Текст книги "Любовь насмерть"

– Ты не страдаешь провалами памяти? – спросил он на всякий случай, чем, однако, задел меня.

– С памятью у меня все в порядке, – продолжал обижаться я. – Повторяю: я никуда не выезжал.

– Так… понятно. А где ты взял свои ключи?

– Честно говоря, они были в машине.

– Понятно. Ты всегда их там оставляешь?

– Да нет… Я и сам удивился.

– Ясно. Теперь, Марк, слушай меня внимательно и не говори, что не слышал. Сейчас к тебе туда, в лес, выехали двое оперов и Ракитин. Они поехали за тобой. Это просто счастье, что ты сейчас не в лесу, честное слово!

Он нервничал. Возможно, волновался за меня, а может, и за себя, что поверил мне и априори занял мою сторону. Да и как тут не переживать, если я, человек, который сам обратился к нему за помощью в расследовании убийства, лжет, и его машина была замечена на лесной дороге, в нескольких десятках метров от места преступления? К тому же еще и в самое пиковое время!

– Давай вкатывай свою машину во двор, пойдем, я покажу тебе, как заехать в гараж. Он у меня на три машины.

– Постой, скажи, ты веришь мне или нет?

– Да верю, верю! – отмахнулся он от меня. – Поторопись.

– Да к чему такая спешка? Ты что, думаешь, что если они не найдут меня дома, то прикатят сюда? Это же полный бред!

Конечно, я поставил машину в гараж. Я отказывался что-либо понимать. Моя машина в лесу в момент убийства, выходит, была практически на месте преступления!

Фима даже двери запер после того, как мы вошли в дом.

– Вот скажи мне, если бы кто-нибудь, как ты говоришь, выехал из твоего гаража, ты бы услышал?

– Если в баре звучала музыка, то мог бы и не услышать, – размышлял я. – Да, вспомнил! Когда Ольга стучала в дверь, я не сразу ее услышал.

– Так, хорошо, уже кое-что. Теперь вспоминай, у кого могли быть запасные ключи от твоей машины?

– Точно не знаю, может, я свои дома оставил… Я имею в виду свою городскую квартиру.

– Ты должен проверить, на месте ли ключи или нет. Но и это даже не самое главное. Если ты не появишься в лесу до вечера, то это точно вызовет подозрение. А если прибавить к этому тот факт, что в твоем доме наследила Ольга, и ее отпечатки совпадут с теми, что были в доме у док-тора… Я даже не знаю, насколько бурная фантазия у Ракитина и что он придумает, чтобы все эти факты увязать!

– Ты хочешь, чтобы я рассказал ему всю правду? Об Ольге?

– Не знаю… Здесь нельзя спешить. Надо все хорошенько продумать. Теперь дальше.

Он вздохнул, достал из кармана штанов большой носовой платок и промокнул им свою лысеющую круглую голову.

– Я же был у твоей натурщицы.

– У Зои? Ты нашел ее?

– Да, нашел. Она позирует в художественном училище. Мне сказала соседка. И дала мне ее телефон. Я созвонился, встретился. Как ты понимаешь, она жива и здорова. И когда узнала от меня, что Селиванова убили, разрыдалась. Сказала, что была влюблена в него и даже проводила у него время от времени ночи.

– Получается, что они были вместе в присутствии Ольги… – Не знаю уж, почему, но у меня сразу отлегло от сердца. Значит, Селиванов с Ольгой не были любовниками. И Ольга действительно жила у него на правах сначала пациентки, а потом просто хорошей знакомой, подруги.

– Выходит, мы так и не знаем имени убитой девушки?

– Выходит, так.

– Так что мне делать? Может, поехать домой? Ну чтобы, как ты говоришь, не вызвать подозрения?

– Ну если тебе уже все равно, что станет с твоей Ольгой, тогда, конечно… – развел руками Фима.

– Что-то я уже совсем отказываюсь тебя понимать. Ты-то сам что предлагаешь?

– Ждать. Ждать звонка Ракитина. Возможно, уже в скором времени он сможет назвать мне имя погибшей девушки, и тогда у нас появится зацепка. Мы будем действовать уже в этом направлении. Думаю, что намеченной жертвой убийцы была все-таки она, а не доктор Селиванов. Он просто оказался свидетелем, поэтому его и убили. А твоя Ольга, в свою очередь, оказалась свидетельницей всей этой трагедии. И это ее счастье, что она вышла из дома позже. Выйди она пораньше, ты не сидел бы сейчас передо мной… И ее бы в твоей жизни просто не было. Предполагаю также, что девушку привезли в лес специально, чтобы убить, и человек этот выбрал это место, по его мнению, глухое и темное, чтобы никто не услышал выстрелов. Думаю, что убийца даже не предполагал, что в лесу живут люди. Вот как-то так.

– Да, я согласен, я тоже так думаю. Но мы же не можем вот просто так сидеть сложа руки. Нужно что-то делать, нужно искать Ольгу! Ясно, что она не поехала к мужу, слишком уж там все сложно. К тому же она могла знать о существовании Второй Ольги.

– Да? Что ж, вполне возможно. Если не она сама, то к Туманову мог наведаться по ее просьбе…

– Нет-нет, она не стала бы просить…

– Хорошо, Селиванов мог сделать это сам, по своей инициативе, чтобы хотя бы проверить, что она говорит правду. Я даже не исключаю, что это именно он рассказал ее мужу, что она жива и здорова и находится у него в лесу. Именно поэтому Туманов и отозвал свое заявление о пропаже жены. Успокоился. А после и связался со Второй Ольгой.

– Да, это очень даже похоже на правду. Жаль, что я не успел задать ей все эти вопросы тогда, когда она еще была у меня. Но куда, куда она могла уйти? К кому?

– Возможно, у нее есть родители или родственники, о которых нам пока ничего не известно. Но я работаю над этим вопросом. К примеру, я узнал ее девичью фамилию – Шорохова. В самое ближайшее время я узнаю о ней все, что только можно. Просто для этого нужно время.

Он лукавил, конечно. Если у него самого нет доступа к базе данных, то уж у всех тех, с кем ему приходится работать, этот доступ есть. Возможно, подумал я, он просто осторожничает, не хочет, чтобы об этом узнал Ракитин. Я не знал ничего о способах его работы, но мог предполагать, что он работает с определенным кругом лиц, которые, в свою очередь, могут быть связаны с Ракитиным.

– Ты хочешь сказать, что найти ее родственников сложно?

– Пока что никаких сведений у меня нет. Но, повторяю, я работаю над этим. Знаю лишь, что она по образованию филолог, работала в издательстве корректором какое-то время, пока не вышла замуж за Туманова. Потом была домохозяйкой.

Что ж, это уже кое-что. Значит, она филолог, корректор. Правда, я не мог представить ее скрупулезно работающей над текстами. Ее образ ассоциировался у меня исключительно с эльфоподобным молодым парнем, в которого она была страстно влюблена. Я прямо видел ее обнимающейся с ним и ревновал страшно. Даже Туманова я не видел рядом с ней.

– Фима, а что, если она вернулась к Герману!!! – вдруг озарило меня.

– Этого я тоже не исключаю. Но мы же ничего о нем не знаем.

– Достаточно выяснить адрес у Туманова, он-то точно знает, где он жил или живет до сих пор.

– Ты полагаешь, что, излечившись от него за два года, проведенные у Селиванова, она снова отправится к нему? Но это же самоубийство!

– Ты хорошо знаешь женщин?

Фима вздохнул и развел руками.

– Вот и я тоже. Всегда считал, что моя жена ангел, а она оказалась просто свирепым зверем…

Фима посмотрел на меня, словно прикидывая, удобно ли задать мне вопрос о моей жене. Во всяком случае, я расценил его взгляд именно так.

– Хочешь спросить, почему мы развелись, разбежались, да так, что я вообще предпочел жить в лесу?

– Можешь не отвечать… – смутился Костров. – Не думаю, что эта информация имеет отношение к нашему делу.

– Да здесь никакого секрета нет. Мы жили с ней прекрасно, мне казалось, что годы брака даже укрепили наши отношения. Но мой сын… В его личной жизни случилась трагедия, ты же знаешь, и моей жене, Майе, показалось, что я, как ее муж и как отец Гриши, не смог ничего сделать для того, чтобы как-то помочь… Ты же помнишь эту историю.

У меня и так на душе кошки скребли, и мне не хотелось ворошить эту больную для меня тему, тем более, как правильно заметил Фима, к нашему делу это не относилось. Но я из вежливости рассказал ему свою историю.

– Ты хочешь сказать, что они удалили тебя из своей жизни, вышвырнули из семьи только лишь за то, что ты не сумел как-то поддержать сына? Но ты же пытался найти того человека, который изнасиловал и убил ту девушку, его невесту. Ты – писатель, а не следователь. Я же отлично помню, как ты пришел ко мне с этой бедой, как мы пытались что-то предпринять. Но этого подонка нашли и без нас, вычислили буквально через пару дней, и его посадили.

Я вдруг почувствовал, что краснею.

– Было что-то еще? – догадался Фима.

– Просто в тот период у меня был роман с одной девушкой, и Майя об этом узнала, – окончательно сдался я.

– Вот теперь все понятно. Что ж, эта история стара как мир… Ладно, как говорится, проехали. Что будем делать с машиной? Надо же проверить ее на отпечатки пальцев раньше, чем это проделают эксперты группы Ракитина.

Тема разговора свелась к угону, и мы начали думать о том, зачем понадобилось убийце брать именно мою машину и как сделать так, чтобы первыми ее осмотрели независимые эксперты, после чего Фима попросил меня составить список предполагаемых врагов, включая любовниц. Я сидел над пустым листом бумаги и вспоминал…

5

Ближе к вечеру, когда я валялся на диване на втором этаже костровского дома, меня вдруг охватила паника. Так и не додумавшись, кому могло понадобиться меня так подставлять, мы с Фимой решили просто набраться терпения и ждать звонка Ракитина.

Я лежал с закрытыми глазами и представлял себе, как сейчас в моем доме, возможно, проходит обыск. Как роются во всех моих шкафах, столах, как снимают отпечатки пальцев, как изучают содержимое моей кладовки в баре… Все это было так неприятно, что я на какой-то миг настолько испугался быть замешанным в деле Селиванова, что даже встал и заметался по комнате. За окном полыхало солнце, где-то совсем рядом с нами протекала нормальная жизнь нормальных людей, и я в который уже раз поймал себя на том, что сам создал себе сложности, впустив в дом незнакомую мне девушку. Но, с другой стороны, многое произошло против моей воли. Кто-то же взял мою машину и прокатился в ней туда и обратно как раз в тот момент, когда в лесу было совершено убийство.

Я пытался представить себя на месте убийцы. Я бы приехал на своей машине с девушкой, которую собираюсь убить (от этой мысли мне вообще становилось дурно!), оставил бы машину где-нибудь подальше от леса, предположим, в придорожных смородиновых посадках, а сам позвал бы девушку… Так, стоп? И куда бы я ее позвал? Скорее всего, в мой бар! Ну да, если этот человек не случайно выбрал место для убийства – наш лес, то вполне логично предположить, что он знал о том, что лес обитаем и что в нем находится бар, где можно выпить и отдохнуть. Но как он объяснил бы, что оставил машину в кустах? Почему на ней не доехал до бара? Однако он что-то придумал. Иначе как бы он заманил девушку в лес? Итак, они входят в лес, идут по дороге в бар. И тут убийца предлагает девушке угнать мою машину. Бред!!! Сто раз бред! Нет, конечно, мои ворота открыть проще простого. И проникнуть в гараж тоже, я его не запираю. Вот убийца входит в мой гараж, предварительно заглянув в окна моего бара, чтобы убедиться в том, что я там и чем-то занят. Он слышит музыку, доносящуюся из бара, и считает это хорошим знаком. То есть я не услышу звук заводимой машины, потому что мой гараж находится в стороне от дома. Убийца открывает гараж, садится с девушкой в мою машину, заводит ее только ему известным способом (да, независимый эксперт здесь точно нужен хотя бы для того, чтобы сказать, не пытались ли завести машину без ключа)… Так, стоп. Мою машину не так-то легко завести без ключа. Она оснащена современной электроникой, и открыть без ключа ее могут только профессиональные работники автосервиса, специализирующиеся на этом, и у них на обучение уходят годы! Стало быть, машину завели, скорее всего, ключом. Моим ключом. Но где они его взяли? В сущности, в мой дом можно залезть по яблоне на балкон, оттуда в спальню, где на письменном столе ключи как раз и лежали. Надо сказать об этом Фиме. Покатавшись и убив двоих людей, преступник вернул мне машину и ключи. Еще раз бред. Чушь собачья! Все нелогично и глупо. И зачем ему было вообще брать мою машину, если, заведя девушку в лес, он мог убить ее сразу? Да мог и не в лесу, а в тех же посадках. Так еще безопаснее для него, там тихо, да и жилье далеко.

Но преступник был все же на машине, потому что убийство произошло довольно далеко от основной трассы, глубоко в лесу, рядом с домом доктора. Значит, все-таки доктор. Может, преступник ехал к доктору, у него было к нему дело, возможно, он хотел что-то выяснить, а в это время в его машине находилась девушка. Преступник вышел из машины, позвал доктора или тот увидел его машину и сам вышел из дома. Мужчины начали разговаривать на повышенных тонах, преступник его в чем-то обвинил (скажем, в смерти близкого ему человека по неосторожности или халатности, это уже неважно), Селиванов мог быть нетрезв, наговорил лишнего, и преступник выхватил пистолет и выстрелил в него. Девушка закричала, и тогда он и ее убил как свидетельницу. Находясь в состоянии аффекта. Но тогда спрашивается, почему убийство произошло не рядом с домом, а все-таки поодаль. Если бы преступник позвал его, то разбирательство и убийство произошли бы совсем рядом с домом, но трупы-то находились на приличном расстоянии от него.

Ничего у меня не получалось, как бы я ни представлял себе сцену убийства или ни придумывал мотив, само убийство казалось верхом идиотизма. Ну не мог нормальный человек поступить так.

Тогда я начал думать о том, что угон моей машины и убийство вообще никак не связаны. Мою машину мог угнать какой-нибудь подросток, сын, племянник или родственник моих соседей. Летом к нам часто приезжают какие-нибудь гости, члены семей, друзья. Может, подростки выпили и решили покуролесить. Предположим, дошли до бара, заглянули в окна, увидели, что он закрыт и я прибираюсь, и вдруг кто-то из них предложил покататься, угнать мою машину. Конечно, у всех моих друзей-соседей есть автомобили, но алкоголь иногда заставляет людей совершать и не такие глупости, как простой угон машины. Может, парни были с девушками, решили поадреналинить, забрались в мой гараж и угнали «Мерседес», покатались на нем и вернулись. Да, вот бы найти этих молодых идиотов, тогда, может, они и рассказали бы, что видели на дороге, ведущей к дому доктора! Надо будет поговорить с Фимой об этом.

Но даже эта версия, показавшаяся мне вначале более-менее правдоподобной, уже в скором времени виделась безумной. Ну зачем угонять у меня машину, рисковать, даже пусть и под воздействием алкоголя, если рядом с каждым домом стоит машина хозяина, будь он отцом, дядей или просто другом отца или матери? К тому же молодежь-то приезжала сюда на своих машинах. Разве что это были совсем дети? Мальчишки? Может, они и признались бы родителям в угоне, если бы не убийство. Прикинув, что они катались по лесу как раз в тот момент, когда убивали док-тора с девушкой, молодняк испугался и теперь молчит.

Вот в жизни мне бы в голову не пришли такие мысли и предположения, если бы не факт – машину точно угоняли.

Что, если преступник приехал в лес на своей машине и убивал он рядом с этой машиной? Но зачем тогда угонять мою? Я мог назвать одну-единственную причину – меня хотели подставить, привязать меня к этому убийству. Но кто и за что? Кому я перешел дорогу? Окружающие меня люди, как мне казалось, относились ко мне тепло и по-дружески. Жен я ни у кого не отбивал, а если и случались какие-то интрижки, так у кого их не случалось?

Я задремал все-таки, может, на несколько минут, и был разбужен громким стуком в дверь. Непонятно, зачем он вообще стучал, этот Фима, я что, девушка в неглиже, чтобы со мной так церемониться?

– Звонил Ракитин, – объявил он с порога. – Фамилия девушки Винник. Софья Николаевна Винник.

Фамилия заискрилась в моем мозгу опасным электрическим проводом. Я силился вспомнить, где я раньше мог ее слышать.

– Что, память заклинило? – усмехнулся Ефим. – Давай вспоминай. А когда вспомнишь, тебя еще больше переклинит.

Ряд ассоциаций, картинок одна страшнее другой возникли в моей голове.

– Если мне память не изменяет, то так звали как раз подружку твоего сына Гриши.

Я посмотрел на Фиму, как на привидение.

– Но этого не может быть, она погибла. Больше пяти лет тому назад.

– Я-то ее сразу вспомнил. Но объявились ее родители, обратились в полицию – девушка пропала несколько дней тому назад. Телефон ее не отвечает, никто из подруг и друзей ее не видел. Родители забеспокоились, забили тревогу.

– Не поздновато? – Я все еще никак не мог прийти в себя, совершенно сбитый с толку. То мне казалось, что я вместо мужа Ольги нашел его двойника нейрохирурга Туманова, то теперь вот проявился двойник погибшей невесты моего сына. Какие-то странные вещи начали происходить вокруг меня. Словно чудовищный водоворот несуразностей закручивал меня и тянул на самое дно сознания. Я отказывался понимать, что вообще происходит.

– Так, давай спускайся, я сделал омлет. Нужно поесть, чтобы были силы. Надо же действовать!

– И как ты собираешься действовать? – спросил я его уже за столом, поедая горячий, с ароматной поджаристой корочкой омлет. Вообще-то омлеты я не любил, но вот тот показался мне просто вершиной кулинарного искусства.

– Смею предположить, – Фима тоже ел с аппетитом, заедая омлет хрустящим свежим огурцом, – что бы ты ни думал, но на этом убийстве лежит твоя тень. Ты, хоть и косвенно, конечно, как-то связан со всеми этими делами. Я тут наметил план действий.

На стол лег исписанный четким почерком лист, где все выстроилось по пунктам.

– Итак. Пункт первый. Найти твою Ольгу Шорохову-Туманову. Будем действовать через ее мужа, который сообщит нам адрес ее любовника…

– Эльфа! – подсказал я.

– Что? Не понял? – Фима чуть не поперхнулся огурцом.

Я изложил ему свою ассоциативную картинку, связанную с любовником Ольги.

– Ну ты сказочник! Нашел время для шуток! Дальше идем. Второй пункт. Твоя машина и все, что с ней связано: наличие ключей (проедем к тебе домой, чтобы проверить, там ли они), вызов независимых экспертов сюда, у меня есть такие люди. Правда, надо будет проплатить.

– Не вопрос!

– Третий пункт. Винник. Софья Винник. Я должен встретиться с ее родителями и все выяснить. А вдруг она действительно осталась жива? Мало ли… Я так же, как и ты, уже не знаю, что и предполагать. Но тебе хорошо бы, конечно, встретиться со своим сыном и поговорить с ним. Ты вообще что-нибудь помнишь о том времени, о тех событиях? Может, Гриша рассказывал тебе что-то о ней?

– Да что он мог рассказывать? Влюбился на первом курсе в девушку Соню. Отношения были романтическими, чистыми. Потом, думаю, они перешли на другой уровень общения, собрались пожениться. Она москвичка, девочка хорошая, положительная. Когда Гриша лежал в больнице с аппендицитом, друзья позвали ее на турбазу. Тогда в Москве была жара, такая же, вот как сейчас, она приехала к Грише, рассказала, что вся группа едет, спросила, не обидится ли он, если она поедет, он ее с радостью отпустил. Сказал, что нечего ей делать в душной Москве, пусть едет, конечно. Ну она и поехала. Поздно вечером на турбазе этой разразилась гроза, что-то там случилось с электричеством, погас свет, и компания решила вернуться в город. Их было десять человек, ровно столько, сколько могло разместиться в двух машинах. Десятеро приехали на турбазу и десятеро уехали. Было темно, собирались впопыхах, половину вещей оставили… Но когда вернулись в Москву, выяснилось, что Сони с ними нет. Никто не помнит, был ли кто посторонний в машинах. Но все запомнили, что машины были битком набиты, по пять человек. Где осталась Соня, куда делась, никто сказать не мог. Конечно, многие были уже нетрезвые, хотя те, кто сидел за рулем, по счастью, не пили. Одна девушка была беременна, ей нельзя было пить, и она села за руль вместо своего жениха. Второй водитель, парень, не пьет принципиально, вообще не берет в рот алкоголь. Он заменил другого парня, которому принадлежала машина. Вот так вся компания и покинула турбазу. А утром, когда гроза стихла, Сонин труп нашли в одном из домиков. Ее изнасиловали и задушили. Остальное ты знаешь.

– Да, я помню, ее убил сторож с соседней турбазы. Но там, кажется, не пахло умышленным убийством. Она сопротивлялась, он тем не менее изнасиловал ее, потом, чтобы она не кричала, он схватил ее за горло и, может, случайно удушил.

– Гриша тогда был в очень плохом состоянии. Мало того что он находился в больнице и был еще слаб после операции, так еще и такое потрясение. Фима, вот ты мне скажи, что я мог для него сделать, если, как ты сам говоришь, этого гада нашли и без меня? Я был рядом с ним, с его матерью… Я тоже переживал вместе с ними, но у меня действительно на тот момент была связь с одной девушкой-поэтессой. Она слегка ненормальная была, я просил ее быть осторожной, но она словно и не хотела ничего знать о том, что я женат, что у меня семья. Звонила когда ей вздумается, и все такое… Наш разговор с ней случайно услышала Майя. Случись эта неприятность в какой-то другой момент нашей жизни, конечно, был бы скандал, но я все равно бы все уладил, как это бывало и раньше. Майя не сказать чтобы уж сильно любила меня, но у меня тогда пошли сериалы, я неплохо зарабатывал, словом, ей было удобно со мной жить. Она бы все равно простила меня. Или же я выкрутился бы, сказал бы, что никакая она не любовница…

– Да понятно все, Марк. И что?

– Меня попросили уйти.

– Оба?

– Да. Сказали, что не хотят меня видеть. Что у меня нет сердца и все такое. Майя очень настаивала на разводе, и мы развелись. Пытались что-то там делить, но потом я получил хороший заказ, и в перспективе был еще один сериал… Словом, я оставил им почти все, продал двухкомнатную квартиру на Осеннем бульваре, доставшуюся мне от родителей, купил дом в лесу, открыл бар. Вот и вся история.

– А Майя?

– Насколько мне известно, она живет с мужчиной, каким-то бизнесменом, а квартиру оставила Грише. Остальные две квартиры они сдают, так что у них проблем с деньгами быть не должно. К тому же она работает, она же дизайнер, и востребованный. Правда, когда Грише захотелось купить машину, Майя приезжала ко мне, просила денег. Я не сразу дал, мне так неприятно стало все это… Она что-то говорила мне о своих чувствах, что я предал ее и все такое… Кажется, я тогда много выпил. Нервничал. Я не ожидал, что вообще увижу ее у себя в баре. Мы поссорились, но наутро я перевел ей деньги. Больше мы с ней не виделись.

– А с Гришей не видитесь?

– Я звоню ему иногда, но он не хочет говорить. Я спрашиваю его, как дела, он отвечает, что все в порядке, и отключает телефон. Вот такие мои семейные дела.

– А я в браке счастлив, – зачем-то сказал Фима. – Не представляю, как бы я жил, если бы не Лена… Но, видимо, ты из другой породы мужчин. Тебе комфортно одному.

– Что ж, тебе можно только позавидовать. У меня, как ты понимаешь, совсем другая история.

– Так, хорошо. Четвертый пункт – ты. Что делать с тобой? Уверен, что стоит тебе вернуться домой, как тебя задержат. А уж когда обнаружат в твоем доме следы Ольги, непременно свяжут с Селивановым и его убийством. Ну и загадку ты мне задал!

Мы решили действовать по плану и, позвонив в клинику, где работал Туманов, и узнав, что он работает до шести, отправились к нему домой. Предварительно Ефим позвонил экспертам и договорился с ними, что они приедут к нему в деревню утром следующего дня, чтобы осмотреть мою машину.

У меня просто голова шла кругом.