Текст книги "Весы Правосудия Божиего. Книга вторая"

Глава 7

Пулей пролетело пару месяцев, и уже лето властвовало над северным полушарием планеты, вся Англия зеленела, и цвели желтые поля рапса, маслянистого растения, что тут широко культивировалось с целью получения биотоплива.

Гарри, все еще много путешествовал по всей стране, благодаря роду того же занятия в газетном деле, и вовсе не помышлял о каких-либо переменах в своей как бы устаканившейся жизни.

Частенько заезжал в библиотеку города Халла, где его всегда ждала суперсекси Шарон, так что жаловаться на жизнь он попросту не смел, а время – оно текло своим чередом, все ближе подгоняя тот роковой день, когда он, очередной раз попрощавшись со своей возлюбленной и вырулив на автобан в сторону Лондона, но заметив указатель на другой, тоже портовый городок Гул, свернул туда с целью расширения сети точек продажи газет.

Объездив пару улочек в поисках газетной лавки, но так и не наткнувшись на искомый объект, Гарри запарковал свой новенький микроавтобус от фирмы «Ситроен», практически пару дней назад полученный для работы вместо замученного «Фольксвагена-Поло».

Газет продавалось не мало, так что его дивиденды росли с каждым днем, новое транспортное средство, в котором без труда можно было и переспать при необходимости или экономии ради, в общем, по работе дела шли явно в гору.

Этот городок был значительно меньше, да вообще-то больше походил на поселок.

Решив перекусить в портовой харчевне с вывеской «У старого Тома», он зашел в отворенную дверь.

Внутри царил полумрак, несколько завсегдатаев сидели у бара и явно никуда не спеша попивали светлое пиво.

Что сразу бросилось в глаза, так это отдельная компания в глубине зала и куча огрызков тараньки на газете в середине их стола, вокруг которого сидели четверо угрюмых моряков и, видимо, исчерпав темы разговора, попросту молчали каждый о своем.

Англичане тараньку… ну, может быть, и ели бы, если предложить, но такого обычая, как в России, закусывать пиво сушеной рыбой у них точно нету, уж это для Гарри было более чем известно.

Он не стал глазеть на явных земляков, да и с какого рожна, за четыре с лишним года, прожитых на земле Великобритании, он так и не обзавелся знакомствами среди русскоязычной диаспоры, за исключением тех пары человек, с кем имел чисто деловые отношения по работе, да и чего бы ради, ему было попусту искать знакомства с кем-либо оттуда, откуда сам чудом унес свои ноги.

Это ведь ясно, что будут задаваться вопросы, кто, что, где, когда, сколько, по чем и так далее, правду говорить землякам он не мог, а врать, удовлетворяя любопытство новых знакомых, ему попросту не хотелось.

Вот бы встретить такого человека, кто не расспрашивает, задавая бесконечные вопросы, так подобного случая еще пока не произошло.

– Так шо, повэзэм тюмюна до хаты, ха ли, хлопци?

Вдруг он услышал чисто украинскую речь, с которой был хорошо знаком еще с ранней молодости, когда в возрасте семнадцати лет довелось-таки пожить в матушке Одессе.

– Хай сами скуремо, не е бохато.

– Стильки скуришь и ноги отодвинешь, а гроши, гроши-то немалые.

Было ясно, что у моряков имеются табачные изделия на продажу, но торг, походу, не состоялся.

Гарри вдруг вспомнил о том, что ему говорил Фарук о сигаретах, и решил попробовать завести разговор с торговцами из Украины.

Заказав пять кружек пива, он приказал подать их на стол моряков, а сам подошел к ним с целью знакомства.

– Ну, и шо робете, хлопци, так таки нема шо робити чи шо?

Он обратился ко всем четверым заодно с фразой, что первая пришла в голову из всего словарного запаса, что он до сих пор помнил на украинско-одесском сленге.

Разумеется, моряки, будучи натуральными украинцами, тут же выкупили его импровизацию, поняв, что дело имеют с «пацаком-москалем», а то есть с русским, которых вообще-то не очень долюбливали во все времена, но это там, на Украине, а тут, вдали от Родины, всякий русскоговорящий все же ближе других.

Бармен как раз притащил поднос с пивом, и знакомство состоялось на высшем уровне, у моряков нашлось еще пару таранек со вкусом родных озер, и все вместе они просидели за кружками пива еще пару часов, ведя разговор на отвлеченные темы, а на вопрос о происхождении Гарри он ответил весьма лаконично: «Я, братцы, еще при Союзе здесь остался, после самого первого рейса».

Поскольку с морским делом он был знаком не понаслышке, ведь в юности учился же в мореходке, так что мог вести разговоры на морскую тему, а моряки, раз поверив ему, особо-то и не расспрашивали о том, что было, их больше интересовала его жизнь тут, на чужбине.

Ну а об этом Гарри мог гнать гусей сколько угодно, да и на английском он говорил практически свободно, так что у моряков и сомнений не возникло о том, что все то, что им удается узнать от «старого эмигранта», не совсем-то и чистая правда, а после того, как он показал им еще и английское удостоверение водителя, они прониклись к респектабельному старине Гарри глубоким уважением и с пониманием выслушивали рассказы о гнетущем его ностальжи… да истинном желании поскорей отправиться с визитом домой на родину, вот только бы денег подзаработать, а то на одну зарплату коммивояжера особо-то не разгонишься, когда надо ипотеку выплачивать, да еще и кое-что в топку бросать для поддержания жизнедеятельности этого гигантского организма, которым его щедро наградила мать-природа.

Спустя пару часов и несколько пропущенных кружек пива по ходу дела моряки были готовы пригласить его на свою посудину, что стояла пришвартованная у грузоприемного причала в ожидании разгрузки деревоматериалов, что они и доставляют по каботажному соглашению из Украины, а обратно тащат разное, от индийского чая до китайских товаров легкой промышленности.

Ну, конечно же, Гарри принял приглашение и очень удивился, когда оказалось, что таможенный контроль как таковой в этом порту напрочь отсутствовал.

Было он насторожился, что вполне естественно, дескать, а как насчет контроля, но моряки его успокоили, заверив, что тут без проблем, можно даже фурой заезжать, портик-то захолустный, сюда по реке только малотоннажные судна добираются.

– Так что будь спок… братуха, у нас тут все схвачено, и так далее.

На самом деле они беспрепятственно прошли на судно, где всей командой из шести человек Гарри был принят как брат и коллега.

Признаться, у него и самого в душе заиграли старые нотки о дальних плаваниях, которых он был лишен по иронии судьбы, будь ты неладен, Мастер Муха, из-за драки с которым пришлось бросить училище, а ведь все перспективы были стать капитаном уж к этому-то времени.

Он искренне радостно перезнакомился с командой, выпили водочки и не мало, аж песен попели, душа несбывшегося моряка развернулась, но, конечно же, до разумных пределов, а то есть под контролем, чтобы остаться при памяти и не ляпнуть чего не надо по пьянке.

Наутро, конечно же, трещала голова, но он все прекрасно помнил, включительно и разговор о том, что насчет сигаретного бизнеса был базар с самим капитаном, да и вообще команда, похоже, была дружная, и заработанное контрабандой сигарет делилось тут по-братски, да вообще-то не его дело, как они чего делили, а ясно было то, что на борту имеется на данный момент десять ящиков украинских сигарет, то есть всего десять тысяч пачек по смехотворной для Англии цене, одному фунту стерлингов за пачку.

Это баснословных двести процентов чистого заработка, если сдать оптом всю партию.

Ну какой дурак откажется от такого заработка, если он хотя бы немножко в душе коммерсант и любит совсем небольшой риск.

Пока в кают-компании похмелялись свежедоставленным пивком, прояснилось сознание у всей команды, и стало известно Гарри, что предыдущий покупатель контрабандных табачных изделий по неустановленным причинам не явился на стрелку, и если так и пойдет дальше, то через пару дней, когда они уже будут загружены, им придется тащить свой нелегальный груз назад на Украину, а там контроль, мол, не дай Боже. Так что лучше выбросить товар по ходу дела за борт в море, чем притащить назад в мать Одессу. Но у Гарри таких денег, как десять тысяч фунтов, на данный момент не водилось, а на реализацию под честное слово моряки отдавать товар не желали.

Вот как, лучше за борт выбросить, нежели доверить человеку, кто практически уверен в успешной продаже товара, до следующего рейса, когда они вернутся с очередным грузом точно через месяц.

Ну раз так, то так, но не все еще потеряно, лучше уж половина, чем ничего, Гарри набрал номер Шахина и после непродолжительного разговора выяснилось, что тот может подъехать с нужной суммой денег во второй половине дня.

Так начался бизнес сигаретной контрабанды.

Во все времена была, есть и будет осуществляться нелегальная торговля товарами, что, как говорится, в цене, а табачок-то в Англии стоит, однако, и стоит денег ведь далеко не шуточных.

Вот и рисковали бедные морячки, ну кому же подзаработать не хочется.

Ни много ни мало, а по десять тысяч пачек эта команда тащила в каждый рейс, так делая на шестерых членов экипажа стабильную вторую зарплату.

Таможенные условия слабо охраняемого провинциального порта города Гула, куда доставлялись только такие, не особо-то ценные грузы, как металлолом, каменный уголь и древесина, в те годы позволяли искушенным морякам, удивительно, но практически без риска вот так вот провозить достаточно объемные контрабандные товары вроде сигарет десятками ящиков.

Беспрепятственно было можно подъезжать на микроавтобусе прямо на пирс к борту судна и среди белого дня свободно перегружать товарчик.

Возможно, моряки отстегивали какой-то процент куда надо, но об этом они не распространялись, да и какая разница, простая схема работала безотказно, денежки капали, все были довольны, и казалось, что этому потоку не будет конца, но человеческий фактор имеет свойство быть непредсказуемым, особенно когда ставки вырастают в десятки раз, и чем они выше, тем алчность человечья усиливается пропорционально на кон поставленной сумме. Так вот, после того как уже пару раз были успешно провернуты сделки в объеме по десять ящиков и начали появляться легкие денежки, у морячков вдруг стал расти аппетит.

– Очередной рейс мы можем притащить не десять ящиков, а целых сто, конечно, если только ты, Гарри, сможешь столько купить.

– Ну что же, давайте, а купить не я, а мы с партнером сможем, конечно.

– Но это ведь будет серьезная сумма, сто тысяч, если считаем по фунту за пачку.

«Как-то не совсем искренне говорит в этот раз капитан», – у Гарри вдруг проскользнула странная мысль.

На самом деле ему захотелось отказаться от неожиданно высокой ставки, что вдруг выросла в десять раз. Денег у них с юным иранцем, конечно же, не было такой суммы, но не в деньгах дело, их можно было взять вперед у Файсала, ведь через него и велся сбыт товара, нет, дело тут было попросту в том, что в поведении капитана засквозило нечто странное. Показалось, он подумал, если уже верить всякой дурной мысли, то, блин, и из дому выходить не стоит, это что, признаки паранойи или неверие в собственную удачу.

Он махнул рукой на дурные предчувствия и, договорившись о следующей сделке с Файсалом, кто охотно согласился вложить в дело недостающую сумму, дал знать капитану о положительном решении вопроса, а то есть через месяц сто ящиков сигарет, доставленных из Одессы, Гарри с Шахином будут ждать на причале.

Глава 8

Уже целых две недели Гарри не заезжал домой в Лондон, то была очередная поставка сигарет, потом, захватив большую партию газет, он отправился в круиз по своим неблизким торговым точкам, в Эдинбург, Глазго, Абердин, что на севере королевства в сказочной Шотландии, заезжал к Шарон по пути на пару дней в конце недели, пока ее муж куда-то уезжал болеть за свою футбольную команду, а теперь все же решил отдохнуть в одиночестве и переосмыслить происходящее.

В квартире, среди другой корреспонденции, что накопилась за время его отсутствия на полу прихожей, был один цветастый конверт, что привлек его внимание, все остальное годилось только на растопку, но поскольку камин у него был газовый, то кипа рекламных буклетов разного рода пошла прямо в мусорник. И какого же черта люди бумагу да краски переводят.

Цветастый конверт из Новой Зеландии при вскрытии оказался написанным от руки письмом Эвелины, что, по-видимому, добравшись до места, она написала ему в порыве нежности беременной женщины, ведь дело прошлое, они договорились не общаться по той причине, что раз уж попросту не могут быть вместе, то стоит ли будоражить чувства редкими письмами или телефонными звонками друг другу. Ну что же делать, раз уж договор нарушен и весточка получена, то, стало быть, надо ее и прочитать.

Привет от зеленого края земли.

Ну вот мы и по разным сторонам света в прямом смысле этого слова.

Все было как будто вчера, я твои ласки до сих пор ощущаю на своей груди.

Наш сын уже дает о себе знать, он вчера зашевелился, и я чувствую его теперь постоянно, у нас уже есть сын, ты представляешь, ходила на узи, да, это мальчик, так что твоя копия скоро будет ходить по белу свету.

Какое счастье, что в этой жизни довелось-таки встретить тебя и стать беременной.

Тебе как мужчине, наверно, не испытать всех тех чувств, что переполняют мою душу, но зная твой романтический склад характера, все же смею предположить, что ты не равнодушен к происходящему.

В мыслях разговаривая с плодом, я его зову именем твоим, так что у него уже есть имя Гарри, Гарри Стэплтон, а это означает то, что мой род будет продолжен, и это просто чудесно, ведь на самом деле, если бы не ты, то вряд ли я смогла бы кого-либо полюбить другого, а с тем же и родить ребенка от любимого человека.

Он будет здоров, красив, как ты, и счастлив, как были мы с тобой в те считанные, но наши дни, что волею Господней нам довелось-таки провести заодно с тобой.

О том, как я тебя хочу, писать лучше и не стараться, поскольку чувства на бумагу не выложишь, но ты знай, что вот по этому адресу, который указан на конверте, тебя ждут уже двое человек, и как только сможешь, приезжай к нам навсегда.

А теперь даю тебе слово больше не тревожить твою и так уже измученную душу, береги себя, мой русский медведь, а я буду растить нашего медвежонка.

Дата, подпись, все там стояло, как и положено в классическом варианте письма, эта дама явно знала толк во всех делах человечьих.

Гарри в глубокой медитации сидел в своем кресле у окна, вечер сменила ночь, а он не двигаясь, словно окаменевший, все о чем-то думал, блуждая в прошлом, уносясь в ему одному ведомые дали будущего на такие расстояния, что видел даже внуков, бегая вокруг себя престарелого и седого, но это еще было так далеко, что ему самому казалось несбыточной мечтой, а верить все же хотелось…

Наверно, каждый из нас однажды мечтает о детях, ну, а потом и о внуках, что, скорее всего, и есть самая высшая точка на Олимпе счастья для нормального человека.

Он уже подустал от скитаний, от разлуки с семьей, но даже не предполагал, да нет, он-то точно знал, сколько подобных испытаний у него еще впереди, да вся оставшаяся жизнь, примерно так… ибо в этом он не мог ошибаться, ведь знал, помнил все до мелочей, и судя по самому смелому анализу прошлого, его будущее ну никак не могло казаться в ярких тонах.

Ночь, незаметно пришедшая вслед за вечером, давно как включила над городом свои фонари, и даже самые поздние зеваки уже разбрелись по домам, когда остатки лондонского гула дневной суеты увез в себе последний ночной автобус, моргнув тормозными огнями, перед тем как свернуть за тот угол, где стоял почтовый ящик с надписью «Ройял Мэйл», но ему писать было некуда или, и что скорее всего, незачем…

Город затих, ненадолго погрузившись в заслуженный отдых, словно море в спокойствие штиля перед штормом, что вскоре наступит с появлением на востоке первых рассвета лучей, ранних послов его величества солнца, а пока что стелился туман, испаряясь из Темзы и парков, чтобы под вечер грядущего дня снова вернуться на землю дождем, так привычным для местной погоды.

В конце-то концов он заснул, сидя в той же позе лотоса на своем кресле, а может быть, и не спал, где-то в пространстве гуляя, отделившись от тела, это нам неизвестно, но наутро он помнил, что имел честь быть допущенным до разговора не то что со святыми, а с их ликами на образах, что в ряд висели на стене его кухни и о чем-то с ним общались, вот только о чем был сам разговор, он не мог вспомнить, как ни старался.

С первыми звуками улиц, что как раз и вернул тот самый автобус, ночью так ловко собравший все признаки шумной жизни, словно пожилой конферансье в малиновом фраке, утром открывавший пьесу дневного спектакля, вернулся, рыча старым мотором, и после него город стал просыпаться, набирая свой шумный ритм рабочего дня.

Вернулся и наш герой назад в свое тело, и сознание того, что он видел и слышал в ночном общении со святыми, вселило в его душу спокойствие, уверенность в себе и непоколебимую веру в то светлое, что его, бродягу, пусть негде, пусть некогда, но точно уж ожидает, только верить надо в удачу и смело шагать через преграды, которые наверняка и притом в огромном количестве будут еще впереди.

Помня ночные визии, он невольно глянул на стену, с которой с ним разговаривали образа, но там, конечно же, было пусто, лишь позапрошлогодний календарь напоминал о том, что хозяин квартиры стал «немного» не собран.

Ничего, календарь-то заменим, хотя стоит ли в августе суетиться, пусть уже висит до следующего года, а там и посмотрим, если за это время жизнь не закинет куда-то еще, душу почему-то не оставляло предчувствие скорых событий, влекущих за собой много перемен в его жизни.

Работа газетчика, несущая жалкие гроши, по сравнению с сигаретным бизнесом, как бы и не нужна была уже вовсе, но чем-то заниматься надо между делом, и ведь микроавтобус с логотипом газеты на кузове тоже нужен для перевозки товарчика, что довольно объемистый сам по себе, хоть и не тяжелый, то по десять ящиков, а теперь на подходе было на целый порядок умножено больше, вот это да, бус, походу, будет как раз битком набит, дело набирало оборот посерьезней, и с чего вдруг морячкам захотелось так резко повысить размер и так уже немалой контрабанды, да ладно, пусть везут, раз уж могут.

В условленный день Гарри с Шахином, сбросив по двадцать пять тысяч и у Файсала забрав еще пятьдесят, поехали на стрелку в порту.

В команде сквозило нервным напряжением, Гарри это заметил, когда они поднялись на борт.

– Деньги при вас? – капитан переспросил, подав потную руку возбужденного человека.

– При нас, конечно, а товарчик-то где?

– Ну, как понимаешь, сто ящиков тут в кают-компании не поместится, товар пока что в трюме.

Капитан явно нервничал.

– Так что пойдем, вся команда под палубой, как раз товар из тайников достают.

Они пошли вниз по узкому трапу, спускаясь в трюм сухогруза, где на самом деле трудились пятеро остальных членов команды, доставая ящики сигарет из специально приготовленных тайников между шпангоутами в танках.

– Походу, все, капитан, – в полумраке слабоосвещенного трюма эти слова прозвучали, словно в могиле.

– Ну ладно, пацаны, давай бабло доставайте.

– Окей, дай мне две минуты, кейс в микроавтобусе, вытаскивайте товар на палубу, пока мы сходим.

– Да не получится, ведь на улице дождь.

– Вот же повезло, блин, ну тогда надо что-то решать, – его озарило, – пацаны, я сгоняю в супермаркет за мусорными мешками, и мы наденем ящики в водонепроницаемые костюмы.

Так и поступили, а когда вся партия контрабандных сигарет общими усилиями была перепакована в пластиковые мешки, так что дождь им был уже нипочем и можно было преспокойно заняться перегрузкой, Гарри принес из микроавтобуса упаковку с деньгами в трюм корабля, то к его спине вдруг прижалось дуло пистолета, по-видимому, небольшого роста молчаливый иранец, по рассуждениям заговорщиков, не представлял ни малейшей опасности.

– Бабки давай, – вооружившись ножом, к его кейсу потянулся боцман.

Ситуация была не из простых, ни Гарри, ни Шахин такого поворота событий не ожидали, но еще меньше ожидали отмашку сами морячки…

Не задумываясь о риске быть застреленным, а чего задаром пропадать, он нанес сильнейший удар с разворота в скулу капитану, кто как раз и держал его на стволе, тот рухнул, буквально отрубленный неожиданным ударом в зверя превращенного человека. Ну как могли они, бедолаги, знать, с кем на самом деле имеют дело, ведь не написано же на лбах у людей, кто есть кто…

Буквально одновременно с ним Шахин с вертушки снес сразу двоих пиратов облика грабителей-неудачников, а Гарри, продолжая движение того же удара, попав в кадык боцмана, кто тянулся к деньгам, положил его на палубу рядом с его капитаном.

Еще всего две-три секунды продолжался скоропостижно безжалостный бой алчных мореманов, и те уже все были в нокаутах со стопроцентно сотрясенными мозгами, а некоторые, наверно, и с переломанными челюстями, поскольку, придя в себя, могли только скулить.

В полубессознательном состоянии находящихся горе-грабителей быстро перетаскали в моторную рубку и там, закрыв, оставили подумать о том, как же их шаг был опрометчив.

Один из них, на самом деле, щуплого телосложения, на коленях молился о пощаде, но все равно получил свою нелегкую долю, однако не отрубился в нокаут, а продолжал визжать. Наверно, Гарри при нанесении удара в голову этому недоноску все же сжалился, иначе уж точно убил бы в три раза по весовой категории меньшего человечка.

– Мужики, заберите меня с собой, я был против ограбления, мамой клянусь, все расскажу, только не убивайте, этот у меня первый рейс с этой командой.

Занятый выслушиванием щуплого морячка, Гарри не заметил, когда в трюм спустились еще двое, но их встретил Шахин.

Оба полетели кто куда, при этом теряя пистолетики и сознания.

Спустя несколько секунд и эта новая волна грабителей была разоружена и начался допрос.

Оказалось, что это пришла другая компания дублирующих купцов-англичан, но денег, к сожалению, при них не было, мол, пришли, обговорить детали, их обоих также забросили в машинный отсек, пусть там и обговаривают «детали» сигаретного бизнеса, и теперь уж до самых тонкостей, блин, или детали моторов пусть обговаривают при случае, ну если их от этого прет на самом деле, хотя разговаривать там было особо-то некому, поскольку несчастные злоумышленники табачного бизнеса были побиты ну очень серьезно.

Эти ребята не зря же пришли со стволами в руках, уж явно не миротворческие договора подписывать, они пришли, чтобы грабить, но просчитались, товарчик уже был забран по праву победителями.

Мелкий морячок, оставленный по его просьбе на «короткой цепи» в трюме, соплями захлебываясь, стал излагать подлый план капитана, а потом и всей команды алчностью заболевших коллег.

– Верите или нет, а они хотели у вас забрать деньги, а потом пристрелить, таким путем сигареты продали бы дважды, вон те двое англичан и есть те самые, кто приходили еще до вас, а капитан им втер, чтобы они пришли попозже, дескать, товар еще из тайников не достали. В их плане было вас завалить, а потом по пути домой выкинуть в море. Ну кто вас, иностранцев, искал бы, пропали, да и пропали.

– Да заткнись ты уже, и без твоих признаний все ясно.

Вот же, блин, что делают деньги с людьми, он присел на ящик сигарет, чтобы перетянуть дух, теперь уже никто не наведается, так что можно спокойно передохнуть.

– А вы что со мной теперь сделаете, мужики, я тут ни при чем.

– Еще скажи, что при случае удачи и долю не получил бы, хватит скулить, давай вон грузить начинай, – Гарри, собрав пистолеты, а их было три разных сразу, не спеша осматривал смертоносные игрушки, благо так и не использованные по назначению этот раз.

Оказывается, и в Англии вполне возможно на пулю-дуру нарваться только так.

Он размышлял, наблюдая, как мелкий бегает по трапу туда-сюда, вынося ящики сигарет, и так ему бегать сто раз, ну хоть какой-то толк от него будет.

Шахин принимал товар наверху.

«И заносит же меня в переделки, нет чтобы жить, как все люди, спокойно.

Нет, брат, тебе еще не то предстоит, судьба, друг, судьба».

Пистолеты под покровом уже наступившей к тому времени ночи и проливного дождя он выбросил там же в гавань.

Мелкого моремана по его же просьбе вывезли из порта и города, а там, щедро дав ему пару сот фунтов за работу грузчика, оставили на полустанке, ну кому нужен трус и предатель, он ведь снова хоть где-то кого-то, а сдаст.

Так благополучно закончился сигаретный бизнес, в Донкастере все прошло без эксцессов, благо Файсал не стал вытворять глупостей, а разобрались, как мужикам это и подобает.

Денежки упали как с куста, и немалые для газетного-то коммивояжера, более четверти миллиона на троих разделили, слегка отметили сделку и разошлись.

Гарри поехал домой, но, конечно же, через «библиотеку», где Шарон ждала его в любой момент, а когда добрался до Лондона и своей каморки, то как раз уже принял решение, или, можно сказать, он его и не принимал, оно принялось само по себе.

Его звали другие края, а Соединенное Королевство уже было пройдено вдоль и поперек, вот так вот, мой друг, вперед за удачей, бродяга… тебе надо идти, чтобы однажды прийти в нужное время на нужное место.

Решение было принято, но только одна немаловажная деталь, как паспорт, попросту отсутствовала, и эта дилемма, похоже, что сама собой решаться ну не хотела, и все тут.

На следующей неделе его путь с газетами лежал через Шеффилд, и он решил нанести визит своему приятелю, старине Дену.

Тот, как и всегда, в середине дня сидел в своей мастерской и пил его любимый чай с бергамотом, прикусывая тонкими резнями приторного корня имбиря.

– Ну и какими судьбами, тебя и слышно-то не было аж годами, сколько времени прошло, русский медведь, бродяга и бабник, ты выглядишь еще лучше, чем был.

– Так что же со мной будет, еще через пару лет, может, выберут Мистером Вселенной.

Старые друзья оба были рады встрече.

Ден поделился своим чаем и поставил кипятить воду на еще одну заварку.

– Насколько тебя знаю, ты просто так ведь не заезжаешь, есть проблема или бизнес, смотрю, микроавтобус новый, работаешь.

– Тружусь я рук не покладая, газеты по стране развожу, так сказать, сею информацию в массы, нашего русскоговорящего брата развелось как саранчи, походу, бегут оттуда люди толпами, представь, от Абердина до Довера – везде есть покупатель.

– Знаешь, по другую сторону поля для овцы трава всегда зеленее, вот и прут вперед, дойдут до края, разворачиваются и назад погнали, так и ходят весь день, а под вечер все равно домой поворачивают. Так и человек: только выпусти, так он, конечно, пойдет счастья искать, пошляется несколько лет, а там, смотришь, и назад на родину под старость потрюхает, но жизнь-то уже прошла…

– Да черт его знает, Ден, я уехал по другим причинам, и ты об этом знаешь.

– Ты, мой друг, из другого сорта, ты самоизгнанник, тебя где-то что-то ждет, вот и не будет твоей душе покоя, пока и не найдешь то, что ищешь, а что и где, это неизвестно, вот и мается твоя душа в поиске чего-то. Но ты не беспокойся, однажды найдешь и ты свое пристанище, молод еще, время есть впереди, и попусту ты его, как вижу, тратить не собираешься, ну говори уже, что у тебя за душой собралось, раз уж решил в кои-то веки ко мне заглянуть.

– Ден, уехать я собрался, повезло, деньжат на дорогу подзаработал, но вот паспортишки-то нету, как из Англии-то сквозануть и потом там как быть без документов?

– Да, брат, непростые испытания на твою долю выпали, но я думаю, что помочь тебе смогу, есть у меня ребята шустрые, но только английский будет твой паспорт, так что в англоговорящую страну тебе лучше не ехать, ведь твой русский акцент за километр слышно, хоть и говоришь ты хорошо и много слов используешь, но любой тут же скажет, что ты никак не англичанин, и тут вот надо задуматься.

Америка, Австралия, да что там перечислять, все англоговорящие страны для тебя закрыты, если хочешь совета, то вот что, Европа, там французы, испанцы, вот туда тебе надо податься, можно в Голландию, хотя там и многие говорят на английском, но все-таки не англичане, Бельгия, те вообще кроме своего фламандского языка других не признают. Лучше всего на испанские острова рвануть, там вообще потусторонний мир, а вот если в Южную Америку ты бы попал, так там тебя точно бабы разорвали бы, они там помешаны на синеглазых. Довелось, побывал с одним белым дружком по молодости, он от счастья чуть ли родной язык не забыл, вот как его там затрахали венесуэлки.

Словом, мест на свете хватает интересных, но выбраться тебе отсюда надо нелегально, ведь не пропустит тебя английский паспортный контроль, только рот откроешь, а тебе и открывать его не надо, за версту видно, что ты русский медведь.

– Ну и что теперь?

– Надо подумать, в портах попробуй поговорить с моряками, фуры на Европу вереницами ходят, чего тут, через Ла-Манш-то не перебраться, вон люди даже переплывают.

– Ну, плыть-то, наверно, не стану, а на байдарке можно было бы рвануть.

– На байдарке, конечно, можно, только знаешь ли ты о пограничниках как таковых, течении, что в проливе будь здоров, и волнах, что там практически постоянно кипят из-за приливов и отливов, проливчик-то не простой, поверь мне, мой друг, да и ты сам знаешь, ведь почти моряк, не так ли?

– Да ладно устрашать уже, вон люди за шесть с лишним часов при четырехбалльном волнении переплывают, то на спортивной лодочке, за три часа рвануть смело можно, чего там есть, тридцать два километра всего-то, если из Дувра на Кале курс держать, тем более что берег практически в пределах видимости.

– Ну, брат, сам решай, я смотрю, тебе авантюризма не занимать.

– Что могу с собой сделать, ну надо мне этого, и все тут, нечто зовет меня покинуть Англию, а веслом грести-то я умею, байдарка – это была моя вторая любовь молодости, не в шутку, брат, я люблю море и все, что связано с ним.

– Так, значит, вперед, мой юный друг, а паспортину я тебе организую. Допиваем чай, и поехали к моему старому приятелю Генри в Манчестер.

Старина Генри, конечно же, радовался визиту приятеля, приведшего за собой и своего друга Гарри, потенциального клиента, авантюриста, за которого Ден ручался.

– Пусть даже под пытками, но этот парень даже не пикнет, у него нервов вообще уже нету, может заплакать без повода, а в деле стальной и решительный, чего говорить, просто русский медведь.

Он добродушно шутил.

– Старина, этот русский богатырь нуждается в паспорте, он уезжает на континент, так что проблем с ним быть попросту не может.

Генри не интересовали детали биографии клиента, он просто делал свой бизнес.