Текст книги "Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо"

«Луна» над Гаваной

Отметим, что ракеты средней (Р-12) и промежуточной дальности (Р-14), ставшие основой Карибского конфликта, были далеко не единственным ядерным оружием, находящимся на Кубе. Когда спустя много лет документы стали рассекречивать, то американцы признались, что подлинная информация по советскому ядерному потенциалу на Кубе их шокировала. Планируя операцию вторжения на Кубу и

ставя этот вопрос даже во время морского карантина, Штаты не подозревали, чем может это закончиться и до какой степени мир был близок к ядерной войне. В связи с этим важно вспомнить документ, подготовленный в Генеральном штабе Вооруженных сил СССР в начале сентября 1962 года на имя И. Плиева (Павлова) и подписанный начальником Генштаба маршалом М.В. Захаровым (министр обороны Р.Я. Малиновский подписывать этот документ не стал). (Цит по: Д. Язов, Карибский кризис, 40 лет спустя. М., 2006, с. 369).

ТЕЛЕГРАММА

Командующему группой

советских войск на о. Кубе.

В целях усиления группы советских войск на о. Куба и увеличения возможности борьбы с десантами противника вам направляются дополнительные средства:

– эскадрилья самолетов-носителей Ил-28 (6 самолетов и 6 атомных бомб-407 Н) с ПРТБ;

– три дивизиона «Луна» (всего 6 пусковых установок, 12 ракет-носителей, 12 специальных головных частей и 24 ракеты в обычном снаряжении) с ПРТБ.

В случае высадки десантов противника на о. Куба и сосредоточения вражеских кораблей с десантом у побережья Кубы в ее территориальных водах, когда уничтожение противника ведет к затяжке и нет возможности получить указание министра обороны СССР, вам разрешается лично принять решение и применить ядерные средства «Луна», Ил-28 или ФКР (фронтальные крылатые ракеты) как средства локальной войны, для уничтожения противника на суше и у побережья с целью полного разгрома десантов на территории Кубы и защиты кубинской республики.

Министр обороны СССР

Маршал Советского Союза

Родион Яковлевич Малиновский

Начальник генерального штаба

Маршал Советского Союза

Матвей Васильевич Захаров

8 сентября 1962 года.

(Печать Генштаба, подпись Захарова М.В.).

Любопытно, что когда эту телеграмму принесли на подпись министру обороны Родиону Малиновскому, то он отреагировал своеобразно: «Генерал Плиев и так знает, что ему делать. Он и без телеграммы сумеет сориентироваться, какое оружие применить. Плиев – профессионал, не будем ему указывать». Малиновский запретил отсылку этой телеграммы, видимо, боясь, как бы Плиев и в самом деле не применил «Луну» и другое тактическое ядерное оружие для «локальной войны», руководствуясь разрешением из Кремля. Ответственность за «маленькую ядерную войну» Малиновскому была вовсе не нужна! Важно понимать, что простая информация о наличии на острове не только стратегических ракет Р-12 и Р-14 влияла на выбор тактики, но и информация о тактическом ядерном оружии, например о той же «Луне». А этой информации у американцев не было! И они планировали вторжение на Кубу (даже в ходе морской блокады) не подозревая, на что при этом могут «нарваться»! Можно себе представить картину: американская эскадра подходит к кубинским берегам, готовя десантную операцию, и тут в ответ в стоящий на рейде американский авианосец летит не просто снаряд, а крылатая ракета в ядерном исполнении! Что было бы дальше? Удалось бы ядерную войну локализовать только в районе одного Карибского региона? Удалось бы ограничить диалог Штатов и Союза кубинской проблемой и отказаться от таких козырей глобальной игры, как Берлин, Турция, Италия?

«Луна» при всей своей «безобидности» по сравнению с Р-12 и Р-14, парадоксальным образом представляла огромную угрозу! Во-первых, потому что существовала иллюзия «локальной войны», а во-вторых, потому что о существовании «Луны» на Кубе американцы ничего не подозревали и вели себя «без тормозов», как если бы тактического ядерного оружия на Кубе вовсе не было. Министр обороны США Роберт Макнамара в 1992 году – когда Союз рассекретил данные по Карибскому кризису, узнав про «Луну», заявил, что у него от этой новости «волосы дыбом встали».

Роберт Макнамара (см. Д. Язов, «Карибский кризис». С. 71): «Лишь спустя тридцать лет от генерала Анатолия Грибкова, который планировал операцию «Анадырь», на юбилейной конференции в Гаване мы узнали, что еще до вступления морского карантина в силу Союзу удалось доставить на Кубу не только стратегическое оружие, но и тактическое, тоже ядерное, и полностью подготовить это тактическое оружие к работе – общим числом 162 боеголовки. Мы были шокированы этим. Если бы президент США Дж. Кеннеди санкционировал воздушный удар по Кубе, на котором так настаивали многие генералы в его штабе, то это вызвало бы, конечно, ответный удар, и, как наиболее эффективное в этом случае оружие, была бы применена «Луна», и тогда, вероятно, последовал бы очередной удар со стороны США. Началась бы глобальная война! Мы балансировали на краю пропасти, не вполне ощущая это!»

Карибский кризис вместо реванша «Мангусты»?

11 сентября 1962 г. в ответ на многочисленные американские заявления об увеличившемся советском военном присутствии на Кубе было опубликовано «Заявление ТАСС», названное весьма красноречиво – «Покончить с политикой провокаций». В нем США обвинялись в подготовке агрессии против Кубы, в агрессивных устремлениях во всем мире – «…шестой военно-морской флот США находится в Средиземном море… Седьмой американский военно-морской флот находится в Тайваньском проливе…» – и у границ СССР – «… полет американского разведывательного самолета У-2 30 августа с.г. над территорией Советского Союза в районе Сахалина». Что все это может «ввергнуть мир в катастрофу всеобщей мировой войны с применением термоядерного оружия».

В этом контексте приходит в голову парадоксальная мысль, что обнаружение ракет 14 октября с борта самолета-разведчика было благом. Переговоры и декларации «в рамках закона» были не в силах сдержать американскую экспансию. И только ортодоксальное решение Н. Хрущева с «русским ежом» поставило Дядюшку Сэма на место. Кроме того, именно на середину октября 1962 г. по линии ЦРУ (см. план генерала Лансдэйла от 20 февраля 1962 г. в меморандуме «Кубинский проект») был запланирован реванш «Мангусты»! Однако Союз недооценивал степень воинственности американцев.

Планируя в октябре 1962 г. реванш «Мангусты» (см. С. Микоян. «Анатомия Карибского кризиса»), ЦРУ исходило из того, что Куба не сможет ответить. Предположим, что в момент реванша «Мангусты» фотоснимками стратегических ракет ЦРУ не располагало бы. Как выглядело бы дальнейшее?

Американцы, не зная о наличии тактического ядерного и стратегического оружия на острове, начали бы операцию вторжения массированными силами, не ожидая ответных ударов. Вероятно, вторжение было бы исполнено в традиционном американском стиле – вначале с воздуха, а потом – десант (именно так они работали в 2000-е гг. в Югославии, Иране). На стиль «бури и натиска» напрашивалось бы ответить одним, но мощным ядерным ударом. Поэтому вероятность того, что в ответ на вторжение со стороны Кубы вылетели бы ФКР, а также с комплекса «Луна» ракеты с ядерными боеголовками, была велика. А это означало бы начало глобальной войны. И министр обороны США Р. Макнамара неслучайно на конференции в Гаване, посвященной 40-летию Карибского кризиса, сказал, что «информация о тактическом советском ядерном оружии на Кубе повергла его в глубокий шок».

Даже объявляя морской карантин, американцы считали, что ядерные боеголовки находились на теплоходе «Полтава», который не дошел до Кубы из-за блокады. Между тем все ядерные боеголовки уже находились на Кубе — для ракет Р-12 их привезла «Индигирка», еще до объявления карантина, и эти ракеты были смонтированы на 90 %, а для ракет Р-14 их привез, прорвавшись сквозь линию блокады, «Александровск».

Закипевший «Анадырь»

17 июля 1962 г. председатель КГБ Владимир Семичастный сообщил главе МИДа СССР Андрею Громыко, что в Турции размещены 15 ракет промежуточного радиуса действия «Юпитер». Это дало основание КГБ полагать, что Джон Кеннеди может расценить советские Р-12 и Р-14 на Кубе как законную форму обороны. Никто не предполагал в Кремле, что реакция США будет столь резкой и жесткой!

Общее руководство подготовкой операции «Анадырь» находилось в руках начальника Оперативного управления Генштаба генерал-полковника С.П. Иванова и А.И. Грибкова, с которыми работало только четыре генерала, в том числе генералы ракетчик Игорь Стаценко и Исса Плиев, работавший на Кубе под псевдонимом Иван Павлов. Для переброски всей ГСВК понадобилось 85 гражданских судов Министерства морского флота, выполнивших 183 рейса. Планирование «Анадыря» главным образом легло на плечи генерала Анатолия Грибкова.

НАША СПРАВКА

Анатолий Иванович ГРИБКОВ, профессиональный военный, командовавший в годы войны с Гитлером танковой дивизией и закончивший по личному распоряжению маршала Рокоссовского Академию им. Фрунзе, прошел самые страшные сражения Отечественной войны (Курская битва, Севская операция, Донбасс, битва за Правобережную Украину, Крымская операция), он был одним из командиров операции «Марс», встретил окончание войны на прибалтийском направлении. После войны он руководил Ленинградским военным округом и некоторое время – Киевским военным округом. С 1960 году он был назначен в Генштабе одним из заместителей начальника Генштаба. Именно ему доверили планировать операцию «Анадырь» по переброске советских ракет на Кубу, во время самого кризиса он находился в Москве, а затем, когда напряжение спало, Малиновский отправил его в качестве своего представителя на Кубу – заниматься вывозом ракет.

Секретность операции по переброске ракет на Кубу была введена сразу же. Маршал Сергей Бирюзов – главный ракетчик «Анадыря» — летал в Гавану как инженер Петров. В Политбюро по «Анадырю» не велось никаких стенограмм. «Телеграфные» по стилистике протоколы заседаний Политбюро были понятны лишь «сведущим». Командные части, задействованные в операции, были дезориентированы, а тем командирам военных частей (таким как, например, командир ракетной дивизии И.Д. Стаценко), от кого невозможно было скрыть факт перевозки ракет, говорили, что ракеты будут установлены на острове Новая Земля, где протекает река Анадырь, отсюда и кодовое название операции – «Анадырь». Для пущей правдоподобности к кораблям подвозили зимнюю теплую одежду, меховые шапки-ушанки, теплые пальто, зимние сапоги и лыжи.

На тех частях палубы, что хорошо просматривались с воздуха, стояла агротехника, сенокосилки, комбайны, трактора, мешки с удобрениями и прочие безобидные грузы, обозначенные в судовых документах. В трюмах же находились бомбардировщики Ил-28 и истребители МиГ-21 в разобранном виде. Так же отправляли ФКР – фронтальные ракеты, где сама ракета представляла собой уменьшенную версию беспилотного МиГ-15.

Кроме того, надо было погрузить катера береговой охраны «Комар», вооруженные ракетами, тактические ракетные установки «Луна», ракеты береговой охраны «Сопка», зенитные комплексы ПВО «Десна» и другое.

На одном корабле, «Индигирке», который прибыл в кубинский порт Мариэль 4 октября, перевозились боеголовки к Р-12, ядерные боеголовки к установке «Луна», атомные бомбы к Ил-28, фронтальные крылатые ракеты и 200 солдат морской пехоты. Одна лишь «Индигирка» могла взорвать пол-Америки! Командиры судов имели инструкцию не допустить захвата судов противником и в случае крайней необходимости суда затопить.

Ни радио, ни телефон, ни даже пишущие машинки организаторами операции не использовались. Рукописные тексты в пакетах, прошитых и залитых сургучом с печатью, вручались командиру корабля из рук в руки фельдъегерями.

Дезориентация и секретность операции были организованы великолепно! Это видно хотя бы из следующего факта. Завербованный ЦРУ полковник ГРУ Генштаба СССР Олег Пеньковский благодаря родству с маршалом Варенцовым был вхож в дома высших военных и, конечно же, часто бывал в своем Управлении разведки, где пользовался покровительством начальника ГРУ М.А. Серова.

Напомним, что Серов был заместителем Берии, а во главе ГРУ оказался благодаря довоенной дружбе домами с Хрущевым. После расстрела Пеньковского в мае 1963 года Серов был отправлен в Среднюю Азию руководить обыкновенным военным училищем. Итак, Олег Пеньковский, арестованный в день объявления Кеннеди морской блокады – 22 октября 1962 г., так ничего и не узнал об операции, хотя и сообщал в США бесценные секретные сведения о ракетном и другом вооружении, однако то, что он сообщил ЦРУ про «Анадырь», лишь дезориентировало Америку.

Как признавался позднее Роберт Макнамара (см. Д. Язов «Карибский кризис», с. 58), «мы так и не узнали во время Карибского кризиса, что имели дело с ядреным вооружением в таком количестве и ассортименте: от тактических до стратегических ракет. Мы понимали, что на Кубе – советские баллистические ракеты, но особых подробностей по ним не имели, так же как и не знали, сколько советских военных на Кубе. Мы не знали, какие ракеты уже приведены в боеготовность. Когда документы со временем рассекретили, для нас это было шоком».

К моменту объявления морской блокады (22.10.62) на Кубу было уже завезено ядерных боеприпасов: к ракетам Р-12 – 60 ядерных боеприпасов (до 1 мегатонны);

к крылатым ракетам (ФКР) – 80 ядерных боеголовок; к самолетам Ил-28 – отдельная эскадрилья – 6 бомб по 6 килотонн;

к 6 пусковым установкам «Луна» – тактические ракеты по 2 килотонны.

Всего на Кубе находились 164 ядерные боеголовки. Кроме того, 24 ядерных боеприпаса для ракет Р-14 и 20 для ФКР прибыли на теплоходе «Александровск», прорвавшись через блокаду США, и находились в кубинском порту (их решили не разгружать с корабля).

Все лето 1962 года разведка США, используя аэрофотосъемку с У-2, внимательно следила за оборудованием, поставляемым на теплоходах на Кубу. Как пишет в «Адской игре» А. Фурсенко, «на Кубе было зафиксировано появление катеров береговой охраны «Комар», бомбардировщиков Ил-28, снятых с вооружения в СССР как устаревшие, но вполне пригодных для охраны Кубы, истребителей МиГ-21, МиГ-17 и МиГ-19 и главное – ракет С-75 зенитной установки «Десна» для поражения высотных целей (в кодировке США известных как SAM). Эти ракеты, очевидно, предназначались как раз для самолетов У-2.

Кеннеди на этот счет заметил, что морально устаревшие и снятые с вооружения в самом Союзе истребители МиГи и бомбардировщики Илы его особенно не беспокоят, и якобы он даже сказал: «Нам надо привыкнуть жить с угрозой, которую представляют собой советские военные самолеты». Однако стратегические ракеты, обнаруженные на Кубе, произведут на Белый дом совсем другое впечатление.

Миссия почетна, но неизвестна

11 июня 1962 г. министр морского флота СССР Виктор Георгиевич БАКАЕВ был вызван в Кремль к заместителю председателя Совета министров СССР А.Н. Косыгину. Кроме Косыгина в кабинете находились Л.И. Брежнев и генерал-полковник С.П. Иванов – начальник Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР. Министр Морфлота В.Г. Бакаев был проинформирован о том, что предстоит крупная военная операция по переброске военнослужащих и техники на Кубу. При этом министр был предупрежден, что к разработке плана операции можно будет привлечь только одного сотрудника Минморфлота. Таким сотрудником стал зам. начальника Главфлота Е.В. Карамзин.

По предварительным расчетам военных экспертов, для осуществления плана переброски ракет необходимо было четыре месяца. Для перевозки личного состава с оружием и военной техникой требовалось не менее 70 морских судов. Реально же было задействовано 85 судов, совершивших 183 рейса. Морскую операцию по переброске ракет и личного состава на Кубу поручили оперативной группе Генштаба Минобороны под руководством адмирала Николая Михайловича Харламова.

Погрузка производилась в обстановке повышенной секретности. О конечных целях перемещения частей не сообщалось даже старшим офицерам. Оказавшись на площадке погрузки, личный состав уже не имел права выйти за ее пределы. Прерывалась любая связь с внешним миром: ни писем, ни телеграмм, ни телефонных разговоров. Эти жесткие меры предосторожности касались даже капитанов судов.

Капитанам судов и начальникам эшелонов были выданы три пакета с секретными инструкциями о действиях в различных ситуациях. На первом пакете была надпись «Вскрыть после оставления территориальных вод СССР». На двух других никаких надписей не было. В пакете? 1 говорилось, что пакет? 2 предписывалось вскрыть после прохода Босфора и Дарданелл. В пакете? 2 предписывалось вскрыть пакет? 3 после прохода Гибралтара: «Вскрыть совместно с начальником воинского эшелона после прохождения Гибралтарского пролива по сигналу «Айсберг-135». И лишь в последнем пакете под номером 3 был сформулирован конечный приказ: «Следовать на Кубу. Порт назначения: Мариэль (либо: Касильда, Матинсас). Разрешается объявить о пункте назначения всему личному составу. Приступите к изучению материалов о Кубе (они были вложены в пакет). При прочтении и уяснении содержания настоящий документ уничтожить. Министр Обороны СССР Родион Малиновский. Министр Морского флота СССР Виктор Бакаев».

Согласно утвержденной МО и министром морского флота «Инструкции капитану судна и начальнику воинского эшелона», во время перехода по морю капитану представлялись большие полномочия и на него возлагалась вся ответственность. В ней говорилось:

«Старшим на судне при перевозке воинского эшелона является капитан судна. Он отвечает за переход судна морем, доставку к месту назначения личного состава, вооружения, техники и имущества. Только он имеет право принимать решение в случае осложнения обстановки в пути: из-за неисправности судна, при встрече с иностранными кораблями, при облете судна иностранными самолетами (вертолетами), взаимодействии с администрацией иностранных портов, при прохождении проливов. Распоряжения капитана судна, отдаваемые через начальника воинского эшелона или его заместителей, выполняются всем личным составом перевозимых войск беспрекословно».

Первые суда в различных советских портах загрузились практически одновременно и разом вышли в море. В Датском проливе возникла толчея. Такая же картина наблюдалась в Босфоре и Дарданеллах. Никогда такое количество советских транспортов не устремлялось из Черного и Балтийского морей. Этот феномен вызвал на Западе недоумение, потом оно переросло и удивление, и, наконец, родилось подозрение. Забеспокоилась западногерманская разведка – ни один из кораблей не заходил в европейские порты. Агентура подтвердила опасения: в советских портах загрузка кораблей происходит в обстановке чрезвычайной секретности, и они отбывают в неизвестном направлении. Теперь западные разведслужбы, используя все силы и средства, пытались контролировать движение транспортов. 31 июля советское правительство заявило протест против использования самолетов-разведчиков НАТО, совершающих в опасной близости облеты и фотографирование советских судов. Но американцы что-то заподозрили и нервничали!

Кстати, облеты американскими самолетами советских судов представляли опасность и для самих «воздушных шпионов». Начальник Генштаба и начальник Главного оперативного управления Генштаба Вооруженных сил сообщали секретарю ЦК КПСС Фролу Козлову в докладной от 12 сентября 1962 г.:

«Секретно. Лично.

Товарищу Козлову Ф. Р.

Докладываем: На подходе к острову Куба советские суда систематически облетываются самолетами США. В сентябре с. г. зарегистрировано до 50 случаев облета 15 советских судов. Облеты совершаются на критически опасных высотах.

12 сентября в 4.00 по московскому времени судно «Ленинский комсомол» было дважды облетано неизвестным самолетом при подходе к кубинскому порту Никаро. После очередного захода самолет врезался в море в 150 метрах от судна и затонул».

Об этом эпизоде более подробно рассказывает бывший начальник штаба зенитного ракетного дивизиона, подполковник в отставке Николай Антонец: «На Кубу мы переправлялись на турбопароходе «Ленинский комсомол». При подходе к острову американские летчики устроили нам психологическую атаку. Они резко пикировали над кораблем. Вот самый неистовый пилот решил, видимо, сделать последний заход.

И пикировал прямо на капитанский мостик, да еще под таким углом, что мы вобрали головы в плечи, думали, сейчас снесет нас своим шасси. Снести он нас не снес, а сам из пике не вышел. Упал в море рядом с кораблем и образовал огромнейшую воронку. Пошла большая волна. Пилот успел подать сигнал бедствия – наш радист принял его. Капитан остановил корабль, приказал опустить шлюпку – спасать шпиона. «Ленинский комсомол» сделал три круга, но летчик не всплыл. Американцы о том случае, видимо, решили умолчать, по крайней мере, я не встречал сообщений об этом…».