Текст книги "Девочка из прошлого"

Анна Бигси
Девочка из прошлого

Глава 1. Иван

Автоматические двери разъезжаются в разные стороны, и в лицо сразу бьет морозный зимний воздух, с легкостью проникая под распахнутое пальто. Зябко веду плечами, выхожу из офисного здания и подаю руку Карине, чтобы не убилась на своих каблучищах.

– Давай быстрее. Мы опаздываем, – недовольно ворчит она, спускается с лестницы и берет меня под руку.

– Подождут, – раздраженно отмахиваюсь и сворачиваю к своей машине. Я вообще не собирался никуда ехать. Конец года, у меня аврал и совсем не до помпезных вечеринок.

– Неужели так сложно поторопиться? Это же важно для меня, – как специально продолжает выводить из себя.

– Если это так для тебя важно, могла бы поехать одна, а не дергать меня по пустякам.

– Пустякам? То есть я для тебя пустяк?

При прочих достоинствах у Карины есть один очень серьезный недостаток – она не чувствует грань, когда надо заткнуться. Вскипаю в секунду и едва сдерживаюсь, чтобы не послать ее в пешее эротическое путешествие. Сегодня она слишком явно туда напрашивается.

– Не передергивай. Я не это имел в виду.

– Папа, – слышу пронзительный детский крик и рефлекторно оборачиваюсь на звук.

За шлагбаумом стоит маленькая растрепанная девочка в синей шапке с большим помпоном и тянет ко мне свои ручонки. Охранник пытается ее отогнать, сдурел, что ли? Ребенок же. Девочка его обманывает, ныряет под шлагбаум и со всех ног несется ко мне. Слов нет. Молча наблюдаю, как она приближается.

– Папочка, – подлетает и обнимает мои ноги. – Наконец-то я тебя нашла.

Несколько секунд нахожусь в полнейшем шоке. Стою оглушенный и медленно соображаю. Что люди обычно делают в таких нелепых ситуациях?

– Отойди. Не трогай его, маленькое чудовище! – Карина пытается отлепить от меня девчушку, но та лишь качает головой и крепче вжимается в меня.

– Заткнись, – рявкаю на нее и небрежно отодвигаю в сторону.

Присаживаюсь перед девочкой на корточки. Хорошенькая такая. Смотрит на меня своими огромными глазищами. Губы дрожат от холода или пережитого стресса, но улыбается. Так открыто и доверчиво, что сердце невольно сбивается с ритма.

– Ты ошиблась малышка. Я не твой папа, – грустно улыбаюсь в ответ и поправляю съехавшую на бок шапку.

– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею. От неожиданности застываю, не зная, как себя вести. К такому меня точно не готовили.

– Цирк какой-то! – визжит Карина.

– Замолчи, я сказал, – рычу на нее и стреляю убийственным взглядом. Затыкается, отходит к машине и закуривает. Я думал, она бросила. Ведь знает, как меня это бесит. Но сейчас мне совершенно похер. Надо разобраться с девочкой.

– Как тебя зовут-то, дочка?

– Анна Иванна, – важно сообщает она. Надо же и отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.

– Где твоя мама? Ты, наверное, потерялась?

– Мою маму алестовали, – на ухо шепчет мне, видимо, чтобы Карина не слышала. – Но она ничего не делала.

– Так не бывает, – качаю головой и напряженно думаю, что предпринять в такой ситуации. Должны же быть какие-то специальные службы…

– Бывает! Во всем виноват тот дядя. Он плохой!

История все запутывается, но понятнее не становится.

– Мы опаздываем! – не выдерживает Карина и вновь начинает истерить. – Хватит с ней возиться, дай денег и поехали.

Шумно выдыхаю. Как же ты задолбала.

– Сначала надо разобраться. Нельзя ребенка одного на улице бросать. Она же малютка совсем. Сколько тебе лет?

– Пять.

Карина поджимает губы и отворачивается.

– Давай я помогу тебе добраться домой. Ты же помнишь, где живешь?

– Я не пойду домой. – Анна Иванна качает головой и капризно надувает губы. – Меня хотели в плиют забрать, а я убежала к тебе…

– Почему ко мне?

– Потому что ты мой папа, – довольно улыбается и теснее прижимается ко мне.

– Это я понял, с чего ты взяла?

– Мама лассказывала.

– Козырев, да бред это все! Поехали уже, я замерзла!

Да как же ты достала, бестолковая кукла!

– Не мешай. Если хочешь – езжай, водитель тебя отвезет, – делаю знак рукой, и один из охранников идет в нашу сторону.

– А ты?

– А я позже приеду.

Недовольно фыркает и идет к машине. Снимаю сигналку и отдаю ключи охраннику. Коротко объясняю, что нужно сделать, и вновь возвращаюсь к малышке.

– Так как, говоришь, зовут твою маму?

– А я еще не говолила, – хитро прищуривается.

– Скажешь?

Кивает и засовывает руку в карман. Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.

– Вот моя мама – Виктолия.

Забираю у девочки снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп, а дышать становится нечем, словно из легких выкачали весь кислород. Не может быть…

Время словно остановилось. Смотрю на фото и не могу противиться распирающим меня воспоминаниям. Глаза, лукавая улыбка, ямочки на щеках. Помню это лицо досконально, словно видел только вчера. Столько лет я безжалостно выжигал воспоминания об этой женщине в своей душе. Уничтожал малейшее напоминание о ее существовании. Работал круглосуточно, лишь бы не думать о ней, лишь бы не чувствовать боль утраты и пустоту одиночества.

Мне казалось, я справился. Забыл обо всем, что нас когда-то связывало. Стер ее из своей памяти, как ненужный элемент, и жестко оборвал последние нити. Я научился жить без нее, я стал другим…

– Пап, я замелзла. – Малышка трясет меня за пальто.

Опускаю растерянно взгляд. Девчонка стоит, трясется, зуб на зуб не попадает. И так доверчиво смотрит на меня, словно я рыцарь в сияющих доспехах. Ну как тут можно отказать?

– Пошли давай в офис. Будем греться, – беру ее за руку и веду к зданию. Радостно семенит рядом.

В голове полнейший хаос. Ни черта не понимаю, что происходит, но отчего-то не чувствую паники. Даже наоборот, внутри как-то непривычно спокойно.

На лифте поднимаемся на нужный этаж. Везде темнота и тишина. Рабочий день давно закончен, и людей почти нет. Мой кабинет в конце коридора, и в нем до сих пор горит свет. Очень надеюсь, что мой секретарь еще не ушла и спасет меня, потому что я понятия не имею, что делать с ребенком.

– Папочка, нам туда? – шепотом спрашивает Анна Иванна и указывает пальцем вдаль.

– Да. Боишься темноты?

– Нет, – отрицательно качает головой и теснее прижимается к моей ноге. Не могу сдержать улыбку. Такая смешная и непосредственная девчушка.

Доходим до кабинета, открываю дверь и пропускаю ребенка вперед.

– Здласти, – тянет девочка и прячется за меня, боязливо выглядывая.

Марина Владимировна оборачивается на звук, и ее глаза за толстыми диоптриями очков становятся больше.

– Здравствуй. Ты чья такая?

– Папина. – Марина переводит растерянный взгляд на меня. Я лишь развожу руками. Ну а что я ей скажу при ребенке?

– Иван Сергеевич, – она поджимает губы, чтобы не рассмеяться, – вас можно поздравить?

– Похоже на то, – улыбаюсь в ответ и неуклюже пробираюсь к своему кабинету.

Открываю дверь и включаю свет. Анна Иванна заходит внутрь и осматривается.

– Вау, – восхищенно выдыхает, стягивает шапку и куртку и отправляется на исследование новой территории. Наблюдаю за ней издалека и напряженно думаю, что мне делать дальше.

– Помощь нужна? – Марина останавливается за моей спиной.

– Не откажусь…

Какое-то время мы вместе просто наблюдаем за передвижениями малышки. Она носится по кабинету, переворачивая его вверх дном, и беспрестанно, что-то спрашивает. «А это что? А это для чего?» – самые любимые вопросы.

– И? – Марина выжидающе смотрит на меня. – Расскажете?

– Только в обмен на кофе, – невинно улыбаюсь ей. Она усмехается и уходит делать кофе.

Нас с Мариной связывают не только рабочие, но и теплые дружеские отношения. Я знаю ее мужа, семью. Мы иногда собираемся и проводим время вместе. Но на работе Марина не терпит панибратства. Всегда строгая и собранная. Она может все и не теряет выдержки в любой ситуации. Мой личный помощник, правая рука. Да нет, обе руки. Даже не представляю, что будет, если она когда-нибудь решит от меня уйти. Поэтому плачу ей очень и очень щедро.

– Анна Иванна, как тебя мама называет? – окрикиваю девчушку. Она останавливается и, хитро прищурившись, смотрит на меня.

– А зачем тебе?

– Хочу знать, как мне сократить твое имяотчество, – расплываюсь в улыбке от ее милого кокетства.

– Я хочу, чтобы ты называл меня Нюся, – слишком пафосно для своего возраста произносит она.

– Почему Нюся?

– Мне так нлавится.

Ну тут даже возразить нечего.

– Хорошо, Нюся. Посиди здесь одна пару минут, а мы с Мариной Владимировной поговорим за дверью, ладно?

– Ладно.

– Только постарайся ничего не раз…

Не успеваю договорить фразу, как ваза с нижней полки летит на пол и раскалывается на несколько частей. Благо не разлетается на осколки.

– Пласти. – Нюся закусывает губу и виновато опускает глаза. На нее даже сердиться невозможно. Подхожу к ней и глажу по тонким кудряшкам пшеничного цвета. Такие они, оказывается, необычайно мягкие и пушистые.

– Ничего страшного, – забираю бывшую вазу. – Аккуратнее, больше ничего не разбивай.

Нюся с готовностью кивает. И глаза такие честные-честные. Качаю головой, осознавая, как попал, и иду к выходу. Закрываю дверь и шумно выдыхаю. Маленький монстрик с моторчиком в одном месте остается внутри.

– Милая девчушка, – констатирует Марина, забирает разбитую вазу и подает мне кофе. Благодарно киваю, без сил падаю в кресло и делаю глоток обжигающего напитка.

– Марин, спасай. Что мне с ней делать?

– Ну для начала покормить. – Она опирается на свой стол ягодицами и складывает руки на груди.

– А что они едят?

– Не переживай, я уже все заказала. – Легкая усмешка появляется на ее губах, а в глазах пляшут веселые чертики. – Скоро привезут.

– Что бы я без тебя делал, – сокрушенно качаю головой.

– Женился бы давно. Вон хоть на своей Карине.

– Нет, спасибо. Вот на тебе бы и правда женился, – шутливо говорю я, прекрасно зная, что Марина поймет все правильно и не обидится.

– Опоздал. – Она разводит руки в стороны.

– Да, мой косяк.

– Где ты ее взял? – кивает на дверь, возвращаясь к насущной проблеме.

– На улице, – обреченно выдыхаю. – Сама пришла и утверждает, что моя дочь.

– И ты ей веришь? – Бровь Марины удивленно взлетает вверх.

– Я еще не решил… – уклончиво отвечаю и отвожу глаза в сторону. Мне нечего добавить. Я еще не отдуплился. Нахожусь в какой-то прострации. Все это происходит будто вообще не со мной.

– Лукавишь ты, Козырев, – цокает она языком. – Если бы не поверил, ни за что не привел бы сюда.

Невесело усмехаюсь. Иметь такого прозорливого друга – то еще удовольствие. Марина всегда бьет точно в цель, слишком хорошо знает меня, и смысла ее обманывать попросту нет.

– Скорее сомневаюсь… Ее мать я действительно знал, много лет назад… У нас были близкие отношения, но залет? – отрицательно качаю головой, до конца не веря в это. – Почему не сказала?

– Возможно, были причины. – Марина неопределенно пожимает плечами. – Сама-то она что говорит?

– Да ничего, я ее не видел, – отставляю чашку в сторону и подхожу к прозрачной стене, наблюдая за ребенком. – Нюся говорит, ее арестовали.

– Чем дальше, тем интереснее…

– Да пипец. Угомонилась вроде, – киваю на девочку, которая наконец перестала носиться и села на диван.

– Что-то она мне не нравится… – бормочет Марина и решительно идет к двери.

– Что ты имеешь в виду? – подрываюсь за ней и в следующую секунду раздается лающий непрекращающийся кашель.

– Принеси теплой воды и врача вызови. Срочно!

* * *

Наблюдаю за действиями Марины через прозрачную стену и набираю номер своего врача. Гудки сменяются бодрым «алло».

– Ты мне нужен. Срочно, – не терпящим возражения тоном говорю я.

– До завтра не ждет? – Эдуард явно не догоняет всей серьезности ситуации.

– Я сказал сейчас же, – рявкаю в динамик так, что Марина оборачивается на меня и недовольно хмурит брови. Блин, напугал, что ли?

– Хорошо-хорошо, – лебезит, вмиг став сговорчивее, доктор. – Куда подъехать?

– В офис ко мне, – благо адрес знает.

– Что взять с собой?

– Не знаю, – начинаю судорожно соображать, как вкратце изложить ситуацию. – Ребенок пяти лет. Сильно кашляет, – слышу очередной приступ, убираю трубку от уха и просовываю руку в дверь. Через несколько секунд возвращаю обратно. – Слышал?

– Да. Еду.

Сбрасываю звонок, беру теплую воду и иду кабинет. Отдаю Марине бокал, она осторожно поит Нюсю.

– Ну как ты, малышка? – присаживаюсь рядом с ней на диван и осторожно глажу по тоненькой ручонке.

– Нормально, – бормочет в ответ, угасая на глазах.

В груди нещадно ноет. Так жалко этого крошечного и совсем незнакомого мне человечка. Непривычные, чужие эмоции растекаются внутри, делая уязвимым. Я не готов к этому. Я не хочу этого. Но противостоять не получается. За такой малюсенький промежуток времени этот ребенок умудрился стать центром моей вселенной. Это просто немыслимо. Невозможно. Невероятно.

– Что с ней? – поднимаю глаза на Марину.

– Температура поднялась… – Она склоняется к малышке и касается губами лба. – Тридцать восемь, не меньше.

– Только что же все нормально было, – раздражаюсь, не понимая, как такое вообще возможно? Может, я что-то сделал не так?

– Не знаю, – разводит она руки в стороны. – Может, было чуть лучше…

– Эдик скоро приедет. Пока ждем, что можем сделать?

– Давай для начала ее разденем.

Быстро стаскиваем одежду, оставляя ребенка в колготках и маечке. Марина приносит плед и накрывает ее до пояса. Затем на лоб опускает холодный компресс. Ждем.

– Есть кто живой? Где мой пациент? – раздается голос Эдика из коридора. Подрываюсь и иду ему на встречу. Распахиваю дверь, он едва не врезается в меня.

– Иди давай сюда.

– Кто это у нас? – Эдик расплывается в улыбке, увидев девочку.

– Дочь, – хмуро сообщаю ему, подталкивая ближе к дивану.

– Не знал, что у тебя есть дети.

– Я тоже, – бормочу себе под нос.

Он сразу включается в работу, надевает перчатки и достает все необходимое из небольшого рюкзака.

– Мне нужно больше света.

Марина торопливо щелкает выключателем и загорается основной, яркий свет. Все зажмуриваются, лишь Эдик никак не реагирует. Действуя быстро, меряет температуру и прощупывает лимфоузлы.

– Как тебя зовут? – Он мягко улыбается, пытаясь найти контакт с ребенком.

– Анна Иванна, – хмурится девочка, с подозрением посматривая на него.

– Ну что, Анна Иванна, давай посмотрим, что с тобой? Открой ротик, – достает деревянную палочку и фонарик.

– А уколов не будет? – уточняет она и предупреждающе сводит брови.

– Не будет. – Эдик смеется и прижимает руку к своему сердцу. – Клянусь старой черепахой и всеми ее родственниками.

Девочка удовлетворенно кивает, видимо, поверив ему, и открывает ротик, послушно позволяя себя осмотреть.

– Ну что там? – Молчание Эдика вымораживает. Скажи ты, что с ребенком, и осматривай дальше.

– Ничего критичного. – Он поворачивается ко мне и поправляет толстые очки на носу. – Всего лишь фарингит.

– Одно слово уже звучит критично, – выдыхаю я и качаю головой, не имея ни малейшего представления, что со всем этим делать.

– Лечиться будем?

– Я не люблю лечиться, – ворчит Нюся и исподлобья посматривает на меня.

– А болеть любишь? – говорю первое, что приходит в голову.

– Нет… – хмурится она еще больше, но потом обреченно вздыхает. – Плидется лечиться.

– Вот и умничка. – Эдик расплывается в улыбке и набирает какой-то сироп в шприц без иглы. – Давай-ка выпьем вот это от температуры. А потом я твоему папе напишу, что делать дальше. Ты выполняй все, что он скажет, а через три дня я приеду и проверю, как дела. Хорошо?

– А ты не обманешь? – хитренько прищуривается она, становясь похожей на лису.

– Ни за что, – клятвенно обещает Эдик и вливает ей в рот лекарство из шприца.

Нюся с довольной улыбкой укладывается на подушку. Эдик достает блокнот и что-то быстро пишет, а я странно нервничаю.

– Вот. Ингаляции обязательно. Пока давайте без антибов попробуем, но если темпа будет держаться, придется добавить.

Протягивает лист бумаги мне, но Марина перехватывает его и убирает в сумочку.

– Так, я в аптеку, потом все объясню, – говорит она, на ходу одеваясь. – А ты дождись курьера с ужином.

Растерянно киваю и поворачиваюсь к Эдику.

– Я тоже пойду. Выздоравливай, Анна Иванна.

– Пойдем провожу.

Доходим до двери вдвоем.

– Ну и что это за хрень? Точно не опасно? – уточняю на всякий случай, ибо совсем ничего не понимаю.

– Опасно, глотка отекает, и воздух не проходит внутрь, – со знанием дела говорит Эдик, и не верить его знаниям у меня нет причин. – Я там все написал. Главное, следить за состоянием и в случае приступа сразу делать ингаляцию. Она снимет отек.

– Спасибо, – жму его руку и отдаю денег за срочный вызов.

– Да не за что. Обращайся.

Он уходит, и мы остаемся с Нюсей вдвоем. Прикрываю дверь и возвращаюсь к ней. Сажусь на диван и откидываюсь на спинку.

– М-да… – серьезно тянет девочка. – Вот такая тебе досталась болезная доча…

– Чего? Какая? – невольно улыбаюсь и перехватываю ее расстроенный взгляд.

– Болезная. Мама так всегда говорит, когда я болею… – Тяжелый вздох срывается с ее губ.

– И часто ты болеешь?

– Частенько, – еще один горестный вздох.

– Все будет хорошо, – уверенно обещаю я, хотя сам еще не знаю ни «что» будет, ни «как» будет.

Какое-то время мы молчим. Мне даже кажется, что она начинает дремать, я и сам прикрываю глаза.

– Пап, – нехотя открываю и поворачиваюсь к ней. – А когда я поплавлюсь, мы поедем к маме?

Вопрос Нюси ставит меня в тупик. Как я могу что-то пообещать в данной ситуации, если даже не представляю, как из нее вырулить. Врать ребенку не хочется, но и обнадеживать как-то неправильно. Взъерошиваю волосы и шумно выдыхаю.

– Ты знаешь, где она?

– Нет, но ты же найдешь? – с такой надеждой и благоволением смотрит мне в глаза, что внутри все скручивается в тугой узел. А-а-а, это какой-то треш! Как меня угораздило так вляпаться?

– Попробую, – выдавливаю из себя. Все равно выхода другого нет. – Но ты должна мне помочь.

– Как?

– Расскажи, что случилось, когда маму забрали в полицию.

Нюся укладывается поудобнее, забавно хмурится и от волнения начинает ломать пальцы.

– Мы читали сказку перед сном. В двель позвонили. Мамочка отклыла, а там эти дяди. Они ее увели, а меня отдали тете Вале, нашей соседке.

Ну вот. Кое-что начинает проясняться. Надо найти эту тетю Валю и все у нее выяснить. Сотрудники полиции наверняка ей предоставили хоть какую-то информацию.

– Как мне найти эту соседку?

– Не надо ее искать. – Глаза девочки распахиваются от ужаса, становясь похожими на огромные блюдца. – Она очень плохая! Я слышала, как она по телефону говолила, что хочет меня сдать в детский дом.

Неосознанно нахмуриваюсь. Ребенок явно напуган и вряд ли будет врать. Ладно, оставим тетю Валю на потом.

– Как ты попала ко мне?

– По телеку увидела лекламу и тебя в ней. Там был адлес. Я сбежала от этой противной тетьки к тебе, – довольно рассказывает Нюся и нетерпеливо ерзает на диване.

Как-то все это подозрительно и невероятно. Так просто не бывает.

– Одна. Ночью. И нашла нужный адрес? – уточняю на всякий случай и лукаво усмехаюсь, замечая обманки в ее глазах.

– Мне Витя помог, внук тети Вали, – тихо отвечает она и виновато опускает глаза. – Ох и влетит ему, навелное…

– Да уж…

– Потелпит. Он же мущина!

– Кто такой Витя? – со вздохом спрашиваю я и сжимаю переносицу пальцами. Запутался уже и ничего не понимаю в этом бессвязном рассказе.

– Витя – мой жених, когда я выласту – мы поженимся, – со всей серьезностью заявляет Нюся. – Он уже большой. Учится во втолом классе.

Вот только Вити нам и не хватало для полного счастья. Качаю головой и не могу сдержать улыбку. Прям Ромео и Джульетта вырисовываются. Милота, да и только. Только речь сейчас совсем не об этом. Надо найти беспутную мать и спросить с нее за все это великолепие.

– А про какого ты дядю говорила? – неожиданно вспоминаю я.

– Дядя Миша злой. Он плиходил к нам и лугался с мамой. Они думали, я сплю, а я не спала и все слышала. А мама потом плакала.

Сколько персонажей, твою мать. Как распутать этот гребаный клубок? Бью себя ладонью по лбу и медленно провожу по лицу. Кем может быть дядя Миша? Любовник? От этих мыслей становится не по себе, а в груди странно свербит. Какое мне вообще дело до мужиков Вики? Мы давно расстались и теперь чужие люди. Все. Эта тема закрыта. Мне нужна только четкая информация, чтобы хоть что-то выяснить, и никаких соплей.

– Какая у тебя фамилия? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

– Как и у мамы – Альпинская.

– Красивая. – Невольный вздох срывается с губ, и волна воспоминаний уносит меня на шесть лет назад. В нашу первую встречу с Викторией.

Нежная, улыбчивая девушка. Первокурсница в платье в мелкий цветочек.

– Как зовут тебя, Цветочек?

– Виктория Альпинская, а вас?

– Козырев Иван.

– Будем знакомы, – слегка пожимает мою руку и, звонко смеясь, сбегает от меня в здание института. Покорила. С первого взгляда и наповал.

– Какая твоя мама? – неосознанно задаю вопрос, все еще находясь во власти своих видений.

– Мамочка такая класи-ивая и еще доблая. – Нюся сжимает кулачки и прижимает их к груди. – И кашу вкусную умеет валить.

– Она тебя не обижает? – уточняю на всякий случай. Все же вероятность, что девочка выдумала всю эту историю, есть. Может, просто сбежала из дома.

– Нет. – Нюся расплывается в довольной улыбке. – Только целует и обнимает.

– А про меня что она тебе рассказывала?

– Что ты очень холоший, плосто запутался. А еще что ты нас любишь. Это же плавда? – перехватывает мой взгляд, надеясь на положительный ответ. А я не знаю, что сказать. Какое-то отупение накрывает меня. Язык просто не слушается, а мысли не формируются.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Перевожу взгляд и вижу сквозь прозрачную дверь курьера с пакетами из ресторана. Как же вовремя. Забираю у него еду и расплачиваюсь.

– Вот и ужин, – показываю Нюсе пакеты и придвигаю ближе журнальный столик.

– Я хочу кушать. – Она радостно хлопает в ладоши.

– Суп? – достаю первую баночку с еще не остывшим первым блюдом.

– Бе-е-е. – Нюся морщится так, будто я ей лягушку предложил. А зря, в этом ресторане готовят бесподобный суп. Откладываю себе.

– Рыба, котлета? – достаю еще две баночки и показываю маленькой привереде.

– Котлету, котлету!

– Тогда с пюре, – строго предупреждаю ее. Одной котлетой сыт не будешь. Хотя кто их знает, этих детей.

– Ладно, – соглашается Нюся. Ставлю перед ней несколько открытых баночек и подаю пластиковую вилку. С интересом рассматривает ее и начинает есть.

Некоторое время наблюдаю за ней, убеждаюсь, что помощь не нужна, и решаю перекусить сам. Когда попаду домой, пока неясно, а потом еда остынет и будет уже невкусной.

– Ну как вы тут? – Марина появляется бесшумно. Вздрагиваю от неожиданности, проливая пару капель себе на рубашку, и мысленно матюкаюсь.

– Не видишь, ужинаем, а ты тут под руку…

– Приятного. – Она улыбается, нисколько не обижаясь на мою резкость. – Вижу, неплохо справляетесь и помощь не нужна?

– Вроде да, – неопределенно пожимаю плечами. – Все купила?

– Да, сейчас расскажу тебе все по назначениям и поеду домой. Мой звонил, уже переживает, – торопливо вытаскивает из пакета разноцветные коробочки с лекарствами и кладет себе на стол. Ничего не остается, как бросить ужин и подойти к ней.

– Давай ребят попрошу довезут тебя? Поздно уже.

– Не надо, я сама.

Спорить бесполезно. Марина – барышня упрямая, если что втемяшила себе в голову, что-то доказывать себе накладнее. Марина быстро рассказывает мне что, для чего и в какой последовательности. Ингаляции, полоскания, таблетки, сиропы. Мама дорогая, я даже не представлял, что существует столько видов лекарств.

Убедившись, что я все запомнил правильно, Марина забирает сумочку и идет к лифту. Провожаю ее и возвращаюсь в кабинет. Малышка тихо и мирно спит. Улыбаюсь, накрываю ее пледом и осторожно, чтобы не разбудить, выхожу из кабинета. Прикрываю за собой дверь и достаю телефон. Нахожу своего безопасника и нажимаю дозвон.

– Да, босс. – Бодрый голос Кирилла звучит в динамике. В любое время дня и ночи готов к выполнению моих поручений. Ценю и уважаю!

– Кир, мне срочно нужна информация про одну женщину. Альпинская Виктория Сергеевна, двадцать пять лет.

– Что-то конкретное?

– Все, что сможешь найти в кратчайшие сроки, – немного подумав, все же добавляю: – В том числе и где она сейчас находится. Есть вероятность, что ее сегодня арестовали.

– Понял, к утру все будет.

– Спасибо. Жду.

Сбрасываю вызов и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Сквозь него смотрю на девочку, спящую на диване. Вика-Вика, что ж ты натворила? Зачем ты сделала это с нами?