Текст книги "Осенний день"

Выйдя из тёмного холла, где старинные настенные часы отбивали свой ритм, парень прошёл в обеденный зал. Еда на одну персону уже была на длинном столе – люди, которые работают на отца, делают всё быстро, эффективно и незаметно, как он и велел. Марсо не может назвать их слугами, просто язык не поворачивается.

Сев за стол, Феликс мрачно произнёс:

– Приятного мне аппетита.

Тщательно пережёвывая пищу, Феликс вдруг подумал о семье Бриджит. Его не удивлял тот факт, что он много думает о ней, напротив, он логично себе это объяснил: она так часто появляется в его поле зрения и лезет в его зону комфорта, что другие люди просто серым фоном остаются где-то на заднем плане. Даже Фредерик с Ниной. Боннет, в самом дурном смысле слова, просто «затмевает» всех вокруг.

Вспоминая её во время ужина, он представлял, как Бриджит ест в окружении своей семьи. У неё добрая и заботливая мать – так ему показалось. Значит они точно едят вместе, о чём-то переговариваются, беседуют, шутят… Феликс непроизвольно хмыкнул.

«Как такие бесполезные люди могут получать всё самое важное в жизни? Разве они этого заслуживают? Уверен, она даже не ценит то, что имеет. Ухватилась за того, кто плевать на неё хотел…»

Марсо посмотрел в свою тарелку, где находилось вкусное жаркое, и вновь задумался:

«Навряд ли она питается подобным образом. Худая и нескладная до ужаса. Но разве счастье в еде? В том, чтобы постоянно вкусно есть? Может, счастье не то, что ты ешь, а с кем ты ешь? Бриджит вновь не осознаёт свою удачу – просто ужинать с мамой…»

Эта мысль ни с того ни с сего разозлила Феликса, и он швырнул вилку в свою тарелку, вставая с места. Боннет стала злить его ещё сильнее, потому парень постарался как можно скорее выкинуть её из своей головы.

Марсо стал подниматься в свою комнату, надеясь, что отец сегодня не решит переговорить с ним, не заставит отчитаться за ещё один прожитый день. Феликс устал. Морально устал выдавливать из себя ненависть ко всему живому, лишь бы только отец был доволен тем, что он ни с какими свиньями он не водится. Ему осточертело нести ответственность за каждое своё действие, а потом оправдываться за поступки. Он мечтает поскорее закончить учёбу и уехать из Франции на какое-то время в другую страну. Например в Америку. Конечно, ему непонятна та страна, он привык жить в мире порядка и жёсткой дисциплины, но глоток свободы ему бы не помешал – так он думал.

Поднимаясь на второй этаж, Феликс услышал демонстративное покашливание позади себя. Закатив глаза и цокнув, парень повернулся и посмотрел в глаза отцу. В такие же карие, почти чёрные глаза, как и у него самого.

– Почему я должен искать тебя по всему дому? Пройдём в мой кабинет.

«Никакого приветствия, вопроса «как дела». Просто пошёл я куда подальше».

Когда Феликс входит в кабинет своего отца, он очень надеется, что в старости не будет таким же дотошным пижоном. Все вещи, что его окружали, были очень дорогими, но очень безвкусными. Отец будто бы пытался показать своё богатство, своё превосходство, какое-то могущество, но чувство стиля где-то споткнулось по дороге, да там и осталось. Больше всего отец любит антикварные вещи, которые даже пахнут прошлым веком. Особенно часы. Феликс воспринимал это как очередную метафору: что-то про ускользающее время. Хотя метафора могла быть и подешевле.

– Прости, отец, сегодня был тяжёлый день, хотел сразу пойти в комнату и немного передохнуть.

– Чем же ты занимался на учёбе, что настолько устал? – мужчина сел за длинный, из красного камня, стол и опустил подбородок на сложенные руки.

– Ничего такого. Просто на тренировке было много игр, наш тренер будто сошёл с ума. Готовимся к соревнованиям.

– Надеюсь, ты показываешь достойные результаты? – спросил он.

– Да… – вяло ответил Марсо. – Скажи, неужели так важно, чтобы и в баскетболе я был лучшим?

– Это так или иначе спорт. А в спорте ты обязан быть лучше. Я хотел быть баскетболистом, когда был молод, так что не удивлён, что ты избрал именно этот вид спорта.

– Серьезно?! – выкрикнул, забывшись, Феликс. Его удивило, что отец никогда раньше не рассказывал об этом, он вдруг понял, что отец вообще мало что рассказывал о своей юности. – Ты хотел быть баскетболистом?! Вот это да! А мама знала?

– Да, хотел, – ответил отец, проигнорировав последний вопрос, и холодно посмотрел на сына. – Но из-за травмы ничего не вышло. Так что не подведи меня, сын. Сделай то, чего не смог сделать я.

Хорошее настроение пропало так же внезапно, как и появилось. Феликс сначала неотрывно смотрел на сидящего напротив человека, а потом разочарованно отвёл взгляд.

«Ну да, как же иначе».

Внезапная надежда на первый искренний разговор с отцом улетучилась. Марсо почувствовал себя глупо из-за неё и уже пожалел, что вообще дал возможность ей появиться. Настолько бестолково он давно себя не ощущал.

– Я тебя определённо понял, отец. Могу идти?

– Конечно. Упорно занимайся, – напутствовал вслед отец с каким-то ледяным восторгом, что сын наконец становится похожим на него.

Феликс кивнул и вышел из кабинета, стараясь не хлопнуть дверью. Это полуистерическое состояние было ему несвойственно. Он глубоко вздохнул и выдохнул, стараясь успокоить свои нервы. Осознание того, что отец так «любезно» решил переложить свои неосуществлённые амбиции на него, наплевав, что для Феликса игра в баскетбол лишь хобби, значительно пошатнуло его душевное равновесие. Он устал быть проектом по достижению нереализованных целей своего отца. Он хочет быть Феликсом, а не проектом. Марсо даже думать не хотел, что связь его отца с матерью тоже могла бы быть проектом. Бездушным, меркантильным действием и не более.

Феликс не хотел бы думать об этом, вот только Феликса никто не спрашивал.

Уже вечером, в своей комнате, парень старался подготовить себя к очередной встрече с Бриджит. Он вдруг понял, что пусть лучше она будет встречаться ему каждый день, чем отец, которого и отцом-то можно было считать с большой натяжкой.

Впервые за два года Марсо засыпал с мыслью о Бриджит в не таком уж негативном ключе.

* * *

Следующим утром Марсо постарался уйти из особняка как можно раньше. Он заранее написал отцу о своём уходе, собрав необходимые учебные принадлежности, и вышел из здания, даже не позавтракав. Он извинится перед поваром в другой раз.

С прошлого вечера его не покидало чувство пустоты после разговора с «родным человеком», которого и родным уже назвать сложно. Феликс чувствовал себя так, будто бы он незначительная пешка в военной кампании отца, а мелькнувшая вчера мысль о том, что союз матери и отца тоже был лишь вынужденной мерой на пути к удовлетворению своей статусности, заставила его чуть не заорать от возмущения и боли. От этого осознания его помутило. Марсо не мог почувствовать себя лучше ещё и по той причине, что в его жизни не слишком много позитивных событий. Если бы он сказал, что его отдушиной является Академия, то безбожно бы соврал, так как Бриджит забивает её своим присутствием, маниакально преследует его, показывает, что всё, что её могло зацепить в нём, так это внешность и ещё, вероятно, семейное богатство. Это чрезвычайно раздражало. Ей не может быть интересен сам Феликс, хотя бы по той причине, что Боннет его толком и не знает. Марсо из раза в раз уверяется в том, что Бриджит действительно жестока: она постоянно даёт понять, что привлекает её не характер Феликса, а просто внешность или, быть может, навеянный образ, который с действительностью никак не сходится.

Получается, исходя из всего этого, у Марсо нет пристанища, где бы он почувствовал умиротворение. Он просто живёт и собирает по крупицам хоть сколько-нибудь хорошие моменты из своего существования. Большего он даже боится требовать.

* * *

Придя в их солнечную аудиторию – несмотря осеннюю мрачность вчерашнего дня, – Марсо неспешно проследовал за парту, по традиции посмотрел на картину, стараясь успокоиться. Он повесил на крючок кожаный портфель и осмотрел всех присутствующих: ребят пришло немного, в такую рань мало кто соизволил бы прийти – и плевать они хотели на учёбу. Может, это потому Фелик и кичится своей пунктуальностью, ответственностью и серьёзным подходом, чувствует некое превосходство над своими одногруппниками. Совсем чуть-чуть, капельку.

Боковым зрением парень подметил, что Нина – неизменная и преданная подруга причины его нервозности – сидела одна, потупив взгляд в никуда. Она смотрела то ли на доску, где жирным мелом была выведена вчерашняя дата «11.10.18», то ли на картину «Солнечное поле», что нарисовала неизвестная студентка. Впрочем, парня это как-то мало волновало и он перестал всматриваться. Резко на соседний стул упало нечто тяжёлое – Фредерик! «Аккуратно», с природной грациозностью он поставил свой потрёпанный рюкзак и широко улыбнулся другу.

– Привет, чувак, чего такой серьёзный? Впрочем, как и всегда, – парень посмеялся со своей же шутки, отчего губы Феликса непроизвольно дрогнули в подобии улыбки.

– Все как обычно… – Марсо «как бы невзначай» качнул головой в сторону парты Нины и Бриджит. Фредерик сразу всё понял и задорно улыбнулся, кивая головой. Свой шальной, но до ужаса влюблённый взор он перевёл на старосту, которая всё так же смотрела то ли на вчерашнюю дату, то ли на картину. Увидеть её такой потерянной казалось невиданной редкостью. Девушка всегда была сдержанной в любых критических ситуациях, а сейчас даже не пыталась сделать вид, что с ней всё хорошо.

– А куда запропастилась наша Боннет? – спросил Фредерик, явно не замечая состояние Нины.

Девушка обратила на него свое внимание и растерянно пожала плечами.

– Если бы я знала. В последний раз я… точнее мы все видели её еще вчера утром… А на звонки она не отвечает.

«Точно. Эта бестолочь убежала в Адиавский лес из-за каких-то орлов. Нашла чем заняться».

После её ухода в аудитории царило неимоверное спокойствие, но становилось как-то до жути тихо. Потому Феликс мог бы поклясться, что это был его лучший будничный день.

– Наверное, наболталась со своими птицами и отсыпается сейчас, – тихо высказал свою догадку Фредерик, но Нина всё равно услышала его и лишь сильнее забеспокоилась, сжав край оранжевого свитера.

– Она должна была сегодня прийти. Она обещала… – Феликсу может и показалось, но девушка вся сжалась и стала будто бы ещё меньше. – Бриджит сказала, что покажет фотографии…

– О, кстати! – воскликнул Фредерик, не обращая внимания на состояние Нины. – Боннет еще просила передать тебе, друг, что ты настолько поразишься её фотографиями, что обязательно позовёшь её на свидание, потому что они получатся просто восхитительными! – друг рассмеялся и чуть пихнул Феликса в плечо. – У тебя просто нет шансов, чувак!

– Чтобы я смог позвать её на свидание нужно чуть больше, чем «восхитительные фотографии». Это так, к слову… Да и что-то я сомневаюсь, что Бриджит вообще на что-то способна.

И правда, для него, как, в принципе, и для всех одногруппников, казалось дикой мысль о том, что Бриджит хотя бы немного подтянет свои оценки и начнёт нормально учиться. Не то что создаст нечто красивое или творческое. Бриджит создала себе устойчивый образ неумёхи, которая способна только лазать по заброшенным домам и пытаться строить из себя ту, кем не является.

Да, репутация Боннет была на самом дне. И непонятно, почему отличница Нина, талантливейшая писательница и просто очень яркая и привлекательная девушка, находящаяся на втором месте в их группе по учёбе, сдружилась с такой бесцветной особой.

– Заткнитесь оба! И даже не смейте о ней что-то плохое говорить! – блондинка впервые произнесла нечто грубое. Фредерик быстро перестал смеяться, а Марсо лишь снисходительно посмотрел на неё. – Я не посмотрела в окно, когда она выбежала из Академии, но уверена, что её опять забирал на мотоцикле тот подозрительный мужчина! Поэтому я переживаю.

Фредерик нахмурился, а Феликс стал припоминать того самого мужчину. Он не сталкивался с ним лицом к лицу, но пару раз видел его.

Марсо часто наблюдал, как Бриджит идёт следом за ним после занятий. Будь то ранний обед или поздний вечер – она всегда следовала за ним, иногда старалась подойти ближе и навязать свою компанию, но Феликс резко пресекал какие-либо попытки девушки сблизится. Бриджит это, как всем уже известно, никогда не останавливало, даже когда он шёл своей дорогой в компании какой-нибудь девушки или со своими товарищами по баскетбольному кружку. Он знал, что она всегда где-то неподалеку и её взор направлен лишь на него, будто защищая. Обычно Фредерик говорил:

– Повезло тебе, чувак. Лучше охраны и не придумаешь.

Феликс на это лишь закатывал глаза и фыркал, будто ему сказали какую-то мерзость. И вообще всё это напоминало ему маниакальное преследование, а никакую не защиту.

– Чудовищно, – отвечал он всегда.

– Не знаю, не знаю. Я был бы рад, если бы за мной кто-нибудь так присматривал.

– Значит ты тоже маньяк.

Но однажды случилось странное событие: Бриджит вызвали к директору во время пары. Не то, чтоб её и раньше не вызывали за прогулы или нарушение дисциплины, но в тот раз секретарь выглядел особенно серьёзным. Даже преподаватель, что читал лекцию, как-то напрягся. Боннет непонимающе вышла из аудитории и только через двадцать минут вернулась, отсидела оставшуюся пару, причём была тише воды ниже травы, лишь с Ниной один раз переговорила. А после учёбы она не пошла вслед за Феликсом, а молча надела свою глупую пайту в красный горошек, кивнула Нине и ушла. Лишь вечером Бриджит позвонила ему с дурацким разговором, который сразу же утомил его, но больше девушка его не беспокоила.

Некоторое время Боннет не появлялась, и это были чудесные дни. Правда, Нина была в плохом настроении и не уделяла никакого внимания Фредерику, а тот, расстроенный и обиженный, не разговаривал с Феликсом и игнорировал тренировки. Тогда Марсо казалось, что даже на расстоянии Бриджит портит ему жизнь.

Через пару недель она вернулась вместе со своей навязчивостью, и её дурацкий смех вновь стал разноситься по всему этажу. Желание, чтобы она исчезла из его жизни, вновь обуяло Феликса. Однако из университета Бриджит стал забирать незнакомый парень. Точнее, судя по его внешности, уже мужчина. С такой же придурковатой улыбкой, как у Бриджит, а ещё с пушистыми русыми волосами и густыми-густыми усами. Такими смехотворными и нелепыми, что Феликс начинал понимать, почему он и Бриджит проводят время вместе – оба выглядели как клоуны. Один с усами, а другая с хвостиками, как у малолетки.

Феликса беспокоил тот факт, что этот мужчина выглядел как наркоман: слишком худой, кожа обвисла, да и синяки под глазами не придавали его виду здоровья, а наколки по всему телу украшали худощавые руки. Он был нелеп усами и странен остальным внешним видом. Настолько странен, что отталкивал.

Каждый день этот мужчина забирал Боннет на своем мопеде, и они оба устремлялись в неизвестную даль. Иногда он наблюдал, как Бриджит садится на пассажирское сидение мопеда, но не потому, что был заинтересован ею, ему лишь не хотелось, чтобы кто-то из его знакомых пострадал от рук серийного убийцы-наркомана, даже если этот «кто-то» Бриджит.

Однажды, стоя возле ворот Академии и наблюдая, как мопед исчезает за деревьями, Нина подошла к Феликсу, поймала его взгляд и нервно усмехнулась.

– Я ничего не знаю про него. И я беспокоюсь. Бриджит ничего не говорит мне про этого человека, хоть мы и лучшие подруги.

– У неё появился парень, и она пока не хочет распространяться о своих отношениях, – облегченно сказал Феликс. – Я даже рад – теперь она отцепится от меня, хотя вкус у неё явно испортился.

– В чём я уверена больше всего на свете, так это в том, что Бриджит никогда не променяет тебя на другого парня. Никогда, – Нина с тоской посмотрела на одногруппника. – Неужели ты ничего не чувствуешь к ней? Хотя бы немножко?

– Ты думаешь, что мы в детско-подростковом фильме? «Он скрывает свои чувства под маской неприязни»? Нина, к нашей преподавательнице по истории архитектуры, которая вечно меня валит и выглядит разжиревшей свиньей, я испытываю больше чувств, чем к Боннет. Неужели я недостаточно это демонстрирую?

Нина отвела взгляд и почувствовала в своей душе глубокую ненависть к стоящему рядом человеку.

– Хорошо, что Бриджит этого не слышит. Она могла бы расплакаться, – с горечью ответила Нина.

И, не сказав больше ничего, девушка вышла со двора, не оборачиваясь на оклик Фредерика.

Вспоминая это, Феликс чувствовал неприязнь. Его взбесила Нина, которая не понимает, что он не обязан любить её подругу, лишь потому, что им обеим этого хочется. Рассудительная и мудрая, Нина всё больше и больше его разочаровывала. Но он не хотел показывать ей это, особенно сейчас, когда она сидит здесь в разбитом состоянии.

– Староста, послушай, если действительно о ней волнуешься, то позвони её родителям, – сказал Марсо.

Парень встретился взглядом с Ниной и подумал, что найдет в них благодарность за «хорошую идею» и ещё немного смущения с мыслью: «Ну точно, её родители! Как я о них могла забыть? Спасибо, Феликс, ты такой догадливый!», однако увидел только непонимание, будто Нина смотрела на Марсо как на дурака.

– Тебе разве Бриджит не рассказывала?

– Не помню, чтобы я с ней хоть раз нормально разговаривал, – честно признался парень, он не видел смысла врать одногруппнице.

Нина фыркнула, но промолчала.

– Так что же я должен был знать? – изображая заинтересованность, спросил Феликс.

– Ничего, – Нина отвернулась. – Но спасибо за совет.

* * *

Наверное, за всю его двухлетнюю уёбу в Академии, этот день стал вторым по спокойствию. Он получил как всегда лучшую оценку за проект и за остальные немаловажные предметы. Не раздавались смешки от одногруппников и, что самое лучшее, его тело не сковывали маленькие ручонки при очередном навязчивом объятии, от которого потом стоял ком в горле. Но всё было бы ещё лучше, если бы не мрачная Нина, которая портила весь позитивный настрой. Несмотря на это, Феликс вновь напомнил девушке позвонить родителям Бриджит или зайти к ней домой после занятий. Нина кивнула, даже не смотря на него, и тихо произнесла:

– Обязательно зайду.

Совет о родителях она будто не услышала.

Выходя из учебного корпуса, Феликс наблюдал, как вокруг закружились красные листья и унеслись прочь с улицы. Ветер поднялся не на шутку, хотя ещё с утра было солнечно и более-менее тепло. Его настроение было почти идеальным, хотелось даже съесть какую-нибудь выпечку по дороге домой или пойти вместе с Фредериком, переговариваясь о чём-то незначительном, хоть сам Марсо до жути не любил пустые разговоры, которые существуют так бессмысленно на этой планете. Но сегодня почему-то хотелось и пустых разговоров, и сладкой выпечки. И в этом опять-таки была причина – отсутствие Бриджит этим днём. Прекрасным осенним днём.

«Всё же, без неё действительно лучше».

Парень засунул руки в карманы, натянул шарф почти до носа и посмотрел прямо, но тут же пожалел об этом: карие глаза расширились от неожиданности. Он увидел знакомую темноволосую макушку с двумя безвкусными хвостиками. Их обладательница спокойно стояла возле ворот спиной к Академии. Клетчатая расклешённая юбка, армейские ботинки, чёрное пальто и серый шарф, – он невольно выучил весь её небогатый гардероб, чтобы успешнее избегать случайной встречи с ней на улице.

Он прошёл мимо девушки, чуть не соприкоснувшись плечами, взглянул на неё искоса и поймал взгляд её голубых глаз. Говорить с ней он уж точно не собирался. Не его дело, почему она так и не пришла на учёбу, заставляя лучшую подругу волноваться.

Пройдя всего-то пару чёртовых метров, парень услышал:

– Хэй, Феликс!

Кажется его обречённый вздох можно было услышать на другой улице.

«Чёртова Бриджит ведь не отстанет, если не обращу на неё внимание».

– Чего тебе, Боннет?

Девушка смотрела на него и не верила своим глазам. Она стояла, не смея даже подойти к нему, и это немного озадачило Феликса.

– Слушай, если тебе нечего сказать, то это замечательно, бывай! – раздражённо фыркнув, Марсо хотел было уйти, ведь настроение было уже испорчено одним её видом, однако вновь услышал:

– Подожди! – Бриджит приблизилась к нему. – Неужели ты видишь меня?

От такого вопроса Феликс закатил глаза и хмыкнул.

– Если это новый способ флирта, то ты выбрала тупейшую тактику, – но девушка будто не услышала его. Она пораженно всматривалась в черты лица, стараясь осознать, что стоящий напротив человек действительно видит её. Что именно он видит её.

Феликс почему-то чувствовал, что Бриджит еле сдерживает себя, чтобы не разрыдаться. Глаза блестят, но на щеках ни намека на слезинку, губы чуть подрагивали, а руки сжались в кулаки и прижимались к груди. Только её слез не хватало! Возможно, ему это только кажется…

Бриджит сделала вздох и сразу же выдохнула. Должен был появиться пар, ведь на улице уже стояли осенние холода, несмотря на солнечные лучи, которые уже начали скрываться за тёмными тучами, однако никакого пара не было. Она улыбнулась нежно, без своей привычной задорности, но с лёгкой тенью тоски. И, видя это выражение на лице крикливой девчонки, впервые в жизни Феликс утратил свой хладнокровный вид и растерялся.

– Так что ты хотела от меня? Учти, я не пойду с тобой в кино, – ища, за что бы ухватиться, сообразил Феликс.

Девушка морально собралась и стойко посмотрела в эти любимые карие глаза.

– Извини за беспокойство. Но не мог бы ты помочь найти моё тело?

* * *

Феликс старался идти как можно быстрее и не сталкиваться с мимо проходящими людьми. Он уже жутко жалел, что отказался когда-то от машины и водителя, предложенных отцом, так как сейчас они были бы очень кстати и помогли ему сохранить хоть остатки хорошего настроения. А ещё лучше – самообладания. Парень был ещё больше раздражён, чем в любой другой будничный день. Он сталкивался с людьми, спотыкался о мимо пробегающих кошек и просто рычал в негодовании, когда видел, что эта идиотка его преследует.

– Никогда не думал, что ты скажешь подобную ересь, чтобы привлечь внимание! – сурово сведя брови, воскликнул Феликс.

– Но я говорю правду! – Бриджит кое-как за ним поспевала. – Если бы это была шутка, то я бы рассмеялась и сказала: «Эх, какая хорошая шутка!»

– Не неси всякой чепухи, Боннет! И хватит носиться за мной!

– Прости, но я правда не могу! Ты единственный, кто меня видит!

Марсо резко остановился и в упор посмотрел на девушку. В отличие от него, у неё даже отдышки не было после долгой и быстрой ходьбы, хотя на физкультуре она показывала себя отвратительно. А сейчас без какого-либо румянца, но с нездоровой бледнотой, она стоит и в упор смотрит на него без всякой видимой усталости.

– Ты правда надеешься, что я поверю в твою якобы смерть? И в твой дух, который стоит тут рядом со мной и выносит мне мозги?

Боннет посмотрела по сторонам, видя, как смотрят люди на её любимого, и нервно улыбнулась.

– Ты бы как-то менее заметно со мной общался. Ведь остальные меня не видят…

– Твоя одержимость мною перешла уже всякие границы! Какой человек будет шутить про смерть, лишь бы привлечь внимание?! А я скажу тебе какой! Тот, кто даже понятия не имеет, как это – терять тех, кого любишь! – после сказанного, Феликс с ненавистью посмотрел на Бриджит, чуть не выплюнув эти слова ей в лицо. Искажённое от злости выражение лица говорило о том, что впервые его действительно вывели из себя.

Он всегда мог смотреть на неё по-разному: с пренебрежением, с напыщенностью или ещё каким-то таким взглядом, что так присущ «аристократам». Но никогда его взгляд не содержал в себе ненависть по отношению к той, что так хотела добиться его взаимности.

– Не смей даже ходить за мной! – рявкнул Феликс и резко повернулся.

Марсо взглянул на неё холодным взглядом и оставил на том самом многолюдном переулке. Девушка посмотрела в его удаляющуюся спину и глубоко вздохнула, не отрывая от него немного грустный и глубокий взгляд. Позади шёл человек, разговаривающий по телефону. Он направлялся прямо на неё, даже не замечая этого, и прошёл сквозь Бриджит, почувствовав от столкновения с ней лишь порыв холодного ветра, будто она сама была обычным воздухом. Будто её нет… И никогда не было.

* * *

Феликс и не заметил, как оказался дома. Прислуга отца встретила его с привычной доброжелательностью и учтивостью и попросила прощения за то, что не соизволила встретить его вчера, на что Феликс не обратил никакого внимания и быстрым шагом последовал к себе в комнату. Он закрылся на ключ и плотно задвинул шторы. Паранойя разыгралась не на шутку, и было такое ощущение, что девушка преследовала его до самого дома и сейчас всматривалась в его окно, подобно сталкеру, однако ничего такого не было. Или было?..

– Как я мог позволить этой дуре выбить меня из колеи?! Чёрт, завтра я ей точно устрою разборки с пристрастием!

Он был уверен в том, что его одногруппница сошла с ума. Она перешла всякие границы со своей мнимой влюблённостью, путалась под ногами и была той, на которую Феликс никогда не посмотрит. Глупая (тупая), ребячливая (недоразвитая), полная дура (конченная идиотка). И сейчас Бриджит только подтвердила вышесказанные слова. Она действительно перешла грань, шутя над тем, что не должна была при нём даже упоминать.

– Если и была крупица надежды на нашу дружбу или товарищество, то сейчас и речи об этом не может быть!

Парень расстегнул своё пальто и швырнул вместе с рюкзаком в дальний угол комнаты, а шарф кинул со всего размаху в недра шкафа, совершенно позабыв в бешенстве о надлежащем порядке в комнате. Он ненавидел подобного рода шутки, ненавидел, когда его разыгрывают, когда насмехаются, особенно подобные никчёмные люди.

Плюхнувшись на кровать, он раскинул руки в стороны и хмуро уставился в потолок, желая поскорее сделать все уроки и лечь спать.

В принципе, сам парень понимал, что злиться на ущербных глупо. Да и повода, как такового, не было. Просто он никак не мог уложить в голове: это ж насколько человек жаждет его внимания, что готов даже назваться мёртвым… Такие поступки умные люди не совершают, хотя кто сказал, что Феликс хоть когда-нибудь воспринимал Бриджит как умного человека?

– Пора прекращать эти игры в «полюби меня, Феликс» – завтра поговорю с об этом максимально жёстко и вставлю ей мозги на место.

– Но они и так на месте…

Услышав этот знакомый и такой противный, до зубного скрежета, голос, Феликс как ошпаренный подскочил на кровати и шокировано посмотрел на знакомую, но уж точно не по собственному желанию, девушку. Та неловко помахала рукой, сидя на его компьютерном кресле, совсем чуть-чуть смущаясь его домашнего, растрёпанного вида.

– Что ты… Как ты вообще пробралась сюда?!

Он мигом поднялся с кровати и вплотную подошёл к ней, смотря грозно сверху вниз.

– Ну, так это… – она указала на дверь. – Через стены.

Бриджит сказала это таким обыденным тоном, что самому Марсо стало непонятно – он здесь сошёл с ума или она?

– Что ты вообще несёшь? Уже решила в чужие дома проникать?! Как ты пробралась через охрану?!

– Да мне это не нужно, и охрана твоя меня всё равно бы не видела! – она взмахнула руками, будто защищаясь и, похоже, сама теряла остатки самообладания. – Если бы ты меня нормально выслушал, то сразу бы поверил!

– Во что бы я поверил?! В то, что ты мертва и вижу твой дух только я?! Кто вообще в это поверит?! Ты спятила со своей одержимой влюблённостью в меня, Боннет, признай это! Если бы ты знала, как я устал от твоих выходок и от самого твоего вида и голоса! Тошнотворнее тебя нет ничего! – Феликс и сам бы никогда не поверил, что может так орать, он был взбешён и доволен тем, что его голосовые связки позволяют так громко обругать эту опостылевшую Бриджит Боннет.

– Мои чувства к тебе абсолютно нормальны, – Бриджит сжала кулаки и беспомощно посмотрела на парня. – Это не одержимость. Да и дело не в любви, поверь мне. И да, я знаю, как ты ко мне относишься, но не могу не просить твоей помощи, так как иного выхода у меня нет! Просто дай я тебе кое-что покажу, а после, если хочешь, можешь выгнать меня. Я больше тебя никогда не побеспокою! – Бриджит была так сконфужена, что без слёз на неё было не взглянуть.

Феликс затравленно посмотрел на неё и взлохматил волосы. Тошнота от этой девчонки подкатывала с новой силой, но он просто не мог это продолжать – устал. Он вновь взглянул на неё так, будто она была тараканом, которого он пытался поймать несколько суток, но не преуспел. Феликс просто надеялся, что он спит, а это его очередной абсурдный сон и не более того.

– Если это что-то глупое, то никогда больше не показывайся мне на глаза, – он сделал несколько тяжёлых шагов и присел на кровать, скрещивая руки в ожидании. – Показывай…

Бриджит радостно улыбнулась и подскочила с кресла, запрыгав на месте и хлопнув несколько раз в ладоши.

– Спасибо-спасибо-спасибо! Уверяю тебя – я не лгу.

Она быстро прошла мимо его кровати и рабочего стола. Девушка шла прямиком к стенке и, не останавливаясь, полностью исчезла в ней, словно дымка. Феликс поражённо уставился, разинув рот, а потом подошёл к стене и стал ощупывать и осматривать её со всех сторон, надеясь доказать самому себе, что это всего-навсего какой-то хороший трюк. Но нет. Как бы он ни проверял, парень пришёл к плохому умозаключению – Бриджит действительно растворилась в бетоне.

От шока мозг отказывался работать, рациональность помахала рукой и улетела в неведомые дали, оставляя Марсо наедине с полной растерянностью и дохлой одногруппницей, голова которой через две секунды вынырнула из стены, и выглядело это крайне жутко.

– Ой, а ты знал? Твой папа в кабинете смотрит «Крёстного отца». И сам выглядит как крестный отец. Жуть, как ты с ним живёшь?

– Хватит, вылезай оттуда!

Боннет лишь рассмеялась и целиком высунулась из стены, отряхивая себя от невидимой пыли и полностью игнорируя обескураженный взгляд Феликса.

– Никогда не привыкну к этому. Кажется, что бетон или тело человека проникает прямо в кровь. Тяжёлое ощущение… Не знаю, как это работает. То могу сидеть спокойно, то парю в воздухе. Быть мёртвой так отстойно…

– Я просто ничего не понимаю, – перебил её парень, обессиленно сел на кровать и схватился за голову. Смотреть на эту девчонку было выше всяких сил, и хотелось просто закрыть глаза, уверяя себя, что это лишь бредовый сон. Но она по-прежнему стоит, улыбается как дура и ждёт его слов. Каких именно – Феликс сам не знает и даже не представляет, что сказать. Он всегда был скептиком, и поверить в существование призраков или чего-то паранормального было выше его сил. Теперь половина всего того, чему его обучал отец с самого детства, а именно тому, что «вся мистическая дрянь придумана людьми и только», смылось глубоко в канализацию неправильности. К нему сейчас даже нельзя обратиться за советом, так как он, с присущим ему хладнокровием и отчуждением к собственному сыну, молча вызовет психиатров, и на этом «замечательная» жизнь Феликса Марсо оборвётся. Впрочем, откуда такие мысли? Он ведь никогда и не спрашивал отцовских советов.