Текст книги "Остановившиеся часы"

– А с этой… Раводиной вы были раньше знакомы?

– Когда – раньше? – этот вопрос-ловушка, брошенный как будто не к месту, насторожил меня. Что ему нужно?

– Раньше – это до ее отношений с Девятаевым, – бесстрастно пояснил Башилов.

– Мы учились все вместе… в университете… Можно сказать, я познакомился с ними обоими почти одновременно.

– Так, ясно, – задумчиво произнес Башилов.

У меня создавалось впечатление, что ему не так уж нужны все эти нюансы наших отношений (пожалуй, представляющие интерес для следствия), а гораздо более важно выяснить для себя одну подробность, маленькую подробность – все остальное не имело значения. И спросить напрямую он не мог, наверное, потому что не хотел привлекать к этому мое внимание. Самое лучшее – если я сам случайно обмолвлюсь об этом, тем самым выдав себя. Наш разговор напоминал мне разговор больного с врачом-психиатром… Врач, искусный психолог, знаток человеческих душ, исследователь жизненных патологий, запускает пробные шары… красный, черный, зеленый, синий… Больной завороженно смотрит на шарики, а доктор потихоньку наблюдает за его реакцией…

– Какой шарик выбираете? – с мефистофелевской улыбкой спрашивает врач.

– Черный…

– Замечательно, – кивает врач. – По утрам что обычно пьете?

– Когда – как…

– Цветные сны видите?..

– Иногда.

– Прекрасно, прекрасно… А кто из великих прошлого вам ближе – Аттила или Людовик Пятнадцатый?

– Скорее – Людовик Пятнадцатый.

– Это просто фантастика… – доктор записывает что– то в историю болезни и настоятельно рекомендует больному покой. – Поменьше волнений, уважаемый, жизнь так непредсказуема..

Башилов посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом, вероятно, вспоминая, не упустил ли он что-нибудь? – Если что вспомните – позвоните мне… – он протянул мне листок бумаги, на котором был записан номер телефона, поднялся, направляясь к двери.

– Вспомню – что?

Он оглянулся, бросив с легким скепсисом:

– Что-нибудь существенное.

5

В кафе «Изольда» после залитых осенним холодным солнцем городских улиц было сумрачно. Я бегло осмотрел посетителей, выискивая знакомых. Один из сидевших в компании за столиком возле окна мужчин кивнул мне. Я ответил тем же. Это был сокурсник, с которым мы иногда пересекались в кафешках и барах города. Одно время он имел собственный небольшой бизнес, но дело не пошло. Тем не менее он устроился в солидную фирму и получал хорошие деньги, позволявшие ему частенько мотаться на отдых в Европу, в Турцию, на Кипр и в Египет.

Бармен, увидев меня, многозначительно склонил голову, и я расценил это как знак. Подойдя к стойке, поздоровался с ним.

– О тебе спрашивали…

– Кто?

– Люди с удостоверениями.

– Чего хотели?

– Выясняли, был ли ты тут в прошлый вторник… И если был – то когда ушел?

– И что ты им сказал?

– Как было… – пожал плечами бармен, грузноватый молодой мужчина с покатыми плечами и неподвижными водянистыми глазами неопределенного цвета. Его истинный характер был для меня загадкой. Мне почему-то казалось, что он по каким-то причинам вынужден заниматься всем этим, но его привязанность в чем-то другом. Хотя нельзя сказать (по крайней мере, внешне), что ремесло человека за стойкой его тяготило.

– Что будешь пить? – спросил он, смешивая на моих глазах коктейль для задумчивой брюнетки, стоявшей неподалеку с отстраненным видом.

– Водки, пожалуй…

– Эта история тебя доконает, – заметил он, рассчитываясь с девушкой.

Он уже знал о смерти Кости, который не раз забегал сюда со мной или без меня. Я не решился спросить, о чем еще говорил с ним сотрудник милиции, чтобы не вызывать лишнее подозрение. В конце концов, бармен ничем мне не был обязан. Я был для него одним из постоянных клиентов, людей, приходящих сюда из своего мира, где многое скрыто от посторонних глаз.

– Саша! – окликнули меня сзади. Я обернулся, увидел подходящего к стойке Калямина. – Здравствуй.

Мы поздоровались за руки, посмотрев друг другу в глаза. Он был одет как обычно с иголочки, хороший костюм, рубашка, кожаные туфли. Темный волос аккуратно расчесан, и возникло впечатление, что он недавно принял душ. От него исходило ощущение успеха, и возможно, именно это меня не устраивало. Калямин почувствовал мое настроение и смутился. В ту минуту я пожалел, что мне не хватило маскировки. Люди продолжали жить своей обычной жизнью. Смерть одного не ощущается в толпе. И носить это, вывернутое наружу, мне долго не удастся. Всему есть предел.

Мы сели за свободный столик, перебрасываясь незначительными фразами. Калямин вел себя предупредительно, тем не менее я не решился первым заговорить о работе. После опрокинутой стопки он сам напомнил об этом. – Кстати, Саша, я понимаю, тебе сейчас не до этого и все же. Разговор о работе остается в силе.

– И много платят? – спросил я почему-то о деньгах, оставив в стороне вопрос о характере работы.

– Прилично, – ответил Калямин, разглядывая посетителей кафе. – Вот только человека этого нет сейчас на месте. Он уехал в Москву. Будет где-то через неделю. Тогда можно и поговорить с ним.

Девицы, сидевшие неподалеку от нас, делали нам недвусмысленные знаки. Одна из них была, насколько мне было известно, элитной проституткой, и появление Калямина привлекло ее внимание к нашему столику. Я отвернулся, Калямин сделал вид, что ничего не заметил, и спросил:

– Ну, как там идет следствие? Что-нибудь прояснилось?

– Пока мало чего… Следак приходил по мою душу… Копал аккуратно – что, кто, почему?

– А ты?

– А что я? – усмехнулся я, раздумывая, не взять ли еще водки. – Для них мы все едины… Друзья, приятели, знакомые… Он сидит передо мной и делает вид, что верит мне. Но я-то знаю, что верит только наполовину, а может, и того меньше.

– Ну ты не переживай. Найдут… Только парня не вернешь… – он посмотрел на свои ручные часы с кожаным ремешком и заторопился. – Мне надо бежать, Саша… Не пропадай. Увидимся…

Он ушел, и я почти сразу забыл о нем. Взяв водки, сидел в одиночестве за столиком, прислушиваясь к голосам окружавших меня людей. Я слышал голоса, но в смысл не вникал, все растворялось в воздухе, это была завеса, окутавшая меня так плотно, что трудно себе даже представить. Прошлое маячило где-то тут, совсем рядом, невидимое, притягивающее, загадочное… След человеческой жизни, как след падающей кометы – полоска, оставшаяся в чьей-то памяти. Я мысленно возвращался назад, перебирая какие-то обрывки, что-то без всякой связи с происходящим… Надо было к чему-то прибиться, поймать фокус восприятия, тогда было бы немного легче, проще. Но это еще никому не удавалось – собрать осколки времени… Оно течет над нами, течет сквозь нас, течет помимо нас. Когда-то Костя сказал такую странную фразу: «Мне нравится, когда ты молчишь…» Тогда я не понял его, но сейчас думаю иначе. Вот только какой в этом смысл? Посетители кафе, сидевшие вокруг меня, казались пленниками иллюзии, и это было очевидней любой другой реальности. Я знал, что меняюсь внутри, но не мог уловить приметы изменений. В многоактной пьесе каждый последний акт – знак из будущего. Я видел лица, но не узнавал их, за стеклом окна неуловимо стирались краски уходящего дня. Красное солнце как будто заходило в далеком, чужом мире, где все иначе и все – не так…

Утром я проснулся поздно. Голова болела, к горлу подступала мучительная тошнота. Я вспомнил, что у меня в холодильнике оставалась бутылка пива «Старый мельник». Отбросив одеяло, пошел босиком на кухню, достал из холодильника бутылку, открыл и налил в стакан, выпив одним глотком. Сел на стул, посмотрев в окно. Пиво прояснило мозг, и я вспомнил о любопытной идее, посетившей меня вчера. Может, не зря Башилов толковал о фирмах, с которыми сотрудничал Костя? Что-то в этом было, без сомнения. Я только не знал пока, как к этому подступиться. Когда бутылка была опорожнена, я вспомнил о старике Хирше. Это был знакомый Кости, о котором я частенько слышал от него в последнее время… Старик Хирш говорит… Надо будет показать старику Хиршу… Старик Хирш считает, что интернет-паутина – это тонкое порождение дьявола… искушение информацией… виртуальный лабиринт заблуждений… И все в этом духе. Я никогда не встречался с этим Хиршем, а Костя никогда не рассказывал о нем как о человеке. Старик Хирш – это был своего рода феномен наших с Костей отношений. Иногда мне казалось, что никакого старика Хирша не существует. Это просто вымысел Кости. Он уходил к нему, когда чувствовал потребность поговорить о специфических вещах, к которым я не имел никакого отношения и более того – не желал продвигаться в этом. Сейчас, пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что старика Хирша все же следует поискать. Если это не феномен, а реальный человек – он может мне помочь.

Звонок телефона прервал мои раздумья. Я снял трубку, кашлянул и только потом выговорил:

– Слушаю.

– Александр Николаевич?.. – спросил незнакомый женский голос.

– Да, я, – ответив, я усиленно раздумывал, кто это мог быть? Если звонят с прежней работы насчет денег?..

– Это Жанна. Помните меня?

– Ну, как же? Помню… – это было несколько неожиданно, и я был заинтригован. Мы расстались настолько холодно, что я не предполагал, что наши отношения так скоро возобновятся.

– Извините, если помешала… Но… тут произошло кое-что… Я думаю, вам нужно знать…

– Я слушаю, слушаю.

– Дело в том, что… Лену обворовали… То есть квартиру Кости, она еще не забрала оттуда вещи…

– Обворовали? – я сжал трубку, предчувствуя внезапный поворот в этой истории.

– Да… Понимаете, она ночевала у матери, а когда утром вернулась, обнаружила, что в квартире кто-то был…

Она не хотела вас беспокоить, видимо, Сергей рассказал ей об инциденте… но я подумала, что…

– Правильно подумали, – успокоил я и спросил. – Вы сейчас где?

– Я в их квартире. Лена ушла в магазин. Мы договорились, что пока она не будет сообщать в милицию.

– Вот как? – Я удивился этому нюансу, хотя прекрасно понял, к чему она клонит. – Хорошо, я скоро приеду.

Положив трубку, несколько секунд напряженно размышлял. Мне нужно было в самый кратчайший срок решить: случайно ли все это? И если нет, то какой из этого вывод? Башилов конечно же все решит за меня, но я тоже не хотел оставаться в стороне.

Когда я вошел в квартиру Кости, Лена уже пришла. Мы поздоровались, стараясь оба избежать прямых взглядов. Неловкость чувствовал и я, и она. Тем не менее я довольно твердо спросил, обращаясь к обеим женщинам:

– Ну, рассказывайте, что тут случилось?

В моем тоне Лена наверняка уловила сильное желание во всем разобраться самому. И возможно, это окончательно обезоружило ее против меня (если она действительно хотела защищаться). Сергея тут не было, да он и не решился бы войти в этот дом, когда еще и девять дней не прошло.

– Я пришла утром от матери и… обнаружила, что здесь кто-то побывал… – сухо пояснила Лена. Ее бледное лицо не отражало никаких эмоций, и было трудно определить – как она к этому относится? Может быть, это просто усталость?

– Много взяли?

– Так… – казалось, она отмахивается от чего-то, безумно надоевшего. – Надо смотреть…

– Почему ты не вызвала милицию? – продолжал я монотонный допрос, словно нащупывал какую-то слабинку в ее словах.

– Пока не хочу.

– Пока?

– Да, да… – она посмотрела на меня в упор, как смотрит на учителя провинившийся и пойманный за руку ученик: боязнь, нетерпение, решимость, отчаяние и тайное мстительное чувство – все это было в ее глазах. – Ты же прекрасно понимаешь – почему?

В этот момент я вспомнил собаку ее любовника, огромную, умную, немного напоминающую живую машину, машину, которой можно управлять на расстоянии при помощи голоса… Лицо ее хозяина нечетким пятном маячило где-то позади, лицо, фигура, личность – для живой машины это не имело никакого значения. Только голос.

– Напрасно ты так.

– Много ты понимаешь… – она искала последний довод, аргумент, расставляющий все по своим местам. Это было состояние, близкое к истерике, хотя держалась она великолепно.

Я подумал, что если она имеет отношение к убийству – ее игра безупречна. Это высший пилотаж. По сути, она обвиняла меня в том, что я разрушаю атмосферу наших отношений после смерти Кости. Именно я и никто другой. Мои подозрения превращались в фарс.

– Хватит вам. Обоим, – веско вмешалась в наш нервный диалог Жанна. – Она не вызвала милицию, потому что я попросила ее об этом. Знала, что вам будет интересно кое-что увидеть.

– Что же именно? – я повернулся к Жанне, внутренне даже радуясь тому, что она снова выручила меня.

– Вор унес несколько вещей, – сказала Жанна. – Среди них – жесткий диск с компьютера, процессор, звуковую карту и почти все дискеты…

– Дискеты? – я переваривал услышанное, склоняясь к мысли, что всего лишь час назад я уже был на правильном пути.

– Лена говорит, что пропало еще кое-что по мелочи, денег и золотых украшений в квартире не оставалось, – продолжала Жанна. – Но я думаю, что вор порылся в гардеробе для отвода глаз.

– В самом деле?

Наверное, в моем голосе было столько недоверия, что Жанна обратилась ко мне с резким упреком:

– Вы что, не понимаете, что это был не просто вор. Это был убийца.

Я быстро взглянул на Лену. События разворачивались так стремительно, что я боялся упустить важные детали, которые могут мне пригодиться в дальнейшем.

– Хотите посмотреть сами? – Жанна приглашала меня в комнату, где стоял компьютер и где обычно часами просиживал Костя, подгоняя свой мозг бесчисленными чашками кофе. Бывал тут и я не раз, при свете ночника мы пили водку, смотрели в темноту за окном, на ночное звездное небо, говорили о прошлом, о будущем, о странных знаках судьбы, что встречались нам в жизни, о редких мгновениях бытия, которые можно было назвать везением, о знакомых, далеких и близких, о том чувстве, которые иные называют любовью, иные страстью, а кто-то наваждением… В этом разговоре каждый преследовал свою цель, о которой не принято говорить вслух. В чем-то это напоминало оригинальный сеанс спиритизма. Звуки, голоса иного мира бродили где-то рядом с нами. Мы ощущали эту незримую связь, как это часто происходит именно бессонной ночью, когда воображение подстегивается дозами алкоголя и табака. Это было, было… Теперь это было в прошлой жизни…

Я задумался и в какой-то момент вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд Жанны.

– Ну, как? – спросила она, как мне показалось, с неким подтекстом.

– Что – как?

– Как вы себя чувствуете? – теперь ее намек из прозрачного превращался в очевидный.

– А почему я должен как-то… себя чувствовать?

– Вчера вечером я видела вас в городе. Вы прошли мимо меня, как мимо телеграфного столба.

– Правда? – ее сообщение разрядило обстановку. – Извините, я вас не заметил.

– Что ж, бывает, – усмехнулась Жанна и показала на системный блок компьютера. – Вот там, можете убедиться, сняли все, что можно.

– Хорошо, – я не стремился оценивать убытки, нанесенные вором. Меня интересовало совсем другое. – Зачем, как вы думаете, он это сделал?

– Полагаю, ему нужна была какая-то информация. Именно поэтому он захватил и дискеты.

– Может быть, может быть… – пробормотал я, разглядывая обстановку, которая была хорошо мне знакома. – А почему вы сказали, что почти все дискеты? Что-то осталось?

– Лена сказала, что одна дискета хранилась в другом месте. Она обнаружила ее на книжной полке в зале.

Я раздумывал не очень долго. Если это ниточка, надо что-то предпринимать. И как можно быстрее.

– Где дискета?

– Сейчас… – Жанна вышла из комнаты и вернулась через минуту, протянув мне гибкий диск, на котором возможно хранилась информации, интересовавшая вора? Ведь зачем-то Костя положил эту дискету отдельно?

– Придется проверить, что здесь, – сказал я, взглянув на Жанну. Мне пришла в голову одна мыслишка, но без помощи Лены было не обойтись.

– Слушай… – я прошел в зал, обратившись к Лене, сидевшей на кресле с безучастным видом. – Ты не слышала от Кости о некоем старике Хирше?

– Хирш? – она поморщилась, как будто упоминание об этом человеке причинило ей физическую боль. – Кое– что слышала.

– У тебя нет его адреса?

– Нет, – она покачала головой. – Если ты еще не знаешь… Я не могу найти записную книжку Кости. Может быть, он взял ее с собой, понимаешь? А без нее… – она подняла на меня глаза, в которых я увидел вопрос: когда ты оставишь меня в покое?

– Старик Хирш? – с усмешкой повторила Жанна, остановившись за моей спиной. – Любопытное имечко. Кто это?

– Знакомый Кости, который мог бы помочь нам с этим, – я поднял дискету. – Иначе…

– Я помню телефон одного парня, который вращается в этой среде, – задумчиво произнесла Лена. – Звонила ему пару раз, когда Костя задерживался. Он может знать. – Старик – олень, – нараспев выговорила Жанна, точно обращаясь к кому-то четвертому, кого не видели ни я, ни Елена.

– О чем ты? – я посмотрел на нее с подозрением.

– Я имела в виду, что Хирш – это олень по-немецки, – терпеливо пояснила Жанна.

– И что это значит?

– Ничего, – она пожала плечами. – Или правильнее будет сказать – это может означать все, что угодно…

Старик Хирш оказался молодым человеком лет двадцати пяти, длинноволосым, худым, сутулым, одетым крайне небрежно, в потертые джинсы и видавший виды свитер темного цвета. Я приехал к нему с Жанной, поскольку посчитал ее присутствие необходимым. С некоторых пор мне стало казаться, что она внимательно наблюдает за мной (даже на расстоянии), и это постепенно превращалось в идею-фикс. Действительно ли она хотела помочь мне или преследовала какую-то другую цель – мне пока было неясно. Но бесспорно одно – свою подругу Лену она хотела выгородить любой ценой. И в свете ночного происшествия мне не стоило выглядеть слишком уж скрытным.

– …Я поздно узнал об этом… – глухо проговорил Хирш, бросая испытующие взгляды на каждого из нас. – Но на поминки приду обязательно.

– Извини, как лучше к тебе обращаться?.. – спросил я, осматривая стены комнаты. Я увидел старый плакат «Нирваны», вырезанную, очевидно, из журнала фотографию девушки в бикини, сидевшую на огромном глобусе со шприцем в руке, рядом – физиономия монстра из фильма ужасов, глянцевые снимки инопланетных существ, сюрреалистические кошмары неизвестных мне художников – все это на фоне довольно убогой обстановки, старые, потертые обои, диванчик совдеповских времен… Тем не менее у Хирша имелся компьютер с принтером, под столом можно было разглядеть старые платы, провода. Все выглядело в общем так, как я себе представлял. Поскольку Хирш был скорее всего холостой, он мог позволить себе роскошный хаос. Если женщины посещали это жилище, то задерживались не очень долго.

– Можно просто – Хирш, – он уселся на стул, рукой показывая на диванчик. – Присаживайтесь.

Я искоса разглядывал его, пытаясь на основе моих скромных знаний о нем и составить его психологический портрет. Этот паренек на деле мог оказаться человеком с двойным, а то и с тройным дном.

– Есть какие-нибудь проблемы? – спросил Хирш, уставившись в пространство между нами. Само собой, он понимал, что мы пришли не просто так, и ожидание утомило его.

– Хотим посмотреть, что тут, – я протянул ему дискету Кости.

– Посмотреть? – он покосился на дискету, как если бы это была ядовитая змея. Странное поведение для человека, сталкивающегося с подобными атрибутами вычислительной техники каждый божий день. – А что там?

– Вот это мы и хотим узнать, – я пытался достучаться в его закрытую раковину, из которой он, похоже, совсем не желал вылезать.

– Чья это дискета? – поинтересовался он холодным тоном случайного прохожего, у которого вы попросили спичек.

– Это дискета Кости.

– Кости? – Он все-таки взял у меня дискету и, судя по выражению его лица, раздумывал над тем, как бы ему отделаться от своих непрошеных гостей. – А почему вы не посмотрели ее на месте? Я имею в виду…

– Там возникли проблемы с компьютером, – вставила словечко Жанна. – Так что…

– Послушай, Хирш, – медленно проговорил я. – В любом случае мне нужно было встретиться с тобой. С дискетой или без нее.

– В любом случае, – повторил Хирш, смакуя тайный смысл фразы. – Что ж, посмотрим. Это дело нехитрое.

Он вставил дискету в дисковод, пальцы забегали по клавишам, но все оказалось не так просто.

– Доступ закрыт, – с неким наслаждением в голосе проговорил Хирш. – Будем искать пароль.

– Это надолго? – спросил я, глядя на дисплей.

– Как получится… – отозвался Хирш, продолжая колдовать над клавиатурой. – Вы когда-нибудь слышали о Лиле?..

– Лиле? – Я напряг свои мозги, копаясь в памяти, но безуспешно. Женщина с таким именем оставалась где-то очень далеко в прошлом. И я не находил никакой связи с настоящим.

– ЛИЛА – это игра, которую мы придумали с Костей, – пояснил Хирш. – Название взято из древнеиндийского эпоса. По представлениям древних индийцев, весь мир – не более чем иллюзия, созданная игрой бога. Это и есть Лила.

Я промолчал, взглянув на Жанну. Она смотрела на длинноволосого хакера с нескрываемым интересом.

На дисплее тем временем одно за одним менялись незнакомые мне словечки… и наконец, последнее из них… Хиранья-гарбия сняло защиту…

Хирш удовлетворенно кивнул, заметив вскользь:

– Хорошо, когда люди следуют своим привычкам.

– Это ведь – Золотой Зародыш? – подала голос Жанна.

Хирш обернулся, и в глазах его впервые за все время нашего общения мелькнуло что-то, похожее на уважение к присутствующим.

– Совершенно верно. А теперь смотрите…

Я увидел на экране столбики фамилий. Напротив каждой фамилии был указан адрес и несколько цифр, означающих метраж занимаемой человеком квартиры. Несколько минут мы молча разглядывали список, добравшись до самого конца. Должен признаться, что я испытал сильное разочарование. Обычный список. И никакого намека на имя возможного убийцы Кости. Список оказался не ключом к разгадке, а головоломкой. Из тех головоломок, которые создаются по принципу матрешки. В крупной матрешке находим еще одну, помельче, а в той – еще одну, и так дальше. Я попытался сосредоточиться, стараясь разложить все то, что мне стало известно, на простые очевидные звенья… Первое. Действительно ли этот список имеет какое-то отношение к смерти Кости? Все, что имели – это цепочка зыбких предположений: вор, побывавший прошлой ночью в квартире Кости, – это его убийца, он искал некую компрометирующую его информацию, которую Костя загнал на дискету, дискета передо мной, вот ее содержимое и… ничего похожего на криминал. Второе. Наши предположения – ложный путь. Ночной вор не имеет отношения к этому делу. Простое совпадение. Кстати, возможно, он просто знал, что квартира в эту ночь будет пустой, решил воспользоваться случаем. А брал то, что сможет затем без помех продать. Выбор всегда остается за ним. – Что вы об этом думаете? – спросила Жанна, наклоняясь к моему плечу.

– Я думаю – мы в тупике. С этим списком можно работать долго. Без особого успеха.

– Смотрите… – Хирш привлек наше внимание к дисплею. – Некоторые фамилии вот здесь, в конце, помечены крестиками…

– И что это значит? – Я посмотрел на него. В профиль он был чем-то похож на известного английского певца семидесятых.

– Вероятно, это поможет нас сократить список до нескольких имен, – заметила Жанна. – Во всяком случае, я бы не стала так просто от этого отмахиваться.

– А что думаешь ты, Хирш? – Я продолжал открыто разглядывать его, размышляя о том, что этот паренек чересчур скрытен. Он вполне мог слышать даже обо мне от Кости, но никогда этого не покажет, тая что-то про себя. – Скажу одно… Костя ничего мне не говорил об этом списке.

– Хорошо, оставим список в покое, – предложил я, еле сдерживаясь, чтобы не взорваться от нахлынувшего внезапно раздражения. – Я спрашиваю конкретно, не заметил ли ты в его поведении в последнее время чего-то необычного… Может быть, он говорил, что встретился с кем-то, удивившим его, или кто-то сказал ему какие-то странные вещи… Понимаешь?

– Да, да, все понимаю, – резко парировал Хирш. – Вы, ребята, не следаки с Монастырки, а я – не подследственный. Я все по теме говорил. Извините, если что не так. Вот ты представился как Сашка Тихомиров, Костин лучший друг. Слышал я о тебе не раз. Ничего плохого. И если ты Костю знал, то прекрасно усвоил одну непреложную истину… Костя никогда сильно о своих личных делах не распространялся. Так? А с тем, что произошло, еще долго мозгами вилять нужно.

– Все сказал? – мы обменялись друг с другом выразительными взглядами, в которых не было и тени сочувствия. Я мог расценить это как недвусмысленный выпад в мою сторону. В самом деле, если я допускал возможность подозревать его в чем-либо, то почему бы ему не допустить то же самое?

– Еще не все, если позволишь, – понизив голос, произнес Хирш. – Дискета эта и в самом деле любопытная. И вот почему. У меня здесь куча дискет… – он рукой показал на стол. – И я защитил всего одну или две. Остальные – бери, читай, скачивай себе. Мне без разницы.

Само собой, базу данных я тоже защитил. Но это посерьезней будет. Мне не хочется, чтобы кто-то без моего разрешения копался здесь. Раз он дискету защитил – значит, зачем-то это было ему нужно? Кстати, почему вы принесли только эту?

– Так уж получилось, – проговорил я примиряющим тоном. Резон в его словах был. Я чувствовал, что он переживает не меньше моего, и решил, что можно приоткрыть завесу.

– Видишь ли… – продолжил я, переглянувшись с Жанной, сидевшей с краю диванчика с очень непроницаемым видом. – Прошлой ночью квартиру Кости обворовали…

– Серьезно?

– Да. И вор взял жесткий диск, процессор, дискеты… в общем, набор, как ты понимаешь, специфический. Поэтому мы подумали, что это неспроста. Но одна дискета, вот эта… лежала в другом месте, Лена отдала нам ее, – я помолчал, наблюдая за его реакцией. – И вот решили, что ты можешь нам помочь. Во всяком случае, кое-что теперь прояснилось. Мы знаем, что на этой дискете, но не знаем – для чего?

– Так-так, – пробормотал Хирш, рукой поправляя прядь волос, упавших на лоб. – Одно из двух: либо ваша версия верна и тогда с этим списком стоит поработать, либо… все это фикция, наваждение, вор разобрал системный блок… Ну и что? Все это можно загнать в два счета. Он легко унес это с собой, не вызывая особых подозрений у случайных прохожих.

Когда он говорил, меня вдруг осенило. Я понял, к кому можно обратиться без больших проблем, чтобы проверить версию А, как я ее назвал про себя.

– Ладно, Хирш, – я поднялся, давая понять, что разговор окончен. – Дискетку я заберу, подумаем, что с ней делать дальше, а ты… если что вспомнишь – звони… – я назвал ему номер своего телефона.