Текст книги "Foxtrot втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии"

Честное соревнование? Лотерея? Отчасти. В Блэкпул прилетают сильнейшие пары, техническое мастерство которых примерно одного уровня. Как же решить, кто самый достойный? Как выбрать лучшего из лучших?

Здесь и начинается «чисто английский стиль»! Вот где обнаруживается уникальность Блэкпульского турнира. Как в 1931 году, когда на берегу Ирландского моря прошел первый чемпионат по спортивному танцу, так и в наши дни чопорные англичане стараются соблюдать те же самые правила, сложившиеся в первой трети прошлого столетия. Одно из этих правил гласит, что Блэкпульский танцевальный турнир является уникальным фестивалем, созданным в Великобритании и для британцев!

Закрытость культурного пространства? Именно! Формально в Блэкпуле участвовать могут любые пары со всего мира. Но оценивать их будут только британцы! Забавно, что подать заявку на участие в турнире ты можешь независимо от того, какая у тебя квалификация – «зондер» или всего лишь D-класс. Просто заплати вовремя взнос и купи авиабилеты. Открытость! А вот выиграть Блэкпул шансов нет почти ни у кого, кроме тех, кто, приехав сюда, будет танцевать не так, как на любом другом турнире, а именно по-блэкпульски. Вот уже почти как целое столетие Блэкпульский чемпионат судят лишь англичане.

Желающих принять участие в танцевальных соревнованиях на берегу моря с каждым годом становилось все больше. Уже в середине XX столетия на Ирландском побережье появились танцоры из Италии, Германии, Нидерландов, Австралии, Японии. А судейство осталось прежним, вердикт мастерству выносили только британцы. Судейская коллегия оценивала экспрессию итальянцев, педантизм немцев, игривость французов именно со своей колокольни. Так появился уникальный чемпионат «в чисто английском стиле». Что же собой представляет этот стиль и как ему соответствовать?! Рассказать невозможно, это нужно видеть и чувствовать.

Блэкпульский чемпионат – волшебный маяк на побережье Ирландского моря. На паркете «Зимнего сада» каждый чувствует свой вектор для развития и роста, для движения навстречу мечте.

Чувство перспективы – бесценно.

Перед прозрачно-розовым гротом появилось несколько мужчин в черных фраках и галстуках-бабочках, с алыми папками в руках с вложенными внутрь списками участников. В руках этих чопорных джентльменов – судьбы участников турнира.

Паркет заполнился соревнующимися парами, словно восточный шах небрежно швырнул ворох пестрых лоскутов и пригоршни сверкающих самоцветов. Зажигательная мелодия самбы привела танцоров в движение, они, как пестрые бабочки или, быть может, как осенние листья, подхваченные порывом ветра, закружились над паркетом.

Объявили перерыв. Сменилась судейская бригада. На паркет вышли новые пары, усыпанные драгоценностями не менее богато, чем предыдущие. Танцоры выходили группами, номера пар громко объявляли в микрофон. Здесь и обнаружилось то, что можно было бы назвать английской мечтой.

Если в Западном полушарии привыкли рассуждать об американской мечте (чтобы разбогатеть), а в Восточном – процветает французская мечта (прославиться), то в Блэкпуле можно было бы говорить об английской мечте. Подобная метафора обозначала бы силу, упорство, целеустремленность человеческого характера. В России есть фольклорная история про Ивана-дурака, сына безграмотного крестьянина, ставшего после ряда испытаний и подвигов царем. Есть фольклорный сказ о Емеле-дураке, который лениво лежал себе полеживал на печи, а ему во всем помогала волшебная щука. В русских сказках герой добивается успеха непременно при помощи помощников, обладающих нечеловеческой силой, прозорливостью, способностью летать по воздуху и прочими фантастическими ресурсами. Это и верный конь вороной, и серый волк, и златогривая кобылица, мудрый ворон, леший, царь Берендей, Баба-яга, ну и прочие жители сказочного мира.

Парадоксальное русское сознание соединяет в себе восхищение с презрением и склонно оценивать собственные сказы как «из грязи – в князи». Откуда это, как не от зависти и веры в случайность успеха?

Британский снобизм гораздо лояльнее относится к победителям в жизни. Никто «из грязи» не способен случайно оказаться на вершине Блэкпульского чемпионата. Да и люди, прилетевшие на Блэкпул, так или иначе нашли свои собственные рецепты победы над обстоятельствами. Это были особые люди, от чемпионов до репортеров, строчивших о них газетные заметки.

В перерыве Полина Бересклет решила прогуляться в фойе, где была развернута большая выставка. Чего только здесь не было: платья, танцевальные туфельки, музыкальные диски! На одном из стендов работала команда стилисток под руководством бизнес-леди Галки Чесноковой. На другом стенде, аккурат напротив мобильной парикмахерской, располагалось «мобильное фотоателье», представленное болгарским предпринимателем Каменом Сакаджиевым и его помощниками, двумя фотографами – Степаном Зайцевым и Владимиром Малининым. Вся фотосъемка в оперативном режиме сбрасывалась на компьютеры, и тут же с принтера могли быть распечатаны понравившиеся фотографии.

Полина шла в направлении стенда фотографов. Сакаджиев, издали ее приметив, приветливо замахал рукой:

– Ура! На Блэкпул прибыл журнал «Паркет» в лице Полины Бересклет! Всем привет! О, даже в рифму получилось.

– Добрый день, Камен. Как идет работа?

– Солнце еще не появилось, а уж мы все вспотели. Кстати, только в конце работы подчас оказывается, с чего ее надо было начинать. Вам такое ощущение не знакомо?

– Еще как, Камен, еще как! Лишь завершив статью в журнал, нередко понимаешь, что акценты можно было расставить совершенно по-другому. Хоть переписывай заново! Пока материал детально не проработан, не пропущен через руки, самое главное способно ускользнуть от твоего взгляда. Глазами-то ты многое видишь, но осмысление материала приходит лишь в то время, когда его пропускаешь через клавиатуру компьютера. Вообще, глаз – барин, а рука – чернорабочий, доверять в нашем труде надо прежде всего рукам.

– Лично я привык доверять скорее мозгам, но это, видимо, уже дело вкуса. Шутка. Но ваша мысль мне понятна, недаром же кто-то из поэтов сказал «и это все в меня запало, и лишь затем во мне очнулось». Вы на Блэкпуле впервые? Значит, видите этот мир поверхностно, через кубки, очки, костюмы, золотые туфельки, решения жюри, блестки, фраки, дирижерскую палочку, музыкальные композиции. Все это шелуха, Полина, это обертка, которую вы обязаны снять с конфеты.

– Но от меня всего-навсего требуется репортаж в журнал о победителях турнира, с уточнением их квалификационных рейтингов.

– Чепуха! Умейте зрить в корень, как говорил Козьма Прутков. Чем ваш формальный репортаж будет отличаться от сотни других подобных? Лишь фамилией чемпионов? И моей фотоиллюстрацией, запечатлевшей их счастливые лица? Полина, мы здесь не для этого!

– Вот как? А я думала, что именно в этом и состоит профессиональная работа репортера.

– Репортера – да. Но приехать на Блэкпул лишь в качестве репортера, ради формального материала в сотню строк глупо. Мне отлично знакомо это прокрустово ложе журналистики – надкусить яблоко, толком не распробовать и выбросить! Не настраивайте себя на скучный репортаж, лишь со списком фамилий победителей. Жизнь так устроена, что в ней невозможно только «парить над паркетом». Есть и обратная сторона парения, есть обратная сторона золотой медали, о которой вы и слышать не хотите.

– Обратная сторона золотой медали? Сплетни, козни, интриги?

– Нет, конечно. Обратная сторона медали – это воля. А также, не удивляйтесь, – интеллект. Я много лет подряд работаю на Блэкпуле и подскажу вам, к чему надо присматриваться.

– Должно быть, к британскому юмору?

– Этого с избытком найдете в любом путеводителе. Уникальность этого города в другом. Присматривайтесь к живым людям! К типажам. К индивидуальностям. Поверьте, здесь нет случайных людей. В этом дворце Терпсихоры собрались абсолютно уникальные личности! И каждый способен вам подарить свой рецепт победы над обстоятельствами.

– Мы на вершине спортивной Джомолунгмы?

– Мы на вершине, взойти на которую дано не каждому. Когда будете писать свою статью в «Паркет», ничего не выдумывайте. Просто будьте предельно наблюдательны и работайте по натуре, пером реалиста.

– Благодарю за дельный совет, Камен.

– Жизненные трудности есть у всех нас, не так ли? Но подлинного успеха добивается лишь тот, кто не ломается под их гнетом. Спортсмены говорят, что золотую медаль завоевывает не тот, кто научился избегать падения, а кто способен вставать на ноги всякий раз после падения. Кстати, вы знаете, что означает моя фамилия?

– Сакаджиев? Нет. Она ведь болгарская, а я не владею этим языком.

– Верно. Сакаджиев – старинная болгарская фамилия. У нас немало людей на черноморском побережье, которые ее носят. Фамилия Сакаджиев в переводе на русский язык означает «водонос». Это не профессиональный и социальный статус, как вы думаете. Это символ. Если вы когда-нибудь приедете в Софию или же в Варну, то непременно увидите в туристических лавочках сувениры. Вы увидите водоноса. Мужчину из желтой латуни или красной бронзы…

– Но какое отношение этот болгарский сувенир… А, понимаю, и ваша биография– не исключение из правила, то есть действующего здесь отбора человеческого материала!

– Так вот. Вы увидите мужчину в высоком, как у английского лорда, цилиндре на голове, в жилете, напоминающем гусарский доломан для верховой езды, застегнутом на большие блестящие пуговицы. Он держит на своих плечах перекладину – прямую, как шест или гриф у штанги. Вы же в курсе, что в Болгарии русские коромысла никогда не использовались?

– Неужели?!

– Да и ведра для колодцев делали другой формы, напоминающие маленькие бочки. Так вот, с шеста спускаются два каната – толстенные, вроде тех, какими привязывают корабли к швартовочным тумбам. И к этим канатам цепляются ведра, похожие на деревянные бочки, в которых у русских принято солить огурцы или капусту. Здоровенные деревянные ведрища, собранные из дубовых пластин, стянутые железными обручами! Каково?! А над всем этим – собранное, сосредоточенное, мыслящее лицо, гордо поставленная голова, украшенная цилиндром. Как вам?

– Контраст цилиндра, доломана и… бочкообразных ведер уже впечатляет.

– Символ нашей фамилии. Сакаджиев – значит «водонос». Вот так-то! Но это одновременно и символ успеха. Водонос – символ силы характера, упрямства, воли, настойчивости, способности преодолевать трудности. Каждый из нас в своей жизни несет тяжелые бочки с водой. И мы должны нести свой груз так, чтобы с нас не слетел цилиндр.

– Красиво и неожиданно. Водонос с лицом английского лорда?

– Поверьте мне, что всякий участник Блэкпула, от простого спортсмена до общественных деятелей, вошедших в его оргкомитет, могут считать нашего болгарского водоноса своим личным талисманом. Ну, вообще, если захотите выпить чашечку кофе и еще что-нибудь узнать любопытное, дайте знать. Я сегодня буду на выставке допоздна.

Блэкпульский паркет, даже при громадном отсеве с первого же тура, необычайно перспективен! Легендарный паркет заряжает бодростью, вдохновением и куражом, и этого хватает надолго, чтобы преодолеть рутину изнурительных тренировок. И на все прочие соревнования пара, прошедшая «крещение Блэкпулом», выходит намного лучше подготовленной, в качественно ином настроении и состоянии духа.

Выход на паркет «Зимнего сада» меняет человека, дает высокую самооценку и вдохновение, даже если до завоевания кубка – короны с химерами так же далеко, как до Луны.

Объявили перерыв, и под чарующую романтику кубинской румбы паркет превратился в зеленовато-голубое озеро с мерцающим льдом. Во время этой паузы между заходами на паркет выбежали дети, совсем маленькие, лет четырех-пяти. Они, ничего еще не понимая в происходящем, начали играть, с хохотом бегать друг за дружкой, и никто их не вытаскивал с волшебного аквамаринного пространства, хотя на их крошечных ножках были не танцевальные туфельки, а обычные.

Вновь вспыхнул слепящий белый свет, и байкальский зеленоватый лед внезапно стал пшеничным полем, выгоревшим от солнца. Вновь вышли на середину паркета чопорные джентльмены во фраках и белых манишках, и один из них, самый важный, с сединой в висках и в очках с почти невидимой оправой, объявил в микрофон о новом туре в латине.

Со всех сторон света потекли ручьи блесток, страз, пайеток, бисера, стекляруса. Худощавые мужчины в черных открытых костюмах сопровождали своих дам, одетых (а вернее – раздетых) по последней танцевальной моде. Но чудеса! Богато разодетые, с уверенностью и статью в осанке, танцоры двигались… словно пенсионеры! Да! В этом-то и проявилась уникальность Блэкпульского турнира. Открытость для всех желающих! Блэкпул дарит каждому участнику шанс выступить как минимум чуть лучше, чем в прошлом году. Судейские решения и завоеванные очки обрабатываются в компьютере, и так каждая пара получает в таблице соревнований свой рейтинговый номер.

Безусловно, кубок с химерами достается Живым Легендам, спортсменам с мировым именем. Но паркет открыт для всех, у кого на ногах танцевальные туфли! Потому и длится фестиваль целых две недели, а паркет занят почти круглосуточно соревнующимися парами. Ночная передышка между раундами столь же коротка, как и сама ночь в это время – белых ночей.

Неторопливые движения мужчин с проседью в висках, ярко раскрашенные дамы, в движениях которых больше неги, чем страсти, вызывали изумление. Поймете ли вы, зачем они летят на берег Туманного Альбиона из Австрии и Австралии, из Бельгии и Германии, из Японии и Соединенных Штатов, из Швеции и Китая? Неужто лишь для того, чтобы станцевать пять танцев? Но ведь недаром же Айседора Дункан сказала, что «тело танцора – это светящееся проявление его души». Значит, душа требовала!

На выступлении латинистов в возрастной категории «за 50» в зале собралось совсем немного зрителей. Первые ряды заняты самими же участниками, только из других заходов. Но выходившие на паркет выкладывалась так, как если бы в зале был аншлаг. Спортивный танец – это не театр. Он способен существовать и в полупустом зале. В этом отличие бальных танцев, например, от балета. Профессионалы танцуют ради азарта спортивный борьбы, медалей и кубков. А те, кто не может мечтать о наградах? Опять-таки, ради азарта спортивной борьбы! Только в этом случае ты соревнуешься со своими собственными достижениями.

Победа над собой не менее великолепна, чем медаль из ювелирного сплава, покрытого золотым напылением. Недаром же кто-то из выдающихся спортсменов сказал: «Я не стараюсь быть лучше всех. Я стараюсь быть лучше самого себя».

Глава 4
Искусству – искусственное, жизни – жизненное

Дождь неистово бил по крышам домов, по брусчатке площади, окружавшей зачехленный в леса Winter Garden. Струйки воды текли вдоль тротуаров, сливались в мощный грязевой поток, несущийся вдоль набережной. Морских птиц не было видно, даже серебристые чайки куда-то попрятались от непогоды. Сизые комья облаков бороздили небо. Напористый ливень не давал ни малейшей возможности прогуляться по городу в поисках наилучшего кафе или ресторанчика, чтобы пообедать. До ближайшего «чисто английского» сетевого кафе, этакой закусочной быстрого питания под логотипом Fish and Chips, то есть «рыба и картофельные ломтики», от танцевального дворца было не менее трех кварталов.

Английская забегаловка, рассеявшаяся по всей территории Великобритании как сеть кафешек Fish and Chips, заслуживает отдельного комментария. Это совершенно особый кулинарный проект, в котором сразу же проявляется островная специфика Великобритании – близость моря. Блюда с рыбой, чаще всего – рыбным филе в кляре или рыбными палочками в сухарях, подаются в этой закусочной вместе с чипсами, которыми являются отнюдь не привычные нам тончайшие, светящиеся ломтики зажаренного в масле картофеля, а довольно крупно порезанные на серповидные – «апельсиновые» дольки ломти картошки, называющиеся в русском эквиваленте картошкой по-деревенски. Помимо национальной «рыбы с картошкой» вам предложат в этом заведении огромные многоярусные бургеры с котлеткой и листиками шпината, проколотые деревянной булавкой, напоминающей деревянную шпильку для волос средневековых красавиц. К выбранному блюду вам принесут белоснежный чайничек и пакет черного чая на блюдце. Здесь принят крупнолистовой чай, а он неудобен тем, что застревает в носике чайника. В некоторых кафе листовой чай подается вместе с заварочным ситечком или металлическим фильтром. И почти везде к черному чаю подают молоко. Даже если клиент молоко и не заказывал, его могут принести на подносе как сама собой разумеющаяся добавка к черному чаю. Во всех английских национальных кафе молоко и сливки в пластмассовых ванночках можно взять возле кассы, точно так же как в американском Макдоналдсе возле кассы можно набрать трубочек с сахаром – белым или бурым.

Немного устав и сильно проголодавшись, репортерша «Паркета» решила, переобувшись в уличную обувь, пойти куда-нибудь пообедать и заодно подышать свежим морским воздухом перед вечерними раундами. Но не тут-то было! Дождь шел сплошной стеной, противостоять стихии можно было, разве что надев высоченные резиновые ботфорты и охотничий плащ. Стоит ли говорить о том, что у Полины с собой был лишь маленький зонтик, вооружившись которым ей удалось перебраться на противоположную сторону улицы, почти не замочив делового костюма. Озера из луж, нарастающие вокруг Winter Garden, ограничили все прочие перемещения. Куда деваться?

Как раз напротив входа в «Зимний сад» располагалась итальянская пиццерия «Донна» с широким крыльцом под большим козырьком и с огромными стеклянными дверями на фотоэлементах. Самое ближайшее место от Winter Garden, где можно было спастись от дождя. Внутри «Донны» оказалось прохладно, настолько, что многие посетители не рискнули снять с себя куртки. По светлому залу с огромными витражными окнами и круглыми столиками, сервированными по стандарту европейского ресторана, гулял сквозняк. На каждом из столиков стоял ярко-красный набор специй: мельница с солью и мельница с перцем. Дизайн столиков дополняли голубые стеклянные вазочки с герберами солнечных оттенков и бокалы из богемского стекла на длинных ножках. Холодрыга в итальянской пиццерии разительно контрастировала с жарой Блэкпульского паркета.

Цены в «Донне» не выдерживали никакой критики! Быть может, владельцы кафе хотели тем самым сказать, что настоящая пицца – это не дешевый фастфуд, а целое кулинарное искусство?! Или же они просто отличались непомерной алчностью? Так или иначе, но владельцы «Донны» активно пользовались местоположением своего заведения: центр города, пара сотен шагов до главной достопримечательности – Блэкпульской башни и всего полусотня шагов до «Зимнего сада».

И поскольку небесная канцелярия решила обрушить на Блэкпул в первые же дни танцевального фестиваля годовой запас дождевой влаги, то возможность выбирать среди кафе заведение с более адекватными ценами напрочь отсутствовала. Итальянская пиццерия «Донна» заполнялась на глазах. В нее стремительно заходили все новые пары спортсменов, уже успевшие переодеться в привычные черные джинсы и футболки, однако еще не снявшие со своих лиц яркого танцевального грима, превращавшего их в подобие африканских масок.

Официанты и администраторы «Донны» не удивились нашествию людей-«апельсинок». Девушки в белоснежных накрахмаленных передниках не изумились посетителям с жесткими волнами крепко залитых лаком волос, усыпанных стразами и блестками, и уверенно подходили к ним с блокнотом в руках, готовые записать заказ. Впрочем, даже без макияжа спортсмена всегда можно различить в толпе по безупречной осанке, холеным рукам, аккуратной стрижке, худощавому телу, энергичным телодвижениям. Для девушек-танцовщиц характерной чертой являются длинные волосы, собранные в хвост, самая удобная прическа для тренировок. Вспомните балерин, и вы увидите такую же закономерность: все они, включая и легендарную Майю Плисецкую, на фотосессиях в костюмах и платьях от Пьера Карден – «без прически», в бытовом смысле слова. Чем проще стрижка, тем легче будет эти волосы уложить стилисту в «паркетную» прическу, которая украсит голову, а главное – не будет мешать во время движений. Именно поэтому идеальный вариант стрижки – конский хвост без челки.

Полина выбрала столик у входа в кафе – едва ли не единственный свободный во всем просторном и светлом зале. Со стороны улицы тянуло сквозняком и сырью, но куда деваться при полном аншлаге? Стайка размалеванных танцоров говорливыми пичугами заполнила остальные столики. Полина скучающе взяла правой рукой стеклянную вазочку, покрутила ее в пальцах, словно собираясь погадать на гербере – этой гигантской ромашке. Репортерша ждала официантку.

Женщина средних лет, со слегка отекшим лицом, без косметики, с черными как смоль волосами до плеч и в черной же кожаной куртке, едва переступив порог пиццерии, сразу же узнала Полину и обрадовано направилась к ее столику.

– Приветик! Присесть рядом можно или место занято?

– Присаживайся, Галка! Как шутит мой друг-адвокат, «пока присаживайтесь, садиться потом будем».

– Отлично. Я голодна как волчица. Готова проглотить пиццу с томатами. С утра на одном кофе. Заказов полно. «Высокий стиль» сегодня в моде! Конвейер! Сейчас хоть перерыв объявили. Отдышаться можно!

– Какие вы, модистки, капризные! И мало заказов – плохо, и много – плохо. То денег не заработать, то поесть некогда.

– Точно! Нет ничего в мире идеального. Ага. Есть деньги – нет любви, есть любовь – нет денег. Так? Эй, официант! Ну, пить за Дона Педро будем, а? Как там в песне поется? «Любовь и бедность навсегда меня поймали в сети. По мне и бедность не беда, не будь любви на свете».

– Томатным соком чокнуться можно… Это ж пиццерия.

– Это настоящая пиццерия ресторанного класса. Думаешь, здесь на каждом столике бокалы стоят просто так – для красоты? – Галина постучала длинным бронзовым ногтем о край бокала. – Богемское стекло!

– Думаю, что бокалы просто для шика. Чтобы цены задрать в меню. Пицца по цене стейка из мраморной телятины.

– Так ведь здесь пиццу прямо при тебе выпекают. В твоем присутствии делают тесто и кладут туда начинку, какую пожелаешь. Ветчина, сыр, помидоры, грибы – в любом сочетании. Штучная работа! И бокал хорошего вина не помешает. Лично я предпочитаю терпкое итальянское Nebbiolo («Неббиоло»).

– Не – что?

– Неб-би-о-ло! Неужто не слышала? В переводе на русский означает «туман». Это легендарное итальянское вино, в нем много полезных танинов. Виноградники для Nebbiolo возделывают в горах, и рано утром можно наблюдать, как они вырисовываются среди гор, покрытых туманом. Красота!

– Горы в тумане прекрасны! И неслучайно это популярный сюжет в японской живописи тушью по рисовой бумаге…

Подошла официантка и протянула гостьям папки с меню в темно-вишневых кожаных обложках. Помимо пиццы всех сортов и оттенков в меню были салат «Цезарь» за 12 фунтов, булочки с сыром по 6 фунтов и картошка фри за 10 фунтов. Это было чересчур! За 10 фунтов можно прилично одеться в «Примарке», не говоря уж о благотворительных заведениях, где за фунт можно купить эффектный шарфик, а рубашку или кофту – всего за 5 фунтов! Даже в магазине типа «Сансберри» вы сможете купить за 10 фунтов три пачки прекрасного ирландского или шотландского чая по сотне пакетиков в картонной коробке. На ту же сумму в 10 фунтов можно взять бутыль простенького материкового вина или пять литровых бутылок кефира либо три бутылки молока, десять пшеничных булочек или пять батонов зернового хлеба, семь шоколадок «Кэнберри». Можно купить две продуктовые хозяйственные сумки-корзины из плотной ткани или четыре складывающихся вручную зонтика. 10 фунтов стоит трехсотграммовая фляга с шотландским виски, на которой изображены олень или перепелка, пять литровых ванночек с ванильным или клубничным мороженым. Нет, 10 фунтов за котлетку в сухарях с картошкой – нонсенс! Не говоря уж о салатиках и обо всем остальном… Но куда ж деваться от этого ливня, как не искать спасения в «Донне»?! В отличие от Полины, старающейся не переплачивать, Галка решила ни в чем себе не отказывать. Бокал рубинового Nebbiolo развязал стилистке язык.

– Ты слыхала? Мирослав-то с Дашкой разводится! Серьезно! Туда ему и дорога! Семейный очаг дал трещину! И в его реставрации клей и цемент не помогут!

Галке Чесноковой, руководительнице студии причесок «Высокий стиль», несмотря на голод, не терпелось поделиться свежими сплетнями танцевального бомонда. Подглядывать в замочную скважину за звездами ей, кажется, нравилось даже больше, чем поглощать пиццу с томатами. Это о таких, как она, говорили «любит рассуждать о том, что нравится, но происходит с теми людьми, которые не нравятся».

О разводе Мирослава Нагорного – председателя Лиги спортивного бального танца Международного комитета по неолимпийским видам спорта и президента ЗАО «Вальс» и его молодой супруги, танцовщицы Дарьи Сибиряковой, пересуды ходили давно. И каждый раз слухи оказывались сильно преувеличены. Но Галка Чеснокова рассуждала о неизбежности судебного процесса так настырно, что Полина фыркнула от смеха. В слегка покрасневших глазах Чесноковой читались и злорадство, и убежденность в том, что именно так все и будет, как она накаркала.

– Милые бранятся – только тешатся! – Полина сдержанно реагировала на сенсационную новость. – Мирослав и Даша прожили вместе десятилетие, если не больше. Когда у людей общий дом и дети, когда они столько лет вместе…

Галка откинулась назад, кожаная куртка едва слышно скрипнула. Теперь в красноватых глазах Чесноковой, парадоксально лишенных туши, теней, подводок и прочей косметики, читалась гордость журналиста, проводящего расследование, насобачившегося оценивать и сортировать информацию сарафанного радио.

– Тебе кажется, а я знаю. Общий дом? Чепуха! Они же не колхозники или хуторяне, чтоб за дом как за сокровище цепляться. Другой типаж, характер, мозги, понимаешь? Это на селе бабы за дом да подол держатся, воспитывают в нем несколько поколений детей. И все там они одним коллективом, колхозом, табором живут под одной крышей. Целыми семьями в одном доме… Помнишь, у Шолохова, в «Тихом Доне», была такая древняя, вечно битая мужем, с мозолистыми растрескавшимися руками, хранительница очага….

– Ильинична?

– Точно. А наша-то Даша Сибирякова смеется над такими, как эта Ильинична. Мол, ну и дура была та казачка, жизнь свою в унитаз спустила.

– Разве можно так сравнивать? Танцевальный спорт имеет так же мало общего с деревенской, хуторской жизнью, как корова с полетами в космос. Даша Сибирякова совершенно не похожа на литературных героинь.

– Ага. Прошлый век! В деревенской прозе – бабы, а не женщины. Они ставили себя после дома. А в современном мире все наоборот! Если в русском селе дом переходил от одного поколения к другому, то сегодня, напротив, один и тот же человек или же семья за жизнь меняет несколько домов. Почувствуй разницу!

– Ты бы соблюдала приличия, Галка, в оценках.

– Ха! Я что, юродивая?! Вон Дашка-то, краса наша сибирская, оказалась девчонка не промах. Хапнуть загородный белокаменный дворец Нагорного – завидная мечта! Продашь с умом – на всю жизнь хватит. При разводе Даша домишко-то оттяпает! Как пить дать. Да и продаст.

– А может, постарается для детей сохранить.

– А на фига козе баян?! Сибирякова уже наняла адвоката, начала суд против мужа, чтобы хапнуть особняк. Дашка не пойдет на уступки, у нее жесткий характер. Овчинка стоит выделки!.. Это вам не казачья хата за гнилым забором – неликвид, а особняк из белого мрамора! Колоссальные деньжищи! И Дашка будет бить своего противника, своего бывшего муженька, до полного изнеможения, до инфаркта с инсультом, пока тот лапки не протянет!

– Из-за дома? В котором они десять лет прожили вместе? В котором они начали воспитывать детей? Неужели ей хватит совести?!

– Это вопрос ресурсов, а не совести. Не будь наивной, Поля. Утопить мужа в суде, ага! Слушай, итальянское Nebbiolo – великолепно. Рекомендую!

На серебристом подносе прибыла горячая дымящаяся пицца, Галка энергично взялась за нее, нимало не заботясь о своей фигуре. От огромного, с бурыми пузырями по краям, пшеничного блина, из которого выглядывали помидоры, залитые сыром, шел аппетитный аромат. Галка посыпала пиццу перцем из красной мельницы и принялась ловко орудовать ножом и вилкой.

– У Мирослава и Дарьи были прекрасные отношения. Иначе бы они так долго не смогли прожить вместе.

– Были да сплыли! Эта паршивая лицедейка вцепилась в Мирослава как драная кошка! Небось, не будь он президентом «Вальса», у нее не возникло бы подобной прыти. Ты «Дядюшкин сон» Достоевского читала? А «Бешеные деньги» Островского? Это же про наш век! Мы помним, как Дашка прибыла из своей дремучей Сибири, чтобы завоевывать всеми правдами и неправдами Москву. И у нее тогда хватило и хитрости, а теперь – хватит подлости.

– Без любви Мирослав не записал бы на Дарью свой дом. Он же далеко не дурак! Возглавляет Лигу танцевального спорта в Международном комитете.

– Многие так думали. Оказалось, что любовь – продукт скоропортящийся. Такая вот любовь – фальшивая. Если бы Дарья познакомилась с Мирославом лет тридцать назад, когда он был сам танцором, а не президентом «Вальса», она бы прошла мимо, не видя в упор. Уверяю. И даже на чемпионские медали не взглянула бы. Дашка влюбилась в его банковский счет, а не в него самого.

– Но познакомились-то они в Комитете по неолимпийским видам спорта.

– Где Дашка работала секретуткой!

– Никак не пойму, Галка, ты Даше завидуешь или восхищаешься?

– Да какая зависть? Во мне кипит возмущение! Я рвусь к борьбе за справедливость в этом несправедливом мире!

Подошла официантка в кружевном белом фартуке и принесла высоченный хрустальный фужер, наполненный томатным соком с мякотью. Края фужера украшали кружки лимона.

Люди завистливы чужому счастью! Когда оно рушится, злорадству нет предела. Но почти никто не может ни перенять чужой опыт, ни подобрать к счастью ключи самостоятельно. Наблюдатели лишь выжидают с терпеливостью самурая, «сидящего на берегу реки в ожидании момента, когда по реке приплывет труп твоего врага», когда же чужое завидное счастье рухнет.

Сам факт того, что многолетний союз Мирослава и Дарьи разлетелся вдребезги, как расколотый грецкий орех, казался невероятным. Что могло сыграть роль молотка, разбившего орех, какие обстоятельства? А может быть, «крепкий орешек» лопнул от внутренней гнили? От долго, но верно делавшего свое дело червяка-древоточца, и, лопнув, этот внешне прекрасный орех оказался пустым?