Текст книги "Если можешь – прости"

8. Петр

Она просто не знала, до чего же она хорошенькая и свеженькая. Как сказали бы поэты прошлого века – как маргаритка. Хоть и стремилась вести себя, как мальчишка или бесполое существо. Джинсы, куртка, рюкзачок, растрепанные волосы, зеленые глаза и взгляд хулиганки – до чего же она была милая.

Петр Самсонов был честен с этими девушками с самого начала и за короткое время успел им рассказать о себе так много, что и сам удивлялся себе. Словно он заранее знал, что будет дальше и как все сложится. Но разве мог он предположить, что жизнь его так круто изменится после этой встречи? Что, решая чужие проблемы, он решит и свою, самую больную, связанную с долгом матери? Нет, он ничего не знал и действовал интуитивно, соглашаясь со всем, что предлагалось ему в связи с этим новым для него знакомством.

Он отвез компанию женщин с доктором в Зеленый Бор, поначалу не придавая происходящему особого значения. Мало ли трагедий или драм происходит с женщинами?! Занимаясь частным извозом, он насмотрелся на разные жизненные случаи. И было пару раз, когда девушки сбегали от своих парней и мужей. Но внимательно прислушиваясь к разговорам вокруг себя, он вскоре разобрался, что к чему. Молодую женщину, жену богача Борисова, тот выгнал из дома, предварительно поколотив и отобрав у нее детей. Соседка, пенсионерка Зоя Григорьевна, решила спрятать ее на своей даче. А две другие девушки вызвались помочь устроить ее дела. Вот и вся история.

Доктора Петр потом вернул в Москву и был очень удивлен, когда глубокой ночью раздался звонок, и Виолетта, как звали зеленоглазую «пацанку», попросила его вернуться в Зеленый Бор, чтобы, как она выразилась, «поработать». Обещала хорошо заплатить.

Стараясь не будить мать, спящую за стенкой, Петр быстро оделся, умылся, вышел из дома, сел в машину и помчался за город. Уже в доме Зои Григорьевны, наблюдая за происходящим и понимая, что видит перед собой слабых женщин, которые только и знают, что суетятся и делают вид, что у них есть план действий, он сдерживался, чтобы не предложить им свою помощь. Ему хотелось сказать им: вот он, я, распоряжайтесь мной, как вам будет угодно, я полностью ваш. Но вслух он им, конечно, ничего не сказал. Ему было приятно, когда его угостили кофе. А потом была дорога, Москва, квартира Таисии и вызвавший бурю эмоций своим внезапным появлением заросший и грязноватый мужчина с испуганными глазами – Миша. И почему-то не было страшно, хотя Петр понимал, что постепенно ввязывается, втягивается, ввинчивается в водоворот чужих проблем. Кто эти люди? Кто такой Миша?

Часа в четыре утра был горячий завтрак, какая-то совершенно фантастическая яичница, горячее какао с жареным хлебом, а потом все уснули, устроившись в уютных постелях на диванах, кроватях, причем все по отдельности, даже Таисия с загадочным Мишей, которых он поначалу принял за любовников, легли порознь.

Утром он подслушал обрывок телефонного разговора Виолетты с какой-то особой, которая продиктовала ей адрес. Разговор показался Петру теплым, каким-то родственным, словно девочка разговаривала с матерью.

– Доброе утро! – сказала, вернувшись из коридора, Виолетта, где она уединялась для разговора, уверенная, быть может, что ее никто не слышит. Хотя, скорее всего, она просто не хотела мешать хрупкому утреннему сну своих друзей.

Сонный Миша в женском халате ходил по квартире с лицом человека, еще не придумавшего его выражение. В кухне его можно было встретить счастливым и улыбающимся, а в коридоре столкнуться с глубоко несчастным человеком. Понятное дело, что он многое пережил или же (Петр сделал вывод из обрывков фраз, витающих над Мишиной растрепанной головой) он счастливо избежал смерти.

Таисия вышла из спальни в халате и поплелась в ванную, откуда сразу же послышался шум душевого дождя.

Петр, уже к этому времени умытый, сидел на кухне и играл в «Маджонг» на телефоне.

– Доброе утро, – ответил он бодро Виолетте.

– У тебя есть сегодня время, да? Ты будешь нам очень нужен, – сказала Виолетта тоном маленькой начальницы.

– Конечно, есть. Могу хоть сутками вас всех развозить.

– Вот и отлично. Слушай. У меня есть к тебе один разговор… Пойдем со мной…

Она привела Петра в спальню, откуда недавно вышла Таисия. Они были одни, и у Виолетты было лицо заговорщицы.

– Послушай, я примерно представляю себе твою ситуацию. Я имею в виду долг твоей матери. Ты ведь и музыку свою практически забросил, бомбишь вот… У меня к тебе предложение. Я дам тебе сейчас деньги, чтобы ты смог расплатиться с тем человеком, которому твоя мать как бы задолжала, а ты работаешь на нас. Просто будешь возить нас, куда нам нужно будет. Или же, если понадобится, просто будешь нас сопровождать, поскольку иногда нам нужно будет присутствие мужчины.

– Но моя мать должна миллион…

– Да помню я все. Я даже больше дам, чтобы вы оба с матерью успокоились и пожили нормально, как люди… Двадцать пять тысяч евро – это почти два миллиона рублей. Ты согласен?

– Не думаю, что я похож на идиота… – проговорил, испытывая странное чувство огромного облегчения, с одной стороны, и какого-то немыслимого опьянения и растерянности – с другой. – Я отработаю!!! Годы буду работать!

– Возможно, будет опасно, я должна тебя предупредить.

– Тогда ты хотя бы намекни, чем вы вообще собираетесь заниматься? Надеюсь, не наркотиками?

– Нет, что ты! Просто мы будем восстанавливать справедливость. Поможем Лене Борисовой, думаю, ты уже понял, о ком идет речь и что с ней случилось.

– Ну да…

– Ты в компьютерах разбираешься?

– Так, как обычный пользователь, но у меня есть друг, который может все. Ну просто все, – сказал он и запнулся, когда понял, что сказал лишнее.

– С кем он живет? Чем занимается? Круг его общения?

– Снимает квартиру, сидит дома и делает какие-то сложные программы… Он ценный сотрудник, большая умница и умеет держать язык за зубами, если ты об этом.

– То есть забраться в чужую программу или систему, сайт для него не составит труда?

– Нет, – коротко ответил Петя. – И все же, как вы собираетесь восстанавливать справедливость?

– Что, если отстреливать?

Петр перестал дышать.

– Шучу, – нежно улыбнулась Виолетта и тряхнула волосами. – Так, попытаем немного каленым железом, а потом живьем закопаем…

– Уф… Напугала, – в тон ей ответил Петр. – Я согласен. Даже если отстреливать.

– Тогда вот, – она протянула ему сверток. – Держи. Сколько времени тебе понадобится, чтобы отвезти этому индюку, который решил нажиться на твоей матери?

– Часа полтора.

– Сделаем так. Сначала ты отвезешь всех нас в Денежный переулок, это на Арбате, потом Тая скажет тебе адрес – к адвокату, и вот пока мы будем с ним беседовать, ты расплатишься с «индюком».

– Почему индюком?

– Не знаю, просто представила себе толстого мужика с красным носом… Не бери в голову.

– Я на все готов, только чтобы мать не переживала… Она же вообще сон потеряла. На таблетках…

– Значит, договорились. Надеюсь, ты не обманешь меня.

– Да я… за такие деньги… ты что?! Конечно, нет!

Он хотел спросить, его просто раздирало, не фальшивые ли они, поскольку предложение, сделанное ему, было нереальным, фантастическим, как и сама одолженная ему сумма, но не осмелился. Решил, что, когда ему позволят поехать к «индюку», то он сам проверит купюры, заглянув по дороге в обменник. Если что – просто даст деру.

К тому же и Виолетта, и Таисия, и даже аморфный, перепуганный насмерть Миша не походили на мошенников и являлись, судя по всему, жертвами.

Вот только откуда у Виолетты такие деньжищи? И что вообще с ними со всеми произошло или происходит?

Ответы на все эти вопросы он надеялся получить в самое ближайшее время, сейчас же ему хотелось одного – увидеть свою мать счастливой. Двадцать пять тысяч евро!!! Да, все понятно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, но он готов попасть в самую большую мышеловку, только чтобы избавить ее от страданий, успокоить ее. Ну не убьют же его, в самом деле! Короче, он позже сам во всем разберется. Уж в крайнем случае они с матерью сбегут из Москвы, да так, что их никто и никогда не найдет!

Дверь открылась, вошла Таисия, увидела Виолетту с Петром, замерла на мгновенье, как бы оценивая ситуацию, потом, наклонив голову, внимательно посмотрела на Виолетту.

– Ну что, какие планы, Виолетта?

– Я сейчас тебе все расскажу. А ты, Петя, можешь идти, – стараясь быть мягкой, отпустив начальственный тон, проговорила Виолетта.

На кухне Миша, уже одетый во все чистое (всю ночь работала стиральная машина, которая выстирала и высушила его джинсы и свитер), готовил омлет.

– Тебя как зовут? – спросил он у Петра.

– Петр.

– А это правда, что ты баянист?

– Да, правда.

– И что ты сейчас играешь?

– Пока что ничего особенного, Бах – жига, Прокофьев – «Шествие кузнечиков»…

– Когда-нибудь сыграешь?

– Да хоть сейчас! У меня и баян в машине!

– Ну, сейчас не нужно… Но ты молодец…

– А вы чем занимаетесь?

– Выживаю, – ответил как-то странно Миша, щуря глаза. – Так-то вот.

– Денежный переулок, это же на Арбате, на самом, как говорится, виду, – говорила Таисия уже в машине. – И сколько это стоит?

– Это мои проблемы, – ответила Виолетта.

Петру стоило трудов найти местечко рядом со старинным серым домом в Денежном переулке, в котором, как ему казалось, жили только олигархи, да еще, может, люди искусства или науки. Что собираются там делать и с кем встречаться Таисия с Виолеттой и Мишей, он не знал. А когда узнал, то удивился невероятно.

Вошли в подъезд (мрамор, консьержка, пальмы по углам), поднялись на второй этаж, и практически тотчас откуда-то сверху спустился человек в вязаной шапочке и черной куртке, кивнул головой Виолетте и протянул ей связку ключей. Она так же, молча, поблагодарила его кивком головы, и он исчез, бросился по лестнице вниз, после чего хлопнула входная дверь. Виолетта принялась отпирать многочисленные замки.

– Давай помогу, – не выдержал Петр.

Через несколько минут были открыты две высокие, толстого дерева, двери, и компания вошла под высокие своды квартиры. Большие комнаты, коридоры, хрустальные люстры, ковры, картины на стенах, диваны, бархатные портьеры… И все какое-то старое, потрепанное, но все еще роскошное, дорогое.

– Здесь давно никто не жил, – заметила Таисия, потянув носом.

– Как павильон «Мосфильма», где снимают фильм о послевоенном времени, – отозвался Миша, гуляя по комнатам.

– Мы будем здесь жить, – крикнула Виолетта из дальней спальни. – Комнат много, так что располагайтесь. А ты, Петя, – она появилась внезапно перед Петром, уже без спортивной сумки с вещами и рюкзачка, – можешь ночевать здесь или отсыпаться. Здесь есть небольшая такая комната для прислуги, там удобный диван… Надеюсь, ты не обиделся за прислугу?

– Да в такой квартире за счастье даже на пороге спать! – воскликнул он, впервые оказавшись в таких роскошных апартаментах и искренне восхищаясь увиденным. – Да если понадобится, я и пропылесосить смогу, и полы помыть, и посуду.

Они-то с Виолеттой знали, откуда вдруг у него такое рвение к работе и готовность выполнять любую работу, а вот Таисия от удивления уронила свою дамскую сумочку и несколько мгновений смотрела на Петра с нескрываемым изумлением.

– Если можно, я займу комнату рядом с кухней. Если что, я и приготовить могу, – предложил Миша, словно приходя в себя в располагающих к этому стенах к нормальной жизни.

– Здорово! – воскликнула, радуясь, Виолетта.

– Я пошла звонить Лазареву, – сказала Таисия, удаляясь в выбранную ею спальню и запираясь в ней.

И тут Петр вдруг понял, что вообще происходит. Эта квартира непростая, и послужит всей этой компании прибежищем, местом, где их не смогут найти те, от кого они прячутся (или только собираются прятаться)! А иначе зачем они здесь? У Таисии есть квартира, да и Виолетта жила явно не на улице, не говоря уже о Мише, который, судя по его разговору и поведению, жил, возможно, примерно в такой же дорогой квартире, а на завтрак ел бутерброд с черной икрой. Петр всегда чувствует таких людей. Так что они затеяли?

Вернулась Тая. Посмотрела на Виолетту и молча кивнула головой.

– Что ж, отлично. Я думаю, что Миша может остаться дома, приготовить обед, заказав по интернету продукты, я оставлю тебе, Миша, свой планшет, – сказала нетвердым голосом Виолетта, все еще никак, вероятно, не привыкшая к тому, что она среди этих людей главная (причем, с молчаливого согласия взрослой Таисии, что удивительно!). – А мы с тобой, Тая, поедем к адвокату, я правильно поняла?

– Да. Он ждет нас.

– Петя?

– Я готов! – улыбнулся подбадривающей улыбкой Петр. – Адрес!

9. Виолетта

Адвокат Лазарев принял нас в своем большом кабинете на Остоженке. Деревянные панели, длинный, красного дерева стол в комплекте со стульями с мягкими кожаными сиденьями, напоминающими подтаявшие шоколадные конфеты, сверкающая прозрачными стеклами библиотека, набитая ровными рядами книг, розовый толстый ковер под ногами. Если бы не моя особенная, генетически окрашенная в цвет преступлений, кровь и мои длинные, быстрые ноги, позволившие мне сцапать чужое имущество, вряд ли я оказалась бы в таком роскошном месте.

Таисия еще в машине успела шепнуть мне кое-что, что позволило нам (ей уж точно!) чувствовать себя рядом с одним из самых толковых адвокатов Москвы более-менее уверенно. «Он был влюблен в меня, вот в чем дело. И Миша страшно меня к нему ревновал. Надеюсь, что у него сохранились хотя бы какие-нибудь ко мне чувства…»

– Евгений Александрович, у меня к вам дело. Очень важное…

И она выдала ему наш план по возвращению «Преферанса».

– Фамилию нотариуса, который помог Иванову совершить сделку, я без труда узнаю, конечно. И документы, какие нужно, подготовлю. Но что вы будете делать потом? Как заставите Иванова подписать их?

– Примерно так же, как он заставил это сделать Мишу.

– Девочки мои, – запакованный в темный костюм Лазарев, полный, даже грузный мужчина с коротко стриженными волосами и розовыми щеками, упирающимися в тугой воротничок нежно голубой рубашки, сцепил пальцы рук и подошел к окну. – Что вы задумали?

– Да какая вам разница?! – воскликнула я, вскакивая со своего места, не понимая, какое ему дело, что будет после того, как он подготовит все необходимые документы к сделке. – Это уже наше дело. Вы получите свои деньги, и все, чао-какао!

Таисия схватила меня за джинсы, больно ущипнув за бедро, и заставила вернуться на стул.

– Евгений Александрович, разве вы не понимаете, что цивилизованными методами мы ничего не добьемся?! Поэтому будем действовать, я же говорю, примерно такими же методами, как и…

– Тая, дорогая моя девочка, а что бы сказал по этому поводу Миша? Думаешь, он одобрил бы ваш план?

– А он и одобрил.

– В смысле…

– Он жив, Евгений Александрович, и это он рассказал мне, что с ним делали, чтобы он подписал купчую.

– И что же с ним делали?

– Он едва жив остался, – ответила Тая уклончиво.

– Вы серьезно собираетесь этого Иванова… пытать?

– Он изнасиловал меня. Вчера. Прямо в гримерке. Думаете, у меня рука дрогнет?

Лазарев резко повернулся на каблуках, поднял голову и посмотрел на Таисию уже совершенно другими глазами.

– Почему не обратилась сразу ко мне? Экспертизу, ты, надеюсь…

– Никаких экспертиз, заявлений, процессов и тому подобной чепухи… Я и так чуть жива…

– Миша знает?

– Нет, и, надеюсь, не узнает. Я же сказала это вам исключительно для того, чтобы вы поняли, что я не шучу, что настроена очень серьезно, и чтобы вы помогли мне. Что проку, если я его просто пристрелю?!

– Тая!!!

– Я хочу вернуть ресторан Мише и себе, а для этого мне нужен хороший адвокат. Да я же все уже вам объяснила!!!

– Я все подготовлю. Не вопрос.

– Мы готовы вам заплатить, – сказала я.

Мой голос, высокий, предательски тоненький и звонкий, прозвучал, вероятно, настолько по-детски, что Лазарев вдруг совершенно неожиданно улыбнулся.

– Кто это дитя? Твоя сестра?

– Нет, я не сестра. Я в этом деле – заинтересованное лицо, но больше я вам ничего не скажу, – ответила я, понимая, что, что бы я сейчас ни сказала, он не поверит ни единому моему слову. Но и промолчать я тоже не могла.

– Хорошо, не говорите. Вас как зовут, милая?

– Ее зовут Виолетта, и она говорит чистую правду. Скажите, сколько будет стоить ваша работа, и мы готовы заплатить.

– Тая, я не возьму с тебя ни копейки. Больше того, ты даже представить себе не можешь, как я рад, что Миша жив. Я был дружен с его родителями, мы часто бывали в его доме, и этот ресторан… Это же был наш клуб, место, где мы так любили собираться… И я сделаю все возможное, чтобы помочь вам вернуть его. А этот Иванов… Кто он вообще, откуда?

– Он был каким-то чиновником в Якутии, кажется… Сделал себе капитал на украденных алмазах. Больше я ничего не знаю.

– Когда будут готовы документы? – спросила я, чувствуя, что из разговора уходит какая-то важная деловая интонация.

– Может, через неделю, две…

– Нам они нужны завтра, – сказала я, открывая рюкзачок и доставая оттуда толстую пачку евро.

Лазарев какое-то время стоял, переводя взгляд своих внимательных темных глаз с меня на Таю и обратно, после чего сел за свой огромный стол, заваленный бумагами, взял в руку стакан воды и отхлебнул несколько глотков.

– Ты кто? – спросил он меня прямо в лоб.

– Неважно. Здесь двадцать тысяч евро. За эти деньги нам нужно подготовить документы к сделке плюс присутствие вашего нотариуса. Надеюсь, этих денег хватит?

– Я ж сказал, что денег не возьму. А вот с нотариусом поговорю… Хорошо, я все понял. Тая, я позвоню тебе сегодня после шести. Так устроит? – этот вопрос был адресован уже мне.

– Деньги возьмите, – сказала я. – Нам нужны гарантии, что вы не передумаете.

Лазарев же еще дальше отодвинул от себя деньги.

– Тая, что вы задумали?… – спросил он со вздохом, и вопрос прозвучал уже риторически. – Подумайте хорошенько… И еще, где вас искать? Номера телефонов, адрес…

– Я сама вам позвоню, Евгений Александрович… – сказала Тая. – Ох, постойте, у нас же к вам еще одно дело!

И она рассказала о драме, произошедшей с Леной Борисовой.

– Нам нужно вернуть детей! Мы должны ей помочь.

– А где она сейчас?

– Неважно, – я поспешила опередить Таю, поскольку не знала, что она собирается ему ответить. – В надежном месте.

– Да вы, я погляжу, крепко взялись за мужиков… – Лазарев криво усмехнулся. – Борисова тоже будете пытать?

– Нет, у нас другие планы, – ответила я, чувствуя, что начинаю раздражаться из-за несерьезного тона адвоката.

– Хорошо-хорошо, только не наломайте дров…

– Мы сможем у вас проконсультироваться, если что? – спросила Таисия, видимо, и сама испытывая неуверенность в планируемых нами событиях.

– Таечка, дорогая, я всегда в твоем распоряжении… И передавай большой привет Мише. Надеюсь, он здоров?

Тая как-то неопределенно покачала головой.

– Я понял…

Мы с Таей поднялись, Лазарев проводил нас до двери.

– Я позвоню вам сегодня после шести, – сказала Тая, и я увидела, как глаза ее заблестели. Кто знает, возможно, в эту самую минуту она вспомнила другого Лазарева, сытого и пьяненького, сидящего за столиком в их ресторане и влюбленными глазами любующегося ею на сцене.

– Тая, ты уверена, что он будет работать на нас? – спросила я, когда мы с Таей вышли на улицу. После хорошо натопленного кабинета холодный, пахнущий морозцем ноябрь встретил нас пробирающим до костей ветром.

– А где Петина машина? – спросила меня Тая, озираясь по сторонам.

– Я дала ему денег, чтобы он заплатил долг за мать. И он пообещал работать на нас.

– Виолетта, я понимаю, конечно, ситуация у нас непростая, и основной твоей целью является как можно скорее потратить деньги на решение проблем реальных людей… Но ты же совсем не знаешь Петра! А что, если он выдумал эту историю с матерью?

– Я бы, может, и поверила в это, если бы перед тем, как он рассказал нам все это, я показала ему сумку с деньгами. А так… Он просто поделился своей проблемой, и все! Если не вернется сейчас, значит, я ошиблась… И бог с ними, с этими деньгами…

Я перестала дышать на какое-то мгновенье, когда рядом с нами притормозила старенькая «Волга». Сентиментальность выкатилась из моих глаз крупной теплой слезой…

– Ну вот, – прошептала я, вздыхая с облегчением. – Слава богу, я в нем не ошиблась. Тая, он нужен нам, этот Петр… Все-таки, мужчина. Ничего, что баянист…

– Как дела? Решил свой вопрос? – спросила я Петра уже в машине. Наш водитель, счастливо сверкая глазами, выставил вперед большой палец правой руки, что означало: все в порядке!

– А мама сразу же уволилась. Как только деньги отдала, так сразу же села в машину, и я привез ее домой. Завтра она пойдет к своему нефрологу и начнет, наконец, лечение… Виолетта, спасибо тебе!

– На здоровье, – ответила я, покраснев и чувствуя, что незаслуженно принимаю благодарность. Как сверло в моей голове еще долго будет проворачиваться мысль, что деньги-то краденые, не мои. – Поехали домой. По дороге заедем, купим все необходимое для нашей новой жизни, у меня, к примеру, даже зубной щетки нет, не говоря уже об одежде, и домой… Да, надо будет еще купить бахилы и резиновые перчатки, есть у меня одна мысль… А ты, Петя, после того, как оставишь нас дома, отправишься в Зеленый Бор – за Леной Борисовой. Тая, позвони Зое, предупреди ее о приезде Петра.

– Ок, – сказала Таисия.

Что происходило в ее душе, когда она так легко подчинялась мне, я понятия не имела. Возможно, с одной стороны, где-то внутри себя она и иронизировала по поводу моих командирских интонаций, но все равно со всем предложенным мною соглашалась. Ведь деньги-то были не ее. Конечно, тема денег была сложной, я думаю, для нас обеих, однако я сама предложила правила нашей «кровавой» игры в справедливость, а Тая их поддержала, и таким образом, были четко обозначены наши цели и приоритеты. Не знаю, чего я вообще парилась на этот счет. Наверное, просто не привыкла, что ко мне прислушиваются и, тем более, мои озвученные просьбы (пока еще не приказы) исполняются.

Конечно, когда я говорила о зубной щетке и одежде, меня в первую очередь интересовало, не окажется ли фальшивой вторая уже пятисотенная купюра евро, которую мне не терпелось обменять на рубли. Думаю, Тая прекрасно поняла меня, и мы отправились сначала в обменный валютный пункт, где нам удалось разменять нашу, к счастью, не фальшивую купюру, после Петя повез нас в Большой Овчинниковский переулок, в торговый центр «Аркадия».

Попади я сюда одна, с кучей бабок, подумалось мне тогда, уж я бы развернулась, скупила бы всю «Аркадию», и сделала бы это с удовольствием. А так, было немного стремно ходить по отделам с оглядкой, видя в каждом движущемся черно-белом пятне (цветовая гамма Луки Заречного в день, когда от него отвернулась удача) моего пожизненного (как я уже поняла) преследователя.

Однако никакие страхи не помешали нам с Таей немного приодеться, мы даже купили меховую куртку Лене и красивый кашемировый свитер с оленями Петру!

Дома пахло гороховым супом. Миша встретил нас, не успев стереть с лица озабоченность и страх. Однако улыбался, как мог.

– Ну, слава богу, что вы пришли, – я наконец-то услышала его голос. До этого времени они в основном вполголоса перешептывались с Таей (за исключением первых минут нашей встречи), словно он стеснялся озвучивать свои мысли, может быть даже и стыдился их. И это легендарный Миша Зелькин, который, если верить Тае, был гениальным ресторатором, музыкантом и вообще уверенным в себе человеком. Как же постарался Иванов со своими помощниками, чтобы сломать его, превратить в испуганное насмерть существо. – Я, как ты и посоветовала мне, Виолетта, заказал продукты, мне привезли их буквально через час, и я решил приготовить классический обед…

– Гороховый суп, – рассмеялась Тая, – еще котлетами пахнет!

– Точно! Ну и пюре, – теперь уже на его лице проступила как будто бы нормальная, естественная улыбка.

– Класс! – обрадовался Петр, который, как потом выяснилось, почти сутки ничего не ел.

Миша накормил его первого, и Петр уехал в Зеленый Бор за Леной Борисовой. Мы же не спеша пообедали, рассказали Мише о своем визите к Лазареву.

– И как же вы собираетесь заставить его подписать купчую? – спросил Миша.

– Ты прямо как Лазарев, – сказала Тая. – Еще спроси – будем ли мы его пытать!

– Мне-то укол сделали, и я в этом состоянии подписывал… По сути, подписал себе смертный приговор.

– Не думаю, что смогу его пытать, – сказала я, – но уж нацелиться на него пистолетом, надеюсь, смогу. У меня и пистолет есть. Думаю, что он заряжен, но я ничего в этом не понимаю. Он достался мне как бы по наследству…

– К сожалению, я тоже ничего не понимаю в оружии, – признался Миша. – Где пистолет-то?

Я принесла пистолет Луки.

– Серьезное оружие, видно, что тяжелый… – сказала Тая. – Но я о другом думаю. Предположим, ты нацелишься на Иванова, и он все подпишет. Но ты понимаешь, что мы не можем оставлять его в живых?

– Понимаю, – сказала я неуверенно, поскольку этот вопрос мучил меня постоянно, и я мысленно уже перестреляла целую кучу народа с наглыми физиономиями бандитов. Но это мысленно, что же касается реального убийства, то я не знала, в состоянии ли я сама застрелить человека. Зарезать или отравить. Быть может, это я только снаружи, так сказать, такая из себя пай-девочка с большими глазами наивной дурочки, а внутри меня сидит жестокая дочь киллера по кличке Мясник, которая в нужный момент нажмет на курок, всадит нож или сыпанет мышьяк (в кофе, к примеру).

– Вот Иванова я точно могу убить, – вдруг сказала Тая, чем очень удивила меня. – И у меня рука не дрогнет.

К сожалению, она не увидела, как вытянулось лицо Миши, когда он услышал это.

– Уверена? – спросила я.

– Абсолютно. Мне нужно только показать, как стрелять, и все! Я так понимаю, что отравить его получится вряд ли… Я просто вижу эту сцену. Он сидит в твоем – Тая метнула на Мишу быстрый гневный взгляд, – кабинете, мы входим к нему, направляем на него дуло пистолета… Надо, чтобы ты там был, Миша, пусть он увидит, что это твоя месть… Твоя и моя, наша! Так вот, я кладу ему на стол бумаги, он их все подписывает, а там уже стоят печать и подпись нотариуса, ну, то есть все делаем по его же, ивановской, схеме… И вот когда все документы подписаны и ресторан возвращается к тебе, Миша, что мы делаем дальше? Не могу себе представить, что я, к примеру, протягиваю ему чашку с ядом. Как-то это несерьезно… Он может ее просто отшвырнуть от себя… Да и вообще, все это выглядит как-то смешно, гротескно… Зарезать его, как поросенка, ни у кого из нас не получится, мы же не мясники… (Тут я вздрогнула, словно при школьной перекличке на линейке произнесли мою фамилию!) А застрелить его без шума – самое то!

– Согласна. Но тогда нам понадобится пистолет с глушителем. А у меня, я думаю, обычный.

– Или же можно застрелить из твоего пистолета, если дело будет происходить ночью… Стреляем и («валим с этой хаты, она паленая», – прошептал кто-то внутри меня) уходим.

– Хорошо. Вот вы всех убили, к примеру, – подал голос Миша. – Все. Ресторан мой. В моем кабинете – труп Иванова. Что будет дальше? Утром обнаружат труп Иванова, прибудет полиция… А тут прихожу я, такой свежеиспеченный хозяин ресторана…

– Конечно, они сразу же подумают, что это ты приложил руку к убийству, у тебя мотив, – сказала Тая. – Но что же тогда делать?

– То, что мы устроим передачу прав на ресторан и здание более-менее документальным, то есть правовым путем, пусть нам для этого придется применить угрозу или даже силу, это нормально. Во всяком случае, в нашей ситуации, – сказал Миша. – Но вот как избавиться от Иванова так, чтобы никто ни в чем не заподозрил меня?!

– Разве что оставить на месте преступления улики, указывающие на другого человека.

– Вот как? – воскликнула Тая. – Например?

– Нужно подумать… – сказал, потирая лоб, Миша.

– А что, если подставить Борисова?! – осенило меня.

– Борисова? А кто это? – поинтересовался Миша. – Еще один ваш заклятый враг?

– Борисов, бизнесмен, очень богатый человек, который буквально вчера избил и выгнал из дома свою жену Лену, лишив ее возможности где-либо жить, не говоря уже о том, что он отнял у нее детей… По сути, он выставил ее чуть ли не в ночной рубашке на улицу!

– Пусть он тиран, деспот и вообще редкая сволочь. Но у него должен быть мотив! Чем он занимается?

– Понятия не имею, – призналась Тая. – Знаю только, что бизнесмен. Но это можно выяснить! Причем прямо сейчас.

– Звони Зое в Зеленый Бор, – скомандовала я. – Говори с Леной.

Через пять минут мы знали, что у него строительная фирма, филиалы которой находятся в Подмосковье.

– Понятно, он строит элитные поселки. Да, серьезный бизнес… Да только никак не связанный ни с рестораном, ни с Ивановым, – сказал Миша.

– А мы свяжем!

– Вариантов много, – сказала я. – Во-первых, Иванов мог, предположим, пожелать отжать у него этот самый бизнес, можно найти свидетелей, которые подтвердят, что слышали разговор в кабинете Борисова, когда к нему пришел Иванов…

– Нет, это слишком сложно! – даже не дослушав меня, замахал руками Миша.

– Тогда предлагайте сами, – обиделась я.

– С бизнесом придумать что-то будет трудно, – поддержала Мишу Тая. – Слишком много людей надо будет задействовать, да и вообще, на самом деле как-то невыполнимо, мы же не профессионалы… А вот придумать женщину, которую они не поделили..

– Женщину? То есть, как будто бы Борисов убил из ревности Иванова?

– Ну да, – пожала плечами Таисия.

– Идея, кстати говоря, неплохая, – сказал Миша. – Да только где взять такую женщину? Кто согласится сыграть ее роль?

– Чужих людей привлекать к этому делу опасно, – сказала Таисия. – Может, это буду… я?