Текст книги "Слезинка в янтаре"

Валентина

В ту ночь я долго не могла уснуть. Мечтала, как мы поедем в Кемерово. Выяснила, сколько стоят билеты на поезд – плацкарт около восьми тысяч, купе – почти двенадцать. Поскольку я понятия не имела, что нас ждет в этом далеком крае, как все сложится, сколько времени мы там пробудем, где будем жить и как искать Аню, следовало экономить. Словом, я решила, что нужно покупать билет в плацкартный вагон.

Ехать нам предстояло два дня и шесть часов, значит, надо взять еду в дорогу. Это даже не из-за экономии, просто я не доверяю ресторанам с сомнительными продуктами. Но что можно взять в такую жару? Все протухнет, пропадет. Разве что какие-нибудь каши быстрого приготовления: залил кипятком – и готово.

Я даже попыталась узнать что-нибудь о Кемерове и Тисульском районе, но после нескольких строк («занимает ведущее место среди золотосодержащих районов области, на его долю приходится 56 % разведанных запасов золота, 80 % серебра, 87 % редкоземельных металлов платиновой группы, 99 % металлов титаноциркониевой группы») меня потянуло в сон.

Надо же, приснился какой-то золотоносный рудник, глубокий и темный, полный фантастических существ. В глубине на цепях раскачивался хрустальный гроб, а в гробу сидела моя сестрица в футболке и джинсах и курила папиросу. «Какого черта ты здесь делаешь?» – спросила она и выпустила дым через ноздри.

С деньгами, конечно, получилось не так просто. Дружба дружбой, а тот крендель, что пообещал дать в долг, очнулся и потребовал от Олиной матери каких-то гарантий. Выяснилось, что гарантий никаких и нет – в том смысле, что нет ничего ценного, что можно было бы заложить под этот кредит.

Оля тоже расстроилась. Видно было, как она переживает. И надо же, вдруг признается, что во Владимирской области у нее есть небольшой дом. Какое-то наследство, доставшееся ей, как я потом узнала, от ее настоящего отца. Я, конечно, старалась не задавать лишних вопросов. Подумаешь, мать вышла замуж, будучи беременной от другого, такое случается сплошь и рядом. Может, ее отец потому и стал тираном, что знал тайну ее рождения и никак не мог успокоиться и мстил жене.

Меня, человека постороннего, эта семейная история не касалась. Да и в какой семье нет тайн. Если Оле был известен хоть один эпизод из биографии моей сестры, вряд ли она связалась бы со мной.

Моя сестра – личность неординарная, фантастическая, в какой-то степени опасная. Окажись Аня сейчас на моем месте, она взяла бы денежки, и только ее и видели. И уж точно она не стала бы покупать билет в плацкарт. Она раздобыла бы денег любыми путями, какие мне и не снились, и купила бы билет в купе люкс. У нее всегда и все должно быть люкс. Вот только как она умудрилась оказаться в этом люксовом гробу?

И еще один вопрос не давал мне покоя. Кто сделал тот самый первый снимок, который потом растиражировали, чтобы привлечь внимание к Тисульской принцессе?

Оле пришлось отпроситься с фабрики и отправиться во Владимирскую область за какими-то документами, подтверждающими ее права на дом. Наконец настал день, когда она должна была привезти деньги.

– Знаешь, я не могу вот так, без всякой расписки, взять у тебя такую сумму, – сказала я. В душе я восхищалась поступком подруги, решившейся заложить ради меня свою единственную недвижимость. – Думаю, будет правильно, если ты попросишь того нотариуса, который помогал тебе оформить кредит, составить документ, где говорилось бы, что ты даешь мне в долг две тысячи евро, а я обязуюсь вернуть тебе эту сумму в течение года.

Оля поначалу отказывалась, но потом согласилась. Сразу дала понять, что будет считать эту расписку формальностью. Больше того, сказала, что и сама примет участие в погашении долга, поскольку едет вместе со мной в Кемерово. На это я лишь покачала головой. Какое погашение, если на своей фабрике она не зарабатывала и двадцати тысяч. Не знаю, как бы она жила, если бы ей время от времени не помогала мать.

– Держи, можешь пересчитать! – Оля положила передо мой стопку купюр. – Здесь ровно две тысячи евро.

Я счастливо вздохнула. Мне, сестре профессиональной мошенницы, невольно подумалось, что деньги могут быть фальшивыми. Оля словно прочла мои мысли:

– Они настоящие. Он получил их в банке, я все видела.

– Спасибо тебе, Олечка. – Я потянулась, чтобы обнять ее, она как-то неловко покачнулась, взмахнула рукой, и деньги разлетелись по всему столу. Несколько купюр упало на пол.

– Ты обещала принести расписку, которую я должна подписать, – напомнила я. – Иначе отнесешь эти деньги тому, у кого взяла.

Хотелось, чтобы она увидела во мне человека честного и благородного.

– Ладно. – Она вздохнула и достала из папки бумаги, принялась листать. – Представляешь, сколько всего пришлось подписать, чтобы получить эти деньги?

Наконец, передо мной лег лист, который я не глядя подписала.

Оля взяла его в руки и вдруг расхохоталась.

– Ты подписала черновик нашего с ним соглашения. Так, сейчас. Минуточку.

Появился другой листок. На этот раз я пробежала его глазами. Оля! Конечно, она давала мне не год, а два на погашение долга.

– Спасибо, – еще раз от души поблагодарила я.

– Все будет хорошо, – сказала она, и я поняла, как она горда хорошо проделанной работой.

Два следующих дня были полны хлопот. Оля написала заявление об отпуске, потом мы с ней отправились в банк менять часть денег на рубли. Купили билеты на поезд (как-то весело и легко решили, что это будет купе) и кое-что в дорогу.

И вот, наконец, уставшие, но счастливые, мы сидим в купе и тихонько радуемся, что нас пока двое. Поезд тронулся, но к нам так никто и не подсел. Это было настоящее счастье. На какое-то время я даже забыла, куда и зачем еду. Показалось, что мы с подругой просто отправляемся в отпуск. Думаю, причиной моего легкомыслия была сама Аня. В глубине души я, конечно, надеялась, что увижусь с сестрой уже совсем скоро.

Поездка была хоть и долгой, но комфортной. Мы готовили салаты из помидоров и огурцов, заваривали кипятком вермишель и каши, покупали у разносчиц свежие булочки и пили чай с лимоном. Спали, болтали, читали, разгадывали кроссворды. Только когда за окном поплыла зеленая тайга с овальными зеркалами озер, отражающих голубое небо, мы, завороженные, замолчали.

Сибирь! Куда мы едем? Зачем? Мне вдруг стало страшно. Что, если моей сестры там никогда не было и фото девушки в саркофаге не имеет к Ане никакого отношения? Что мы там будем делать?

Конечно, мы договорились, что скажем любому, мол, я пишу книгу о Тисульской принцессе. Опросим всех без исключения жителей деревни Р. Я так и буду представляться: писательница. И все, поездка будет оправданна. А может, это и есть судьба? Когда бы еще я собралась в такую глушь?

Не выдержав, я поделилась своими опасениями с Олей.

– Ты даешь, подруга, – рассмеялась она. – Думаешь, я поверила, что мы едем спасать твою сестру? Конечно, она жива и здорова! А вот книгу ты точно напишешь. И я тебе помогу. Возьму на себя все хлопоты, освобожу тебя от всего, что отвлекает, чтобы ты могла только писать. Ты же творческая личность, я все понимаю.

Я смотрела на нее во все глаза и спрашивала себя, за что судьба подарила мне такого человека, такую подругу. Если не считать сестру, меня всегда окружали чужие люди. Конечно, среди них встречались такие, как Людмила Николаевна или мой шеф Миша Пелькин. Но все равно они были чужими. Никто из них не был способен отправиться со мной в Сибирь в путешествие, которое, как в сказке, вело нас туда, не знаю куда, где есть то, не знаю что. Зато Оля, которая появилась в моей жизни совсем недавно, готова поддержать мою самую нелепую затею. Пожалуй, впервые в жизни я поняла, что такое настоящий друг.

В пять утра мы прибыли в Кемерово. Проплыли пригороды, город, потом показалось выкрашенное бирюзовой краской здание вокзала.

У меня было чувство, будто я сплю и вижу сон. Если бы я знала, сколько всего мне придется здесь пережить, не исключаю, что я уговорила бы Олю сразу взять билет обратно в Москву. Увы, никто не может знать своего будущего. Не знали его и мы.

Действовали мы так, как и положено гостям. Очень вежливо обратились к водителям машин, припаркованных здесь же, на привокзальной площади, и попросили довезти нас до Р. Мы знали, что от областного центра до этой деревни около двухсот километров, знали, что бензин будет стоить восемьсот рублей, а потому были приятно удивлены, когда один из водителей согласился довезти нас за полторы тысячи.

Поселок Р. был маленьким, всего несколько домов, со всех сторон окруженных густым лесом. Даже представить трудно, что кто-нибудь из местных жителей может толком рассказать что-то о Тисульской принцессе. Судя по всему, здесь и жители все преклонного возраста, вряд ли они что-нибудь помнят. Меня охватил страх. Я почувствовала себя настоящей колдуньей, заманившей наивную Олю в эту зеленую глушь.

Мы расплатились с водителем и пошли по улице, рассматривая дома, огороды, сады, вдыхая изумительный хвойный воздух. Прошли всю деревню и остановились перед новым двухэтажным домом. Вывеска на нем у обеих вызвала смех: «Отель».

– Что ж, это обнадеживает, – сказала я Оле. – Гостиница в такой деревне – уже признак того, что здесь бывают гости. Куда они, спрашивается, приезжают? Зачем? Туристы?

– Конечно, туристы! – воскликнула Оля. – Приезжают посмотреть на твою принцессу.

Мы поднялись на высокое крыльцо, открыли тяжелую дубовую дверь и оказались в красивом холле, устланном красным узорчатым ковром. На ресепшен с вязаньем сидела молодая женщина. Увидев нас, она улыбнулась так, как если бы увидела неожиданно свалившихся с неба долгожданных родственников. Встала, отложила вязанье.

Я поздоровалась, попросила номер.

– Надолго к нам? – Администраторша разглядывала нас с удивлением, словно сама не верила, что в ее пустующий отель кто-то заглянул.

– Как сложится, – уклончиво ответила я. – А здесь еще кто-нибудь есть?

– Есть. – Мне показалось, что она солгала. – Вы отдохнуть?

– Можно сказать и так. Хотим взглянуть на ваши красоты.

– Что ж, добро пожаловать.

У меня была возможность разглядеть ее. Совсем не деревенская женщина, уж будем откровенны. Ухоженная, с тщательно наложенным гримом, с простой, но благородной прической, которая подчеркивала ее культуру и говорила о хорошем вкусе. Она встала, чтобы забрать с деревянной панели на стене ключи, и мы с Олей переглянулись. Темное шелковое платье, облегающее стройную фигуру, было идеальным. Кто она такая? Хозяйка?

– Вы хозяйка? – Оля в очередной раз прочла мои мысли. – Вы не очень похожи на деревенскую жительницу.

– Да, мы с мужем владельцы этой гостиницы. Меня зовут Кира. Теперь, когда мы практически разорены, – она горько усмехнулась, – когда все поняли, что в этой дыре ловить нечего, нам остается только подсчитывать убытки. Но поскольку идея гостиницы принадлежала мне, стало быть, я во всем виновата. Вот теперь живу здесь в наказание.

– Вы серьезно? – Оля захлопала ресницами.

– Уж куда серьезнее. Но ничего, без мужа, знаете ли, я почувствовала себя даже лучше. Спокойнее, что ли. Раньше переживала, когда поток туристов схлынул. Думала, придется сдавать комнаты только редким рыбакам и охотникам. От нервов у меня даже лишаи появились на теле, да-да! А сейчас, когда муж меня бросил и больше не на кого рассчитывать, только на себя, я меньше переживаю.

– Но чтобы содержать даже такой небольшой отель, все равно нужны средства. – Я тоже вступила в разговор.

– Поверьте, почти нет. Горничных я уволила, в номерах убираю сама, постельное белье стираю тоже сама. Остается платить за коммунальные услуги, но они невелики.

Она оказалась словоохотливой, но мы слишком устали. Не терпелось поскорее оказаться в номере, принять душ и выспаться.

Брелок с ключами от номера, как и остальные брелоки, висящие в ряд за Кириной спиной, оказался грушей из чистого янтаря.

– Нет, это точно не пластмасса. – Оля даже попробовала грушу на зуб. – Настоящий янтарь, дорогая штуковина. А там этих груш – ты обратила внимание? – не меньше пятидесяти. Вроде гостиница небольшая, а номеров много.

Мы поднялись на второй этаж. Роскошь и богатство бросались в глаза: толстые ковровые дорожки, картины на стенах, хрустальные светильники, оконные витражи.

В двухместном номере было уютно и прохладно, наверное, Кира какой-то волшебной кнопкой успела включить кондиционер. Тяжелые парчовые портьеры на высоких окнах, роскошные покрывала, белоснежная мебель. В баре-холодильнике полно напитков.

На журнальном столике высилась стопка рекламных проспектов, к которым мы бросились не сговариваясь.

Вот что я прочла в первой брошюре: «Каштарский острог, укрепленный пункт, созданный на юго-востоке Тисульского уезда в конце XVII века для охраны первых серебряных промыслов Сибири. Расположен на реке Каштар, притоке реки Тисуль. В 1696 году для сбора ясака в порубежных волостях томский воевода Ржевский отправил боярского сына Тупальского. Мышан Кайлачаков указал ему местонахождение серебряной руды. В августе 1697 года греческий мастер Левандиан с сыном боярским Лавровым и восемьюстами служилыми людьми отправились из Москвы к верховьям реки Каштар, где была обнаружена руда».

Оля зачитала фрагмент из другой брошюры: «На территории района обнаружены памятники неолита, бронзового и железного веков. В их числе неолитические стоянки и поселения, а также множество курганных могильников. Находки археологов позволяют проследить историю материального производства на протяжении тысячелетий. Всего на территории района выявлено 92 археологических памятника. Самые известные из них: ягуня-могильник, расположенный на поле между селами Тамбар и Пичугино, серебряковский и тисульский могильники и другие памятники тагарской культуры».

Потрясенные, мы опустились на диван. Что же это получается – здесь слыхом не слыхивали о Тисульской принцессе? Выходит, муж этой Киры, предприниматель, построил шикарную гостиницу в сибирской глуши – и все ради чего? Ради развалин старого острога и заброшенных серебряных рудников? Или все делалось на государственные деньги и муж Киры просто выиграл тендер на строительство гостиницы в Сибири по проекту развития местного туризма? Или здесь все еще ходят искатели серебра?

– Серебро? – Я повернула голову к Оле, с задумчивым видом разглядывающей белый с золотом светильник в форме лилии.

– Может, какие-то люди нашли новые серебряные рудники?

– Ага. Или обнаружили в лесах неизвестного науке пушного зверя.

– Или ходят на охоту, убивают медведей, растапливают их жир и продают за валюту в Европу, – хмыкнула она. – Что будем делать?

– Для начала отдохнем, приведем себя в порядок и узнаем, где здесь можно перекусить.

В ванной комнате пахло апельсинами. На мраморном умывальнике выстроились в ряд флаконы с шампунями и кремами. В фарфоровой мыльнице лежал завернутый в тончайший пергамент кусок мыла.

Я стояла под душем, а прямо передо мной за прозрачным окном простиралась тайга. Не спорю, это было очень красиво, но наслаждаться пейзажем и роскошью мешала тревога. Делайте со мной что хотите, я все равно не могла понять, что могло привлечь здесь туристов. Зеленые леса? Лукошки с грибами? Медвежья охота?

С никелированного горячего змеевика я стянула пушистое полотенце того же цвета, что и лесной массив за окном, вытерлась и вышла из ванной.

Олю я застала листающей рекламные проспекты. Все никак не могла угомониться.

– Ни строчки о твоей принцессе! – воскликнула она. – Ни единого упоминания. Ноль.

– Пускай, я все равно буду писать о ней роман. Зато меня окружают настоящие декорации этой истории, понимаешь? Где еще я смогла бы вдохнуть этот чудный воздух? Увидеть эти леса, эти избы… Раз нашелся такой умник и выдумал эту принцессу, почему бы не развить его идею и не написать о ней книгу?

– Ты права. Раз уж мы здесь, надо воспользоваться этим. Не знаю, как тебе, но мне здесь нравится. Как там в душе?

– Чудесно.

Пока Оля плескалась в ванне, я уложила волосы феном, надела белую батистовую блузку, джинсы. Хотела подкрасить губы, достала уже помаду, но она выскользнула из рук и закатилась под кровать.

Нет, никакого трупа, что было бы весьма эффектно для начала романа, я не увидела, зато нашла небольшую коробку, показавшуюся мне знакомой. Фиолетового цвета, картонная, легкая, пустая. Почти пустая. Я извлекла внутреннюю часть с фиолетовым основанием.

Это был футляр из-под духов. Золотом на крышке было вытеснено: «Les Larmes Sacrées de Thebes». Я знала эту коробку и видела флакон, который когда-то здесь был, хотя не многие женщины могут себе позволить даже взглянуть на нее. Знаменитые духи «Священные слезы Фив» от компании Baccarat, такие мой шеф Пелькин собирался в свое время подарить жене. Помню, как я заглянула к нему уладить какой-то рабочий момент, и он при мне с легкостью открыл коробку и продемонстрировал флакон – пирамидку из горного хрусталя, украшенную полудрагоценными камнями.

Не знаю, какой аромат у этих духов, но вот цену я запомнила. Пелькин назвал ее с гордостью и одновременно с деланым пренебрежением: семь тысяч долларов!

У Мишиной жены, думаю, было все, разве что кроме таких духов. В кафе поговаривали, что он чем-то сильно перед ней провинился и этим подарком собирается вымолить прощение.

Сейчас я держала в руках коробку из-под таких духов стоимостью как чугунный мост и пыталась представить женщину, которая приехала в эту деревню, окропила себя этими драгоценными духами, чтобы – что? Что так манило сюда богатых людей? Что такого интересного им здесь было обещано?

Я показала Оле коробку и рассказала о духах.

– Они все приезжали сюда из-за принцессы, – с уверенностью проговорила она. – И этот отель был построен именно для тех, кто явится сюда ради нее. Не исключаю даже, что она существует, только нашлись люди, которые не хотят ее показывать.

– Что ты такое говоришь? Ее увезли военные! Единственное, что здесь можно найти, – это рассказы свидетелей, да и тех, кажется, нет уже в живых.

– А может, здесь нашли алмазы? Или золото?

В эту минуту я как раз подошла к окну и распахнула его, чтобы впустить в комнату свежий воздух. На парковке, прямо между двух ухоженных газонов, стоял джип. Не грозная машина сибирских бизнесменов, не могучий вездеход лесников, а мощный белоснежный зверь неведомой автомобильной породы.

Впрочем, как раз породу можно попытаться узнать. Я быстро спустилась в холл и сфотографировала его через прозрачную стену. В номере я открыла ноутбук, перебросила изображение с телефона и ввела его в гугл. Уже через несколько минут я знала, что этот зверь называется Wrangler Unlimited Sport и стоит больше двадцати пяти тысяч долларов.

Из машины вышел мужчина средних лет в черном спортивном костюме. К нему тотчас подбежала наша Кира. Он нежно поцеловал ее в щеку, сунул в руку объемный белый пакет, и парочка свернула за угол.

Если не муж, тогда любовник. Или брат, поскольку настоящего поцелуя не было. Так может поцеловать и родственник.

Но что он здесь делает, этот хозяин зверя? Отдыхает? Дышит воздухом? Что им всем здесь нужно?

Киры на ресепшен не было. На стойке мы обнаружили небольшой тяжелый медный колокольчик. Кира появилась через пару минут. Судя по блеску в глазах и растрепанной прическе, мужчина, от которого ее оторвал звон колокольчика, был все-таки не братом.

– Как вам у нас? Понравилось? – Она улыбнулась, и щеки стали как будто еще ярче.

– Да, все очень красиво. Нам бы перекусить.

– Можно прямо у нас. Надо спуститься вон по тем ступенькам, видите? Внизу у нас ресторан.

– Вы и готовите сами?

– Нет, готовит Андрей, наш повар. Он местный, хотя учился в Москве. У него здесь семья – три сестры и брат. Не может без них, вот и вернулся. У меня он получает символическую плату, но это лучше, чем ничего. Брат поставляет в наш ресторан дичь и рыбу, сестры – варенье, сушеные грибы, зелень. Очень предприимчивое семейство.

Мы спустились в ресторан и оказались в лесу – стены были стеклянными, хотелось рукой дотянуться до пышных еловых веток и потрогать шишки. Освещение было умеренным, умным – как раз таким, чтобы в деталях разглядеть все за стеклом.

Подошел высокий мужчина в белом фартуке, положил на стол меню.

Стоит ли добавлять, что мы были здесь единственными посетителями?

– Мы проголодались, – сказала я. – Что у вас есть?

– Борщ, жаркое, компот, пирог с голубикой. Минут двадцать нужно будет подождать.

Мы дружно кивнули.

– Постойте. – Оля не позволила ему уйти.

– Слушаю вас.

– Скажите, здесь что-нибудь слышали о знаменитой Тисульской принцессе?

Андрей расплылся в улыбке.

– И вы туда же!

– В каком это смысле?

– В прошлом году был бум. Столько туристов, все как с ума сошли! Только все это сказки. Сами подумайте: женщина в гробу… Ерунда ведь.

Я показала ему снимок в телефоне – моя сестра Аня в саркофаге.

– Вы когда-нибудь видели ее?

– Много раз. – Он кивнул.

– Где? – не спросили, скорее выдохнули мы с Олей.

– У каждого, кто сюда приезжал, была при себе такая фотография.

– Хорошо, пусть все это обман. Но ведь кого-то сфотографировали в саркофаге. Может, сохранился только саркофаг и туда кого-то положили?

– Да обыкновенный фотомонтаж. Мы же с вами взрослые люди…

– А этот отель, ресторан? Если все обман, тогда зачем было вкладываться во все это?

– Да мало ли чудаков? – криво улыбнулся Андрей и наконец скрылся за дверью кухни.

– Что-то здесь не то, – задумчиво проговорила Оля, оглядываясь. – Только представь себе, каких денег все это стоило!

Обед нам понравился. Все было свежим, вкусным, а борщ просто благоухал. Я вдруг вспомнила, какие борщи варила Аня, и расплакалась. Раскисла.

– Они все что-то скрывают, – рыдала я уже в номере.

Оле пришлось отвести меня наверх. Сейчас она достала из сумочки валерианку, протянула мне:

– Выпей, успокоишься.

Мне было так плохо, так тревожно на душе, что, казалось, и лекарство не поможет.

Через час мы вышли из отеля и отправились осматривать деревню.