Текст книги "Друг отвел меня к психиатру. Как я был сыном богов, капитаном космической миссии и вел хронику своего безумия"

4. Знаки

ЧТОБЫ СЫГРАТЬ СО МНОЙ в эту игру разума и увидеть мир таким, каким я видел его в период сумасшествия, ты должен первым делом уяснить одну важную вещь: все, абсолютно все что-нибудь да значит.

Все, что встречается тебе на пути, неизбежным образом превращается в нечто вроде указателя, который говорит, куда можно идти, а куда лучше не стоит.

От белой бабочки, пролетевшей мимо, когда ты что-то говорил, до шума дождя, забарабанившего по стеклам, когда ты смотрел на фотографию или заголовок первой попавшейся на глаза новости в интернете.

Любая без исключения вещь способна стать носителем скрытого, более глубокого, чем кажется на первый взгляд, смысла.

Первое, что откроется, когда ты сойдешь с ума: все, что мы видим и слышим, – это всего лишь поверхностный слой того, что происходит на самом деле.

Ощущение такое, словно живешь в матрице, внутри матрицы, внутри матрицы, внутри матрицы и так далее до головокружения.

Тебе кажется, что младенец рыдает от голода, а мне – что он предупреждает об опасности. И не дай бог ему перестать плакать, когда я смотрю на него, так как это будет знаком, что он успокоился, потому что передал мне необходимую информацию.

В зависимости от полученных данных день пройдет с большими или меньшими неудобствами.

Одно дело – вообразить себе, что ребенок плачет, потому что ты раздумываешь, покупать на завтрак круассан с шоколадом или нет, и его плач как бы разрешает тебе забыть ненадолго о диете. И другое – решить, что своим плачем он намекает, чтобы ты прекратил заправлять машину, потому что на самом деле бензин – это пустышка.

Вот так.

Когда ты сходишь с ума, ты веришь, что бензин – это пустышка, и ты остаешься сидеть в заглохшей машине.

Но даже если ты сидишь в ней, твой мозг вполне может посчитать, что все, что он видит вокруг, подтверждает, что само решение остаться сидеть в заглохшей машине – это еще один знак твоей правоты и свидетельство того, что ты живешь в матрице, внутри матрицы, внутри матрицы, внутри матрицы и так далее до головокружения.

У сумасшедшего мозг работает на бешеных оборотах и без устали обращает всякую дребедень в трансцендентные знаки.

Правда-правда…

Мозг их не творит.

Он их интерпретирует.

Знаки – это реально существующие явления мира: цвета, запахи, предметы, слова, звуки, люди…

Любая вещь, которую ты можешь увидеть, услышать, почувствовать, потрогать, может стать знаком.

Мозг их не создает.

Он их интерпретирует.

И делает это – хочешь ты того или нет – по правилам, которые ты сам придумал.

Иными словами, чтобы мозг сумел расшифровать знак, необходимо, чтобы ты сам предложил ему ориентир в виде истории или контекста.

Если тебе никто никогда не объяснял значения дорожного знака «Уступи дорогу», то, увидев его впервые, ты подумаешь, что это просто какой-то перевернутый треугольник с красной окантовкой.

Для тебя он не будет иметь никакого значения.

И только после того, как кто-нибудь объяснит его смысл, твой мозг будет способен распознать его.

В следующий раз при виде перевернутого треугольника с красной окантовкой он подумает: «О! Да это же тот самый про “уступи дорогу”!»

И даже если ты увидишь вариант этого треугольника с велосипедом внутри, мозг сопоставит факты и сообразит, что если перевернутый треугольник с красной окантовкой требует уступить дорогу, то с подрисованным велосипедом нужно уступить дорогу велосипедистам.

Но если ты вообще ничего не будешь знать об этом знаке, то не воспримешь его как указатель.

Наш мозг – хорошо это или нет – это чертов компьютер, способный на автомате выдавать интерпретации с такой завораживающей скоростью, что, если не быть сверхбдительным, он создаст настолько обширную систему толкования любых знаков, что при желании однажды переосмыслить их придется проделать изнурительную умственную работу.

– А зачем кому-то обучать свой мозг интерпретировать знаки?

Потому что в течение всей жизни нас учат постигать явления действительности через чужие страхи и стыд, и в итоге мы не знаем, кто мы, черт возьми, на самом деле.

Главный разговор на эту тему чуть впереди, а сейчас я лишь объясняю суть знаков, чтобы тебе было понятно, почему запах кофе был хорошим знаком. Я все-таки приведу один пример, который, разумеется, покажется тебе из ряда вон выходящим, зато я буду уверен, что ты разобрался в моих объяснениях.

Если ты – и никто другой за тебя – никогда не учил свой мозг думать плохо, он никогда и не распознает плохой знак как таковой, потому что понятия не имеет, что такая интерпретация возможна.

Я не говорю, что ты ни в коем случае не должен приучать свой мозг к негативному мышлению, но будь уверен: негативная мысль или страх как первая реакция на все новое не самая разумная и не самая здравая.

Я знаю, потому что имел такой опыт.

Я говорю «имел», потому что Анхель, который пишет эти строки, мало похож на Анхеля, которым я был до того, как в моей голове распахнулся чемодан с голосами.

После сорока лет жизни и до выписки из больницы, в которую я попал из-за того, что сошел с ума, мой мозг на автомате интерпретировал ряд знаков.

Я и мысли не допускал, что мое толкование может быть ошибочным.

Я их понимал так, как понимал, – по инерции.

Просто-напросто потому, что всю жизнь так делал, и точка.

Одной из проблем сумасшедшего, когда он выходит из больницы, становится осознание, что многие вещи, в которых раньше не было сомнения, оказались неверными, и ты вынужден задаваться новыми вопросами, которые снова утягивают тебя на дно.

Когда ты выходишь из больницы, то задаешься вопросами.

Итак… какие из моих мыслей верны?

Почему все так уверены, что их мысли верны? А что, если они тоже ошибаются?

И самый важный.

В какой момент я начал сходить с ума?

Где та граница между решениями, которые я принимал до сумасшествия и после него, чтобы, по крайней мере, понять, какие из них верные?

А теперь возьми маркер, если он у тебя есть, и подчеркни следующее: ты никогда не найдешь ответа на этот вопрос.

Когда человек начинает сходить с ума?

В день, когда принимает на одну таблетку больше, или эта таблетка – последняя капля, которая переполняет чашу безумия?

Не думаю, что причиной моего сумасшествия были четыре лишних косяка с бутылочкой холодного пива в жаркий день.

Если причина была бы в этом, то тех, кто лицезреет послания от Криса Пратта во время просмотра «Пассажиров» или замечает тайные знаки, которые нам беспрестанно шлют бутылки с оливковым маслом, было бы гораздо больше.

Но такие вещи видим только мы, сумасшедшие.

Я понятия не имею, когда началось мое безумие.

Наверное, я просто родился с такой предрасположенностью.

Наверное, я просто пытался подавить депрессию и держал переживания в себе, чтобы не грузить других.

Наверное, просто бывает так, что мозг вдруг – бум! – и ломается.

Или же есть определенное количество косяков и таблеток, которое можно употреблять, прежде чем мозг решит, что по другую сторону зеркала существуют люди, намеревающиеся выбраться наружу, – и я превысил эту дозу?

Но правда в том, что если бы в этом споре нужно было сделать ставку, то я бы поставил на второй вариант. Подозреваю, что наркотики и алкоголь служат трамплином, с которого бомбочкой прыгаешь в незамутненный омут безумия, и поскольку он очень глубокий, то ты пропадаешь в его пучине.

Как бы то ни было, важно одно: теперь я не тот, кем был раньше, потому что после вопросов, которые пришли мне на ум сразу после выписки, у меня не оставалось иного выхода, как перестроить себя с нуля.

И несмотря на то что на дне страшного и темного омута мне пришлось поставить под сомнение абсолютно каждую из посещавших меня за сорок лет мыслей и я чувствовал себя как никогда разбитым, этот опыт оказался самым ценным из всего, что мне предлагала жизнь.

Скоро поймешь почему.

Вернемся к моменту, когда я согласился сопроводить друга в больницу, потому что от этого козла пахло кофе, а запах кофе, в свою очередь, был несомненным признаком, что человеку можно доверять.

Теперь, когда стало ясно, что я сошел с ума и все, что попадалось мне на глаза, было знаками, тебе будет проще понять, почему, находясь в этом состоянии, я ни разу не засомневался в реальности происходящего.

Именно поэтому я безоговорочно доверял знакам.

Ведь я был убежден, что все – абсолютно все, – что происходило в моей голове, реально.

Никогда не пытайтесь убедить сумасшедшего, что все, что он видит или чувствует, – это иллюзия. Для него это реальность.

– Но ведь это не так, Анхель.

Да, но мозг верит в это и передает телу все ощущения, которые возникают, когда ты видишь что-то новое и поэтому настоящее.

Представь, что к тебе сейчас подходит человек и спрашивает: чем ты занят, зачем так внимательно рассматриваешь свои руки?

Ты скажешь, что читаешь книгу, и другой человек засмеется, ведь у тебя в руках нет никакой книги.

Но ты знаешь, что она есть.

Ты ее видишь.

Неважно, что кто-то говорит тебе, что ты не можешь читать книгу.

Ты ее читаешь.

Не все ли равно, что Моцарт не играет для тебя прямо сейчас, если твой мозг уверен в обратном?

Не все ли равно, что луна не разрастается до гигантских размеров по ночам, когда ты за ней наблюдаешь?

И самое важное…

Что плохого в том, что твой мозг верит, будто Вселенная и правда вложила тебе в голову фразу, на которую ты наткнулся в книге, открыв ее то ли от любопытства, то ли от скуки?

Что в этом плохого?

Поверь бывшему сумасшедшему: ничего.

В этом нет абсолютно ничего плохого.

Есть люди, которые играют в игры с судьбой, подбрасывая монетку, и нам они кажутся разумными, не в пример тем, кто решил, что если им на глаза попадется определенный цвет, который они загадали, то они сделают тот или иной выбор.

После того как я сошел с ума, я осознал, что зачастую мы называем людей дураками или сумасшедшими лишь потому, что они вывели нашу логику или здравомыслие за пределы нашего понимания.

Единственная проблема здесь – это уверенность в том, что все наши интерпретации верны и правильны – а они не всегда безобидны.

Иногда они небезобидны.

Небезобидны не значит опасны.

В моей истории я ни разу не воспринимал какой-либо знак как призыв к насилию в отношении себя или других.

Зато были такие, из-за которых я оказывался в неблаговидных ситуациях, и, вспоминая о них, мне сейчас хочется закрыть лицо руками.

Помнишь, как в день поступления в больницу в моей медицинской карте записали, что я вижу тайные послания в обычных предметах, например в бутылке с оливковым маслом?

Послания, которые мне мерещились, были частью одного из множества сюжетов, рождавшихся в моем воспаленном мозгу.

В частности, сюжета на тему моего божественного происхождения.

5. Сюжеты

КОГДА ТЫ СХОДИШЬ С УМА, твоя голова беспрестанно что-то выдумывает, и это далеко не одна и та же история.

Иначе было бы слишком просто.

Выдумывается множество историй, и поэтому, когда твоя машина глохнет посреди улицы, потому что ты убежден, что бензин – это пустышка, ты не говоришь себе: «А все потому, что я выдумал, что бензин – это пустышка. Окей. Сейчас же пойду к врачу».

Когда машина глохнет, потому что ты решил ее больше не заправлять, мозг пытается ухватиться за первое объяснение, чтобы ты подумал: «Ну конечно же! Мне непременно нужно было оказаться в этом месте. И поскольку сам бы я никогда здесь не остановился, единственной возможной причиной должен был стать пустой бак. Как все хитро устроено во Вселенной!»

Моя голова полнилась подобными историями, и я перескакивал от одной к другой в попытках объяснить себе реальность.

Основной сюжет о разгадывании тайны Вселенной заключался в том, что я срывал пелену с поверхности мироздания и отныне видел и слышал космос во всей его полноте. Я верил, что стоит правильно соединить все детали пазла, которые Вселенная посылает мне в виде знаков, и я смогу превратить в реальность любое свое желание.

Когда я говорю «любое», это значит абсолютно любое.

Если я приду в парк и подпрыгну как следует, то взлечу.

Но об этом чуть позже.

В моей голове рождались и менее впечатляющие истории для объяснения всего, с чем я сталкивался в жизни, но тем не менее они также имели свой смысл.

В одном таком сюжете (назовем его космическая миссия) мы все летели на другую планету на космическом корабле, который точь-в-точь повторял все характеристики Земли. Сходство это было необходимо, чтобы непосвященные люди не паниковали.

В другой истории мое отражение, живущее по другую сторону зеркала, пыталось проникнуть в наш мир.

Однажды я вернулся с репетиции довольно поздно, прошел мимо зеркала, и, клянусь вам, в нем не оказалось моего отражения.

Прошел я, как проходят мимо любой вещи, которая не интересует в данный момент, и краем глаза уловил, что не заметил собственного отражения. Я вернулся взглянуть на себя, но… меня там не было.

К тому моменту я уже много часов посвятил разглядыванию себя в зеркале и пришел к выводу, что на самом деле мы видим не наше отражение, а своего рода альтер эго. Эти наши альтер эго не упускают ни минуты из того времени, что мы проводим перед зеркалом, чтобы, например, нанести макияж, или побриться, или почистить зубы. Они учатся имитировать нас с таким завидным упорством, которое позволит им, когда они будут готовы, перейти в наш мир и отнять наши жизни, и так, что никто не заметит подмены.

Пока я был сумасшедшим, я постоянно переодевался и брился, чтобы выглядеть в зеркале по-новому.

Иногда я смотрел на свое отражение и ощущал, что уже перестал быть собой, и поэтому начинал бриться, принимать ванну или душ и как можно скорее переодеваться, чтобы прогнать того, который завладевал моей жизнью.

Если ты фанат фильмов ужасов, мой тебе совет: сыграй как-нибудь в игру со своим отражением. Пристально посмотри на себя в зеркале или в витрине магазина, убедив себя, что перед тобой не отражение, а новая версия тебя, которая копирует все твои жесты и мимику, чтобы в момент, когда ты совсем этого не ожидаешь, занять твое место.

Если ты сумеешь выждать нужное время, то я гарантирую, что настанет момент, когда ты в ужасе заметишь: отражение повторяет движения с легким запозданием.

Когда я был сумасшедшим, я подлавливал его много раз.

А иногда видел играющую на его губах улыбочку, которая как бы говорила: «Ты поймал меня, но рано или поздно ты потеряешь бдительность, и тогда я поймаю тебя».

Однако мы забегаем вперед, начиная обсуждение столь личных подробностей.

Сейчас мне важно, чтобы мы оба четко понимали тему знаков и сюжетов.

Еще один сюжет можно было бы назвать жизнью в нескольких измерениях.

Это один из моих любимых.

Ты никогда не задавался вопросом: а что было бы, если бы вместо одного решения ты принял бы другое?

Когда я был сумасшедшим, я сделал открытие: на самом деле мы – это совокупность миллиардов жизней, которые проживаются параллельно.

Скажем так, каждый день мы принимаем тысячи решений – одни важные, другие не очень, – но моя голова считала, что принимает их все одновременно.

Из всего многообразия вариантов мы выбираем лишь тот, который понимаем лучше других.

Однако когда я был сумасшедшим, то ясно осознавал все многообразие выбора, которое передо мной открывалось каждую секунду, из-за чего мне, например, было трудно моргать, потому что выбор в пользу одного решения означал отказ от миллионов других жизней.

Представь, что ты сидишь на диване, смотришь телевизор, хандришь и задумываешься над тем, кем же начать быть с этого момента.

Тем, кто поднимется и пойдет выпить воды?

Тем, кто подождет еще немного?

Тем, кто уже ушел пить воду?

Тем, кто поднимется и выключит телевизор?

Тем, кто поднимется и не выключит?

Тем, кто не испытывает жажды?

Очевидно, список на этом не заканчивается, потому что всякое решение влечет за собой миллион других решений.

Если ты решишь встать и пойти за водой…

Ты заодно перекусишь?

Воду будешь пить из-под крана или ледяную из холодильника?

Попьешь и вернешься в гостиную со стаканом воды или без него?

Осознание, что тебе в данный момент нужно отказаться от сотен тысяч других жизней, очень мучительно, поверь мне.

Без шуток…

В день, когда я принимал ванну, именно с этого сюжета голоса начали вторжение в мою жизнь.

Чтобы примириться с мыслью, что необъяснимыми вещи оставались только из-за моей неготовности узреть их суть, мозг предложил мне свои услуги: якобы он устроит мне беседу с тем, кто пережил нечто подобное, и я успокоюсь.

Я сказал «да» – и вуаля!

Мозг предъявил мне меня… из будущего.

Конечно, здесь стоит учесть, что моему купанию в ванне предшествовала та еще неразбериха.

Однако не будем отвлекаться, потому что самое важное, что тебе нужно знать о жизни глазами сумасшедшего, – это то, что твоя голова выдумывает различные сюжеты и выискивает знаки, которые поначалу кажутся разрозненными, но если ты присмотришься внимательнее, то между ними обязательно отыщется связь, и в конце концов они сложатся в единую историю.

В сюжете о космической миссии, когда мы перемещались на другую планету на космическом корабле – точной копии Земли, полетом управляли некие люди, которые уже совершили эту миссию ранее. Их полет прошел успешно, и теперь они удаленно руководили нашим путешествием из точки назначения.

Скажем так, они напоминали сотрудников НАСА, которые с Земли контролируют траектории своих космических кораблей, – с той лишь разницей, что мои уже достигли конечной точки миссии и могли гарантировать, что наше путешествие тоже пройдет без проблем.

Чтобы убедиться, что все идет по плану и мы находимся на борту космического корабля, а не сидим сиднем на гигантском булыжнике, который, несмотря на бесконечные просторы Вселенной, не движется в глубь нее, а лишь наматывает круги вокруг Солнца, что, несомненно, идет на пользу человечеству, но так же скучно, как движение испорченного робота-пылесоса по комнате, мне было достаточно в течение нескольких ночей понаблюдать за Луной и увидеть, что она и правда приближается.

Клянусь, бывали ночи, когда я замечал, что мы подлетаем к Луне настолько близко, что к ней можно прикоснуться, протянув руку.

Я был не один, кто знал правду о том, чем мы все занимаемся, но мы все должны были притворяться, что ничего об этом не знаем, чтобы не привлекать внимания непосвященных и не спровоцировать панику. А в курсе окружающие происходящего или нет, я мог понять за секунду, просто посмотрев на них.

Этот сюжет, самым очевидным признаком которого было приближение к Луне, сопровождали и другие знаки, менее заметные, например обнаруженные на пороге моего дома перчатки космонавта, которые туда прицельно сбросили другие члены экипажа, уже добравшиеся до новой планеты. Этим они хотели сказать, чтобы я держал космическое снаряжение наготове и не лишился рук, хватаясь незащищенными пальцами за предметы, которые будут раскалены.

Помнишь, я поступил в больницу в июне и сказал, что все вокруг – это знаки?

С того момента как в конце мая мое сумасшествие выплеснулось за края ванны, каждый последующий летний день был жарче, и солнце раскаляло поверхности предметов, к которым я прикасался, – например, к машине или перилам лестницы. Сумасшествие требовало от меня наделить эти признаки наступающего лета особыми смыслами, и мой мозг решил встроить их в сюжет о космической миссии. Ему даже пришлось додумать историю: иногда корабль приближался к Солнцу и поэтому ощущать жар от предметов было вполне нормально.

Перчатка космонавта на поверку оказалась обычной белой перчаткой, которую какой-то незадачливый мотоциклист обронил недалеко от моего дома.

Настораживало, что на ней была заплатка с космическими символами – звездами и планетами.

Как видишь, в состоянии безумия обычные вещи кажутся особенными.

Позже мы еще вернемся к космической миссии, потому что однажды мне довелось побыть капитаном корабля.

И я настолько хорошо справился с этой ролью, что мои действия привлекли внимание одной журналистки, а спустя пару дней обо мне вышла статья.

Правда, журналистка ошибочно приняла мое сумасшествие за эксперимент, который Анхель той поры якобы проводил в «Твиттере».

Об этом поговорим отдельно.

А сейчас я объясню, почему запах кофе был тем знаком, который побудил меня сопроводить друга к врачу.

Каждый сюжет имел свои примечательные знаки, но некоторые из них были сквозными для нескольких сюжетов.

Например, пронзительно высокие звуки, раздававшиеся, когда я о чем-то думал или что-то делал, говорили мне: «Всё в порядке».

Низкие звуки, наоборот, предостерегали, что что-то пошло не так, и побуждали немедленно принять меры предосторожности.

Запах кофе в основном означал, что всё в порядке.

Почему?

Ну после долгих раздумий я пришел к выводу, что кофе просто помогал мне дольше бодрствовать.

Когда я был сумасшедшим, бодрствовать было изнурительно, но увлекательно.

Каждый миг я словно находил клад, рядом с которым кто-то оставлял стрелку, ведущую в сторону другого клада.

Зато сон пугал по множеству причин.

Прежде всего, он крал бдительность.

Как можно было спокойно отправляться в постель, зная, что по другую сторону зеркала живут люди, которые только и ждут момента, чтобы завладеть чужой жизнью?

А что, если во время сна они перезагрузят твой мозг и ты забудешь все, что знал?

Кроме того, мучила тревога, что из-за сна можно пропустить самые невероятные события.

Неужели ты смог бы заснуть, зная, что сегодня ночью Луна станет еще ближе, чем вчера?

И разумеется, по ночам мир несравнимо спокойнее, чем днем, и именно поэтому четкость сигналов возрастает в тысячи раз.

А еще, поскольку все спят, у тебя есть возможность побыть наедине с собой.

Кому захочется спать, зная, что с наступлением ночи будет возможность поговорить с теми типами, которые уже высадились на другой планете и ждут твоего прилета?

Кому захочется спать, когда есть шанс поговорить с собой, только на двадцать лет старше?

Кто бы уснул, верь он, что разгадал тайну Вселенной?

Когда я был сумасшедшим, то наслаждался бодрствованием.

И кофе позволял справляться с сонливостью.

Этот напиток, сотворенный, чтобы не дать мне уснуть, я воспринимал как помощь богов и не мог не доверять его аромату.

Когда друг вошел в мою комнату с просьбой отвезти его к врачу, я вскочил с кровати и сказал:

– Запросто!

Я вышел из комнаты и сел в машину.

Потому что…

Пахло кофе.

Это означало, что ничего плохого не произойдет.

И через пять минут я вернусь.

Насколько помню, меня упекли сразу же.

Я переступил порог своего дома лишь спустя две недели после этого «запросто» и в совершенно подавленном состоянии духа.

Этот новый мир был для меня самым унылым, скучным, печальным и одиноким местом во всей Вселенной.

Я больше не хотел бодрствовать. Я мечтал лишь поскорее закрыть глаза.