Текст книги "Толлеус. Учитель – ученик"

Глава 3
Толлеус. Хозяин

Не успел старик подняться даже на четверть пролета, как наверху наметилось какое-то движение. В отблесках светляка он увидел глаза, горящие злым красным светом. «Началось», – мелькнула мысль.

Тварь была крупная и зубастая, а больше рассмотреть искусник ничего не успел, сосредоточившись на формировании плетения. Зверюга замерла, а потом принялась рычать, визжать, тявкать, подвывать – длинная какофония странных звуков наполнила помещение.

– Рычи сколько влезет! Сейчас я тебя… – тихонько пробормотал старик, уже готовый запитать плетение маной.

Но тут животное сорвалось с места и бесшумно умчалось наверх.

– Химера? За мной наблюдают? – тут же подсказало альтер эго.

Этого не могло быть, но походило на правду, и Толлеусу это не нравилось. Может ли химера до сих пор выполнять отданную ей давным-давно команду? Или чародей тоже присутствует, а искусник вломился в чужое жилище?

Вот когда очень пригодилось бы «Око»! Увы, нужно справляться своими силами. Очень осторожно големщик пошел вперед, но наверху его не поджидали никакие сюрпризы. Тут был широкий коридор, убегающий в обе стороны, садовая лестница на чердак и несколько плотно закрытых дверей. Прежде чем заглядывать туда, перво-наперво нужно разобраться с чародейским монстром. По лестнице ему не подняться, и вряд ли он смог тихонько проникнуть в одну из комнат. Так что, скорее всего, зверь просто убежал по коридору.

Старик пошел направо, с опаской проходя мимо каждой двери, не забывая поглядывать назад. Очень скоро он очутился в тупике, упершись еще в одну дверь, которая была немного приоткрыта и слегка подрагивала, как будто за ней кто-то прятался. Отступив немного назад, искусник распахнул створку Искусством, чуть не сорвав с петель.

Взору предстало крохотное помещение – только-только зайти одному человеку. Внутри не было ни души. Это оказался нужник – прилепленная к наружной стене замка будка с крохотным оконцем и обычной дыркой в полу. Сквозняк вызывал движение створки. Еще здесь обитали летучие мыши, мирно дремавшие под потолком. Потревоженные неделикатным вторжением, они с писком ринулись врассыпную, черными тенями промчавшись над головой незваного гостя.

Переведя дух, бывший настройщик развернулся и пошел в обратную сторону. Беспрепятственно добравшись до второго конца коридора, он вновь уперся в приоткрытую дверь. Еще один нужник? Нет. Там обнаружился большой балкон с изящным кованым парапетом. Вид с высоты третьего этажа открывался изумительный: озеро, горы, поля, залитые долгожданным солнечным светом. Сразу же захотелось присесть и отдохнуть, размышляя о вечном. Впрочем, садиться было некуда, да и не до этого было сейчас – на балконе старика поджидал волк.

Инстинктивно попятившись, искусник вновь нацелился на врага, готовясь сокрушить его одним мощным ударом. Волк, похоже, прекрасно понял желание старика, но, вместо того чтобы напасть, плюхнулся на спину, подставляя живот, и заскулил.

– Сдаешься? – не поверил Толлеус.

Зверь совсем по-человечески кивнул и пару раз неуверенно махнул хвостом.

– Ну и где же твой хозяин? – продолжил допрос старик.

Лесной хищник встал и начал тыкать передней лапой куда-то вниз. Искусник вытянул шею и посмотрел в указанном направлении. Отсюда прекрасно были видны ворота, телега перед ними и Оболиус в ней.

– Рыжик?! – удивился големщик, а волк снова закивал и попытался улыбнуться, смешно растянув губы и обнажив огромные клыки.

– Говорить не можешь?

Зверь затряс косматой головой.

– Тьфу ты, поганец. Только напугал зазря. Ладно, потом все расскажешь. Пойдем. – Не дожидаясь реакции помощника, искусник развернулся и скрылся в коридоре.

Какое облегчение, что волк – не химера, управляемая хозяином замка. Можно продолжать поиски.

Старик точно знал, какая из десятка дверей на этаже ведет в покои чародея, но подсознательно оставил ее на потом, сперва мельком заглянув во все остальные помещения. В них никто никогда не жил, хотя некоторая мебель внутри присутствовала. Минимальный набор для гостевой комнаты: кровать, стол, одинокая табуретка, сундук для одежды. Ни белья, ни гобеленов – ничего больше. Чтобы проверить свою догадку, Толлеус заглянул под крышку первого сундука – там было пусто. Очевидно, хозяин когда-то озаботился обстановкой комнат, но потом забросил это дело, не доведя его до конца.

Пришла пора заглянуть в последнюю комнату. Встав напротив двери в кабинет чародея, искусник задумался, вспоминая. Служанку что-то напугало до полусмерти, когда она попыталась войти сюда. Даже не войти, а просто открыть дверь. Сама она внутри не бывала, но можно предположить, что там типовая комната, такая же, как прочие на этаже. А еще должен быть пробит проход в соседнюю, потому что дверь в нее из коридора заложена грубо обтесанными камнями. Жаль, нельзя хорошенько исследовать помещение, прежде чем пытаться войти. Увы, «Око» сгинуло, попав в силки чародейских чар как раз где-то там. Напрягая истинное зрение, Толлеус попытался хоть что-то различить через стену, но ничего не вышло: слишком толстая преграда.

Что ж, пора завершить то, ради чего он сюда явился. Хватит ли искусной защиты, чтобы справиться с неминуемой атакой? Или да, или нет, и проверить можно только на собственной шкуре – иного не дано.

– Открывай, раз собрался, – подбодрил себя старик и тут же, пока не передумал, потянулся к ручке двери.

Волк-Оболиус трусливо попятился, прячась за спину старика, и искусник запоздало подумал, что надо было приказать ему идти первым. Ведь даже случись неприятность, с парнем, оставшимся за воротами, ничего не произойдет.

Впрочем, и так обошлось. По крайней мере старик ничего не заметил, защита обруча не включилась. Только пыль всколыхнулась порывом ветра, закружившись в воздухе. В истинном зрении все же были видны следы чародейства, отчего помещение казалось как будто затянутым легким фиолетовым туманом. А еще у дальней стены затаился небольшой конструкт!

Это уже серьезно: если конструкты не погибли давным-давно, то риск возрастает многократно и можно ждать любых неприятных сюрпризов. Нахмурившись, Толлеус сосредоточился на чародейском создании, силясь оценить угрозу, но тут же улыбнулся: это было его «Око», завязшее в чародейской ловушке. Значит, не все так плохо, как показалось с первого взгляда.

Переключившись на обычное зрение, старик с интересом заглянул внутрь. Тут вещей было не в пример больше. Вдоль одной стены выстроились стеллажи с какими-то маленькими бутылочками и пузырьками. Здесь же на подставках красовались чучела всевозможной мелкой живности: ворон, белка, хищник, похожий на кошку, скелет летучей мыши…

Другую стену подпирал огромный пузатый шкаф с открытой дверцей, без стеснения демонстрируя набитую книгами и пергаментами утробу. Рядом, теряясь в его тени, примостились два сундука. У окошка стоял массивный стол, девственно-чистый, если не считать бронзового подсвечника и толстой книги в черном кожаном переплете. В кресле, удобно откинувшись на спинку, запрокинув голову, так что седая остроконечная бородка торчала вертикально вверх, разместился сам хозяин. Судя по описанию Проси, за прошедшее время он нисколько не изменился. Разве что высох еще сильнее, отчего желтая кожа на руках собралась складками. Тление не коснулось его. В том, что это именно ллэр Гласус, сомневаться не приходилось: никого другого здесь быть не могло. Перстень с крупным камнем, поблескивающий на пальце, подтверждал догадку.

Големщик в задумчивости почесал лысину: похоже, престарелый чародей однажды задремал над книжкой и не проснулся. Хотя на самом деле могло произойти что угодно. Например, происки врагов или неудачный эксперимент. Последнее, кстати, совсем не редкость для чародейской братии – мало кто из них умирает от старости.

Дверь в соседнюю комнату (предположение оказалось верным) обнаружилась в тени шкафа для бумаг. Несмотря на то что она была открыта, заглянуть в нее из коридора не удавалось. Впрочем, нетрудно догадаться, что там спальня.

Фиолетовая дымка, окутывающая помещение, все же смущала. Приглашающе взмахнув рукой, искусник отступил в сторону, предлагая Оболиусу войти первым. Тот сейчас же затряс головой и попятился, пока не уткнулся мохнатым задом в стену коридора. Впрочем, увещевать его не пришлось – видимо, сам сообразил, что ему лично чары не угрожают. Собравшись с духом, волк крадучись пошел вперед.

Сунув голову за дверь, зверь замер, прислушиваясь к своим ощущениям, и опять ничего не произошло. Толлеус было решил, что чары неопасны, но сам не торопился последовать за проводником. Через минуту старик похвалил себя за предусмотрительность: Оболиус все так же стоял, не шевелясь, и не отзывался на оклик. Было очевидно, что он себя больше не контролирует.

– Внутри не опасно! – передразнило альтер эго и нервно хихикнуло.

Искусник ухватился за задние лапы волка, которые остались в коридоре, и потащил на себя. Животное не сопротивлялось, но и не помогало – все его тело как будто задеревенело, так что складывалось впечатление, что старик тащит чучело. Едва хищник полностью оказался в коридоре, он сразу пришел в себя. Но вместо того чтобы выразить признательность за спасение, неблагодарная тварь от души цапнула Толлеуса за руку, но тотчас же бросила добычу и серой тенью помчалась по коридору в направлении балкона.

Вскрикнув от боли и неожиданности, старик схватился за прокушенную конечность. Впрочем, терпеть боль ему не привыкать. Со сноровкой, выдающей богатую практику, искусник притупил чувствительность руки. Все остальное сделал жилет: кровь на глазах стала темнеть и замедляться, пока не остановилась совсем.

– Рыжик! Иди сюда, не бойся! – позвал Толлеус. – Где ты, негодный мальчишка?

Ответа не последовало, и големщик пошел за ним сам. Волк стоял мордой к двери и скалил зубы. По его затравленному взгляду и прижатым ушам было видно, что он напуган до смерти, поэтому агрессивен.

– Оболиус? – еще раз обратился к нему искусник.

И вновь никакой реакции. Только тут старик понял, что его ученик больше не управляет телом животного. Тогда он без промедления занялся формированием плетения, чтобы спеленать опасного хищника. Когда дело было сделано, он выглянул вниз. Парень сидел в телеге задрав голову и смотрел на балкон. Увидев искусника, он крикнул:

– Учитель! – А потом выдал еще целую фразу чуть тише, так что Толлеус ничего не разобрал.

При желании старик вполне мог усилить свой слух, но орать на всю округу смысла нет, тем более когда под рукой Искусство. Големщик потратил лишнюю минуту, чтобы организовать двухстороннюю связь. Благо расстояние невелико, так что было отлично видно, куда тянуть нити и где формировать плетения.

Оболиус рассказал свою историю, хотя в общих чертах кордосец и сам догадался. Парень очень не хотел продолжать эксперименты с вторжением в чародейскую спальню, но бывший настройщик привел веский довод: рискует жизнью и здоровьем только волк, а не его поводырь. Правда, было одно «но»: Рыжик в чужом теле чувствовал все, как будто на самом деле испытывал на себе воздействие окружающего мира. Так что любую рану управляемого животного он ощущал как свою собственную. Боль страшила его, и все же он согласился: любопытство взяло верх, да и не наблюдалось внутри ни острых кольев, ни лезвий.

Снова вселиться в спеленатого хищника оказалось не так-то просто. Парень уже устал от постоянной борьбы с чужой волей.

Когда серый зверь перестал дергаться и вывернул шею, басовито тявкнув, старик снял путы. Потом занялся формированием защиты вокруг животного – нужно было проверить, способна ли она оградить хозяина от фиолетового марева. В довершение всего искусник со вздохом снял обруч-артефакт и нацепил на шею волка, взмахом руки предлагая тому попробовать пройти через открытую дверь.

Искусная защита на самом деле помогла – зверь больше не впадал в ступор и чувствовал себя нормально. Как и было обговорено, он прошел вперед и заглянул в спальню. Заходить туда ему было не велено: на всякий случай к артефакту старик привязал искусную нить, с помощью которой сможет вытащить за порог тушу животного, если с ним что-то случится. Если бы серый исследователь попал в беду в другой комнате, то спасти обруч было бы проблематично.

Внезапно защитный пузырь волка лопнул, но сейчас же сработал артефакт. Предсказуемо – запасы маны в ауре лесного хищника ничтожны, их хватило совсем ненадолго. Главное, эксперимент подтвердил надежность плетений. Оболиус вывел животное за порог, и Толлеус поспешил отобрать свой драгоценный амулет, тут же напялив себе на голову. Настала его очередь войти в покои ллэра Гласуса.

На бутылочках и пузырьках мелом были нанесены какие-то непонятные значки, никоим образом не раскрывающие назначение содержимого. Старик мог биться об заклад, что внутри – не вино. А с учетом того, где они находились, можно было смело предположить, что это чародейские эликсиры. Человеку несведущему лучше держаться от них подальше. Шкаф с бумагами в настоящий момент не представлял особого интереса. Стоит покопаться в нем на досуге, но не сейчас. Сундуки манили Толлеуса, но, наклонившись к ним поближе, он разглядел на замках охранные чары. Прежде чем пытаться открывать их, нужно хорошенько подготовиться. Сперва он решил осмотреться получше.

Мумия чародея вблизи совсем не казалась спокойной и одухотворенной: глаза выпучены, рот разинут в немом крике. Похоже, ллэр Гласус умер в муках и не от старости. Покосившись на дорогой перстень, искусник поморщился: он еще не дошел до того, чтобы ломать мертвецам пальцы. Не исключено, что придется, но если в замке найдется кошель с золотыми монетами, с него этого хватит.

Одежда пурпурного цвета облегала мертвое тело. Так что небольшой холщовый мешочек, висящий на поясе, сразу бросался в глаза. Не заметив на нем никаких чар, искусник снял его и вытряхнул на ладонь странный металлический брусок, тускло заблестевший под светляком. Странная вещица, не похожая ни на амулет, ни на слиток из благородного металла. Возможно, когда-то это был домик для конструкта, но хозяин давно растворился, не оставив о себе даже воспоминаний. Толлеус положил никчемную вещь на стол и продолжил поиски.

В спальне кроме кровати и распахнутого сундука с одеждой обнаружилось высокое зеркало с маленьким столиком перед ним. Также в комнате стояла кадка с каким-то засохшим растением, чей толстый кривой ствол заполнял добрую треть помещения. Больше ничего примечательного внутри не было. Заглянув под перину, искусник увидел лишь доски – ничего ценного чародей и здесь не прятал. Подойдя к зеркалу, старик полюбовался на свое отражение в полный рост. Странное дело: смотришься – и как будто что-то шевелится за спиной, обернешься – ничего. Неприятно даже.

Опустив взгляд, Толлеус приметил, что у столика есть узкий выдвижной ящик. Потянув за него, он наконец обнаружил искомое – небрежно брошенную россыпь украшений: кулон на массивной цепочке, браслет и перстень. Все предметы золотые и из одного комплекта: на каждом красуется одинаковая змея, надувшая капюшон, готовая к броску. Искусник в задумчивости почесал затылок: такое больше подошло бы женщине, но диаметры перстня и браслета рассчитаны явно на мужской размер. Находка дорогая, даже удивительно, что ящичек ничем не защищен. Или чародейство из него выветрилось со временем? Как бы то ни было, теперь оставалось лишь превратить добычу в звонкую монету и озаботиться приобретением подходящего домика, где можно в тишине и спокойствии прожить оставшиеся годы.

Вернувшись в первую комнату, искусник вновь на мгновение испугался своего собственного конструкта «Ока», поскольку уже успел забыть о нем.

– Может, его можно спасти? – озвучил он свою мысль.

– Раньше надо было думать, – возразил он себе.

– Волк-то ожил, когда я его вытащил. Может, конструкт тоже можно вытащить?

Идея показалась интересной, и старик с задумчивым видом приблизился к крохотному пленнику. Легко вытащить материальное тело, а тут как быть? Впрочем, ответ лежал на поверхности. Конструкт заключен в искусную сферу, с помощью которой Толлеус им управлял. Как будто «Око» должно двигаться, увлекаемое этим коконом, пусть даже само оно уснуло. Достав красный камень, кордосец проверил свою догадку. В самом деле, картинки как не было, так и нет, но «Око» послушно движется, повинуясь командам хозяина. Значит, можно было вывести его еще с улицы, просто приказав лететь назад. А он сглупил, решив, что конструкт погиб.

– Дурья башка, – приласкал он себя, выходя за порог.

Там он снова проверил свою игрушку – она заработала, передавая изображение в камень. Старик был доволен: у него все получилось! Осталось дело за малым – проверить содержимое сундуков. Толлеус не собирался с ними нянчиться, рискуя заработать проклятие. Увидеть содержимое можно, не открывая крышку. Истинное зрение тут вряд ли поможет, щупать аурой через стенку слишком сложно и опасно. Поэтому искусник просто дважды сформировал плетение тарана и проломил стенки у сундуков.

Четвероногий Оболиус маялся за дверью, суя любопытный нос в комнату и рискуя снова попасть под власть чар. Внезапно он взвизгнул и исчез из виду. Големщик поспешил в коридор узнать, что случилось. Оказалось, его вандализм не имел к проблемам ученика никакого отношения, просто стайка летучих мышей почему-то напала на волка. Помощь особо не требовалась, парень уже сам справился с большей частью крылатого воинства: одного укуса мощных челюстей было достаточно, чтобы сокрушить очередное крохотное тельце. В свою очередь, нападавшие смогли оставить лишь несколько маленьких ранок на морде зверя. Странное поведение летучих мышей, но ничего опасного.

Старик вернулся в комнату и осмотрел содержимое сундуков. В первом, судя по всему, были какие-то чародейские заготовки. Или же это раньше были простенькие амулеты, но теперь чародейство из них выветрилось. Под ноги Толлеуса из пролома высыпались простые колечки, деревянные жезлы, стеклянные шарики… Одним словом, бесполезный хлам. Зато от другого сундука искусник не мог оторвать взгляд: на пол с тихим звоном сыпались серебряные монеты, образуя блестящую гору, и этот поток все не иссякал. Похоже, сундук был забит серебром едва ли не до самого верха. Странно, что чародей не стал менять свои сбережения на золото – хранить его было значительно удобнее.

Хотя, с другой стороны, удобнее хранить деньги в даймонском банке, а рассчитываться в лавках как раз лучше серебром и медью. Не исключено, что у мертвого чародея был счет в банке на сумму гораздо большую, чем в этом сундуке. И вообще, ругать судьбу не стоило – на такое богатство старик даже не рассчитывал. В мешочек, который он приготовил для возможных ценных находок, влезло только две горсти монет из благородного металла. Остальное придется забрать в другой раз, подготовившись более основательно.

Сейчас время уже далеко за полдень, так что вернуться за деньгами сегодня уже не получится. Впрочем, в этом нет ничего страшного, торопиться некуда. Но на всякий случай перестраховаться не помешает!

С этой мыслью Толлеус сформировал вокруг сундука защиту от воришек. А еще он собрался запечатать ворота во дворе. За год здесь не было гостей, но когда деревенские прознают, что искусник вошел и вышел без ущерба для своего здоровья, слух об этом разнесется по всей округе. Сами-то селяне не полезут, но какая-нибудь ведьма вполне может попытать счастья. Не хотелось бы из-за собственной беспечности в конечном итоге остаться ни с чем!

Глава 4
Толлеус. Легкие деньги

Всю обратную дорогу Толлеус улыбался. Настроение было отличное и рвалось наружу. В итоге старик попробовал исполнить имперский марш, который помнил еще со времен своей юности, но под удивленным взглядом помощника быстро замолчал. Оболиус тоже был доволен, хотя и не подавал вида. Больше денег его воодушевляла другая добыча – связанный волк смирно лежал позади старика. Мохнатка шла своим ходом, прихваченная к телеге веревкой. Искусник хотел было опять завернуть на пастбище, чтобы определить ее к основному стаду, но Рыжик упросил его этого не делать, чтобы потренироваться с ней вечером. Толлеус благодушно согласился. С одной стороны, тренировки с химерами отдают чародейством. Как будто искуснику таким заниматься не пристало, но все-таки умение полезное. И далеко не каждый день ленивый оболтус изъявляет желание изучать науки, предпочитая бегать с ребятней. Так что пускай позанимается, ему это на пользу.

Повозка, упираясь в скользкую землю искусными лапами, скатилась с холма: спуститься вниз оказалось еще труднее, чем въехать на него. Впрочем, это было даже не проблемой, а только лишь досадной заминкой.

– Учитель, – позвал помощник, оглядываясь. – Завтра поедем за монетами?

– Обождем пару дней, – улыбнулся старик, – ничего с богатствами не случится. Деньги в замке год пролежали – они там в безопасности. А если их в деревню привезти, сейчас же найдутся желающие попробовать их стащить.

– Выходит, через два дня мы уезжаем?

– От дождей зависит. Вроде бы погода на самом деле угомонилась. Если так, подождем, пока вода немного спадет, – и в путь.

Оболиус помолчал, с грустью рисуя в воображении образ одной девочки из деревни.

– Сперва в Боротон, понятное дело, а потом куда?

– В Боротоне монеты к даймонам в банк определим, нечего целый сундук с собой возить, – покивал Толлеус. – Потом осмотримся хорошенько, людей поспрашиваем. Глядишь, найдется хорошее местечко в пригороде. А нет, так поедем прямиком в Рингию. И, может, еще дальше. Купим домик с хозяйством, луга для мохнаток. На каменную усадьбу, конечно, не хватит, но устроиться можно сносно… – Старик прикрыл глаза в предвкушении, улыбаясь своим мыслям.

– Учитель! – снова вырвал его из радужных грез голос помощника. – Я ведь это… рингийского языка не знаю…

– Слышал, как местные разговаривают? Понять можешь? Так и в Рингии будет, – пообещал искусник, не открывая глаз. Похоже, эта проблема его нисколько не заботила.

На холме Оболиус остановил повозку сам, без команды. Оба долго смотрели на крошечный белый замок, на озеро и вершины далеких гор, думая каждый о своем.

В избе Финны старика уже поджидал староста деревни – тщедушный, но бойкий мужичок с козлиной бородкой с проседью. При виде вошедших он несколько суетливо вскочил со скамьи и поклонился:

– Здравия в дом, господин Толлеус!

Искусник кивнул и уселся за стол, показывая хозяйке, что постояльцы голодны и желают решить эту проблему безотлагательно. Старушка сейчас же загремела горшками у печи. Бывший настройщик манонасосов по привычке пристроил на коленях палку, что заменяла ему посох, молча поглядывая на старосту. Но тот тоже молчал, теребя пальцами шапку. Кажется, его звали Хват, хотя старик не был уверен: деревенские обращались к нему не иначе как «староста».

В двери показался Оболиус, который уже распряг лошадь и загнал в стойло мохнатку. С помощью хворостины это было проблематично сделать, о чем искусник помнил еще по Широтону. Однако ученик умел легко заставить слушаться строптивое животное.

Увидев гостя, пацан задрал нос, важно прошествовал к столу и молча уселся справа от Толлеуса, во всем подражая своему наставнику.

Финна бухнула на стол дымящийся горшок с кашей.

– Любезный, с чем пожаловал? – наконец соблаговолил начать разговор Толлеус.

Хват ему не очень-то нравился еще с тех самых пор, когда пытался выторговать у старика искусную защиту для деревенского стада коров.

– Сказывают, будто вы сегодня в гости к господину Гласусу ездить изволили?

– Верно, – не стал отпираться Толлеус, стуча ложкой.

– Пацанята у нас пропали давешней осенью. Как раз туда же пошли и сгинули! А еще…

Старик взмахом руки оборвал пересказ всей истории – он уже был в курсе.

– Следов детей не видал, но кости мужика, что у входа помер, привез, чтобы схоронить по-человечески. В телеге лежат.

При этих словах староста вздрогнул, хотя прекрасно понимал, что все участники той истории давно умерли.

– А что сам господин Гласус? – наконец с легким волнением в голосе спросил он.

– Мертвый. Но его тело не привез.

Староста шумно выдохнул, и непонятно было отчего: от облегчения или от испуга.

– Надо бы схоронить, только с колдовским обрядом. Чтобы он, значица, не восставал больше… И мальчонок хорошо бы пошукать хорошенько. Вы ведь, господин, наверное, не все облазали…

– Тело чародея я вытащу. У вас в дом проникнуть не выйдет – проклятие там злое. Дети вряд ли где-то внутри – здоровый мужик дальше порога не ушел, и они не должны были. Так что верней всего они где-то в другом месте погибли.

Хват поклонился и попятился. Он узнал, что хотел.

– Ступай да своим накажи держаться от замка подальше! – крикнул ему вслед Толлеус. – Смерть там, а больше ничего! – И добавил тише, обращаясь к Оболиусу: – Говорил же я тебе – сейчас же появятся желающие пошарить в доме. Кто ради богатств, кто ради мальчишек – все едино!

– А что, господин, много богатства-то? – подала голос Финна, которая внимательно прислушивалась к беседе.

– Много, мало – все забрал, – беззаботно соврал старик, подмигнув помощнику.

Пускай пойдет слух о том, что дом разграблен, но по-прежнему опасен. Это должно отпугнуть любопытных.

Видимо, староста и в самом деле не соврал старой Финне насчет столичного чародея, который разогнал тучи. Погода уже второй день стояла отменная. Вся живность встретила солнце с явным воодушевлением: птицы галдели не умолкая, мыши, которые обычно прячутся до ночи в подполах и норах, внаглую сновали тут и там, торопясь пополнить оскудевшие запасы, свиньи со счастливыми рылами ковырялись в грязи. Даже трава и деревья будто встрепенулись, подставляя свои зеленые тела теплу и свету.

Вода ощутимо спала, и Толлеус счел, что настало время заняться чародейским серебром. Оболиус в этот раз не трясся, точно заячий хвост, и даже изъявил желание помогать учителю грузить богатства. Причем даже отказался брать с собой мохнатку, оставив ее в сарае.

С недавних пор парень растерял львиную долю энтузиазма в части вселения. Наоборот, кривился каждый раз, когда видел приветливо булькающее животное. И причины тому были: с недавно пойманным волком приключился забавный казус, в результате которого все лицо Оболиуса покрылось ссадинами и царапинами. Старик, вспомнив этот момент, покосился на Оболиуса и хихикнул. А дело было так: Рыжик собирался совершенствовать свои навыки в управлении животными, по крайней мере так он объявил. На деле, как выяснилось чуть позже, волк ему был нужен совсем для других целей. Пацан собирался покрасоваться перед ребятней, с тем и вселился в зверя.

Но возникла одна проблема. Ученик искусника в это время должен быть в трансе – вести грозного хищника в поводу, точно домашнюю скотину, у него не получится. И тогда ему в голову пришла глупейшая мысль – привязать себя к спине волка и проскакать так через всю деревню. В его представлении он должен был выглядеть не менее внушительно, чем гонец с императорским указом или наследный принц. На деле бесчувственное несуразное тельце на лесной зверюге смотрелось как минимум нелепо. Но это еще полбеды. Проблемы начались, когда деревенские собаки, почуяв своего дикого сородича, устроили истерику, собрав всех жителей. На счастье, серьезные пастушьи псы были в большинстве своем заперты, поскольку отличались достаточно злобным нравом и внушительными размерами. Если бы им дали волю, могло не поздоровиться даже детям, что играли возле своих домов.

И все же цепные псы шуганули волка, Оболиус свалился со спины своего «коня», но остался к нему привязан. Деревенские, выглянув на шум, увидели такую картину: гроза лесов терзает тело пацаненка. На самом деле Рыжик в образе волка пытался взвалить свое настоящее тело обратно на спину, но у него ничего не получалось. Заголосили бабы, мужики схватились за вилы и косы. Оболиус понял, что сейчас его волка убьют и освежуют и похвастаться перед сверстниками не выйдет. И попробовал перегрызть веревку. Конечно же не успел, запаниковал и потерял контроль. Это, кстати говоря, было второй его ошибкой – он совершенно не предусмотрел способ развязаться с волком, к которому вернулась его злобная сущность. Но в данном случае Оболиусу, можно сказать, повезло: хищник был напуган до полусмерти и не помышлял о том, чтобы развернуться и загрызть прицепившегося к нему человека, он со всех ног ринулся в лес, волоча за собой пацана. С грузом волк никуда убежать не смог, но Рыжик успел основательно исцарапаться о мелкие камни, пока наконец не спеленал серого искусными нитями. Тут подоспели мужики во главе со старостой и в пылу погони истыкали волка вилами, не слушая криков горе-искусника.

В общем, смешно было только Толлеусу. Оболиус ходил хмурый, деревенские тоже не обрадовались представлению.

Повозка взобралась к замку. Похоже, за время с прошлого визита сюда никто не совался. На мягкой после недавнего половодья земле не было чужих следов – добрый знак. Памятуя о волках, повозку загнали во двор и прикрыли ворота. Шанс снова встретить здесь лесных хищников невелик, но рисковать попусту нет смысла. Так же и с защитным пузырем – в прошлый раз он не понадобился, но Толлеус на всякий случай снова активировал его.

– Пробуй, – распорядился он, повернувшись к Оболиусу. Вчера ученик пристал с просьбой научить его делать такую защиту.

Рыжик зажмурился, но смог «родить» только пустую сферу без защитных функций. Впрочем, весьма достойный результат для второго дня тренировок. Тогда Толлеус предложил парню достроить его заготовку нужными блоками, и на этот раз тот справился на «отлично». Правда, пожалел маны, так что пузырь рассеялся сам собой буквально через минуту. В конце концов искусник сам сформировал нужную защиту, и парочка мародеров вошла внутрь.

Пройдя знакомыми коридорами и поднявшись по лестнице, искусники заглянули через открытую дверь в кабинет чародея. Гласус все так же указывал бородой в потолок, разинув рот в немом крике. Сперва Толлеус занялся серебром – он насыпа́л благородный металл в мешочки и подтаскивал их ко входу, а Оболиус тащил их на самодельной волокуше по коридору на балкон. Они работали слаженно и четко, но, когда настал момент выносить чародея, парень побледнел и заупрямился. Пришлось старику все делать самому. Он сдвинул в сторону стол и принялся надевать на Гласуса заранее припасенный мешок, в каких хоронят безродных бродяг. Он это делал не для того, чтобы надругаться над телом. Просто задеревеневшие суставы покойника все равно не разогнуть – ни в какой гроб не положишь. Управившись, старик вытащил ссохшееся тело в коридор, благо оно оказалось очень легким.