Текст книги "Умереть – непозволительная роскошь"

Глава 12

Шлема, или Шлемофон, как называли знакомые Сухого Казимира Владиславовича, несколько часов не находил себе места. Он бесцельно слонялся из угла в угол в небольшой комнатке, ожидая звонка от Барышникова. Время приближалось к вечеру, а долгожданного звонка не было.

Казимира Владиславовича прозвали Шлемой чисто случайно, и этим он обязан самому себе. Как-то на одной из попоек в кругу приближенных Кузьмича, когда Казик носил еще погоны лейтенанта, Сухой, наливая из бутылки водку, спросил у шефа:

– Сколько вам наливать, Кузьмич?

На что обиженный старик язвительно заметил:

– Ты что, Шлемофон, краев не видишь?

Подвыпившая компания взорвалась от дикого рогота: прозвище всем понравилось. Вначале Сухого эта кличка коробила и оскорбляла, но со временем прижилась, да и как было ей не «прилипнуть» к молоденькому лейтенанту, если его «отметил» сам Кузьмич!

Старик выглянул в окно… Начинало смеркаться. Несмотря на август, погода была по-осеннему прохладная. Шлема поежился и поплотнее укутался в плед.

– Ну и дубар! – тихо произнес он и отошел в глубь комнаты.

Вдруг резко зазвонил «мертвый» телефон. От неожиданности Шлемофон даже вздрогнул, но, справившись с мимолетным волнением, подошел к телефону, однако не сразу снял трубку. Звонки прекратились. И только когда телефон зазвонил в третий раз, Шлема, отсчитав положенные пять позывных, поднял трубку.

– Да…

– Это ты?

Старик недовольно хмыкнул.

– А кого ты ожидал?

– Ладно… – сказал взволнованный голос, – не до того!

Шлема насторожился.

– Что-нибудь случилось?

– Да, так… Слушай меня!

– Весь внимание.

– Через десять минут будь в условленном месте, – услышал Шлема в трубке.

– А ребята?

– Их тоже прихвати.

– Хорошо.

– Все!

Трубку повесили. Старик недовольно поморщился и вышел в другую комнату, где Таньга спал на диване, а Макар смотрел последние новости по телевизору.

– …по одной из версий в Баренцевом море произошло столкновение с американской субмариной, однако официальные представители военного ведомства США опровергают эту версию… – доносился голос диктора НТВ.

Здоровяк обернулся к Казимиру Владиславовичу и кивнул на телевизор.

– Смотри, Шлема, зашевелились… – весело сообщил он.

Старик помрачнел.

– Дурак, – сказал он, – нам от этого легче не будет, а, может, даже наоборот.

Старый чекист прекрасно понимал, в какую историю они вляпались, как только бросил взгляд на фотографии, конфискованные в «Новом веке».

– Наше дело – сторона, – возразил Макар, – сделал дело и отвалил! Я не на государственной службе, а сам по себе!

Старик усмехнулся.

– Ты не на службе, – угрюмо и злорадно произнес он, – зато другие…

Фразу Казимир Владиславович не закончил, а кивнул головой приятелю.

– Собирайся, – сказал он, – выходим!

– Когда?

– Уже! И кореша побыстрее приводи в чувство. Сан Саныч ждет нас у себя через пять минут.

– Понял.

Повторять Макару больше не нужно было. Он быстро растолкал азиата.

– Таньга, шеф вызывает!

Сонный мужчина моментально вскочил на ноги, хотя было видно, что он еще не полностью проснулся. Однако через две минуты вся троица уже садилась в «Форд», правда, он почему-то был уже с другими номерами и не кофейного цвета, а иссиня-черный…

* * *

После обстоятельного разговора с боссом Сан Саныч с нетерпением дожидался своих корешей на одной из явочных квартир. Майор, как раненый зверь вышагивал по комнате, то и дело выглядывая из-за занавески в окно.

Кузьмич встретил майора Барышникова более чем сдержанно, а когда просмотрел все фотографии, то пришел в ярость. Вместо благодарности майор получил хорошую взбучку и новое задание.

Выглянув еще разок на улицу, Барышников заметил подъехавший иссиня-черный «Форд» и облегченно вздохнул.

– Хорошо, что хоть догадались сменить машину, – пробурчал он и отошел от окна.

Сан Саныч был настроен решительно. Это читалось на его опухшем лице. Он поудобнее уселся в кожаное кресло и приготовился к встрече своих непосредственных подчиненных, а попросту говоря – подручных киллеров.

* * *

Макар Лигачев и Таньга, понуро склонив головы, молча сидели на стареньком диване. Разговор вели Барышников и Сухой, вернее, Сан Саныч задавал вопросы, а Шлема отвечал на них и на резкие критические обвинения.

Майор Барышников вот уже в который раз вскочил с кресла и стал нервно расхаживать по комнате. Сухой внешне сохранял спокойствие, но было видно, что давалось это ему с огромным трудом: он знал свои промахи…

– Ну и чего вы этим добились? – строго спросил Барышников.

Шлема вздохнул.

– Мы добыли компромат.

Сан Саныч остановился посреди комнаты и резко наклонился к старику.

– И это ты называешь компроматом?

– А что это по-твоему?

Барышников махнул рукой.

– Это хер собачий! – негодующе бросил майор. – Это оборванная ниточка, а где теперь искать клубок, мы не знаем. И во всем виноват ты, Шлема!

Старик поднял покрасневшие глаза на собеседника и недовольно оскалился.

– Почему я?

– Да потому, что ты матерый волк, – пояснил майор, – и так опростоволосился! С них-то что взять? Им бы только замочить кого-нибудь!

Сан Саныч зло посмотрел на мордоворотов и только махнул рукой. Он понимал, что мозг этой троицы – старый чекист.

– Где остальной компромат? – задал вопрос Сан Саныч старику.

Сухой возмутился.

– Какой остальной?

– Ка-кой остальной, – передразнил майор Шлему. – Ты что, с неба свалился?

Шлема тоже начал заводиться. Ему надоело, что его отчитывают, словно мальчишку, перед какими-то сопляками.

– Нет, из одного места вывалился! – огрызнулся чекист.

Майор зло усмехнулся.

– Оно и видно, – устало произнес он, – или ты забыл, что есть негативы, которых у нас нет и будут ли они – неизвестно, дорогой коллега!

Шлема решительно встал.

– В конце концов, Барышников, – бросил старик, – что ты мне жопу в лапти обуваешь?! Где это видано, чтобы с наскока, за пять минут, принести то, не знаю че! Да еще замести следы и незаметно исчезнуть.

– Да, – протянул майор, – вы так следы «замели», что их год еще разгребать будут!

Последнюю фразу Сан Саныч сказал уже потише. Он и сам понимал, что особой вины мужиков нет: в самом деле, кто за пять минут методом тыка стопроцентно сработает? Это невозможно! И то, что ребята перехватили именно те самые фотографии, – большая удача!

– Ладно, Казимир Владиславович, – примирительно сказал Барышников, – все виноваты! Однако расхлебывать это дерьмо придется нам.

– Ну конечно, – обиженно пробубнил старик, – на большее мы не способны!

Сан Саныч подошел к Сухому и дружески похлопал того по плечу.

– Ладно, Шлема, – устало произнес майор, – не обижайся! Я еще не такую взбучку получил от хозяина. Давай подумаем, как нам капусту схавать и целыми остаться.

– В такой ситуации вряд ли мы останемся невредимыми, – усмехнулся чекист, – а тем более отведаем деликатесов.

Барышников почесал затылок.

– Сам знаю, но кушать и жить-то хоц-ца! – уверенно сказал майор.

– Хоц-ца, – согласился собеседник.

– Тогда начнем все сначала, – предложил майор и, промокнув лысину, уселся в кожаное кресло. – Что нам известно в этой истории?

Полковник в отставке Сухой Казимир Владиславович медленно достал из пачки сигарету и закурил, что делал только в исключительных случаях.

– Почти все, – сказал он, – и почти ничего!

– Шлема, пояснее, – предложил Сан Саныч Сухому и откинулся в кресле.

– Нам приблизительно известно, что собой представляет компромат, – задумчиво пояснил старик, – и даже фотограф, который сделал эти снимки.

– А точнее?

– На всех фотографиях с обратной стороны стоят две буквы «Е», – произнес Шлемофон, – и, как я понимаю, это и есть инициалы мастера.

Майор усмехнулся.

– Мастер-ломастер!

Сухой ухмыльнулся.

– Не знаю, какой он ломастер, – сказал старик, – но дров он наломал добрых!

Барышников заерзал в кресле.

– Однако вы замочили кого-то в редакции с двумя «Е», – с надеждой произнес майор, – может это и есть тот фотограф – Елизавета Ефимова?

Старик неуверенно склонил голову.

– Теперь не уверен!

– Почему?

– Уж больно молода она была, – сказал опытный чекист, – да и рука здесь чувствуется мужская.

Барышников встал и потянулся. За весь день он сильно намаялся и достаточно истратил нервных клеток.

– Ну, баба это или мужик, – выдохнул он, – а достать этого любителя чужих секретов мы должны из-под земли! Нужно поднять досье на весь персонал этой газетенки и сверить с нашими данными. Если мне не изменяет память, то Гришин упоминал какое-то имя или кличку «Кэт», правда, он сразу же осекся.

Макар Лигачев, молча наблюдавший за беседующими, вдруг не выдержал и тихо высказал свои соображения по обсуждавшемуся поводу.

– Персонал газеты уже не «поднять», – сказал он со знанием дела, – а вот внештатных корреспондентов и прочих пошерстить не помешает.

Майор и полковник удивленно повернулись к говорившему бугаю.

– А где их шерстить?

– По старым подшивкам, – уверенно произнес Лигачев, – там почти все фотографии подписаны.

Сан Саныч встал и весело хлопнул киллера по плечу.

– А что… – обрадованно воскликнул Барышников, – это идея! Хорошая идея!

– И главное своевременная, – согласился Сухой, подмигнув напарнику.

– Молодец, Макар!

Настроение у Барышникова поднялось, и он кивнул азиату.

– Таньга, ты чего приуныл?

– Трудный день, – сказал азиат, – кушал мало, спал совсем ничего, а про водку и думать забыл!

Сан Саныч рассмеялся.

– Хитрец ты, однако, братец! – сказал он. – Знаешь, когда слезу пустить!

– Правду говорю!

– Знаем мы вашу татаро-монгольскую правду! – весело произнес хозяин и тут же махнул рукой. – Ладно, Таньга, скокни в магазин за водочкой, может, у нас извилины лучше заработают.

При упоминании о водке народ оживился.

– Не волнуйся, Сан Саныч, – потирая руки, бросил Макар, – заработают, как часики! Ты там только долго не торчи, Таньга!

– Я мигом, – заверил приятеля азиат и выскочил из комнаты.

– Тебе бы Макар только водку жрать, – с напускным недовольством буркнул Шлема, хотя давно горел желанием опрокинуть одну-другую рюмочку спиртного, – посмотрим, что ты потом запоешь.

– Что душа захочет, то и спою, – самодовольно усмехнулся крепкий мужик, – а надо будет, и станцую!

– Ладно, господа-заговорщики, – грубо оборвал мужиков Барышников, – шутки в сторону! Или мы найдем и отправим фотографа туда, куда ему положено, или Кузьмич отправит нас туда же вместо него.

– Да, дело нешуточное.

– Вот и я про то!

– А раз так, – подытожил Барышников, – давайте все тщательно проанализируем, обмозгуем и – вперед!

Мужики молча переглянулись и склонили головы над картой города Москвы.

Глава 13

Андрей Васильевич Варанов остался доволен встречей в Кремле с Александром Сосницким, своим учителем и большим начальником.

Полковник Варанов прекрасно понимал, что Батя – человек занятой, и он постарался кратко изложить суть дела и высказать свои соображения относительно кровавой резни в редакции газеты «Новый век».

Старик внимательно слушал и настороженно щурил воспаленные от постоянной бессонницы глаза. Сообщение воспитанника весьма заинтересовало его. Дело казалось запутанным.

– Мне кажется, – высказал предположение Варанов, – что здесь переплелись интересы высокопоставленных чиновников и даже нескольких силовых ведомств, в том числе и иностранной разведки.

Старик задумчиво кивнул.

– Ты прав, Андрюша, – тихо произнес он, – у нас тоже такое же ощущение. Сам президент заинтересовался этой катавасией и поручил мне во всем разобраться. Вопрос только в том, что именно искали головорезы в редакции газеты «Новый век»?

– Постараемся выяснить.

– Постарайся, Андрей, – сказал старик, – и как можно быстрее, дорогой!

Варанов склонил седую голову.

– А что с делом Челядинского? – спросил полковник. – Может Барышникова и Метелкину временно отстранить от работы?

Сосницкий задумался.

– Думаю, нет достаточных оснований, – сказал он. – Не стоит оказывать недоверие сослуживцам. Это вызовет кривотолки.

– А стоит ли рисковать?

Старик усмехнулся.

– Риск – наша работа!

– Это так, но…

Сосницкий положил костлявую руку на широкое плечо Андрея Васильевича.

– Не спеши, Варанов, – сказал старый человек, – присмотрись к майору и к девице. А через день-другой получишь данные экспертизы, и тогда решай, как поступить.

Батя посмотрел на часы, как бы давая понять посетителю, что его время истекло.

Варанов встал.

– Вот что еще, – сказал Сосницкий, – как ты понимаешь, дело тут деликатное, и поэтому все должно быть в секрете. Связь держать только со мной. Договорились?

– Да.

– А чтобы тебе было вольготнее, – добавил опытный чекист, – я тебе подброшу парочку отличных парней, которые у вас не засвечены.

Полковник с интересом и любопытством посмотрел на своего учителя.

– Это кто же?

Сосницкий улыбнулся.

– Одного ты знаешь.

– Из стариков?

Батя отрицательно махнул рукой.

– Нет, один из твоих бывших любимчиков!

– Женька?

– Он самый.

Полковник Варанов расплылся в широкой улыбке.

– Тогда мы дров наломаем!

Сосницкий строго посмотрел на Андрея Васильевича и погрозил пальцем.

– Но, но, полковник, – произнес он, – только без самодеятельности!

– Разумеется!

– Тогда желаю успехов, дружище!

– Благодарю!

Полковник Варанов вышел из просторного кабинета, а старик устало осел в кресле и, закрыв глаза, забарабанил костлявыми пальцами по дубовому полированному столу. Рука непроизвольно потянулась к телефону, и Сосницкий приоткрыл глаза, в которых горели безумные огоньки раздражения…

* * *

Полковник Варанов не любил откладывать дела в долгий ящик, особенно если они были срочными и заковыристыми. Уже через полчаса Андрей Васильевич встретился с новыми секретными агентами; одного из них, капитана Евгения Вахрушева, полковник отлично знал.

Встречу Варанов назначил в небольшой пельменной возле метро «Сухаревская». Он не хотел принимать ребят у себя в Управлении, чтобы не возникло лишних вопросов.

Андрей Васильевич с аппетитом поглощал пельмени, когда в забегаловку вошли двое крепких парней в гражданской одежде. Вахрушев сразу же узнал полковника за дальним столиком в углу.

– Здравствуйте, Андрей Васильевич, – приветливо улыбнулся Евгений, подойдя к Варанову. – Прибыл в ваше полное и долгосрочное распоряжение.

– Привет, привет! – пробурчал полковник, наспех проглатывая застрявший пельмень и с горячностью пожимая руку своему любимчику. – Очень рад тебя видеть, Женя, очень рад, дорогой!

Вахрушев смутился.

– Я тоже.

Второй, более здоровый и массивный парень, подождав, пока старые знакомые обменяются любезностями, подтянулся и сделал шаг вперед из-за спины коллеги.

– Майор Лапиков Валерий Сергеевич, – тихо отрекомендовался службист и пожал протянутую руку. – Откомандирован для спецзадания по личному распоряжению помощника президента.

– Полковник Варанов.

– Рад знакомству.

– Взаимно.

Странная компания понемногу стала привлекать внимание посетителей, и полковник Варанов, отставив пустую тарелку, кивнул в сторону молоденькой раздатчицы.

– Закажите, ребята, что-нибудь, – предложил он, – а то мы становимся заметны среди этой немногочисленной публики.

Молодые люди купили по двойной порции пельменей с уксусом и вернулись за столик.

– Перейдем к делу, ребята, – начал полковник.

Андрей Васильевич вкратце описал происшествия на Дмитровке и в редакции, а также поделился своими подозрениями и планами. Молодые люди внимательно слушали, изредка кивая или задавая вопросы.

– Ну вот, такова картина, – устало закончил полковник.

– Жаль Володьку Челядинского, – сокрушенно вздохнул Евгений Вахрушев.

Лапиков поддержал товарища.

– Да, что-то не верится в его самоубийство, – согласился он, – да и майор Барышников не на очень хорошем счету в Управлении.

Варанов нетерпеливо откашлялся в огромный кулак.

– Ну, личные антипатии отставим в сторону, – предупредил Андрей Васильевич, хотя в душе был согласен с ребятами, – будем оперировать только фактами, а их, как ни прискорбно, очень и очень мало.

Казавшийся совершенно отрешенным Вахрушев вдруг ожил и поднял умные глаза на Варанова.

– Андрей Васильевич, – задумчиво произнес он, – пока мы не будем знать, что или кого искать, ничего у нас не выйдет!

– Согласен.

– Из всего этого следует, – продолжал капитан, – что все нити ведут к некоему компромату, о котором знают преступники.

– Несомненно.

– Если мы не знаем, что искать, – развивал свою мысль Вахрушев, – то необходимо сосредоточить усилия на поисках фотографа и небезызвестного нам американского журналиста Патрика Глена, который уж наверняка знает, что искать.

– Резонно.

– К тому же у меня в журналистских кругах есть одна знакомая женщина-фотограф, – сообщил Вахрушев, – которая не откажется помочь нам в этом щекотливом деле.

Собеседники насторожились.

– Кто такая?

– Вместе учились, – ответил капитан, – Катя Ершова из агентства Кириллова.

Лапиков хитро усмехнулся.

– Первая любовь?

– Единственная!

– Это редкость в наше время, – вздохнул Варанов. – Однако ты, Евгений, не слишком откровенничай со своей старой подругой.

Женька покраснел.

– Андрей Васильевич, – огрызнулся капитан, – я уже давно не мальчик.

– Знаю, – примирительно ответил седовласый мужчина, – потому и напоминаю! Но об этом хватит! Давайте ваши предложения!

Полковник Варанов внимательно слушал молодых коллег. У них еще был зоркий глаз, и они могли видеть то, чего он мог и не заметить.

– Я думаю, – говорил Валерий Лапиков, – что времени у нас нет, а потому предлагаю разделиться: я займусь Барышниковым, а Женька – редакцией.

Предложение было резонным, и Варанов одобрительно кивнул головой.

– Согласен.

Вахрушева тоже устраивал такой расклад, и он поддержал предложение Лапикова.

– Это намного ускорит наши поиски.

Варанов вздохнул.

– Если они еще понадобятся, – с сомнением произнес Андрей Васильевич.

Ребята вопросительно посмотрели на старшего.

– Как это понимать?

Варанов серьезно посмотрел на офицеров ФСБ.

– Ищем не мы одни, – сокрушенно выдавил полковник, – а еще кто-то, и вполне вероятно, что не один. У них преимущество в два, а то и в три хода… Боюсь, как бы мы уже не опоздали с нашими поисками.

– Не тех, так других найдем, – обнадежил Вахрушев.

– Правильно, – согласился Валерий, – все равно потом придется вести расследование!

Полковник почесал затылок.

– Все верно, ребята, все верно, – приободрился Варанов, – что-то я раскис немного. – Значит, договорились: Валера занимается майором Барышниковым и Метелкиной, Женя ищет фотографа и «ведет» американца. А я займусь киллерами и местными операми, раскручивающими убийство в «Новом веке». Ясно?

– Да.

– По всем вопросам обращаться непосредственно ко мне! – приказал Варанов. – О нашем задании знают только четверо: я, вы и помощник президента Сосницкий. Надеюсь, нет нужды объяснять секретность операции.

– Нет.

Народу в забегаловке стало прибавляться и в основном рабочего люда, который заскочил в пельменную для распития «красненькой». Полковник предложил ребятам:

– Русский человек гуляет, не будем ему мешать. Давайте о некоторых деталях нашей операции договорим в скверике.

Ребята быстро вышли следом за Варановым из начинающего пьяную оргию заведения.

Глава 14

Поезд «Москва-Брест» прибыл в столицу Беларуси в полночь. Ершова и Распопин не спешили: вещей было немного, да и стоянка в Минске была длительная – минут десять-пятнадцать.

На перроне москвичей встретил администратор танцевального коллектива «Русалки», светловолосый парень с овощной фамилией Огурец. Сам в недалеком прошлом артист балета, Валерий Николаевич Огурец после травмы ступни не смог бросить искусство и теперь переквалифицировался в чиновники на административную работу.

Огурец нервно расшагивал по перрону, зорко всматриваясь в вагон номер три, откуда должны были выйти гости из России. В его руках был огромный букет алых роз, предназначенный очаровательному фотокорреспонденту. Заметив в тамбуре Ершову, Валерий радостно замахал рукой.

– Катя! Ершова!

Гостья улыбнулась в ответ и вскинула в знак приветствия руку.

– Валера!

Поезд остановился, и Огурец, подхватив вещи очаровательной пассажирки, помог Ершовой сойти с подножки.

– Привет, золотце! – весело произнесла Екатерина.

Огурец немного смутился.

– Здравствуйте, Катя! – пробормотал администратор и вручил гостье букет роз. – Это вам!

Молодая женщина удивленно вскинула брови.

– Мне? – кокетливо спросила она. – Валерик, по какому это такому случаю?

Парень виновато закашлялся и, не находя ничего лучшего, ляпнул первое пришедшее на ум:

– В честь освобождения узников Бастилии!

– Спасибо и на том!

Катерина улыбнулась и чмокнула парня в щеку, отчего тот стал совсем пунцовым.

Ершову это развеселило, и она рассмеялась, обнажив ряд красивых белоснежных зубов.

– Все у вас, Валерий Николаевич», в Беларуси не так, – добродушно произнесла москвичка.

Валерий Огурец виновато захлопал длинными ресницами.

– Что не так?

– «Огурцы» и те краснеют! – прыснула от смеха Ершова.

Валера Огурец готов был сквозь землю провалиться от шутки прекрасной дамы, но он сдержался и понимающе закивал головой.

– Да чего там…

Славик Распопин недовольно сопел в стороне от приятелей, ожидая, когда, наконец, закончится это безобразие между мужчиной и женщиной.

– Кхе-кхе… – негромко подал голос визажист.

Ершова обернулась к Распопину.

– Ой, Славик, извини! – затараторила женщина и, взяв под руку Огурца, подтолкнула к своему спутнику. – Познакомьтесь, ребята!

Администратор шагнул к визажисту.

– Валерий Николаевич, – официальным тоном представился он гостю и протянул крепкую руку.

Распопин жеманно и вяло протянул холеную узкую ручку и бросил томный взгляд из-под аккуратно выщипанных бровей.

– Сла-вик…

От «дружеского» рукопожатия Огурцу стало как-то не по себе, и он постарался высвободить свою руку из цепких пальцев гея.

– Ну что, друзья, – вздохнула Ершова, – за работу?

– Да, да… – спохватился администратор. – Идемте! Машина дожидается у входа.

Мужчины подхватили нехитрый командировочный скарб и засеменили за Екатериной Ершовой.

* * *

«Адмирал» восхищенно гудел и густо пыхтел табачным дымом. В полумрачном зале лилась душещипательная мелодичная музыка. На освещенной яркими лучами прожекторов небольшой сцене выступал танцевальный коллектив «Русалки».

Грациозные полуобнаженные нимфы заканчивали композицию под одобрительные овации многоликой публики, среди которой находились и солидные бизнесмены, и видные авторитеты, и просто завсегдатаи.

Все с нетерпением ожидали сольного номера восходящей секс-звезды Клавдии Засулич. Не была исключением и Екатерина Ершова, которая примостилась за столиком возле сцены, готовая в любую минуту начать съемку.

Рядом с фотографом сидел визажист Славик в расслабленной позе и оценивающе стрелял глазами по залу в поисках приятного мужского лица. Валера Огурец и руководитель танцевального коллектива Галина Горшкова, невысокого роста пожилая полноватая женщина, находились среди гостей и чуть ли не в рот смотрели Ершовой.

– Как вам тут нравится, Катенька? – поинтересовалась Галина Федоровна у гостьи.

Екатерина равнодушно повела плечиком.

– Ничего, – сказала москвичка и, чтобы не обидеть хозяйку, добавила: – Мило.

– Конечно, это не Москва… – оправдывалась Горшкова, – но прилично отдохнуть здесь можно.

Катя, отпив из бокала шампанского, кивнула русой головой.

– Конечно, Галина Федоровна.

Администратор вдруг засуетился и стал предлагать гостям кушанья.

– Ребята, – сказал Огурец, – вы же с дороги: выпейте немножко, перекусите!

Ершова дружески положила руку на плечо парня.

– Вячеслав, – подчеркнуто строго произнес Валерий, чтобы его ни в чем не заподозрили, – а вы вообще не притронулись к еде.

Визажист жеманно отмахнулся рукой от Огурца.

– Не искушай, Валерочка, – прогнусавил Распопин, – я, дружок, на диете.

– А зря, – сказал администратор, – вы, Слава, вполне нормально выглядите.

Визажист заинтересованно посмотрел на собеседника.

– Вы так считаете?

– Да.

Славик кокетливо вздохнул и, мило улыбнувшись Огурцу, обреченно махнул рукой.

– Ладно, уговорил, искуситель!.. – прошептал он. – Подай мне вон то крылышко.

Женщины понимающе переглянулись и чуть не прыснули со смеху, а покрасневший Огурец стал обслуживать привередливого гостя.

– Пожалуйста, Вячеслав!

– Благодарю, Валерик!

Неизвестно, чем бы все это закончилось для Валерика, но долговязый и длинный, как глист, конферансье объявил следующий номер программы:

– А цяпер, шаноуныя спадары, сустракайце нашу чароуную зорку Клаудзію Засуліч!

Публика одобрительно и громко зашумела, а Екатерина быстренько открыла кофр и достала фотоаппарат со вспышкой.

– Вы будете снимать? – испуганно спросила Галина Федоровна.

– Да.

– Но ведь мы решили отснять Клавочку после программы, – возразила Горшкова, – теперь она не готова…

– Тем лучше, – парировала профессиональный фотограф, – мне нужно увидеть ее естественной со стороны.

Ершова уже отошла от столика и стала выбирать позицию и примеряться к объекту, а Галина Федоровна все еще долдонила и оправдывалась перед своими соседями по столику.

– Разумеется, Катенька – талант! – изрекла довольно банальную фразу пампушка и повернулась к Распопину. – И я не сомневаюсь, что то же самое относится и к вам, Славик!

Распопин снисходительно посмотрел на провинциалку и с тем же пафосом возразил ей:

– Ошибаетесь, дорогуша!

От удивления Горшкова приоткрыла маленький любвеобильный ротик.

– Как?

Визажист гордо задрал вверх голову и, повернувшись к Валерику, взял того за руку и чувственно произнес:

– Я не талант, я ге-ний!!!

После таких «откровений» Галина Федоровна слегка поникла, а Валерия Николаевича неожиданно бросило в холодный пот…

* * *

После выступления восходящей звезды Клавдии Засулич Славик Распопин поколдовал в небольшой, но уютной гримерке над ее имиджем, и девушка стала неотразима. Даже ее постоянные завистницы и конкурентки не могли этого не отметить, но, естественно, только в душе. Теперь она была готова к съемке.

Кате девушка понравилась. Она была не глупа и даже эрудированна, несмотря на свой молодой возраст. Да и по характеру казалась мягким и добродушным человеком. Съемка удалась: Катя быстро отсняла заказанную серию снимков и, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, поспешила с Распопиным на вокзал…