Текст книги "Спецназ Третьей Мировой. Русские козыри"

Андрей Загорцев
Спецназ Третьей Мировой

Особой важности

Командующим военных округов,

флотов, флотилий,

стратегических командований

Разведывательная сводка ГРУ ГШ МО СССР

13.12.1980 г. КП. Москва карта 1:1 000 000

изд. 1972 г.

В период с июня 1980 года международная обстановка продолжала оставаться напряженной. Несмотря на все меры, принимаемые советским правительством по урегулированию и стабилизации отношений со странами НАТО, в частности с Соединенными Штатами Америки и Японией, страны капиталистического мира продолжают развивать конфликтные ситуации. Сорвав проведение международных Олимпийских игр-80, США и Великобритания, пользуясь нестабильной обстановкой на Ближнем Востоке и игнорируя требования прогрессивного международного сообщества, провели военную интервенцию ряда стран на Ближнем Востоке. Народная Демократическая Республика Афганистан, имевшая давние добрососедские отношения с Советским Союзом, была оккупирована объединенным армейским корпусом стран НАТО. Проведен ряд морских десантных операций на побережье стран Африки, выбравших демократический путь развития и завязавших сотрудничество с социалистическими странами. В начале сентября 1980 года решением конгресса США была проведена масштабная операция по захвату Острова свободы – Кубы. Коммунистический режим, возглавляемый революционным лидером Ф. Кастро, по словам буржуазных политиков, «являлся прямой угрозой процветанию, развитию и безопасности всего свободного общества». В ходе масштабных боевых действий в Карибском бассейне по захвату и оккупации острова Куба американской военщиной уничтожено и захвачено в плен до 3 тысяч советских сотрудников и специалистов. Правительство острова Куба благодаря усилиям советских моряков и летчиков было эвакуировано на территорию Советского Союза. На оккупированном острове развернулась крупномасштабная «партизанская война». Дипломаты стран социалистического лагеря, находившиеся на территориях стран НАТО и стран, сочувствующих блоку Североатлантического альянса, в основном были незаконно задержаны и содержатся в местах заключения, с целью получения от них информации о намерениях правительств стран социалистического лагеря. В ноябре 1980 года благодаря усилиям советской дипломатии в Женеве был проведен международный конгресс между странами – участницами нарождающегося конфликта. После прений достигнуто международное соглашение о недопустимости применения средств ядерного нападения.

Период с 7 по 12 ноября 1980 года характеризовался улучшением международных отношений.

Но из-за внезапных претензий Японии на территории Советского Союза, в частности на гряду Курильских островов, южную часть острова Сахалин, попыток «мирного захвата» части островов Курильской гряды высадкой нескольких сотен промысловых рабочих и возникшего пограничного конфликта, в ходе которого советскими пограничниками были уничтожены все фигуранты, нелегально пересекшие границу и пытавшиеся обосноваться на советской территории, международный конфликт вступил в новую фазу. Часть капиталистических стран Европы одновременно высказала территориальные претензии к странам социалистического лагеря. Федеративная Республика Германии при поддержке европейского объединенного корпуса в начале декабря 1980 года внезапными ударами танковых частей прорвала линию «Берлинская стена» в столице ГДР и приступила к ведению активных боевых действий в городских условиях. Одновременно массированным артиллерийским ударам, бомбо-штурмовым ударам без применения средств ядерного нападения подверглись все страны социалистического лагеря Европы. В Тихоокеанском регионе Япония приступила к проведению морских блокирующих операций островов Курильской гряды и южной оконечности острова Сахалин. Сохраняя договоренности о неприменении ядерного вооружения, страны Североатлантического альянса и их союзники официально заявили о начале боевых действий «для защиты священных свобод и прав, возвращении исконных территорий, справедливого распределения природных ресурсов согласно экономическим потребностям, а не по праву стран обладания».

Особой важности

Командующему Дальневосточным

фронтом (Объединенного командования войск и сил в регионе)

Директива № 11.02.1981 г. КП.

Москва карта 1:500 000 изд. 1972 г.

В целях наращивания сил и средств разведки (СПЕЦИАЛЬНЫХ СИЛ) Объединенного командования в Дальневосточном регионе в период с 15.02.1981 г. приступить к формированию соединения специального назначения смешанного типа согласно организационно-штатной структуре (директива ГУМО МО СССР (№ __ от__). Пункт постоянной дислокации соединения (13 ОБрСпН) определить г. Петропавловск-Камчатский (штаб бригады). Морские отряды специального обеспечения пос. Озерновский, пос. Октябрьский. Отдельные отряды специального назначения пос. Палана, пос. Ключи. Отряд специального назначения (особый штабной) г. Петропавловск-Камчатский. Смешанная авиационная эскадрилья отряда обеспечения вывода пос. Елизово. Подразделения обеспечения по решению Командующего ДВФ. Штатный состав частей и подразделений соединения укомплектовать за счет личного состава соединений специального назначения, имеющего опыт боевых действий и специальных мероприятий, за счет личного состава, прошедшего обучение в учебных подразделениях специального назначения, за счет личного состава, призванного из запаса, ранее проходившего службу в соединениях и частях специального назначения военных округов и флотов, частях и подразделениях общевойсковых и танковых объединений (армий) и флотилий, за счет личного состава, призванного из запаса, ранее проходившего службу на должностях технических специалистов водолазных и парашютно-десантных служб.

Совершенно секретно

Командиру 13 ОБрСпН Дальневосточного фронта (Объединенного командования войск и сил в регионе)

Боевое распоряжение № 05.06.1981 г. КП.

Москва карта 1:500 000 изд. 1972 г.

2. В целях проведения специальных мероприятий в тылу противника на Тихоокеанском направлении в период с… по… подготовить 1-ю разведывательную группу специального назначения для выполнения задач особой важности…

Часть первая
Высадка

В ушах закололо и стало глухо. Шум движков доносился словно через подушку. Толку с того, что группа сидит в гермокабине, абсолютно никакого, хотя и немного потеплее… В иллюминаторе только облака и проплывающее в редких окнах море.

Остальные две группы находятся в громадном грузовом отсеке. Там хоть ноги можно вытянуть и подремать. На посадке меня и троих моих разведчиков сразу же загнали в гермокабину отдельно от всех. Контейнер с аппаратурой привезли на взлетку наш кагэбэшник и начальник службы специального вооружения. Теперь эту рюкзачину придется таскать мне самому. Принял, провел контрольный осмотр, расписался в актах и небрежно закинул тяжеленный рюкзак за одну лямку на плечо. Начальник спецвооружения майор Талбухин, увидев мое небрежное отношению к рюкзаку, в котором находилась аппаратура стоимостью в несколько «Волг», попытался заорать и даже раскрыл рот.

– Да прекрати ты, Ваня, – оборвал его особист, – один хрен они смертники.

«Заебись! Мы смертники!!» Хотя, с другой стороны, что еще ожидать – в прошлом моем отряде, где я служил, половина личного состава полегла в один день, когда начался вывод групп через линию фронта.

Когда наши рэбовцы натуральным образом «выжгли» посты отдельных радиобатальонов ПВО, а штурмовая и бомбардировочная авиация буквально раскатала приграничные аэродромы, эскадрилья наших «Ан-12» с разведгруппами на борту прошла на максимальной высоте. Когда авиационные бригады объединенного армейского корпуса все-таки опомнились и первыми подскочили «бриттовские» «Торнадо», наши летно-подъемные средства были уже над Кандагаром. Десантирование прошло «удачно». Половину групп выбросили прямо на город. Часть разведчиков погибла еще в воздухе. Потом сасовцы, гуркхи и моторизованные батальоны афганской полиции гонялись за нашими РГ СпН в течение нескольких недель. Кого-то накрыло огнем патрульных вертолетов, кого-то загнали чуть ли не до самых гор. Не сдался никто. Связь глушилась на всех частотах. «Каэмки» и «Северки» были абсолютно бесполезны.

Я тогда еще сопляком-летехой, только что выпущенным из Тамбовского военного специального училища, горел вместе с самолетом и орал, выпучив глаза от страха. Самолет, пуская клубы дыма и искря обоими двигателями, падал с высоты нескольких километров вниз. Мелькавшие рядом вражеские истребители поливали из пулеметов и скорострельных пушек беспомощную тушу самолета. Старший на выводе групп, майор службы воздушно-десантной техники бригады, полз по дюралевому полу, цепляясь одной рукой, и что-то орал мне. Второй руки у него попросту не было – то ли ее оторвало пулеметной очередью, прошившей насквозь самолет, то ли срезало осколками. Синяя летная куртка вся в кровище. Кричит что-то, ползет ко мне, а я только и могу, что вцепиться руками в край скамейки и орать «Пиздеццц», стукаясь челюстью о тыльник «АКМ-С», и дикими глазами смотреть на разваливающийся в воздухе самолет.

– Пехоотиин, – уже еле хрипел доползший до меня майор, – прыгай на хер! Всех за борт!

– Как?! – орал я в ужасе, косясь на месиво костей и мяса оторванной руки. – Тросы все оборвало на хер! Мы же без запасок.

– В-выдирай стабилку! В руке держи, выкидывай ближе перед землей! Выпихивай бойцов так же, бляя…

Майор начал оставшейся рукой драть куртку на груди, его подкинуло ворвавшимся воздушным потоком. Все-таки жить хотелось: я заставил себя оторваться от скамейки, отцепить карабин стабилизирующего. Крича на ухо, что надо делать, я сдергивал чехлы, всовывал стабилки в руки и выпихивал бойцов в огромную дыру оторванной рампы. Скинул троих. «АН» начал пикировать, и я словно в невесомости завис возле самого края. Нечеловеческим усилием отстегнул карабины грузового контейнера. Самолет развалился. Я понесся к земле, крутясь и кувыркаясь. Перья и фал стабилизирующего прошли у меня под мышкой, парашют в чехле колотил по морде. Прижал локти, схватил стабилку и чуть ли не разорвал чехол. Зажал распустившийся купол ладонью, вывернул руку, отвел в сторону вторую. Меня перевернуло через голову, и я «лег» на воздух. Площадь стабилизирующего купола все-таки полтора метра, и в ладони он не поместится. Меня стало заваливать в сторону левой пустой руки. Только б не потерять сознание! Где она, земля? Ни хрена не видно. Как ориентироваться, когда выпускать? Похер. Выпускаю стабилку. Меня дергает за шиворот. Поджимаю ноги, руки с открытыми ладонями перед собой. Нормальное стабилизированное падение, чуть подкручивает. Осколки самолета ушли вниз. В ночном небе где-то гудят и свистят чужие истребители. Очки не успел надеть, болтаются на шее, глаза слезятся. Краем глаза замечаю ниже себя распустившийся цветок купола. Все-таки кто-то смог раскрыться. Британские летчики устраивают охоту. В воздушных «чернилах» к куполу несутся цепочки трассеров. Бля, ни одного прибора.

Внутри начал трястись «ливер». А похер! Будь что будет!

Все-таки я приземлился нормально и даже ничего не сломал. Основной купол «Д-пятого» вышел без каких-либо проблем. «Дубище» – надежнейший парашют! Купол пришлось прятать в какой-то ямке, засыпать камнями и бежать, бежать, напрягая все силы, к ближайшим скалам. Скоро сюда прискачут какие-нибудь штатовские «бронекавалеристы» на вертолетах и начнут проческу. А то и «бритты» своих гуркхов подкинут. Поймают они меня, лейтенанта Пехотина, и отрежут своими кривыми ножиками все, что пожелают. Чисто так – на сувениры!

Свою командирскую станцию я включил только на следующий день, просидев несколько часов в каменистой пещере. Спаслось с нашего борта не очень много. Я и сержант Улдугов из второй группы нашей роты – невысокий сухощавый чеченец из Грозного. Через неделю подобрали еще троих разведчиков с других самолетов. Работать начали только через месяц, когда из остатков разбитых и загнанных групп сформировали разведотряд, который возглавил наш уцелевший при высадке замкомбат, неделю водивший за собой роту афганской полиции. Разведотряд назвали «Ильич». Не в честь генерального секретаря, а в память погибшего командира отряда – подполковника Ильича Владлена Игоревича…

Почему наши политики профукали этот Афган? Краем уха от замполитов слышал, что на нескольких пленумах действительно рассматривался вопрос о вводе войск. Ан нет. Ушли от политически незрелого решения.

Пробираясь к перевалу Саланг, оборванный как дервиш, в самодельной чалме и таща на спине рюкзак убиенного в одной из засад сасовца, я клял себя за то, что не пошел на факультет радиоэлектронной разведки. Или, на худой конец, морской. Там, по крайней мере, вода вокруг. А тут… бррр!! Агитатор отряда говорит, что наши войска сейчас полностью оккупировали мятежную Румынию, а Краснознаменный Черноморский флот уже провел несколько успешных десантных операций на побережье Египта и Алжира. Чего телятся политики, чего мудрят? Несколько ракет – и шарику земному трындец. На хрена нам такое счастье? Для чего все эти ядерные бомбы и ракеты выдумывали? Нет – и все! Никто не решается. А мы… что мы? Так, блин, мясо.

Разведотряд «Ильич» все-таки дошел до перевала, который уже штурмовали подразделения Туркестанского округа.

В воздухе была сплошная мясорубка. Мы все-таки сумели завести на себя и обеспечить посадочные площадки десантникам 57-й одшбр. Штурмовая бригада при поддержке своих вертолетов поперла напролом дальше. Мотострелковые полки один за одним вкатывались через перевал и шли дальше и дальше. Нас эвакуировали. Неделю терзали особисты, гоняя по «первичным» и другим допросам. Потом успокоились. В других фронтовых бригадах спецназа потери были ничуть не меньше. Учебки в Песочке под Ленинградом, Тюменская, Печорская, Бакинская, Чирчикская, Киевская, Тамбовское училище не успевали поставлять специалистов. Половина учебок были развернуты в первые полгода после начала войны.

Из отряда осталось чуть меньше половины. Да и то большая часть хозяйственные, ремонтные подразделения и связисты центровых станций.

Отдохнув полмесяца в профилактории в наиболее мирном и спокойном уголке СССР – горном Ведено Чечено-Ингушской Республики, – я был отправлен на Дальневосточный фронт, где формировалась новая бригада смешанного типа в Петропавловске-Камчатском с отдельным отрядом в городе Палана.

Два отряда в бригаде были морскими, два сухопутными. Также формировался батальон обеспечения вывода и огневой поддержки. Структура для бригад спецназа была новая. Объединенное командование войск и сил в регионе масштабных действий не вело. Так, потихоньку отбили захваченные в первые дни войны Курилы да отражали воздушные налеты японцев с американцами. Масштабной войны здесь пока не планировалось. Все страны-комбатанты с интересом наблюдали за скучающей армией Китая. Куда повернет многомиллионная НОАК – из того и следует планировать оборону или наступление. Японцы в восемьдесят первом году буквально в первые месяцы войны пытались сыпануть пару парашютно-десантных полков на Южно-Курильск, да самолеты были сбиты еще в воздухе. Курильская дивизия яростно обороняла острова несколько месяцев, находясь практически в воздушной и морской блокаде. Азербайджанцы, дагестанцы, чеченцы, украинцы – основной контингент солдат-срочников дивизии – частенько бросались врукопашную с малыми пехотными лопатками и штык-ножами на низкорослых японских морпехов. Знания карате и дзюдо, отличная экипировка и выучка пасовали перед кинжальным огнем пулеметов «Максим», снятых с хранения, и диких воплей: «Алла Акбар! Мыкола, перейеби его лопатой».

Старший на выводе групп, офицер ВДС из батальона обеспечения вывода, появился из грузового отсека, осмотрел мою группу и с таинственным видом, словно чего-то опасался, запустил в гермокабину еще одного офицера. Это кто такой? Вроде бы нигде в процессе подготовки у нас не отмечался, хотя лицо знакомое. По-моему, из разведывательно-информационного отделения штаба. Он что – вместе с нами на задачу пойдет? Вновь появившийся офицер деловито осмотрелся и достал из стального ящичка сейфа в углу кабины пухлый бумажный конверт, опечатанный множеством печатей и прошитый в нескольких местах. Конверт он зажал под мышкой и расположился рядом со мной на скамейке.

– Майор Фомин, старпом начальника информационного, – проорал он мне на ухо, представляясь, – я работал по информационному обеспечению вашей группы, сейчас тебя буду в подробности посвящать.

Майор разодрал конверт и протянул мне несколько фотоснимков:

– Изучай! Здесь все самое свежее, что воздушные и космические разведчики собрали.

Твою мать! На доподготовке группы к задаче страдали ерундой. То получали смежные профессии радистов, то заучивали формы допросов, то речи генерального секретаря. На морской подготовке до кровавых мозолей гребли на шлюпках различных типов в составе тройки, изучали надувные плоты и парусное оборудование. Изучали ориентирование и прокладку курсов в море. Мой оперативный офицер на требования достать карты районов предстоящей задачи только разводил руками. Кагэбэшник отряда то и дело появлялся где-нибудь поблизости от расположения группы и чутко «водил носом».

Потом, конечно, кое-что прояснилось. Меня выдернули на изучение специальной аппаратуры, привезенной аж из самого Ленинграда. Модный старший лейтенант с «белогвардейскими» усиками начал меня обучать, втолковывая про какие-то «цепочки». Я чуть с ума не сошел, и в результате такого «обучения» старлей был послан мной на хер. Второй приехавший из Ленинграда высокий представительный мужик в неясном для меня звании в морской тужурке без погон поступил намного проще. В нескольких словах объяснил назначение прибора: как включается, как выключается, проверяется на работоспособность «тестами», куда вставлять аккумуляторные батареи. Комплекс изучаемой мной аппаратуры отлично помещался в «минерском» рюкзаке, хотя и весил немало. Основное предназначение – автоматическое прослушивание рабочих частот противника и ретранслирование их на наш приемный центр. В определенное время с нашего центра подают специальную зашифрованную команду, и приборы комплекса вырубают все источники радиоизлучения в радиусе нескольких километров.

Исходя из того, что мне пришлось изучать аппаратуру, не состоящую на вооружении бригад специального назначения, само собой напрашивался вывод, что первая моя задача в Камчатской бригаде будет связана с выведением из строя каких-либо объектов противника с помощью вот этой хитромудрой штуковины.

Так, вот она, выписка из приказа командира отряда. Ага! Ну, как и предполагалось, вывести из строя аэродром противника с помощью средств радиоэлектронного подавления… Стоп! Аэродром! А исходя из театра военных действий, ближайшие аэродромы только на Аляске.

Я отложил выписку в сторону и с недоумением посмотрел на майора-«информатора». Он мне кивнул, предлагая изучать документы дальше.

– Смотри и читай внимательней! Потом я тебе еще пару занимательных историй расскажу.

Пришлось продолжить изучение. Вот он, район. Нет, не Аляска. Еще хуже – остров в Тихом океане. Так, вот они на карте, наши Командорские, захваченные экспедиционной дивизией морской пехоты Соединенных Штатов еще в самом начале. Вот он, этот остров. Вот аэрофотоснимок. Вполне приличного качества. Интересно, с борта космического спутника его сделали или с самолета-разведчика? Скорее всего, со спутника. В космосе мы спуску никому не давали. Оказалось, часть наших спутников научного назначения способны не только земной шарик в разных ракурсах фотографировать, но могут еще и чужие спутники из строя выводить. А на наших орбитальных станциях космонавты не только пайки свои в тюбиках жрут, а еще многое другое вытворяют. Натуральная фантастика.

Островок – пятнадцать на восемь километров. Где-то по очертаниям похож на сплюснутый с севера и неправильной формы прямоугольник. Так, на южной оконечности небольшая и хорошо укрытая скалами бухта. На фотографии сквозь разрывы в облаках отчетливо просматриваются какие-то причальные сооружения. На берегу обозначены стрелочками и надписями – «танкерные бочки», «склады», «дизель-генераторные установки», «радиолокаторы». От причальных сооружений пунктиром обозначена среди скал дорога. В центре острова видна взлетная полоса, обозначены аэродромные постройки и казарма, тактическими значками нарисованы места антенных полей и локаторов. Комплекс требуется установить в северной части острова среди скал на одной из превышающих высот.

Ну, с задачей все понятно. Вывод в тыл противника воздушным путем – парашютным способом в район с координатами х = … у = … То есть высаживаемся в чистое море в тот район, который не просматривается средствами наблюдения. Оттуда уже морским путем на плоту «ПСН» (плот специального назначения) выходим на сушу и приступаем к работе. Ну это понятно: десантирование на воду, плоты специального назначения, групповые модули для высадки, действия при приводнении – материальную часть морских, людских и грузовых десантных систем мы знали наизусть.

Так. Ну, а эвакуация группы? Ага, тоже морским путем – после получения соответствующего сигнала опять же на своем плоту выходим в заданный квадрат, и нас должна подобрать подводная лодка.

На бумаге-то отлично написано. Каллиграфическим почерком заполненные формализованные документы внушали уважение. А в действительности – придется прыгать на воду. По приводнении – попытаться не утонуть всей группой, забраться на автоматически надувшийся плот. Если, конечно, его не оторвет от модуля и не унесет черт знает куда и он вообще развернется и надуется. Потом, если все пройдет удачно, выгребать или идти под парусом пару десятков миль по открытому морю. Если нас не накроют разведывательные самолеты и катера противника, высаживаться на голые скалы. Прав был особист: «смертники»!

Еще с полчаса я запоминал расположение объектов на острове и координаты районов высадки и эвакуации, опознавательные сигналы и группы цифр для опознавания по средствам связи. Маршруты пролетов и синусоиды самолетов-разведчиков, маршруты крейсирования катеров береговой охраны острова. Вся информация должна лежать в голове, ибо даже клочок карты или обрывок записки может о многом рассказать о намерениях и задачах разведгруппы. К примеру, перед выводом в район ожидания посадки вещевики в группу принесли несколько комплектов формы без всяких бирок и надписей. Нательное белье, кальсоны и рубахи из какого-то материала наподобие шелка, свитера – не обычные коричневые из верблюжьей шерсти, а толстовки из какого-то плотного материала на шнуровке с большими капюшонами. Серые с коричневым прыжковые костюмы из джинсового материала, сплошные комбинезоны, в которые надо влазить вместе с ботинками, сшитые из чего-то непромокаемого, моднейшие куртки-«аляски», которые в Союзе доставали только по большому блату. Вместо наших обычных солдатских шапок из меха «пыжика» – бейсболки с отстегивающимися наушниками.

На радиостанциях стерты все номера и обозначения, на шкалах – все на английском языке. Лишь оружие родное, советское. Правда, тоже со стертыми номерами.

В первый раз вижу, чтобы так группу готовили на задачу. У остальных, вылетающих вместе с нами, попроще, да и обеспечение похуже. Более-менее я в обстановку вник – теперь пусть майор мне споет пару своих военных и глубоко засекреченных песен.

«Информатор» начал свой рассказ почему-то с истории Второй мировой про острова нашей Курильской гряды, захваченные японцами. Среди всяческих Шикотанов и Итурупов был еще один небольшого размера островок с полинезийским названием Матуа. Так вот, этот островок был оборудован японцами по последнему слову техники: аэродромы, подземные ангары, казармы, дизель-генераторы, причалы, рембазы. На острове держали гарнизон до четырех тысяч солдат и что-то добывали в его недрах. Когда Вторая мировая вступила в свою завершающую фазу и над Рейхстагом заколыхался красный флаг, Советский Союз, верный своему долгу, всей военной мощью развернулся в сторону Дальнего Востока – с острова Матуа японский гарнизон выбили. В мирное послевоенное время в недрах острова тоже велась добыча каких-то крайне полезных ископаемых и стояла морская пограничная застава. С началом Третьей мировой остров Матуа одновременно с нескольких сторон был атакован силами американской экспедиционной дивизии морской пехоты и японцами. Остров даже не бомбили. При захвате постарались как можно меньше разрушать коммуникации.

Сейчас остров снова в наших руках, но американцы при эвакуации взорвали все что можно. При чем здесь остров Матуа в Курильской гряде островов и наш?.. При том, что наш остров оборудован точно так же, если не лучше, и всегда был под юрисдикцией США. То есть с началом Третьей мировой войны активных действий на нем не велось. Вчера на близлежащие Командорские острова, которыми завладели американцы, с моря бросили Сахалинский триста девяностый полк морской пехоты. А сегодня ночью стало известно, что при переходе морем ордер десантных кораблей и кораблей поддержки разметало штормом. На один из островов успел высадиться штурмовой батальон с ротой плавающих танков и управлением полка. Десантники еще сражаются в невыгодных для себя условиях без поддержки с воздуха и с моря. Продержатся, может быть, еще пару суток, если не подойдет поддержка. Часть сил шестого оперативного флота США, контролирующего этот регион Тихого океана, отвлечена на уничтожение нашего десанта, поэтому появилась возможность провести вывод разведывательных групп в тыл противника наиболее скрытно, пользуясь моментом.

Короче, удар по острову Батейнд будет нанесен внезапно, когда будут отключены все системы радиолокации и радиоэлектронной разведки. Видно, есть какая-то надобность в этом островке для нашего командования, раз задумана такая непонятная операция. Остров должен оказаться внезапно в наших руках, одним молниеносным ударом в ходе комбинированной десантной операции. Ну, а моя группа – одна из составляющих залога успеха. Скорее всего, группы, сидящие в грузовом отсеке, тоже работают по аналогичным, но второстепенным задачам. Ох, чую: скоро на Дальневосточном фронте что-то масштабное будет по всем направлениям. Я спрятал карту, предназначенную для меня, в непромокаемый пакет с пиропатроном для моментального сожжения.

– Товарищ майор, а вы как, с нами на задачу? Вас в выписке по личному составу нет, – спросил я «информатора», втайне надеясь, что майор с нами не пойдет. На хрена он мне нужен в более-менее слаженной группе, где у каждого есть свои обязанности по боевому расчету. И уже есть кое-какие секреты, которые показывать вышестоящему начальству нежелательно.

– Да нет! После вашего вывода самолет на Южно-Сахалинск пойдет, я в Петропавловск в штаб бригады даже пока не возвращаюсь. Там в Сахалинске отряд новый будем разворачивать, группы корпусной роты начали с баз возвращаться, больше полугода партизанили, работы навалом.

Ну и хорошо. Пусть летит на Сахалин, а мы – в никуда. С трудом верится, что можно с этой задачи вообще вернуться. Существует большая вероятность, что мы еще при высадке накроемся медным тазом. Прыгать будем в модуле группового десантирования, в который уложим и принайтуем рюкзаки и к которому уже пришвартован плот. После отделения от борта самолета модуль пролетит в свободном падении пару километров только на стабилизирующем куполе. Потом страхующий прибор выдернет шпильки основных парашютов, и модуль начнет уже плавное, но неуправляемое снижение. Где-то метров за двести до воды еще один прибор отстрелит на грузовом фале спасательный плот, который сперва будет болтаться метров на десять ниже спускаемого модуля. Потом плотик при ударе о воду будет должен автоматически надуться. При ударе гермокапсулы о воду сработает плавучий якорь и автоматически отстегнется одна из сторон подвесной системы основных куполов. Группе останется только подтащить к себе плот, перебраться в него вместе с имуществом и затопить кабину модуля и парашюты. На словах и то страшно, на деле – еще страшнее. Групповой способ десантирования на воду в модулях моя группа отрабатывала в совершенстве и по несколько раз. На всякий случай отработали ручное открытие всех систем – мало ли что может случиться с приборами?! Осталось только уложить свои рюкзаки и контейнер с аппаратурой.

Ладно, вроде все уяснил, сообразил, в голове прояснилось. Три моих разведчика – матрос Бахраджи, радист старшина Ковалев и матрос Рыхтынкеу – преспокойно спали на полу гермокабины, улегшись вдоль борта и закинув ноги на рюкзаки, крепко сжимая в руках опечатанные пакеты с формой одежды. Форму и снаряжение в период подготовки мы потаскали несколько дней, подогнали под себя, потом постирали вручную, запаковали в пакеты, опечатали и зашили их. На борт мы зашли в обычных флотских робах и бушлатах. Форму наденем минут за тридцать до высадки. Мою группу вообще сильно легендировали. В самолет, в самом начале посадки, перед остальными группами загнали целую толпу матросов, одетых как мы. Потом всех выгнали, мои три разведчика остались в гермокабине. Я вообще был одет в летное техническое обмундирование. Такая конспирация нужна была, скорее всего, для того, чтобы остальные группы, выводящиеся этим же бортом, при попадании в плен не могли дать показания по численному составу и внешнему виду нашей группы. Ладно, хватит размышлять. Надо спать. У летчиков – своя работа, у нас – своя. Достал из маленького тубуса «сонную» таблетку, которые выдавал врач-спецфизиолог еще в части, покрутил ее в руках. Может, так засну. Майор-«информатор» погрозил мне пальцем. Ну его, штабного, еще потом в рапорте доложит. Налил себе из летного стального термоса у переборки горячего кофейного напитка из цикория. Съел таблетку, запил. Улегся, как полагалось, вдоль борта, положив ноги на контейнер и рюкзак, обнял пакет с формой и широко зевнул. Шум мотора мгновенно убаюкал, и я провалился в сон без сновидений. Не снилось абсолютно ничего.

Проснулся практически мгновенно с чистой незамутненной головой. Мои разведчики уже пили кофейный напиток и разминали затекшие суставы. Я пооткрывал рот, уравновесил давление. Бахраджи молча протянул мне кружку с напитком и маленький бутербродик с салом. Хоть перед высадкой и запрещается принятие пищи, плевать: когда удастся еще прекусить чем-нибудь? Из кабины летчиков вышел офицер по выводу. «Информатора» нигде видно не было. В грузовом отсеке он, что ли? Глянул на иллюминатор. Шторки на нем уже нет. Грузовой отсек уже пуст.