Текст книги "Три ступени до ада"

Глава 10

3 апреля 2023 г.

Машенька наконец проснулась. Но смотрела на мать мутноватым взглядом. И весь день до вечера была вялая и плохо ела.

Таня покормила дочку и посадила в манеж, который прикатила прямо на кухню.

«Слава тебе, Господи, что она жива!» Таня много раз повторила про себя эти слова благодарности Богу.

Надо было готовить обед, убираться. Дел по дому было всегда много. Вот только где бы взять силы на все это?

Виталий спал в своей комнате. Он попросил пива, и Таня тотчас заказала доставку из магазина. Привезли через час, Виталий взял четыре банки с собой, упаковку же с остальными двадцатью банками попросил Таню вынести на улицу, где было прохладно.

Этот его сон, его отсутствие немного привели Таню в состояние душевного равновесия – она представила себе, что его просто нет. Она чистила картофель, терла морковь на терке, шинковала капусту и старалась не смотреть на сидящую в манеже дочку, вяло играющую с игрушками.

«Она могла умереть, умереть! Да я настоящая преступница! Мало того что я изменяю мужу, так еще и ребенка отравила!»

Да, лучше на Машу не смотреть. Иначе можно сойти с ума. Или она уже сошла с ума?

Он появился неожиданно, подошел сзади, схватил ее за бедра и прижал к себе. Поцеловал в затылок.

– Не могу без тебя заснуть… Пойдем ко мне.

– Но я не могу, я готовлю. У меня много дел…

– Тогда здесь…

Он ушел, она, тихонько поскуливая от боли и унижения, от того ада, в который попала сама, по своей воле, быстро натянула на себя платье и бросилась в ванную. Там ее вырвало.

И снова она набрала горячую воду в ванну, забралась туда и принялась намыливаться. Слезы лились, как вода по лицу. Что было делать? Хоть бы он поскорее съехал!

И ведь никому не пожалуешься, не расскажешь! Не признаешься, что ей приходится теперь терпеть этого ненасытного зверя, этого извращенца. Как же спокойно и счастливо она жила с Андреем, каким нежным и ласковым он бывал с ней. Для нее близость с мужем всегда была в радость. Тогда почему же она так быстро сдалась, вернее, отдалась его брату? Как так могло случиться? Он взял ее так быстро, как если бы они давно уже были любовниками. Она и не поняла, как это произошло. Только приехал, познакомились, и все – она уже не принадлежала себе! И поначалу это не было ни любовью, ни страстью. Он был груб с ней и решителен. Словно знал, что она не откажет ему, что отдастся прямо на кухне, сразу. Думал, что она примет его за мужа? Ведь они как две капли воды.

Он явно изголодался, этот Виталий. Может, он сидел? Может, вернулся с зоны, а они с Андреем и не знают? И потому он такой ненасытный и ему требуются особенные ощущения? По сути, он же изнасиловал ее. А что она? Вместо того чтобы дать ему отпор, отказать ему, убежать от него, наконец, и позвонить Андрею, моментально превратилась в шлюху.

Откуда это нездоровое влечение к незнакомому мужчине? Откуда эти грязные желания? Она не помнила, чтобы когда-нибудь была так перевозбуждена.

Она пыталась разобраться в своих чувствах. Да, поначалу она только и думала о том, чтобы он взял ее, она не могла думать ни о чем другом, но потом, успокоившись, ей хотелось спрятаться от него, как маленькому истерзанному зверьку, чтобы зализать свои раны. И тогда любое его прикосновение к ней вызывало боль.

Она, лежа в ванне, под толщей густой пены, вдруг очнулась: детский плач! Машенька заплакала.

Таня вынырнула из воды, выбралась на коврик, набросила на себя халат и кинулась к дочери на кухню.

– Малышка моя…

Она достала ребенка и понесла в спальню сменить памперс. И чуть не уронила девочку, когда перед ней возник Виталий. Он смотрел на нее немигающим, гипнотическим взглядом черных глаз, и казалось, сейчас достанет нож и прирежет ее прямо здесь, в коридоре.

– Что, Виталя?

– Приготовь макароны по-флотски, умеешь?

– Ну хорошо… – проговорила она, надеясь на то, что это будет единственное его желание.

Конечно, кусок грудинки из бульона она собиралась порезать на куски и оставить в борще, но почему бы на самом деле не приготовить макароны?

Конечно, это муторно. Доставать мясорубку, жарить лук… Еще недавно для нее это не было бы проблемой, она всегда все делала легко и быстро. Но сейчас одна мысль о мясорубке приводила ее в уныние. Этот Виталий выкачал из нее всю энергию, отравил ее нездоровыми желаниями. Он погубит ее!

Глава 11

Свидетель (подозреваемая).

Галина Петрова

Я не верю, что это ее убили. Это какая-то ошибка, потому что такого просто не может быть. Алена наверняка где-нибудь с Олегом за городом. Может, в санатории или у кого-нибудь на даче. И рано или поздно она появится. Войдет, одарит всех улыбкой, произнесет какую-нибудь шутку или сделает кому-нибудь из наших комплимент. Она такая, Алена. Как солнышко.

Никто, конечно, не знает о том, что у нее есть Олег, что она проживает не одну жизнь, а две. И что именно эти встречи с ним и подпитывают ее энергией, радостью. Ей с ним легко, они знают друг друга сто лет и, в сущности, никогда, со школы, и не расставались. Ну да, ему пришлось жениться на этой бездельнице Ирке. Вот ведь повезло ей: родители крупные чиновники, люди богатые, а она, Ирка, – единственная дочка. Все для нее. А когда она выбрала красавчика Олега Равича, то приняли его как сына. Но и он тоже молодец, умница, был бы дурак – не смог бы продержаться на такой ответственной должности. Но вот ему я точно не позавидовала бы. Все-таки жить с нелюбимой женой – это ли не испытание? Но у него всегда была его Алена.

Вы спросите меня, почему я им помогала? Да потому что у них любовь. Самая настоящая любовь. Да, у Алены есть ключи от моей квартиры, и когда я куда-нибудь уезжаю с ночевкой, они с Олегом проводят время у меня. Ее мама подозревает, что у Алены кто-то есть, покрывает ее, когда надо подтвердить Герману, что она ночует у них. А отец ее никогда не станет вмешиваться, будет молчать, как партизан.

Вот так они и живут. И ведь все счастливы. Кому она делает плохо? Герман уверен, что она ему верна. Он обожает ее, да ее, в сущности, все любят. А уж сколько в ней любви!

Вот все, ну просто все уверены, что там, на пустыре, нашли ее. Что Алену нашу удушили. Но пока я не увижу своими глазами, не поверю. Но ведь и про Олега никому не могу рассказать.

Это ошибка, ошибка! Это не ее убили! Ее не за что убивать. Даже если предположить самое худшее, что Гера узнал про Олега, он бы так не поступил. Конечно, для него это было бы ударом, но он все вынес бы, вытерпел и в конечном счете простил бы жену. Ему важно, чтобы семья была сохранена, чтобы вечером за столом собирались все четверо и Алена кормила бы всех ужином. Без этой мирной картинки его жизнь потеряла бы всякий смысл. Вот почему он все бы ей простил и они продолжили бы жить, как раньше.

Конечно, столько лет скрываться – не каждый на это способен. Алиби – это всегда заботило Алену. Иногда ей, чтобы скрыть несколько часов, проведенных с Олегом, чтобы обеспечить себе это самое алиби, надо было быть одновременно в двух местах. Надо было сделать так, показаться, чтобы ее там, где она должна была быть, запомнили. И дело не в Германе. Караваева, стерва, о чем-то догадывается. Пасет ее. Хотя ей-то какое дело, где и с кем проводит время Алена? Она, как ревнивый муж, вечно звонит ей, чтобы проверить, где она находится. И ей невдомек, что Алену спасают только такси. Машины у нее нет, перемещаться общественным транспортом – долго и муторно, поэтому она всегда и везде ездит на такси. Если Олег ждет ее где-то за городом, она мчится туда, проводит с ним несколько часов и возвращается в нужное место, где ее ждут или могут проверить.

Ее заводит такая жизнь. Она не страдает, что ей приходится постоянно прятаться, обманывать. Это будоражит ее. Это стало для нее образом жизни.

Понятное дело, что Олег дает ей деньги, она ни в чем не нуждается. Она и взяток не берет, не хочет ни себя, ни его подставлять, а ей и не нужно: все, что она хочет, он ей даст. Другое дело, что она скромная, непритязательная, что ли, она никогда не позволит себе купить дорогую одежду или обувь.

Одевается просто. Хотя иногда мне кажется, что я ошибаюсь и эта простота обманчивая, что все те юбки и блузки, в которых она ходит на работу, хоть и простые с виду, но на самом деле куплены в дорогих магазинах. Просто они сидят на ней как на корове седло. Да, она высокая, стройная, но все равно какая-то нескладная, что ли. У нее слишком длинные худые ноги, груди почти нет, ключицы выпирают. И обувь носит на плоской подошве или на совсем маленьком каблуке. Быть может, потому, что Олег не очень высокий и она не хочет казаться выше его?

К нам устроилась новая нянечка. Ее зовут Женя. Красивая девушка, ничего не скажешь. И вроде так настроилась серьезно на работу, и тут вдруг узнала, что кого-то из персонала убили, и передумала, хочет уже увольняться. Короче, испугалась. Я говорю ей: нет, никого не убили, это ошибка. Говорю, потому что перед моими глазами стоит Алена и широко улыбается, показывая свои крепкие белые зубы. Потому что верю: она просто застряла с Олегом где-нибудь за городом, может, они остались без связи, может, их ограбили и украли телефоны. И что она вернется, обязательно вернется. Что она не тот человек, который может закончить свои дни на пустыре!

Полиция наверняка проверяет телефон Алены. Пусть проверяет. Все знают о ее дурацкой привычке вечно забывать свой телефон либо дома, либо в своем кабинете. И никому и в голову не приходит, что делает она это нарочно. Что у нее есть другой телефон, мой, которым она пользуется уже не первый год и который предназначен для секретных разговоров и сообщений. Я сама пробовала ей звонить, но трубку так никто и не взял.

Она, понятное дело, оплачивает его. Но все это мелочи. Конечно, она считает себя обязанной мне и всегда старается помочь, сделать что-то приятное. То денег подкинет, то притащит полную сумку продуктов, то духи подарит. Недавно вот подарила дорогущую помаду, о которой я давно мечтала, но не могла себе позволить. Это не помада, а фантастика! Так ровно ложится на губы, такая мягкая, ароматная, долго держится и мой тон. Конечно, сама я бы никогда не купила ее себе, но Алене как-то намекнула и фотку с помадой скинула.

Наши собирают деньги на венок. А меня колотит от злости! Все смотрят на меня как на сумасшедшую, они не понимают, почему я не верю, что она умерла. Тем более что ее убили.

Но ведь если я поверю, то как жить дальше? Получается, что зло где-то рядом, совсем близко. Тогда я совсем потеряю покой. Я и без того в уме перебираю всех из нашего окружения, кто мог бы это сделать.

Заведующая? Она люто ее ненавидит, просто проходу ей не дает. Вечно придирается к ней, заваливает работой! Завидует ее молодости, энергии и не понимает, наверное, что в ней находят мужчины.

А мужчинам она нравится. Кто бы ни приходил к нам: слесари, плотники, сантехники, родители – все смотрят на нее как-то по-особенному, флиртуют с ней, улыбаются. Словно чувствуют ее, живую и полную желаний женщину, по запаху.

Чтобы убить человека, нужна веская причина. Мощная причина. Если бы я могла рассказать следователю о нашей Драконовне, о том, как она ненавидела Алину, то ее точно бы арестовали.

Там сложные отношения. Кроме обычной женской неприязни и зависти есть еще зависимость и страх. Возможно, между ними произошла ссора, крупная ссора, в результате которой Алена пригрозила заведующей, что сообщит куда следует о взятках.

Поскольку многие родители действовали через Алену, то она уж точно может многое рассказать правоохранительным органам, сдать эту очкастую жабу с потрохами. По сути, это и есть шантаж. И вот, чтобы этого не произошло, Караваева могла удушить ее, потом отвезти ее тело на пустырь. У нее и машина есть, скромный «Фольксваген».

Говорят, что она плохой водитель, ездит на маленькой скорости, часто останавливается, чтобы вытереть пот с лица. Она вообще часто и много потеет, у нее в кабинете есть шкаф, где она держит почти весь свой гардероб, чтобы было во что переодеться. Иногда она в мгновение превращается в мокрую мышь и сидит такая жалкая, мокрая, с взъерошенными рыжими волосенками и судорожно промокает лицо большим клетчатым мужским носовым платком. У нее и в сумке с десяток таких мужских платков и упаковок с бумажными носовыми платками.

Да, вот она на самом деле могла убить ее. На эмоциях, на злости и ненависти. Алена по сравнению с ней – молодая, как ни крути, привлекательная женщина, да еще эта ее чудесная улыбка, которая так бесит нашу жабу. У Караваевой уголки губ вечно опущены, что придает лицу недовольное выражение. Да плюс еще эти ужасные очки. Может, они и дорогие, модные, но ей совсем не идут, старят ее еще больше. Хотя, возможно, мы все просто ненавидим ее, оттого нам кажется, что она страшная как атомная война и все, что носит, уродливо.

Конечно, я думала, что могло произойти тогда, накануне ее предполагаемого убийства.

Совсем недавно в садике произошла одна неприятная история с нянечкой Фенечкой. Вообще-то ее зовут Наташа, но фамилия Фенечкина, вот мы и прозвали ее в первый же день «Фенечка». Тихая такая, скромная, можно даже сказать, забитая девушка, мать-одиночка, устроилась к нам зимой, привела маленького сынишку. Ее бывший постоянно ходит к ней, треплет ей нервы, отбирает деньги, поколачивает ее, совсем замучил. И спасенья от него никакого нет. Она постоянно недосыпает, часто можно видеть ее заплаканной, с замазанными пудрой синяками на лице. Мы все жалеем ее, помогаем. Иногда скидываемся и даем ей денег, чтобы она заплатила за коммуналку, а наш повар дает ей с собой домой остатки еды – не объедки, а то, что осталось в кастрюлях и противнях: лапшевник, к примеру, суп молочный, кашу.

И вот буквально на днях, когда Фенечка наша в тихий час прилегла в детской спальне, потому что всю ночь не спала, да к тому же у нее болело ребро – возможно, этот идиот его сломал, – туда заявилась Караваева. Что она забыла в спальне, никто не знает. Воспитательница той группы, Ольга Ивановна, как-то сказала мне, что заведующая наша и сама время от времени там отсыпается. Это подготовительная группа, кровати там без боковушек, взрослый человек, если подожмет ноги, поместится. А одна кровать, та, что в самом углу, так вообще нормальная, длинная, как для взрослого, и когда там кто-нибудь лежит, так его от двери и не видно.

Так вот, Караваева вроде вернулась после обеда с какого-то мероприятия, где ее хорошенько так напоили. И понимая, что ей надо где-то прийти в себя, выспаться, протрезветь, без слов зашла в спальню, чтобы прилечь. Нет, у нее в кабинете тоже диванчик имеется, так разве ж там ей дадут возможность поспать? Кто-нибудь да побеспокоит.

И вот она зашла, подошла к кровати, увидела нашу Фенечку, схватила ее со злостью за ногу и буквально выдернула с кровати. Нет, она не орала на нее, она просто шипела, как змея, рядом же дети спали. Бедная Фенечка от страха обмочилась. У нее и без того была эта проблема из-за хронического стресса, так Караваева ей еще и добавила.

Но на этом дело не закончилось. Снова откуда ни возьмись в руках этой стервы появилась ватка, которой она начала проходить по стенам спальни, группы… Когда-нибудь эту ватку засунут ей в рот, когда она будет спать, честное слово! Конечно, ватка не была белой, да и невозможно это, чтобы ватка была белой. Особенно в спальне, где постель, где пыль…

Уволить Фенечку, конечно, заведующая не могла, у нас и без того рук не хватает. Она поручила ей мыть еще и лестницу с кабинетами. Это обычная практика – заставлять нянечек, которые закреплены за группами, мыть еще и лестницы, медицинский кабинет и кабинет заведующей. В садике должна быть еще одна единица, еще одна уборщица, которая должна выполнять эту работу, но ставку эту забирает себе ненасытная заведующая, а наши нянечки по очереди моют лестницы и кабинеты.

Думаю, что Алене рассказали об этом инциденте и она вступилась за Фенечку. Да только кто же мог предположить, что этот конфликт разрешится таким вот убийственным способом? Или же это только мои фантазии?

Глава 12

27 апреля 2023 г.

Домой ее в первый рабочий день привез Ребров.

– Валера, у меня такое впечатление, словно я побывала в другом измерении. Там совсем другой мир, другие отношения, свой порядок, свой запах… Вот про запах хотела рассказать. Запах детства: подгорелого молока, щей из свежей капусты, выпечки…

И Женя принялась делиться с Валерием своими впечатлениями.

Он слушал молча, с трудом скрывая свое разочарование. Разве это ему сейчас нужно? Она же хотела разузнать подробнее о личности жертвы, о том, с кем на работе у нее были конфликты, что о ней думают и кого подозревают. Вместо этого Женя рассказывает о том, какая стерва там заведующая, как проверяет чистоту стен и полов ваткой…

– Валера, ты меня не слушаешь!

– Почему же, слушаю. Только пока что ничего интересного о Карамеловой я не услышал.

– Я же пробыла там всего несколько часов! Но и за это время узнала, что все, кроме заведующей, в садике любили Алену, она была там как Робин Гуд. Защищала персонал от заведующей, помогала чем могла, боролась за справедливость… Никто не желал ей зла, это точно. Все, как под копирку, говорят, что она была светлым человеком, даже не человеком, а «человечком». Вспоминают ее с нежностью и благодарностью.

– Значит, на этом твое пребывание там закончилось? Больше не имеет смысла там находиться и мыть полы?

– Ну почему же? Кое-что есть, но я пока воздержусь рассказывать. Надо же все проверить. Но для этого я должна сегодня ночью встретиться с одним человеком.

– Сегодня? Ночью? И где же?

– Да там же, в садике…

– Не понял.

– Валера, ну что тут непонятного? Ночью, говорю же, мне надо вернуться туда, вот и все! Другое дело, что не знаю, как все это провернуть.

– Очень просто: поделишься своими планами с Борисом, и он тебя отвезет.

– Да, конечно! И он прямо с радостью отвезет меня туда, да? Ты серьезно?

– Но ты же как будто бы решила заниматься расследованиями открыто, не скрываясь.

– Да, это так. Днем. Но чтобы Боря отпустил меня ночью, в Москву, одну…

– Я тебя точно сопровождать не смогу, Борис мне голову оторвет, когда узнает. Мы с ним поссоримся. Не хочу, чтобы ты снова…

– Ладно, я поняла. Сама справлюсь. – И Женя обиженно надула губы. – Найду, кто сможет мне помочь. Главное, чтобы ты держал язык за зубами.

– Но если ты ночью решишься на эту поездку и Борис вдруг обнаружит твое исчезновение, как ты думаешь, к кому первому он обратится с вопросами?

– К тебе, конечно. Если ты останешься ночевать.

– Хорошо, тогда я вернусь в Москву, – теперь уже готов был обидеться Ребров.

– Он не отпустит тебя домой, и я тоже. Не переживай, я сделаю так, что он ни в чем тебя не заподозрит.

– А он знает, что ты вот уже несколько часов как работаешь нянечкой в детском саду?

– Зачем ему знать такие подробности? Он увидит сейчас нас вместе и поймет, что я занималась твоим делом. Что все в порядке и ты присматриваешь за мной.

– А по Мишке ты не скучаешь?

– Скучаю, конечно! Что за вопрос? Но он еще маленький, мало что понимает. А когда подрастет, будет мне помогать. Вот так!

Конечно, Женя понимала, что ее план рискованный и что ей трудно будет незаметно уехать из дома. Кто-нибудь да заметит. Но надо же было действовать! Надо было пообщаться с человеком, который знал об Алене куда больше остальных. К тому же сделать это надо в неформальной обстановке, слегка даже ошарашив свидетельницу.

Борис был уже дома. Увидев Женю в компании Реброва, нахмурился, но ни слова упрека не произнес.

Мужчины пожали друг другу руки, Женя подставила мужу щеку для поцелуя. В какой-то момент она снова почувствовала себя маленькой девочкой, чуть ли не дочкой строгого папочки, которая поздно вернулась с прогулки домой. Вот это сильно мешало ей в браке. Делало их отношения неравноправными.

– О! Сладкая парочка! – воскликнул появившийся словно из воздуха Петр. Он неизменно находился в отличном настроении. – Как раз к столу! Проходите скорее! Наташа запекла курицу, чувствуете аромат? Представляете, чтобы чеснок не сгорел, она растопила масло, смешала с тертым чесноком и обмазала ее! И получился настоящий шедевр!

Женя улыбнулась. В доме был порядок, ужин готов, в детской кормила Мишу Соня. Все было бы хорошо и спокойно, если бы не напряжение Бориса. Он глаз с нее не спускал, и его наверняка распирало любопытство, он хотел знать, где была его жена, чем занималась целый день.

Все собрались за столом, Женя усадила сынишку на высокий стульчик рядом с собой. Разрумянившаяся от готовки Наташа накрывала стол.

– Та-дам! – И она водрузила в центр стола большое блюдо с аппетитной курицей. – Уверена, что она пропеклась, я проверяла.

Женя вдруг поймала себя на том, что чувствовала бы себя намного спокойнее, если бы Борис вернулся с работы позже них с Ребровым. Тогда бы он и не знал, сколько часов она отсутствовала.

Как же все это несправедливо! Она вот никогда не требовала от мужа отчета, где он был, с кем встречался и чем занимался в Москве. Конечно, он же адвокат, у него полно разных дел. И он имеет полное право заниматься любимым делом, встречаться с кем угодно, даже с женщинами в ресторанах, называя это деловыми встречами с клиентами.

Женя была, по сути, никем. Просто женой и матерью, и должна сидеть дома, заниматься ребенком и хозяйством. И даже вот сейчас, когда Борис еще не проронил ни слова в ее адрес и лишь бросал на нее подозрительные взгляды, она испытывала чувство вины.

Да, именно! Чувство вины – вот что Борис пытался внушить ей своим поведением. Причем стойкое такое чувство, убивающее отношения и желание близости. Сам виноват! Сегодня она ляжет спать в своей комнате, сошлется на головную боль. Это ли не классика!

– И где это ты сегодня была, Женечка? – спросил как бы между прочим Петр, протягивая ей соус. – Вот, это сливовый соус, я сам его приготовил к курице.

– Помогала Валере, познакомилась с несколькими свидетельницами в детском саду, где работала Алена Карамелова, – бойко ответила Женя, макая нежный кусок курицы в соус. – Мммм… Петр, Наташа, это просто восторг! Очень вкусно!

– Ты молодец, Женя, – с чувством произнесла Наташа. – Вот уважаю тебя за твою целеустремленность! Другая на твоем месте сидела бы дома, как клуша, занималась домом, ребенком, все свободное время спала бы да ела, набирая килограммы, а ты… Ты в отличной форме! Глаза горят! Бодрая такая, серьезная! Не то что я… Все никак не найду себе применение. Зато учусь готовить. Нет, я умею готовить, но хочется развиваться в этом направлении. Подписалась на кулинарных блогеров, они такие вкусные вещи готовят!

– Может, ты прирожденный повар, – подмигнула ей Женя и рассмеялась. Она была благодарна Наташе за то, что та так ловко перевела разговор на другую тему.

Борис, конечно, никак не отреагировал на слова Наташи. Он молча ел, время от времени промокая губы салфеткой, и Женя поймала себя на желании кинуть в него соусник или вилку, чтобы растормошить его, заставить хоть как-то отреагировать, пусть даже и разозлиться, накричать на нее, высказать ей все, что у него накопилось. Видно было, что он сдерживает себя, поэтому и молчит.

Интересно, а как он отреагирует, когда она заявит ему, что будет спать в своей комнате, в том самом личном пространстве, которое им всем так необходимо? Вот у него самого же есть кабинет, куда Женя редко заглядывает, если только ей нужно поговорить с мужем. Она знает, что в кабинете он работает, готовится к процессам, изучает документы, и все уважают его за это, понимают всю серьезность его работы. Петр тоже пишет свой нескончаемый роман в своем кабинете. Хотя так было до появления в доме Наташи. Теперь они обитают там в обнимку, не в силах расстаться. Может, когда-нибудь и Петр захочет уединения, и тогда Наташа, пресытившись любовью и привыкнув к Петру, успокоившись, обоснуется в одной из многочисленных комнат дома, чтобы заняться каким-нибудь своим делом.

У Миши начали слипаться глазки, и няня унесла его в детскую.

Женя сделала несколько глотков красного вина. Задумалась.

«Я устроилась в детский сад нянечкой для сбора информации. Сегодня ночью мне снова надо будет попасть туда. Кто со мной?»

Что, если бы она произнесла это вслух? Как отреагировал бы Борис?

Она так четко и ясно представила себе его реакцию, что мгновенно вспотела, волнуясь: он резко встанет из-за стола и выйдет из кухни, громко хлопнув дверью. Больше того, ее фантазия заставила представить сорванную с петель тяжелую дверь и даже услышать ее грохот во время падения на плиточный пол!

После этого они вряд ли уже помирятся. Женя навсегда уйдет из их спальни и только ради Миши останется в доме, сохраняя брак. Вот такую невеселую картину она себе нарисовала.

На кухню вернулась Соня, Борис предложил и ей немного вина. Она благодарно кивнула.

– Соня, съешьте еще кусочек!

– Мишенька спит, – сказала она, с благодарностью принимая из рук Наташи тарелку. – Спасибо большое!

Мужчины отправились курить на террасу, Женя пошла в детскую, куда почти сразу же вошла Наташа.

– Как дела? – спросила она ее заговорщицким шепотом. – Может, расскажешь?

Она застала Женю врасплох. А что, если…

– Наташа, сегодня ночью мне надо в Москву. Срочно.

– Тебе нужна моя машина? Или хочешь, я сама тебя отвезу?

– Мне нужна ты, твоя помощь и сопровождение. И если Борис проснется и не найдет меня, было бы неплохо сказать, что мы поехали по твоим делам.

– Да это не вопрос, придумаю что-нибудь. Но я должна предупредить об этом Петю.

– Хорошо. Он, к счастью, умеет держать язык за зубами.

– Это так, я знаю. Но больше всех на свете он любит брата. Это я уже поняла.

– Думаешь, проговорится?

– Если увидит, что Борис страдает, что ищет тебя, он не сможет промолчать, захочет его успокоить.

– Тогда что же делать?

– Я могу сказать, что…

И тут они обе поняли, что найти причину, по которой они обе бы сбежали ночью из дома, не вызвав подозрение теперь уже у Петра, проблематично.

В детскую тихо вошел Борис.

– Ты спать сегодня не собираешься? – осторожно спросил он Женю.

– Боря, мне надо в Москву. Сегодня ночью, – набравшись смелости, выпалила вдруг Женя. Как в холодную воду бросилась. – Сидим вот и думаем, как бы это провернуть, чтобы никто не заметил.

– Я могу тебя отвезти, – нервным фальцетом предложил он.

– Правда? Ты серьезно?

– Ну конечно.

Она сначала не поняла, он шутит или издевается над ней.

– Ладно, ребята, вы оставайтесь тут, а я пошла… – И Наташа тактично удалилась.

– Мы же договорились, – со вздохом произнес Борис. И повторил уже медленнее, по слогам: – Мы же до-го-во-ри-лись!

– Ну ладно… – Женя почувствовала, как щеки ее запылали.

– Рассказывай уже, сыщик!