Текст книги "Виртуальный муж"

Глава 8

Спустя сутки после того, как стало известно о смерти Британа, Наташа обратилась с официальной просьбой к Игорю Шубину, чтобы он начал искать убийцу мужа. Но если первый свой визит она нанесла в сопровождении Лиды, то на этот раз она была одна. Чувствовалось, что она не в себе, однако это не помешало ей первой заговорить о гонораре, предложить заплатить авансом три тысячи долларов – это плюс к тем пяти, которые она заплатила ему за то, чтобы он нашел Леву. В агентстве в это время не было никого, кроме Игоря.

– Где же ваша Земцова? – бесцветными губами спросила Наташа, оглядываясь, словно бы ища следы пребывания в приемной хозяйки. – Она тоже будет работать с вами?

– Вероятно, да, хотя она приехала домой с другими целями…

– Ностальгия замучила?

Шубин воспринял ее ироничный тон как способ отвлечения от своих собственных, переполненных отчаянием мыслей. Да, она явно была не в себе.

– Ей надо заняться ремонтом загородного дома, – Шубин счел нужным хотя бы сделать вид, что он нисколько не удивлен тем, каким тоном разговаривает с ним посетительница, и, главное, тем, что она интересуется личной жизнью хозяйки детективного агентства. – Обзванивает ремонтные конторы, ищет бригаду…

– Я могу помочь ей, у меня есть координаты тех мастеров, которые ремонтировали наш дом и квартиру. Это специалисты высокого класса, к тому же не хапуги, вполне приличные люди, с которыми всегда можно договориться.

– Она была бы очень вам благодарна…

Наташа достала из сумки записную книжку и продиктовала Шубину телефон бригадира.

– Пусть скажет, что от меня. Они сделают все по высшему разряду и в очень короткие сроки.

– Наташа, у меня такое впечатление, как будто вы не совсем осознали то, что произошло с вашим мужем.

Она подняла на него глаза.

– А что, заметно, что я как бы лечу?..

Да, это было верно подобранное слово: она летела, летела только в ей известном направлении, и летела стремительно, набирая высоту и рискуя сорваться вниз…

– Возможно, что это заметно не всем, но я чувствую это. Вы словно живете прежней жизнью, ходите по улицам, гуляете со своими малышами, разговариваете вот со мной деловым тоном, как если бы речь шла не об убийстве горячо любимого вами мужа, а об устройстве на работу или покупке квартиры…

– Но я-то думала, что таким образом я хотя бы со стороны кажусь сильной…

– Вы ведете себя неестественно.

– И что же мне теперь делать?

– Дать волю своим чувствам и попытаться осознать наконец, что же произошло на самом деле. Вам будет больно, но это все равно лучше, чем абстрагироваться и жить так, как будто у вас совсем нет нервов. И когда вы наконец осознаете, что Левы нет в живых и что вы его больше не увидите, не поговорите с ним, тогда вас охватит бешеная ярость от несправедливости, и вы начнете соображать, кто же мог убить вашего мужа и как его убийство может быть связано с убийством Инны Зориной.

– Но я же видела труп этой женщины… – покраснела Наташа и отвернулась. – Неужели вы не поняли, что я никогда не видела ее прежде? Да и никто из моего окружения с ней не был знаком. Лида знает всех моих приятельниц и коллег моего мужа – она тоже не узнала эту женщину… Если бы выяснилось, к примеру, что она была продавцом в одном из магазинов Левы, то было бы проще понять, где они могли пересечься и за что их убили… Но я уверена, что эти убийства связаны между собой лишь тем, что совершены из одного и того же оружия, ведь так?

– Так, – вынужден был согласиться Игорь.

– И если смерть этих людей наступила почти в одно и то же время, значит, они находились где-то поблизости друг от друга, и убийца имел возможность застрелить их почти одновременно и одним и тем же способом…

Она рассуждала вполне здраво, но в глаза Шубину не смотрела. Ему показалось, что он понял, в чем тут дело.

– Спрашивайте, я же знаю, что вы хотите меня о чем-то спросить…

Тогда Наташа достала носовой платок, высморкалась и глубоко вздохнула, словно готовясь к неприятному для нее разговору.

– Вам помочь?

– Да… – она опустила голову. – Да, я не знаю, как построить фразу, слова вылетают из головы…

– Вы слышали, что женщина перед тем, как быть убитой, имела контакт с мужчиной. Что есть даже предположение, будто она была изнасилована, так?

– Да, так…

– Вы хотели бы узнать, произвели ли экспертизу следов спермы, обнаруженной в женщине. Может, это сперма вашего мужа?

– Да. Именно об этом я и хотела спросить. Потому что, если окажется, что это сперма Левы, значит, он либо изнасиловал ее, либо они были любовниками, и тогда уже можно будет искать, к примеру, того, кто мог желать им обоим смерти… Тот же бывший муж ее, который живет в Германии, или какой-нибудь другой мужчина, заставший их вместе… Не смотрите на меня так, да, мне нелегко говорить об этом, но я хоть и произношу вслух имя своего мужа, тем не менее представляю рядом с этой женщиной кого-то другого, только не Леву. Больше того, я уверена, что этого не может быть и что эта сперма не имеет никакого отношения к моему мужу…

– Да, вы правы. Я сегодня утром получил результаты экспертизы: Инна Зорина была с другим мужчиной, не с Левой. Да вы и сами об этом догадывались. Все, кто знал вашего мужа, не поверили бы никакой экспертизе, потому что отлично знали его… В этом-то и заключается вся сложность расследования. Если послушать всех тех, с кем мне довелось уже поговорить из вашего окружения… Это Ренат Мустафин, та же Лида Погодина, ваша няня – все они отзываются о вашем муже как о честном и порядочном человеке, не имевшем врагов. Мы сделали запрос и попросили узнать, не обналичивал ли Британ крупные суммы денег, находящиеся на его банковских счетах, чтобы выяснить, не шантажировал ли его кто. Оказалось, что нет, наоборот, его счета регулярно пополнялись, как и ваши…

Наташа горько усмехнулась.

– Никто не тянул денег и с Инны Зориной, мы проверяли. Значит, не в деньгах дело. Но тогда в чем? Если учесть, что ваш муж не был даже знаком с ней, остается только предположить, что они оказались в одном месте совершенно случайно. Напрашивается вывод: она могла оказаться в той компании, где ваш муж провел ночь после того, как попарился в бане… Это сельская местность, вы сами говорили о том, что он звонил вам… Мы проверили и ваш телефон – действительно, вам звонили двадцать четвертого сентября с его номера. Значит, в десять часов вечера двадцать четвертого сентября Британ был жив! Он был, судя по вашим же сведениям, в безопасности, раз решил остаться на ночь… И, наверное, он и правда парился в бане, так как, когда его обнаружили, на нем не было одежды… совсем…

– Как это? А я ничего не знала, – занервничала Наташа. – Как это без одежды? Я-то думала, что ее с него сняли… в морге… он был, выходит, голый?

– Да, как и та женщина…

– Мне неприятно, когда вы говорите о ней! – внезапно вспылила она.

– Я сказал это, чтобы обратить ваше внимание на то, что оба трупа обнаружили в разных концах города, вернее, пригорода, и что погибшие были без одежды. При них не было документов, ничего, что могло бы помочь установить личность. Хотя женщину опознали довольно быстро… Ее соседка забила тревогу, обзвонила кучу своих знакомых в милиции и даже в прокуратуре, описала внешность пропавшей, и когда в посадках случайные прохожие наткнулись на труп, то даже без опознания уже было ясно, что погибшая и есть Инна Зорина… Хотя соседку, понятное дело, пригласили, она опознала свою подружку… Потом обнаружили тело вашего мужа…

– А машина? Где его машина?

– Как, разве вы не знаете? Его машина находится на стоянке рядом с офисом.

– Как… рядом с офисом?.. Разве он отправился в баню с друзьями не на своей машине?

– Выходит, нет… Поэтому нам прежде всего надо выяснить, кто были те люди, которые пригласили его в баню, хотя Ренат Мустафин утверждает, что Британ не стал бы принимать приглашение от незнакомых ему людей. К тому же не было такой необходимости париться с кем бы то ни было ради бизнеса, как это иногда бывает с деловыми людьми… И речи не шло о возможных новых партнерах, расположения которых он мог бы добиваться, – Лева уже ни в ком особо не нуждался. А с теми чиновниками, с которыми они делали общее дело, он встречался регулярно в постоянной компании, где всегда они были вместе с Ренатом. Но в ту ночь компания не собиралась и тем более не парилась.

– Да-да, – проговорила Наташа рассеянно, – я понимаю… Я знаю этих людей, они приходили к нам домой, мы принимали их, когда у Левы был день рождения… Вполне приличные люди. Лева еще говорил, что это узкий круг… То есть им больше никто и не нужен. Чиновники же не имеют права заниматься бизнесом, вот они и отдавали свои деньги Леве, а он расширял «Калину»… Насколько мне известно, там не было никаких конфликтов… Я уже говорила Лиде, что думаю об убийстве Левы…

– Вы все-таки кого-то подозреваете?

– Теперь, когда экспертизой подтверждено, что мой муж и эта особа не были любовниками, я просто уверена, что их убил какой-то отморозок. Наркоман.

– Будем искать…

Наташа посмотрела на него чуть ли не с жалостью, и он понял этот взгляд: она не верила в то, что он способен найти убийцу ее мужа.

– Вас проводить? – Шубин встал и подал ей руку.

– Нет, я сама… Мне же теперь не на кого будет опереться, поэтому надо приучаться жить одной… Детей поднимать… Ренат поможет…

Она сказала это таким тоном, как если бы собиралась сказать: бог поможет…

Игорь закрыл за ней дверь и позвонил Земцовой.

– Привет. У меня только что была Наташа Британ. Мы поговорили, я рассказал ей об экспертизе…

– Понятно… У тебя есть какой-то план? Ты уже знаешь, как действовать?

– Нет. Ты еще не нашла мастера?

– Пока нет.

– Тогда записывай телефон – Британ решила тебе помочь и посоветовала своих мастеров.

– С чего бы это? Ну ладно, давай… Бедная девочка…

Игорь продиктовал ей номер телефона.

– Женька куда-то пропала, прихожу утром, а ее нет…

– Думаю, она решила проявить инициативу и отправилась к той самой соседке Зориной, которая подняла панику, благодаря чему труп был так быстро опознан… Знаешь, я на месте Жени сделала бы то же самое. Почему это все решили, что мотив убийства Левы связан именно с ним? Его могли убить как свидетеля убийства Зориной, которая и была главным действующим лицом драмы. Она все-таки дама состоятельная, за ее спиной неудачный брак с немцем… Почему она вернулась в Россию? Почему не осталась в благословенной Германии?

– Но Женя могла хотя бы поставить меня в известность.

– Не злись. Девочка набирает обороты, ей хочется немного свободы и самостоятельности. Если хочешь, мы можем сегодня с тобой пообедать.

– За тобой заехать?

– Заезжай…

Он положил трубку. Сердце его колотилось, как если бы Земцова только что согласилась выйти за него замуж. А ведь она всего-навсего согласилась пообедать с ним. Его чувства к ней обострились, и это доставляло ему одни лишь страдания. Он знал, чувствовал, что все это временно, ненадолго…

Глава 9

Женя позвонила в дверь соседки Зориной, как если бы вошла поздней холодной осенью в ледяную реку… Убийство, расследованием которого она занималась, оказалось громким, двойным и получило огласку в городе. Она не была уверена, что Валентина Котова, увидев ее, такую молодую и неопытную, вообще станет с ней разговаривать… Судя по тому, что Женя слышала от Шубина, именно бурная деятельность Котовой позволила так быстро опознать труп Зориной. Она подняла на ноги чуть ли не всю городскую милицию вместе с прокуратурой! Кто она такая? Может, у нее большие связи? Сколько же ей лет? Где она работает? Женя не знала о ней пока ничего. Просто нажала на кнопку звонка и даже съежилась от нехороших предчувствий и непонятного страха.

– Кто там? – раздалось за дверью.

– Моя фамилия Жукова, мне надо поговорить с Валентиной Котовой по поводу соседки, Зориной Инны Павловны…

Дверь тотчас распахнулась, и Женя увидела перед собой маленькую пухлую особу с круглой головой, покрытой оранжевыми тугими кудряшками. Желтый халат, розовые тапочки, на носу – круглые смешные очки. На вид ей можно было дать лет двадцать, не больше.

– Это я Котова, – ответила она тоненьким жирным голоском. – Проходите. Я рада, что кто-то вообще занимается этим делом… Во всяком случае, я сделаю все возможное, чтобы найти убийцу Инны… Вы из прокуратуры?

– Нет, я работаю в «крымовском» агентстве, может, слышали?

– Конечно, слышала. Только не понимаю, кто вас мог нанять? Стужин, что ли?

– Нет, вы не так поняли: нашему агентству поручили найти убийцу Британа…

– Понимаю. Действовал же один убийца, следовательно, вычислив убийцу Британа, автоматически находится убийца Инны. Все правильно. Как я уже сказала, буду только рада помочь следствию. Проходите, пожалуйста…

Квартира, захламленная старой мебелью, пыльными вазами с не менее пыльными засохшими растениями (среди которых были уродливо выгнутые листья папоротника, похожий на бельмо лунарий, хрупкий терракотовый физалис и увядшие цветы гортензии), пропиталась к тому же застарелым запахом табака, кошачьей мочи и несвежей пищи.

– Я была подругой Инночки, – вещала громко, как на собрании убежденных активистов-коммунистов, хозяйка огромной и неуютной квартиры, предлагая посетительнице расположиться в одном из глубоких, продавленных до самого пола кресел с пучками кошачьей шерсти на бледных шелковых подушках. – Мы дружили с ней до Германии, она во мне души не чаяла, мы были с ней как сестры… А уж когда она бросила своего Гансика…

– Кого-кого? Какого еще Гансика?

– Да это я так, – улыбнулась эта маленькая яркая женщина, показывая, как ни странно, белоснежные маленькие зубки и премило морща выпуклый лобик. Огромные голубые глаза ее светились умом, но очень специфичным – так светятся глаза фанатиков или шизофреников. – На самом деле ее мужа звали Макс Гупель. Он – породистый немец, приятной наружности, умный, богатый, добрый. Но вся беда заключалась в том, что Инночка его не любила. Они познакомились через Интернет, это я нашла его в сайте знакомств, заставила Инночку написать ему. Она знала немецкий как свой родной – ее отец был военный, и они больше пяти лет прожили всей семьей в Германии. Вообще-то, семья Зориных – еврейская, и им ничего не стоило уехать туда впоследствии насовсем, но что-то у них не получилось… Родители Инночки расстались, разъехались, а она осталась жить здесь, одна… Вела замкнутый образ жизни, ни с кем не встречалась, короче – прозябала… А ведь она очень красивая была, очень…

Глаза Котовой наполнились слезами.

– Это я во всем виновата, – она внезапно разразилась слезами. – Если бы не этот дурацкий сайт, не это знакомство и не этот дурацкий брак, она была бы счастлива, вышла бы замуж за какого-нибудь местного шофера и нарожала детей… Во всяком случае, была бы жива. Но я хотела ей только счастья… Постоянно твердила ей, что она достойна лучшей жизни, лучшего мужчины… Когда Макс приехал сюда в первый раз и увидел Инну, нам всем сразу стало ясно, что они поженятся. Он немного владел русским… Так вот, он в первую встречу купил ей шубу, кольцо и компьютер, потом, спустя две недели после его отъезда, прислал ей письмо, в котором сделал предложение, затем последовал вызов в Германию, Инна уехала туда… Они поженились. Хотите я покажу вам фотографии, которые она присылала мне по Интернету? Идемте!

Женя вдруг поняла, что не произнесла еще ни слова. Но молча последовала за Валентиной в забитый книгами и офисной техникой кабинет. Котова включила привычным движением компьютер и принялась энергично щелкать по клавишам. Вскоре на экране замелькали кадры из красивой заграничной жизни: особняк, на крыльце которого стоят, обнявшись, худощавый, неопределенного возраста блондин и стройная молодая женщина («Это Инночка с Максом»); роскошное белоснежное авто («Мерс», который он ей подарил к свадьбе»); вид спальни – широкая кровать, заваленная подушками, среди которых в пижаме заспанная Инна («Ей здесь нездоровится»).

– Валентина, почему она вернулась сюда? Неужели ей было там так плохо?

– Макс очень хорошо к ней относился… Но потом она поняла, что у него, помимо нее, есть еще парень… Понимаете, Макс – бисексуал. Вот, собственно, и вся причина. Конечно, если бы Инночка была жива, я никогда бы не посмела это никому рассказать. Но ее нет, и я страстно хочу выяснить, кому понадобилась ее смерть…

– Вы не знаете, Макс тяжело переживал их разрыв?

– Знаю, Инночка мне рассказывала – да, очень тяжело. Он сентиментальный парень, чувствительный. Но он слишком многого хотел от нее: чтобы она продолжала оставаться его женой, родила ему ребенка и чтобы позволяла ему еще и спать со своим дружком. Будь Инночка помудрее, она бы оставила все как есть. Все-таки там она была богата, к тому же она никогда не любила Макса. Спрашивается, ну дался ей этот бисексуал? Подумаешь?! Жила бы в свое удовольствие, может, нашла бы со временем другого, нормального Гансика… Так нет, разорвала все отношения… Правда, приняла от него деньги, разместила в Немецком банке. Словом, вернулась не с пустыми руками. Но в душе-то – пустота! – Валентина стукнула себя в полную, выпирающую из распахнувшегося халатика грудь. – Я приняла ее как родную, помогла пережить кризис… Водила ее по театрам, концертам, знакомила со своими друзьями-театралами, в частности с вдовцом-кардиологом, – словом, развила бурную деятельность, чтобы только она немного пришла в себя… И она, как мне кажется, вернулась в норму. Посвежела, на лице ее заиграла улыбка, и она снова стала прежней Инночкой Зориной…

– Она с кем-нибудь встречалась?

– В том-то и дело, что нет! Я почему и забила тревогу, когда она не вернулась из магазина, что никто, кроме меня, ее так хорошо не знает! Она непременно должна была вернуться домой. В тот день мы после завтрака (я приглашала ее к себе доесть торт, который оставался у меня с дня рождения) покурили с ней, выпили еще по одной чашке кофе, потом она сказала, что у нее дело в городе, что она хочет купить какую-то книгу… Да и мне пора было отправляться на работу…

– А вы где работаете?

– Я – косметолог в фитнес-центре «Селестина», – важным тоном ответила она, как если бы представилась по меньшей мере хозяйкой этого самого дорогого фитнес-центра. – Думаю, вы слышали…

Вот теперь Женя поняла, откуда у Валентины связи и та самоуверенность и напористость, с помощью которой она подняла на ноги влиятельных лиц города, заявив о пропаже своей соседки-подруги. Видимо, все они ее клиенты, которым она делает чистку кожи, маску для лица, массаж.

– Да-да, конечно…

– Так вот… вечером она не объявилась, ночью – тоже… Я сразу поняла, что с ней что-то стряслось. Понимаете, она не такая, она непременно бы позвонила мне, потому что знала, что я волнуюсь. Я была очень привязана к Инночке…

– Извините меня, Валентина, но скажите: в каких отношениях вы были с Инной?

– В смысле?

Вместо того чтобы спросить ее прямо, не лесбиянки ли они, Женя, злясь на себя за нерешительность, просто промолчала. Но Валентина была умна и все схватывала на лету.

– А… понятно. Я была бы счастлива быть с ней, жить с ней, потому что я люблю женщин, но она, к моему несчастью и разочарованию, предпочитает мужчин. Она – нормальная в отличие от меня.

– Первый раз слышу, чтобы представительницы вашего меньшинства считали себя ненормальными, – искренне удивилась Женя такой откровенности.

– Понимаете, мне было бы куда проще жить как все. Но, видимо, господь наделил меня какими-то редкими качествами. Не скрою, они мешают моей жизни, постоянно способствуют возникновению на пустом, казалось бы, месте каких-то трудностей. А это, знаете ли, отвлекает.

– Инна знала о том, какие чувства вы к ней испытывали?

– Знала, но относилась к этому спокойно, не без иронии, конечно. Да и вообще она была себе на уме. У нее часто был очень задумчивый вид.

– У вас есть ключи от ее квартиры?

– Да, безусловно. Хотите, я покажу вам ее квартиру?

– Конечно, хочу.

Валентина легко, несмотря на свое пышное тело, поднялась с низкого кресла, плотнее запахнула на груди халат и направилась в переднюю, где привычным (как если бы она делала это часто и в течение длительного времени) жестом точно зацепила длинным красным ноготком связку маленьких блестящих ключей с гвоздика, поймала на лету и опустила в карман.

– Ловко вы это…

– Привыкла. Когда Инна жила в Германии, я часто бывала в ее квартире, ухаживала за цветами. Это меня сама Инна просила, чтобы квартира не лишилась, как она выражалась, человеческого духа. Она словно знала, что все равно вернется домой.

Женя проследовала за словоохотливой Валентиной из ее квартиры в жилище погибшей Зориной, расположенное прямо через стенку, за соседней дверью.

Котова быстро отперла все замки и вошла в квартиру первая. Замерла на пороге, словно прислушиваясь, нет ли там кого, самой хозяйки, к примеру… Такое, во всяком случае, было у нее лицо.

– Мне постоянно кажется, что в квартире кто-то есть, я слышу иногда шаги за стенкой, голоса… Скорее всего, мне все это или снится, или же эти звуки доносятся из квартиры, расположенной этажом ниже, но все равно как-то неприятно, жутковато… Пойдемте, не бойтесь, я и сама боюсь… – она хрипловато и жутко рассмеялась. – Здесь все так, как было, когда она уходила отсюда в тот роковой день…

Квартира в это пасмурное утро казалась совсем темной, синей, с продолговатыми унылыми тенями на стенах. Вспыхнул свет, и все вокруг заиграло блеском новой мебели, еще пахнувшей магазином тканью, свежим душистым паркетом, лаком и слегка… кофе. Красивая чистая квартира с признаками недавнего дорогого ремонта. Хозяйка предпочитала традиционный английский стиль современному безликому и холодному дизайну. На окнах – густые, в розочках, портьеры, мягкие диванчики, обитые толстым, тоже в розочках, гобеленом, ярко-розовый с голубым и зеленым ковер под круглым столиком, окруженным изящными стульями с гнутыми ножками и мягкими, в полоску, сиденьями.

– Она где-нибудь работала?

– Нет, нигде. У нее было несколько учеников…

– Немецкий?

– Да, но занималась она этим от скуки. Понимаете, она была богата и могла позволить себе многое из того, чего не можем позволить себе мы… – Котова снова улыбнулась, на этот раз, видимо, желая подчеркнуть, что хотя бы в этом они сходятся, в отличие от образа жизни богатенькой соседки. – Ведь нам с вами приходится работать.

– У нее была мечта? Чего она хотела в жизни? Чем занималась, чем увлекалась? Может, она была влюблена?

– Ха-ха-ха! Это я насчет ее влюбленности. Вы просто не знали Инну. Знаете, мне трудно представить себе мужчину, который бы ей вообще понравился. Ведь Гансик ее очень красив, импозантен, просто сказка, а не мужчина… Заметьте, – она раздула ноздри, как человек, который сильно нервничает и не может это скрыть, – и это говорю вам я! Мне бы, по-хорошему, ненавидеть его, но я в глубине души эстетка… Мне нравится окружать себя красивыми вещами… и людьми… В этом мы с Инночкой были схожи…

Женя с усмешкой подумала о том, что применительно к квартире Котовой даже сама мысль об эстетике недопустима – настолько там все убого, жалко и безвкусно, не говоря уже о полном отсутствии гигиенических норм.

– Кстати, а где ваша кошка? – она вдруг только что поняла, что за все то время, что провела в квартире Валентины, не увидела ни одного животного.

– У меня их было пять. Три дня тому назад сосед-идиот отравил их, подсыпав в «Вискас» отраву. Он сам мне об этом рассказал, еще и обозвал при этом ненормальной… Но бог его накажет… Что касается пристрастий Инны, то вот так определенно и не скажешь… Она просто жила, много читала, гуляла по улицам, иногда покупала путевку куда-нибудь за границу и отправлялась туда, причем совершенно одна. Привозила оттуда фотографии…

– Вы знаете, где она хранила их?

– Да вот же, целая полка с альбомами!

Она сняла с полки несколько больших альбомов и разложила на столе.

– Вот смотрите… Это она в Испании…

Женя листала страницы в надежде увидеть рядом с довольной и счастливой Инной (какой она выглядела практически на каждом снимке) мужчину, но та всегда была одна, если не считать компании какого-нибудь местного жителя, позирующего то с попугаем, то с обезьянкой, то просто демонстрирующего накаченное тело или особую татуировку. Так что ревнивая в этих вопросах Валентина не заблуждалась относительно того, с кем отправлялась в очередное путешествие ее красивая и желанная соседка.

– Неужели ей не хотелось иметь детей?

– Хотелось, она сама мне много раз в этом признавалась, но у нее что-то не получалось, хотя по гинекологии у нее было все в порядке… Да и как могло что-либо получиться, если она жила одна, ни с кем не встречалась…

Женя, извинившись, спросила разрешения зайти в туалет. Валентина сама открыла ей дверь ванной комнаты, занимавшей почти треть квартиры.

– Я не предполагала… – Женя с удивлением разглядывала огромное, выложенное цветной мелкой плиткой помещение, в котором, помимо джакузи и унитаза с биде, находился маленький бирюзовый бассейн, сейчас пустой.

– Она же превратила две квартиры в одну, отсюда и масштаб, размах!

– Ну и ванная!

Оставшись одна, Женя первым делом бросилась к корзине с грязным бельем. Мало ли что говорит о своей одинокой и богатой соседке Валентина Котова, ревнивая собственница, которая пасла Инну и следила наверняка за каждым ее шагом. Да может, Инна терпеть ее не могла и всячески скрывала свою личную жизнь. Женя достала из кармана тонкий полиэтиленовый пакет и бросила туда пару выуженных из корзины трусиков Инны, затем, тщательно осмотрев одну из простыней, обнаружила на ней пятна, похожие на сперму, и принялась аккуратно и туго скатывать ее, чтобы уложить уже в другой пакет. Потом она, включив воду, чтобы устроить шум, открыла окно и, убедившись, что внизу лишь мокнущий под дождем заросший кустами палисадник, выбросила туда свои трофеи. Затем окно закрыла, воду выключила и вышла из ванной как ни в чем не бывало. Валентина курила на кухне.

– Скажите, Валентина, а кто такой Стужин, которого вы упомянули сразу, как только я представилась… Вы еще предположили тогда, что это он нанял нас…

– Стужин? – лицо Валентины приняло кислое выражение. – Борис Стужин – это ее однокурсник, с ним вместе они учились в универе на филфаке. Неприятный и нудный мужик, таскался к ней за книгами, кассетами, дисками… Борис был в нее влюблен, но знал, что он ей до лампочки. Да, они общались, ходили иногда в театр, на выставки – у него много друзей-художников, но все это было несерьезно…

– Он женат?

– Нет, он был просто помешан на Инке еще с университета. А когда она вернулась из Германии, так он вообще чуть с ума не сошел от радости… Но она не особо-то его привечала…

Женя поблагодарила Котову за все и довольно тепло с ней распрощалась.

– Вы знаете, что Макс Гупель, должно быть, уже в Саратове?

– Гансик? И что ему тут надо?

– Его вызвали в связи с убийством его бывшей жены. Кроме того, насколько я понимаю, кроме него, Инну и похоронить-то некому…