когда прошли испытания антифриза, его действие на животных не проверял, доверившись заключению ученых, и виноват лишь в том, что согласился облегчать страдания умирающих людей. Но Фитиль не мог его в этом винить – сам был таким.

Договорившись с Жирносеком, Фитиль отправился к юристу. Тот долго копался в справочниках, мучительно размышлял и, наконец, сообщил:

– В российском законодательстве прецеденты отсутствуют. Вопрос в том, как преподнести вашу… э-э-э… деятельность. Если считать ее убийством, то и последствия будут, как в случае всякого убийства. Эвтаназия у нас запрещена, и даже если человек добровольно согласился на собственное умерщвление, его убийцы будут преследоваться согласно закону. С другой стороны, формально человек не умер, хотя и живым его трудно назвать. Вот если бы вы оттаяли кого-то из замороженных и он воскрес, тогда любой суд стал бы на вашу сторону.

– Как я могу оттаять человека, если его запрещено замораживать? – резонно спросил Фитиль.

– Да, к сожалению.

– Но в США заморозку приравняли к глубокому и очень долгому сну.

– Это кардинально меняет дело, – обрадовался юрист. – Вы знаете, в нашем деле любые формальности имеют громадное значение. Если человек напишет бумагу, что добровольно погружается в глубокий сон, ему будет очень трудно помешать. Даже невозможно. В нашей стране, знаете ли, сон – личное дело каждого гражданина. Скажу вам больше. Доктора имеют право назначать человеку снотворное. Отсюда и заморозку можно будет прописывать, как восстанавливающую медицинскую процедуру. Да, положительный эффект гарантировать трудно, кто знает, что ждет человечество в будущем. Но и сейчас любой врач не может с уверенностью поручиться, даст ли назначенное им лечение положительный результат. Человеческий организм – штука очень сложная и капризная. И последнее. Большинство новых лекарств испытываются на добровольцах. А все ваши клиенты будут соглашаться на заморозку добровольно. То есть их можно считать людьми, испытывающими новый метод лечения. Итого, со всех позиций к вам будет очень трудно подкопаться. Ознакомившись с приведенными мной доводами, юридически грамотный истец немедленно отзовет свое заявление.

После консультации Фитиль со спокойной душой взялся за осуществление своего грандиозного плана. В деловом здании неподалеку от Садового кольца он снял под офис небольшую комнату. Скромное помещение должно было внушить родственникам усыпающего приятную мысль: фирма обходится без показной роскоши, все деньги уходят на правильную и бесперебойную работу морозящих агрегатов. Кстати, без претензий и особо не ломая голову Фитиль назвал свое детище «Новая жизнь».

Тем временем люди Фитиля нашли в ближнем Подмосковье заброшенное хранилище. Его в спешном порядке отремонтировали и перепланировали. Большую часть занимал просторный зал, в котором стояла одна-единственная морозильная камера. Но Фитиль надеялся, что со временем здесь будет множество таких камер. К залу примыкала операционная, а рядом находились комната для персонала и приемный покой. Работы шли в ударном темпе, так как Фитилю надо было выполнять данное Бандерлогу слово.

С набором персонала он не стал мудрствовать. Ведь что требовалось от его будущих сотрудников? Следить за исправностью морозильных камер и в случае отключения электричества убедиться, что автоматика задействовала автономный движок, купленный Фитилем по дешевке. Движок отработал восемь лет, но экономный Фитиль здраво рассудил, что покойникам без разницы, если даже они слегка оттают. Главное – потом заморозить их снова без ущерба для товарного вида.

Итак, Фитиль взял на работу двух человек, придерживаясь формальных требований КЗОТа, гласивших, что кроме Жирносека фирме такого профиля необходим еще один человек с медицинским образованием. Местный юноша пришел на должность лаборанта без специального образования. Звали молодого человека Андреем Тикуновым. Со вторым работником Фитиль поступил еще хитрее. Он поискал среди своих девочек. Ведь некоторые проститутки имели за плечами высшее образование или учились параллельно со своей работой. И он нашел ночную бабочку с четырьмя курсами медуниверситета. С натяжкой можно было считать «Новую жизнь» укомплектованной сотрудниками. Хотя настоящие исполнители, игравшие главную роль в осуществлении планов Фитиля, в штатном расписании не упоминались.