Текст книги "Пропавшая в сети"

Глава 6

Зажмурившись, Лиза в очередной раз проигрывала пять тактов, на которых вечно запиналась. От духоты разболелась голова, но окна в темное время суток она больше не открывала. Очередной завиток мелодии превратился в какофонию, слившись с трелью будильника. Пора. Лиза захлопнула крышку пианино с той же молниеносностью, с какой каждый раз по будильнику ее открывала. Именно это действие – начинать и заканчивать репетицию вовремя – она считала своим главным преимуществом. Куда до него абсолютному слуху или длинным пальцам? Ими обладают многие. Она же всегда знала, что должна быть единственной.

Во время репетиции она не впускала в голову ни одной мысли, не связанной с произведением. Сейчас же они все разом на нее накинулись. Что теперь будет? Поможет это хоть немного или она зря потеряла два дня занятий? Может, кто-нибудь позвонит в полицию и расскажет что-то полезное? А как она будет выглядеть в телевизоре? Особенно в большом зале, рядом с Назирой, растерянная…

Сердце забилось так часто, что даже в глазах потемнело. Чтобы хоть как-то успокоиться, она решила повторить еженедельный ритуал. Вообще-то, его всегда проводила Полина. Лиза приходила на все готовое, считая, что подруга зря тратит время на ерунду. Теперь, без этой ерунды, ей стало не по себе. На кухне прислушалась. Казалось, что кто-то трется о стену с другой стороны. Привычный звук. Раньше она бы и внимания не обратила, а теперь попятилась к двери. Пока нащупывала ручку, звук затих.

Лиза вернулась к кухонному гарнитуру и достала из верхней полки два стакана. Именно так всегда делала Полина. Но сейчас-то ее нет, значит, второй стакан ни к чему. Однако Лиза все-таки оставила его на столе. В свой закинула несколько долек шоколада, налила немного молока и отправила стакан в микроволновку. Сквозь гудение печки слух выискивал посторонние шумы. Ничего.

Минуту спустя Лиза достала стакан. Что-то было не так. Она точно помнила, Полина всегда ставила на минуту. Один писк таймера. Тем не менее вместо горячего шоколада получилось молоко с прилипшей ко дну шоколадкой. Может, стоило разломать ее на более мелкие кусочки? Неважно. Лиза разбила в стакан яйцо, высыпала столовую ложку муки и принялась размешивать. Уже по виду теста стало понятно, что ничего не выходит. На всякий случай она все-таки решила его запечь. Сколько же там было писков? Много. Но готовилось быстро. Решила начать с пяти минут.

Секунд через сорок комнату заполнил знакомый запах. Лиза распахнула дверцу. То, что она достала из микроволновки, напоминало Полинин шоколадный фондан. Вот он, у нее в руках, как и каждую неделю. То самое лакомство, после которого вечно следящая за калориями подруга тщательно выскребала стакан и облизывала ложечку. Фондан здесь, а Полины нет. К горлу подкатил ком.

Она поставила стакан с фонданом рядом с пустым и пошла в комнату. Ту, где стояло пианино и телевизор. Родители называли ее залом, но на самом деле это была Полинина спальня. Здесь могла бы жить и Лиза, просто Полина любила заниматься по ночам. Благо, на гибриде можно было играть и в наушниках. Соседи поначалу жаловались на стук клавиш и просили печатать потише, но со временем привыкли. Знали бы они, что за гигантская пишущая машинка издает эти звуки. Полина окрестила это чудо техники музыкальной шкатулкой. Если поднять крышку, струны звучат громче, но никаких струн внутри нет.

Телевизор Лиза не смотрела. Только за компанию с Полиной, пару раз в неделю. Сейчас впервые включила его сама. Как раз вовремя. На экране появилась знакомая заставка, заиграла примитивная мелодия, которая должна была навевать мистические мысли. Те, кто так считал, вряд ли слушали «Пляску смерти» Листа или «Агонию» Шнитке.

«Двадцать седьмое февраля две тысячи двадцатого года, Новопетровск, – произнес мужской голос за кадром, а на экране появилась стела с названием города. – Из закрытой квартиры на четвертом этаже исчезла девятнадцатилетняя Полина Семенова».

Сначала снизу вверх показали многоэтажку, а следом – крупным планом лицо Полины с выпускной фотографии. Лизе почудилось, будто комната переворачивается. Она вжалась в спинку дивана. Может, права была мама, когда уговаривала ее съехать с квартиры? Мало того, что отсюда исчезла Полина, так теперь еще и камеры следят за домом.

Нет, конечно, никто не следит. Снимали заранее, на кадрах же светло. И сосед-алкоголик, что шуршит за стеной на кухне, не Мефистофель, чтобы проникнуть в квартиру через закрытые окна и дверь. Тем более теперь все на сигнализации. Теперь. Когда уже слишком поздно. Почему они не позаботились об этом раньше? Ведь переживала же она о пианино, за которое родители до сих пор платят кредит. Но того, что произошло в итоге, она не могла даже представить.

«Полиция тщательно проверила соседние квартиры», – продолжал закадровый голос.

«Снизу и сверху семьи с детьми. – На экране появился следователь, который вел дело об исчезновении Полины. Его стол от стены зачем-то передвинули к окну, за которым горели фонари и мелькали огни фар. Постановочный кадр. Сам следователь вроде бы такой же, как в жизни. Молодой брюнет с густыми бровями на бледном лице. Интересно, его напудрили или это обязательно только для женщин? Так странно было смотреть на знакомого человека по телевизору. – Слева никто не живет. Вызвали хозяйку, осмотрели квартиру – ничего. Сосед справа выпивает, к нему часто приходят нетрезвые гости. С его согласия тщательно обыскали помещение, но не нашли никаких свидетельств, указывавших, что пропавшая там была. Нет стопроцентной уверенности, что утром она вообще находилась в доме».

Только Лизины слова. А ей-то казалось, что следователь поверил…

«Девочка моя бедная. – На этот раз на экране появилась тетя Люба, утирающая слезы посеревшим от стирок платком. – Что с ней могло случиться?»

Лиза вздрогнула, когда увидела себя, открывающую дверь студии перед Полининой мамой.

«Уже через неделю близкие исчезнувшей обратились за помощью в нашу программу».

На самом деле тетя Люба написала им на третий день, а из редакции ответили на пятый. Встречу с экстрасенсом назначили на четвертое марта, и только сегодня, девятого, программу выпустили в эфир. Сказали, для них это рекорд. Спецвыпуск. Лиза всю неделю не могла понять, для чего понадобилось столько времени. Теперь, увидев кадры не только из Новопетровска, но и из их с Полиной родного Невинногорска, сообразила – телевизионщики не просто монтировали запись встречи, они доснимали недостающее.

Их бывшая классная вспомнила, что Полина хорошо училась. Одноклассницы описали, как та водила в школу за ручку младшую сестру. Ребята из Новопетровского музыкального колледжа наперебой рассказывали о том, как Полина кормила бездомных собак и приносила продукты старикам. Полина. Странно, что никто не упомянул Лизу. Вообще-то, они все это делали вместе. С другой стороны, съемочную группу интересовала только Полина, вот о ней и говорили…

Хорошо, если дополнительную информацию собрали после, а не до разговора с экстрасенсом. Раньше она не задумывалась о таких приемах, но в последние дни эти мысли то и дело всплывали, мешая засыпать по ночам. С самого начала Лиза больше надеялась на то, что кто-то узнает Полину и сообщит, где она, нежели на подсказки экстрасенса. Теперь же совсем в них не верила.

«Вместе с родственниками ясновидящая Назира попытается выяснить, что произошло с девушкой.» – На экране появилась та самая женщина-экстрасенс, за которой Полине больше всего нравилось наблюдать. Тетя Люба специально попросила привлечь к расследованию именно ее. Надеялась, симпатия окажется взаимной, и Назира сможет почувствовать, где сейчас Полина. При виде этой женщины Лизу бросило в дрожь.

Не все, что говорила экстрасенс, неправда. Пожалуй, это и было самым неприятным. А еще то, какими глазами на нее смотрела Юля в автобусе на обратном пути. Тетя Люба попросила только позвонить, если Лиза и правда что-нибудь вспомнит. Еще пробурчала что-то про деньги, потраченные подругой дочери на дорогу впустую. Вот если бы указали место на карте, где искать…

«Ищите мужчину, – сказала Назира почти с порога. – Но будьте осторожны, он очень опасен».

Странно, ведь эти слова она произнесла, когда Лиза и Юля вернулись в малый зал. Полинина сестра еще так громко скрипела стулом, усаживаясь, что они чуть было все не прослушали. Наверное, при монтаже решили вырезать неудачное начало, ведь Лиза не подтвердила догадки экстрасенса. Она с облегчением выдохнула.

«Чувствую, как он хватает ее за горло. – Назира вцепилась себе в шею пальцами с длиннющими черными ногтями. Лиза бросила взгляд на свои, всегда коротко подстриженные. – В глазах темнеет. А потом туман в голове…»

Тетя Люба заплакала, а сама Лиза на экране покачала головой, будто не соглашаясь со словами Назиры. Странно, разве она могла так отреагировать?

«Девушка очень изменилась в последнее время», – продолжала ясновидящая.

«Похудела, кукла моя, – утерла нос платком тетя Люба. – Совсем тощая стала. Как она там, худая такая?»

«Она просто увлеклась спортом, – сказала Лиза в телевизоре. – Ходила в тренажерный зал через день, правильно питалась».

«И правда, девушку не узнать», – будто бы согласился с ней закадровый мужской голос. Вот только Лиза не считала, что с подругой произошли разительные перемены. До этой самой секунды. Пока не увидела на экране две фотографии рядом. На первой Полина-первокурсница, вторая – это снимок с концерта пару недель назад, в честь двадцать третьего февраля.

Рядом, казалось, стояли две разные девушки. Слева – милашка, какой Полина всегда была. Русые волосы, собранные в хвостик, карие, широко посаженные глаза, пухлые, слегка обветренные губы, аккуратно выщипанные брови. На бледной коже розовые пятнышки – следы от прыщей, из-за которых она так переживала в школе. Лизе повезло, ее эта подростковая беда не затронула. Наверное, поэтому она нравилась мальчикам чуть больше. А может, дело было в красивой одежде, которую ей покупали родители. Правда, мама всегда говорила, что Полина миловиднее, а у Лизы слишком выдающийся нос. Неважно. Обеих девочек парни интересовали в последнюю очередь, и внешность была не на первом месте.

О девушке справа такого не скажешь. Ухоженные волосы, золотистая от загара кожа, губы матовые и гладкие одновременно. Широкие брови выглядели холеными, будто только на уход за ними она тратила целые часы. Но ведь это не так. Лиза знала. Полина много занималась, никогда не пропускала учебу. При этом умудрялась играть в ресторане и ходить в тренажерный зал. Когда ей было так следить за собой? Да и вообще, разве в реальной жизни существуют идеальные красотки? Фотошоп, не иначе, решила Лиза и потянулась за телефоном.

Открыла галерею. Пролистала автоматически сохраненные картинки, присланные через мессенджер. Зачем люди отправляют ей всю эту бесполезную ерунду? Нашла фото с последнего концерта и замерла. На этот раз ее поразила не потрясающая внешность Полины, на которую она умудрялась не обращать внимания, а разница. Вот она, Лиза, всегда считавшая себя достаточно привлекательной, стоит бледная и какая-то бесформенная рядом с загорелой, безупречной подружкой. Девушки на фото будто сделаны из разного материала. Она – из пористого и комковатого, подруга – из плотного и гладкого. Лиза заставила себя оторваться от снимка и перевести взгляд на экран. Там почему-то показывали страницу Полины во ВКонтакте.

«Мужчины. Много мужчин вокруг нее. Она для них магнит, понимаете?» – спросила Назира тетю Любу, а та промокнула платком глаза и кивнула. Лизе казалось, Полинина мама была удивлена и качала головой, когда это услышала. Может, она плохо рассмотрела через маленький экранчик на площадке?

Наконец Назира перешла к истории с куклой. Начало поменяли с концом. Лиза не поняла зачем, но телевизионщикам виднее.

«Слышала? – вдруг невпопад спросила Юля. – Откуда она узнала?»

«Твоя мама ей только что сказала», – ответила Лиза в телевизоре, будто говоря, что историю о кукле экстрасенсу рассказала тетя Люба.

«Не говорила она ей…» – ответила Юля.

Конечно, не говорила. Лиза спорила с Юлей совсем о другом. Кажется, речь шла о том, как тетя Люба назвала Полину своей девочкой, а ясновидящая тут же заявила, что это ее дочь. Пока Назира описывала ту самую девушку, которая что-то знает, на экране крупным планом показывали лицо Лизы.

«Она знает, где может быть эта девушка».

На экране сначала появились пальцы с длинными черными ногтями, поглаживающие фото Полины, затем вновь Лизино лицо. На этот раз она отвела взгляд, будто бы соглашаясь со сказанным. Как такое возможно? Ведь Лиза точно помнила, что сказала в тот момент! Она ничего не знает, иначе давно бы рассказала. Экстрасенс явно описывала другую девушку, а теперь получалось… Вместо того чтобы показать, как Лиза и Юля выходят к Назире, вставили совсем другой момент.

«Если она не расскажет правду, вашу дочь убьют. И не только ее. Следующей умрет еще одна девушка. Худенькая, с фиолетовыми волосами и торчащими вот здесь косточками». Назира погладила себя по ключице пальцем с острым ноготком. Жест получился одновременно нежным и угрожающим, словно по горлу медленно провели кончиком ножа.

Глава 7

«Тоска» Пуччини, словно саундтрек к сложившейся ситуации, загремела из динамика телефона. Лиза вздрогнула. Нужно сменить мелодию. Слишком много драмы для двухкомнатной квартиры в девятиэтажке. На экране появилась фотография Полины в обнимку с мамой. Лиза с опаской поднесла мобильный к уху.

– Смотришь? – Она услышала голос тети Любы.

Лиза протянула что-то невнятное.

– Вот так, – словно найдя в этом смысл, ответила Полинина мама.

– Мам, дай мне на секундочку… – донеслось будто бы издалека. В трубке зашуршало, а уже спустя мгновение раздался громкий Юлин голос: – Лиз, если ты знаешь, где Полинка, почему молчишь?! Ты хоть представляешь, как мы тут за нее все переживаем?

– Юль, ты думаешь, мне все равно?

– Я не думаю, я знаю! Если ты такая хорошая подруга, если так за Полинку переживаешь, рассказывай, что с ней случилось.

– Ты же рядом была, когда я говорила, что ничего…

– Да слышала я, как ты на студии говорила. А на самом деле сидела и кивала!

– Это же монтаж. Неужели ты не понимаешь?

– Я не понимаю? Это ты не понимаешь! Моя родная сестричка сейчас неизвестно где, непонятно что с ней творят, а ты, предательница…

– Так, ну все, – перебил ее голос тети Любы, а за ним, кажется, послышался звон от шлепка. – Лиз, не обращай внимания на соплюху нашу. Ей скажи, что инопланетяне в городе приземлились, так она их встречать пойдет. Дебилу понятно, подстроили они это все.

– Спасибо, тетя Люба, – выдавила Лиза.

– Да ладно, не переживай. Ты лучше вот что. Если вспомнишь вдруг, ну мало ли…

– Вы что, правда думаете, я не договариваю? Тоже считаете меня предательницей? Но я же все деньги на эту поездку в Москву потратила. Вместо того чтобы готовиться к конкурсу, тряслась в автобусе. Два дня занятий потеряла…

– Лиза, заткни хавальник, – донеслось из трубки, пока она набирала воздуха в легкие. – Нам всем тут хуево приходится, не тебе одной. И если есть хоть какой шанс, что ты и правда что-то знаешь и просто не помнишь или значения не придаешь чему-то пиздец какому важному, то будь добра, сядь и подумай. Где Полина моя шлялась, с кем встречалась, что делала странного в последнее время. Все важно сейчас.

– Но я уже рассказала…

Лиза вытерла со лба испарину.

– А ты еще повспоминай. Хорошо, моя ты умница?

– Хорошо, теть Люб, – согласилась Лиза, заранее зная, что вспоминать не о чем.

– Вот и правильно. А психовать брось. Нам Полинку искать надо. Вот найдем, тогда от счастья наоремся. И нахрюкаемся в зюзю. А пока держимся. Сильные мы. И Полинка наша тоже ого-го.

Все еще трясясь от негодования, Лиза опустила телефон. И правда, что это она разнервничалась? Наверно, недосып сказывается. На экране всплыли оповещения. Какое-то сумасшедшее количество, из всех приложений с соцсетями. Она хотела нажать на верхнее, но на его месте тут же появилось новое. Следом включился режим сна. Лиза посмотрела на часы. Нужно взять себя в руки. Завтра утром занятие по специальности, а она уже не помнила, когда в последний раз высыпалась. Раньше заснуть было вопросом самодисциплины. Теперь, казалось, она полностью потеряла контроль над сном. Несмотря на это, вовремя отправиться в кровать все еще было в ее силах.

По дороге, в пижамных шортах и футболке, Лиза зацепилась взглядом за зеркало. Сделала шаг назад, чтобы получше рассмотреть отражение. Покрасневшее от нервов лицо. Бледная кожа ног с просвечивающим голубым узором вен. Небольшой, но все же заметный бугорок под резинкой на талии. Бока вроде не жирные, но почему же эта чертова резинка впивается так глубоко? Руки не толстые, точно нет, только какие-то плоские, плечи будто бы грустные. У Полины на фотографиях руки были рельефнее и плотнее, что ли… Впрочем, какое это имеет отношение к тому кошмару, что на них свалился, подумала Лиза, укладываясь в постель. Или имеет?

Глава 8

Главное – добраться до пульта. По пути Марьям таращилась в смартфон, на ощупь раздевшись и плюхнувшись на диван. Когда голоса из телевизора заполнили квартиру, она поморщилась от звона в ушах. Все лучше, чем тишина. Теперь можно оторваться от экрана, но слишком больно шевелить глазами.

«Привет, народ», – пролистав ленту Телеграма, она добралась до болталки.

«О, Марьям, приветики!»

«Мы тут обсуждаем, как у кого с доходом сейчас. Заки с этим вирусом новым как с ума посходили. Через одного отменяют, будто эпидемия хламидиоза началась… Ты на этой неделе сколько заработала?»

«Я не работала, только тратила».

«Что купила?»

«Ничего, пропила. Штраф еще оплатила».

«Да ты что?! За тот ложный вызов?»

«Вычислили все-таки? Гондоны».

«Не-а, за захоронение биологических отходов», – поджала губы Марьям, печатая.

«Ой!»

«По кривой дорожке пошла…»

«Кого прикопала? Бывшего или конкурентку?»

«Кошку. Во дворе, с краешку, под деревцем. Соседка с первого этажа, сука, заметила, ментов вызвала».

«И те ее лесом не послали?»

«Ты что. Приехали, говорят, останки животного могут стать источником инфекции. Собаки раскопают, разнесут, вся дворня сдохнет, короче».

«А ты чего?»

«При них пошла выкопала. Попросила кошечку подержать, пока ямку засыпать буду».

«Держали?!»

«Как миленькие. Она, правда, в бумажном пакете с ручками была. Но запах он отлично пропускает».

«А дальше что с ней сделала?»

«Обратно в ветеринарку отнесла, кремировали. Прах развеяла под окном стукачки. Это по закону не запрещено».

«Ну рассмешила! Анекдот, Марьяш».

Который стоил ей лет десяти жизни… Зато совесть перед Монькой чиста. Хотя бы перед ней.

«Ни хрена смешного, Тутти. Как девку в доме поискать, так у них полномочий нет, а как кошек откапывать, так всегда пожалуйста».

«Ой, да брось, – написала Патриция. – Развела она тебя, а теперь читает чат с другого аккаунта и ржет, сто процентов».

Марьям заскрежетала зубами. Тебя… Быстро же открестилась.

«Если развод, странно, что денег не попросила, – застрочили девочки в чате. – Неужели ради фана только?»

«Ничего и не странно. Здесь все истории дели на пять. Как ни почитаешь, одни вбросы».

«А прикиньте, это какой-нибудь зак-маньячина писал. Решил узнать, как девки будут реагировать в такой ситуации».

«Не, Снеж, это Дед Мороз. Тупые малолетки, вроде тебя поржать решили. А потом, случись что по-настоящему, не пошевелится никто».

Как будто они в этот раз пошевелились…

«Да конечно, развод. Девка ни одного номера не дала. Ни зака, ни менеджера. Свой тоже скрыт. На такое только лохи поведутся».

Вот так, из человечища и молодчины – в лоха, за полторы недели. Экспресс-курс. Приходите, Марьям вас научит.

«Может, и развод. Но проверить-то можно было».

«Это да. Странно, что в дом так и не зашли. По закону имеют право, им недавно разрешили, я читала где-то».

«Вот именно», – напечатала Марьям, промолчав, что не это было самым странным. Чего только стоил звонок на ее мобильный от приехавшего на вызов мента…

«Вдруг и правда зак – бывший полицейский? Увидели своего и не стали проверять».

А Снежа не так уж глупа… Слышала бы она, как мент прикрывал трубку, разговаривая с хозяином дома. Как допытывал, кто она похищенной и откуда узнала адрес.

«Ой, если бы там было, что проверять, скорая с пожаркой не уехали бы».

В этом Патриция права. Не мог же зак откупиться сразу от трех бригад? А если мог, кто он вообще такой…

«Двадцать седьмое февраля две тысячи двадцатого года, Новопетровск, – зацепился за название родного города слух. Она подняла голову и тут же об этом пожалела. Боль прострелила правый висок. Пора завязывать с бухлом. Марьям хотела написать в болталку, что ее деревню по телевизору показывают, но вместо этого замерла, вперившись взглядом в телик. – Из закрытой квартиры на четвертом этаже исчезла девятнадцатилетняя Полина Семенова».

Марьям свернула приложение Телеграма. Открыла недавние вызовы и принялась листать список. Наконец, нашла нужный во входящих двухмесячной давности. Номер незнакомый, но она точно помнила, кто звонил в этот день и час. Сохранила его под именем «Полина». Вернувшись в Телеграм, принялась пролистывать чат до сообщений от Эсми. Нашла. Вместо ника теперь отображалось имя из контактов телефона.

– Ну привет, Полина. И в чат, значит, пролезла.