Текст книги "Весы Правосудия Божиего. Книга вторая"

 
Как знать, кто ты такой, навстречу мне идущий незнакомец,
За обликом, что кроется в глубоких закромах твоей души,
Помыслы, искания, убеждения, какое сердце носишь ты в груди?
Ты добрый, злой, ты гений или неуч, посланник Бога или Сатаны?
 
 
На все вопросы ваши я один ответ имею и скажу вам, люди:
Довольно слов, пустых полемик, страстных излияний голословя,
Так дайте ж человеку шанс, своим поступком слово чтобы доказал,
Засыпать вопросами его едва ли стоит, он вопросов вам не задавал.
 

– Так вот как, вопросов ты не задавал.

– Ну а что их задавать, раз человек захочет, то сам расскажет искренне. Представь, я спрашиваю тебя о чем-либо, малознакомый притом оппонент. Полученный вопрос тебя озадачивает, это во-первых, а потом тебе надо либо говорить правду, либо лгать, мне отвечая. Скажешь правду, потом будешь мучиться в сомнениях, а не использует ли он то, что знает, в каких-то своих целях, ведь мало ли, не обдумав, выдашь некую информацию, что не стоило бы открывать чужаку, ведь у всякого из нас есть хоть какой-нибудь да секрет, ну не святые же мы. Налжешь – так опять-таки будешь озадачена тем, что наврала, и будешь истязать себя потом за это, ну, конечно, если у тебя еще есть хоть какая-то совесть. Вот, собственно, поэтому я предпочитаю личных вопросов не задавать.

– Ну, кажется, ясно, тогда давайте говорить о чем-то нейтральном, расскажи мне о России, много разного было слыхано о коммунистическом безумии, но сталкиваться не случалось, ты вообще первый русский, кого я узнала в своей жизни.

– Ну и как, впечатляет?

– Вполне, но не все же вы там такие интеллектуалы, красавцы и так далее.

– Это надо рассчитывать как личный комплимент?

– Да, и как вопрос одновременно.

– О России можно говорить, наверно, годами, а в общем да, интеллектуалов там хватает и почище меня, да я себя к таким и не отношу, куда там мне, самоучке, бродяге и… да неважно. Сколько классиков дала Россия, ученых, художников, музыкантов…

Это великая страна, разумеется, вот только по какой-то чудовищной каре именно она попала под коммунистическое иго – так, наверно, надо сказать, и то, что там творилось, в двух словах не изложишь, а знаешь, давай об этом я тебе расскажу как-нибудь вечером у камина, а еще лучше вечерами, во всяком случае мы с тобой теперь в Англии, а не наоборот, вот и делай выводы. Теперь, когда произошел коллапс красного монстра, России нужны долгие годы, чтобы встать на ноги, да, надо подняться с колен, а то и вообще из грязи.

Кто знает, а возможно, это и хорошо, что пришлось пережить народам Советского Союза за время существования коммунистического лагеря, ведь это ни с одной другой страной мира не сравнимый опыт, тут можно анализировать без конца.

Эвелина, это богатейшая страна в мире, обладающая восхитительным интеллектуальным потенциалом и практически неисчерпаемым материальным ресурсом, по крайней мере на несколько веков вперед, но потеряно более полувека времени в развитии, ведь партия коммунистов, что безраздельно властвовала все это время, на самом деле бездействовала или действовала, но безрассудно, поверь, самые сильные аналитики, наверно, не в силах разобраться в том, что осталось после их хозяйствования.

Да ну, не для этого мы тут собрались, чтобы вести вот такие беседы, давай-ка сменим тему, а то я расплачусь, – он грустно посмеялся над своими словами, сворачивая с автобана в сторону Йорка.

Целую неделю они провели в путешествии, исколесив полкоролевства, объединяя приятное с необходимым, ночуя в недорогих придорожных мотелях.

Поездка удалась, и когда «Мустанг» их донес до двери дома Эвелины, им и мысль о расставании в голову не могла прийти.

Гарри растопил камин, и когда она, переодевшись, вышла к нему, сменив дорожные джинсы на домашний халат, неся шампанское в хрустальных бокалах, это ему показалось как минимум сказкой, что, не веря своим глазам, он просматривает в кинотеатре.

Небольшой замок, в зале пылает камин, напротив которого в кресле восседает он сам, и королева в воздушном платье опускается на тигровую шкуру у его кресла, подавая бокал с искрящим напитком, реальность ли это или же сон… наверно, именно так и травили монархов?

В полном молчании, как под воздействием волшебства, они ласкали друг друга перед открытым огнем, не зажигая других источников света, есть ли предел и что может быть красивее любви, когда чувства пылают заодно с натуральным огнем.

 
О Господи, как можешь быть ты щедр,
Даруя чувства, словно рвущийся из недр,
Сравнимые с полетом, вновь и вновь
Детям своим, кто падают в любовь.
 

Ну да, наверно, с полетом, поскольку человек, хоть и мечтал об этом во все времена, но все же не может летать, ну кроме как во сне или при высших достижениях йоги, в глубокой медитации, когда он достигает ни с чем не сравнимого уровня состояния души, и в итоге ему открываются нормально запретные для него астральные измерения.

– Гарри, я хочу, чтобы у нас с тобой был ребенок и мы остались вдвоем заодно навсегда.

Эти слова прозвучали как орган, музыка, какую еще не написал ни один композитор.

Забывшись, они в объятиях друг друга черпали счастье из времени, что им было щедро дано.

Уж наверняка, что в такие минуты у человека должна быть сильнейшая связь с теми другими мирами, откуда и приходят души вновь зачатых детей, иначе как можно объяснить то состояние, в котором находились те двое в ту ночь.

Утром они нашли себя на той же тигровой шкуре, напротив догорающего камина, среди подушек и пледов, чем накрылись перед рассветом, когда улеглись страсти любви заодно с жаром огня, а значит, все это было не сон.

Их счастью не было края, она на самом деле сияла, потягиваясь с ним рядом теплая и нежная, ласковая и безумно секси, такая, что вместо завтрака они по новой занялись любовью, конечно же, переходящей в то, что непременно приводит к оргазму, а после к водным процедурам и кухне.

– Ну что, похоже, пора и меру знать, дорогая, твое гостеприимство не знает границ, но однажды ведь надо нам отдохнуть, одуматься малость.

– Почему одуматься, я и не думаю останавливать свои чувства к тебе, даже и не помышляла, но если тебе надо побыть одному, то без проблем, надеюсь, не пропадешь насовсем.

– Так что ты, я бы остался у тебя навсегда, но есть ведь лимиты, честь мужчины и так далее, в конце концов, мне ведь надо работать, чтобы жить, не станешь же ты возиться, со мной вместе распространяя газеты.

– Ну, если это было бы необходимо, то возила бы и газеты, но нужды такой не имеется, так что одного круиза по Королевству с меня вполне достаточно, а ты тоже подумай, надо ли тебе тратить свое время на это занятие.

– Звучит, конечно, великолепно, но, дорогая, я из тех, кто обречены трудиться физически, и от этого уже не отмахнуться.

– Ладно, отчасти ты прав, поезжай, но знай, что я тебя жду уже сегодня.

– Ну сегодня-то не обещаю, давай в конце недели встретимся и займемся тем, что у нас так здорово получается, а время покажет, разложит все по полкам, как у нас говорят.

– Да уж, пословиц у тебя хватает, это точно.

– Они не мои – народные.

– Интересный вы народ, хотела бы я попутешествовать по России.

– Так без проблем, покупаешь тур – и вперед, но теперь не советую, в России пока что царит что-то вроде хаоса, надо подождать, лет через десять, в году этак две тысячи десятом-пятнадцатом можно будет задуматься о таком предприятии, кстати, у меня там тоже есть кое-какие делишки в незаконченном виде, а теперь Россия встает из положения разрухи, надо подождать.

Он вспомнил о детях, кто наверняка уже подросли, о сумке алмазов, оставленной им за Уралом, обо всех, кто уже годами о нем знать ничего не знали.

Ком к горлу подкатил не на шутку, он как-то вдруг отключился, ушел туда, где осталась часть, большая часть его жизни, Родина, в конце-то концов, даже не слышал, о чем щебетала Эвелин.

– Хелло, Гарри, ты куда опять улетел в своих мыслях?

Она махала кистью руки ему перед носом.

– Да, блин, и вправду улетел, прости, есть у меня недостатки, как видишь, что делать, прошлое не отпускает.

– Ну, прошлое есть у каждого из нас, я имею в виду всех на планете, так что ничего тут удивительного нет, мне даже нравится на тебя смотреть, когда ты в таком улетевшем состоянии. Особенный такой, из тебя получился бы неплохой артист кино, да тебе и играть-то не надо.

– Женщина, ты попросту влюблена, вот и смотришь на меня как на кумира, это пройдет.

– Влюблена, конечно, а то как же, но пройдет ли это, не знаю, я бы желала надолго остаться в таком состоянии духа, в конце-то концов, у меня есть любовь, я счастлива, Гарри, а теперь поезжай, побудем эту неделю наедине, подумаем, а потом и решим, чего же мы хотим на самом деле.

– Золотые слова, Эвелин, и я, кажется, влюблен, но давай-ка посмотрим, что из этого получится.

Они расставались с уверенностью, что это ненадолго, ну по крайней мере она была в таком состоянии духа, чего о Гарри сказать было бы нельзя.

Ему хотелось сбежать от этого патового состояния. Поскольку он со своей стороны предложить этой чудо-женщине ну ничего не мог, что может предложить человек без имени, а значит, еще и без документов – тотальный нелегал, пройдоха и так далее до бесконечности.

«И настанет время, когда тот, кто будет без номера…»

«О Господи, на что я себя обрек», – он в полной тишине в мыслях уж который раз обращался к Богу.

Глава 5

Так начался еще один этап его биографии и наверняка продолжился бы до глубокой старости, как в сказке, но, к сожалению, в жизни не все бывает так, как нам бы этого хотелось.

К счастью, он знал свои возможности, что ограничивались жесткими рамками им самим однажды созданной и теперь уже попросту нерешаемой проблемы, а то есть он ведь оставался мистером без вида на жительство, да что там, без перспективы, так что и тут ничего серьезного получиться не могло, а посему иллюзий насчет «из грязи в князи» он вовсе не строил, да что там, и строить не смел.

Он жил в режиме настоящего времени, пользуясь тем, что посылала подруга-судьба, как он сам себе частенько напоминал, ради того, чтобы не обольщаться насчет завтрашнего дня.

Еще и в тот день Гарри не решился ей рассказать о своей проблеме, ну зачем разрушать столь романтическое нечто, да он и сам увлекся эйфорическим чудом всей той вместе с Эвелин проведенной недели. Но как можно было ломать это для них обоих ниспосланное счастье.

Она из женщины-вамп в казино превратилась во влюбленную девушку у него на глазах, ну как можно было уничтожить это чудо природы одним грубым словом «проблема», и он решил тот момент, когда ей будет суждено узнать о нем горькую правду, оттянуть как можно дальше, не ради того чтобы самому покупаться в лучах любви, нет, мой дорогой читатель, он ведь знал, кто он такой, и иллюзий не строил, нет, а наоборот, для того чтобы как можно больше подарить ей того счастья, что она испытывала, будучи рядом с ним, дарила ему свою ласку, а значит, и заслуживала того же.

Вот в таких раздумьях она и застала его, когда по уговору они встретились в Грин-парке спустя неделю.

– Ты что-то не весел, дорогой, неприятности на работе или заболел?

– Да нет, все вроде в порядке, так, задумался о разном, хотя и не особо стараюсь строить планы на будущее, но оно все же крепко связано с настоящим, то есть зависит от настоящего, так, наверно, будет точней.

– Эх ты, философ мой ненаглядный, – она погладила его по руке и, набрав полную грудь воздуха, заявила: – У нас будет ребенок, какое счастье, Гарри.

– Ты молодец, Эвелин, нет больше слов.

Обняв ее за талию, он целовал счастливое лицо женщины, а она, буквально улетая в другие измерения, изогнулась назад, полностью доверяя свое тело его крепким рукам.

Отойдя от нахлынувшей волны любовной магии, она заговорила первой:

– Надеюсь, после того что сделал со мной, ты безусловно женишься на мне, как это подобает настоящему джентльмену.

– Ну конечно же, джентльмен, и непременно женюсь.

– Мы уедем в Новую Зеландию, там лучше климат и мой конный завод, если бы ты знал, какие скакуны и иноходцы там выращиваются, надеюсь, ты будешь там счастлив со мной, родится наш сын…

– О да, дорогая, это похоже на сон, ущипни меня на всякий случай.

– Нет, я тебя поцелую.

Она прильнула к нему в долгой ласке, в том парке везде целуются парочки, так что в их поведении ничего зазорного не было.

– Поедем к тебе, собираем твои вещи, и давай сегодня же заедем в редакцию, чтобы покончить с делами за раз, тебе больше не надо работать, эй ты, понимаешь? Отныне ты мой муж, отец нашего ребенка и вообще мой любимый мужчина.

– Эвелина, все как во сне, я могу сойти с ума от столь резких поворотов судьбы, давай-ка я тебе расскажу нечто очень важное, перед тем как спешить собирать мои немногочисленные вещи.

– Да что может быть важнее того, что уже происходит, а происходит моя беременность, я делала два теста, и оба положительные, у нас будет ребенок. Четыре года думала, что после потери мужа уже не найду достойного мужчину, с кем вообще лечь в постель, не то что родить наследника, но чудо свершилось, я нашла тебя.

Она даже и мысли не допускала о том, что Гарри попросту не может поехать с ней в Зеландию, ни жениться, ни вообще обещать что-либо, поскольку жил вне закона.

– Ну, о том, кто кого нашел, еще спорный вопрос, дорогая, это ведь я подошел к тебе, а не наоборот, но если хочешь, то пусть будет по-твоему, Эвелина, я не смогу поехать за тобой на край света, пусть даже и хочу этого всей душой, ну какой смертный откажется от такого предложения, как стать мужем дамы, которую любит, которая несет его ребенка, да еще и из высшего общества. Только в моем случае получается так, что надо отказаться.

– А ты что, все-таки не смертный, инопланетянин или женат, в чем проблема, не понимаю?

Удивительно, но женщина не показала ни малейших эмоций.

– Да уж, женат, но это была бы не проблема, ведь женатый может развестись и официально жениться сколько угодно раз, нет, к сожалению, на меня не распространяются такие элементарные законы, я попросту вне закона, понимаешь.

– Нет, не понимаю, можешь ли пояснить, что это значит?

Ему пришлось рассказать ей свою историю жизни, конечно, можно было попросту наврать, но как он мог лгать женщине, кто шла к нему навстречу, любила его, была даже беременна от него, уже дала ему руку и сердце, и только по стечению обстоятельств его изуродованной биографии они не могли остаться вместе, создав семейный союз, что, кстати, обещало ему все блага этой жизни, мыслимые и немыслимые.

Она слушала и вытирала слезы всевозможных переживаний, вызванные валом полученной информации.

Хотя рассказ и был долгим, но она не перебила его ни разу за полдня, что они провели вместе, гуляя по Грин-парку, обедая на Ковент Гарден, и только переехав на такси в Блумсбери-сквер, где вблизи Лондонского университета была ее девичья квартира еще со студенческих времен, Эвелин перебила его, пригласив зайти и провести с ней остаток их прощального дня.

– Надеюсь, простишь меня за то, что раньше не рассказал свою историю, но поверь, не из-за каких-то там корыстных побуждений. Сначала ведь не было необходимости в этом, ну какой мужчина прям с ходу возьмет и станет излагать даме свою биографию в деталях, причем не совсем-то и веселых по своей сути.

Ну а потом, когда покатилось колесо нашей скоропостижной любви, то как-то не хотелось его останавливать своим печальным рассказом, ведь я же не полный эгоист, чтобы не заметить, насколько ты была счастлива, был счастлив с тобою и я, так стоило ли отказаться от тех прекрасных дней, заодно лишив их и тебя, прости, на такое я не способен, ну вот и получилось все так, как получилось.

Даст Бог, вырастет наш сын или дочь, будет тебе наследник и радость всего остатка жизни. Благодаря моему молчанию, смотришь, и не пропадет твоя фамилия с лица земли, ведь сама говоришь, что нету больше никого кроме тебя, кто бы мог продлить родословную вашей семьи.

– Это так, Гарри, все хорошо, я ни о чем не жалею, кроме о тебе, а может, все-таки удастся однажды привести твои дела в порядок, тогда найди нас, я имею в виду меня и ребенка нашего.

– На это может уйти большая часть моей жизни, а может, и того недостаточно, не знаю пока, то время покажет, запутался я аж по самые не балуйся, так что не поминайте меня лихом, если и не появлюсь в вашей жизни вообще.

Он ушел рано утром не попрощавшись, ну кому эти прощальные сцены нужны.

«Вот так, ну надо же, мои детки в итоге будут, наверно, во всех краях света и социальных слоях, от воспитателя детского садика в России аж до высшего общества коневодов Новой Зеландии, интересно, грех ли это перед Господом или не грех, но будь что будет, изменить уже ничего нельзя, да и нужно ли изменять… зачем стараться идти против того, что случается по воле Божией».

Вечер опустился за окном, и все как раньше: кресло у окна, небольшая порция виски с сигарой «Кинг Эдвард», все это ради осязания вкусовых качеств и аромата, нет, не опьянения для. Дегустируя вкусы и запахи, человек, сам не зная того, заставляет работать свой мозг, а работа серого вещества – это, несомненно, прогресс, а прогресс – это новые интересные мысли, их анализ и в конце концов выводы из него.

Паучок так и сидел в своем коконе, не вылезая, для него, походу, было холодновато пока, ведь пусть и лондонская, но все же еще пока ранняя весна, сеть его уже давно как пропала бесследно, и только в памяти Гарри остался неизгладимый след от той паутины, что членистоногий сосед за окном столь искусно заплел в ажурном изгибе стойки фонаря в ту предновогоднюю ночь.

– Иди спать уже, – он изрек, глядя на свое отражение в мокром стекле окна.

Холодная кровать, и где вы, мои девчонки, кто греет вас в эту ночь?

Вот как человек все же может изуродовать сам свою жизнь…

Глава 6

Вспомнив о малом иранце, кто мечтал стать монархом своей страны, Гарри решил заехать в спортзал «Грахамс» по указанному адресу на Ноттинг Хилл Гейтс, а чем черт не шутит, может, и вправду малый чего-то стоит. Без особого труда он нашел нужный адрес и вовсе не удивился, застав Шахина прямо на ринге, где тот добивал сразу двоих противников.

Те изгибались как черви перед неумолимой машиной кикбоксинга, хотя и не выглядели так чтобы начинающие, благо все в щитках, как и положено, иначе свирепый малый, наверно, переломал бы им скулы и не только.

Когда поединок закончился, иранец, уже раньше заметивший своего нового приятеля из казино, не отдыхая, сразу подошел к нему и, поздоровавшись, снимая перчатки, не скрывал радости за неожиданный визит.

– Ну как, теперь ты мне веришь, что я лучший, да тут вообще не с кем поспарринговать, они меня попросту боятся.

– Кикбоксингом не занимался пока, а так-то могу сломать шею кому угодно, довелось, слава Господу, научили, как это делать. А ты на самом деле, походу, мастер своего дела.

– Ну как сказать, мастера я получил уже пару лет назад, еще в юношеской группе, но надо продолжать тренировки, а я сам тут за тренера, так что особо-то не разовьешься, сам видел, с кем дело имею.

– У меня в Манчестере есть ребята, хочешь, заедем.

– Да как пить дать, нам все равно в ту сторону катить, если, конечно, ты желаешь познакомиться с серьезными людьми, как сам в казино говорил.

– А так чего же я сюда приехал, на тебя посмотреть, что ли, мне попросту надо найти контакты с серьезными пацанами.

– Ну вот, я же говорил, что тебе повезло.

Они разговаривали на равных, как старые знакомые и спортсмены, кто на самом деле уважают друг друга за мастерство.

– Так чего тянуть, завтра я выезжаю вглубь страны по работе, если можешь, так давай поехали вместе, заодно и пообщаемся с твоими и моими ребятами да по пути заедем куда угодно, такая вот у меня свободная профессия.

– Ну давай с утра в десять подкати-ка сюда же и поедем.

На самом деле малый Шахин вовсе и не был таким малым, махался на ринге как зверь, Гарри сам это видел, так что, бесспорно, пацан он был что надо, почему бы и не пообщаться.

Наутро они выехали прямо в Донкастер, где их уже ждали знакомые Шахина.

Как раз пять часов в пути, движение было более чем сложным, всю дорогу шел буквально ливень, и по этой причине практически встала автомагистраль, но в Англии сухую погоду не ждут, впрочем, как и в России.

Добрались как раз к обеду и очень кстати, хозяин ресторана, кто и был приятель Шахина, как раз накрывал поляну для гостей из Лондона.

Весьма уважаемого вида мужик, среднего возраста, сам работал в своем семейном ресторанчике, человек с призванием повара и гостеприимного хозяина, с его лица не сходила доброжелательная улыбка, суетился, подавая блюда и при этом приговаривая приятным тембром голоса, что гостей тут же располагало к непринужденности, и домашний уют обстановки говорил сам о себе, мол, мой дом – ваш дом, ребята.

– Так это и есть твой русский приятель, представьте, ребята, в первый раз вижу русского человека. Файсал Гафур.

– Гарри Блейд.

Они пожали руки и, присев за вполне европейский стол, принялись за обед, сервированный иранскими изысками кулинарии.

– Да уж, Файсал, вы, похоже, мастер своего дела.

– Ну, не стоит меня хвалить, товарищ Гарри, какой мужчина не приготовит хорошего плова.

Похоже, старый все же врет о том, что впервые видит русского человека, а откуда же у него слово «товарищ» вдруг выскочило на чисто русском языке, похоже, этот старик и вправду не простой.

Такая мысль мигом проскользнула у Бронислава, ну а вслух он заговорил совсем о другом:

– Конечно, не каждый, вот я, например, три с лишним года работал в Лондоне поваром в харчевне твоего земляка, так ведь тот хозяин такого вообще не готовил, правда, и кухня у нас была не ресторанная, быстрая еда и только. Так, некоторые вещи, конечно, и я научился, но и близко не в курсе, как добиться такого чудо-блюда.

– Говоришь, в Лондоне у иранца работал, а как его зовут? – как бы без особого интереса спросил Файсал.

– Абдул Али Фарук, но в прошлом году под новый год его харчевня сгорела, и он с семьей уехал в Йорк. По крайней мере, мне он сказал, что направлялся именно туда.

– Не доехал Фарук до Йорка, вся семья погибла в автокатастрофе, был густой туман, и несколько машин превратились в кучу металлолома, в считанные секунды погибло более десятка человек, нету больше семьи Фарука.

– Очень жаль, он был хорошим человеком, да, я мог быть в той же машине, попросту не хватило места, и он пообещал заехать за мной на следующий день.

– Что делать, несчастный случай прервал их жизни, Аллах принял их.

– Иншаллах, иншаллах.

– Шахин, вас с Гарри приглашаю в мой кабинет на чай, там и поговорим о делах.

Видимо, Файсал-старина сначала присмотрелся к русскому гостю и только потом, когда остался им доволен, решил уже позвать на чашку чаю в свою личную комнату.

Ну да, это была настоящая чайхана по-ирански, все исключительно восточное, тут шелковые ковры покрывали топчаны, а шерстяные лежали на полах, замысловатыми кружевами вышитые подушки повсюду лежали во множестве, тут-то и была святая святых этой общины, место, куда допускались только избранные люди.

Курнув через кальян немного опиума, мужчины расслабились и, попивая высокосортный чай, завели разговор о бытии деньском, что вовсе не из легких, проживая тут, на чужбине.

Конечно, Броньке пришлось о себе рассказать именно столько, сколько и было прожито, ну, разумеется, за умолчанием таких деталей, как сумка алмазов за Уралом, и точных адресов семьи или родных, ну уехал и уехал из России, наследив там слегка, а Россия велика, да иранцы как бы и вообще не особо-то интересовались о таких вещах, как далекое прошлое, вопросов не задавали, но слушали внимательно.

– Так вот ты какой, аксакал, отныне ты не один, не беспокойся. Что насчет бумаг, то на решение таких вопросов потребуется время, но как только что-то будет, так тут же тебя, брат, оповестим, даже и не загружай этим мозги. Шоферские права раз имеешь, то и беспокоиться не стоит пока, езди себе спокойно, а по случаю будем знать о твоей нужде. Мы, братка, больше вон нашим зельем занимаемся, а с документами, да еще и европейскими, пока что не доводилось, но ничего, все однажды бывает в первый раз. Будем на связи, теперь ты уже наш офис знаешь, я тут прямо и живу, на втором этаже спальни, так что в любое время суток заезжай. Еще одна деталь, чисто для информации тебе говорю, вдруг найдешь выход на сигаретных торговцев, знай, тут можешь сдать любое количество, ну и опиум, как видишь, у нас имеется, только аккуратно, братуха, это очень и очень опасный товар. Ну мало ли, так что имей в виду.

Они еще покурили и пообщались, там же переспали на роскошных коврах по-ирански, а наутро Гарри, попрощавшись, поехал дальше по своим делам работы газетчика.

Шахин остался на месте, но номерами мобилок они уже поменялись, так что на связи с уголовным миром он уже был. Нет, эти люди никому зла не делали, они попросту вели свои торговые дела, помогали друг другу, да и только.

Против того, что некоторые делают бомбы и массово взрывают невинных, бизнес этих людей был попросту бизнес, способ нормального выживания, да и только. Арабы испокон веков торговали своим опиумом, пряностями и шелком, никого не трогая, вели свои караваны через пустыни от города к городу, но до тех пор, пока не была найдена нефть, а там уж началось то, что мы все прекрасно знаем из телевизионных новостей…

Да ладно, оставим политику для политиков, а мы давайте-ка вернемся к нашему герою, чья почти размеренная жизнь в старой доброй Англии уже скоро подойдет к счастливому концу, и его ждут неимоверные повороты судьбы, не лишенные романтики да душезахватывающих приключений.