Текст книги "Красные искры света"

– Заходи ко мне, – послышался мне вслед ее веселый голос. – Ты прикольная.

– Зайду, – пообещала я и резко открыла дверь. Не знаю, что было виной всему – то ли неожиданный заряд бодрости от энергетического травяного настоя Арины, то ли моя собственная невнимательность, которая обычно была мне несвойственна, но этой самой дверью я едва не угодила по лицу немца. Он в одиночестве возвращался на кафедру, держа в руке стаканчик кофе. И в тот момент, когда Карл хотел открыть дверь, ее распахнула торопящаяся я.

Его спасла ловкость – мужчина успел отскочить. Только вот кофе из пластикового стаканчика особой сноровкой не отличался, а потому пролился на светло-голубую рубашку с закатанными рукавами.

– Простите, – застыла я, словно статуя.

На его груди расплылось отвратительное грязно-коричневое пятно – по всей груди. Несколько потеков устремились вниз, к животу.

– О боже, – только и смогла вымолвить я, спешно доставая салфетки из сумки. Он молча взял их, попытавшись оттереть кофе от рубашки. Естественно, безуспешно.

Что же ты за идиотка, Настя?

Я думала, немец устроит настоящую истерику, разозлится, начнет кричать, возмущаться, но он воспринял произошедшее с воистину буддийским спокойствием.

– Прошу, простите, герр Ротенбергер. Я не подумала, что за дверью может кто-то быть, – спешно заговорила я, от волнения перейдя на его родной язык. – Надеюсь, вы не сильно обожглись?

– Вы неплохо говорите по-немецки, – с удивлением глянул на меня Карл.

– Учила его со школы, – пояснила я с волнением в голосе. С одной стороны, рядом с этим человеком в груди просыпались давно забытые смутные, смазанные чувства, а с другой – было ужасно неловко. – Простите, – в третий раз извинилась я. – Я оплачу химчистку.

Он вдруг внимательно посмотрел мне в глаза – так, словно собирался увидеть, какого цвета у меня душа. Кажется, то, что он увидел, его удовлетворило.

– Перестаньте извиняться, – попросил немец. – На работе у меня всегда есть запасная рубашка. Да и кофе не был горячим.

– Что тут за катастрофа? – с любопытством спросила Арина. Она узрела пятно на груди Карла и все сразу поняла. – Забавно, – хмыкнула девушка.

Я одарила ее сердитым взглядом – ничего забавного я во всем этом не видела.

– Думаю, мне стоит переодеться, – уже на русском сказал Карл и двинулся в кабинет. – Химчистка не нужна, – бросил он мне через плечо.

– Нужна, – заупрямилась я. – Я все оплачу.

– Лучше покажите мне город, – сказал Карл спокойно. И дверь за ним захлопнулась.

– Вот дерьмо, – не сдержалась я, чувствуя себя отвратительно.

Проходившие мимо студентки с удивлением посмотрели на меня, но я проигнорировала их взгляд, накинула сумку на плечо и спешно пошагала прочь.

Голова вновь кружилась.

Карл закрыл дверь на ключ, торчащий в замке, и, ни слова не говоря, стал расстегивать рубашку – методично, пуговица за пуговицей. Он снял ее и сложил на стуле в аккуратный квадрат, а после достал из своего кожаного портфеля другую рубашку – точную копию этой. При этом помятой она не выглядела, чему явно способствовала легкая бытовая магия

Вид у немца был совершенно безразличный, словно подобное с ним происходило не раз.

– Переодеваетесь перед женщиной? – с усмешкой спросила Арина на немецком, наблюдая за ним. Она нисколько не стеснялась, скорее, забавлялась. Да и смотреть на немца было приятно: загорелый, подтянутый, с развитыми мышцами и с широкой в плечах спиной, он был довольно-таки неплох. Арине захотелось вдруг узнать, каким Гончий Черной королевы может быть в более интимной уединенной обстановке. Смогут ли ее ногти оставить следы на его спине?

Наверняка.

– Не считаю членов Ордена мужчинами и женщинами, – отвечал равнодушным голосом Карл. Ведьма мрачно на него глянула. К сожалению, Ротенбергер не был тем человеком, с которым она могла бы позволить себе вольности.

– Впрочем, вы бы сгодились на одну ночь, – продолжал Карл довольно вежливым тоном.

– Вы слишком щедры, – хмуро сказала Арина. Если бы это был обычный маг, она бы ему вмазала – без применения волшебной силы. Кулаком в наглую морду.

– Обращайтесь за моей щедростью, фрау ведьма, – подошел к зеркалу мужчина, поправляя воротник.

– Вы предпочитаете только ведьм из Черной Розы? – полюбопытствовала Арина.

– Я предпочитаю женщин, которые мне нравятся. И не слишком ли личные вопросы ты задаешь мне, ведьма? – вдруг вкрадчиво спросил он, медленно приближаясь к Арине.

Карл будто изменился. Его лицо оставалось прежним, только вот взгляд стал жестким. Он почти нежно взял ведьму за подбородок одной рукой, вторую запустил в густые черные волосы и заглянул в ее глаза.

Атмосфера тоже изменилась – стало жарче, и окна постепенно стали запотевать. Мигнул свет. Кондиционер, компьютер – вся техника отключилась разом. Тени пропали – как спрятались.

– Твой брат, что пасется тут неподалеку… Я не забыл, кто уничтожил мой «Поиск времен», – тихо-тихо проговорил Ротенбергер.

Смелая Арина с ненавистью глядела на мужчину, не в силах пошевелиться.

– Два года почти прошли… Зимой сила вернется ко мне, – прошептал Карл, каким-то чудесным образом перевоплотившись из интеллигентного преподавателя-немца в Гончего Черной Королевы. – И я сделаю, что обещал.

Карл обещал убить Меркурия.

– Передай ему, – склонился к лицу Арины Карл; его губы почти касались ее бледной щеки. – Пусть бежит уже сейчас. Верный пес Ее Величества найдет его.

Он ласково коснулся ее губ, словно они были не врагами, а влюбленными, и ведьму окутало странное чувство – дикая смесь ненависти и желания, однако Арина сдержалась и не ответила на поцелуй, даже когда Карл слегка прикусил ее нижнюю губу.

Арина обожала кусаться.

– Славная девочка, – тихо сказал Карл. – Может быть, тебе повезет, и ты действительно сгодишься на одну ночь.

– Уберите руки, – проговорила ведьма тихо.

– Да, конечно, – вновь стал самим собой немец. – Простите за вольность.

Он вновь подошел к зеркалу, которое, как и окна, слегка запотело.

– Передавайте великому князю, что я безмерно рад столь явному вниманию к моей скромной персоне. Не думал, что кроме явной слежки князь пошлет своих людей даже на место моей человеческой работы.

– Мы ценим гостей города, – смиренно сложила руки на груди Арина.

По тонким губам ее скользнула змеиная улыбка. Пусть думает, наивный, что Арина устроилась работать в университет исключительно из-за него. Хотя целью ведьмы была Хранительница. Анастасия Мельникова.

Странно, конечно, вышло, что волею судьбы тот, кто охотился на Хранительницу, сам того не ведая, нашел ее. Великий князь объяснял это тем, что по каким-то причинам линии судеб некоторого количества людей и магов переплелись, образуя странные узоры. Ответ, как говорил Август, стоило искать в мире духов.

Он же и дал наказ умеренно провоцировать немца. Князь очень хотел поймать его за руку. Например, когда тот явится убивать Меркурия.

Закрытую дверь подергали с другой стороны.

– Странно, закрыто, – послышался озадаченный голос Бориса Арнольдовича. На всякий случай он постучался.

– Вы закончили? Я могу открыть дверь? – спросила Арина так, словно ее только что не оскорбляли.

– Да, конечно, – заправил рубашку в брюки Карл.

Арина повернула ключ и распахнула дверь, за которой стояли заведующий кафедрой и еще несколько преподавателей. Незаметно она ловким движением расстегнула первые две пуговицы блузки и неправильно застегнула верхнюю, и это выглядело так, словно девушка второпях одевалась.

– А чем это вы тут таким занимаетесь? – широким шагом вошел в кабинет Борис Арнольдович. Естественно, он тотчас заприметил и Карла, и его рубашку, и неправильно застегнутую пуговицу Арины, и ее слегка растрепанные волосы, и развеселился, сделав определенные выводы. Зато его супруга лишь поджала губы и многозначительно переглянулась с коллегами, дамами весьма серьезными и высоконравственными.

– Да так, – ослепительно улыбнулась Арина Борису Арнольдовичу. – Случайно закрылось.

– Однако, – пробормотал удивленно заведующий кафедрой, заметив вдруг, что окна несколько запотели. Но быстро пришел в себя.

– Как вам у нас, герр Ротенбергер, нравится? – осведомился Борис Арнольдович весело. – Вас уже ждут не дождутся студентки. Уже спрашивали, у каких групп вы будете вести немецкий.

– И я жду знакомства со своими студентами, – отозвался немец. Его акцент дамы-преподавательницы сочли весьма интересным, впрочем, как и внешность. Да и вообще, это же настоящий иностранец! Не обремененный узами брака к тому же!

Завязался разговор, плавно перетекший на международные проблемы образования. Карл Ротенбергер, впрочем, старался больше слушать, нежели говорить. Дамы-преподаватели нашли это качество одним из признаков интеллигентности гостя.

– Пуговицу застегните, – между делом прошипела Диана Вячеславовна Арине на ухо. – Позорище.

– Ох, даже не знаю, как так вышло, – сказала ведьма, выполняя указание.

Она была довольна, что о них двоих сложилось именно такое мнение.

Аккуратно провоцировать Гончего – пожалуйста! Только не подавитесь!

Вскоре обо всем, что происходило сегодня на кафедре литературы, знал Август – Арина должна была ежедневно докладывать ему, как обстоят дела.

Тот, в свою очередь, связывался с Командором – Тимофеем Реутовым, бывшим Хранителем браслета, который, дабы сохранить артефакт в безопасности, добровольно взял на себя роль того, кто отвлечет внимание Гончего от своей племянницы. Уже больше года он постоянно менял города и страны, путешествуя вместе с охраной, зная, что рано или поздно Гончий выйдет на него, как когда-то на его Двойника.

Известие это Реутова не обрадовало.

– Как же это случилось, князь? – осведомился он, глядя на тонкое, обрамленное белыми вьющимися волосами лицо Августа. Разговор велся через артефакт связи, созданный техномагами Ордена, который транслировал прямо в воздух картинку с собеседником, позволял не только видеть его и слышать, но и касаться, а также передавать небольшие предметы. Для Реутова самым большим плюсом был тот факт, что подобная связь была отлично защищена, и через нее нельзя было отследить его местоположение.

– Понятия не имею, – несколько раздраженно отвечал Август. Синие, словно сапфиры, глаза его блеснули. – Через свою ясновидящую Гончий узнал о том, что Хранитель артефакта находится в университете, поэтому сам Карл, его ученики и еще несколько розианцев в качестве студентов и преподавателей обосновались в альма-матер. Не беспокойтесь, ваша племянница под нашей защитой.

Он откинулся на спинку высокого, похожего на трон, кресла – Август находился в своем полутемном кабинете. А вот его собеседник – в ярко освещенном солнцем номере отеля с шикарным видом на морское побережье.

– Очень надеюсь, – процедил сквозь зубы Реутов. – Что с ее Двойником? – задал дежурный вопрос он. И получил дежурный ответ:

– За Двойником так же ведется наблюдение. Наш человек всегда рядом с ним. Да, пока не забыл, – вспомнилось Августу. – Ваша супруга рвется помочь Хранителю, но не стоит забывать случай с Юлианой Кольбовой.

– Я решу этот вопрос, – сухо отвечал Тимофей. – А вас прошу решить вопрос о нахождении третьего артефакта, – имел он в виду кольцо. – И расследование…

– Оно продолжается, – отозвался Август официальным тоном. – Мы делаем все возможное. Ротенбергер попытается убить Меркурия. Попытаемся взять с поличным.

Они попрощались, и связь между ними прервалась. Изображение князя померкло и растворилось.

Реутов потер переносицу.

– Как вам наш «Ловец»? – спросил на английском негромкий мужской голос, принадлежащий стоящему у французского, во всю стену, окна мужчине лет семидесяти. Август не видел его. Между тем этот полный невысокий мужчина в возрасте, чья голова была убелена благородными сединами, являлся Великим Артефактором Ордена. С виду он казался благообразным дедушкой-библиотекарем в очках на цепочке, однако защитных и боевых артефактов на нем было как на десятке офицеров Патруля.

«Ловцом» звался тот самый артефакт связи, который больше походил на современный сенсорный телефон.

– Удобно и безопасно, – скупо похвалил Реутов.

– Это лишь только начало, – опираясь на трость, подошел к дивану Великий Артефактор. – Наши лучшие техномаги ведут разработки артефактов, которые смогут связывать два временных пласта между собой. Проще говоря – настоящее и прошлое. Или настоящее и будущее. Каково, а? Впрочем, я хотел спросить другое. Не пора ли поменять Хранителя?

– Нет. Пока еще рано. Ротенбергер скоро начнет искать меня, – отозвался Реутов и усмехнулся. – Пусть ищет.

– Надеюсь, командор, вы не пожалели, что передали браслет своей племяннице? В конце концов, если Карл доберется до нее, то просто избавится без обряда передачи.

Тимофей кивнул. После смерти Хранителя артефакты обычно передавались по праву «пролитой крови». Тот, кто убил, становился новым хозяином артефакта. Это был самый простой способ заполучить нужную вещь, наделенную магической силой, если, например, по каким-то причинам не было возможности совершить энергоемкий обряд передачи, который два года назад проводил Август.

– Быть может, случится так, что нам самим – ради высшего блага – придется пожертвовать вашей племянницей, – осторожно продолжал седой мужчина. – Многие из нас ради всеобщего счастья и безопасности жертвуют и собой, и своими любимыми, и детьми, и братьями, – очень мягко напомнил он Реутову, стальные глаза которого смотрели в одну точку.

– Я готов на все, Великий Артефактор, и вы знаете это. Но, надеюсь, до этого не дойдет, – отвечал мужчина. – И все закончится наказанием Гончего. – Его губы тронула легкая улыбка.

Устранить Карла Ротенбергера, за спиной которого стояла сама Черная Королева, было невозможным, а потому Орден решил довольствоваться хотя бы малым – отдать Карла на суд Лиги Орлов. Для этого, правда, требовалось собрать доказательства его незаконной магической деятельности, чем адрианиты филиала, которым руководил Август, и занимались. Однако Ротенбергер был человеком не только умным и хитрым, но и весьма осторожным. Он нигде не оставлял своих следов. Устранял свидетелей. Не давал ни единого повода для того, чтобы его можно было в чем-то подозревать. Даже находясь в городе, он имел официальную причину – создание базы Черной Розы в этом регионе в связи с тем, что розианцам требовались ученики – одаренные магией дети, которых в этой части мира стало рождаться больше, чем в других. Карл Ротенбергер был полноправным уполномоченным представителем Черной Королевы, и никто не мог предъявить ему каких-либо обвинений. Он даже взял себе в ученики двоих детей – ту самую обладательницу прозеванного Орденом кулона и будущего техномага. И, как положено учителю, не только занимался с ними, но и привозил на ежегодные экзамены.

– Нам на руку, что, пока что Ротенбергер не знает, – артефакты Славянской тройки привязаны к городу. Куда бы ни уехал Хранитель, его будет тянуть назад.

– Я помню это, – усмехнулся Реутов. – Девчонку-Хранительницу тоже притянуло назад. Почему это происходит? – поинтересовался он.

– Место силы, что питает Славянскую Тройку, где-то неподалеку. Быть может, это захоронение Вольги. Или его личное место силы когда-то. Мои люди еще не выяснили этого, – отвечал спокойно Великий Артефактор. – Как бы то ни было, все три артефакта находятся в пределах определенного радиуса не более двухсот километров.

Они разговаривали еще почти час. И когда убеленный сединами пожилой мужчина покидал номер, Тимофей самолично провожал его до двери, за которой стояла охрана.

– Я сделаю все, что будет в моих силах, Великий Артефактор, – с уверенностью в голосе произнес Реутов на прощание.

* * *

Встретиться один на один с Карлом мне удалось только спустя несколько дней, во вторник. Случай с рубашкой все никак не вылетал у меня из головы, и перед иностранным гостем до сих пор было неловко. Да и, честно говоря, меня к нему ужасно манило. Когда я пару раз видела его издалека, сердце мое уже вполне так традиционно начинало биться быстрее, а меня саму начинали одолевать разные то ли сомнения, то ли фантазии: а не он ли спас меня тогда, в школе, во время взрыва газа?

Если верить логике, то это не мог быть Карл. Скорее всего, виною всему были мои ассоциации и собственные тайные желания – я хотела увидеть в немце тот самый образ героя-спасителя, в который влюбилась. Мозгу надоело, что его хозяйка испытывает чувства непонятно к кому – то ли к мечте, то ли к иллюзии, то ли к фантазии. И потому, узрев Карла, внешне похожего на мужчину, спасшего меня, мозг радостно попытался перенастроить мои чувства на него.

Кажется, у мозга это хорошо получалось, и он ликовал. А вот сердцу подобный поворот дел не очень-то и нравился.

Узнав у Арины расписание Карла, я все-таки нашла время и подкараулила его после семинара с второкурсниками. Из аудитории он выходил в компании восторженных студенток, которые, видимо, разглядели в статном высоком черноволосом мужчине своего идеального преподавателя. Они восторженно смотрели на него, щебетали что-то, смеялись, а он был словно само спокойствие – этакая скала, которая разрешала звенящим ручейкам бежать рядом со своим подножьем.

– Завидую, у нас английский, а не немецкий, – проговорила стоящая рядом со мной красноволосая девчонка-третьекурсница, которая вместе с подружкой наблюдала за герром Ротенбергером.

– Да уж, – согласно протянула та. – Крутой препод. Интересно, ему студентки нравятся? Может быть, у кого-то шанс будет.

– Говорят, у него что-то с новой аспиранткой на кафедре литературы, – вздохнула первая красноволосая.

– Она та еще ведьма, – поморщилась ее подружка. – Но ничего так с виду. Может, она его и окрутила.

Я хмыкнула. Какие интересные слухи пошли по университету.

Дождавшись, когда студентки таки отлипнут от Карла, я решительно двинулась за ним и нагнала неподалеку от кафедры.

– Здравствуйте, – сказала я, скрывая легкое волнение.

Немец остановился, с удивлением глядя на меня. К моей досаде, он, кажется, не мог меня вспомнить.

– Добрый день. Вы – мой студент? – уточнил он.

В рубашке с короткими рукавами, обычных джинсах, с темными волосами, стянутыми в аккуратный низкий хвост, – он казался этаким образцовым европейским преподавателем, которые славились своей демократичностью в общении с простыми студентами. Так девчонки, которые учились по обмену, рассказывали, что со своими преподами, особенно молодыми, они отлично общались и даже ходили вместе в бары и на разные мероприятия, потому что в этом никто не видел ничего зазорного.

– Нет, – решительно мотнула я головой. – Я не ваш студент. Я аспирант с кафедры литературоведения, – уже на его родном языке добавила я.

– А, вы та самая девушка, которая отлично говорит по-немецки, – почти обрадовался Карл. – Я вспомнил вас, да.

– И я же – причина пролитого кофе на вашу рубашку, – напомнила я занудно. – Мне до сих пор ужасно неловко.

– Бросьте, все в порядке.

– Может быть, я все-таки оплачу химчистку?

Карл изучающее посмотрел на меня, словно вновь пытался увидеть нечто такое, известное ему одному, но, кажется, у него вновь это не получилось. Я почувствовала себя полнейшей идиоткой, но отступать была не намерена.

– Действительно, не стоит. Не надо переживать, – мягко попросил меня немец.

– Вы хотели, чтобы я показала вам город, – настойчиво сказала я, вспомнив его слова.

Он задумался. Сердце мое замерло в ожидании.

– Что же, – наконец произнес он. – Почему бы и нет? Приятно говорить на родном языке с тем, кто так хорошо им владеет. У меня сейчас нет пар. Вы свободны?

Видимо, Карл не любил откладывать дела на потом – и эта черта мне очень нравилась.

– Свободна, – сказала я, силой воли заставляя себя не улыбаться.

– Мне нужно забрать вещи и некоторые документы. Через десять минут встречаемся у главного входа, – решил он.

Я кивнула, и мы разошлись в разные стороны.

Через пять минут я уже стояла у главного входа, успев побрызгаться духами и подкрасить губы. Остальную косметику в ход пускать не стала – слишком очевидно тогда станет, что я накрасилась ради него. А показывать Карлу, что я в нем заинтересована, мне не хотелось. Подумает, что я как одна из его истеричных виснущих на руке студенток. Мне же хотелось, дабы немец воспринимал меня иначе: как серьезную умную девушку, имеющую свои цели и идеалы.

Карл вышел ровно через десять минут. Среди гогочущих мальчишек-студентов, которые на перемене выбежали покурить, он выделялся как взрослый пес среди визгливых щенков.

Господи, ну и сравнения. Что такое со мной?.. Почему я нервничаю?

Я коротко выдохнула, пообещав себе, что все будет нормально.

– Вы уже здесь, – улыбнулся мне Карл. – А я приготовился ждать вас не менее получаса. Девушкам свойственно опаздывать.

Я улыбнулась.

– Не всем. Я не люблю опаздывать, – пояснила я, – ценю время: свое и чужое.

– Понимаю вас, – кивнул он. – Что ж, куда мы с вами пойдем?

– Я предлагаю вам погулять по центру города и обязательно посетить Кремль. Это, конечно, не знаменитый московский Кремль, но и он имеет свою многовековую историю.

– К сожалению, я был так занят делами, что нигде еще не был, – сознался Карл. – Поэтому буду рад любому вашему маршруту.

Нигде? А остров со странным домом, в котором была эта странная девушка, которую мы нашли на квесте? Ведь это точно был Карл.

Но я не стала делиться с ним этими мыслями.

– Тогда вперед, – обрадовалась я. Идти по залитой солнцем улице почти плечо к плечу с тем, кто заставляет трепетать сердце – это ли не счастье?

– Напомните мне ваше имя, – попросил мужчина. – Звучит странно, но я несколько растерян от того количества людей, которые появились вокруг меня.

– Настя. Меня зовут Настя, – ничуть не обиделась я.

– Полное имя?

– Анастасия.

– Звучит красиво, – решил Карл. – Я буду звать вас Анастасия, вы не против?

– Только за, – улыбнулась я.

Мы, разговорившись, шли по теплой улице – погода была отличной, не жаркой, но еще и не по-осеннему холодной. Солнце не палило беспощадно, а лишь нежно касалось волос и кожи. Ветра не было, и зеленые еще деревья, в которых появилась первая желтая «проседь», стояли спокойно, словно наслаждаясь последними хорошими денечками.

Я рассказывала об истории города, то и дело показывая на то или иное здание, и отвечала на вопросы иностранного гостя, доставшего из рюкзака, с которым он сегодня был, фотоаппарат.

Часа через полтора мы наконец добрались до Кремля. Территория его была не очень большой, но вмещала в себе множество архитектурных, исторических и археологических памятников: храмы, старинные башни, генерал-губернаторский дворец, музеи, мемориальный комплекс, красивейшие отреставрированные здания, которые когда-то были государственными учреждениями Российской империи, и даже небольшую смотровую площадку – Кремль находился на холме, а потому с нее открывался неплохой вид на город.

Мы неспешно прогуливались по мощенной крупными камнями дороге, осматривая здание за зданием – казалось, воздух тут был пропитан стариной, отстояли небольшую очередь, чтобы попасть в величественный храм, поднялись на одну из старинных башен Кремля – не слишком, конечно, высокую, однако дающую возможность увидеть отличный панорамный вид на часть города.

– Много солнца и ветра, – тихо проговорил Карл, стоя на высотной площадке, расположенной в Воскресенской башне. Он прикрыл глаза, словно наслаждаясь всем этим. Ветерок трепал его волосы, солнце ласково гладило по лицу, шее, плечам…

Я засмотрелась на своего спутника, но стоило ему открыть глаза, отвернулась, делая вид, что рассматриваю спортивный комплекс, высящийся вдалеке.

– Мне тут нравится, Анастасия. Тут пахнет свободой, – таким же негромким голосом произнес немец. Он шумно втянул воздух носом. – И чем-то еще… Сосны. Дым. Свежий хлеб. Чья это сила? – спросил он сам у себя. Его голос был каким-то странным, словно искаженным.

– Что? – не поняла я, о чем он.

Карл пытливо взглянул на меня – браслет вдруг сжал руку – а после улыбнулся неловко:

– Иногда я говорю слишком много.

Теперь его голос звучал обычно: приятно и глубоко.

– Нет, все в порядке, – отвечала я, улыбнувшись. – У меня тоже разные ассоциации бывают. Мне будет интересно, если ты поделишься своими.

Мы перешли с высокопарного «вы» на «ты», и общаться стало даже как будто легче. К тому же немец был старше меня лишь на десять лет.

– Моя бабушка работала в пекарне и умела печь свежий хлеб, – ответил он. – Сейчас я вспомнил его. Я люблю этот запах.

– Это очень приятный запах, – кивнула я, подумав про себя, что немец очень мил.

– А какие запахи любишь ты, Анастасия? – спросил мой темноволосый спутник.

– Запах зефира – когда только-только открываешь коробку или упаковку и вдыхаешь ванильный аромат, рвущийся из нее на свободу. – И запах яблок. И арбузов. И моря. И снега, – зачем-то добавила я. Зефир я не любила, а вот его запах – обожала.

– Снег пахнет? – удивился Карл.

– Конечно! – воскликнула я. – Морозом. Свежестью. Немного молоком. Чуть-чуть – пломбиром. Иногда – рождественской елкой.

– Детством, – включился в игру Карл. Кажется, воспоминания о детстве ему нравились. – Я всегда ждал снег в детстве.

– Детством? Пожалуй, но не для меня, – отозвалась я.

– В твоих глазах грусть, когда ты говоришь о детстве, – пытливо посмотрел на меня Карл. Глаза у него были как пропасти.

– Оно было невеселым.

– Отчего же?

– Я была Золушкой, – созналась я и рассмеялась, увидев озадаченное выражение лица Карла. – Я жила с отцом, мачехой и двумя сестрами.

– И что же случилось дальше? Ты нашла своего принца, Анастасия?

– Зачем мне принц? – пожала я плечами. – Моя Золушка убежала из замка отца и мачехи, чтобы жить в хижине – но своей, – изящно, как мне показалось, увильнула я от прямого ответа, дав при этом понять, что со мной случилось. И продолжала дальше: – Если подумать, Золушка вышла замуж за первого встречного, который по чистой случайности оказался принцем. Они ведь даже не были знакомы толком, просто танцевали на балу, немного поговорили…

– Любовь бывает и с первого взгляда, – заметил Карл, глядя в чистое голубое небо.

– Ты в нее веришь? – скептически поинтересовалась я.

– Я верю в то, что чувствовал сам, – было мне ответом.

– И с первого взгляда, как я понимаю, ты еще не влюблялся, – вздохнула я и поторопилась добавить: – Извини, если это личное.

– Нет, почему же, ты права. С первого взгляда – нет. Пока что, – добавил он чуточку лукаво.

– А каким было твое детство? – спросила я.

Мы медленно шли по смотровой площадке – совсем скоро уже нужно было спускаться.

– Беззаботным. Но детство – как вспышка. Было – и нет. Вспоминаешь и не веришь, что вообще был ребенком, – усмехнулся Карл. – Ты не будешь против, если я сфотографирую тебя?

– Не буду, – с легкой улыбкой отозвалась я.

Душа, кажется, пела.

Мы еще долго гуляли, разговаривая обо всем на свете, а часа через два сидели на бортиках фонтанов, с высокими стаканами кофе в руках.

Общаться с ним было легко и свободно, словно мы были знакомы уже несколько лет. Хотя, конечно, это могла быть очередная моя иллюзия. Ведь, как известно, лишь время может расставить все по своим местам. Но рефлексировать в этот момент мне не очень хотелось – хотелось наслаждаться приятным разговором, теплым ласковым вечером и блеском воды под лучами заходящего солнца.

– Я удивлен. Не думал, что этот город имеет такую историю, – признался Карл. – У вас довольно красиво. Не все, конечно, чисто, – не смог не заметить он, ибо, как я поняла, привык говорить правду, а по сравнению с улицами немецких городов наши действительно проигрывали. – Но архитектура достойна внимания. Кремль понравился. В его стенах чувствуется старая эпоха. Это ценно.

– Я рада, что тебе понравилась наша небольшая экскурсия, – довольно улыбнулась я. – Для полноты картины тебе обязательно нужно посмотреть на нашу природу. У нас очень живописные места. Даже горы есть – небольшие, но в горах есть красивейшие озера. Там вид – потрясающий!

– Был бы не прочь, – задумчиво согласился Карл.

– Тогда как насчет выходных? – решила я действовать по принципу «куй железо, пока горячо»

– К сожалению, выходные у меня заняты. Я, – он отпил кофе, словно беря паузу, чтобы оформить мысли в слова, – занимаюсь с детьми.

– Как частный репетитор? – удивилась я.

– Да, что-то вроде этого, – тронула улыбка его губы. Улыбался Карл не широко, как многие, а уголками губ, да и вообще казался человеком не слишком эмоциональным, сдержанным и каким-то благородным, что ли.

– Тогда, если у тебя заняты выходные, можно попробовать съездить и на следующей неделе, – не отставала я. Вот так просто сидеть рядом с Карлом мне было в одно удовольствие, почему бы и не повторить это? Вдруг… У нас получится что-то большее, чем дружеские взаимоотношения?

Я с трудом отогнала эту мысль прочь.

– На неделе? – задумался Карл. Я уже было думала, что он откажется, однако немец сказал вдруг: – Я буду свободен в следующую пятницу.

– Отлично! – обрадовалась я. – Я отведу литературу у юристов, и мы сможем съездить с моими друзьями в горы или на озера. Покажем тебе много всего интересного!

– Договорились, – кивнул Карл. – Дай мне свой номер телефона.

– С радостью, – искренне отвечала я. – Я позвоню тебе в следующий четверг вечером, если все будет в силе.

И тут я совершенно случайно заметила того, кого не должна была замечать. Неподалеку от фонтана, где мы сидели, под высокими деревьями, окружающими площадь, разыгрывалась небольшая трагедия.

К молодому человеку в кепке, джинсовых бриджах и футболке, сидевшему к нам спиной и увлеченно переписывающемуся через планшет, подошли трое весьма крепких и развязных парней лет двадцати. Я не слышала, что они говорили, но один из парней вырвал планшет, второй грубо схватил парня за плечо, а третий обидно захохотал. Тот вскочил. Попытался выхватить планшет и получил грубый толчок в грудь.

Я нахмурилась. Трое на одного – как-то нечестно, что ли.

А потом я пригляделась и с удивлением поняла, что хозяин планшета – вернее, бывший хозяин – Зарецкий собственной неповторимой персоной. Из-за кепки и солнцезащитных очков я не сразу узнала его, но это определенно был именно он!

И, кажется, милейший Ярослав нарвался на большие неприятности. Казалось, вот-вот, и трое крепких парней повалят его на землю и начнут пинать.

– Карл, подожди меня, пожалуйста, – вскочила я на ноги. – Я сейчас вернусь!

– Куда ты? – удивленно посмотрел на меня немец. В отличие от меня он безобразной картины не замечал.

– По делам, прости, – ответила я и быстрым шагом направилась к месту трагедии.

И зачем я только помчалась помогать такому благодарному «ученичку», как Ярослав? Я и сама не поняла.

Перед тем как открыть рот, в голове мелькнуло, что надо было-таки пройти мимо, пусть бы Еноту показали, где раки зимовку проводят.