Текст книги "Некрасавица и чудовище"

Глава 26

Я отложила книгу заклинаний и выглянула в окно. Уже несколько дней я наблюдала за тем, как оборотень старательно расчищает небольшую площадку, вокруг которой соорудил заборчик высотой по колено. А сегодня он начал строительство шалаша. За работой Элис нескладно пел или насвистывал простенькую мелодию.

Как я ни спрашивала, для чего нужна площадка, оборотень не говорил. Или отшучивался, или неизменно отвечал: «Хозяин не велел рассказывать, извиняйте, хозяйка».

Моран. Я никак не могла понять его намерений по отношению ко мне. Он был безукоризненно вежлив и предупредителен.

Комната над кухней в башне осталась за мной. Сам же маг спал в темной башне, но чаще ночами спускался в подземелье и пропадал там до рассвета. Для меня эта территория была закрыта. Я опасалась туда наведываться, да и он не звал.

Зато мы ходили с магом на прогулки. Углублялись все дальше в лес, исследуя новые тропинки. Тереза собирала для нас корзинку с разнообразной снедью, и мы обедали на природе, расстелив на земле покрывало. Вокруг сновали тени-гончие, я постепенно к ним привыкла.

А еще выяснилось, что Моран не шутил по поводу моего обучения колдовству. На следующий день после нашего разговора морт’аэн позвал меня в библиотеку. На столе лежали две книги: одна по истории Темных земель, а вторая с заклинаниями.

Расположившись в кресле, Моран принялся рассказывать о принципах темной магии, временами подкрепляя рассказ демонстрацией. Его руки проделывали магические пассы с мастерством, заслуживающим уважения.

Когда я пыталась что-либо повторить, у меня не получалось. Тьма не откликалась. Что было вполне закономерно, поскольку я принадлежу к свету. Но Морана это обстоятельство нисколько не смущало. Он словно не замечал неудач и поощрял меня заучивать жесты и заклинания. Я внимательно слушала то, что он рассказывает. Уроки вносили приятное разнообразие в мою жизнь.

Я снова погрузилась в книгу заклинаний, но сосредоточиться не получалось. Все из-за тени! С каждым днем тень Морана вела себя все хуже и хуже. Сначала я старалась не замечать, но делать это становилось трудно. Вчера за ужином, стоило зажечь свечи… Нет, это было ужасно. И если уж по чести, моя собственная тень вела себя ничуть не лучше.

Я огляделась. Сейчас, днем, она была очень бледной, почти невидимой. Предательница. И самое ужасное, что я не могу поговорить об этом с Мораном. Как бы это выглядело?

Я:

– Моран, твоя тень ведет себя развязно.

Тишина, непонимающий взгляд в ответ.

Я:

– Ну…

Я закрыла глаза, вспоминая вчерашний вечер.

Мы сидим с Мораном за столом. Как у нас заведено, я раскладываю по тарелкам еду (хорошо, что Тереза вняла моей просьбе и больше не подсыпала никаких «особенных» специй). И тут… тень Морана принялась раскачиваться из стороны в сторону. Она отделилась от морт’аэна и медленно двинулась к моей тени. Сам маг хранил совершенную невозмутимость. Мерно звенели приборы. Он добавил воды в мой бокал.

А его тень обняла мою и «пересадила» ее прямо на стол.

– Передай мне, пожалуйста, соль, Магда.

Тень Морана рванула платье на моей тени, обнажая плечи и грудь. И моя тень притянула его к себе, обвивая руки вокруг шеи.

– Магда?

– Эм… да-да, конечно, – ответила я, продолжая наблюдать.

– Что тебя так заинтересовало?

Моран посмотрел на стену, брови его на секунду сошлись к переносице. Он силился рассмотреть, но уверена, не видел того, что видела я.

– Ничего, – сбивчиво пролепетала я.

Тень Морана целует мою тень, и ей, похоже, это нравится. Она выгибается ему навстречу.

Кажется, настоящий Моран снова просит соль, но я не могу оторвать взгляд от теней. Они полностью избавились от одежды.

Нужно прекратить смотреть, но я не в силах.

От воспоминаний становится мучительно стыдно, но в то же время увиденное будоражит и волнует. Если бы Моран поцеловал меня на самом деле, какими бы были его губы?

Я схватила книгу заклинаний, но строчки плыли перед глазами, а ладони стали влажными, так что пришлось снова ее отложить: не хочется, чтобы на страницах остались пятна. Самым простецким образом я вытерла руки о платье.

А какими будут руки Морана, если он меня обнимет? И все эти шрамы на его теле – каковы они на ощупь?

– Знал, что найду тебя здесь.

Я подпрыгнула, будто Моран застал меня за чем-то неприличным.

– Прости, я тебя испугал.

– Просто задумалась, – быстро сказала я.

– И о чем же?

Ощущение неловкости усилилось, когда я посмотрела на губы Морана. Да что со мной происходит!

– Читала заклинания и задумалась… м-м-м… о темной магии, – соврала я. – Давно хотела спросить: а чем так занят Элис? Для чего эта площадка во дворе?

– Скоро узнаешь, – сказал Моран. Вид при этом у мага был самый заговорщический и очень довольный. – Это сюрприз, – добавил он.

– Хозя-а-а-а-ин! – раздалось снизу. – Все готово!

Я высунулась в окно. Элис закончил строительство «шалаша». Он махнул мне рукой и широко улыбнулся.

– Пойдем посмотрим? – предложил Моран.

Когда мы подошли к площадке, маг извлек из кармана широкую ленту и завязал мне глаза.

– Не подсматривай, Магда, – строго сказал он.

– Хорошо.

Я поправила ленту.

– Не жульничай.

– Не буду. Обещаю.

На душе было приятно. Я почувствовала себя именинницей. Сюрприз для меня! Хотелось смеяться.

– Уже можно?

– Нет еще.

Послышалась какая-то возня. Потом очень странный мелодичный звон и перестук «цок-цок-цок» по каменным плитам.

– Держите его, хозяин, – это голос Элиса.

– Какой буйный, – это голос Хока. – С характером.

А потом раздалось очень тоненькое фырканье и ржание. Я не могла поверить своим ушам.

Моран снял повязку.

– Теперь смотри.

В загончике бегал мышиный единорог. Пепельно-серый, с белоснежной длинной гривой и хвостом. Это его копытца выбивали дробь. Из-под пышной челки сверкали черные глаза.

У меня перехватило дыхание от восторга.

– Черными может владеть только семья принца Гиса, но этот мне показался…

– Он прекрасен, – выдохнула я. – Можно его погладить?

– Конечно, – сказал Моран.

Я опустилась на колени, и когда конек пробегал мимо, коснулась его теплой спины. На ощупь он был такой мягкий и гладкий! На глаза навернулись слезы радости, которые я незаметно смахнула.

– Как его зовут?

– Он твой, можешь назвать как хочешь, – сказал Моран.

Единорог взбрыкнул, а потом поднялся на дыбы. Он выглядел точно ожившее изображение на гербе.

– Красавец! Я буду звать его Красавец.

– Хорошее имя, – похвалил Моран.

В порыве я бросилась к магу и обняла. Он немедленно заключил меня в объятия, притянул к себе. Я оказалась прижатой к его твердой груди.

– Спасибо.

– Его можно запрягать в повозку. Я научу тебя править. Он очень быстрый и сильный.

Я смотрела на Морана так, будто видела впервые.

– Почему ты это делаешь? Зачем даешь почувствовать себя такой особенной? Если ты играешь со мной, то это…

Сердце было готово разорваться в груди.

Моран вытянул ленту из моих волос и погрузил в них пальцы, растрепал, мягко надавливая на затылок.

– Ты совсем не избалована, Магда, – сказал он задумчиво и немного отстраненно. – И так пуглива. Один неверный жест или слово – и так легко потерять твое доверие. Но мне хочется приручить тебя. – Моран очень серьезно посмотрел мне в глаза. – Я жду твоей доверчивости. А когда ты перестанешь вести себя как пленница, я захочу твоей покорности.

Очень осторожно Моран коснулся моих губ своими. Это был мимолетный поцелуй, полный затаенной нежности.

– Увидимся за ужином, Магда.

Я осталась одна. Ветер трепал волосы. Мышиный единорог, набегавшись, прошел в шалаш и оттуда наблюдал за двором, время от времени встряхивая челкой. Слуг поблизости не было. Хорошо, что я могу побыть одна и хорошенько подумать, потому что мысли были в абсолютном смятении. Хотелось плакать и смеяться одновременно. То, что сейчас произошло, разбивало мой привычный мир вдребезги, и осколки царапали душу.

Я видела, как Силан Дрейн поступил с Лоттой, и мне хватило ума понять, насколько коварны могут быть мужчины. Но зачем Морану скрывать свою сущность? Силан, уверенный в своем положении и власти надо мной, даже не пытался соблюдать хоть какие-то приличия. Может ли бывший раб быть благороднее светлых аристократов?

Он темный, темный… «Темные злы, коварны», – напоминала я себе. Но в то же время практичная сторона моей натуры говорила о том, что каждого стоит оценивать по поступкам, а не по словам других людей. Со мной Моран никакое не чудовище, а скорее ведет себя так, как будто я его избранница на отборе. Если бы дело происходило в малом летнем дворце, на балу я бы без колебаний отправилась с ним просить благословения.

Это открытие меня поразило, но не испугало.

А ведь я знаю Морана гораздо дольше, чем Ари знала Иллириана прежде, чем вышла за него замуж. Теперь-то я начала понимать, что имела в виду леди Алисана, когда говорила, что настоящая жизнь начинается после отбора, а во время нельзя узнать своего будущего супруга по-настоящему.

От этих мыслей небеса должны были разойтись. Светлейшая могла обрушить на меня свой гнев, но ничего такого не произошло. Единорог снова затопал и совершил круг почета по площадке. Похоже, в нем было много энергии, которой он хотел дать выход.

И что значат слова Морана о покорности? Я никогда не перечила ему. И в пансионе матушка всегда говорила, что главное мое достоинство – это покорность.

Я потерла лоб. Что же делать? Как себя вести?

Пока я решила вышить Морану рубашку. Ведь я тоже могу сделать ему подарок. Мне хотелось показать, что я признательна магу и ценю его хорошее расположение.

На воплощение плана ушло несколько дней. Я долго раздумывала, что вышить, и остановила выбор на традиционном узоре-обереге от меча и злых чар, только вместо белых нитей использовала черные. Белая вышивка на белом для светлых магов, а для темного мага – черная вышивка на черном. Никогда не любила рукоделие, но для Морана я вышивала с удовольствием. И вот за ужином, когда я, волнуясь, преподнесла ему его же рубашку, но украшенную вышивкой, он искренне удивился.

– Светлая магия? – спросил, поглаживая рисунок.

– Да.

– Напротив сердца, – сказал маг.

– Это на удачу и для защиты от колдовства и меча.

Моран ухмыльнулся и покачал головой.

Я вспыхнула.

– Спасибо, Магда, ты меня очень удивила. Еще никто не дарил мне оберег от колдовства. Тем более светлый оберег.

Маг поднялся из-за стола и быстро сменил рубашку. Я посмотрела на стену. На этот раз его тень вела себя прилично и сделала то же самое.

– Сегодня особенная ночь, – сказал Моран. Я вздрогнула, но он мягко продолжил: – Накинь свою воронью шаль, Магда. Хочу тебе кое-что показать.

Мы поднялись на крепостную стену. Маг не стал зажигать светильник, а луна еще не взошла, поэтому казалось, что замок окружен непроглядным барьером тьмы. Не видно было ни речки, ни леса, только слышался шелест вереска, потревоженного ветром. Мы медленно шли по круче. В темноте маг чувствовал себя непринужденно: двигался тихо и быстро, как кот.

– Я ничего не вижу, – сказала я, изо всех сил напрягая зрение.

Он подал мне руку и пошел чуть медленнее.

– Подожди немного. Уже скоро.

Моран остановился, оперся о парапет, но я продолжала держать его руку. Мы были очень близко друг к другу, однако у меня не возникло желания отодвинуться. Его присутствие вселяло уверенность и спокойствие. По примеру мага я тоже старательно вглядывалась во тьму. Вдруг вдалеке зажегся маленький оранжевый огонек, потом еще один и еще.

– Начинается, – прошептал морт’аэн.

Медленно взошла луна. Белая, бесстрастная, она залила вересковую пустошь холодным светом. Тут и там зажигались костры. Взлетало вверх пламя, уносились к небу искры. Пустошь больше не была пустынной. Она наполнилась неясными шепотками и блуждающими огнями, которые порождали странные тени.

– Посмотрим, что делается около реки, – сказал Моран.

Внизу двигалась растянутая цепочка факелов. Заплакала волынка.

– Кто они? – шепотом спросила я.

Маг пожал плечами:

– Ведьмы, ночные существа, люди, разные порождения Тьмы. Кто знает, кого там можно встретить.

– Почему они пришли?

– Почувствовали, что сердце замка вновь забилось и он ожил. У земли появился хозяин. Это очень древняя магия, Магда. Теперь до самого рассвета продолжат гореть костры, а те, кто пришел этой ночью, будут праздновать, петь и танцевать.

– А на рассвете? – спросила я.

– Кто-то спрячется до наступления темноты, кто-то продолжит свое странствие, а кто-то останется. Начнут появляться фермы, дома. Увидишь, они расселятся по всей округе.

Я вдохнула ночной воздух. Один из костров загорелся совсем близко. Можно было ясно различить фигуры, которые сновали вокруг него.

– Хочешь посмотреть на ночной народ? – спросил Моран.

– Только если с тобой, – отозвалась я и крепче сжала его руку.

– Конечно, мы пойдем вместе, – усмехнулся он.

Моран повел меня в ночь, к кострам. Как только мы вышли за ворота – влились в невидимую толпу. Я слышала смех, меня кто-то постоянно задевал или слегка подталкивал, вокруг мелькали тени.

Около ближайшего костра расположились ведьмы. Красивыми стройными голосами они пели длинную проникновенную балладу. В котелке кипело какое-то зелье. Одна из Темных достала две закопченные жестяные кружки и щедро налила в них варева. Не прекращая петь, подала их нам с Мораном.

Маг понюхал напиток и сделал хороший глоток.

– Не опасайся, Магда, пей, – тихо сказал он.

Я пригубила. Горло обожгло, а по жилам побежал огонь. Голова сразу пошла кругом.

– Только немного, – добавил Моран. – Ты, наверное, к такому непривычна.

Ведьма, подавшая нам это зелье, внимательно следила за нами. В ее круглых больших глазах отражалась луна. Две маленькие луны моргнули.

– Идем, – шепнул Моран.

Я не шла, а скорее летела. Ноги стали такими легкими, что я едва касалась земли. Оторваться и подняться в небо не давала только сильная рука мага.

Кругом звучали музыка и смех. Мимо пронеслось несколько сгорбленных мохнатых существ: то ли люди с телами зверей, то ли звери с человеческими головами. А может, так выглядят оборотни. Краем глаза я заметила великана Хока и нашу кухарку Терезу. Хок играл на дудке, а Тереза отплясывала в паре с каким-то долговязым субъектом.

Возле Морана то и дело кто-то возникал. Его приветствовали, ему кланялись, норовили дотронуться. Чьи-то руки надели мне на голову венок из сильно пахнущих цветов.

Танцующих становилось все больше. Со стен замка этот ночной праздник не выглядел таким оживленным. Все мелькало перед глазами. Мне было ужасно весело.

Я потянула Морана в круг:

– Давай потанцуем?

Он улыбнулся и покачал головой.

– Попробуй, – сказал он, отпуская мою руку.

Я влилась в толпу ведьм, поднимая руки. Или они все-таки стали крыльями? Я закружилась на месте, а потом меня увлек за собой хоровод. Мы неслись вперед под звуки буйной мелодии. Сердце стучало в груди как бешеное. Это был дикий танец. От топота множества ног звезды не могли удержаться на небе и срывались вниз, оставляя за собой серебристые росчерки.

Неожиданно все закончилось. Моран вырвал меня из круга, поймав в объятия.

– Пора возвращаться домой, Магда.

– Но мне так хочется еще потанцевать! Я совсем не хочу уходить! – Веселье искрилось. В моих глазах плясали искры и отражались в спокойном взгляде темного мага. – Давай еще побудем.

Смех. Пение. Все слилось. Танцоры мелькали вокруг, я уже не могла различить отдельных лиц, вместо них – белые пятна. Земля закачалась и устремилась мне навстречу.

– В следующий раз, Магда. У нас еще будет много праздников.

Я полетела. Теперь на самом деле парила в воздухе. Но это Моран нес меня обратно к замку.

– До рассвета всего несколько часов, тебе нужно поспать, – сказал он.

– Я не засну, – прошептала, опьяненная темным праздником.

Когда мы успели подняться по лестнице и почему на мне нет платья? Но в этот раз моя нагота меня совсем не смущает. Я забыла, что такое смущение. Зато появилось новое, незнакомое желание, которое я до конца не могла понять.

Моран снова поднял меня на руки и положил в постель. Его лицо оказалось очень близко, совсем как тогда, когда я оказалась в этом замке впервые. Только сейчас морт’аэн больше не внушал такого страха. Я привыкла к нему. Характер его был необычен, а разговоры меня увлекали. И самое главное, этот мужчина был добр ко мне, как никто другой.

Могла бы я полюбить темного? Не знаю. Но мне очень захотелось полюбить Морана. Мое сердце наполнилось нерастраченной любовью так сильно, что готово было разорваться. Вот только нужна ли ему моя любовь? Этого я тоже не знала.

– Я собираюсь спать, – сказал он.

С отстраненным интересом я наблюдала за тем, как он раздевается, а потом ложится рядом. Я видела шрамы на груди и плечах, мне захотелось коснуться его кожи, почувствовать ладонью тепло.

Он заворочался, устраиваясь рядом. Стало очень тихо. Я лежала и считала мгновения. Как будто случайно я дотронулась до его спины.

– Моран… – позвала я и замолчала.

Что ему сказать? Каким-то открывшимся внутренним чутьем я понимала, что слова сейчас не нужны.

Он медленно развернулся. Одну руку положил себе под голову, а второй притянул меня к себе. Я оказалась прижата к обжигающе-горячему и твердому мужскому телу.

Оказывается, объятия могут быть такими приятными… Властность и сила его рук больше не пугала, но вызывала трепет. А еще ушло то чувство одиночества, к которому я так привыкла. Ушла леденящая пустота, поселившаяся в душе, когда я переступила порог пансиона.

Я прижалась щекой к его груди и услышала, как сильно и часто бьется мужское сердце.

– Не надо было тебе пить ведьмовского зелья, Магда, – прошептал маг. – А мне не стоило оставаться здесь с тобой. Надо было спуститься в подземелье.

Я еще теснее прижалась к нему. Мое собственное сердце ухнуло вниз и теперь билось так же часто, как его.

– Ммм…

Хотела ответить, что он ошибается, что колдовской напиток очень даже хорош, но это было слишком сложно произнести, поэтому я перешла на родное светлое наречие.

– Это не из-за зелья, Моран. – И пусть он не понимает, так даже лучше. – Я так устала быть одна! Колдовская ночь пройдет, а утро, возможно, все изменит, но сегодня я хочу почувствовать себя любимой. Разве в этом есть бесчестье?

Естественно, маг не ответил. Он приподнялся на локте и заглянул мне в глаза, словно хотел увидеть в них что-то для себя важное.

– Твоя тень, Моран… Каждый раз, оказываясь рядом с моей, она обнимает ее, целует, и не только… – Слова лились свободно и легко, словно прорвали невидимый заслон, сдерживающий откровенность. – И моя тень откликается. Может быть, это наши общие желания и стоит разделить их наяву? – Я вздохнула, ощущая, что назад пути не будет. Но если принадлежать мужчине, то пусть это станет Моран. – Мне хочется думать, что для тебя я не просто пленница или игрушка. Правда, зачем простую пленницу учить черной магии и править коляской, запряженной мышиным единорогом…

Моран прервал меня поцелуем, вынуждая замолчать. Потом щеку укололо щетиной, а губы мага коснулись шеи, нашли ямочку ключицы. Сладостная притягательность поцелуев покоряла и пьянила куда сильнее зелья. Моран потянул простыню вниз, и теперь его чуткие пальцы ласкали мою обнаженную грудь.

– Не бойся, Магда, – прошептал он, – я буду аккуратен.

Хотела сказать, что не боюсь, но почувствовала, что начинаю проваливаться куда-то вниз, выскальзываю из рук Морана и лечу в стремительном падении. Мелькнуло изумленное лицо мага. Я не успела даже вскрикнуть, как над головой сомкнулась темнота. Меня подхватил вихрь, закружил, выбивая из легких воздух. Тьма сгущалась. Она стала такой плотной и осязаемой, словно меня завернули в покрывало.

Падение прекратилось так же внезапно, как и началось. Спина впечаталась во что-то твердое. С шумом втянув воздух, я закрутила головой, но перед глазами по-прежнему было темно.

Невзирая на внезапную слепоту, попыталась сесть, но руки и ноги связывали крепкие путы. Я задергалась, словно мушка, угодившая в паутину. По шее пополз холодок, а в центре живота заворочалось противное ощущение липкого страха. Легкость и расслабленность, вызванные зельем, слетели вмиг.

– Моран?! – позвала я тихо.

– Моран?! – издевательски повторило эхо.

– Моран! – я крикнула чуть громче. – Моран!

– Он придет чуть позже, – ответил незнакомый голос.

Он не был мужским, но не был и женским. И звучал так, словно его владелец был далеко, но при этом близко. На грани слышимости, будто слова раздавались только у меня в голове, но при этом громогласный.

– Если придет, конечно, – философски добавил голос. – Но у него хорошие шансы пройти испытание.

– Кто вы?

– Я? – голос как будто удивился. – Я никто.

С глаз спала пелена. Я обнаружила себя в пещере, своды которой увивал плющ. Где-то рядом мерно капала вода. Запястья и лодыжки стягивали кожаные ремни. Я лежала на широком каменном колесе, покрытом толстой черной овчиной, и могла видеть узкий вход в пещеру, за которым начинался коридор. Около входа на круглом камне сидел старик.

– Отпустите меня, – потребовала я. – Зачем вы меня похитили? Кто вы такой?

– Я уже сказал, что я никто. – На лице, изрезанном глубокими морщинами, проступил легкий интерес. – В этой пещере, на древнем ложе, еще никогда не лежала светлая дева.

– Зачем я здесь?

– Ты награда и одновременно плата. Невеста и любовница. Пленница и хозяйка, жертва или мучительница, – откликнулся старик. – Все решит ритуал.

Он тяжело поднялся, опираясь на стену. Пальцы были узловатыми и сухими, с лиловыми ногтями.

– Тебе неприятен мой вид? Я могу его изменить.

Лицо его оплавилось, словно свечка. Тело начало распрямляться… и передо мной возникла красивая молодая женщина. Она улыбнулась чуть отрешенной улыбкой и развела руки в стороны.

Ох! Светлейшая!

Существо наслаждалось произведенным эффектом. Теперь на лице поддельной Светлейшей играла совершенно неуместная плутоватая ухмылка.

– Маг Моран забыл о своей истинной сути, о том, кто он на самом деле. Татуировка разбитых цепей слишком глубоко въелась. Он забыл о том, что каждое решение имеет последствия.

– К-какое решение?

Страх рос и креп, затапливая сознание целиком.

– Их было так много! Маленьких и не очень… – Существо принялось загибать пальцы. – Морт’аэн Моран не захотел поступить со светлой девой как с простой пленницей. – Прекрасное лицо осуждающе скривилось. – Наоборот, он возвысил ее, впустил в свое сердце, где она немедленно заняла уголок. Маг начал учить деву темной магии, он взял ее на праздник, где они вместе пили зелье и танцевали. На ваш людской взгляд – мелочи, капли, которые ничего не значат. Но чаша жизни наполняется вот такими пустяками, а когда их становится много, они выплескиваются и пробуждают магию. Дикую и древнюю.

– Я не понимаю! Развяжите меня.

Но моей просьбе не вняли. Лже-Светлейшая продолжала говорить:

– А еще раньше маг Моран предал свой орден. Убив братьев, сбросил оковы нерушимых обетов. Но нити судьбы тянутся глубже и дальше. – Существо усмехнулось, оно наслаждалось моим непониманием. – К тем временам, когда король Тьмы пришел с магией и огнем в лунные земли и разрушил до основания поместье мятежного лорда, а его сына сделал рабом и отдал в услужение своему сыну.

– Так вот как Моран стал рабом!

Я даже на секунду забыла о том, что связана, так меня поразили эти слова.

– Да, – губы растянулись в улыбке. – Но правитель не подозревал, что мальчики подружатся. А когда сам отдал его на обучение в обитель морт’аэнов, мог и предвидеть, к какой катастрофе это приведет.

– А я? При чем здесь я?

– Ты ничто, и ты все.

О, это неведомое создание получало удовольствие, говоря загадками и не отвечая прямо ни на один вопрос. Я попыталась его понять.

– Какую магию пробудил Моран?

– Не он один, не только он. Ты тоже виновата. Зачем ты решила добровольно вручить свое сердце темному? Ты с охотой начала постигать темную магию. И Тьма услышала вас.

Слова существа стали совершенно бессвязны.

– Что услышала Тьма?

– Невежественная дева! – лицо лже-Светлейшей пошло некрасивыми пятнами. – Все же так очевидно!

Оно двинулось к тому месту, где я лежала. Одеяния развевались, и, к своему ужасу, я заметила, что существо не касалось земли, оно плыло по воздуху. Вместо ног была пустота. Я плотнее вжалась в шкуру.

– В лунных землях, откуда Моран родом, не поклонялись Темнейшему. Там правила иная магия, куда более суровая, жестокая и могущественная. В этих землях маги понимали, что означает союз с землей и что недостаточно просто поселить в башне девку и доверить ей пробуждение замка. По неосторожности или же по глупости Моран наделил тебя такими правами. Но не было заключено должного союза, и вот теперь магия взывает.

В какой-то момент существу надоело притворяться Светлейшей, и оно избавилось от этой личины, превратившись в высокого воина в древних, изъеденных ржавчиной доспехах. Оно положило ладонь (или что это на самом деле) мне на лоб и заглянуло в лицо. На месте глаз монстра зияли провалы.

По моему телу прошла легкая дрожь, стало холодно.

– Или маг Моран заключит с тобой подобающий союз перед темной магией и ты станешь его женщиной, его частью, его истинной темной женой, или же маг одумается, вспомнит, что Свет и Тьма не могут быть вместе. И тогда он придет сюда и вонзит нож в твое сердце, – поведало чудовище. – Это станет достойным извинением за мое пробуждение. Земля напитается светлой кровью. Не желаешь ли сделать ставку, пока мы ждем? Что выберет Моран? На интерес?

– Нет.

У меня не было никакого желания заключать пари с темными сущностями, уродливыми порождениями древней магии.

Мой похититель расхохотался, а потом прислушался.

– Жаль, жаль, что ты не хочешь поиграть. Но в любом случае вы оба меня развлекли. Такой клубок противоречий. Сейчас я тебя оставлю. Моран уже близко, и мне пора исполнить свой долг. Нужно поведать магу некоторые важные детали, которые повлияют на выбор.

В руке у него появился тяжелый резной посох. Мне показалось или заметно стемнело?

Когда он ушел, в пещере стало очень тихо, только раздавался мерный звук капель по камню. Нужно освободиться от пут и выбраться из этой ужасной пещеры как можно быстрее.

Я собралась с силами, принялась извиваться. Магия не хотела отзываться, словно мои силы были тоже связаны. От собственного бессилия я вскрикнула.

– Магда! Где ты?

– Моран! – закричала я. – Сюда! Я здесь.

– Магда! – снова позвал маг.

– Моран!

Он вошел в пещеру в доспехах морт’аэна, в руках – обнаженный меч, покрытый темной маслянистой кровью, которая стекала на камни тягучими каплями.

– Моран, – прошептала я.

Маг медленно двинулся к каменному колесу. Фигура его выглядела устрашающе внушительной.

– Что это было? Кто это существо?

Моран молчал. На какой-то миг показалось, что сейчас лезвие вонзится мне в грудь и пробьет сердце. Но вместо этого маг быстро перерезал ремни, освобождая руки, а затем и ноги.

– Моран! – Я бросилась к нему на шею, обняла каменные плечи, почувствовала, как напряжена его спина под моими пальцами. – Что произошло?

Тьма схлынула с его лица. Внимательный недоверчивый взгляд ореховых глаз.

– Что за испытание? Почему? – Я не могла остановиться и все спрашивала. – Оно сказало, что ты должен меня убить.

Моран чуть качнул головой из стороны в сторону.

– Перед лицом Тьмы, Магда, – голос его звучал низко и тихо, – согласна ли ты принять мою защиту и разделить со мной судьбу и магию?

Существо говорило о подобающем союзе. Выходит, Моран только что предложил мне стать его женой. Вспомнилось пророчество, которое прозвучало в обители милитисс: «Одной девушке на роду написано стать примерной женой и матерью, муж будет любить ее безмерно».

– Да, Моран.

Он подарил мне почти нежный взгляд. Уголок рта дернулся, но улыбка так и не появилась.

– Да’эрн ха сиа риш, – прошептал Моран на древнем темном наречии. – Да будет Тьма.

Он поцеловал, сначала мягко и бережно, но через мгновение поцелуй стал настойчивым, опьяняющим, опасным. Я отозвалась и помогла ему избавиться от доспехов и одежды. Все чувства обострились до предела. Страх перерос в предвкушение.

Прикосновения Морана, его ласки становились все более откровенными. Кажется, теперь я начала понимать, о какой покорности он говорил. И я хотела покоряться. Хотела отдаться этим рукам, выгнуться им навстречу, забыть обо всем. Собственные желания стали откровением. Я старалась подарить ответную ласку, исследуя его сильное тело, запоминая ладонями и губами каждый шрам.

Иногда дыхание превращалось в стон. Тогда, едва дыша, я пыталась ускользнуть от ласковой пытки, но Моран не отпускал. Тяжесть мужского тела вжимала меня в наше жесткое брачное ложе. Потребность в страсти очень острая, почти нестерпимая. Всякая стыдливость давно отброшена, наши тела переплелись. Я не испугалась боли, была готова к решающему завоеванию. Не закричала, только сильнее вцепилась в его плечи и прикусила губу.

Он остановился, жесткий, сильный, напряженный, как натянутая струна. Ореховые глаза потемнели, стали почти черными, и я утонула в этом омуте окончательно.