Текст книги "Ведьма и ее питомцы"

Глава 8. О том, как некоторые маги теряют контроль

Проснулась я от укуса в щеку. Ксенофонт напоминал о себе. Его изумрудные глаза светились немым укором – завтрак проспала, а котик страдай теперь. Я осторожно сняла с себя руку спящего рядом Мерлина, он что-то сонно пробормотал и перевернулся на другой бок. Стараясь не шуметь, чтобы раньше времени не разрушить очарование момента, я поднялась.

Под ногой предательски громко скрипнула половица. Я замерла. Если Мерлин проснется… у-у-у… не избежать мне нотаций, а этого не хотелось. За столь страстную ночь его наколдованная «любовь» ко мне окрепла. Наверняка будет пытаться жениться. Ксенофонт был недоволен моей вопиющей нерасторопностью и открыл пасть, демонстрируя полный набор белых маленьких зубов, готовясь выдать требовательное, раскатистое «мяу».

Я сделала страшные глаза и зашипела: «Тсссс».

Кот захлопнул пасть.

Мы прошли на кухню, где я приступила к приготовлению кото-еды. Ксенофонт благосклонно взирал на мои усилия и терся об ноги.

Выбирая косточки из рыбы, я продолжила размышлять. А что, даже если и предложит выйти за него замуж – соглашусь. Мне это ничего не стоит.

Зарегистрировать брак в лесу невозможно. Так что можно обнадежить моего принципиального соседа, но при этом держать на расстоянии. Я усмехнулась. Да, точно, так ему и скажу. До брака мы не можем жить вместе, так что отправляйся-ка в свою башню.

Кот набросился на рыбу, как будто не ел неделю. И принялся громко чавкать.

Так, какая-то у меня была мысль. Что-то мне показалось странным. А! Ну конечно! Часы. С чего это они дважды пробили полночь, когда в них кукушка, и она кукарекает?

Я подошла к часам и попыталась открыть дверцу, за которой пряталась птичка. У меня возникло ощущение, что она не хочет открывать. Я постучала ногтем, и из приоткрывшейся щели осторожно высунулся клюв, который я вовремя успела схватить. Иначе последовало бы громкое «ку-кукареку».

Я извлекла кукушку и заглянула в «домик». Так, странно. Откуда там взялся маленький молоток?

С удивлением взглянула на Ксенофонта, беззвучно спрашивая: «Твоих лап дело?» Но он явно был ни при чем.

– Ведьма… – раздалось за моей спиной.

Вот демоны. Все-таки проснулся.

– Матильда, дочь Бастинды, – продолжил Мерлин.

Его голос меня сильно насторожил. Звучал он не по-мерлиновски, что ли.

Стараясь сохранять спокойствие, я засунула кукушку обратно в часы и тогда уже повернулась.

Маг стоял, скрестив мускулистые руки на груди. Из одежды на нем были только штаны. И… взгляд его не был взглядом безумно влюбленного мужчины. В глубине его зрачков плясало пламя, и это не было пламя страсти, если вы понимаете, о чем я.

Я невольно попятилась и уперлась спиной в стенку.

– Мерлин, – сказала я и попыталась выдавить из себя радостную улыбку, – проснулся?

– Приворот, значит. – Он хмыкнул и кривовато улыбнулся.

Я смотрела на него. Внешне Мерлин не изменился, но он стал совершенно другим.

Он скользнул мне навстречу, и я кожей ощущала исходящую от него опасность. В нем появилась какая-то злая уверенность и сила.

– М-м-м… – пробормотал он, приобнимая меня за талию. – А не зря этот идиот опасался потерять контроль.

– К-какой идиот? – спросила я.

– И надо же, твои маленькие заклинаньица и проклятьица подточили его.

Маг веселился вовсю, а его руки по-хозяйски меня поглаживали. Не то чтобы его прикосновения были неприятны, просто внезапная привычка говорить о себе в третьем лице настораживала. В этот момент я даже пожалела, что не накинула халат. Потому что теперь я чувствовала себя голой в самом неприятном смысле этого слова.

Я отстранилась и отошла от мага.

– Тебе пора, – сказала я как можно спокойнее. – Уходи! Возвращайся в свою башню и сиди там…

Чего я не ожидала, так это увесистого, звонкого шлепка по попе. Я взвилась и зашипела, почти как Ксенофонт.

– Ведьмы не грубят магам, – холодно сообщил мужчина. – Ты совсем здесь одичала, маленькая распутница, но мы это поправим. О, это будет приятно. Даже можно не особенно торопиться, чтобы вырваться отсюда.

– Мерлин…

– Мерлина здесь нет. Больше нет, – сказал колдун и направился к выходу.

У него даже походка изменилась.

Резко распахнув дверь, новый Немерлин обернулся.

– Придешь в башню сегодня вечером, – приказал он и скрылся.

Я села в кресло. М-да… Я конечно слышала, что ночь любви может изменить человека, но я всегда считала, что эти изменения должны быть в лучшую сторону. И что вообще происходит? Одержимость? Нет, не похоже.

– Мерлин, Мерлин, – покачала я головой. – Да что с тобой не так?!

Нет, ответ достаточно очевидный – все!

Я тяжело вздохнула и побарабанила пальцами по подлокотнику.

С самого начала колдун вел себя довольно странно. Теперь я понимаю, что его поведение не было естественным. Даже у занудства высшей степени есть свои пределы. И навязчивое желание меня спасать. «Взять под контроль, отправить в город», то есть выдернуть из родных лесов. Логично предположить, что Мерлин пытался спасти меня от себя самого, а вовсе не потому, что его так возмутили мои магические создания и эксперименты с погодой.

Просто он скромно умолчал, что с ним может произойти… назовем это мягко: разительная метаморфоза.

Так! Думай, Матильда, думай!

Его состояние нельзя списать на проклятие. Я бы заметила.

Еще варианты?

Перемещения по мирам в нестабильном портале свели его с ума? Спятил бедолага? Я даже почувствовала сожаление, что во время учебы не стала углубляться в игры разума и всякие безумства.

Да нет, вряд ли он за ночь сошел с ума. Вернулся-то Мерлин. И ночь я провела с Мерлином. И засыпали мы с ним вместе.

Но нужно что-то делать. Немерлин мне нравился гораздо меньше, чем Мерлин-классик. Со старой версией я бы еще могла смириться. Только, так сказать, удалось обнажить достоинства, как вылезло непонятное и злобное существо.

Этот новый… меня шлепнул. Меня аж передернуло от отвращения. Без разрешения! И совершенно неуместно.

– И что ты расселась?

Вот и голос из табакерки.

– Довольна собой? Сломала мага!

Готова поклясться, в голосе слышалась неподдельная горечь.

– Он сам…. как-то того, – ответила я. – Может, все-таки одержимость?

– Нет, – ответила табакерка.

– А что тогда?

Но дух замкнулся и замолчал. Я пару раз повторила свой вопрос, но без толку.

– Когда не надо, ты болтаешь без умолку, когда надо – слова не добьешься.

Табакерка качнулась на своих крошечных львиных лапах и упала с каминной полки.

– О, это что-то новенькое. Решил поиграть в полтергейста?

Я вернула табакерку на место. Внутри явно клокотала злоба. Коробочка стала очень горячей.

– Или готовишь дерзкий побег? – продолжала допытываться я.

Внезапная активность духа выглядела очень подозрительно. Неужели это тоже связано с Мерлином?

– Хочешь сделку? – Табакерка снова заговорила. – Я скажу, что с магом, а ты дашь мне свободу.

Я прищурилась, разглядывая табакерку.

– Нет, – ответила я. – Это было бы неспортивно. И тем более, то, что легко дается, обычно не приносит пользу.

Оставив духа злиться, я отправилась в спальню и подошла к комоду. Итак, пришло время выдвинуть нижний ящик.

Немного помедлив, я взялась за дело. Дерево слегка разбухло, и пришлось приложить усилия, чтобы хоть немного его выдвинуть. Когда образовался достаточно широкий зазор, я засунула туда руку. Пальцы коснулись стопки одежды.

На свет были извлечены штаны и рубаха, в которые я немедленно облачилась.

К списку моих магических нарушений прибавилось еще одно. Ношение одежды магов. А это посерьезнее, чем шутки с погодой.

Я надела легкие кожаные ботинки и собрала волосы в тугой пучок.

– Куда это ты так вырядилась? – завопил дух из табакерки.

Кукушка из часов приоткрыла дверцу, высунулась. Сказала: «Ку-ка-ре…»

И спряталась внутрь.

Ксенофонт сохранил невозмутимость, свойственную котам в по-настоящему драматичной ситуации.

Я осталась довольна эффектом, произведенным на мое окружение.

– Немерлин велел прийти в башню вечером. А чего тянуть! Я хочу выяснить, что с ним произошло.

– И какой у тебя план? – Дух явно был настроен скептически.

– Знаешь, как понять, что пирог готов? Надо потыкать его палочкой.

– Пирог? При чем здесь пирог? Что ты собираешься сделать?

– Я собираюсь потыкать мага палкой. Может, чего и откроется.

– А чего так вырядилась?

– Если ткну слишком сильно, то надо успеть убежать. Он же привязан к башне. – Я только пожала плечами.

⁂

Весь путь до башни я шла и посмеивалась. Ну, разумеется, дух из табакерки подверг мой план жесточайшей критике. У меня даже возникла мысль, что он ко мне неравнодушен. Иначе как объяснить столь горячую заботу о моем здоровье и благополучии.

«Ты что, совсем с ума сошла, его поводок дотягивается до нашего дома!»

Замечание было совершенно справедливым, о чем я не преминула духу сообщить. Но все-таки табакерка довольно давно со мной, и столь откровенное неверие в мои умственные способности задевало.

– Мне больше нравилось стоять на каминной полке. Тут темно. Ай! Эмаль обдерется, будет некрасиво! – раздался голос духа, чуть приглушенный.

– Никогда бы не подумала, что тебя заботит внешний вид узилища.

– Сосуд, что меня вмещает, должен выглядеть достойно.

Я положила табакерку в числе прочих необходимых вещей в заплечный мешок, и теперь дух ныл. Сам виноват. Не захотел говорить, что с Мерлином, пусть теперь страдает. А оставить его в домике я никак не могла. Не хочу, чтобы он попал в руки мага. Еще разболтает что-нибудь.

Хотя на месте табакерки я бы радовалась возможности сменить обстановку.

Возвращаясь к цели моего маленького похода. Конечно же, я учла возможность, что Мерлин или Немерлин рассвирепеет… рассвирепеют и бросятся меня догонять. Демоны! Как правильно-то их считать? За одного или за двух магов?

В любом случае пребывание в непосредственной близости от обезумевшего колдуна – удовольствие сомнительное. Так что я решила действовать на опережение.

Все должно быть крайне просто. Я прихожу к башне, пытаюсь выяснить, что с ним творится, дожидаюсь реакции и… убегаю. В штанцах это куда проще, чем в юбке. Да, придется сделать рывок, чтобы удрать из зоны действия поводка. Потом я спокойно отправлюсь на другой конец своих владений. На склоне горы есть небольшая хижина, которую я использую летом во время наблюдения за миграцией малых подкаменных гномов. Лачуга, конечно, не такая комфортная, как мое жилище сейчас, но там я буду в безопасности и смогу придумать, как справиться с ситуацией.

Зато нескучно. И интересно.

Дверь в башню была приоткрыта, и изнутри доносился грохот.

– И что? Ты серьезно собираешься вот так ввалиться к магу? – Дух не терял надежду меня образумить.

– Конечно же, нет, – раздраженно ответила я и подошла поближе.

Сквозь грохот и шум я смогла различить два мужских голоса. Они говорили одновременно и на повышенных тонах. Чаще всего повторялось слово «магия».

Прежде чем громко постучать, я несколько раз глубоко вздохнула. Было немножко страшно, то есть капельку жутковато.

– Давай просто уйдем! – взвыла табакерка.

– Ну, ты сам отказался говорить мне, что с Мерлином.

Голоса смолкли, а затем раздались шаги. Я поспешила отойти от входа, сокращая дистанцию для бега. Потом эта пара шагов будет иметь очень большое значение. Подумала, что можно было бы размяться. Ну там поприседать или еще что-то.

– Ну вот, доигралась. Выпусти меня! Освободи! Пусть это будет хоть один хороший поступок в твоей жизни.

– Молчи, – прошипела я, и тут показался Мерлин.

Выглядел маг неважно. На самом деле просто чудовищно. Под глазами черные круги, губы красные, щеки мертвенно бледные. А он говорил: «Приходи вечером». Да увидишь такого в сумерках, и невольно придет мысль об убийстве. Чтобы не мучился.

Несколько долгих мгновений мы пялились друг на друга.

– Я же велел прийти вечером, – грубо сказал он.

И по тону я поняла, что передо мной другой. Голос звучал очень низко, и в нем вибрировала плохо скрываемая злость.

– А я пришла к Мерлину, – нагло заявила я.

Он улыбнулся жуткой улыбкой.

– Этого здесь нет.

– Вранье. Я слышала, как вы спорили. Так что давай, Мерлин! Эй, Мерлин, покажись!

– Это так не сработает, – хмыкнул он.

Во всяком случае, он не нападал. Уже неплохо.

– Ты не назвал себя, раз ты не он, тогда кто?

– Я Нилрем. А теперь уходи, я занят. Мне не до тебя, ведьма.

Мне не потребовалось много времени, чтобы разгадать эту шараду. «Нилрем» – имя «Мерлин», прочитанное наоборот.

Он собрался вернуться в дом. Нет, этого нельзя допустить. Нужно узнать больше. Пока у меня было три варианта, что за беда приключилась с Мерлином. Но с выводами лучше не спешить.

– Что ты такое? – спросила я. – Откуда ты взялся? На демона не тянешь…

– Через несколько часов узнаешь. Прояви терпение.

– Мне интересно сейчас.

Так почему для него так важен вечер? Какие звезды будут над башней? Я попыталась припомнить карту с движением небесных тел. У нас что, ожидается какой-то особенный парад планет, о котором я не знаю?

– И потом, как я пойму, когда мне приходить? Вечер – понятие растяжимое. Например, некоторые маги в пять пьют чай. Пять уже вечер. Мне приходить к чаю? Или к ужину? А может быть, ты имеешь в виду поздний вечер?

Я продолжала нести несуразицу, при этом внимательно наблюдая за существом. Черты лица мага неуловимо менялись. Исчезала красота и порода. Лицо стало каким-то обычным.

Так… у меня больше нет вариантов. Все, о чем я подумала раньше, не подходит. Лучшее мое предположение было – доппельгангер, или злобный двойник. Но теперь я совершенно отчетливо вижу, что это не так.

Во мне проснулся интерес первооткрывателя. В смысле с таким я сталкиваюсь впервые.

Интересно, а как оно отреагирует на магию? Я немедленно отправила простенькое, но эффективное проклятие, лишающее сил.

Черный комок прицельно ударился в грудь Нилрема.

Однако! Результат превзошел все ожидания. Подействовало! Нилрем, в отличие от Мерлина, был очень уязвим в магическом плане.

Мой поступок ему ужасно не понравился. Его буквально перекосило. И он бросился вперед.

Я использовала метод Мерлина, и стоило Нилрему ступить на траву лужайки, вокруг него вспыхнул огненный круг. Получай! Это разожгло его ярость, но не дало меня преследовать.

Нет, у Мерлина, конечно, огонь был гораздо мощнее и жарче, но у меня все равно получилось на уровне. Я мысленно себя похвалила. В принципе, если я смогу его удерживать, то зря штаны надевала. Убегать не придется.

– Молодец, ведьма!

– Стараюсь. – Я изобразила книксен.

Вышло ужасно неприлично. Кто делает книксен в брюках?

– То есть ты весьма посредственный маг, Нилрем, как я посмотрю? – сказала я, чтобы проверить, что будет, если его разозлить.

Глаза опасно сузились, и маг прошипел:

– Мерлин забрал магию себе, но ничего, он отдаст, и тогда ты пожалеешь…

– Да, а с чего бы ему тебе что-то отдавать?

– О, ты думаешь, что Мерлин настоящий? – Колдун расхохотался. – Нет! Он на самом деле вовсе не такой правильный, каким тебе показался.

– То есть оригинальный Мерлин – это ты?

Ну, не-е-ет! Неужели этот и есть… фу-у-у-у! Такого нам не надо!

– Я вообще не Мерлин, я же назвался… БЕГИ, МАТИЛЬДА!

Ничего себе! У него резко поменялось лицо, черты поплыли, а потом на передний план снова вышел породистый красавец!

Вот это да! Никогда бы не подумала, что в лесу встречу такое.

– Мерлин? Это ты? – обрадовалась я.

– Беги, Матильда! Он заберет магию, и тогда тебе с ним не сладить. А круг – это умно!

Неожиданная похвала оказалась очень приятна.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я. – Но кто он? Скажи, чем я могу тебе помочь?

Мерлин сел в круге и особым образом сложил ладони так, что большие пальцы указывали на землю. Я слышала, некоторые маги так готовятся погрузиться в особое состояние.

– Он – это часть меня, Матильда. Я отделил некоторые свои черты, чтобы стать лучше. – Мерлин покачал головой, явно сожалея о том, что так поступил. – Но она стала отдельной личностью.

Я пыталась переварить сказанное.

И надо признать, получалось плохо.

Никогда не слышала о подобной операции. Некоторые ведьмы и маги старались улучшить свою внешность и прибегали к весьма экзотическим методам. Но чтобы менять характер… Я сдалась и потребовала:

– Объясни, Мерлин! Я не понимаю, как такое возможно. И главное, зачем ты это сделал?!

– Не сейчас. Он может взять верх в любой момент. Даже не подозревал, насколько сильны могут быть недостатки.

– Как тебе вообще в голову пришло разделять собственное сознание? Нет, я просто пытаюсь понять.

– Неважно! Матильда, если он заполучит магию и…

– То есть ты просто взял и «распилил» себя? И от чего же ты избавился?

– От злобы, жестокости, излишней хитрости. Матильда!

– Силы небесные и земные, а с хитростью-то что не так? – удивилась я.

– Матильда, послушай…

– А как так получилось, что вы оба считаете, что ведьмы должны подчиняться магам?

Он уставился на меня непонимающим взглядом. При этом мне показалось, что на меня сейчас смотрят двое.

– Матильда, все гораздо сложнее, он – это не я. Послушай, он может причинить тебе вред.

До этого я и сама додумалась, но меня заинтересовало другое.

– Но сегодняшнюю ночь я же провела с тобой?

– Да, разумеется. По-другому и быть не может! – Мерлин был уязвлен. – Послушай, тебе нужно уходить подальше отсюда. Возвращайся в город. Не вздумай остаться в своей хижине, там он до тебя быстро доберется.

– А ты не знаешь, какие у него планы? – поинтересовалась я.

– Матильда! – рыкнул Мерлин. – Мне нельзя сейчас испытывать плохих эмоций. Он сразу же этим воспользуется. Пообещай мне, что вернешься в город, где безопасно. Даже если он возьмет верх, то все равно его удержит поводок, и он тебя не найдет. В глуши ему некому причинить вред.

– А он женоненавистник?

По лицу Мерлина пробежала легкая дрожь.

– Матильда, он хочет делать с тобой ужасные вещи!

– Хм… знаешь, прозвучало многообещающе.

Взглянув еще раз в лицо мага, я поняла, что он воспринимает все слишком серьезно.

– Ладно, ладно. Это понятно. А как ты собираешься бороться с этим Нилремом?

– Я должен с ним сразиться. Чтобы мне помочь…

Мерлин исчез также внезапно, как и появился. Его место занял другой. Надо же, я уже начинаю их различать. По взгляду, по повадкам. Они даже сидеть умудряются по-разному.

У меня очень развита интуиция. Уже по тому, как Нилрем начал подниматься на ноги, я поняла, что он теперь владеет магией. Пришло время бежать…

Глава 9. Хорошо иметь домик в горах

Я с трудом успокоила бешено колотящееся сердце и восстановила дыхание. Теперь можно было пойти помедленнее.

– Чего только не бывает. Нет, ну надо же! – сказала я. – И ты, дух, знал, что такое бывает, и молчал? Но мне сразу же Мерлин показался несколько странноватым. Эх, узнать бы еще, за что его привязали к башне. Много интересного вскрылось бы, я уверена.

Табакерка не ответила. Видно, во время моего стремительного бегства эмаль поцарапалась, и дух переживал.

В лесу было очень спокойно и зелено.

– Даже неплохо, что выбрались на прогулку. Птички сегодня поют особенно звонко.

С левой стороны от дорожки зашуршали заросли акеронского шелколиста. Ксенофонт легко скакнул из кустов и потрусил рядом.

Я наклонилась, чтобы почесать его за ухом. Не сомневалась, что он составит мне компанию.

Мы уходили все глубже в чащу, а я все глубже уходила в свои мысли. Как Мерлин собирается победить Нилрема, он так и не сказал. Как и о том, чем я могу помочь.

Надо будет попробовать погадать на кофейной гуще или прибегнуть к тиромантии – благородному искусству предсказаний по сыру. Оккультные практики в горах определенно должны помочь, а еще скоро ожидается цветочное полнолуние. Мистическое время.

Вот в который раз убеждаюсь, что события происходят не просто так, а за этим стоит некий смысл.

Лес сильно потемнел, и мой нос уловил сладковатый, пряный запах. Скоро я обнаружила заросли дурманного плюща. За этим растением нужен глаз да глаз: если оно слишком разрастется, в лесу непременно появятся феи.

Нет, если фей немного, то они очень даже приятные создания. Я считаю их сморщенные, как печеное яблочко, личики и остренькие ушки довольно милыми, но у них есть пунктик на тумане… Любят они забрать кусок реальности, обнести его туманом и играться там со временем. И все бы ничего, но им нужны зрители. Завлечь в свои сети людей для них самое милое дело. А мне здесь люди не нужны. Особенно маги. Даже один способен породить нереальные проблемы двойного размера. Так что пришлось заняться прополкой, в результате которой количество дурманного плюща было радикально сокращено.

Из-за этой задержки, или я подзабыла дорогу, но до хижины я добралась затемно. Я представляла себе, что мне предстоит еще возиться по хозяйству: растапливать капризную печурку, таскать воду, сметать паутину… Но когда толкнула скрипучую дверь, сильно удивилась. Кровать была застелена, на столе горела свечка, в котелке на огне бурлила похлебка. То есть в мое отсутствие кто-то явно успел заселиться.

– Та-а-ак, – протянула я. – И кого это еще сюда принесло? Еще одного мага заточили или двух? Что, им всем здесь медом намазано?

Сняв пробу с варева, я уселась на стул и приготовилась ждать «гостя». Надо признать, жаркое оказалось отменным. Видно, сказались переживания этого дня, потому что котелок был мной ополовинен.

Глаза начали немилосердно слипаться, и я благополучно задремала. Очнулась от того, что Ксенофонт громко зашипел, глядя на дверь.

– Ты прав, – сказала я. – Ни в какие рамки не лезет! Какая безответственность! Оставить котелок на огне без присмотра и уйти. А если бы мы задержались, этот чудесный домик мог бы сгореть. Где тогда ночевать? Под звездами?

Судя по выражению морды кота, его такое предположение возмутило.

Я потерла затекшую шею. Ладно. Раз маг, или кто тут хозяйничал, не явился в столь поздний час, то пусть теперь гуляет до утра. Так что я заставила себя встать и быстро запечатала дверь и все окна защитными заклинаниями, не забыла и про дымоход. На всякий случай.

Сильного боевого мага это не остановит, но попотеть придется. Проделав все колдовские манипуляции, я легла в постель.

⁂

– Уже полдень! Полдень! Слышишь, ведьма! Эй! Ты вообще жива? Ксенофонт, эй, ты, подлый котяра, сходи и проверь… Вот вредная скотина! – Дух из табакерки разорялся вовсю.

– М-м-м… что случилось? – спросила я.

Проснулась я в самом благостном настроении. Так хорошо отдохнула. Наверное, в горах особенный воздух.

– О, темные силы! Наконец-то! Ты что, не слышала, что тут было ночью?

– Нет.

Я встала и поежилась. Огонь в очаге потух, зола остыла, и было довольно прохладно. Так что первым делом я бросила несколько поленьев и подожгла их. Огонь взвился вверх и весело затрещал.

Потом я достала табакерку из мешка и поставила на стол. Надо сказать, ныл он и стенал напрасно, эмаль осталась в первозданном виде, львиные лапы не погнулись. Так что жаловаться на состояние сосуда духу было нечего.

– Этот шалаш едва не рухнул. Кто-то бросался на дверь, тряс ее, и был такой звук… как когти скребли по стеклу.

– Ничего не слышала, – безмятежно сообщила я. – Замечательно, в котелке еще осталось жаркое. Ксенофонт, нас с тобой ждет сытный завтрак.

– И тебя совершенно не волнует, кто ломился полночи? – поинтересовалась табакерка.

– Раз он не смог преодолеть мою защиту, значит, кто бы это ни был, я смогу с ним справиться. Так что не вижу причин переживать…

После завтрака, который оказался даже избыточным, я исследовала хижину в надежде найти какие-то вещи, которые укажут на личность «поселенца». В шкафчике со всякой рухлядью обнаружились поношенные мужские башмаки большого размера. Да еще рядом с умывальником, на гвоздике висела цепочка с медальоном. Магическими свойствами вещица не обладала, просто безделушка. Немного поколебавшись, я спрятала ее в карман. Не потому что решила себе ее присвоить, а… просто положила в карман.

Я вышла на улицу. С внешней стороны над дверью кто-то основательно поработал: порожек был усеян щепками и стружкой, на крепких досках белели следы когтей.

Носком ботинка я тронула клок серой жесткой шерсти.

– Оборотень, – тихо сказала я и огляделась. – Выходи, поговорим.

– Ведьма.

Он шагнул из-за дерева. Я сразу же заметила, что парень очень даже хорош собой. На широкие плечи была небрежно наброшена волчья шкура. Это только подчеркивало стройный торс и мускулистые руки. Глаза цвета горчицы подозрительно сверкали из-под буйных густых кудрей. Смуглая, загорелая кожа, белоснежные зубы, мелькнувшие в улыбке, и лукаво-самоуверенный прищур дополняли общее впечатление.

Красавчик. И прекрасно об этом знает.

– Оборотень, – холодно сказала я. – Это ты изуродовал мою дверь?

Он пожал плечами и принюхался.

– Ты что, съела все мясо, что было в котелке?

Я предпочла проигнорировать этот вопрос. Тем более Ксенофонт мне в этом здорово помог. И вообще, я потратила массу сил вчера, пока убегала от Мерлина и добиралась сюда. Так что подозрения в обжорстве весьма оскорбительны.

– Как ты здесь оказался? И почему живешь в моей летней хижине?

– Она была пуста… и на ней не написано, что она твоя.

– Хм… Что ж… внутри все довольно аккуратно, – одобрительно сказала я. – Хочешь зайти?

– Не откажусь. Надо же забрать мои вещи.

Мы зашли в хижину и чинно расселись вокруг крошечного стола. Оборотень с тоской посмотрел на пустой котелок и поправил волчью шкуру на плечах.

Я старалась не показывать слишком уж явного интереса. Процесс перекидывания в зверя мне наблюдать не приходилось, а я бы не отказалась посмотреть. Действо это довольно интимное, поэтому просить превратиться в волка так сразу было бы крайне бесцеремонно и невежливо. Но, возможно, получится договориться.

– Ты далеко забрался от человеческого жилья. Скрываешься? – поинтересовалась я.

– Я-то понятно, – хмыкнул он. – А что ведьма делает в такой глуши?

Вервольф не хотел откровенничать, а вот я ответила честно.

– Занимаюсь разведением редких магических существ и пытаюсь найти покой и уединение.

– С уединением должно быть просто, – как бы между прочим заметил он.

– Не поверишь. Последнее время этот лес становится чересчур густонаселенным.

– Плохо.

А его человеческая ипостась мне нравится. Есть в нем что-то располагающее. Но тем не менее его появление здесь довольно подозрительно. Нужно перестраховаться и разузнать о госте побольше.

– И давно ты страдаешь ликантропией? – спросила я.

– Кто сказал, что страдаю? Наоборот, наслаждаюсь. – Он улыбнулся.

М-да. Клыки оказались чуть длинноваты.

– Не буду рассиживаться, – сказал он и протопал в кладовку забирать ботинки. Потом окинул домик долгим взглядом и двинулся к умывальнику.

Я быстро пробормотала заклинание, сбивающее с цели.

– Да, мне пора. – Оборотень тряхнул головой, словно отгоняя назойливую мысль.

Я как можно равнодушнее пожала плечами: мол, не задерживаю.

– Соберешься охотиться, делай это разумно. Олени, зайцы, мыши – пожалуйста… а вот, скажем, саламандр или другие редкие виды не трогай.

Он стремительно вышел. Имя свое так и не назвал. Впрочем, я тоже не представилась.

Когда вервольф скрылся в лесу, я воровато огляделась и достала из кармана медальон.

Вот теперь можно поработать. Мне ужасно захотелось узнать, что оборотень скрывает. Понятно, раз у него всего две вещи, то с этим украшением что-то связано.

С магом я бы не решилась на такое, можно угодить в нехорошую колдовскую ловушку. Навесят на самую незначительную вещь защитных чар и заклинаний – проблем не оберешься. А вот с оборотнем можно рискнуть. Природа любит равновесие, поэтому они обделены магическими способностями, исключая самые примитивные. Хватит с них превращений и сопутствующих преимуществ. Ни один маг не может похвастаться столь стремительной регенерацией и… еще поговаривают, что оборотни отличаются невероятным любовным темпераментом и неутомимостью. Но что-то мои мысли свернули не туда…

А вообще вервольфам нелегко приходится. Не всегда они могут перекинуться по плану, и часто бывает, что звериная сущность неожиданно берет верх, и тогда человек оказывается заточен в теле животного. Его дух медленно угасает, пока не остается один лишь волк.

Надо же, везет мне последнее время на «раздвоения». Возможно, это что-то значит, и высшие силы подают мне неразборчивый сигнал.

Итак, медальон…

Я сосредоточилась и долго рассматривала цепочку, грела серебряный кругляшок медальона в ладонях. Посмотрим, какие тайны хранит вещица. Заклинание далось легко и естественно. Сначала ничего не происходило, а потом хижина начала погружаться в зеленоватый густой туман. Я закрыла глаза и тут же перенеслась в шумный трактир на городской площади. Я улавливала каждую деталь: в окне виднелось здание ратуши, покрикивали продавцы на рынке, расхваливая товар. Мне даже стало казаться, что я чувствую запах подгоревшего лука. После лесной глуши видения многолюдного трактира ошеломляли.

Что в этом месте такого особенного? Я осмотрелась чуть внимательней. Ага… кажется, я поняла. Подавальщица со светлыми толстыми косами, уложенными короной вокруг головы, и в белой блузке с глубоким вырезом только что послала мне весьма откровенную улыбку и так кокетливо стрельнула глазами. Улыбка, конечно же, предназначалась не мне, а оборотню, все-таки я копаюсь в его воспоминаниях.

Далее я узнала много чего интересного об этой девице и рассмотрела все ее достоинства весьма подробно. Похоже, они с оборотнем неплохо проводили время. И миф о неутомимости вовсе не такой уж и миф.

А вот и медальончик. Девица снимает его со своей шеи и отдает мне (то есть оборотню). Так-так, клятвы вечной любви и верности. Я слышу ее шепот: «Милый, будем вместе всегда».

Как трогательно! Какая банальность! Я даже фыркнула. Хотя отголоски счастья и радости были самые настоящие. Похоже, он любил ее искренне.

Но чем дальше я погружалась в воспоминания, тем тревожнее мне становилось. Мне казалось, я знаю развязку. Зверь должен проявиться, взять верх и тогда… Не хочу видеть, как волк разорвет подавальщицу с косами. Но ничего не поделаешь, придется досмотреть до конца, чтобы удостовериться.

Чужие воспоминания вдруг сделались необычайно яркими и четкими. Свадьба… Хм… и надо сказать, что это счастливое событие произошло не слишком рано. Невеста-то в интересном положении. Вон как платье топорщится на круглом животе. Я пляшу на празднике, на котором, кажется, гуляет весь город. Подошвы почти горят, а дыхание сбивается.

Ох, и весело же мне. Рыдает скрипка, верещат дудки, а пиво льется пенными волнами в тяжелые кружки, хмель ударяет в голову, и кажется, что мир прекрасен.

И вдруг красавица жена хватается за живот. Поднимается переполох. В суматохе ее уводят.

А дальше я в волнении меряю шагами комнату, тугой ворот рубашки трет шею. Повитухи все нет. И вдруг раздается страшный крик. Я бросаюсь в комнату.