Текст книги "Весы Правосудия Божиего. Книга вторая"

Весы Правосудия Божиего
Книга вторая
Андрис Юрьевич Лочмелис

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

© Андрис Юрьевич Лочмелис, 2023

ISBN 978-5-0060-0844-1 (т. 2)

ISBN 978-5-0059-8649-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шарж от Художника Веселина Василиева

Быть может, птица тень свою теряет,

Чего о человеке я б не смел сказать,

Ведь наша-тo – она навеки с нами…

Пусть, возгордившись, и пытаемся летать.

Ко всем вам, мои дорогие сочеловеки.

Ко всем добрым и не столь добрым, с кем довелось-таки стать мне знакомым, шагая не совсем ровным путем своей жизни, а также и к тем, с кем встреча еще предстоит.

Бесспорно, есть место быть добру, а также и злу среди нас, ведь согласитесь, друзья мои дорогие, «Стать первым без второго нельзя, так вместе шагают дружно».

Некий созидать послан, другой крушить, что, по-видимому, и есть самая элементарная закономерность бытия.

Всех искренне благодарю, ибо без кого-то из Вас не сложился бы пасьянс этой, наверно, уж не очень-то веселой истории, что смею повествовать всему миру.

А повесть – она, собственно говоря, о том, что раз уж родился человек, повторюсь, будь он плох или хорош, то, видимо, для некой цели он все-таки был, или все еще есть, нужен тут, на планете Земля.

Об авторе

На свет по милости Господней он появился в середине шестидесятых лет двадцатого века, первым же пронзительным криком смело заявив о своей непростой личности акушерке, матери, а потом и всей многочисленной, но благо относительно интеллигентной семье крестьян среднего достатка.

Дело было на бескрайних просторах Советского Союза, и не станет лишним, если заметить, что при весьма сложных бытовых условиях, но он, несмотря ни на что, благополучно вырос телом и духом, получил сносное среднее образование под громкими лозунгами коммунистов вроде: «Будь готов – всегда готов» и прочих в том же духе, которые неустанно раздавались из вечно шипящего репродуктора-радиоточки, в обязательном порядке имеющегося практически повсеместно, так что ему и понаслышке, и на суровой практике удалось-таки испытать все прелести тех теперь уже в лету канувших и, надо сказать, эпических ныне времен. В начале девяностых, когда разыгралась агония, а потом и стихийное бедствие коммунистического безумия и без малого воцарился хаос в бескрайней, по гланды настрадавшийся стране, началось такое, что и в сказке не рассказать…

Так давайте не стану трогать старое перо, ни тем более кисть, а обращусь-ка я к клавиатуре ноутбука, и вот она-то мне и поможет в той немалой работе, что предстоит по пути к изложению мыслей, которые воистину назрели уже до того, что сами ну попросту просятся на бумагу. Десятками лет монотонно существовавшее общество билось в предсмертных конвульсиях привычной апатии и корчилось, словно роженица в схватках, мучительно выбираясь из-застойных оков советского строя. Тогда повсюду творилось чудовищное бесправие, выходящее за всякие рамки здравого рассудка, и до такой степени, что навеки будет помнить история, а люди будущего, наверно, аж содрогаться от пересказов кровавых легенд о той воистину безумной эпохе. Он, к тому времени будучи уже взрослым мужчиной, разумеется, тоже оказался в круговороте того кошмарного танца.

Те порой шквальные веяния ветров свободы обратили в бегство десятки, нет, сотни тысяч настрадавшихся вдоволь творческих личностей, «граждан-узников страны светлого будущего», с ошеломляющим треском лопнувшего в мелкие клочья мыльного пузыря большевицкого строя. Вряд ли поддалось бы статистике, сколько же все-таки душ тех или иных социальных групп унесло за кордон той первой волной, отхлынувшей из лагеря разваленного Социализма, но он точно был среди них.

Будучи еще молодым, в те годы конца двадцатого века, ему довелось побывать аж везде, от востока до запада, и наоборот, и накрест, если вам будет угодно. Трудиться в поте лица, когда была работа, а нет, то даже красть себе хлеба кусок, дабы поесть, набрать сил и дальше идти в сражение с невзгодами жизни да повидать в ней, похоже, немало, чтобы однажды решиться и сесть за письменный стол и, не имея особого к этому образования, начать-таки, начать писать свою повесть о тех временах, переживаниях народных и личных, повесть, которую Вы, мой милый друг, теперь и начали честь.

По вечерам, после работы на «евростройках», положив чуть ли не до бритвы стертый свой мастерок в мозолистую руку, он брал авторучку и порой набрасывал на страницы блокнота пару-тройку строк на ум пришедших стихов, некоторые мысли, события дня или нечто из личного рассказа коллеги во время обеденного перерыва, такого же бродяги, но с высшим образованием, инженера-механика, потерявшего работу и в отчаянии подавшегося куда глаза глядят на поиски новой жизни, бывшего милиционера, кто так же убежал от беспредела, или летчика, кто покинул свой лайнер прям на взлетной полосе одного из европейских аэропортов, пожертвовав всем, лишь бы не вернуться в то месиво, что мололо жизни людские. Человек, сбросив китель милиционера, пилота, военного, волею судеб превратился в подмастерья, за мизерную зарплату выполняя физически тяжкую работу вроде «принеси-подай»… а дальше вы сами знаете, на стройке очередного отеля где-то на знойным солнцем испепеленном побережье Средиземного моря.

Сквозь годы далеко не легкой жизни он нет-нет, а писал, создавая нечто подобное рукописи-черновику, и назвал эту работу свою «Весы Правосудия».

Спустя десятилетие с лишним, в конце 2010 года, когда грянул на свет финансовый кризис и работы для мастера попросту не стало, он положил свои инструменты в долгий ящик и, пользуясь временем, всерьез принялся за строительство словом, что, кстати, тоже неплохой, если не лучший, материал для созидания вечного.

Так вот, он сел за компьютер с намерением воплотить-таки в жизнь давно уж зачатую мысль.

По ходу работы над книгой, исходя из немалого опыта прожитых лет, вдруг твердо решил, что в названии повести ну не хватает вот одного, но главного слова, а добавив его, получил как раз то, что искал, и, найдя, не колеблясь назвал свою повесть именно так, как, наверно, уж пожелал сам Господь, дав ему такую идею и убеждение – «Весы Правосудия Божиего», а потому, милый друг, что только Господний будет праведным суд, и вот он-то рассудит нас всех, исключив роковую ошибку…

Конечно, это всего лишь его личная точка зрения, а выбор разделять ее с ним или нет, безусловно, друзья, остается за Вами.

О книге

Имея возможность путешествовать не только по всей России, а также по Азии и Европе, я всегда старался общаться с людьми, ну и вы ведь знаете, как оно зачастую бывает, когда уже выпито за знакомство, дорогу и будущее… человек, найдя «свежие уши», чужака-слушателя, открывает ему свою душу, дабы случайному спутнику излить все за жизнь накопившееся горе, ибо на подсознательном уровне, все же зная о том, что разделенная с кем-либо боль уже становится меньше, вот он и говорит неустанно в незыблемой надежде, что незнакомец, выходя на своем полустанке, унесет на себе хоть какую-то часть непомерного груза его жизненных бед.

Так вот, все накопленные рассказы плюс мой личный опыт и заставили написать эту повесть, то ли роман, решите вы сами…

Имена героев, места, события и времена, разумеется, не соответствуют действительности, а некоторые из них даже полностью мною вымышлены, то есть субреальны, так что любые совпадения с когда-то жившими, нынче живущими людьми или событиями попросту случайны, и уж извините за нечаянное сходство с кем-либо из Вас, если что…

Базируясь на весьма интересных, а иногда даже невероятных, когда-то слыханных житейских историях и моем, скорей всего, что слишком раскрепощенном мировоззрении, получилось так, что эта книга содержит в себе, наверно, уж разные жанры бескрайнего поля брани литературного искусства.

Тут, конечно, присутствует лирическая проза, поэзия, романтика любви и все, что с ней связано, самая малость сарказма, драматические моменты, местами, наверно, робкий сатиры пристук и даже, быть может, похоже, порой, что данное чтиво проведет-таки вас сквозь гранитные жернова философической мукомольни, но преждевременно беспокоиться Вам стоит едва ли. Мысли мои не слишком уж тонкого помола, и посему полагаю, что будут понятны Вам всем.

Ну, а если листание этих страниц Вам все же доставит некую минутку удовольствия, а еще лучше, если заставит задуматься о мирском или вечном, то значит, что годы беспутной жизни моей были растрачены вовсе не зря.

С уважением, всегда ваш – Лочмелис Андрис

Часть 1

Глава 1

Словно волной смыло романтическое настроение, когда он увидел, как, раскрыв свою весьма опасную пасть, навстречу ему галопом несся устрашающего вида пес-бультерьер.

При нападении собаки с репутацией страшного зверя не испугаться мог бы, наверно, только лишь ненормальный, ну или на самом деле отчаянный атлет, который уже неоднократно смотрел смерти прямо в глаза.

Животное быстро приближалось, и мужчине оставалось только приготовиться к смертельному поединку, так как бежать и скрыться было некуда, он успел взором окинуть поляну, но даже самые ближайшие деревья, куда, по сути, можно было бы забраться при серьезном желании спасти свою задницу, стояли на слишком большом расстоянии…

Пытаться попросту убежать было бессмысленно, к сожалению, он не входил в ряды выдающихся спринтеров, чтобы вот так вот дать ногам волю, как шутят в народе, мол, знаю два лучших приема карате, а то есть быстро бегать и хорошо прятаться… ну а вот некоторыми другими видами единоборств наш герой владел вполне серьезно, так что оставалось лишь собраться духом и за секунды приготовиться к схватке.

Он, словно тореро, смахнул кожаный плащ с правого плеча, тем же движением намотав на предплечье левой руки, в надежде подсунуть таким образом защищенную конечность под клыки атакующего животного, ну а там уже как карта ляжет, единственный вариант победить этого монстра – захват в области трахеи и удушье.

Мужчина сгруппировал мышцы, словно робот, за доли секунды, проверяя все узлы, системы и программы, благодаря по жизни натасканным нервам, он моментально получил выброс адреналина и был готов к схватке со смертоносными клыками, но подбежав на расстояние в четыре шага, собака вдруг остановилась, завиляла хвостом и, чуть ли не улыбаясь, всем своим видом давала понять, что желания напасть на человека у нее и в помыслах-то нету.

Убедившись в миролюбивых намерениях четвероногого друга людского, Гарри машинально вытер вспотевший лоб и, как бы аплодируя слюнявой морде, захлопал в ладони, таким образом сбрасывая свой стресс, полученный в ожидании неизбежной схватки.

Устрашающего вида кобель играясь запрыгал вокруг него, вскоре из-за поворота дорожки появился хозяин опасного животного и, что-то крикнув по-английски, подозвал собаку к себе, дружески помахав рукой в сторону остолбеневшего человека, надел ошейник на страшного зверя и преспокойно, на самом деле «в английском спокойствии» зашагал рядом со своим питомцем, как ни в чем не бывало прогуливаясь дальше по ухоженной дорожке Гайд-парка.

«Вот это да, никак я прилетел сюда только для того, чтобы в первый же день английские собаки меня разорвали бы на сувениры».

Это была его первая мысль, когда только увидел несущегося на него зверя. Но, черт побери, сон ли это или галлюцинация, он, еще не веря в благополучный исход встречи с псом, продолжил свой путь безо всякой заранее выбранной цели, да и какую же цель он мог выбрать, не имея ни идеи о том, что с ним будет в ближайшее время, чего еще ожидать от судьбы-злодейки.

Даже не заметил, как попал на Тауэр-бридж, зашагал по чудо-мосту, пересекая мутноводную Темзу, а на том берегу Биг-Бен как раз отбил десятый час вечера, он просто шел не спеша, гуляя куда глаза глядят в совершенно чужом городе, стране, по острову, куда его сегодня волею судеб принес в своем чреве иностранный самолет.

Поступил ли он правильно, покинув Родину, да кто знает, сам себе на этот вопрос он ответить не мог – как ни пытался оправдать свой поступок, он снова и снова терзал себя мыслью, что не давала покоя: «Да какого дьявола было надо всему этому случиться и именно со мной…»

Но в те годы середины девяностых прошлого века жизни людские ломались пригоршнями ежеминутно: Советский Союз распался с оглушительным треском, повергая в хаос привычное течение времени, страсти бурлили – свобода слова и действия… большими кусками делился за семьдесят лет испеченный Страной Советов пирог… Более чем двухсотпятидесятимиллионной стране пришел конец, и ее граждане теперь разбегались кто куда, многих своей холодной рукой забрала костлявая, мол, лес рубят – щепки летят, некоторым повезло больше, и они стали выкарабкиваться из грязи в князи, ну а неким пришлось-таки спасаться за рухнувшими кордонами железного занавеса своей необъятной родины, которая когда-то обещала золотые горы в коммунистическом будущем… но не тут-то было, за слова отвечать стало некому, как это и водится испокон веков… и не только на Руси святой.

Погруженный в мысли примерно такого рода, человек неприкаянно бродил по совершенно чужому городу, даже не задумываясь о будущем, не радуясь обретенной свободе, чудом спасенной жизни, в конце-то концов, надо бы благодарить Бога за то, что не лег костями еще там, за Уралом, но радости не было, да и чему тут радоваться, когда вся жизнь ушла коту под хвост, семья, дом, даже имя – и то чужое, вот попробуй, брат, поживи-ка теперь… не к кому зайти, даже поздороваться не с кем…

Солнце уже спустилось на западе и скрылось из виду где-то между крышами бескрайнего города, а он все еще бесцельно бродил по затихающему Лондону, оказываясь то на Пикадилли с ее Королевской академией художеств, на Оксфорд-стрит с оживленным движением потоков людей и рекламными огнями множества фешенебельных торговых точек и развлекательных заведений.

Было уже около полуночи, когда, присев на гранитную лавочку Трафальгарской площади, созерцал черные статичные скульптуры гигантских львов, замысловато расположенных по всем четырем углам-краям света, и статую адмирала Нельсона в центре, установленную там на колонне высотой чуть ли не пятидесяти метров в честь победы над Наполеоном в 1805 году в битве при Трафальгаре – гордость Англии.

Была относительно теплая и сухая погода, так что спешить под крышу не приходилось, и он предавался течению времени и мыслей обо всем или ни о чем, так и не решив пока, где ночевать первую ночь в этом, судя по всему, восхитительном мегаполисе Туманного Альбиона.

Почему-то никак не хотелось заходить вовнутрь зданий, ни в отель, ни даже в бар на пинту пива, ни вообще с кем-либо общаться, и какое могло тут получиться общение, когда он на английском языке еще пока не имел ни малейшей практики, хотя и учил этот язык в последние недели по интенсивной программе, но теперь, будучи в Лондоне и прислушиваясь к окружающей его речи, ну не понимал, черт побери, вот ни слова.

Такое состояние души, ну, как будто он на самом деле умер, а теперь вроде призрака бродит в чудесном потустороннем мире, где только и слышно как: «пожалуйста», «спасибо», «добро пожаловать», но стоит лишь к кому-то обратиться да просто заговорить, как магия исчезнет и он опять окажется в суровой, ужасающей реальности, в той страшной действительности, откуда всего несколько часов назад чудом, но как-то все же удалось унести свою задницу.

Оказывается, тут даже собаки не кусаются, они улыбаются незнакомцам.

Не мог он поверить, что вот такая вот разница между Россией и Англией.

«Это как же мы жили все годы, глядя друг на друга из-под бровей, готовые всякий момент броситься в драку, а теперь-то и вообще ходим вооруженные до зубов и не просто носим оружие, а частенько используем именно по предназначению… словно с ума посходили все в одночасье».

С такими мыслями в душе шаг до депрессии – скажет психолог, но ему-то было не до таких расслаблений, чтобы поддаться навязчиво подступающей меланхолии, закрыться в квартире, завалиться на диван со своими тяжеловесными мыслями о вечном и никого не впускать – да уж… надо эту квартиру иметь, во-первых, а таковой у него в тот момент еще не было, да и благо молодость подсобляла, все же делая свое неугомонное дело.

Тридцать лет всего-то, расцвет сил, мужчина только как подступил к пику своей сексуальной энергии, тем более что он по своей натуре вовсе не был из робких по отношению к представительницам прекрасного пола.

Две девчонки присели неподалеку от него, через скамейку в том же сквере, и, озорно поглядывая на светловолосого гиганта в роскошном кожаном плаще и несессером через плечо, о чем-то перешептывались, проказницы.

Интуитивно поняв, что тут речь идет о его выдающемся теле, Гарри Блейд мгновенно прогнал дурные мысли и, не теряя ни минуты, помахал им сначала рукой, а получив веселый ответ, тут же перешел в наступление.

Он, не отрывая взгляда от смуглянок, встал со своей скамейки, за пару-тройку секунд пересек их разделяющее пространство и, не спросив на то разрешения, беспардонно присел к девицам.

– Привет, леди, – он произнес первые слова за все время с тех пор, как покинул аэропорт.

Смуглокожие красавицы что-то прощебетали в ответ, он хоть ничего и не понял, но не растерялся, а весьма артистичным языком жестов дал им понять, что «с разговором пока трудновато, дорогие дамы», и, сделав, наверно, всем народам понятный знак ладонью, мол, спокойно, девушки, я сей же час попытаюсь хоть что-нибудь, да изречь, – и как ни странно, а замысел удался.

– No problem, is only solutions.11
  Нету проблем, есть только решения.


[Закрыть]

Эта фундаментальная фраза прозвучала словно магический код к сложнейшему замку ворот в новую жизнь иммигранта.

То ли он высказал что-то совершенно непонятное, то ли фраза была истолкована превратно, или же они смеялись над его русским акцентом – неизвестно, но юные дамы шоколадного цвета так сладко хихихали, что его смурное настроение сняло, словно заботливой рукой сестры милосердия.

Вдруг куда-то пропали барьеры между прошлым и будущим, в коих он как раз и провел весь этот день, одиноко бродя по незнакомому городу, а включилось настоящее, как и должно оно быть при нормальном раскладе жизни, в тридцать-то лет, когда тот путь, что идешь ты, человек, тебе еще на самом деле кажется бескрайним…

Спустя полчаса они уже дружно шли к метро, на ходу жуя пиццы и донер-кебабы, что каждый заказывал по личному вкусу, при этом Гарри непонятным ему самому образом, но умудрялся-таки оставаться интересным собеседником для этих нимф из невероятного, как бы потустороннего мира.

Самобичевание, быть может, и полезное занятие, но только порой и желательно в разумных дозах, благо эту доктрину наш герой познал еще в ранней молодости, и посему излишним самоедством, надо признаться, вовсе не страдал.

Так вот, благодаря завязавшемуся удивительно легкому и, несомненно, скоротечному знакомству, словно заново родившись, он совершенно не беспокоился больше о том, что было вчера или может его ожидать завтра, а вдруг на удивление самому себе зажил сегодняшним днем, в настоящем времени, как говорят англичане, live in the present indefinite tense, впрочем, как и развеселые девчонки, которые любезно подсказали, откуда ему взять свой билет, и, дружески щебеча, они втроем спустились в подземку, чтобы через три четверти часа оказаться в районе Хакни, что на восточной стороне Лондона.

Как выяснилось позже, что это особый район, дескать, тут и Джек-потрошитель орудовал в свое эпическое время, и, мол, вообще через восточный Лондон должен пройти каждый себя уважающий эмигрант.

Из метро пересели на автобус, и, сидя на переднем сидении второго этажа, сложив ноги на подрамник ветрового стекла, они помчались сквозь хлынувший дождь по ночному городу, летя на крыльях приключений, в предвкушении еще и развития событий…

Гарри, не веря в это чудо, сидел между девчонками, которые к нему прижимались как будто от холода, а ведь и к колдунье не ходи, а было ясно без слов, что он попал в страстные ручки, и не в одни, а с ходу аж в две пары, как в сказке…

И на самом деле для женщин чужак всегда был и будет интересней, нежели соплеменник, не просто так, а ведь у них это заложено на генетическом уровне, то есть с целью такой, чтобы смешивать разные крови, ведь мешанец всегда будет здоровей, нежели породистый, где всегда остается возможной родственная связь, пусть даже на двадцать седьмом колене, но все же.

Гипотеза, конечно, но опыт жизни невольно сам собой подтверждает эту временем проверенную теорию.

От автобусной остановки до дома пришлось бежать под дождем, так что все трое были до ниточки мокрыми, когда зашли в квартиру.

Девчонки стали сбрасывать с себя одежды, и представление началось…

Ими созданный клубок из трех тел катился по полу жилой, ванной и лестнице, что вела на второй этаж в спальню, при этом принимая самые причудливые формы.

То, что там чувства взяли верх над всякими лимитами общепринятых мер приличий и дедушкиных нравоучений, любому было бы ясно, наверно, с первого взгляда, и уж что наверняка, так дай только шанс, ведь всякий желал бы принять участие в том занятии, щедро делясь своими флюидами эротического аспекта и фантазией исполнения пируэтов таких, что Камасутра отдыхает.

Все мы уныло живем, окутавшись вуалью предрассудков, глупых запретов, придуманных некими нравоучителями прошлых веков, и личных комплексов, но ведь только полностью отбросив эти фальшивые ограничения, можем добраться до вершин испытания, пусть не то что настоящего счастья, так хоть максимально приблизиться к человеку доступным вершинам удовольствий.

Не каждому это под силу, надо сказать, редким из нас удастся хотя бы раз в жизни раскрепоститься вот так вот полностью, но наверняка каждый хотя бы раз мечтал об этом… да и ладно, ведь всякому свое.

Наутро он проснулся в постели один, хотя отчетливо помнил все события ночи и то, как засыпали все втроем, дружно обнимаясь. Девчонок вообще не было дома, а он вовсе и не беспокоился об этом, видимо, выпорхнули птички куда-то по делам или магазинам, хотя, судя по содержимому холодильника, набитого разными полуфабрикатами, кока-колой, фантой и, к его великому удивлению, даже пивом, в продуктовую лавочку они точно не пошли.

Но куда бы они ни отлучились, ведь вернутся рано или поздно.

Гарри щелкнул крышкой пивной банки и, открыв заднюю дверь, вышел во внутренний дворик.

Классический вариант проекта спального квартала в Англии не так-то и плох, весь он состоит из идентичных двухэтажных домиков, прижатых друг к другу вплотную.

Таким образом, из нескольких десятков зданий, выстроенных в квадрат, получается квартал, внутри которого зеленая зона, разделенная на равные части заборами так, что каждый сосед имеет свой участочек сада.

Присев за столик, он не спеша попивал светлое пивко и размышлял над своим возможным будущим.

А будущее было окутано непроглядной пеленой Туманного Альбиона.

Денег на первое время хватало, но надо задуматься о возможности подзаработать, ибо проживание тут казалось штукой не дешевой, эту несложную теорему он вывел еще вчера, отведав первую чашечку кофе, ступивши на землю Ее Величества Королевы Елизаветы Второй.

Пусть и задумавшись, но не расслаблен, ведь все же пил не свое пиво и к тому же в совершенно чужом саду.

Мужская рука серьезных размеров легла на его правое плечо, Гарри, не ожидая ни секунды, перехватил запястье неизвестного и, применив немудреный, но великолепно отточенный еще в армии прием, перекинул чернокожее тело незнакомца через себя и отпустил его в свободное падение, таким образом выиграв момент для занятия оборонительной позиции, отскочив в сторону на безопасное расстояние.

Чернокожий гигант вовсе не оказался из робкого десятка и, быстро сгруппировавшись, попытался удивить соперника ударом ноги с вертушки, но не дорассчитал своей ловкости, попался сначала на блок, а потом и в захват Гарри, который, используя инерцию самого нападавшего, направил его в очередной полет кувырками практически через весь огород.

– Ок, ок, ты выиграл, – чернокожий англичанин затараторил и, встав, протянул ему руку для знакомства.

– Билл.

– А я Гарри.

Пожимая руки, они глядели друг на друга с нескрываемым интересом.

– Мой английский не очень-то хорош, – поспешил объяснить Гарри, – русский я, браток, и прилетел только вчера.

– Ну а как ты оказался здесь, мне кажется, ясно.

Как раз заходили девчонки и без всяких комплексов обнимали и чмокали Гарри в обе щеки.

Красавицы верещали без остановки, а Билл принес из холодильника целую упаковку пива, предложив Гарри, уселся, видимо, на свое постоянное место.

– Мы из Манчестера, та малая моя сестра, а другая, кто побольше, ее близкая подружка, говорят, что учатся в университете тут в Лондоне, в чем я лично не совсем-то уверен.

– Да, учимся на подготовительных курсах перед вступлением. Сузанна, сестра Билли, – прощебетала, усаживаясь поудобней на колени Гарри.

Эта малышка не имела ни малейшего респекта к явно старшему своему родному братцу.

Венди, ее верная подружка, вела себя чуть скромнее, присев отдельно на скамеечку-качалку, подвешенную на специальном устройстве под здоровенным в размерах зонтом. В непринужденной обстановке неторопливой беседы за баночкой пива хоть и с трудом, но выяснилось, что Билли работает в Манчестере, стоя на дверях одного из лучших ночных клубов города вышибалой с неплохой по тем временам зарплатой, что составляет сто фунтов чистой прибыли за всего-то четыре часа «работы», практически ничего не делая, а коротая дни, ходит в спортзал подкачивать мышечную массу – как он сам над собой подшучивал, мол, для устрашения клиентов.

Теперь-то он понял, что эти горы стероидной массы мышц, оказывается, не дают практически никакого эффекта в случае, например, сегодняшнем, когда встречается такой чудак, как Гарри, который хоть и не такой раздутый, но очень и очень опасный противник.

Билли с полным респектом относился к своему победителю и интересовался, мол, где же ты так натаскался премудростям рукопашного боя?

После краткого, но исчерпывающего ответа Гарри: дескать, в русской армии, а где же еще, – Билл стал смотреть на него с глубочайшим уважением, наверно, уж фильмов насмотрелся про страшных русских или где-то наслушался глупостей о нелюдях из той страны, где все ходят в красных штанах, ну или, по крайней мере, рубахах.

– Таке it easy, I’ll give you few lessons as well.22
  Не беспокойся, дам тебе тоже пару уроков.


[Закрыть]

Гарри постучал по плечу нового знакомого, мол, не бойся, научу и тебя, и попытался объяснить, что хотел бы тоже иметь такую суперработу, как он.

Тот, видимо, понял, так как очень обрадовался и, уточнив, что Гарри с удовольствием пошел бы с ним вместе работать вышибалой, позвал его завтра же ехать с ним в Манчестер, где гарантировал работу, так как по его «сегодняшнему личному опыту» и рекомендации менеджер должен принять русского медведя безо всяких промедлений, а теперь он откланялся, объяснив, что имеет дела в центре города и вернется только под утро.

– Значит, заметано, завтра едешь со мной в Манчестер, – и указав недвусмысленными движениями бедер на девчонок, которые о чем-то щебетали в глубине сада, вышел по своим ну наверняка уж уголовным делам.

Шоколадки не заставили себя ждать ни секунды, целуя по очереди, они затащили его в жилую, и началось заново все то, что нравится нам всем.

Девушки не жадничая передавали мужские достоинства на дегустацию поочередно друг дружке и, насладившись его вкусовыми качествами, стали испытывать на физическую прочность, всеми вообразимыми способами пытаясь тереть об него свои нежные местечки, повизгивая от получаемого удовольствия благодаря крепости испытуемого ими полового инструмента счастливчика Гарри.

Они его уложили на софу как бы отдыхать и, запретив делать что-либо ему самому, как кошечки мурлыча, занимались им до тех пор, пока и не выбрызнулось все то, чего они и добивались, хотя выбрызгивать-то вроде и нечего уже было после вчерашней ночи, когда эти чудачки, добравшись до его тела, выдавили из него аж четыре выстрела, перед тем как успокоиться и уснуть.

Начинающие студентки обещали приехать в Манчестер и разорвать его на части через пару недель, за которые им предстоит поступить в университет, а пока, наласкавшись вдоволь, махали своими лапками ему в дорогу.

Английский Гарри Блейда развивался прямо на глазах, он сам порой, удивляясь, выговаривал аж целые монологи, и поражало то, что его понимали.

Это заслуга Ивана и его плеера со спецпрограммой, которую Гарри успел послушать несколько недель подряд, видимо, и на самом деле старая система комитетчиков работала будь здоров.

После того как Билл изложил менеджеру клуба рассказ о моменте знакомства с Гарри, не скупясь, конечно же, на приукрашение поединка, нашему герою было тут же предложено место работы, конечно, пока без официального контракта, но с той же зарплатой, что и у всех остальных восьми коллег по непыльному цеху.

Дескать, берем на испытательный срок в четыре недели, а там посмотрим, сказала привлекательная женщина-менеджер лет этак под сорок, но очень и очень ничего…

Гарри попросту машинально, так сказать, но глазом специалиста заценил ее прекрасные формы, похоже, и она не осталась полностью равнодушна к блондину высокого роста, глазами раздевшему ее прям там на месте.

Женщина даже невольно потрогала свое платье, невольно проведя кистью руки по тонкой талии и весьма внушительных размеров груди, явно чтобы убедиться, на месте ли оно, ибо на самом деле почувствовала себя полностью голой перед этим двухметровым русым красавцем с серо-голубыми глазами, способными на дистанции передать даме самые смелые мысли.

Остановиться ему Билли предложил пока у него, имея в жилой большую софу, на чем перекантоваться ночь-другую.

Вечерами с восьми до одиннадцати они стояли на дверях не то что в одном из лучших, а в самом лучшем клубе Манчестера, что на Спринг-Гарденс, а днями активно занимались спортом.

Девицы не появились ни через пару недель, ни через три, и Гарри, истосковавшись по женской ласке, стал серьезно посматривать в сторону менеджерки, которая, похоже, в нем уже души-то не чаяла.

После работы все вышибалы клуба, всего их работало девять конкретных мужиков, садились за круглый стол в центре зала и, ожидая выдачу зарплаты, были вправе выпить по паре пива за счет заведения. Пока шустрые официантки, бармены и диджеи убирали помещение после шумной вечеринки.