Текст книги "Девочка из прошлого"

Глава 2. Виктория

Серые бетонные стены, окно под потолком с массивными решетками, две двухъярусные кровати и между ними стол. Вот и все, что меня окружает со всех сторон. Мои сокамерницы играют в карты и громко комментируют свои действия, а я никак не могу найти себе места. А всему виной он – Михаил Лютаев. При одной мысли об этом человеке неприятный холодок бежит по позвоночнику, а кожа покрывается колючими мурашками. Ненавижу, сволочь! Я ведь ничего не сделала. Даже дорогу перехожу всегда на зеленый свет или по зебре. За что?

На душе очень неспокойно, как там моя малышка? Переживает, наверное, сильно. Глубоко дышу, чтобы сдержать опять подступившие слезы и брожу из угла в угол, как зверь, запертый в клетку. Хотя я и правда в клетке, из которой не выбраться. Но самое страшное, что я не понимаю почему.

В коридоре слышатся шаги. Все оборачиваются на дверь и замирают. Та со звучным лязгом распахивается.

– Альпинская, на выход. – Ехидный голос надзирателя током проходит по венам, заставляя вздрогнуть. Нервно сглатываю, но не шевелюсь. – Оглохла, что ль? Или персональное приглашение нужно? – гаденько посмеивается и прожигает меня каким-то мерзким, сальным взглядом.

– Куда? – тихо спрашиваю его и робко делаю пару шагов вперед.

– Отчитаться забыл. – Его губы растягиваются в зверином оскале. – Сама увидишь.

Судорожно вздыхаю и выхожу из камеры. Теперь мне становится еще страшнее. Неизвестность и безнадега окружают со всех сторон.

– Лицом к стене, – послушно выполняю и чувствую, как запястья сковывает холодный металл. – Прямо иди. – Надзиратель небрежно толкает меня в нужном направлении. Опускаю голову и иду. Что еще мне остается? Дрожь сотрясает все внутренности, до боли закусываю губу, чтобы не заскулить жалобным щенком.

– Лицом к стене, – опять рявкает надзиратель рядом с какой-то дверью. Снимает наручники и распахивает ее. – У вас не больше десяти минут, – сообщает кому-то, грубо вталкивает меня внутрь и закрывает дверь.

– Ну здравствуйте, Виктория Сергеевна. – Узнаю этот голос по первым звукам и резко оборачиваюсь, встречаясь взглядом с Михаилом Лютаевым. Надменная ухмылка на его лице не предвещает ничего хорошего.

Титаническим усилием воли давлю в себе стремительно разрастающуюся панику. Все же презрение к этому человеку сильнее страха.

– Зачем вы здесь? – вместо приветствия холодно интересуюсь, потирая запястья, которые совсем недавно сжимали металлические «браслеты».

– Как это зачем? – Ирония сочится в каждой интонации. – Я пришел, чтобы помочь вам.

– Вы? Мне? – усмехаюсь, не веря ни единому слову. Благодаря ему я здесь. Он подставил меня. А потом написал заявление, что я украла его супер дорогие «ролексы». Теперь что, решил поиграть в благородного рыцаря?

– Представь себе, – проходит к столу, стоящему посередине, и присаживается на столешницу. – Одно мое слово – и ты сегодня же окажешься дома.

Показательно переходит на «ты», демонстрируя мое место и свое превосходство.

– Как интересно…

– Наоборот, очень скучно. Рутина. Я просто заберу заявление, и никакого дела на тебя не будет.

Качаю головой. Таких сволочей я еще не встречала. В груди разрастается опасное, ядерное пламя. Хочется послать все к чертям и вцепиться в его довольную физиономию, но держу себя в руках. Понимаю, что с последствиями просто не справлюсь.

– Что же мне для этого нужно сделать? – складываю руки на груди и склоняю голову набок, рассматривая его.

– Всего лишь согласиться на условия, которые я озвучивал ранее, – словно между делом заявляет он.

– В прошлый раз я доходчиво объяснила, что не собираюсь становиться любовницей. Ни вашей, ни чьей-нибудь в принципе, – напоминаю ему и нервно сглатываю ком в горле.

– Пришло время передумать.

– Я не передумаю.

– Да куда ты денешься, – начинает хохотать, а у меня сердце уходит в пятки. Господи, как противостоять такой махине. – Запомни, – ловит мой взгляд, – либо ты ляжешь под меня, либо сядешь! – говорит четко и жестко, добивая меня окончательно.

– Господи, да зачем я вам? – Мой голос предательски дрожит от отчаяния. – У вас же свадьба скоро…

– Это неважно. Я захотел тебя, – указывает в меня пальцем. – И я тебя получу, чего бы мне это ни стоило.

От одной мысли, что он будет касаться меня, целовать, становится дурно. Не могу и не хочу. В моей жизни был и есть один мужчина. После него все остальные кажутся серыми и пресными. А насиловать себя я не позволю.

– Нет, – холодно отвечаю, взяв себя в руки. – Этого никогда не будет.

– Уверена? – В его голосе вновь появляются издевательские нотки. – У тебя ведь дочь малышка, – знает больные места и безжалостно лупит по ним.

– Что с ней? – Сердце замирает в груди.

– Не знаю, – разводит руки в стороны. – Но если тебя посадят – ей светит детдом. Хочешь такой судьбы своей дочери?

Мне нечего ответить. Одним махом он разбил меня. Уничтожил. Как с ним бороться, я просто не представляю.

– Времени тебе до завтра, иначе делу будет дан ход.

Проходит к двери и громко бьет по ней кулаком.

– Мы закончили.

Вздрагиваю и прикрываю глаза, пытаясь не разрыдаться прямо здесь и сейчас. Только не при нем.

* * *

Сижу на нарах и мерно раскачиваюсь вперед-назад, чтобы хоть как-то успокоиться. До сих пор колотит от пережитого стресса так, что зуб на зуб не попадает и слезы нескончаемым потоком текут из глаз. Как я могла так вляпаться? Какая же я дура! Поверила сладким речам Михаила и так больно обожглась.

– Ну что ты все воешь и воешь? – слышу грубоватый голос одной из сокамерниц и поворачиваюсь в их сторону. Три пары глаз настороженно рассматривают меня. Этого еще не хватало для полного счастья. Веду плечами, скрывая нервную дрожь, и громко шмыгаю.

– Ну вот, навела нам тут сырость, – скрипит вторая, поднимается и идет в мою сторону. Забираюсь с ногами на кровать и забиваюсь в угол.

– Пожалуйста, не надо, – зажмуриваюсь и утыкаюсь в свои колени.

– Не надо «что»? – Чувствую, как кровать под ее весом прогибается, и инстинктивно начинаю дрожать еще сильнее. В памяти сразу всплывают слухи и кадры из каких-то криминальных сериалов, где самого слабого в камере избивают.

– Эй, девонька, – подключается третья. – Посмотри-ка на меня.

Нехотя поднимаю голову и распахиваю веки. Все трое уже около меня, но в их лицах нет ни агрессии, ни злости.

– Что у тебя случилось? Ты нам расскажи, может, сможем помочь, хотя бы советом, – говорит третья и тоже впихивается на мою узкую кровать.

– Да-да, расскажи, – подключается вторая.

– За что тебя сюда упрятали? – и первая не сбавляет натиск.

– Меня подставили, – вновь шмыгаю, сдерживать слезы не получается. – Я ничего ни у кого не крала, – качаю головой, отрицая такую возможность в принципе.

Они переглядываются между собой и снисходительно усмехаются. Не верят. Никто не поверит. Даже слушать не будут.

– Ты расскажи, как дело было, – просит третья.

Судорожно всхлипываю и устремляю невидящий взгляд в пространство. Воспоминания захватывают меня, перенося на полгода назад, в первую нашу встречу с Лютаевым. Решаюсь и начинаю сбивчиво рассказывать свою историю.

– Мне очень нужна была работа с гибким графиком, так как дочка очень часто болела и в детский сад ходила урывками. Пришла на собеседование, и Михаил сразу предложил мне должность в своей фирме. Несложная работа с документами, для моего экономического образования вообще пустяковая, но хорошо оплачиваемая. Но главное – ненормированный график, лишь бы к нужному времени все было готово. Я с радостью согласилась.

– А подставил тебя кто? – спрашивает вторая.

– Михаил.

– Я так и знала, что без мужика тут не обошлось, – хихикает первая.

– Да погодите вы, дальше давай, – осаживает их третья.

Киваю и продолжаю.

– Несколько месяцев все было нормально. Мне казалось, что всех все устраивает. Как же я ошибалась тогда… Михаил начал оказывать мне едва заметные знаки внимания, улыбаться без повода, будто случайно касаться… Уже тогда надо было бежать без оглядки, но мне так нужна была эта работа… я вынуждена была остаться, пока не найду что-нибудь другое. Ведь нас с дочкой кормить больше некому.

– М-да, девонька, тебе бы паранджу надеть, тогда и проблем было бы меньше.

– Не мешай.

– Я стала внимательнее следить за его действиями и передвижениями, чтобы лишний раз не провоцировать, старалась не попадаться на глаза. Но однажды он позвонил и сказал, что надо срочно привезти документы. Я не могла отказать ему как начальнику. Пришлось идти. Он замкнул дверь и начал приставать, зажал меня около стола и пытался изнасиловать. Я кричала, вырывалась, но никто не пришел мне на помощь. Не знаю, как мне удалось вырваться. Пнула его коленом в пах и сбежала. В тот же день написала заявление на увольнение. А через два дня за мной пришли из полиции и обвинили в том, что я украла у него очень дорогие часы…

– М-да, ситуация… ну а реветь-то чего? Надо адвоката искать. – Первая сразу начинает фонтанировать идеями.

– Вот же скотина. Как таких земля только носит?.

– Михаил приходил ко мне… – дрожащим голосом продолжаю я.

– Это к нему тебя водили? – сразу соображает третья.

– Да. Он угрожает мне, вынуждая стать его любовницей, иначе меня посадят. А мне нельзя в тюрьму, – вновь начинаю захлебываться слезами. – У меня дочка маленькая, одна дома осталась.

– Дома?

– У соседки. – Голос срывается, а из горла вырываются громкие рыдания.

– Ну-ну, перестань. – Третья прижимает мою голову к себе и гладит по волосам, пытаясь успокоить. – Главное, никто не умер. А с остальным что-нибудь придумаем.

Глава 3. Иван

Нюся спит, тихо посапывая, а я просто наблюдаю за ней через стекло. Наверное, пытаюсь найти какие-то свои черты, но ничего определенного не вижу. Она однозначно похожа на Вику. Очень-очень. Но на меня… качаю головой.

Надо написать матери и попросить прислать мои детские фотографии. Хотя нет, это провальная затея. И огромное количество ненужных вопросов. Проще и безопаснее для нервных клеток сделать ДНК-тест. Но я почему-то не хочу торопиться. Даже, скорее, боюсь. И сам себя не понимаю.

Марина права, я поверил этой девочке, проникся новым статусом и теперь не хочу его терять. Что, если в конверте будет нулевой результат? Нет. Я пока не готов узнать правду. Пусть все идет, как идет…

Пронзительная трель телефонного звонка разрезает тишину кабинета. Вздрагиваю от неожиданности и, мысленно матерясь, ищу голосящее чудовище. Смартфон, как назло, лежит на столе, в пяти метрах от меня. Подрываюсь к нему, чтобы не разбудить девочку и, не глядя на дисплей, зло шиплю в микрофон.

– Козырев.

– Вань, ну ты где? – Недовольный голос Карины, словно сверло, вонзается в мой мозг. Бли-и-ин… Совсем забыл и про нее, и про ее корпоратив. Шумно втягиваю носом воздух, прекрасно понимая, что надо решать еще и эту проблему, а сил не осталось ни моральных, ни физических.

– В офисе, – раздраженно цежу сквозь зубы.

– Что ты там делаешь? Уже почти десять! – негодует она, а меня резко сносит в негатив. Какого хера позволяет себе подобный тон? Мой косяк. Слишком распустил ее в последнее время. Пора исправлять.

– Тебя это не касается, – холодно сообщаю, стараясь сохранять спокойствие и не дать ей эмоций. – Извинись за меня, я не смогу приехать.

– Что? – Карина борзеет на глазах и срывается на возмущенный крик. – Ты с ума сошел? Все только тебя и ждут! Я же обещала…

– Хватит! – рявкаю в трубку, грубо осаживаю ее. – Я сказал не могу, значит, не могу!

– Ты там с этой оборванкой, да? Променял меня на нее?

– Заткнись! – предупреждающе шиплю, еще чуть-чуть – и она огребет по полной, если не остановится.

– Что, правда глаза колет?

– Карина, – специально выдерживаю паузу и говорю четко и очень доходчиво: – Если ты сейчас же не прекратишь этот концерт, твой номер пополнит черный список в моем телефоне.

На несколько секунд повисает тишина. Видимо, все же удалось достучаться до ее разума. Карина далеко не дура, чтобы так рисковать. Наши необременительные отношения и так держатся исключительно на ее энтузиазме и моей потребности временами снимать напряжение.

– Прости, – выдыхает она, сразу же перестраиваясь. – Я просто вспылила. Жду тебя уже так долго…

– Все. Заканчивай. Завтра поговорим.

– Почему завтра? – Тон скачет с возмущенного на просительный. – Мы сегодня разве не вместе?

– Извини, не могу, – усмехаюсь, глядя на ворох лекарств на столе. Вряд ли Карину впечатлит такой расклад, а другого я предложить не могу.

– Да что происходит? Я ждала этого вечера, этой ночи почти две недели для того, чтобы ты меня вот так просто отшил?

– Я все сказал. До завтра, – сбрасываю звонок и облегченно выдыхаю.

Хватит на сегодня приключений. Пора ехать домой и Нюсю забрать. Не хорошо это – спать на офисном диване. Выспимся, а утром уже будем решать, что делать дальше.

Сгребаю в пакет лекарства и набираю номер Галины Федоровны, моей домработницы.

– Да, Ванечка, – почти сразу отвечает та.

– Добрый вечер. Вы можете приготовить комнату поближе к моей.

– Конечно. У нас гости?

– Да. Девочка пяти лет.

– Хорошо. – Голос вздрагивает от удивления, но она не решается на лишние вопросы. – Я все сделаю. Не переживай.

– Спасибо. Скоро приедем, – сбрасываю вызов, быстро набираю сообщение, чтобы машину прогрели и подогнали к входу, и убираю телефон в карман. Осталось только разбудить принцессу и доставить в замок. Надеюсь, ей там понравится.

Вхожу в кабинет и присаживаюсь на корточки перед диваном. Меряю малышке температуру инфракрасным градусником. Тридцать семь и три. Уже неплохо.

Кидаю градусник в пакет с лекарствами и осторожно трясу девочку за плечико.

– Нюсенька, просыпайся. Нам пора ехать.

Она открывает глаза и так серьезно смотрит на меня своим серьезным взглядом.

– К маме? – с надеждой в голосе спрашивает.

– Нет, – качаю головой. – Ко мне домой.

– А где ты живешь? – В демоненке вновь просыпается любопытство. Интересно, мое жилище выдержит этот набег?

– За городом.

– Класс, – показывает два больших пальца. – А собака есть?

– Целых две, – смеюсь я, помогая ей сесть и одеться.

– Покажешь?

– Обязательно.

– Ой, там котлетка осталась, давай возьмем собачкам?

– Не нужно. Они едят только корм, – присаживаюсь перед ней на корточки, пытаясь разобраться, как все это на ней было надето.

– Фу, гадость какая, – ворчит недовольно и забирает у меня шапку. – Я сама умею.

Облегченно выдыхаю, наблюдая, как Нюся и правда сама себя одевает.

– Пойдем, – деловито натягивает перчатки и подает мне руку.

– Ну пойдем, – усмехаюсь, забираю все необходимое, и мы идем к выходу.

* * *

По дороге Нюся опять засыпает. Делаю музыку тише и сосредотачиваюсь на заснеженной загородной трассе. Дорога узкая и скользкая с обеих сторон лес. Крупные снежинки сплошным потоком сыпятся под колеса. Красота, будто лечу в космосе, жаль, девочка спит, ей бы понравилось.

Телефон призывно вибрирует в кармане. Достаю и смотрю на дисплей – «Мама». Конечно, как же без нее. Видимо, сегодня меня просто решили добить. Глубоко вздыхаю и принимаю звонок.

– Здравствуй, мама, – говорю как можно тише, чтобы ненароком не разбудить малышку.

– Здравствуй, сын, – хмыкает она. – Что, времени, чтобы позвонить матери, не нашлось?

– Повода не было, – обреченно вздыхаю. Сейчас, как всегда, начнется чтение моралей на тему, какой я плохой сын.

– Разве для этого нужен повод?

– Хочешь сказать, что звонишь просто так? – невольно усмехаюсь, эта женщина никогда и ничего не делает бескорыстно.

– Почему нет? Я хочу узнать, как твои дела, – ожидаемо возражает, только я не верю ни единому слову. Вчера, например, ей было не интересно, как у меня дела. В общем-то, неделю назад тоже, а вот именно сегодня захотелось узнать. Бред.

– Все по-прежнему прекрасно, – тем не менее, спокойно отвечаю я. – С последнего нашего общения ничего не изменилось.

– Сынок, ну неужели ты до сих пор злишься? Столько времени прошло…

Стискиваю телефон сильнее и чаще дышу. Как всегда в десятку. Больно. Наотмашь. До сих пор не могу простить ей, что Вика ушла. До сих пор виню ее в этом. Я все понял. Смирился. Но простить так и не смог.

– Я не злюсь, мам, – получается как-то вымученно. – Все давно в прошлом.

– Ну и хорошо, – чувствую, что улыбается. – Скоро Новый год.

– Я в курсе. Через две недели.

– Где собираешься отмечать?

Перевожу взгляд на тихо спящую девочку и понимаю, что понятия не имею, где буду отмечать и буду ли вообще. Но матери я этого сказать не могу. Не сейчас. Когда-нибудь потом. Наверное…

– Не знаю, не думал об этом, – вру без зазрения совести. – Наверное, дома. Да и времени нет на отмечания…

– Не говори глупости, – вскрикивает она. – Новый год – это семейный праздник, и отмечать его надо в кругу близких.

Очередное бла-бла-бла. Я шесть лет не отмечал Новый год в родном доме, и ничего. Как-то пережили близкие без меня, обойдутся и в этот раз.

– Мам, – устало вздыхаю и быстро ищу достойную отмазку, но, как назло, ничего в голову не приходит.

– Нет, подожди. – Она быстро заполняет мою паузу. – Твои братья обещали приехать. Мы тебя ждем. Ну хочешь, бери с собой свою Карину.

Надо же, какие жертвы. Ухмылка сама по себе растягивает губы. Ведь мама ее терпеть не может, а тут «бери с собой». Да и с братьями – запрещенный прием. Давно не виделись. Было бы неплохо встретиться и просто пообщаться, как раньше.

– Я подумаю, – самый оптимальный и нейтральный вариант.

– Отказы не принимаются, – быстро говорит она и сбрасывает звонок.

Ну вот, теперь еще и это. Небрежно бросаю телефон на пассажирское сидение. Где я так накосячил, что меня обсыпало проблемами, как из рога изобилия? Ладно, как-нибудь разрулю.

Воспоминания упрямо пожирают, но я упорно сопротивляюсь. Не хочу возвращаться в прошлое. Не хочу вновь переживать тот ужас, когда я вернулся домой и вместо любимой девушки увидел гребаную записку:

«Прости. Так всем будет лучше. Я не люблю тебя и могу больше обманывать. Будь счастлив».

Мать была там. Отпустила ее. Не позвонила мне. Да пипец! Хватит!

С силой сжимаю руль и устремляю напряженный взгляд строго вперед. Бешусь внутри себя, прекрасно понимая, что виноват во всем сам. Не вывез ситуацию. Или просто ошибся. Доверился женщине, пустил ее глубоко в свое сердце. А она убила меня. Точнее, это я позволил ей убить меня. Но я смог восстать из пепла, словно феникс. И теперь совсем другой.

Слава богу, мой поворот. Сворачиваю и паркуюсь около дома. Выхожу на улицу и зябко передергиваю плечами от мороза, сразу же пробравшегося под пальто. Открываю пассажирскую дверь и освобождаю сладко посапывающую девочку от ремня. Благо в машине есть штатное детское кресло и не пришлось пренебрегать безопасностью. Осторожно беру на руки и ногой пинаю дверь. Нюся просыпается, что-то бормочет и вновь засыпает.

Иду к дому. Галина Федоровна встречает на пороге.

– Ванечка, я все приготовила. Комната напротив твоей.

– Хорошо, спасибо. Поможете мне?

– Конечно, чем?

– Я пока отнесу ребенка, а там в машине пакет с лекарствами.

– Хорошо-хорошо, я все принесу.

Отдаю ей ключи и иду к лестнице на второй этаж. Комната и правда готова, даже кровать разложена. Аккуратно кладу Нюсю на постель и включаю ночник. Кое-как раздеваю и укрываю одеялом. Трогаю лоб – вроде горячий. Блин, опять, что ли, температура растет? Вот засада-то… Надо срочно найти сиделку, ну не мое вот это все. Я даже не понимаю, с какой стороны подступиться. И вреда от меня будет больше, чем пользы.

– Вань, можно? – За спиной звучит тихий шепот Галины Федоровны.

– Да, заходите.

– Вот. – Во взгляде недоумение вперемешку с любопытством, но вопросов не задает.

– У нее, кажется, опять температура поднялась, можете найти в этом пакете нужный сироп? А я пока попробую найти сиделку.

– Зачем?

– Эта девочка – моя дочь, – немного смущаюсь, слово «дочь» приятно ласкает рот. – Ее зовут Нюся, и она болеет. Кажется, фарингит… – терпеливо поясняю. – Тут вот целый список лечения, я не знаю, что с этим делать, – вытаскиваю из кармана лист бумаги, старательно расписанный Эдиком.

Внимательно читает и добродушно улыбается.

– Ванечка, да не переживай. У меня двое детей выросло и внучка примерно такого возраста. Сами справимся и без сиделки. – Галина Федоровна сразу принимается доставать лекарства и раскладывать их в только ей понятном порядке.

– Уверены? – с сомнением спрашиваю я, глядя на список необходимых процедур.

– Абсолютно. Мне только в радость. Иди отдыхай, – выпроваживает меня за дверь. – Если что-то понадобится, я тебя позову.

– Спасибо, – порывисто обнимаю ее. – Вы моя спасительница.

– Ох, и плут же ты, Ванечка.

Улыбаюсь и иду в свою комнату. Надо хоть в порядок себя привести.