Текст книги "Девочка из прошлого"

Глава 7. Иван

Второй час в офисе пытаюсь работать, но ничего не получается. Как ни стараюсь сосредоточиться на деле, мысли ускользают в другую плоскость. Я все еще там, в СИЗО. В этой серой комнате для свиданий. Сердце монотонно стучит в груди, но каждый его удар отдается эхом в ушах.

В очередной раз проматываю наш разговор с Викой и с силой бьюсь затылком об кресло. Да что ж так паршиво-то, а? Бездействие убивает. Я не привык так. Не люблю ждать, особенно когда не знаю чего. Обычно сам могу решить любую проблему, но сейчас от меня ничего не зависит.

Адвокат получил информацию, но до сих пор молчит. Неужели все так плохо? Может, самому позвонить? Отказываюсь от этой затеи. Слишком рано. Все идет своим чередом. Не нужно мешать человеку работать.

Прикрываю глаза и вновь улетаю по знакомому маршруту. Вика… Отчетливо вижу ее и чувствую, как холодок пробегает по позвоночнику. Такая красивая и одновременно несчастная. Невольно вспоминаю, какой она была раньше. Светлая, солнечная и такая живая. Да… жизнь в ней кипела и бурлила. Энергия плескалась через край, щедро окатывая окружающих. А сейчас от Вики осталась одна тень. Серая. Безликая. Лишь глаза прежние. Кто это с тобой сделал, девочка?

Тяжелый вздох рвется из горла. Я должен ей помочь, иначе перестану уважать себя. Иначе не смогу жить спокойно дальше и смотреть в глаза дочери. Помочь в память о том, что между нами было, и отпустить со спокойной совестью.

Телефон призывно вибрирует на столе, извещая о входящем сообщении. Быстро переворачиваю дисплеем и читаю: «Думаю, смогу помочь. Берусь за ваше дело. По ходу сообщу». Облегчение лавиной прокатывает по телу, а на лице сама собой появляется улыбка. Торопливо печатаю «Спасибо» и подскакиваю на ноги. Настроение заметно улучшается, а предчувствие, что все закончится хорошо, заполняет все больше внутреннего пространства.

Нахрен все. Поеду домой, к дочке. Пусть у меня сегодня будет выходной. Быстро собираюсь и выхожу из кабинета.

– Иван Сергеевич, – возмущенно произносит Марина, сверлит меня подозрительным взглядом и аккуратно пододвигает пачку документов на подпись.

– Прости, я сегодня не могу, – умоляюще складываю руки на груди. – Завтра все сделаю и подпишу.

Недовольно поджимает губы и смешно хмурит брови.

– Честное пионерское, – обещаю и торжественно припечатываю ладонь к сердцу.

– Случилось-то чего? – Она наконец оттаивает и улыбается.

– Я стал отцом, разве этого не достаточно?

– Поздравляю. – Ее улыбка становится еще шире.

– Марин, я поехал. Правда, не могу сегодня работать.

– Да езжай уже, – снисходительно машет рукой. – Все равно от тебя никакого толку.

– Спасибо, ты чудо.

Иду к выходу.

– Кстати, Карина звонила… три раза… – летит мне в спину. Вот же блин. Про нее я совсем забыл. Надо бы позвонить и разрулить ситуацию, чтобы не осталось недопониманий.

– Я разберусь.

– Уж будь добр.

По дороге покупаю всяких вкусностей и игрушек и решаю сделать сюрприз дочке. Обвешанный пакетами, бесшумно вхожу в дом и замираю, услышав громкие голоса.

– Где она? – верещит Карина на весь дом.

– Кто? Девушка, успокойтесь, я не понимаю, кто вам нужен, – пытается угомонить ее Галина Федоровна.

– Я хочу увидеть своими глазами!

Мысленно матерюсь, что допустил эту ситуацию в принципе. Мой косяк. Скидываю пакеты на пол, стискиваю кулаки и решительно иду на звук голосов. Прохожу через гостиную. В глаза сразу бросаются детали. На ковре разбросаны красочные пазлы, а на кресле пряжа со спицами. Становится так неожиданно уютно от этих мелочей, словно вернулся в прошлое. В свое счастливое детство. Вроде ничего такого, но мой идеально выдраенный дом стал по-настоящему жилым. Карина явно не впишется в эту картинку. Скриплю зубами и захожу в кухню.

– Уходи, ты злюка, – Нюся недовольно топает ножкой и упирает руки в боки. – Иначе плидет папа и тебя выгонит!

Перехватываю недоуменный взгляд Галины Федоровны и едва заметно киваю. Карина стоит спиной и пока не видит меня. За то я вижу все. И слышу тоже.

– Что ты сказала, маленькая дрянь? Сейчас я тебе, – делает шаг в сторону Нюсю, но я перехватываю ее за локоть и резко разворачиваю к себе. Меня внутренне взрывает от смеси эмоций, но я очень стараюсь сохранить спокойствие и не напугать ребенка.

– Ты что вытворяешь? – зло рычу, прожигая Карину насквозь взглядом и невольно сжимаю пальцы сильнее.

Она вздрагивает от неожиданности. Глаза удивленно распахиваются, а на ярко-красных губах застывает недовольная гримаса. Не ожидала? Что ж, я тоже.

Вспенивает от осознания, что кто-то посмел вот так просто проникнуть в мой дом. Позволил в такой манере разговаривать с Галиной Федоровной и угрожать моей дочери. Когда я успел так ее распустить? Какого хера вообще происходит?

– Я вытворяю? Это ты меня бросил и ради чего? – возмущается Карина и пытается выдернуть руку, но я держу очень крепко. – Ради маленькой оборванки? Козырев, ты серьезно?

В ее глазах стоят фальшивые слезы и не вызывают во мне ничего кроме раздражения и желания выкинуть ее из дома, как можно скорее. Буря, что она устроила внутри меня не желает утихать. Еще одно идиотское слово и пипец, рвущийся из меня будет не остановить.

– Заткнись и иди отсюда, – цежу сквозь зубы и толкаю Карину к выходу. Получается чуть грубее, чем я рассчитывал, но мне уже все равно. Несет отчаянно и жестко. Лишь бы сдержаться и не отвесить ей леща.

– Папа, я не оболванка, – дочка кидается мне в ноги.

– Я знаю, малышка. Ты не оборванка. Ты – принцесса.

Подхватываю на руки и выдавливаю из себя улыбку. Нюся улыбается в ответ. Берет мое лицо в ладошки и поочередно целует в каждую щеку. Настроение сразу улучшается, а гнев постепенно начинает стихать.

– Папа? Серьезно? – слышу ироничный голос Карины и за секунду разгоняюсь до прежнего состояния.

Осторожно опускаю малышку на пол и пообещав скоро вернуться, выхожу из кухни. Карина ждет меня в гостиной. Сложив руки на груди медленно проходится вдоль камина, обходя детские пазлы. По краю моего терпения.

– Я кажется просил тебя уйти, – сухо напоминаю ей и засовываю руки в карманы.

– Да тебя разводят неужели ты не видишь! – Карина будто не слышит меня и продолжает гнуть свою линию. – Где ее мать?

– Это не твое дело, – шумно выдыхаю, давая ей последний шанс признать свои косяки и оставить меня в покое. Да, я сегодня добрый и терпеливый. Но это разовая акция, которая к тому же подошла к концу.

– Иван, очнись! – Карина разворачивается ко мне и театрально всплескивает руками. Краем глаза замечаю, как ее каблук врезается прямиком посередине одного из кусочков пазла, протыкая его насквозь. Последняя капля переполняет чашу моего терпения и сносит меня с катушек.

– Пойдем-ка со мной, – хватаю за предплечье и тащу ее к выходу.

– Перестань, мне больно, – Карина пытается упираться, но меня уже не остановить. Сама напросилась на грубость, теперь хавай. Забыла, что я умею быть не только добрым и спокойным? Я напомню.

Открываю дверь и вышвыриваю ее за порог. Не удерживается на ногах и плюхается пятой точкой в сугроб. Правильно, охладись. Хмыкаю довольно за свою маленькую месть и выхожу следом. Порыв морозного воздуха сразу же пробирает до костей, но я не чувствую холода. Внутри все горит от злости, затмевая все остальные чувства.

– Ты с ума сошел? – ахает она и пытается подняться, но каблуки разъезжаются, лишая ее такой возможности, а я помогать не спешу. Тянет ко мне руки, но я лишь отпихиваю их в стороны.

– Кто дал тебе право вламываться в мой дом? – нависаю сверху, придавливая непоколебимым авторитетом. Карина резко сжимается, всхлипывает.

– А что мне оставалось делать? – поднимает на меня заплаканные глаза. Не пройдет этот номер. Ты же знаешь, как я ненавижу женские слезы.

– Я задал вопрос, – рявкаю на нее, давая понять, что намерен получит ответ.

– Я… я… думала, ты с другой бабой, – заикаясь, лепит оправдания на ходу. – Прости меня, Вань. Не знаю, что на меня нашло. Я ведь так тебя люблю.

– Пошла вон отсюда. – За шкирку поднимаю ее на ноги и небрежно толкаю в сторону калитки. – Выход найдешь.

– Вань, ты чего?.. – непонимающе хлопает ресницами.

– Я не потерплю подобного. Никому не позволено без спроса лезть на мою личную территорию, – останавливаю указательный палец в сантиметре от ее лица. – Заруби это на своем носу и не смей больше появляться, пока я сам тебя не позову.

Разворачиваюсь и ухожу в дом, громко хлопнув на прощание дверью. Прислоняюсь к ней спиной и тяжело дышу. Бесит. Почему люди такие идиоты? Столько раз предупреждал, чтобы не брала на себя больше, чем может унести!

– Папа. – Нюся выбегает мне навстречу. – Посмотли, какое у меня класивое платице.

Начинает кружиться около меня, демонстрируя наряд со всех сторон.

– Очень красивое, – расплываюсь в улыбке, наблюдая за ней.

– Тебе плавда нлавится? – лукаво прищуривается.

– Плавда-плавда, – передразниваю ее и случайно замечаю купленные для нее подарки. – А я тебе тоже кое-что приготовил.

– Что?

– Вот, смотри сколько, – показываю пакеты со всевозможными этикетками. – Будешь разбирать?

– Конечно, – деловито кивает и тянется к одному из них. – Кто же еще, если не я?

– Только не здесь. Пойдем.

Сгребаю в кучу все подарки и иду в гостиную. Высыпаю на толстый ворсистый ковер.

– Пап. – Надрывный детский голос, заставляет дыхание сбиться. Оборачиваюсь и вижу, как Нюся сжимает в крохотной ладошке продырявленный кусочек пазла. – Тигленок полвался.

Ее глаза наполняются слезами, а моя душа страхом. Не знаю, что со всем этим делать. Как себя вести, как успокаивать. Черт, я ничего не знаю о детях. Тоже мне блин, отец нашелся.

– Ничего страшного, – стараюсь замять ситуацию. – Завтра купим такого же нового.

– Я не хочу нового. Я этого уже полюбила, – смотрит на меня огромными несчастными глазами с черными влажными ресницами. – Я домой хочу… к маме… и Илиске. Она там осталась в моей комнате.

Срывается ко мне, обнимает за шею и плачет навзрыд. Теряюсь на несколько секунд, не зная, что сделать. Потом обнимаю в ответ и глажу по волосам и спинке.

– Ну что ты, малышка. Все хорошо. Мама скоро к нам приедет.

– Плавда плиедет? – отстраняется и так серьезно заглядывает в глаза, что становится не по себе.

– Обещаю.

– Холосо, – вытирает слезы рукавом своего нового платья. – А Илиска?

– Кто это?

– Моя кукла. Самая-плисамая любимая.

– Новая не подойдет?

– Нет, – качает головой и требовательно складывает руки на груди.

– Ну хорошо. Хочешь, я завтра съезжу к тебе домой и привезу твою куклу?

– Хочу.

Нюся расплывается в довольной улыбке, сползает с моих колен и принимается потрошить пакеты. А я чувствую, что меня развели. Вот так просто и нелепо. Мистика…

Глава 8. Виктория

Надзиратель заводит меня в камеру и удаляется, а я так и остаюсь стоять на месте. Надо как-то отморозиться, но не получается. Я словно в каком-то коматозе, никак не могу оправиться от встречи со своим прошлым. Образ Ивана до сих пор стоит перед глазами и заставляет сердце болезненно сжиматься.

Ванечка… я так скучала… Судорожный вздох срывается с моих губ, и горячая слеза медленно ползет по щеке. Родной, до дрожи любимый и теперь чужой. Наша встреча, как удар под дых. Встрепенула внутри запрещенные эмоции, разбередила остывшие чувства. Ничего не изменилось, и от этого страшно. Я думала, смогла излечиться от своей болезни, но это была всего лишь ремиссия. Стоило только увидеть его глаза, как вернулась острая форма с последующей болезненной ломкой.

Я так и не смогла его забыть и выжечь из своего сердца. Хотя кого я обманываю – даже не пыталась. Знала, что он лучший мужчина на свете и все другие в сравнении с ним проиграют. Просто жила скудными воспоминаниями, что у меня остались. Бережно хранила их в своем сердце и даже время не смогло стереть их.

На нашу встречу даже не смела надеяться. Очередной самообман. Все эти долгих шесть лет ждала, что Иван передумает и вернется. Не признавалась себе в этом, но продолжала ждать. Но он забыл о моем существовании.

А сейчас появился именно тогда, когда я больше всего в нем нуждаюсь. Поможет ли он мне после всего, что было, не знаю. Но точно уверена, что Нюся в надежных руках. Сам того не осознавая, Иван дал мне силы для борьбы. Развязал путы, что туго стягивали мои руки. Подарил надежду на благоприятный исход. Как жизнь сложится дальше, не имею ни малейшего понятия, но даже сейчас благодарна ему за все.

– Девонька, ты чего? Все плохо, да? – словно сквозь вату слышу голос сокамерницы и прихожу в себя. Тыльной стороной ладони вытираю слезы и пытаюсь улыбнуться.

– Я не знаю. – Голос дрожит, сложно держать эмоции под контролем. Я вся пропитана ими, а внутри словно натянулась струна, которая готова лопнуть в любой момент.

– То есть как? Что сказал этот твой гад?

– Это не он приходил. – Болезненная улыбка сама собой растягивает мои губы.

– Как не он? А кто тогда? – подключается к допросу вторая.

– Отец моей дочери…

– Откуда он взялся?

– Чего он хотел?

– Он поможет?

Вопросы сыпятся на меня, как из рога изобилия, но у меня нет ответов. Прохожу к своей кровати и падаю лицом в подушку. Сама ничего не понимаю и не знаю.

– Вик, так что? – не унимаются мои сокамерницы. Нельзя динамить их. Они же, наверное, переживают.

Переворачиваюсь на спину и смотрю вверх перед собой. Стараюсь дышать ровно, чтобы опять не расплакаться.

– Его зовут Иван, – нервно сглатываю. – Он приходил сказать, что дочь с ним.

– Так это же меняет дело!

– Наверное, – вымученно улыбаюсь. Для Нюси, безусловно, меняет, а для меня?

– Теперь можешь без зазрения совести послать этого козла куда подальше.

– Могу, – говорю вслух, а про себя добавляю: «И сесть в тюрьму за то, чего не совершала».

– Надо проучить этого гаденыша!

– Вик, ты то чего делать будешь?

– Я не знаю, – честно отвечаю им. – Мне страшно.

– Не дури, девка. Потом жалеть будешь.

Вздыхаю и отворачиваюсь к стене, давая понять, что дальше обсуждать это не намерена. Все было просто и понятно. Я готова была согласиться на условия Михаила и нашла себе оправдание – ради дочери. А Иван лишил меня его, оставив наедине с самой собой, со своей совестью и так и не умершими чувствами к нему.

* * *

Иду по уже знакомому маршруту в сопровождении надзирателя. Руки за спиной сковывает холодный металл, а на лице надежно удерживается язвительная усмешка. Я иду выигрывать во что бы то ни стало. После того как прошел шок от потрясения, вызванного приходом Ивана, мозг на удивление прояснился, и все встало на свои места. Я четко поняла, что должна делать и как жить дальше, и это придало мне уверенности в своих силах и действиях.

Лютаев уже, скорее всего, празднует победу, думая, что загнал меня в угол. Только он не предполагает, что из такой позиции можно подпрыгнуть, особенно когда есть сильные руки, готовые поддержать. Теперь я в этом убедилась и доверяю рукам Ивана. Он не даст мне упасть…

Каждый шаг этом отдается в ушах. Стараюсь дышать глубоко и размеренно, не давая пульсу разгоняться от страха. Все уже решила, и назад дороги нет. Мне больше нечего бояться. Иван надежно прикрыл мой тыл. Теперь Михаил ни за что не доберется до моей дочери, а других рычагов давления у него нет.

Дверь с лязгом открывается. Не дожидаясь приказа, встаю лицом к стене, наручники испаряются с моих запястий.

– У вас десять минут, – дежурно объявляет надзиратель и закрывает за мной дверь.

Михаил стоит, оперевшись на стол и сложив руки на груди. Скользит по мне сальным, оценивающим взглядом. Довольная, торжествующая ухмылка растягивает его губы. В глазах так и пылает откровенная, ничем не прикрытая похоть. Они буквально горят от предвкушения и прожигают меня насквозь.

Неприятный морозец пробегает по позвоночнику, зябко передергиваю плечами, но взгляд не отвожу.

– Рад тебя видеть, Виктория, – с придыханием говорит Михаил и расплывается в ленивой улыбке. Какой же все-таки мерзкий тип.

– Не могу сказать того же о себе, – спокойно отвечаю, гордо вздергиваю подбородок и прохожу к противоположной стене. Мне нужна небольшая передышка, от напряжения начинают подрагивать мышцы.

– Это скоро изменится, – несется мне вдогонку. – Ты будешь ждать наших встреч.

– Сомневаюсь, – хмыкаю я и с деланым равнодушием пожимаю плечами. Чем ближе мы подбираемся к сути нашей встречи, тем сильнее начинает вибрировать внутри. Боюсь его реакции, но в то же время хочу ее увидеть.

– Надеюсь тебе хватило времени, чтобы подумать над моим предложением?

– Вполне, – отзываюсь осторожно и разворачиваюсь к нему. Его взгляд блуждает по моему лицу, но не может найти ни одной эмоции. Я все надежно спрятали внутри, оставив лишь непроницаемую маску.

– И каков же твой положительный ответ? – спрашивает с нажимом, пытаясь надавить своей энергетикой, но я тверда и непреклонна, словно камень.

Михаил понимает, что что-то не так. Вижу, как нервно дергается его кадык, и не успеваю сдержать язвительную усмешку.

– Нет, – говорю холодно и четко, без единого шанса на сомнение.

– Что? – Он хмурится, не веря своим ушам, и сжимает кулаки, видимо, начиная злиться.

– У тебя плохо со слухом? – надменно приподнимаю бровь и повторяю специально для тупых и упрямых ослов: – Я. Сказала. Нет!

Его лицо стремительно меняется. Довольная улыбка слетает с него, а вместо нее проявляется звериный оскал. Желваки отчетливо проявляются, а в глазах появляется лихорадочный блеск.

– Ты понимаешь, что тогда будет? – цедит он сквозь зубы.

Меня трясет от страха, но нельзя показывать ему свои эмоции. Складываю руки на груди, закрываясь невидимой стеной, и вскидываю голову.

– Что же? – с вызовом смотрю в глаза, едва сдерживаясь, чтобы не грохнуться в обморок. Куда я лезу? Мне никогда не одолеть этого людоеда.

– Ты сядешь, – шипит гневно Михаил, буквально выплевывая каждое слово. – А твоя малютка-дочь отправится в детский дом.

– Какое же ты ничтожество, – хмыкаю я и качаю головой. – Я лучше сяду, чем лягу под тебя. Так доходчиво?

– Что ты… – хватает меня за плечо и дергает на себя. Внутри все леденеет от ужаса, но сил хватает, чтобы вырваться из его грязных лап. – Я тебя уничтожу!

– Я тебя не боюсь, – лгу отчаянно, продолжая пускать пыль в глаза. – Можешь делать все, что тебе заблагорассудится, но я никогда по собственной воле не стану твоей.

– Что ж… – От его гадкой ухмылки волоски на коже становятся дыбом. – Поживем – увидим.

Не отвечаю. Сил хватает только на то, чтобы сохранять вертикальное положение и часто-часто дышать. Михаил идет к двери и со злостью бьет по ней кулаком.

– Мы закончили. – Дверь открывается. Он оборачивается и впивается в меня ненавидящим взглядом. – Приятного «отдыха», Виктория, – звучит, как ругательство. – Долгого и насыщенного.

Выходит, и я наконец делаю глубокий вдох облегчения. Меня отпускает. Все закончилось. Я справилась.

Глава 9. Иван

Захожу в подъезд угрюмой пятиэтажки, чувствуя себя полнейшим идиотом. Должен быть в офисе, но вместо этого выполняю желание маленькой манипуляторши. Надо же было так вляпаться. Улыбка сама по себе ползет на лицо. И ведь как все грамотно провернула.

Теперь надо как-то добыть ключ от их квартиры, который, по словам Нюси, есть у вредной соседки, и найти куклу Илиску. Задача не из простых. Но что не сделаешь, чтобы порадовать эту маленькую лису.

Поднимаюсь на третий этаж и осматриваюсь. Три квартиры на этаже. На одной замечаю разноцветные наклейки – это, вероятно, дело рук Нюси, значит, это их дверь, а соседкина, стало быть, слева. Не взламывать же. Делать нечего, шумно выдыхаю и нажимаю кнопку звонка.

Тишина в ответ. Нажимаю еще раз. Только с третьего раза слышатся неторопливые, шаркающие шаги, и дверь наконец-то открывается. В проеме появляется недовольная бабка лет семидесяти. Седые волосы небрежно собраны в пучок, длинный нос едва не загибается крючком, а бесцветные глаза смотрят с нескрываемым презрением и злобой.

– Добрый день. Я по просьбе Виктории Альпинской. Знаете такую? – пытаюсь быть вежливым. Но на ум почему-то сразу приходит образ бабы-Яги, что вызывает издевательскую улыбку.

– Ну знаю и что? – скрипит бабка, хмурясь еще сильнее.

– Мне нужны ключи от ее квартиры.

– А ты кто такой?

– Муж ее, – отвечаю первое, что приходит в голову.

– Она в тюрьме.

– Да, и мне нужно привезти ей вещи, – продолжаю свою идиотскую ложь.

Бабка с сомнением смотрит на меня, явно не веря ни единому слову. Да я и сам понимаю, что все это полнейший бред, но договориться по-хорошему – самый простой способ.

– Ну что, мне за участковым сходить? – демонстративно складываю руки на груди и прожигаю давящим взглядом.

– Не надо, – ворчит недовольно, исчезает на пару секунд и протягивает мне ключи. – Раз муж, сам ей и отдашь.

– Спасибо, – говорю уже закрытой двери. Да, специфическая бабка… Как можно было с такой оставить ребенка? Найти бы тех, кто это придумал, и сдать ей для опытов.

Открываю дверь в Викину квартиру и осторожно вхожу внутрь. Интуитивно нахожу выключатель и зажигаю свет. Маленькая прихожая, на вешалке аккуратно висят детские и женские куртки, обувь стоит в рядочек. Ни намека на присутствие мужчины, и это приятным теплом отзывается в душе.

Прохожу дальше. Маленькая кухонька и одна комната. Небольшая, но очень уютная. В ней хочется остаться. Медленно обхожу все пространство, выделяя мельчайшие мелочи. Недопитый чай в кружке, открытый ноутбук, детские книжки и фотографии в рамочках. Разглядываю каждую. Совсем малюсенькая Нюся. Такая смешная. Она же чуть старше и с Викой. Такие счастливые, что перехватывает дыхание и колет в области сердца. Я все это пропустил…

Ставлю рамки на место и случайно замечаю еще одну. В самом дальнем темном углу шкафчика. Достаю и с удивлением обнаруживаю на ней себя. Точнее, нас с Викой. Незадолго до нашего расставания.

Долго смотрю на наши счастливые лица, невольно переживая тот момент еще раз. Горечь заполняет меня до краев. Все же было хорошо. Я готов был мир положить к ее ногам, но она предпочла уйти.

Аккуратно вынимаю фотографию из рамки и забираю с собой. Зачем – понятия не имею. Просто порыв, который не хочу сдерживать. Пусть у меня останется тоже кусочек воспоминаний. Свои я все уничтожил.

Здесь все вокруг такое странное, но интуитивно знакомое. На диване лежит Викин легкий халатик. Поднимаю и подношу к лицу. Вдыхаю ее едва уловимый аромат и стискиваю зубы до скрежета. Дрожь проходит по телу, задевая каждое нервное окончание. Помню все, что между нами было, как будто вчера.

Твою мать! Помешательство какое-то. Вика – пройденный этап. Я же смог однажды забыть ее. Все, мы чужие. Но сердце рвется на части, не желая мириться с таким положением вещей. Хочется разнести все здесь, ибо это должен был быть мой идеальный мир! Но Вика отняла у меня его и ради чего? Я намерен докопаться до сути!

Небрежно бросаю халат обратно и ищу куклу по описанию. Нахожу страшненькую замарашку. Судя по всему это и есть Илиска. Ну и страшилище… Оставляю свое мнение при себе, а ее приходится забрать. С принцессами спорить провальная затея.

Звонок телефона застает меня уже у выхода. Смотрю на дисплей – адвокат. Нервный холодок ползет по позвоночнику, но я решительно сдвигаю зеленую трубку в центр.

– Добрый день, Григорий Павлович, – напряженно сжимаю телефон и, кажется, даже не дышу.

– Здравствуйте. У меня для вас новости, – раздается в динамике бодрый голос.

– Надеюсь, хорошие?

– Более чем, – довольно хмыкает Григорий. – Думаю, к вечеру Викторию освободят, и я привезу ее к вам.

– Отлично, – облегченно выдыхаю. Кажется, все получилось. Только вот куда к «нам»? Черт, я совсем не подумал об этом. – Адрес скину смс.

– Вопрос в другом. – Адвокат берет паузу, а мое сердце останавливается на мгновение. – В ходе разбирательств я обнаружил множество нарушений. Хотите ли вы написать встречные иски или нужно замять дело?

Да черт его знает, чего я хочу. Мне надо подумать. Понять бы для начала, что произошло и почему, а уж потом принимать решения.

– Можете подвесить вопрос в воздухе?

– На пару дней, не больше.

– Мне хватит. Спасибо.

– До встречи.

Сбрасываю звонок и выхожу из квартиры. Закрываю и убираю ключи в карман. Ну, и что дальше делать? А вот хрен его знает. Неизвестность не пугает, а даже наоборот, дарит какое-то странное ощущение комфорта. Может, и правда стоит прислушаться к интуиции и пустить ситуацию на самотек?

* * *

Бросаю «страшилку» на заднее сидение и еду в офис. Нужно быстро завершить все срочные дела и освободить вечер. С ума сойти, я тороплюсь домой. Зарываюсь пятерней в волосы и невольно улыбаюсь. Не помню, когда такое было в последний раз. Уже очень давно работа занимает главное место в моей жизни. Пожалуй, пора менять застарелую привычку.

Поднимаюсь на нужный этаж и иду к своему кабинету. В офисе царит рабочая атмосфера. Вокруг шум и гам. Множество людей снует туда-сюда, увидев меня, подбираются и приветственно кивают. Усмехаюсь – имитация бурной деятельности, не иначе. Но сегодня не то настроение, чтобы раздавать нагоняи.

Захожу в приемную. Марина окидывает меня цепким взглядом и сухо кивает.

– Добрый день.

– Привет. Давай, что срочное на подпись.

– Вверху самое срочное. – Марина пододвигает ко мне внушительную стопку документов. С тяжелым вздохом смотрю на масштабы. Да уж. Быстро получится вряд ли. Ладно, раньше сядешь… Сгребаю документы и иду к себе.

– Иван Сергеевич, – оборачиваюсь. – Все хорошо?

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Да вот Кирилл приходил… папку для вас оставил… – Достает из ящика скоросшиватель, встает из-за стола и приносит мне. – Просил лично в руки.

Сразу догадываюсь, что внутри вся информация о Виктории. Как вовремя.

– Заглянула? – беззлобно поддеваю и расплываюсь в улыбке.

– За кого вы меня принимаете? – фыркает Марина и недовольно поджимает губы.

– Спасибо, – украдкой чмокаю ее в щеку и скрываюсь в своем кабинете.

Быстро скидываю пальто и сажусь за стол. Стопку срочных дел отодвигаю подальше и кладу перед собой долгожданную папку с досье на Вику. Может, хоть Кирилл сможет пролить свет на эту темную историю. Так, что тут у нас?.. Углубляюсь в чтение.

Судя по этим данным, Вика почти сразу после нашего расставания уехала к матери под Смоленск. Доучивалась на заочке и подрабатывала написанием курсовых и дипломов. Родила дочь. Получила диплом и опять вернулась в наш город.

В официальном браке ни с кем не состояла, но это не значит, что не было гражданского… На этом моменте невольно хмурюсь.

Устроилась на работу к Лютаеву. Проработала у него совсем недолго, а потом этот Лютаев написал на нее заявление о краже. Все дороги ведут к нему. Интересный какой персонаж.

Пробегаюсь по короткой сводке о нем, Кир молодец, даже фотку приложил. Вроде как уважаемый человек, зачем ему заниматься наговорами и портить себе репутацию? Но и Вика тоже не воровка. От ее честности зубы сводит. Что-то тут не сходится. Проще всего выяснить этот вопрос лично.

Нажимаю кнопку на селекторе. Несколько гудков – и голос Марины:

– Да, Иван Сергеевич.

– Зайди ко мне, пожалуйста.

Проходит в кабинет и присаживается на стул напротив.

– Внимательно, – смотрит прямо в глаза, ожидая указаний.

– Тебе знаком этот человек?

Подвигаю к ней фотографию Лютаева и откидываюсь на спинку, внимательно следя за реакцией. Марина внимательно изучает снимок, ни один мускул на ее лице не дергается. Поднимает на меня глаза.

– Это же Лютаев, кажется, Михаил? – удивленно приподнимает бровь.

Киваю, поощряя на продолжение.

– Лично не знакома, а так да, наслышана, – толкает фотографию обратно ко мне и передергивает плечами. – Мерзкий тип. Алчный и жестокий.

– Вот как, – задумчиво тру подбородок пальцами. Какая интересная картинка у нас складывается. – А ты можешь договориться о личной встрече с ним?

«Зачем он тебе?» В глазах Марины так и плещется этот вопрос, но задать его она не решается. Не в ее компетенции, хотя, как другу я бы ответил.

– Я могу попробовать… – выдыхает и разводит руки в стороны. – Но не обещаю.

– Для тебя же нет ничего невозможного, – раздракониваю ее. – Мне очень нужна эта встреча.

– Это все? – расплывается в улыбке, а в глазах появляется азартный блеск. Да, теперь Марина мне его из-под земли достанет. Даже не сомневаюсь в этом.

– И кофе.

Молча выходит за дверь. Я еще раз быстро пробегаюсь по данным из папки, чтобы не упустить ничего важного, и убираю ее в ящик стола. А теперь работать. Обреченно перевожу взгляд на стопку документов, тяжело вздыхаю и тяну к себе верхний лист. Надо разобраться с этим как можно скорее.

* * *

– Папа! – Нюся кидается мне в ноги, как только я вхожу в дом. – Наконец-то ты плишел.

Сердце взрывается от нежности и теплоты к этой девочке. Никак не привыкну к новому для себя ощущению и статусу.

– Налаботался? – хитро прищуривается и тянет руки вверх.

Подхватываю ее, облепляет меня ногами и руками и целует в щеку.

– Я холодный, – счастливо улыбаюсь и сильнее сжимаю в объятиях.

– А я тебя поглею, – кладет свои ладошки на мои щеки и заглядывает в глаза. – Молоз щечки намолозил, да?

– Угу, намолозил, – передразниваю ее и спускаю на пол.

– Пойдем сколее чай пить голячий, – берет меня за руку и тянет в сторону кухни. – Мы с тетей Галей пиложки напекли.

Глубоко вдыхаю и правда чувствую едва уловимый аромат выпечки. Галина Федоровна явно не скучает, а может, и правда наслаждается новой ролью.

– Сейчас я руки помою и приду, пока наливай. Ладно?

– Холошо, – серьезно кивает и разворачивается, чтобы убежать.

– Ой, а у меня же для тебя кое-что есть, – останавливаю ее, вспомнив про «страшилку». Достаю из кармана куклу и протягиваю дочери.

– Илиска! – радостно верещит Нюся, выхватывает из рук и крепко прижимает к себе. – Надо показать тете Гале.

Начинает кружиться по комнате и, наконец, убегает на кухню.

Устало улыбаюсь, наблюдая за ней. Ради таких эмоций стоило замутить этот маневр с квартирой и вредной соседкой.

Вешаю пальто, скидываю ботинки и прохожу в гостиную. Падаю на диван и прикрываю глаза. С кухни доносятся голоса, это так умиротворяет. Не хочется даже шевелиться. Все вроде бы хорошо, но все равно чего-то не хватает. Точнее, кого-то. Вики. Сейчас я слишком остро это ощущаю. Без нее внутри какая-то отчаянная пустота. Как? Когда? Почему? Я опять на этой скользкой дорожке. Блуждаю в темноте и понятия не имею, куда мне идти.

Трель телефонного звонка врывается в мысли. Распахиваю глаза и смотрю на дисплей – адвокат. Сердце стремительно разгоняется и с силой врезается в ребра. А что, если не получилось? Стискиваю зубы и принимаю звонок.

– Слушаю, – напряженно выдавливаю из себя.

– Все прошло без эксцессов, – сухо отчитывается Григорий Павлович. – Сейчас Виктория подпишет необходимые документы, и выезжаем.