Текст книги "Недвижимость за рубежом. Правовые вопросы. Учебное пособие"

Глава 2
ПОНЯТИЕ НЕДВИЖИМОСТИ В ПРАВОПОРЯДКЕ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН

Деление имущества на движимое и недвижимое как характерная черта правопорядка большинства стран. Специфика англосаксонского права: real property и personal property – отличие в способах защиты. Физический, социально-экономический и юридический критерии разграничения движимого и недвижимого имущества.

Земельный участок – основной объект недвижимости. Определение границ земельного участка. Соотношение гражданско-правового и экологического регулирования отношений по поводу земельных участков. Земля как объект гражданского права и как часть территории государства.

Иные природные объекты как объекты недвижимости. Реки, озера. Леса. Участки недр.

Здание как составляющая часть земельного участка. Здание как самостоятельный объект недвижимости.

Недвижимость по назначению: объекты, предназначенные для работы на земельном участке. Объекты, прикрепленные к недвижимости (fixtures).

Распространение режима недвижимого имущества на права на недвижимость.

Предприятие как имущественный комплекс.

Объекты, приравненные к недвижимости: морские и воздушные суда.

1. Общая характеристика

Деление имущества на движимое и недвижимое широко распространено в подавляющем большинстве современных правовых систем. Это разделение отражает высокую социальную, экономическую значимость недвижимости, ее специфические физические характеристики. Как и всякая юридическая классификация, такое деление влечет дифференциацию правового режима движимости и недвижимости, заключающуюся в основном в различии набора прав на движимое и недвижимое имущество, специфике способов возникновения и прекращения этих прав и их защиты.

В то же время эта классификация не является имманентно присущей любой правовой системе. Например, римское право, до сих пор остающееся образцом для многих правовых систем, не делало особого различия в правовом режиме движимых и недвижимых вещей. Во второй половине XX в. в социалистических странах деление имущества на движимое и недвижимое не использовалось в связи с тем, что гражданский оборот недвижимости в них был почти полностью ликвидирован. Однако даже в таких случаях специфика недвижимого имущества давала о себе знать и проявлялась в других используемых соответствующими правовыми системами классификациях. В случае с римским правом таковым было деление вещей на манципируемые (основной разновидностью которых были земельные участки) и неманципируемые, а в социалистических странах – на основные и оборотные средства, из которых в числе первых, опять же, назывались здания, сооружения и прочие недвижимые объекты.

Известной спецификой в настоящее время обладает англосаксонская правовая система. Несмотря на то что в бытовом обиходе разделение имущества на движимое и недвижимое и в странах общего права является вполне очевидным и не вызывает вопросов, с юридической точки зрения используется несколько иное деление. Во-первых, следует иметь в виду весьма широкий подход англосаксов к самому понятию вещи. Под вещами они подразумевают не только материальные предметы, но и различное «бестелесное имущество» – права, ценные бумаги и т. п., так что понятие вещи в странах общего права приближается к понятию имущества вообще. В свою очередь имущество делится на real property и personal property, буквально – реальную и персональную собственность. В первую группу входит то, что в континентальных правопорядках включается в понятие недвижимости – земельные участки, здания и сооружения. Однако это не совсем совпадающие классификации. Деление на real и personal property обусловлено не физическими свойствами вещей, а их правовым режимом. То есть в данном случае можно наблюдать подход, противоположный континентальному, где правовой режим зависит от деления на движимость или недвижимость. Если реальная собственность защищается вещными исками, направленными против любого лица^[3], то персональная – только против конкретного нарушителя. Таким образом, в отношении персональной собственности (в состав которой входят и движимые вещи, и «бестелесное имущество» – права, иски и т. д.) англосаксонское право вообще не предлагает абсолютной защиты, что с точки зрения континентальных представлений означает, что в странах общего права вещные права распространяются только на недвижимость.

При разделении имущества на движимое и недвижимое используются различные основания.

Первым, наиболее очевидным и отраженным даже в названии «недвижимость», является физический критерий – невозможность перемещения объекта. Согласно ему недвижимостью признается такое имущество, которое не может быть перемещено без несоразмерного ущерба его назначению. При всей своей очевидности этот критерий, однако, недостаточно четок. Так, современные строительные технологии позволяют практически в неизменном виде, не разбирая, перемещать на довольно значительные расстояния – до нескольких километров – здания и сооружения, которые бесспорно относятся к недвижимости. Более того, даже земельные участки, представляющие собой хрестоматийный пример недвижимости, могут перемещаться под воздействием природных факторов или человеческой деятельности. Для наглядности представим остров, находящийся посреди водоема. Его перемещение, вплоть до присоединения к одному из берегов, может быть обусловлено намывом ила или песка, изменением уровня воды в водоеме, наконец, геологическими процессами. И если на землетрясения пока человечество влиять не научилось, то изменение русла рек, намыв территории или ее освобождение от воды путем сооружения польдеров давно перестали быть диковинкой. Таким образом, возможно и перемещение земельного участка без изменения, в принципе, его назначения, особенно если такое перемещение происходит постепенно. В связи с этим практически ни одна правовая система мира не использует только лишь физический критерий для определения понятия недвижимости.

Другой часто используемый критерий – социально-экономический – связан с высокой, как правило, стоимостью недвижимого имущества и его социальной значимостью. Далее мы покажем, что в некоторых странах к недвижимости приравниваются движимые вещи, размещенные на земельном участке, или права на недвижимое имущество. Это же соображение заставляет законодателя признавать недвижимостью объекты, являющиеся частью других объектов недвижимости, например здания и сооружения как часть земельного участка или квартиры как часть многоквартирного дома. Наконец, социально-экономические соображения обусловливают используемое в некоторых странах включение в число недвижимости заведомо движимых объектов, таких как морские и воздушные суда.

Для разграничения применяется также и юридический критерий, т. е. недвижимостью признается то, в отношении чего установлен правовой режим, свойственный недвижимости. Как уже говорилось, в англосаксонских странах вся система строится именно на таком критерии: real property – это то, что защищается реальными исками, а не наоборот. Впрочем, аналогичный подход можно наблюдать в некоторых случаях и в континентальных правовых системах. Так, распространение на права на недвижимость либо на морские или воздушные суда регистрационной системы влечет в некоторых странах признание соответствующих объектов недвижимым имуществом, несмотря на то что по природе своей они таковыми не являются.

2. Земельные участки

В любой стране во все времена основным объектом недвижимости всегда признавался земельный участок как наиболее неперемещаемый из всех мыслимых объектов. Приведенные ранее примеры, когда земельный участок может переместиться, – это все-таки чрезвычайно редкие исключения. Земельный участок служит необходимым местом размещения других объектов недвижимости, самая классификация которых в этом качестве обусловлена именно неразрывной связью с участком. Кроме того, земельный участок – едва ли не единственный объект гражданских прав, не поддающийся уничтожению: даже если будет разрушен весь почвенный слой земельного участка, а на его месте выкопана яма, он сохранится как объект.

Характерная особенность земельных участков, отличающая их от любых других вещей, – двухмерность. Если движимые вещи, да и прочие объекты недвижимости, трехмерны (могут быть измерены по длине, ширине, высоте), то для земельных участков возможно лишь измерение по длине и ширине.

Определение границ земельного участка имеет существенное значение для установления и защиты прав на него. Первоначально границы определялись с помощью природных ориентиров – берегов водоемов, оврагов, канав, холмов, скал, больших деревьев и т. п. Но, с одной стороны, это было не совсем удобно, ибо далеко не всегда можно найти подходящий ориентир, стоящий к тому же прямо на границе участков. С другой стороны, такие природные объекты зачастую не вечны: берега водоемов могут меняться, овраги осыпаться либо, наоборот, расти, холмы – выветриваться, деревья – умирать или сгорать. В связи с этим довольно быстро начали применять искусственные метки границ участков – так называемые межевые знаки. Их форма бывает различной, в настоящее время, она, как правило, регламентируется специальными актами (в Германии, например, определение порядка межевания отнесено к ведению земель – § 919 ГГУ). Установка этих знаков – межевание – всегда была процедурой, осуществляемой государственными чиновниками либо (под их надзором) техническими специалистами. Наряду с установкой на границе земельного участка межевых знаков составляется карта участка, где отмечается расположение этих знаков с привязкой друг к другу либо к другим ориентирам. В настоящее время с помощью систем глобального позиционирования границы земельного участка зачастую отмечаются с указанием их точных географических координат. В результате, как бы ни менялся ландшафт местности и что бы ни происходило с самими знаками, границы участка остаются неизменными и всегда могут быть восстановлены, таким образом, земельные участки становятся в принципе неуничтожимым имуществом. В процедуре межевания имеют право участвовать все заинтересованные лица, в первую очередь собственники соседних земельных участков, которые следят за правильностью проведения границ. Споры, связанные с межеванием, обычно рассматриваются в административном порядке.

Мы уже отмечали, что при любых изменениях состояния земельного участка он сохраняет свое тождество и остается объектом гражданских прав. Но помимо гражданско-правового регулирования практически во всех странах предусмотрено и экологическое регулирование. Поскольку земля составляет основу сельского хозяйства, законодательством устанавливаются ограничения, связанные с использованием участков сельскохозяйственного назначения. На них запрещается промышленное производство или строительство, более того, в случае использования земельных участков для определенного вида деятельности (например, во Франции – в качестве виноградников) запрещается и сельскохозяйственное использование в иных видах. Так как земельные участки не могут быть отделены друг от друга, деятельность, осуществляемая собственником одного из них, может оказать влияние и на состояние соседних участков, в связи с чем устанавливаются ограничения по устройству плотин на водоемах, по выбросу отходов в проточные водоемы и т. п. Наконец, отдельные земельные участки могут рассматриваться государством как особо ценные и в отношении них устанавливается совершенно исключительный режим использования, который предполагает необходимость сохранения таких участков в неизменном виде. Это относится, например, к различным заповедникам, национальным паркам. При этом экологическое и гражданско-правовое регулирование отношений по поводу земельных участков существуют как бы в параллельных плоскостях: наличие ограничений, как правило, никак не сказывается на правах собственниках земельного участка распорядиться им любым образом. В то же время такое распоряжение не влечет отмены или изменения экологических ограничений. Однако в случае нарушения существующих ограничений собственник не только привлекается к публично-правовой ответственности, но и может быть лишен принадлежащего ему земельного участка.

Помимо того что земельный участок является объектом гражданских прав, он выступает еще и в качестве части территории государства. Первоначально гражданско-правое и публично-правовое господство над земельным участком не разделялись и государство считалось верховным собственником всей земли на территории страны. В настоящее время такой подход нельзя расценивать иначе чем анахронизм, но сугубо теоретически он сохраняется в ряде стран, например в Великобритании, где верховным собственником всех земель на территории страны считается государство (корона). Разумеется, это сейчас рассматривается только как декларация, на деле верховная собственность короны не более чем фикция, «голое право», и никак не проявляется в ходе нормального поземельного оборота, хотя ее следы и сохраняются в названиях распространенных в Британии прав на землю. Так, самое широкое право на земельный участок, более или менее равное праву собственности в континентальных представлениях, именуется freehold, в буквальном переводе – свободное держание. При этом предполагается, что обладатель этого права получил держание от кого-то, в данном случае – он короны, т. е. от государства. В прошлом верховная собственность государства рассматривалась как юридическое основание для установления поземельных налогов, уже упомянутых экологических ограничений и – более того – для определения самих границ государства. Однако сегодня такие ограничения устанавливаются мерами публичного права вне зависимости от принадлежности частных прав на имущество, а тот факт, что земельные участки формируют территориальную основу государства, отражается, например, в установлении различных ограничений на оборот и использование участков в приграничной зоне.

3. Иные природные объекты

Помимо земельных участков объектами недвижимости являются иные природные объекты. Водные объекты, имеющиеся в пределах одного земельного участка, как правило, признаются частью этого участка и находятся в собственности его собственника. Что касается водных объектов, выходящих за пределы одного земельного участка, например крупных озер, рек, протекающих через несколько земельных участков, то по их поводу в разных странах устанавливаются различные нормы. Так, ст. 538 Французского гражданского кодекса (ФГК) содержит очень широкое определение водных объектов, которые не могут находиться в частной собственности, к ним относятся «реки, впадающие в море, и судоходные или сплавные реки, берега, морские намывы, порты, гавани, рейды». В Латвии несколько иной подход: согласно ст. 1102 ГЗ к общественным водам относится полоса морских прибрежных вод, а также озера и реки, перечисленные в приложении к закону, все же остальные водные объекты находятся в частной собственности.

Леса, как правило, не рассматриваются как самостоятельный объект недвижимости, а выступают в качестве характеристики того земельного участка, на котором они располагаются.

Традиционные определения пределов прав собственника земельного участка предусматривают, что это право распространяется вниз до центра земли и вверх без ограничения. Так, ст. 552 ФГК устанавливает: «Собственность на землю включает в себя все, что находится над и под землей», почти то же говорится в § 905 Германского гражданского уложения (ГГУ): «Право собственника земельного участка распространяется на пространство над и под поверхностным слоем участка». Однако следующие положения тех же самых статей содержат ограничения прав собственника участка только такими пределами над и под поверхностью, которые используются в обычной хозяйственной деятельности. В силу этого подземные ископаемые оказываются изъятыми из собственности владельца земельного участка. Порядок использования недр определяется специальными нормами, образующими так называемое горное право. В большинстве стран для использования недр необходимо получать от государства особое разрешение (лицензию). В то же время в связи с тем, что порядок предоставления лицензий регулируется публичным правом, участки недр, как правило, не рассматриваются как объекты гражданских прав.

4. Здания и сооружения

Вторым по значимости и, возможно, наиболее распространенным объектом недвижимости выступают здания и сооружения. Зачастую законодатель упоминает здания, наравне с земельными участками, сразу же при определении понятия недвижимости (ст. 518 ФГК, ст. 3:3 ГК Нидерландов^[4]). Однако такое, казалось бы, очевидное положение создает значительные юридические трудности. Дело в том, что если признавать здание самостоятельным объектом недвижимости, то неизбежно и признание на него самостоятельного права собственности, не связанного непременно с правом собственности на земельный участок, на котором оно расположено. В таком случае возникает вопрос соотношения прав собственников земли и здания: как быть, например, в случае, когда договор аренды, на основании которого собственник здания пользовался земельным участком, прекратил свое действие?

Если обратиться к истории – к римскому праву, поныне вдохновляющему континентальных законодателей, то мы увидим, что там здания самостоятельными объектами не признавались. Они рассматривались как часть земельного участка, на котором они расположены. Римский подход в настоящее время разделяется немецким правом: в соответствии с § 94 ГГУ здания рассматриваются как существенные составные части земельного участка. Той же точки зрения придерживается эстонское законодательство (ст. 16 Закона о вещном праве 1993 г.). В таком случае уже не возникает вопроса о соотношении права на земельный участок и расположенное на нем здание: коль скоро здание рассматривается как часть участка, все права на участок полностью распространяются и на здание. И все же такой подход, будучи проведенным последовательно, вступает в противоречие с интересами гражданского оборота, который требует во многих случаях разделения собственности на землю и на здание.

Как видим, каждый из двух обозначенных подходов к вопросу о статусе здания, расположенного на земельном участке, имеет свои минусы. Однако и в том и в другом случае обозначенные вопросы решаются с помощью особых ограниченных вещных прав, к которым мы еще вернемся в гл. 4.

Еще более сложные вопросы встают перед законодателем, когда ему приходится регулировать отношения не между собственниками здания и земельного участка, а между собственниками разных помещений в здании. Длительное время континентальное законодательство не допускало возможности деления здания по горизонтали – так, чтобы первый этаж был одним объектом права, второй – другим и т. д. Такое недопущение также было обусловлено тесной связью здания с землей: если само здание не признается самостоятельным объектом, то уж отдельные помещения в нем – тем более. Самым последовательным в этом плане было немецкое законодательство, однако жизненные потребности заставили его отступить от ригористичного подхода и допустить возможность собственности на отдельные квартиры. Указанное допущение было произведено не в самом ГГУ, а в отдельном Законе – о праве собственности на жилое помещение и о праве длительного пользования жилой площадью 1951 г.^[5]. При этом в соответствии с законом наряду с индивидуальной собственностью на квартиры устанавливается общая собственность всех собственников квартир на общее имущество дома (стены, крышу, лестничные клетки и т. п.), а также на земельный участок, на котором оно расположено.

Несколько проще решаются обозначенные вопросы в странах англосаксонского права, где признается расщепленная собственность. Благодаря этой конструкции сохраняется возможность признавать собственниками с разным объемом прав и собственников отдельных квартир, и (в части общего имущества здания) объединение собственников (ассоциацию). Таким образом, индивидуальные собственники появляются и у здания в целом, и у отдельных помещений в нем.

5. Иные объекты

Режим недвижимого имущества зачастую распространяется на объекты, которые по природе своей являются движимыми, однако либо соединены с недвижимостью, либо предназначены для ее эксплуатации. Так, практически во всех странах объекты, неразрывно присоединенные к недвижимости (зданию или земельному участку), например дверные косяки и оконные рамы, системы отопления и водоснабжения – так называемые fixtures, признаются частями этой недвижимости и утрачивают свое самостоятельное существование в качестве объектов гражданских прав.

Кроме того, недвижимостями в правопорядке некоторых стран признаются и вещи явно движимые, но тем или иным образом (идеально, а не физически) связанные с недвижимостью. Так, ст. 524 ФГК устанавливает довольно обширный перечень подобного имущества: недвижимым имуществом по своему назначению признаются помещенные собственником на своем участке животные, служащие для обработки земли, земледельческие орудия, семена, голуби в голубятнях, прессы и котлы и многое другое, даже солома и удобрения. Поскольку французский кодекс оказал существенное влияние на законодательство других государств, его положения, в том числе о признании таких заведомо движимых вещей недвижимостью, зачастую воспроизводятся практически дословно. Согласно ст. 308 ГК Мальты, например, движимое имущество, находящееся на земельном участке и предназначенное для его использования, рассматривается как недвижимость.

В то же время во многих странах законодатели придерживаются более строгого подхода, отказываясь признавать такие объекты недвижимостью. Наиболее характерно это для стран германской правовой семьи (к ним с определенными оговорками может быть отнесена и Россия), законодательство которых вслед за ГГУ стремится последовательно проводить классификационные границы, не допуская необоснованных исключений. В связи с этим невозможно представить, чтобы сельскохозяйственные животные или инвентарь были признаны недвижимостью в Германии, Греции, Эстонии или Японии – странах, чье гражданское законодательство наиболее точно следует германской модели.

Широкий подход французского права подтверждается тем, что недвижимостью в соответствии со ст. 526 ФГК признаются и права на недвижимое имущество: узуфрукт на недвижимые вещи, сервитуты или земельные повинности, а также иски, имеющие своим предметом истребование недвижимого имущества. Мальтийский законодатель, например, в ст. 310 ГК дополнил этот перечень правом собственности на недвижимое имущество, а также правом эмфитевтора^[6].

Однако отнесение прав на недвижимость к недвижимому имуществу происходит далеко не во всех странах. Так, в ст. 846 ГЗ Латвии прямо указано, что вещные и обязательственные права, вне зависимости от того, относятся они к движимому или недвижимому имуществу, сами по себе являются имуществом движимым. В странах же германской традиции этот аспект чаще всего остается фигурой умолчания, во-первых, потому что вещами там признаются только материальные предметы, а не права, а во-вторых, потому что в законодательстве стран германской правовой семьи, как правило, не содержится излишних разъяснений, до которых читатель может дойти самостоятельно, путем логических рассуждений.

Еще одной характерной особенностью германского права является принцип индивидуальной определенности вещных прав, в силу которого не признается возможность существования имущественных комплексов с единой правовой судьбой. Такие комплексы, будучи созданы по воле сторон (например, в целях продажи или залога предприятия в целом), рассматриваются германским правом как совокупность движимых и недвижимых вещей, а также разного рода имущественных прав, каждое из которых обладает собственной судьбой, и передача их осуществляется по своим правилам. В то же время в некоторых странах законодательство признает возможность объединения совокупности вещей и придания им единой правовой судьбы. Такие совокупности, например, широко допускаются в Латвии (ст. 849 ГЗ), более того, некоторые из них прямо в законе названы недвижимостью: скажем, согласно примечанию к ст. 842 таковой считается железная дорога со всеми ее принадлежностями.

В соответствии с российским гражданским законодательством к недвижимости приравниваются также морские и воздушные суда. Подобная практика довольно мало распространена в мире. Наиболее характерно это для стран с близкой к отечественной правовой системой, например Беларуси и Казахстана. Очевидно, что правовой режим этих вещей и «настоящей» недвижимости существенно различается. В принципе, единственное, что их объединяет, – это наличие регистрационной системы возникновения, изменения и прекращения прав на них. Однако даже регистрация данных объектов производится по совершенно иным правилам, нежели регистрация прав на земельные участки, здания и сооружения, помещения и прочие объекты недвижимости.

В связи с этим гораздо более рациональным выглядит подход, использованный в ГК Нидерландов: в ст. 3:10 вводится классификация имущества на регистрируемое и нерегистрируемое, которая хотя и пересекается с вводимым ст. 3:3 делением на движимое и недвижимое имущество, однако не совпадает с ним. Всякое недвижимое имущество в Нидерландах является регистрируемым, однако далеко не всякое регистрируемое – недвижимым. Аналогично и в других странах: законодательство содержит положения о регистрации морских и воздушных судов в соответствующих реестрах, но не называет их при этом недвижимостью. Более того, в некоторых государствах, например в Латвии (чье гражданское законодательство вообще склонно разъяснять любые способные вызвать вопросы положения, в силу чего оно напоминает учебник), прямо указывается, что суда являются движимым имуществом.