Текст книги "Паника"

8

Паника.

Она начинает пожирать меня изнутри, как только я даю слабину. Я пытался загнать ее в дальние уголки сознания с того самого времени, когда я обнаружил окровавленного беднягу у своих ног в грязном туалете закусочной «У Эбби».

Люди часто слышат «успокойся» или «возьми себя в руки» – это также бессмысленно и раздражающе, как попытки рассказать пациентам онкологического отделения о том, «что все что происходит – к лучшему!». Щемящее чувство непоправимой трагедии укоренилось во мне с той минуты как пришло осознание совершенного.

Хотя с другой стороны, что ужасного я совершил? Отнял жизнь? Причинил боль? Возможно. Не будем забывать, что я ничего не помню и мои выводы основываются лишь на анализе результата. Но, пусть так. Кто сказал, что убить человека это плохо?

Я просто внес изменения в существующую диспозицию. Ведь плохим это является лишь с точки зрения общественной морали и устоявшегося социального контракта, производными которых стала ответственность, которую я должен нести в юридической плоскости и страдания в плоскости моральной. Но, что, если тот мужчина был педофилом или собирался совершить покушение на жизнь президента. Ведь, исходя из той же логики я совершил положительный поступок, благотворно влияющий на функционирование социума и упрочающий все эти химерные нити, поддерживающие выдуманные правила.

Как насчет такой точки зрения? Тогда получается, что я положительная сила. И почему я должен ощущать душевные терзания и прятаться за мусорными баками, пробираясь по закоулкам Сиэтла и вздрагивая от каждого шороха?

Кстати, а как живется праведным католикам или, тем более протестантам? Последние ведь не практикуют даже молитвы святым. И, насколько мне известно все основные религии не приемлют сотворение кумира, не говоря уже о поклонении ему. Что такое социальный контракт, если не новый мессия? Интегрированный во все духовные течения человеческой, подобно дьяволу, лицемерно и лживо проникший в души и умы людей. Религия в религии, торжество лицемерия и декларация о тупиковости эволюции.

И чувство вины, скользкой змеей обвивающее мое сознание – лишь иллюзия, порожденная традиционным грузом правил, придуманных не мной.

Это были весьма удобные мысли. Они позволяли снять с души хотя бы часть груза, утопив его в сладком нигилизме. Жонглируя ими я загонял панику на дальние рубежи своего сознания. Но, борясь с ней я порождал еще одного врага – настойчивый голос подсознания, который твердил, что я несу бред.

Но останавливаться было нельзя. Любая пауза чревата высвобождением паники, которая не оставит мне шанса, завладеет разумом и телом, погасит волю к жизни. Было занятно думать о том, что я так пекусь о собственной жизни, лишив ее другого человека. Я ощущал, что танцую подле черты, отделяющей меня от трясины безумия, лихорадочно ища возможность продлить эту пляску и не переступить черту.

Причин для паники у меня было предостаточно. Но как только мне начало казаться, что я систематизировал их все, и нашел пути к их подавлению, всплыла еще одна причина. Грозящая стать приоритетной.

«Сахаптин 1Э». Плоский кусочек ярко-зеленого пластика, лежащий во внутреннем кармане спортивной куртки и хранивший тонкую иглу и емкость с препаратом, поддерживающим во мне жизнь.

Этим злополучным утром я как раз направлялся в туалет, чтобы сделать себе инъекцию и спокойно покурить. Судя по сорванной пломбе – инъекцию я сделал.

Случилось все между одиннадцатью и двенадцатью. Одной инъекции мне хватало на срок от двадцати до двадцати двух часов. Значит, самое позднее завтра в восемь мне понадобится еще укол. У меня, конечно, еще будет двенадцать часов на то, чтобы ввести половину дозы и позже выйти на стандартный объем инъекции, но это работало с обычными инсулиносодержащими препаратами.

«Сахаптин» работал иначе. Как мне объясняли в центре Якамы, подсаживая на их препарат, элементы, высвобождающие инсулин, имеют срок годности, после чего распадаются и выводятся из организма, и нужно повторить инъекцию. Ну, или как-то так. Слушал я тогда в пол-уха.

Я в принципе человек не особо внимательный и собранный. В школе миссис Льюис, школьный психолог, все норовила диагностировать мне синдром дефицита внимания, хорошо, что мои родители старой закалки и не дали заклеймить меня этой хворью, в те времена усиленно набирающей популярность.

В общем, я был болен. Сахарный диабет первого типа. Его причиной стал вирус Коксаки, который меня поразил в возрасте девяти лет. Помню, врач, сообщая диагноз моей маме, чесал затылок, а его глаза бегали. «Первый раз с таким встречаюсь» – мямлил тогда он. Как я потом выяснил в медицинском справочнике, взятом в библиотеке, врач скорее всего был неопытным, потому что вирус Коксаки не был редкостью. Даже в благополучных странах.

Когда мне было десять, другой врач, в другой больнице, широко мне улыбаясь сказал, что у него две новости. Плохая заключалась в том, что вирус, которым я переболел год назад дал осложнения и теперь у меня диабет первого типа. А в чем состояла хорошая новость? В том, что диабетом первого типа страдает всего пять процентов заболевших. Вроде как редкость. Он считал, что это должно было меня чем-то порадовать.

Проклятье, если бы я обнаружил в туалете труп именно того доктора, я бы не терзался всеми этими угрызениями совести.

После диагноза я прекрасно помню, как мама тайком плакала. Долго плакала. Где-то месяц я замечал ее покрасневшие глаза и темные круги под глазами. Отец тоже переживал, но, по-своему, так как умел – увеличив количество алкоголя до уровня, приемлемого чтобы смирится с тем фактом, что его наследник неизлечимо болен. Меня все жалели, а все та же миссис Льюис потратила не один час в пустых беседах со мной, убеждая меня в том, что я переживаю и это все – сильный удар по моей неокрепшей психике.

Вот только это было не так. Никто из окружающих не мог усвоить простую вещь – мне было все равно. Диабет, СПИД, диарея – все это лишь новые переменные в сложном уравнении жизни. Я относился к этому как к удалению аппендикса. Его больше нет, мне предстоит жить с этим. Точка.

С возрастом я начал понимать, что, возможно такое отношение стало попыткой бегства от реальности, защитным экраном. А, возможно, я просто не хотел признаваться самому себе в том, что я, в каком-то смысле, испорченный образец человека, плюя на рекомендации врачей и игнорируя жизнеутверждающие статейки из разряда «как жить полноценной жизнью с диабетом». Возможно, я убедил себя, что здоров, надеясь, что моя искренняя вера в это, вместе с презрительным отношением к недугу, в итоге излечат меня.

Нет, конечно, я делал инъекции и, порой, даже не забывал проверять уровень глюкозы. Но, все основные рекомендации я вольно или невольно игнорировал. Взять хотя бы сегодняшнее утро – омлет сигаретой вряд ли лучший выбор для диабетика.

Все-таки я хотел жить. И не за решеткой, иначе чем еще объяснить мой побег и прятки от полиции. И, если во мне есть тяга к жизни, то мне необходимо озадачится вопросом как раздобыть «Сахаптин», воду и еду.

После рассылки сбивчивых и нелепых писем, которые я написал, скорее для собственного успокоения, чем для достижения какого-то иного результата, я разобрал телефон и выбросил детали за забор, ограждающий строительную площадку. С тоской посмотрев на шприц-ручку использованного «Сахаптина», я отправил ее следом. У меня остались деньги, аккуратно сложенные в портмоне и солнцезащитные очки. Не самый лучший набор для выживания в условиях побега.

Я вспомнил известное правило, что молния не бьет дважды в одно место, потом затолкал в темный чулан сознания, где пытался спрятать панику, понимание, что это правило лжет, и направился в сторону откуда, где-то с полчаса назад, ехала полицейская машина. Я рассчитывал на то, что они не смогут объехать свой район так быстро, а идти куда-то в другое место не хотелось из-за неясной вероятности встретить там их коллег.

Пройти мне сегодня предстояло немало. У меня была идея где мне можно было переночевать, и для этого нужно было добраться до района с плотной высотной застройкой. К тому же, если сериалы меня чему-то и научили, так это тому, что хочешь спрятать дерево – спрячь его в лесу.

Я снял куртку, повязал га пояс и уверенно двинулся вперед, стараясь скрыть дрожь в конечностях. Если идти прямо и уверенно, то патрули не обратят на меня внимания. Всего лишь очередной прохожий, средний рос, средний вес, ничем не выделяющийся из толпы горожан, задыхающихся в жаре. Темный спортивный костюм, конечно, бросался в глаза, но если я доживу до вечера, то он превратится в преимущество.

Полицейские не могут вглядываться в глаза каждому прохожему, поэтому подсознательно разглядывают силуэты, обращая внимание на странности в поведении людей. Именно таких субъектов они начинают пристально изучать. Поэтому, теоретически у меня был шанс. Но, я ни на секунду не забывал, что мое лицо, наверное, прямо сейчас показывают на всех местных телеканалах, а радиостанции не устают озвучивать мои приметы. Тут уж оставалась надежда на искаженное восприятие обывателей, которые завидя знаменитость зависают и медленно оценивают вероятность такого стечения обстоятельств, чтобы не выставить себя в глупом свете. С другой стороны, некоторые члены современного американского общества готовы сообщить о соседском коте, подходящем под мое описание, лишь бы почувствовать себя более важной частью этого самого общества.

В сухом остатке я получал какие-никакие шансы побыть на свободе до вечера. Пока этого более чем достаточно. Я ступал на раскаленный асфальт, уверенней шаг от шага. Я сделал пометку на воображаемом плане, что нужно как можно быстрее раздобыть воду. Я постарался выровнять дыхание и унять сердцебиение – в памяти всплыло, что адреналин, выбрасываемый в кровь, повышает уровень глюкозы. Поиски «Сахаптина» могут перенестись на сегодня. Я глубоко вдохнул. По одной проблеме за раз.

Жаль, что пришлось расстаться с телефоном. Музыка сейчас бы не помешала. Что-то вроде саундтрека для загнанного в угол. У меня в плейлисте и песня подходящая была. Type o Nеgative – I don’t wanna be me.

9

Лавина Ева Аранда (родилась – сентябрь 1970 года).

Американский хирург-ортопед. Специализация – колени и локти. Председатель совета директоров компании Якама Фармасьютикалс, сооснователем которой и является. Компания известна инновационными разработками в области лечения диабета и, как разработчик уникального инсулиносодержащего препарата «Сахаптин 1Э». Сейчас компания готовит к выходу на рынок революционного средства для очистки воды, подробности о котором пока не обнародованы.

Биография.

Лавина Ева Аранда родилась в городе Якима, штат Вашингтон в 1970 году в семье известного химика и борца за права коренного населения Джеронимо Аранды и медсестры Линды Аранды (Матинс).

Посещала школу Ла Салле, после окончания школы поступила в Вашингтонский университет в Сиэтле на медицинский факультет. После окончила медицинскую школу при университете Вандербилта в Нэшвилле, штат Теннесси. Также Лавина Аранда получила стипендию в университете Лиона.

Параллельно, в 2005 году вместе с отцом, переехавшим в Сиэтл в связи с профессиональной деятельностью, основали компанию Якама Фармасьютикалс, декларировавшую приоритетной отраслью исследований – лечение коренного населения США. Председателем совета директоров стал Джеронимо Аранда, Лавина заняла должность руководителя отдела исследований и развития.

На протяжении всей карьеры, Лавину Аранду и компанию Якама Фармасьютикалс преследовала череда скандалов. Самым резонансным стало расследование, связанное со смертью Джеронимо Аранды в Аспене в 2016 году.

Так, во время подъема на склон Аякса (Аспен Маунтин) 26 января 2016 года, случился сбой в работе фуникулера, в результате которого работа подъемника оказалась парализована на четыре часа. Джеронимо и Лавина Аранда находились одни в четырехместном кресельном подъемнике на высоте тридцати метров от земли.

Через час и тринадцать минут после остановки фуникулера, Джеронимо Аранда, по неустановленным причинам, выпал из кресла, разбившись насмерть.

Свидетелями происшествия стали несколько человек на соседних креслах, так же падение попало в запись камеры наблюдения. Очевидцы позже, в рамках открытого уголовного дела, утверждали, что между Джеронимо и Лавиной произошла ссора, сопровождающаяся громкими криками, после которых возникла потасовка, в результате которой Джеронимо упал.

После завершения расследования смерти сооснователя компании, последовало несколько исков о защите чести и достоинства Лавины Аранды, и эта история начала забываться.

Далее 2016 год был наполнен судебными разбирательствами и слухами относительно нового, неизвестного препарат, разрабатываемого Якама Фармасьютикалс, утечками информации и громкими скандалами с уволенными сотрудниками. Отдельно стоит отметить, что все конфликты быстро затухали или решались в пользу Якамы, что сподвигло многих специалистов вдаваться в конспирологические теории, связывающие фармакологическую компанию и правительство. Подробности этих дел можно изучить в соответствующем разделе.

В январе 2017 года Сиэтл и округ Кинг объявил о старте беспрецедентной кампании по борьбе с сахарным диабетом в кооперации с Якама Фармасьютикалс. В основном эта кампания заключалась в бесплатной раздаче препарата «Сахаптин 1Э».

Несмотря на то, что этот проект был давно анонсирован и обсуждаем, его реализация породило неистовое количество споров и скандалов, которые начинают тесно ассоциироваться как с Якама Фармасьютикалс в целом, так и с Лавиной Арандой в частности.

Основной претензией была непрозрачная схема подготовки и воплощения в жизнь данной программы. Многие указывали на подозрительно лояльное отношение правительственных органов и особенно органов здравоохранения. Также, специалисты выказывали подозрения и вопросы по поводу самого препарата, процедуры его лицензирования и нежелания Якама Фармасьютикалс раскрывать детальную информацию относительно состава и производственных характеристик «Сахаптина 1Э».

Одним из самых ярых критиков выступал профессор медицины, декан медицинского факультета университета Бейлор, доктор Уилсон Нэвилл. Ниже приведены выдержки из нескольких его статей:

«…отдавая должное Якама Фармасьютикалс и их, достойным восхищения, стремлениям и трудам в преодолении столь неприятного недуга как сахарный диабет, я не могу не задаваться вопросом, почему в отношении этой компании существуют иные подходы, нежели по отношению к другим исследователям…

… перечень изданий, в которых публиковались результаты исследований «Сахаптина 1Э» так же не может не вызывать ряд вполне обоснованных вопросов. Если уверится в том, что заявления доктора Аранды, хотя бы на долю соответствуют действительности, и «Сахаптин 1Э» являет собой по-настоящему прорывное оружие в борьбе с сахарным диабетом, почему о нем не пишут флагманские медицинские журналы США и Европы, признанные научным сообществом? Вместо этого, вся публичная информационная база представлена в изданиях Индонезии, Китая, Аргентины и других стран, в которых, при всем уважении к ним, медицина, как таковая, не является приоритетной отраслью столь дорогостоящих и эпохальных исследований?..

…В 2015 году компания объявляет о начале исследований в области сахарного диабета. В январе 2017 года, спустя два года, их препарат, по сути, тестируют на жителях крупного города, при поддержке государства. Я далек от обвинений и подозрений, но это совершенно не вяжется с моим опытом участия в разработке и тестировании медикаментов, во время которых нам приходилось бороться не только с протоколами исследований, но и с бюрократической машиной, и с порождениями страха перед потенциальными исками…

… также мне не понятно, как можно не видеть в ограничении распространения инсулиносодержащих препаратов на территории агломерации, как минимум нарушения антимонопольного законодательства, а, как максимум – Конституции и элементарных прав человека. Не говоря уже о том, как сумма всех действий и решений Якама Фармасьютикалс и профильных органов соотносится с медицинской деонтологией…»

Летом 2017 года профессор Уилсон Нэвилл скончался от сердечного приступа в возрасте пятидесяти трех лет.

На данный момент Якама Фармасьютикалс в содружестве с властями готовятся к старту проекта «Полноводье», который должен решить проблему очистки питьевой воды, назначенном на 28 августа 2020 года.

Доктор Лавина Аранда является почетным гражданином Сиэтла и лауреатом ряда государственных и международных премий и принимает активное участие в функционировании организаций защиты и поддержки коренного населения Америки, продолжая дело своего отца.

Она живет на юге Сиэтла в поместье «Дикий дуб».

Далее выдержка из статьи «Смерть Джеронимо Аранды/Падение Аякса».

Лавине Аранде было предъявлено обвинение в убийстве первой степени, высшей мерой за которое в штате Колорадо полагается смертная казнь.

Вернее, изначально было озвучено обвинение в убийстве второй степени, но после изучения доказательств и свидетельств людей, находившихся в окрестной зоне – произошла переквалификация на первую степень. Основным фактором в обвинении Лавины и попытке привлечения ее к уголовной ответственности по более тяжкой статье, стали показания техника, который указал, что получил деньги лично от мисс Аранды за повреждения механизма фуникулера. Согласно законодательству штата Колорадо, убийство, которому предшествовала подготовка, квалифицируется как убийство первой степени.

После выдвижения обвинений, Лавина Аранда провела несколько дней в тюрьме и была отпущена под залог с обязательством не покидать границы штата. К расследованию было привлечено ФБР.

Как указывалось выше обвинения строились в основном на показаниях свидетелей, вот некоторые цитаты из них:

Сесилия Ф.: «Мы с супругом находились в креслах за ними. Они начали ссорится буквально сразу, как только подъемник пришел в движение. После его остановки, ссора продолжилась. Оба много жестикулировали. Большей частью я слышала крик женщины. О чем был разговор, я не могу передать точно – был сильный ветер, до нас доносились обрывки фраз. Я помню, что, вроде как слышала, что она (Лавина) кричала, что «вынуждена буду избавится от тебя».

Джером С.: «Я был в передних креслах. Вместе со своей девушкой. Мы слегка испугались – моя девушка, Глория, боится высоты, а тут еще эта парочка шумела. Я несколько раз обернулся, но смотреть в их сторону долго мне было неудобно. Как мне показалось, она (Лавина) несколько раз ударила пожилого мужчину рядом с ней. По моему лыжной палкой. Но утверждать точно не могу».

Крейг Ш.: «Они вели себя неадекватно еще в баре у подножья. Девушка кричала и нецензурно выражалась, я был вынужден сделать ей замечание, мы ведь были с детьми. Она так на меня посмотрела… Не удивлюсь, если именно она сбросила старика вниз».

Мария Х., горничная: «Утром я должна была прибраться в номере убитого. На дверях висела табличка «не беспокоить», я не стала входить и стучать. Из номера доносились громкие крики, большей частью кричала женщина. Я испугалась, хотела сообщить начальнику охраны, но не стала».

Основным доказательством также служила явка с повинной техника, который обратился в полицию сразу же как только узнал об инциденте. Из его слов стало известно, что Лавина Аранда заплатила ему пятьсот долларов наличными за несколько часов до инцидента, за то, чтобы тот, пользуясь служебным положением организовал остановку фуникулера по телефонному звонку Аранды. Свою просьбу она объяснила желанием сделать предложение своему парню в романтической обстановке.

Результатом расследования стало снятие всех обвинений с Лавины Аранды. Смерть Джеронимо Аранды была признана несчастным случаем. Показания свидетелей были расценены как нерелевантные, в большинстве своем основанные на личной неприязни к подозреваемой, так как многие из гостей трассы обращали на ее поведение до подъема в ресторане и баре у подножья Аякса. Судебно-медицинская экспертиза установила многочисленные переломы и ушибы, характерные для травм такого рода, послужившие причиной смерти, в крови был обнаружен алкоголь, но в несущественном количестве – травмы, подтверждающие бы физическое воздействие, приведшее к падению, установить было невозможно.

Свидетельства техника также не были восприняты надлежащим образом, так как существовало подозрение, что попыткой обвинить Аранду, он пытается отвлечь внимание от потенциальных обвинений в халатности, что привело к остановке фуникулера и отстегиванию рейки безопасности, что, в свою очередь, привело к летальному падению Джеронимо Аранды. После выяснилось, что техник пребывал в Штатах нелегально, а его требования внести себя в программу защиты свидетелей, вызвали подозрения в несоответствии показаний действительности. Он был депортирован, его дальнейшая судьба неизвестна. Природу телефонного звонка объяснила сама мисс Аранда, указав, что взяла номер техника исключительно из романтических соображений, руководствуясь которыми она и позвонила ему, с целью пригласить на ужин. Видеозаписи камер видеонаблюдения оказались низкого качества, к тому же место трагедии находилось на значительном расстоянии от ближайшей камеры, и не позволяли сделать объективные выводы об инциденте, или, тем более, использоваться в качестве элемента доказательной базы обвинения.

На этом закончилась история смерти Джеронимо Аранды, прозванная в прессе «Падение Аякса». Столь вызывающее название данного инцидента многими расценивалось как безвкусное и пошлое, к тому же не имеющие в своих отсылках ничего общего с трагедией, но оно прочно укоренилось в медиапространстве. Этот факт стал достаточным для резонансного иска Лавины Аранды к средствам массовой информации, тиражирующим этот фразеологизм.

Суть иска заключалась в явных параллелях судьбы ее отца с Аяксом Теламонидом, окончившим, согласно мифам, жизнь, бросившись на меч. Аранду оскорбили подобные сравнения, косвенно утверждающие, что Джеронимо совершил суицид и гипотетически способные навлечь на Лавину обвинения в «доведении до самоубийства» или «оставлении в опасности». Во всяком случае, таковыми были одни из аргументов истца.

Суд частично удовлетворил требования истца, ограничив использования фразы «Смерть Аякса» в контексте произошедшего в Аспене и взыскал с ответчиков материальную компенсацию, которая была направлена Лавиной в организации поддержки коренного населения Америки.

Еще одним наследием случившегося в горах Колорадо, стало возникновение множества теорий разной степени смелости, объясняющие как смерть Джеронимо, так и дальнейшее становление Якама Фармасьютикалс и ее взаимоотношения с правительством. Вот некоторые из них:

– Лавина Аранда действительно убила своего отца, ради наследства и главенствующей роли в компании. Их отношения были далеки от идеала и, в определенный момент, нервы у Лавины сдали. По счастливому стечению обстоятельств, она избежала ответственности.

– Инцидент являлся заранее спланированной акцией. Аранда заранее выбрала равноудаленное от точек видеонаблюдение место с высотой, достаточной для летального исхода при падении. Техник же был либо ее любовником, либо заранее подкупленным. После остановки подъемника, Лавина, пользуясь почтенным возрастом Джеронимо и его общим плохим физическим состоянием, сбросила его вниз.

– Случившееся является проектом спецслужб, давно вознамерившихся убрать Джеронимо Аранду из-за его радикальной деятельности по защите прав коренного населения. Они использовали его дочь, зная о их натянутых отношениях и разногласиях в ведении бизнеса Якама Фармасьютикалс. Это объясняет последовавшую лояльность государственных органов к компании и легкость, с которой вышел в свет «Сахаптин 1Э».

– Лавина действительно убила отца и, будучи пойманной, предложила правительству сделку, по которой передала все наработки Якама Фармасьютикалс и, фактически превращала ее в завуалированный государственный актив. Это объясняет почему столь эффективный препарат как «Сахаптин 1Э» реализуется на безоплатной основе.

– Джеронимо совершил самоубийство после того, как узнал о тайной сделке, которую Лавина заключила с правительством у него за спиной. Не сумев повлиять на ситуацию, он бросился с тридцатиметровой высоты.

Так или иначе, в этой истории осталась масса вопросов, на которые вряд ли кто-то когда-то ответит. В 2018 году это попыталась сделать нидерландско-американская команда документалистов, создавшая фильм «Джеронимо Аранда: взлет и падение». Данный фильм был запрещен к показу и распространению по иску юристов Лавины Аранды.

В 2019 году журналист-расследователь Руперт Госсел, опубликовал первую часть своего расследования о Якама Фармасьютикалс под названием «Паутина Якамы. Тень Джеронимо». Статья повторила участь документального фильма. Спустя месяц после постановления решения суда Руперт Госсел вместе со своей гражданской женой Нэтали Келли были найдены застреленными в квартире Госсела. Убийцу не нашли.