Текст книги "Пропавшая в сети"

Глава 14

– Давай поговорим о том, что произошло за эти двадцать два года, – упершись в спинку стула, склонился над Лизой Петр Семенович. – Не только в жизни Баха, но и в целом в музыке.

– Соната появилась. На пересечении фуги и двухчастной формы. У меня отлично по истории музыки.

– Очень хорошо, – вновь принялся расхаживать взад-вперед вдоль рояля преподаватель. – Тогда все же о Бахе. К моменту написания второго тома выросли его сыновья…

Лиза услышала, как в сумке завибрировал телефон, и вскочила со стула.

– Простите, мне мама звонит, – схватила она сумку и побежала к выходу. – Это очень-очень важно.

Петр Семенович молча кивнул, проводив ее до двери изумленным взглядом. Раньше она ни за что бы так не сделала. Перед тем как войти в одиннадцатый репетиторий, как обычно отключила звук на мобильном. Действия те же, а дверь другая. Наталья Степановна взяла больничный. Впервые за четыре Лизиных курса. Директриса предложила походить на занятия по специальности к другому преподавателю. Всегда полезно поработать с разными мастерами, это придаст игре глубины, сказала она. Лиза даже не представляла, насколько глубоко решит копнуть Петр Семенович. До конца пары оставалось семь минут, а крышку рояля они так и не открыли. Кажется, теперь Лиза знала, почему его студенты ни разу не участвовали ни в одном конкурсе.

Сбросив вызов, она поспешила домой. Некогда болтать. Мама наверняка звонит, чтобы расспросить, что она ела. Нужно работать. Каждый день, много часов подряд. От рассвета до заката. Осознанно, с каждым повторением оттачивая технику. По крайней мере это она способна отследить. А потом спать, тоже много и качественно.

К вечеру Лизе хотелось биться головой о клавиши. Она промучилась шесть часов, так и не добившись прогресса. Скорее наоборот, закрепила ошибки. Поход в ресторан Лиза собиралась отложить до пятницы, до дня, когда Полина выходила на работу, но теперь понимала, что тянуть больше нельзя. Она должна выяснить, что произошло с подругой, и как можно скорее. Промедление уже стоит слишком дорого – Лиза теряет драгоценные дни подготовки. К тому же в пятницу или субботу пришлось бы платить за вход из-за живой музыки, а почти все присланные в этом месяце родителями деньги Лиза потратила на поездку в Москву. Хотя, откуда там живая музыка? Не могли же хозяева за пару недель найти Полине замену? Или могли?

Натягивая парадные брюки и плотную белую футболку, Лиза гадала, был ли у Полины трудовой договор. Наверняка по нему ее все равно имели право уволить за прогулы. Она так радовалась возможности не разносить тарелки, а играть, так держалась за эту подработку… Чем не причина, из-за которой она не могла уехать сама, никого не предупредив? Хотя никто, кроме Лизы, и так в это не верил. Версию побега озвучивали только для того, чтобы подбодрить друг друга.

Ресторан находился как раз между двумя остановками, поэтому от автобуса пришлось пройтись. Похоже, тротуары в этом районе не чистили. Шлепая ботинками по слякоти, Лиза представляла, как Полина пробиралась здесь на каблуках. Странно, что она каждый раз возвращалась в чистой обуви. Может, сегодняшняя грязь – исключение, и обычно коммунальные службы справляются лучше?

Впереди Лиза увидела ряд огромных окон. Наверное, внутри они от пола до потолка. Скорее всего, это и есть ресторан. Желтые огни по-праздничному сияли через плотные блестящие шторы. Слишком плотные для общественного места, будто скрывающие что-то, не предназначенное для посторонних глаз. Надпись «Виваче» над входом напомнила рассказы Полины о новых посетителях. Почти все принимали заведение за ресторан итальянской кухни, не догадываясь, что «виваче» – музыкальный термин, обозначающий темп. «Живо».

Открыв дверь, Лиза тут же убедилась, что хозяева ресторана, в отличие от посетителей, были в теме. С порога в глаза бросилась куча музыкальных инструментов. В прямом смысле куча. Они были свалены в хаотичном порядке, только не на пол, а на стену. Наверняка прибиты гвоздями. Лизу передернуло от такого кощунства. Желтыми огнями оказались лампы с тканевыми абажурами, висящие над застеленными скатертями столами. Вокруг стояли деревянные стулья, такие же, как когда-то давно в доме Лизиной бабушки. Родители продали его прямо на поминках, соседям, но Лиза частенько возвращалась туда по ночам. Во сне, конечно. Временами ей представлялось, что она и правда пробирается в дом, пока его новые жители спят. Так же она почувствовала себя и сейчас, оказавшись в пустом зале.

Ощущение усилилось, стоило Лизе заглянуть за угол. Там стоял он. Сердце застучало быстрее. Тот самый старый немец, о котором рассказывала Полина. Черный, глянцевый, с проглядывающим на торцах оголенным деревом. Трехногий красавец с двумя педалями. Начало двадцатого века. На мгновение Лиза забыла, для чего сюда пришла. Все, чего ей хотелось – поднять крышку и пробежаться пальцами по клавишам, которых касалось несколько поколений пианистов.

– Добрый день, – раздался голос сзади. Лиза вздрогнула, будто ее и впрямь застали среди ночи в чужом доме. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Девушка в черной рубашке-поло и белом фартуке указала на стол у окна и тут же упорхнула в его направлении. Действительно, живо. Проходя через зал, Лиза постаралась сосредоточиться на деталях. На одном из столиков в центре заметила табличку с надписью «Забронировано». Неужели так много людей ходят в рестораны по средам, что нужно заранее бронировать столик? А может, его застолбили постоянные посетители?

– Держите меню, – протянула ей картонную папку официантка. – Хотите сразу заказать или еще подумаете?

– Давайте… – Лиза раскрыла меню на странице с напитками и замерла.

Вот это цены! Она собиралась заказать чай, хотя больше любила кофе. Просто обычно в кафе чай стоил дешевле. Однако этот, похоже, был какой-то особенный. Зря она поспешила. Нужно было сделать вид, что выбирает, посидеть немного, оглядеться, а потом просто уйти. Поздно. Девушка уже наставила ручку на миниатюрный блокнот и посмотрела ей прямо в лицо. Лиза пролистнула меню. В углу пробежал кролик в шляпе, нарисованный на каждой страничке в немного разных позах.

– Прикольно. – У нее вырвался нервный смешок.

– Вы у нас впервые? Могу порекомендовать…

То, что протараторила дальше официантка, показалось Лизе набором плохо сочетающихся между собой слогов. Нужно заказать что-нибудь сложное. Пока будут готовить, успеет осмотреться и сбежать. Не разорит же она их одним блюдом? Предложат его кому-нибудь другому, например… Она оглянулась в поисках гостей, но никого не обнаружила. Взглядом зацепилась за стоящий в центре зала рояль.

– А у вас есть живая музыка? – спросила она официантку, нервно пощелкивавшую ручкой по блокноту.

– Сейчас нет.

– Почему? – заерзала на стуле Лиза. – Такой великолепный рояль простаивает.

– Не можем найти пианиста. Музыкальный колледж в городе есть, а пианистов хороших нет.

– Я пианист, – сказала Лиза, еле сдержавшись, чтобы не добавить «хороший».

– Правда? – подняла брови официантка.

– Да. В этом году оканчиваю тот самый музыкальный колледж по классу фортепиано.

Разве нужно было об этом говорить? Зря выдала лишнюю информацию. Лучше бы не болтала, а сама попыталась что-нибудь узнать.

– Как Полина, – произнесла девушка будто бы про себя.

Как Полина… Может, это Полина, как она.

– Я даже не знаю, с кем вам поговорить…

Лиза хотела сказать, что ничего такого не имела в виду, просто к слову пришлось, но передумала.

– Сереж! – крикнула официантка невысокому худощавому парню, суетившемуся в другом конце зала.

– Чего, Оль? Я салфетки раскладываю.

– Подойди сюда, на минуточку.

Сережа направился к ним, закатив глаза. Похоже, в этом ресторане «минуточка» была не таким уж незначительным временем.

– Ну?

– Здесь девушка, – указала официантка Оля на Лизу.

– Вижу, что не парень, – снова закатил глаза Сережа. Похоже, парню он обрадовался бы больше.

– Она спрашивает про работу пианиста.

– Да? – Он поднял брови и демонстративно оглядел Лизу с ног до головы. – А от меня что нужно?

– С кем ей поговорить, как думаешь?

– Главного нету?

Оля покачала аккуратно причесанной головой.

– Ну не со мной же. Только главный ее может взять, тут без вариантов.

– Добрый вечер, – послышался сзади женский голос. – Какие-то проблемы?

– Нет, Арина Григорьевна. Здесь девушка по поводу вакансии пришла.

– Что за вакансия? Мы никого не ищем. – Олю подвинула рука с миндалевидными, накрашенными прозрачным лаком ногтями.

Из-за спины официантки показалась высокая женщина со светлыми курчавыми волосами. Лет тридцать, наверное. Может, чуть больше. Или меньше. Этого Лиза понять не могла, но по одной лишь руке интуитивно определила, что перед ней очень красивая и ухоженная дама.

– Вакансия пианиста. Но это же только Владислав Юрьевич может решить.

Женщина прищурилась, изучая Лизу. В ее взгляде не было удивления или сомнений, но под ним девушка почувствовала себя неуютно.

– Посмотрим. У вас есть образование?

– Она оканчивает колледж, как Полина, – ответила Оля вместо Лизы.

– Так. – Женщина скрестила руки на груди и взглянула на стоящих по обе стороны от нее официантов. – Идите работать, я сама разберусь.

– Но Владислав Юрьевич сказал… – начала было девушка.

– Ольга, тебе заняться нечем? Работу найти?

– Есть чем. Уже бегу.

– Как вас зовут? – изобразила улыбку Арина Григорьевна, когда Оля в прямом смысле убежала.

– Лиза.

– Очень хорошо, Лиза. Давайте, сыграйте что-нибудь. – Высвободив одну ладонь, она махнула на рояль.

Лиза поднялась из-за стола, подошла к роялю и мысленно с ним поздоровалась. Полина рассказывала о капризах и особенностях старого немца, не упоминая ни строгую красавицу Арину Григорьевну, ни расторопных Олю и Сережу, ни единолично принимающего решения Владислава Юрьевича. Наверное, считала, что подругу не очень-то интересуют люди, в отличие от роялей.

– А что сыграть? – Лиза осторожно подняла крышку.

– Вам лучше знать. Вы же пришли устраиваться.

– Я играю только классику.

– Нам это и нужно. Давайте, что-нибудь на ваш вкус, – проговорила Арина Григорьевна, царапая ногтем не замеченное Лизой пятнышко на скатерти.

Стоило прикоснуться к клавишам, как звук заполнил пространство. Рояль будто отозвался на Лизино приветствие. В животе потеплело, по коже пробежали мурашки. Сообразив, что музыка Арину Григорьевну не сильно волнует, Лиза принялась играть любимое произведение мамы. Вообще-то, той тоже не было до классики никакого дела. В этом и заключалась стратегия. Раз «Влтава» Сметаны смогла покорить ее равнодушную мать, значит, сможет произвести впечатление и на эту строгую женщину. Не доиграв и первой трети, Лиза услышала стук. Это Арина Григорьевна шлепала ладонью по боку рояля. После прибитой к стене скрипки и распятой гармони девушку уже ничего не удивляло. Она продолжила играть, пока женщина не замахала ладонью у нее перед лицом.

– Достаточно, спасибо, – сказала Арина Григорьевна, когда «Влтава» стихла. – Что-нибудь поживее и полегче сыграть сможете?

– Смогу. – Лиза тут же нацелилась на первый аккорд, понимая, что и поживее, и полегче одновременно вряд ли получится.

– Не надо сейчас, достаточно. Вы приняты. Работаете с семи до двенадцати. Можете приходить послезавтра. Если, конечно, нас до этого не закроют.

– Закроют?

– Коронавирус. – Женщина указала на пустой зал. – Сегодня же пандемию объявили. Рано или поздно должны закрыть. И лучше бы рано, иначе мы сами загнемся. Но пока работаем как обычно. Ваши смены по пятницам.

– А в субботу играет кто-то другой?

– В субботу мы закрыты, – как-то странно посмотрела на нее Арина Григорьевна. – А вы с Полиной вместе учитесь?

– На одном курсе.

– Она вам про все условия работы рассказывала?

– Ну да…

По крайней мере, Лиза так думала минуту назад. Пока не узнала, что по субботам ресторан закрыт. Куда, в таком случае, подруга ходила каждую неделю?

– И вы готовы выполнять все ее обязанности?

– Все это?.. – Лиза сделала паузу. Она слышала, иногда так говорили, чтобы собеседник продолжил предложение, но сейчас прием не сработал.

– Не важно. Потом с хозяином обсудите. В общем, ждем вас в пятницу, к семи. Не опаздывайте.

– Я никогда не опаздываю. – Лиза встала и бережно прикрыла крышку рояля.

– Очень хорошо. И да, понаряднее как-нибудь оденьтесь.

– Без проблем, – кивнула Лиза, мысленно внося в ежедневник задачу «постирать белую рубашку».

Глава 15

– Пожалуйста, мне холодно…

– Не могу я дать тебе одеяло, увидит же. Ешь, согреешься.

Полина откусила самый аппетитный чизбургер в жизни и проглотила не жуя. Некогда наслаждаться, есть более важные задачи. В первую очередь успеть набить живот, пока короткие пальцы другого похитителя не вырвали еду прямо из глотки. Если повезет, еще и заполучить билет на свободу.

– Подай мою куртку. Она на лебяжьем пуху, очень теплая. Хотя бы на часочек, пока он не пришел.

Плечи в свитере уже развернулись в сторону пуховика. Полина замерла с чизбургером у рта.

– Не могу. Ешь быстрее, чтобы проветриться успело. Я тебя кашей на воде должен кормить, – в его голосе Полине почудилась теплота, – а тут выпечкой на весь подвал пахнет.

– Ну пожалуйста!

Она встала на колени, от чего пружинная кровать провисла почти до пола.

– Скажи ему логин и пароль, тогда хоть со всего дома пледы тебе соберу.

– Тогда он меня убьет, – ответила Полина, вглядываясь в лицо надзирателя. Он отвел глаза.

– Не убьет. Он сам никого не убивал.

– Мне страшно. – Девушка положила недоеденную половину чизбургера на кровать и подошла к решетке. – Даже еда не лезет в горло. А тебе?

– Да тоже как-то…

– Все же хорошо закончится, правда? – По ее щеке побежала горячая слеза.

– Слушай, не плачь, а, – покосился на нее он. – Разрулится как-нибудь.

– Думаешь? Так страшно… – Она смахнула слезу, увидев в его взгляде больше отвращения, нежели жалости. – Ты прав. Все нормально будет. Я, конечно, жестко тупанула. Не надо было вообще эту запись трогать. А главное, кому бы хуже сделала?

– Вот именно. Сама же с той руки ела.

– Конечно. Не представляю, как дальше буду, если он меня не простит. Может, даст отработать, когда я запись почищу, как думаешь? Годик. А потом как раньше…

– Может, и даст. – Он пожал плечами. – Почему нет? Вроде незлопамятный так-то по натуре.

– Значит, когда вернется, скажу ему логин и пароль. Он же меня за деньгами отпустит, да?

– А сколько у тебя там?

– Полмиллиона.

– Солидно.

– Говорю же, я дорого стою.

– Ну вот. Принесешь, извинишься. Докажешь ему свою преданность.

– А вдруг не поверит все равно? Может, лучше уехать куда-нибудь с этими деньгами?

– Как вариант. Но с ним, мне кажется, ты больше бы подняла.

– Конечно, больше, если бы взял обратно.

– Да возьмет…

– Ты правда так думаешь? – Из ее глаз снова выступили слезы.

– Ну чего ты? – На этот раз он посмотрел на нее с улыбкой.

Протянул руку через решетку, вытер скатившуюся слезинку. Полина прильнула щекой к его ладони.

– Такая теплая, – всхлипнула она и улыбнулась сквозь слезы. – А чизбургер уже остыл.

– Подогреть тебе? – улыбнулся он в ответ.

– Не надо. Лучше обними. – Она протянула руки между прутьев решетки.

Он трижды совал руки в разные промежутки, прежде чем смог ее приобнять. Оба рассмеялись.

– Так гораздо лучше.

– Ты и правда вся дрожишь. Может, температура поднялась?

– Просто замерзла. Не уходи, пожалуйста. Погрей еще немножко.

– Отойди-ка.

Он разжал объятия и отступил от решетки. Полина тоже попятилась, наблюдая, как его пальцы поворачивают ключ в замке. Сердце заплясало, словно от предвкушения подарков на праздник. Распахнув решетку, он вошел. Полина задержала дыхание, чтобы унять пульс. Извернувшись, он закрыл замок снаружи, а ключи опустил в карман джинсов. Съеденная половинка чизбургера ухнула вниз живота. Сердце громко стукнуло и затихло, будто отказываясь работать, не получив желаемого.

Полина надеялась, что проем останется открытым. Выскользнув, она подперла бы решетку снаружи стулом, на котором он сидел, и побежала бы наверх с пуховиком. В комнатке только кровать и ведро. Оглушить его нечем. Да и не факт, что от удара по голове он бы упал в обморок, как показывают в фильмах. Тем более Полина уже пару недель толком не ела. Подбородок задрожал, в глазах все расплывалось от слез. Нельзя расстраиваться. Все к лучшему. И правда, попытаться сбежать – значит сжечь за собой мосты.

Он подошел, обнял ее. От нового свитера пахло не костром, а парфюмом. Горьковатый, тяжелый мужской аромат. Чужой. Полину передернуло. Он, похоже, принял это за дрожь. Принялся наглаживать ей спину. Полина заставила себя к нему прижаться. Он опустил голову на уровень ее лица, коснулся влажными мягкими губами уголка ее губ. Чертов чизбургер снова пополз вверх. Полина раскрыла рот для поцелуя, уговаривая желудок во что бы то ни стало удержать еду внутри.

Его язык оказался таким же мягким, как и губы. Слишком мягким. Он, кажется, заполнил весь ее рот. Чувствуя, что вот-вот им подавится, Полина отстранилась. Он выпустил ее из объятий. Полина с облегчением выдохнула. Кошмарная была идея. В следующий раз она продумает план заранее. Импровизация – не ее конек. Руки опустились к подолу свитера, потянули его вверх. Полина в ужасе смотрела, как он раздевается. Завязать бы свитер у него на голове, выхватить ключи, закрыть самого в этой клетке… На связке наверняка есть и ключи от дома. Если нет, нестрашно. Она схватит пуховик и закроется в туалете. Времени хватит, чтобы…

Пока Полина обдумывала очередной невыполнимый план, он сбросил свитер и принялся за джинсы. Конечно, он распутает любой узел быстрее, чем она откроет замок. Вместе с джинсами стянул трусы. Ну вот, теперь и второй похититель ее трахнет. Полина зажмурилась, желая сбежать от реальности. С ней все хорошо. Внутри тепло и уютно. Пальцы нырнули под ее свитерок, коснулись живота. Все тело передернуло. Нельзя так палиться. Если заметит, станет еще хуже, а хуже уже некуда. Не самая успокаивающая мысль.

Платон, ее мальчик… Это его пальцы ее ласкают, забираются под бюстгальтер, тянут за сосок. Его руки опускают ее на кровать, стягивают с нее джинсы… Его тело вжимает ее в матрас. Полина распахнула глаза. Принялась хватать ртом воздух, будто только что вынырнула из ледяной воды, а не из успокаивающих фантазий. Теперь можно. Он уже прижался щекой к ее волосам и пыхтел, ничего не замечая вокруг. С каждым толчком ее глаза все сильнее наполнялись слезами. Сама виновата. Так соберись же! Она смахнула слезы и обхватила руками его спину. Он тут же задрожал и со стоном повалился набок.

Ее рука оказалась под ним. Вместо того чтобы попытаться ее высвободить, Полина опустила вторую ему на грудь. Принялась поигрывать пальчиками в жидкой сальной растительности.

– Зачем он вообще хранит эти записи? Представь, если бы их не было. Лежали бы сейчас в нормальной кровати, в хорошем отеле…

– Да, вискарик бы в номер заказали.

– Лучше шампанского, я крепкий алкоголь не люблю. – Полина позволила себе передернуть плечами от отвращения.

– Тоже вариант. И клубнику со сливками.

– Чур, мне клубнику, а ты сливки слизываешь. Я на диете.

– Куда тебе диета?

Он провел ладонью по ее впалому от двухнедельного голода животу. Полина сжала все, что могло сжиматься, лишь бы не закричать.

– Это я быстро наем. Через неделю не узнаешь.

– Ловлю на слове. Через неделю покажешь, с меня номер люкс.

– Заметано. Только бы все обошлось.

– Обойдется…

– Как думаешь, еще кто-нибудь может эти записи увидеть?

– Да ну, нет конечно.

– А если вдруг? – перевернулась она на живот, наконец высвободив руку. – Что с тобой тогда будет?

– Придумаем что-нибудь, – пожал он плечами, но Полина заметила, как напряглось его тело.

– Он за себя уже придумал. Сказал, сбежит. Наверное, у него уже и план побега есть. А про тебя он, кажется, ничего не говорил.

– Когда надо будет, – скрестил на груди руки ее надзиратель, – тогда и скажет.

– Хорошо, если так. Я же, получается, тоже теперь замешана.

– С чего это?

– Знала и не сообщила в соответствующие органы.

– Так тебя же убьют, если сообщишь. Вот и скажешь, если что, мол, не могла, боялась.

– Интересно, сколько за такое могут дать? Тебе сколько дадут, если поймают?

– Мне не дадут, меня завалят раньше. Слушай, давай о чем-нибудь…

– Может, вместе план придумаем? Куда податься, если что-то пойдет не так?

– Да хрен его знает. Найдут же везде…

– Правильно говоришь, – прокатился по подвалу третий голос, – хрен твой все знает. Ты только им думать и умеешь, слюнтяй бесхребетный.

Полина не успела по-настоящему испугаться, когда из-под нее выдернули боксеры, а следом – вонючий свитер.

– А сам? В первый день ее не трахал?

– Я ее трахал, а она мне мозги – нет.

– Да пусть болтает, что хочет. Мне какое дело? Лишь бы давала.

– Давала… Сам взял, не спрашивая.

– Я так не люблю, ты знаешь.

– Красиво он любит!

– Да, красиво. И что? Мне пофиг, что она там несет.

– А ноги чего трясутся, в штанины не попадают? Скажешь, не накрутила тебя?

– Не накрутила…

Ее второй насильник, не оглядываясь, подошел к решетке.

– Дай сюда. – Первый вырвал из трясущихся пальцев ключи.

Он не трогал ее уже несколько дней, даже в комнату не заходил, а теперь перешагнул порог и прикрыл решетку. Сейчас снова будет насиловать. Ну и пусть. Лучше ее, меньше сил останется. А может, у него на всех хватит? Он ведь мужчина в полном расцвете, сам так говорит… Надо срочно выбираться из этого дома, любой ценой. Неизвестно, что он творит снаружи…

– Ты, шлюшка малолетняя, будешь сидеть здесь, пока с голоду не сдохнешь. Человечки твои на связь не вышли. Нет, значит, у них ссылки. А если есть, то не хотят как ты кончить.

– Пожалуйста, дайте мне второй шанс. Я все удалю, честное…

– Молчать! Замечу, что на уши ему присаживаешься, – он кивнул в сторону своего напарника, – пеняй на себя. Поняла?

– Поняла. – Она опустила глаза, но тут же снова на него посмотрела. – Послушайте, у меня остались все деньги. Я еще вам заработаю…

Он наклонился к ней, глядя в лицо, словно собирался что-то сказать. Полина замолкла, ожидая ответа. Удар. Хлюпающий звук, слезы из глаз. Боль, растекающаяся от переносицы ко лбу и вискам. Что-то упало на грудь и побежало по животу. Кровь. Полина поднесла руку под нос, попыталась его вытереть, но вместо этого сдвинула в сторону. Что-то не так. С носом. С ней. Но почему? Он не мог…

Полина посмотрела на свои окровавленные пальцы, подняла взгляд на человека в свитере, замершего в коридоре. Тот покосился на Полинино лицо с таким отвращением, что она все поняла. Больше чизбургеров не будет. И совместный план побега они не построят. Заманить его внутрь тоже не получится. Она ему больше не интересна. Она больше никому не будет интересна. Ничего отработать не получится. Даже самый страшный вариант теперь исключается. На растерзание большим людям ее не отдадут, а значит, и ссылку она никому не покажет.

Кровь струйкой стекала на мраморные плитки. Это зрелище настолько заворожило Полину, что она не заметила отдаляющихся шагов. Вздрогнула, только когда оказалась в полной темноте. Зачем он сломал ей нос? Зачем, уходя, погасил в подвале свет? Она больше не нужна, вот зачем.