Текст книги "Мишень для темного ангела"

В гостиной на столике стоял помещенный в рамку портрет хозяйки с черной траурной полосой. Лицо женщины ничем не напоминало лицо Эльвиры на фотографии, которой снабдила нас для поисков Лидия. И ни одна пластическая операция, по моему мнению, не смогла бы так кардинально изменить черты лица. Хотя, может, я и ошибалась? С другой стороны, зачем ей надо было так сильно менять свою внешность? Можно подправить нос или подтянуть кожу…

Мы с Лизой переглянулись. Что было делать? Как вести себя с женщиной, которая знала об этой Норкиной буквально все?! Как поступить, чтобы при расспросах не спугнуть ее и чтобы она рассказала нам о своей хозяйке как можно больше? Надо было срочно что-то придумать…

И тут вдруг Лиза выдала:

– Мы предполагаем, что ваша подруга выдавала себя за другого человека, за другую женщину… Вас как зовут?

– Наташа… Наталия Борисовна Уварова.

Я смотрела на Наташу, на ее реакцию на слова Лизы. И она последовала незамедлительно. Женщина устало села на стул и закрыла лицо руками.

– Я права? Если так, то вы будете отвечать перед законом…

Наташа опустила руки, лицо ее вытянулось.

– Да что вы такое говорите?! Да я знаю Эльвиру уже несколько лет! За кого она могла себя выдавать?

– Вот за эту женщину, – Лиза положила на стол фотографию подруги Лидии. – Вы когда-нибудь видели ее?

Наташа недолго рассматривала ее. Потом покачала головой.

– Я никогда не видела эту женщину. И понятия не имею, о чем вы вообще говорите! У меня горе, убили близкого мне человека, а вы… кто вы вообще такие, приходите и заявляете, что Эля – не Эля!

Что-то показалось мне в облике этой Наташи странным, и я не могла понять, что именно. Конечно, она нервничала, горевала по своей хозяйке, но меня не покидало чувство, будто она чего-то боится. Она внимательно смотрела за нашими перемещениями по гостиной, а еще я поймала ее быстрый взгляд, который она бросила на дверь, ведущую в другую комнату. Может, там кто-то был? Сообщник, к примеру? Может, это она и укокошила свою хозяйку?

Ожил, издавая тревожные сигналы, телефон Лизы. Мы все как-то разом вздрогнули.

– Слушаю, – Лиза схватила телефон и вышла с ним из гостиной.

– Наташа, я понимаю, вам не очень-то приятно все это выслушивать, – сказала я, – но дело в том, что пять лет тому назад Норкина Эльвира Андреевна продала свою квартиру на Остоженке и купила вот эту квартиру. Вам что-нибудь известно об этом?

– Да, конечно. Она продала и две другие квартиры – одну в Крылатском, а вторую в Кузьминках, которые были зарегистрированы на имя ее умершего супруга, Норкина Евгения Борисовича, после того как вступила в права наследства. Что же касается квартиры на Остоженке… Насколько мне известно, Эля очень тяжело переживала смерть мужа, поэтому и решила поменять место жительства. Она продала свою квартиру на Остоженке и купила вот эту. А потом, после того как мы с ней побывали в Лазаревском и она просто влюбилась в это место, она собрала все деньги, которые у нее были, и купила там дом. Вы бы видели этот дом, просто сказка… Там еще небольшая гостиница…

Я применила испытанный и очень простой способ удаления хозяйки из комнаты – отправила ее за таблеткой от головной боли. И когда Наталия вышла, я приоткрыла дверь, ведущую в другую комнату, и увидела на кровати раскрытый чемодан. Рядом на ковре – большая спортивная сумка, с виду чем-то заполненная и закрытая на молнию. На стуле лежала легкая летняя курточка белого цвета. Я метнулась туда, схватила курточку, в кармане нащупала какую-то бумагу, быстро переложила в свой карман, заглянула в чемодан: в нем лежали завернутые в полиэтиленовые прозрачные пакеты коробки, шкатулки, жестянки из-под печенья… Досадуя на то, что у меня нет времени выяснить, что находится в этих коробках, и уж тем более открыть и проверить сумку, я вернулась в гостиную. Сердце мое колотилось так, будто я преступница и только что украла ценную вещь. Что за бумагу я зацепила? У меня не было возможности взглянуть на нее. Я так разволновалась, что не сразу поняла, зачем Наталия протягивает мне таблетку!

– Вот, это проверенное средство, Элечка всегда их принимала, когда у нее начинала болеть голова.

Ах да, вспомнила я, у меня же «болит голова»!

– Спасибо.

В эту минуту меня позвала Лиза. Извинившись, я вышла из комнаты.

Вид у Елизаветы был загадочный. Она поманила меня указательным пальцем и зашептала в ухо:

– Нашлось завещание Норкиной… Она все, абсолютно все завещала своей домработнице, – Лиза скосила глаза в сторону гостиной, – Наталии Борисовне Уваровой! И эту квартиру, и дом в Лазаревском.

– Значит, ее надо задерживать… – отреагировала я. – У Норкиной нет как будто других наследников, поэтому и судиться с ней за право на наследование никто не будет, она становится полновластной хозяйкой… Способ убийства, кстати говоря, тоже указывает на непрофессионализм убийцы… То есть эта схема вполне подходит для такой особы, как эта Наталия… Постой…

Я достала из кармана бумагу, развернула. Это был билет! Авиабилет в оба конца: Москва – Адлер – Москва! Она только что вернулась из Адлера! Вероятно, поговорив со следователем, она сразу же рванула в аэропорт и улетела в Лазаревское!

Лиза задумалась. Я же рассказала ей о чемодане и сумке.

– Мне кажется, я знаю, зачем она летала туда, – сказала она.

– Да и я тоже знаю… За всем ценным, что там осталось.

– Вот именно! И о чем это говорит?

– О том, что она не планировала это убийство. Думаешь, это все-таки не она?

– Уверена. Во-первых, убийство слишком уж дерзкое, грубое… Спрашивается, зачем ей было убивать в Москве, да еще и в этой квартире… Она не могла не понимать, что убийством будут заниматься столичные следователи. Будь она преступницей, она бы заранее спланировала убийство, и самое главное, Глаша, она бы побеспокоилась о своем алиби. Ты же сама только что сказала, услышав о том, что Наташа наследница, что она же и первая подозреваемая по этому делу. А у нее и алиби нет, да и место для преступления, повторяю, выбрано не самое удачное… А уж ее поездка в Лазаревское точно свидетельствует о том, что она просто решила прибрать к рукам кое-что из драгоценностей своей хозяйки, чтобы это не сделали чужие. Что ж, я ее понимаю. Вот ты бы как поступила на ее месте? Позволила бы, чтобы все имущество твоей близкой подруги разбазарили налево и направо? Думаешь, все осталось бы на своем месте? Деньги, бриллианты…

– Нет, я еще пока в своем уме, – согласилась с ней я. – И что будем делать?

– Посмотрим…

Мы вернулись в гостиную. Наталия сидела на краешке стула и плакала.

– Скажите, Наталия, где вы сегодня ночевали? – спросила ее Лиза строго.

– Я? Как где? Здесь, дома… Где же мне еще ночевать? А что, мне надо уже оставить квартиру? Вам сейчас позвонили, ясно… Объявились наследники? У нее есть родные, близкие? – Она вздохнула, и этот ее вздох и весь вид ну никак не тянул на актерскую игру, уж слишком все выглядело натурально.

– Я знаю, что вы летали в Адлер… – сказала Лиза, давая понять, что ее недавний телефонный разговор связан именно с этой темой. – Зачем вы туда летали? У вас там сообщник? Или?

– Что? Какой сообщник? О чем вы? – У женщины даже рот открылся от удивления и возмущения. – Ничего себе… Вы что же, считаете, что это я убила Элю? Да, я на самом деле летала в Лазаревское, домой… Дело в том, что дом остался без присмотра… И если люди узнают, что хозяйки больше нет, они взломают его и вынесут все ценное. Вот я и подумала – это несправедливо! В конце концов, я много лет работала у Эли и имею право хотя бы на что-то… Да, признаюсь, я взяла драгоценности и немного наличных, именно немного, поскольку Эльвира хранила все свои сбережения в разных банках. Вы спросите меня, взяла ли я кредитки? Знаю ли я пароли и все такое? Да, знаю. Эля доверяла мне. И живя с ней, я никогда ни в чем не нуждалась… – Слезы потоком полились из ее глаз. – Да мы с ней прекрасно жили! Доверяли друг другу. Конечно, мне не очень-то нравилась ее затея выйти замуж за этого молодого парня. Мы же с ней обе знали, что у него жена и маленькие дети. Но, думаю, она просто хотела взять, добрать от жизни все то, чего не взяла в молодости… Любовь, ласку… Может, у них ничего и не сложилось бы, и она бы поняла рано или поздно, что это не тот человек, который ей нужен, что, предав жену, он потом так же, только еще более цинично предаст и Элю… Ведь Эля старше его, и она понимала, что, если бы не ее положение, ее деньги, вряд ли этот союз был бы возможен. Но она была страстно в него влюблена, и никакие мои доводы на нее все равно не подействовали бы. Все беды от мужиков! Не встретила бы его, не приласкала, не предложи он ей жениться, она не приехала бы сюда и осталась бы жива! И что? Что теперь со мной будет? Вы расскажете в полиции о том, что я забрала вещи Эли? И меня посадят?

– Наталия… Кажется, вы не придали значения моим словам… Но я повторю. Есть предположение, что ваша хозяйка или подруга, не знаю… Эльвира Андреевна Норкина – вовсе даже не Эльвира и не Норкина, понимаете? Сейчас, когда ее уже нет в живых, быть может, вы расскажете нам о своей подруге все, что вам известно? А мы, в свою очередь, поможем вам в вашей, довольно-таки непростой, ситуации с поездкой в Лазаревское?

– Но я не знаю ничего такого, что могло бы компрометировать Элю! Честно! Нет, конечно, меня, как и любую домработницу, первое время интересовала личная жизнь моей хозяйки. Знаете, как это бывает… Моешь полы у кого-то и думаешь, а чем я, собственно говоря, хуже? Вот и я тоже… Вроде бы не бизнесвумен, понимаете, да? То есть нигде не работает, деньги не зарабатывает, а живет, как барыня! Ну и постепенно, слово за слово, я стала вытягивать из нее информацию и поняла, что все, что у нее есть, досталось ей от мужа. Повезло бабе, вот и весь сказ! Жила с ним, как у Христа за пазухой. Наверное, сильно любила, раз так горевала после его смерти. Я вам даже больше скажу… В свое время я тоже сомневалась в том, что у нее был муж, даже проверяла, познакомилась с одной женщиной, работавшей в загсе…

– Постойте, а почему вы сомневались?

– Да потому, что я ни разу не видела нигде его фотографий. Да и не рассказывала она мне никогда про своего мужа. Знаете, вдовы обычно рассказывают о своих мужьях разные там истории, обычное дело… Иногда даже устаешь слушать! А Эльвира Андреевна – никогда. А ведь он оставил ей три квартиры, деньги… Хотя, возможно, у них были совсем не такие отношения, какие я себе нарисовала… Может, он изменял ей, к примеру? Или они вообще жили раздельно… Детей-то у них не было, вот он, вероятно, и завел себе другую женщину, которая родила ему… Но это же все мои предположения…

– Вы сказали, что вас не было дома, когда это случилось. А где вы были? Уверена, что и следователь тоже задавал вам этот вопрос.

– Я вышла подышать свежим воздухом… Я же убиралась здесь, окна мыла, туалет чистила разными там средствами… Вся квартира провоняла ими. Я взяла ключи, у нас два комплекта, и пошла пройтись, здесь, поблизости… А Эля, я так поняла, отправилась к Саше. Думаю, у них была назначена встреча. Она должна была помочь ему с разводом, денег дать, чтобы он откупился от своей жены…

Если бы я к тому времени не знала, что передо мной сидит единственная наследница, то предположила бы, что Эльвира Норкина уже успела, быть может, позаботиться о своем молодом любовнике, а он, узнав об этом, решил ускорить ее смерть… Выходит, не очень-то доверяла она этому парню. Или просто не успела…

У Лизы снова ожил телефон, и она вышла из комнаты.

– Я вот не поняла… Вы кто, адвокаты? Но почему тогда допрашиваете меня? Что вам от меня нужно?

– Мы же сказали… Ищем Эльвиру Андреевну Норкину, но не вашу хозяйку, а другую женщину с такой же фамилией.

– Но если так, то что вы от меня-то хотите? Вы же поняли, что моя Эля – это не тот человек, что вам нужен.

– Дело в том, что и у «нашей» Эльвиры мужа звали Евгений Борисович, и умер он день в день, когда и муж вашей подруги. Как вам такое совпадение? Ну и квартира, конечно… Получается, что «наша» Норкина продала квартиру и исчезла, и появилась «ваша» Норкина, которая купила вот эту квартиру, да еще и дом на море… А сейчас еще выясняется, что ее убили! Странная история вырисовывается…

– Не знаю, что и сказать… А что, если… – слезы высохли на щеках Наталии, и взгляд стал задумчивым, – ваша клиентка что-то напутала и подсунула вам фотографию другой женщины, чтобы опорочить мою Элю?

Вернулась Лиза. Я сразу поняла, что она узнала что-то еще, чего она не могла озвучить в присутствии Наталии.

– Как фамилия вашего следователя? – спросила Лиза.

– Шитов. Андрей Сергеевич Шитов. Так что, мне ждать неприятностей из-за того, что я летала в Адлер?

– Думаю, вы правильно сделали, – сказала Лиза. – Вряд ли сильно опережу события… Вы на самом деле не знали о завещании Эльвиры Андреевны?

– Нет… А что? У нее есть дети?

– Относительно детей мне ничего не известно, а вот племянник точно нарисовался… И его уже задержали…

– Ничего не понимаю… – слабая нервная улыбка застыла на лице Наталии. – Почему задержали-то? И откуда он взялся?

– Из Норвегии! – развела руками Лиза. – Что же касается вашей поездки в Лазаревское, то, на мой взгляд, вы сделали все правильно. Надеюсь, позаботились о том, чтобы в ваше отсутствие приглядывали за домом?

Наталия была совершенно сбита с толку и в каждом слове Лизы ждала подвоха.

– Может, вы и не знали, но вы, Наталия Борисовна, единственная законная наследница Норкиной. С чем вас и поздравляю… А потому советую вам больше никуда не уезжать, а вплотную заняться похоронами вашей подруги. И если вам понадобится адвокат – я к вашим услугам, – с этими словами Лиза положила на стол перед потрясенной наследницей свою визитку.

– Тело Норкиной, по заключению судмедэксперта, о чем мне доложила только что Юля Земцова, принадлежит женщине лет сорока пяти, не больше… – сказала мне Лиза уже в машине.

– А про племянника ты придумала?

– Нет. Следователь Шитов, который занимается этим делом, оказался очень проворным и умным, а потому, воспользовавшись видеоматериалом с камер наружного наблюдения, установил, что приблизительно в то время, когда наступила смерть Норкиной, из ее подъезда вышел молодой человек, который сел в такси и уехал. Нашли этого таксиста, и он показал одно кафе в районе Есенинского бульвара, неподалеку от метро «Кузьминки», где этот молодой человек попросил его высадить. Официантка этого кафе сказала, что он, поужинав, вышел из кафе вместе с молодой женщиной, живущей по соседству… Словом, его выследили и задержали… Он на самом деле еще недавно ловил рыбу в Норвегии, потом зачем-то отправился в Сургут, и вот теперь – в Москве…

– И что? Он на самом деле племянник Норкиной?

– Он сказал, что приехал проведать свою тетю, которую не видел лет сто, вошел в квартиру, а она лежит мертвая, голова – в луже крови… Он испугался и убежал. Сел в такси и поехал, куда глаза глядят…

– И все?

– Нет. Он говорил еще про какого-то Филлемана… Еврей, вроде бы на арфе играет… При чем здесь этот еврей, вообще непонятно… И почему арфа золотая… Словом, бред какой-то!

9. Женя

– Ты сиди спокойно, как будто ничего не произошло…

– Картошку выключить?

– Нет, зачем? Ты же ужин готовишь… Говорю же тебе, веди себя естественно, словно ничего не произошло… Нет, конечно, произошло, твой муж сообщил тебе о том, что бросает тебя, что он хочет развода и все такое… Словом, рассказывай все так, как есть, только удали из своего мозга и сердца все, что связано с тем, что ты с ним сделала. Постарайся не думать об этом… Все это тебе приснилось, поняла? Плачь, рыдай, обзывай ее, эту Норкину, как хочешь… не скрывай свои чувства… И о детях говори, это важно.

– А может, это не они?

В дверь звонили, настойчиво. А перед этим следователь Шитов позвонил на Сашин телефон, и Женя, забыв меры предосторожности и сгорая от любопытства, а вдруг звонит «эта тварь», намереваясь сказать ей все, что она о ней думает, ответила на звонок. Это потом она сообразила, что совершила ошибку, что от мужнина телефона надо было избавиться… А теперь что? Скажет, что вышел он, забыв телефон, как иначе? Куда ушел? Спросите, что полегче… Просто ушел и ничего не сказал. После всего, что они наговорили друг другу, он что, будет ей докладывать, куда и к кому пошел? Понятное дело, что к этой шлюхе!

Следователь Шитов сказал, что сейчас приедет.

И вот они вдвоем, Женя с отцом, который незадолго до звонка Шитова успел принять на грудь коньяку, сидели на кухне, приходили в себя после того, как закопали «рулон» (они так его, Сашу, и называли: рулон!) в лесу, в противоположной стороне от дороги, ведущей на дачу.

– Иди, открывай. Ничего не бойся…

– Картошку я все-таки выключу…

Разговор с отцом занял несколько секунд, а Жене казалось, что Шитов ждет за дверью целую вечность.

Шитов, мужчина средних лет, чисто одет, приятной наружности, весь такой положительный-положительный, отметила про себя Женя. С образованием, занимается серьезным делом – ловит преступников. Вот он уж точно никогда не продал бы себя какой-нибудь старой вешалке.

И вдруг Женя словно ослепла и оглохла, в голове ее зашумело… Это была реакция на собственные же мысли: а что здесь у нее делает Шитов? Ведь он не может знать о том, что Саши нет в живых. Но этот человек представился следователем! Что случилось? Не может же он приехать просто так. Или он – не следователь, или – что-то случилось… Отец сказал, что она должна вести себя естественно. А она, выходит, уже допустила ошибку, не поинтересовавшись еще по телефону, что нужно от нее следователю Шитову, что муж такого противоправного совершил.

Надо было срочно исправлять положение.

– Чего Сашка сделал-то? – раздраженным тоном спросила она, не оглядываясь, проходя на кухню и ведя за собой гостя. – Чего натворил?

Наконец она развернулась, жестом пригласила Шитова сесть за стол.

– Может, воды? – спросила она совсем уж недружелюбно, словно заранее знала, что он откажется.

– Водички можно…

– Трушин Геннадий Алексеевич, – отец протянул руку Шитову.

– Шитов Андрей Сергеевич, следователь… Вы?..

– Я отец Жени, – сказал отец.

– Евгения Геннадьевна Зимина, правильно?

– Да… – она поставила на стол стакан с холодной водой. Села, собралась. Я не убийца, сказала она себе.

– Александр Иванович Зимин, двадцати восьми лет – ваш муж?

– Был, – сказала она, намеренно раздувая ноздри и тяжело дыша. – Мы разводимся.

– А поподробнее можно?

– Можно, конечно… Но вы уж не пугайте, может, мы и в разводе, но он как бы… вернее, не как бы, а отец моих детей… У нас двое детей… Что случилось-то? Вы же не просто так пришли…

– Нет-нет, вы не волнуйтесь, с вашим мужем все нормально, я предполагаю… Мы пришли по другому поводу.

Ее отпустило. Она бросила мгновенный взгляд на отца, ей показалось, что и он тоже расслабился.

– Мой муж, Саша, отправился в Сочи искать работу. Да-да, он такой… В большой Москве найти не мог, поехал с другом в Сочи, оказался в Лазаревском, снимал там комнату у одной старой су… у одной женщины, не бедной, между прочим. Ну и остался там, жил… Первое время даже не звонил, а потом позвонил и сказал, что собирается разводиться со мной, что у него любовь ко мне, видите ли, прошла… А к бабе этой вспыхнула! Что жениться он на ней собрался. Представляете? А у меня двое детей, они маленькие… Леночка и Егорка…

Она вскочила и бросилась в прихожую, распахнула дверь в детскую, забыв, что дети на даче, и в лицо сразу пахнуло слабым запашком детской мочи и пыли… Женя сразу же захлопнула дверь: полы не помыла, а когда было? Пока отца ждала, пока «рулон» опускали на веревках с балкона (благо стена глухая, никто не видел, а напротив – заросли и еще одна глухая стена молочной фабрики), пока его отвозили, закапывали, пока возвращались, мылись, перекусывали… Завтра помою полы!

Она вернулась на кухню, изображая разъяренную, находящуюся немного не в себе от злости брошенную мамашу двоих детей.

– Но он сейчас здесь, в Москве? – спросил Шитов, так, вероятно, и не поняв, куда она убегала и что хотела этим сказать.

– Здесь… Прикатили с «невестой», мать их… Один-то побоялся приехать, ее взял, старую перечницу… Он предлагал мне деньги, десять тысяч евро за развод. А что мне эти деньги? Мне муж нужен!

– Вы не собирались давать ему развод?

– Ну уж во всяком случае не сразу… Пусть помучается… А деньги… Да чего уж там – если так все… пусть раскошеливаются… У нее там домина, гостиница… Ненавижу…

– Так где ваш муж, Женя?

– У этой… где ж ему еще-то быть?! Совещаются, думают, сколько мне предложить. Он же мне не докладывает, куда идет. Он так спешил, что даже телефон оставил… Хотя я уверена, что у него еще один есть… Знаете, приехал сюда весь разряженный, как петух! Рубашка! Джинсы! Кроссовки! Жених! А у меня тут – долги по коммуналке, вон отец не даст соврать…

– Сволочь он, Саша этот… – отец демонстративно уставился в окно, мол, и говорить здесь больше нечего.

– А вы сами встречались с этой дамой? Кстати, как ее зовут? – спросил Шитов, внимательно наблюдавший за Женей. Хотя, может, ей это только показалось?

– Нет, я ее не видела… Хотела увидеть, но у меня не получилось… Да и какая разница вообще, как она выглядит… Конечно, с ее-то деньгами можно себе и лицо подправить, омолодить, и тело… разные там операции… Послушайте, я, кажется, начинаю понимать… Уж не она ли вас натравила на меня? На моих детей? Так знайте, ничего противоправного я не совершала… Живу скромно, полы в офисах мою, пока мои родители за детьми присматривают… вот как подрастут, так, может, найду себе приличную работу, более чистую…

– Вы приходили к ней?

– К кому?

– К Норкиной Эльвире Андреевне домой?

– А кто это? – Она вздохнула. Подумалось, что будет как-то неестественно не знать имя и фамилию своей соперницы. – Понятно… Это она Норкина… Даже фамилия какая-то блатная! Нет, зачем мне к ней приходить? Может, прикажете мне на коленях перед ней ползать, мол, верни мне мужа?

Сладкое чувство охватило ее в тот миг, когда она вдруг ясно осознала, что Саши больше нет! Жаль, что ей не придется увидеть вытянутое лицо этой Норкиной, когда она узнает, что Саша и ее тоже бросил. Что обманул ее… Она будет сидеть и ждать, день, второй, третий… Может, позвонит и ей. Законной пока еще его жене, или вообще – приедет! «Нам надо поговорить!» Ха! Сейчас! Разбежалась она разговаривать с этой дрянью…

– Вы вспомните… Может, вы были в таком состоянии, что просто не соображали, что делали… Я имею в виду, были взволнованы последними событиями и поехали к ней, поговорить, разобраться?

– Женя. Да скажи ты уже, что была там! – Лицо отца исказила гримаса неподдельного страдания.

Он же сказал ей, чтобы она вела себя естественно. Зачем она пытается скрыть, что была там? Вот дура!

– Ладно… Я была там. Вчера. И что?

– Постарайтесь вспомнить точное время, – сказал Шитов.

– Около двух. И что?

– Норкина Эльвира Андреевна была убита вчера примерно в это же время, – произнес с невозмутимым видом Шитов.

Женя медленно повернула голову, чтобы взглянуть в глаза отца, который только что своим советом подвел ее.

– Вы сильно облегчите свою участь, если добровольно во всем признаетесь, – продолжал, и глазом не моргнув, следователь.

– В чем признаться? – растерялась Женя.

– В убийстве Норкиной, женщины, которую вы ненавидели и на которой собирался жениться ваш муж.

– Что вы такое говорите, молодой человек! – поднявшись со своего места, загремел Геннадий Алексеевич. – Вы приходите к нам в дом, задаете разные дурацкие вопросы, тем самым пытаясь поймать на слове мою ни в чем не повинную дочь, и сейчас предлагаете ей взять вину за убийство этой старухи на себя? Что особенного в том, что она решила встретиться с этой Норкиной и поговорить? Дело-то серьезное! Этот хлыщ собирался бросить ее с детьми на руках, погрязшую в долгах, и что ей еще оставалось делать, как не позаботиться о наших малышах, хорошенько поторговавшись с этой мадам?! Да я сам отправил ее туда, сказал, что надо говорить не с Сашкой, а именно с той женщиной…

– Как вы узнали ее адрес?

– Я взяла его телефон, нашла там женское имя, единственное, Эльвира, и позвонила. Я представилась сестрой Саши и сказала, что хотела бы приехать и познакомиться… Не уверена, что она мне поверила, но адрес назвала. Это было позавчера вечером, сразу после того, как Саша к ней уехал…

– Но он вернулся?

– Да, он вернулся сегодня утром, привез детям игрушки, одежду… Если хотите, я могу вам показать… У него же был план – задобрить меня, дать денег, получить развод и укатить в Лазаревское с этой Норкиной. Все!

– В котором часу он приехал?

– Я так понимаю, что покупки он сделал вчера вечером, потому что сегодня он приехал часов в десять, у него были полные руки, одних пакетов четыре!.. Он не мог все это купить утром, просто не успел бы… Да и магазины так рано не открываются. Я думаю, что он, повторяю, купил вчера вечером или днем… Словом, не сегодня.

– Хотите сказать, что он ночевал у Норкиной, а оттуда утром, взяв покупки, приехал к вам, так?

– Выходит, что так.

– Но как же он мог ночевать у Норкиной, если она к тому времени была уже мертва? Она умерла днем… Быть может, вы что-то путаете? Вы не могли бы дать мне телефон вашего мужа?

– Да-да, конечно…

Шитов взял телефон и принялся его изучать. В списке абонентов он нашел то, что его заинтересовало, и взглянул на Женю.

– А кто такая «Ро»?

– Ро? Не знаю… Понятия не имею…

– Может, у вас есть знакомые, имена или фамилии которых начинаются с «Ро»? Роман, к примеру, или какой-нибудь Россошанский?

– Да нет, ничего такого не припоминается…

Шитов позвонил и через некоторое время начал с кем-то разговаривать.

– Да… Конечно… – И после небольшой паузы: – Моя фамиля Шитов, я следователь следственного комитета, подскажите, пожалуйста, с кем я сейчас беседую?

Он быстро начал записывать в своем блокноте.

– Адрес, пожалуйста.

Женя, находясь в страшном напряжении, хотела уже только одного: чтобы этот человек как можно скорее покинул ее дом. Она смертельно устала и хотела спать. К тому же она сильно переживала за отца, который, она знала, чувствовал себя виноватым в том, что дело приняло такой оборот.

– Я сейчас приеду, – сказал в трубку Шитов и отключил телефон. – Давайте поступим следующим образом, – сказал он, поднимаясь с места. – Вы сейчас подпишете документ, в котором обязуетесь не покидать город до моего особого распоряжения, а потом я вызову вас к себе для дачи показаний. В принципе я мог бы задержать вас прямо сейчас, тем более что вы сами сказали, что находились в момент убийства в доме Норкиной, кроме того, у нас есть и другое этому подтверждение… Камера видеонаблюдения зафиксировала вас, когда вы входили в ее подъезд и выходили… Но у вас дети, поэтому я пока что не задерживаю вас…

– Я не убивала ее, я не враг своим детям… – Она осторожно выдохнула, словно боясь расплескать собственную игру в невиновность. – А вы сразу напали на меня, потребовали, чтобы я призналась в убийстве! У вас что, методы такие?

– Всякое бывает…

– А я вот честно вам признаюсь… Может, и скажу что-то лишнее… Я рада. Я рада, что ее нет… все-таки есть бог на свете!

И она перекрестилась.

– Вот, подпишите… – Шитов показал ей, где расписаться в документе, и ушел.

В квартире стало так тихо, что слышно было дыхание Жени и ее отца.

Женя присела рядом с ним, взяла его руку в свою.

– Па, ты прости меня, что я втянула тебя во все это…

– Во что? Говорю же – ничего не было.

– А что ты маме сказал?

– Что у тебя розетка оплавилась, что ты испугалась, а ей не сказал, чтобы не расстраивать…

Он открыл ящик кухонного стола, достал пластмассовую вилку, какие используют на пикниках, спички и поджег ее. Вскоре на кухне запахло горелой пластмассой.

Сунув оплавившуюся вилку под струю холодной воды, Геннадий Алексеевич, завернул ее в салфетку и выбросил в мусор.

– Ну вот, теперь немного пахнет… для достоверности. Они же скоро приедут!

– Я не знаю, зачем она уехала с дачи… правда… Оставалась бы там…

– Может, она чувствует что-то? В любом случае, ничего страшного не произошло, ведь так? Ну, приедет она и приедет… Думаю, нам с тобой нужно взять себя в руки и начать готовить ужин. Они приедут голодные… Давай дожаривай картошку, а я приготовлю салат… Где у тебя лук?

– Па, ты понял? Ты понял, что произошло? Их нет! Они исчезли! Оба!

– Может, чесноку в салат добавить, как ты думаешь, а, дочка?

– Но это не я… ее… Ты веришь мне?

– Да если бы даже и ты… – он подошел, обнял ее и поцеловал в макушку. – Так что там, с чесноком-то?

…