Текст книги "Гомер Пим и секрет одиссея"

Глава 13

Гомер подскочил.

– Слышали?

Лилу просто кивнула, а вот Саша почему-то нахмурился.

– Это ты сказал? – не удержался он от вопроса.

Лилу посмотрела на него, округлив от удивления глаза. И добавить тут было нечего!

– Что я, по-твоему, чревовещатель, что ли… – проворчал Гомер.

Их внимание единодушно переключилось на Биби-Два, а та раскачивалась, повиснув на абажуре лампы и отбрасывая на потолок тень чудовищного размера. – А с чего б ему вам лгать? Был он на острове, как пить дать, – продолжал зверек.

Гомер ликовал. Все его тело так и прыгало от радости, а уж что творилось в голове…

– Видите, это сказал не я!

Саша подошел поближе к песчанке и стал пристально ее разглядывать.

– Но ведь так не бывает…

– Сам увидев, всякий верить будет; а вот ты поверь, не видя чуда, – продекламировала Биби.

– Да она еще и философ!

– Все философы – вы, я; такова суть бытия.

Пожалуй, это действительно было уж слишком: все трое от души расхохотались, посмотрев на песчанку, сохранявшую серьезную и, кажется, немного вопросительную мину.

– Эй, я чувствую, что уже очарован тобой! – воскликнул Саша, вытирая глаза.

– Очарование да восхищение, а вы забыли про похищение? Гомер нашел отца, но ведь еще далеко до конца! И чтоб иметь новые вести, нам очень нужно держаться вместе!

– Да это галлюцинация… говорящая песчанка…

Он повернулся к Гомеру и широко улыбнулся, отсалютовав ему рукой. Его друг витал где-то далеко, пребывая в таком блаженстве, что был почти не в силах пошевелиться.

– А знаешь, ведь я почти тебе поверил…

– Ты, кажется, в чем-то сомневался, – упрекнул его Гомер, еще не придя в себя.

Лилу, как видно, теперь успокоилась совсем, и все трое снова захохотали, когда Биби-Два, привлекая их внимание, протянула им миниатюрную лапку в знак дружеского соглашения.

– Хорошо, Биби, идет! – воскликнул Саша.

Каждый из них пожал лапку зверьку, удивляясь необычности происходящего.

Гомер обратил внимание, как нежно стала поглядывать на него Лилу. Это и взволновало его, и растрогало до глубины души.

– Мы с тобой, – сказала она ему.

– Я знаю, – откликнулся он, совершенно счастливый.

* * *

Гомеру не удалось доказать друзьям, что он действительно побывал в загадочном цирке, но говорящей Биби оказалось вполне достаточно, чтобы они отныне воспринимали его всерьез.

Он не обижался, что они усомнились в нем, или разве что… совсем чуть-чуть. Но вечером, лежа в кровати, подумал: расскажи ему кто-нибудь из них о подобном приключении – как бы он сам к этому отнесся? Неужели поверил бы? Вот уж вряд ли…

Как ни странно, такой ответ самому себе успокоил его, и сейчас недоверие Лилу и Саша казалось уже совсем не обидным, скорее – почти нормальным.

Но самое главное, что угроза безумия сразу улетучилась, словно ее и не было. Нет, он не чокнулся. И одно это уже было прекрасной новостью! Ведь чтобы найти отца – и Раймона, – ему понадобится четко работающий ум.

Почувствовав, что рядом кто-то есть, он повернул голову. Биби только что взобралась к нему в кровать и улеглась на его подушку, поджав задние лапки и выставив перед собой передние, став при этом похожа на крошечного сфинкса. Гомер улыбнулся ей, а в голове всё продолжали возникать вопросы. Он вдруг начал вспоминать все сверхъестественные события, случившиеся с тех пор, как Нинон подарила ему маленького зверька. Наверное, просто совпадение.

А вдруг нет…

– Почему ты умеешь говорить, Биби?

Песчанка пожала плечами.

– Все ответы тут просты: потому же, почему и ты.

– Да неужели! А я-то думал, что песчанки говорить не умеют и ты, должно быть, единственная такая во всем мире.

– Как знать, как знать – не стану врать. Но дело в другом, ей-ей: мысли шире, мысли выше – просто большинство людей не умеет слышать! Плохо слышат уши – сердце слышит лучше!

– Да откуда ты такая?

– Из зоомагазина.

– Ну да, ну да… А раньше где была?

– В теплоте и красоте, у своей мамы в животе, и там была на высоте.

Гомер поневоле расхохотался.

– А почему ты говоришь в рифму? – поинтересовался он.

– Так жизнь кажется смешнее, веселее и милее – вот тебе простой ответ. Сам поймешь ты, став взрослее. Разве нет?

– Да, да…

Неумолимая пелена сна уже начинала укутывать мальчика. Денек выдался богатым на события и, хотя Гомер пока еще так ни в чем и не разобрался, завершился ноткой надежды – прозвучавшей, как ни странно, впервые за эти пять долгих и тяжелых лет.

Ему так хотелось, чтобы завтра настало поскорей. Ибо теперь Гомер был убежден: если удача, судьба, добрая звезда, Господь Бог или еще кто-то продолжит ему покровительствовать – настанет день, и он снова обнимет отца. И день этот станет самым прекрасным, самым замечательным и невероятным во всей его жизни.

– Спокойной ночи, Биби…

Маленькая песчанка только всхрапнула в ответ. Но он этого не услышал: сон уже одолел его.

Глава 14

Неразлучная троица друзей пришла к очевидному мнению: единственный, кто мог внести во все это хоть какую-то ясность, был Жорж Финк. Биби сразу же поддержала их решение:

– Нужно изложить ему ваши соображения и выслушать в ответ его возражения.

– Не иначе как в прошлой жизни ты была философом! – воскликнула Лилу.

В ответ Биби слегка повела плечами, к чему все уже успели привыкнуть, словно бы говоря: «Может, и так…»

Все вместе они разработали настоящий план действий, который Саша счел необходимым назвать «Операцией ЖФ» – по инициалам того, у кого трое друзей рассчитывали выудить максимум информации.

Больница Гренатье располагалась в трех километрах от школы, на противоположном от дома Гомера конце городка. Автобусный маршрут заканчивался в центре. Но таким искателям приключений, как они, куда больше подходил велосипед.

Решение было принято в среду: как только уроки закончатся, они отправятся в Гренатье, чтобы попытаться проникнуть внутрь и поговорить с Жоржем Финком. – Итак, в путь! – скомандовал возглавивший компанию Саша.

Красивейшая дорога змеилась вдоль побережья и скалистых утесов, спускавшихся к протяженным пустым пляжам, иногда с них угрожающе открывались укрепления, оставшиеся после Второй мировой вой ны. Ветер, непривычно легкий, дул прямо в лицо, но не вынуждал тормозить. Хотя их решимость все равно не остудили бы ни водяные смерчи, ни буря.

Но все-таки им было немного не по себе. Больница Гренатье была источником всевозможных баек, этаких городских легенд пополам со страшилками, основанными на простонародных верованиях. Не всегда легко понять, что встретился с безумием или душевным расстройством, а людям свойственно пугаться того, чего они не понимают.

Пока троица продвигалась все дальше по прибрежной полосе, в памяти Гомера воскресли слышанные им в последние годы старые байки. Буруны, разбивавшиеся о подножия скал всего на несколько метров ниже, почему-то вдруг напомнили ему пену, выступающую, как он думал, на губах подростков-психопатов, а еще глупые истории-страшилки, от которых в детстве его мучили кошмары.

– Черт знает что, – прошептал он, нажимая на педали, чтобы отъехать немного вверх, где было потише. – Всё в порядке? – забеспокоилась Лилу.

– Да, да. Я просто вспомнил обо всех кошмарах, какие рассказывают про Гренатье.

Увидев, что есть пространство для маневра велосипеда, Лилу быстро подъехала к нему.

– Да… А ведь на самом деле там просто держат слегка тронутых детей и подростков.

Саша, ехавший впереди, круто взял в гору, приподнявшись в седле, пританцовывая на ходу и громко покрикивая: «У-у-у-у!» Доехав так до вершины холма, он слез с велосипеда и, найдя пологое место, залюбовался открывшейся панорамой.

– Я – властелин ми-и-ира-а-а! – заорал он, раскинув руки так, словно хотел обнять море.

Ответом был только крик чаек. Лилу и Гомер улыбнулись, а Биби воспользовалась этим, чтобы вылезти из кармана серого свитера Гомера, где преспокойно просидела все утро.

– О море, о Гомер, вот красоты пример! – сказала Биби.

– Ну, я вижу, среди нас уже двое сумасшедших, – засмеялась Лилу.

– Точно-точно! – подтвердил Гомер.

– Эй, полегче, я вас слышу! – предупредил Саша. Сразу посерьезнев, они замолчали и с восхищением смотрели на величественную природу: длинные полотнища пляжей, уходившие вдаль у подножья белых скал, которые нависали над серым морем, изборожденным белыми лохмотьями волн.

Потом, обернувшись, взглянули на земной пейзаж – а здесь, у другого подножия холма, уже видна была Гренатье с ее ухоженным парком, зеленевшим призывно, точно площадка для гольфа.

– Ну что? Вперед? – предложил Гомер, подавив внезапную дрожь.

И его сообщники хором откликнулись:

– Вперед!

Глава 15

Зарешеченные ворота не позволяли даже мельком увидеть, что делалось там, во дворе. Строение вместе с парком окружала каменная стена, превращая больницу в неприступную и оттого еще более пугающую крепость. А для тех, кто этого еще не знал, на воротах висела табличка, угрожавшая уголовным преследованием за любую попытку проникнуть внутрь.

Сюда, в Гренатье, не зайдешь так же просто, как на какую-нибудь мельницу… Притаившись на обочине дороги, чтобы не выпускать из вида решетку ворот, троица устроила совет.

– Ну и что теперь делать? – спросил Саша.

– Как думаете – если позвонить в ворота, нам откроют? – предложила Лилу.

– А я вот попробую, – сказал Гомер.

Он вернулся к воротам и встал у домофона, мельком заметив камеру слежения. В Гренатье обходились без охранника: все было автоматизировано и управлялось дистанционно.

– Алло? – спросил он, нажимая кнопку.

Он чувствовал себя глуповато. Это же не телефон! – Да, я вас слушаю, – прозвучал в ответ женский голос, такой громкий, что его услышали Саша и Лилу. – Э-э… я хочу навестить своего кузена.

– Его имя?

– Жорж Финк.

После нескольких секунд ожидания голос снова заговорил:

– Сожалею, но навещать его разрешено только родителям, следует подавать запрос начальнику службы. – Понял, спасибо.

Со смущенным видом Гомер вышел на дорогу и вернулся к друзьям.

– Это можно было предвидеть. Наверное, я должен был бы…

– Стоп, Гомер! – перебила Лилу. – Ты сделал все, что мог.

Кажется, Гомер не слишком оценил слова Лилу, что и огорчило, и обеспокоило его друзей.

– А может, перелезем через стену? – спросил он.

– А если там собаки? – возразил Саша. – Здоровенные и уж точно не ласковые?

– Ну да, как же, и еще охранники с автоматами! – улыбнулась Лилу. – Это же больница, а не тюрьма, знаешь ли.

– Ну да, наверное, так, – признал Саша. – А что, если попробовать пробраться с пляжа?

Лилу с Гомером переглянулись: несмотря на ситуацию, они едва удержались от хохота.

– Подожди немного, он предложит нам залезть туда через канализацию, вот увидишь… – прошептала Лилу. – Или по воздуху, – добавил Гомер.

– Ха-ха, очень смешно, – передразнил их Саша, который, впрочем, сам едва сдерживал смех. Они умолкли, раздумывая, и вот через полминуты Саша заговорил опять:

– А хотите знать, как поступили бы мой отец с братьями?

– Ну-у… хотим.

– Как?

И Лилу, и Гомер не стали бы отрицать, что сами подумывали о том же. Незаконное проникновение в чужие жилища – это, как известно, специализация семейства Мартель. Увы.

– Они воспользовались бы вот чем, – и он указал на старую даму: та, шествуя вдоль ограды, медленно приближалась к воротам.

Превзойдя самого себя, Гомер рывком вскочил на ноги.

– Ждите меня здесь и не шевелитесь, – выдохнул он тихонько, уже выходя на дорогу.

– Ты что, один пойдешь? Нельзя! – воскликнул Саша.

– Нет, это втроем нельзя.

Изумленные Лилу и Саша следили за тем, как он подходит к старой даме, уже звонившей в домофон. Стоило той назвать свое имя, как зарешеченные ворота щелкнули и отворились.

Гомер с лихорадочно стучащим сердцем бросил друзьям прощальный взгляд и в последний момент проскользнул внутрь. Дверь захлопнулась, едва не прищемив его. Мальчика самого поразило проявленное им хладнокровие, будто всю жизнь он только так себя и вел.

Тут в кармане зазвонил смартфон. Саша.

– Эй, не выключай телефон, чтобы мы оставались на связи!

– Ок!

– Мы с тобой, – послышался голос Лилу.

Зажав в ладошке смартфон, Гомер пристроился к старой даме.

– Добрый день, мадам, – вежливо сказал он.

– Добрый день, мальчик мой, – ответила она угасшим голосом, едва взглянув на него.

– Можно я помогу вам нести сумочку? Должно быть, она очень тяжелая!

– О, как любезно! Ты просто ангел.

Оба пошли рядом по асфальтированной дорожке. – Ты тоже пришел кого-то навестить? – поинтересовалась дама.

Она выглядела очень-очень старой – несомненно, ее еще состарило горе, тяжким грузом свалившееся на хрупкие плечи.

– Кузена, – ответил Гомер и тоже спросил: – А вы к кому?

Женщина не скрывала печали, покрывавшей взгляд чем-то вроде блеклой вуали; чувствительные сердца это могло бы растрогать.

– К внучке… – грустно ответила дама. – Она уже год здесь. Целый бесконечный год.

– А что случилось?

– Любовная тоска. Возлюбленный ушел, и ее сердце разбилось на тысячи кусочков.

Он воздела повлажневший взор к небесам, и Гомер понял, что этот возлюбленный просто умер. Он подумал о своем отце и тряхнул головой, отгоняя эту страшную мысль. Давид Пим был не на небесах, а где-то еще, в другом измерении. Тут ничего общего.

А вот Изабель Пим со снедающей ее печалью вполне могла бы оказаться в подобном месте…

Он шел потихоньку, подстраиваясь под шаги спутницы. И все-таки не следовало задерживаться по дороге к парадному входу в главный корпус: небольшой замок с фахверковыми стенами и островерхими башенками, который окружали приземистые пристройки – совсем не такие красивые, зато служившие по назначению.

Пациенты – дети и подростки – бесцельно бродили по огромному парку, некоторые совсем расслабленные, словно из их тел ушла жизнь, другие, наоборот, бессмысленно махали руками и озирались с возбужденным видом. «А народу-то немало, трудновато будет найти Жоржа…» – думал Гомер.

– Где же твой кузен? – вдруг спросила дама. – И что с ним случилось?

– Он стал совсем другим человеком.

– Ах да, такое случается, к несчастью.

– Должен оставить вас, мадам, надеюсь найти его в парке.

В голове у него зажегся сигнал тревоги: в их сторону направлялась какая-то медсестра, и лучше было не задерживаться здесь. Гомер протянул даме сумочку – она, кажется, слегка забеспокоилась, что он бросает ее так внезапно.

– Всё в порядке? – спросил он.

– Ну конечно, благодарю тебя, мой мальчик. Так любезно было составить мне компанию.

Она засеменила дальше, мелкая походка подчеркивала ее сутулость. В это время Гомер поспешил свернуть на аллею, которую переходил человек с маленькой пузатой собачкой на поводке. Лучше избегать персонала, куда менее склонного поверить ему, нежели старая дама, которая только что чертовски ему помогла. И вдруг Гомеру показалось, что он грезит наяву: толстенький пес обернулся и взглянул на него, подмигнув. Подмигнув! Потом вдруг сорвался с поводка, отделавшись от хозяина, и побежал на лужайку, вызвав настоящий переполох среди пациентов.

Сердце Гомера застучало как барабан, когда он увидел, у чьих ног бегал пес.

Этим юношей был Жорж Финк.

Глава 16

Подпирая руками голову, Жорж Финк сидел на скамейке и с потерянным видом смотрел на собаку, а та в это время не сводила глаз с Гомера. Когда юноша протянул руку, чтобы погладить ее, она вдруг громко залаяла, и все, кто был вокруг, резко обернулись. Хозяин поспешил оттащить собаку и рассыпался в извинениях перед Жоржем. Но юноша почти не услышал этого: только что он заметил Гомера, стоявшего совсем недалеко, и на лице его отразилось крайнее волнение, невыразимое, но совершенно несомненное.

– Привет, – подошел Гомер и присел рядом с ним на скамейку.

Жорж посмотрел на него со смущающей напряженностью и бросил:

– Ты очень похож на моего отца.

Нельзя сказать, чтобы Гомер хорошо помнил мсье Финка, но уж никак не думал, что имеет с ним много общего.

– Ты хочешь о нем со мной поговорить? – услышал Гомер. – Он ушел, когда я был еще ребенком, но я его помню: у вас один и тот же взгляд, те же волосы. Нам с мамой так плохо, ведь мы даже не знаем, где он сейчас.

Помимо того печального обстоятельства, что Жорж возомнил себя Телемахом, эти слова как-то особенно отозвались в душе Гомера.

– А где ты живешь? – спросил он.

Жорж заерзал на скамейке. Его губы исказились в тревожной гримасе, и он вдруг выпалил:

– В цирке Итаки.

Все жилы Гомера словно пронизал электроток. Даже не раздумывая, он вынул из кармана позолоченную пуговицу от пиджака с тщательно выгравированной буквой «И» и показал ее Жоржу.

Тот среагировал немедленно. Разинув рот, он откинулся на спинку скамейки, переводя напряженный взгляд с юного посетителя на пуговицу и обратно.

– Ты нашел? – пробормотал он.

На его глазах выступили слезы, губы задрожали, казалось, все тело охвачено небывалым трепетом.

– Там химера ворожит, Цербер вход сторожит… – встряла тут Биби, склонившись с плеча Гомера.

Как ни поверни, а вид заговорившей песчанки кого угодно способен повергнуть в изумление и даже испугать. Но не Жоржа: ему, как видно, это казалось вполне в порядке вещей.

– Значит, ты плыл на гондоле? – шепнул он с видом заговорщика, и глаза его блеснули от возбуждения. – Видел химеру в красной мантии и Цербера-медведя?

Гомер только кивнул.

– А мой маленький Эрнест? Его ты тоже видел?

– Эрнест?

– Да, мой друг-карлик…

– Там полно их бегало.

– А он другой, как бы горбун, но так только кажется из-за крыльев: когда он их складывает, кажется, что это лопатки оттопыриваются…

– Значит, я его видел, он и указал мне дорогу.

Беседа становилась все интереснее, но Гомер всячески старался не показывать, как взволнован сам. Жорж, казалось, проникся доверием к нему, необходимым, чтобы продолжать разговор.

– Так ты и мать мою видел? – спросил он. – Я уверен, что Эрнест привел тебя к ней.

В мозгу Гомера тотчас вспыхнули все воспоминания, оставшиеся от пережитого прошлой ночью необычайного приключения. Как только перед его внутренним взором вырос призрачный шиньон на голове швеи, все встало на свои места.

«Ну да, конечно! Швея – это ведь Пенелопа!»

– Да, я ее видел.

– Как она там? Ты с ней говорил?

– Нет, не успел…

Лицо Жоржа, только что озаренное безумной надеждой, вдруг снова сморщилось.

– Да с ней все хорошо, успокойся! – поспешно добавил Гомер. – Она шила…

– Только это она и делает – шьет, распарывает, снова шьет, и так день и ночь, только чтобы они оставили ее в покое.

– Кто «они»? – отважился спросить Гомер.

– Женихи! – вдруг вспылил Жорж. – Худший из них – Антиной, наверняка ты видел и его, он вечно вокруг нее рыщет. Пока я был на Итаке – мог уследить за ней, но теперь, когда я здесь…

У него сорвался голос, и Гомер почувствовал полное замешательство. Его до глубины души взволновало то общее, что было между ним и Жоржем-Телемахом: отец, исчезнувший бог знает куда, и мать, преисполненная печали, но живущая воспоминаниями и надеждой, за которой увивался какой-то Антиной, чьи ухаживания она отказывалась принимать.

Тут же он мысленно представил всю последовательность событий: почти воочию увидел, как выстраиваются линии, как они сближаются, как устанавливаются связи, образуя целую цепочку, замысловатую, как паутина. – А зачем ты приходил ко мне? – спросил Гомер.

– Да потому что там и есть вход туда! Сам знаешь, раз ты его нашел!

У Гомера вдруг сдавило в груди. Он чувствовал, как что-то нагревается и плавится, грозя выплеснуться вулканической лавой… Он глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться. Напрасный труд. Голова закружилась, все это было уже чересчур…

Все это было уже чересчур.

– Ты превратился в того, чью роль играл, так, что ли?

Жорж уставился на него недоверчиво.

– Ты стал Телемахом? – осторожно уточнил Гомер.

– Да ты ничего не понял! Я не стал Телемахом, я и есть Телемах!

Он закрыл лицо руками и издал протяжный стон. – Все эти люди, называющие себя моими родителями… эти врачи, что заставляют меня разговаривать и пичкают лекарствами… Все они хотят превратить меня в лотофага и потом перевести отсюда в больницу для взрослых, мне ведь уже исполнилось восемнадцать. Я понял их план. А там все будет куда хуже…

И он разрыдался.

– Что я вообще тут делаю? Ненавижу это место, этот мир. Я не Жорж Финк, я такого знать не знаю, я Телемах, сын Одиссея и Пенелопы, и мне надо на Итаку, к матери, или плавать по морям в поисках отца.

Вдруг он обернулся к Гомеру и схватил его за плечо. – Помоги мне!

Гомер вздрогнул, а Биби свернулась клубочком у него на плече, уворачиваясь от цепких пальцев Жоржа. – Помоги же, умоляю тебя!

– Как?

– Не позволяй им, возьми меня с собой!

Жорж оттолкнул Гомера и обернулся посмотреть на парк. Гомер проследил за его взглядом и увидел, что к ним быстро идет медсестра и с ней двое каких-то мужчин.

– Мне пора уходить, – поспешно вставая, промямлил Гомер.

– Не оставляй меня здесь! – прошептал Жорж.

Сам не ожидая того, Гомер схватил его за руки и посмотрел ему прямо в глаза.

– Я еще вернусь. Обещаю тебе.

У Жоржа был такой безнадежный вид, что Гомер добавил:

– Держись, ладно… Телемах?

Он сунул в карман лежавший на скамейке смартфон и со всех ног кинулся к выходу, абсолютно не представляя, как теперь выбираться из этого осиного гнезда. – Саша, Лилу, вы там? – почти обезумев, крикнул он в телефон.

– Не беги к выходу! – прозвенел голос Лилу. – Свер ни вправо, туда, где спуск к морю, как можно ближе к стене, мы тебя ждем!

Друзья, слышавшие весь разговор Гомера с Телемахом, могли еще и точно следить за его перемещениями, и от них не укрылось его внезапное бегство. Удвоив скорость, он повернул туда, куда велела Лилу, рассчитывая, что не промахнулся.

– Сюда, Гом! Беги сюда!

Гомер лихорадочно вглядывался в стену, пока не разглядел свесившегося с нее Саша: тот жестами подзывал его.

Он побежал сломя голову, стараясь не обращать внимания на крики охранников, приказывавших ему остановиться. Не раздумывая запихнул в карман смартфон и, как обезьяна, цепляясь пальцами за трещины в камнях стены, вскарабкался по ней почти до самого верха, на который его втащил Саша.

Но, совершив такой чудо-подвиг, Гомер, совсем неспортивный мальчик, ошарашенно смотрел вниз, боясь спрыгивать на обочину дороги, прямо в густые заросли трав, по другую сторону стены: она была высотой два с половиной, а может, и три метра.

– Давай, Гом, никакого риска, я тебя подстрахую! – торопил Саша.

За спиной поднимался крик, самые возбужденные пациенты рванули за ним и теперь вовсю орали «ура», свистя кто во что горазд.

– Не двигайся! Стоять на месте! – приказал строгий голос.

Один охранник был уже совсем близко. Ему оставалось пройти еще метров сорок, и Гомер будет схвачен. Тогда Саша крепко сжал его руку и спрыгнул, увлекая друга за собой.

Гомер понял, что живой, и обрадовался, что не ударился о землю головой; он встал, его всего трясло. Лилу ждала их с велосипедами – там, куда они с Саша так удачно сообразили их отвезти.

– Стойте! – донеслось до них из-за стены, когда они уже вовсю накручивали педали.

Друзья ехали на полной скорости, еще никогда они не мчались быстрее, впору было изумиться, как их ноги ухитрялись молотить в таком темпе.

– Биби, ты здесь? – вдруг встревожился Гомер, ощупывая карман: он был пуст.

Он повернулся, едва не выпустив руль, велосипед занесло.

– Я потерял Биби! – крикнул он Лилу и Саша, обогнавшим его.

– Давай-давай, она тебя найдет, иначе нас сцапают! – крикнул в ответ Саша.

Гомер послушался, придя в ужас от мысли, что охранник может пуститься в погоню, и в полном отчаянии оттого, что зверька с ним уже не было.

– Вот беда так беда! Где же ты, Биби? – простонал он. И тут, оглянувшись, он увидел песчанку – та, запыхавшись, догоняла их вприпрыжку.

– Я сейчас! Догоняю вас! Вот же я, вот – поезжайте вперед!

С радостью он ощутил, как она уцепилась лапками за низ его брючины. Ловко взбежала вверх и спряталась в карман свитера – туда, где ее уже никто не мог найти. И тогда трое друзей, быстро спустившиеся с холма на извилистое побережье, одновременно завопили. Победный крик, в котором смешались облегчение и надежда.