Текст книги "Метро 2033: Обмануть судьбу"

– Почему нельзя? – спросил Айрон. Но парень ничего не ответил и вновь отвернулся к своим ароматным клеткам. Валентина развела руками, они отправились обратно. Айрон спросил:

– С чего вы решили, что он бывает в парке?

– Наверх он выходит, это точно. И однажды принес убитую козу – а они, говорят, только в парке водятся. Сталкеры говорят, что парк – это особенное место, там все по-другому, иначе, чем в городе, и с привычными представлениями туда лучше не соваться. Хотя ведьм и оборотней там нет, конечно. Не знаю уж, что они имеют в виду? Я помню эту усадьбу еще прежней, залитой солнцем. Возможно, при свете луны все выглядит иначе? Почему-то Лесик не ушел, когда все дети ушли, остался здесь. Я все думала – почему Морозов его не взял? Он предпочитал водить наверх тех, кто вырос именно в этом районе, – словно у них иммунитет какой-то был. Тех, кто гулял в этом парке, купался в пруду летом, – кстати, там ведь были таблички расставлены, что купаться запрещено, но далеко не все обращали на них внимание, особенно дети. Там детские праздники проводились, аттракционы были.

– Да, мы заметили. Только они уже все обветшали.

Валентина вздохнула. Айрон представил себе летний солнечный день в парке много лет назад. По дорожкам с хохотом носятся дети. Кто-то загорает, кто-то плещется в пруду прямо возле знака «Купаться запрещено!». Радостный детский крик: «Папа, я хочу поехать на лошадке!» Он помотал головой, отгоняя так ясно представившуюся картину.

– Я бы пошла вас проводить в парк, призраков я не боюсь, – говорила тем временем Валя, – но боюсь быть обузой. Говорят, наверху теперь живут жуткие твари. Я не была там со дня Катастрофы. Но с вами, может, я бы и решилась, – она бесшабашно тряхнула головой.

«Славная женщина, – подумал Айрон. – Примерно моя ровесница, может, чуть старше. И выглядит неплохо, учитывая обстоятельства».

И ему представилось, как было бы хорошо жить рядом с такой – понимающей, с которой можно поговорить обо всем. У него не сложилась личная жизнь: накануне Катастрофы он был еще слишком молод и вообще не думал о семье – подружки приходили и уходили, казалось, что так и надо. Все вокруг так живут. А когда после первых месяцев в подземке он осознал, что жизнь изменилась, выбирать было особо не из кого. Находились, конечно, женщины, которых его татуировки и серьга в ухе не шокировали, которые глядели на него с обожанием, – но они ему не нравились. А для новой аристократии, для ухоженных дамочек Ганзы, сталкер был вроде как существом второго сорта. Конечно, с ним можно завести короткий роман в поисках острых ощущений, но рассматривать в качестве спутника жизни – несерьезно. Ему ведь приходится подниматься на зараженную поверхность, а кроме того, он ведь может и погибнуть в любой момент. Нет уж, увольте!

И сталкер начал прикидывать, не удастся ли сманить Валю с собой в большое метро. Конечно, тут у них на станции от скуки загнешься, даже на Красной Линии – и то веселее. Может, удалось бы ее уговорить перебраться туда? Вот только как пройти этот чертов открытый перегон? Вправе ли он подвергать женщину такой опасности?

Валя тем временем вдруг схватила его за локоть. Он подумал добродушно, что ее совсем развезло от этой травяной настойки, – даже он, человек бывалый, ощущал какой-то шум в голове. Что она туда добавляет, интересно? «Приворотное зелье», – вдруг решил он и окончательно развеселился. А у нее лихорадочно заблестели глаза:

– Знаете, коменданту-то на самом деле даже на руку было, что Юра ушел. Ведь вокруг него сплотились самые способные ребята со станции. Старшие делались уже неуправляемыми – они же видели, что вокруг творится. Коменданта они в грош не ставили, а Юру обожали. Еще немного – и они бы его выбрали комендантом, эти волчата, и с ними пришлось бы считаться. Борька, сын Терентьевича, уже намекал на это отцу – тот сам потом мне рассказывал. А так – ушел и ушел, нет человека – нет проблемы.

Проводив Валю, когда у той уже глаза слипались от усталости, Айрон вернулся в общую палатку. Ночь была на исходе, но ушедшие еще не возвращались. Следопыт, казалось крепко спавший, вдруг приподнялся и совсем не сонным голосом спросил:

– Ты где был-то?

И хотя этот тип его раздражал, Айрон сейчас был рад любому собеседнику – ему надо было выговориться, проверить свои мысли.

– Да вот, беседовал тут с одной из местных, она мне рассказывала любопытные истории о станции.

И Айрон вкратце пересказал историю про Морозова.

– Не думаю, что это нам пригодится, – пожал плечами Следопыт, – дела давно минувших дней.

– Что-то долго ребят нет, – сказал Айрон.

– Ну, не вернутся – сами виноваты, их предупреждали.

Айрон еще некоторое время посидел, глядя в темноту перед собой. Рядом храпел Следопыт, вскоре сон сморил и Айрона. Ему снились пчелы-мутанты, а потом Литвин – кажется, тот на что-то сердился и пытался о чем-то предупредить, но Айрон его не понимал.

Глава 10
Летучий Голландец и другие чудеса

Крот, Искра и Федор вышли из метро. Тревожно шумели деревья, ветер гулял над развалинами. Крот дорогу помнил, да и ориентиров хватало – вот громада магазина у метро, за ним тянутся палатки бывшего рынка, деревянные домики. Там, где в прошлый раз они видели скопище горгонов, осталась лишь пара штук. «Интересно, куда делись остальные?» – подумал он. Довольно быстро они добрались до перекрестка, миновали кинотеатр «Высота», спугнув нескольких диких собак, которые молча отбежали в сторону и сбились в стаю, поблескивая красноватыми глазами.

Сталкеры продрались через полянку, заросшую кустарником, и оказались около неприметной кирпичной постройки. Впереди Крот увидел ту самую птицу, сидевшую на краю чаши, которую запомнил еще с прошлого раза. Сталкер медлил возле одноэтажного кирпичного домика. Крот и сам не смог бы сказать, какое чувство побудило его заглянуть внутрь, – найти там что-нибудь полезное он не надеялся, просто любопытство разбирало. Дверь была полуоткрыта, сталкер осторожно посветил – ни шороха, ни звука. На полу валялся всякий хлам, и Крот уже хотел уходить, как вдруг взгляд его зацепился за какой-то белый предмет. В лицо ему ухмылялась маска смерти – глазницы провалены, рот растянут. Вспомнился так напугавший его прошлый раз маленький всадник на пони. «Так вот оно что», – с облегчением пробормотал Крот. По крайней мере, одна загадка была раскрыта. Всадник не был видением. Но что за лицо скрывалось под этой маской? Послышался шорох из дальнего угла. Искра, переминавшаяся с ноги на ногу у входа, нетерпеливо потянула его за руку, не желая задерживаться в этом странном месте.

Крот выбрался наружу и двинулся по аллее. Маски, карусели, мячик в воде – все здесь, словно нарочно, напоминало о детях.

– Наша Таня громко плачет – уронила в речку мячик, – пробормотал Крот себе под нос. «Хорошо бы, – подумал он, – чтоб это была самая серьезная Танина проблема».

Карусели зловеще поскрипывали под порывами ветра. Драконы на воротах выглядели недовольными. Маленький отряд опять чуть не забрел в болото, но, наконец, им удалось выйти к пруду. Сердито бормотал индюк в кустах неподалеку, но никто уже не пугался, правда, шума старались не поднимать. На этот раз, чтобы не забрести опять в Мертвый лес, они решили обогнуть пруд справа. Они шли по дороге вдоль леса, спотыкаясь о сваленный на берегу хлам, судя по всему – обломки очередного летнего кафе. Крот поневоле высматривал – не проедет ли вновь по берегу маленький всадник? Теперь, когда он нашел маску и понял, что вряд ли это был призрак, ему стало интересно узнать, чьи это проделки. Однако никого не было видно, лишь из чащи вновь доносилось сердитое бурчание – Крот так уже привык к нему, что почти не обращал внимания. И вдруг он замер, как громом пораженный. Впереди на берегу спиной к нему неподвижно стояла маленькая девочка в плаще с капюшоном и, казалось, задумчиво глядела на воду. Крот махнул рукой, дав знак остальным остановиться.

– Федя, ты что видишь впереди? – тихонько спросил он.

– Лес, – сказал Федор, – озеро, мостик.

– А вон там, правее, ближе к воде.

– Черт! Кажется, стоит кто-то. Ребенок, – пробормотал упавшим голосом Федор.

– Опять глюки, – сказал Крот. – Может, сразу назад повернуть?

– А почему она не шевелится? – спросил Федор.

– Сейчас спросим, – и Крот, набравшись храбрости, позвал:

– Девочка, ты откуда?

В кустах неподалеку вдруг что-то зашуршало. Крот некоторое время выжидал, но шорох прекратился. А девочка никак не отреагировала – все так же неподвижно стояла спиной к нему.

Крот, набравшись храбрости, сделав знак спутникам оставаться на месте, осторожно двинулся к маленькой фигурке в плаще. В груди шевелились самые недобрые подозрения. Вот сейчас она повернется, и… Он сам не знал, что ожидал увидеть – жуткую маску, голый череп? Он был готов ко всему, но только не к тому, что обнаружил, подойдя.

В берег была вбита свая, а к ней проволокой примотан полиэтиленовый пакет. Издали создавалось впечатление, что на берегу стоит ребенок в ветровке.

Крот выругался со злостью и одновременно – с облегчением. Он успел уже вообразить черт знает что и рад был, что самые дурные предчувствия не сбылись. Махнул рукой спутникам, подзывая. Федор с Искрой подошли и уставились на сваю и пакет.

– Черт, я так испугался, – сказал Крот.

– Да, похоже на девочку в капюшоне, – признал Федор. – Словно бы нарочно кто-то сделал. А я уж думал, опять глюки начинаются.

– Да кому тут быть, – фыркнул Крот.

– Думаешь, со времен Катастрофы так осталось? Вряд ли, – буркнул Федор. – А мне знаешь что послышалось, пока мы там, у кустов, стояли? Будто в кустах смеется кто-то.

– Индюки, наверное, – задумчиво сказал Крот. – Или эти… павлины. Кто там еще у них в птичнике жил?

– Думаешь, павлины? – с сомнением спросил Федор.

– Пойдемте уже, – подала голос Искра, – а то здесь неуютно как-то.

Пруд тем временем закончился. Еще немного – и спустившись в небольшой овраг, а затем поднявшись наверх, на пригорок, они вышли на берег следующего большого пруда – кажется, он на карте назывался Верхним Кузьминским. Крот уже различал конюшни на правом берегу, а загадочный плавучий домик теперь валандался по воде ближе к левому берегу. И вроде бы Крот разглядел какую-то неподвижную фигуру на борту, но с такого расстояния трудно было сказать точно.

Теперь они сразу пошли налево по дорожке, только Крот все оглядывался на небольшое белое здание – домик на плотине, в окне которого в прошлый раз что-то шевелилось. Потом он решил, что, наверное, это все-таки была занавеска, и успокоился. Вдоль дороги валялись на земле остатки летних тентов, под ногами хрустело и шуршало – пластиковые стаканчики, сувениры, которыми тут когда-то торговали. Крот вспомнил, что ему говорили про пластиковые пакеты, – они, мол, лет сто не разлагаются, а то и больше. Он споткнулся о чей-то череп – то ли туриста, то ли продавца. «Вообще странно, – подумал он, – тут почти не попадается человеческих останков – а ведь в тот последний день, летний день в усадьбе полно было народу наверняка».

Крот вновь увидел слева от дороги желтый пластиковый продолговатый футляр выше человеческого роста, весь в пупырышках. Попытался сообразить, что футляр ему напоминает. И не сразу понял, что кукурузу. Черт, он чуть не забыл, как назывались эти пупырчатые штуки, только помнил, что они были очень вкусны в вареном виде и с солью и в прежней жизни появлялись на лотках у рыночных торговцев обычно осенью. Наверное, в этой палатке когда-то такие продавали. Рот невольно наполнился слюной.

Примерно на высоте его груди в футляре было проделано окошечко, зазывно приоткрытое, откуда торчали вроде бы согнутые палки. Но когда он проходил мимо, одна из них с неожиданным проворством распрямилась и вцепилась в его химзу. Это была чья-то волосатая конечность. Палатка, оказывается, не пустовала – место торговца занял теперь другой. На конце палки, видимо, был крючок – хватка была цепкой. Вторая палка тут же вцепилась в него с другой стороны, и Крот почувствовал, что его подтягивают к окошечку. Там, внутри, что-то пульсировало, словно брюхо огромной пчелы перед тем, как ужалить. Вот потянулась к нему оттуда толстая черная игла – Крот в ужасе рванулся, желтая штука зашаталась и стала падать на него. Он дико заорал и вдруг почувствовал, что хватка ослабла, потом его изо всех сил кто-то оттолкнул, а желтый футляр с грохотом упал на дорогу и покатился. Крот оглянулся – рядом стояла Искра с ножом в руке.

Докатившись почти до самого берега пруда, футляр замер было, потом снова затрясся – существо, сидевшее внутри, словно негодуя, размахивало обрубками конечностей, из них сочилась беловатая жидкость. «Интересно, кто там засел?» – подумал Крот, не в силах оторвать взгляд от этого жуткого зрелища. Федор огляделся вокруг и выдернул откуда-то длинный кол. Осторожно приблизившись к желтой штуке, он пихнул ее раз, другой – и футляр покатился вниз под уклон, прямо к воде. С громким плеском он плюхнулся в пруд – и не успели разойтись круги по воде, как вдоль поверхности зазмеились тени. Обитатели пруда спешили выяснить, что такое к ним упало и годится ли оно в пищу. Футляр закачался на воде – раненого хозяина, судя по всему, еще живого, буквально выедали оттуда по частям. То и дело мелькали темные гибкие тела, слышался плеск, хруст. Очень быстро все кончилось, уже пустой футляр медленно погружался в воду.

«Интересно, – отрешенно подумал Крот, – кто теперь будет его обживать там, на дне?» Он пытался перевести дух, ясно понимая, что еще несколько секунд назад был на волосок от гибели. Федор толкнул его в бок, напоминая, что пора двигаться дальше.

Поперек дороги был завал из ржавых останков автомобилей. «Словно баррикада», – подумал Крот. Интересно, кто тут от кого защищался? Странно, в прошлый раз вроде не было этой груды… Да нет, наверное, он просто забыл. Ну, кому тут перекладывать хлам с места на место? Баррикада выглядела так, словно находилась тут уже не первый десяток лет.

– Здесь не пройти, давайте лучше вдоль пруда, – предложил Крот.

Они прошли мимо небольшой пещерки, вырытой когда-то в холмистом склоне и выложенной камнями. Когда путники уже почти миновали ее, оттуда раздалось предупреждающее ворчание, заставившее их ускорить шаги. Пройдя еще немного по тропинке, увидели каменные перила, изваяния лежащих животных.

– Львы, – сказал Федор.

«Львиная пристань», – вспомнил Крот. Огороженная перилами и окруженная изваяниями круглая каменная площадка, возвышавшаяся на самом берегу пруда в том месте, где он переходил в канал, как раз подходила, чтобы осмотреться по сторонам.

Они осторожно вышли на каменный пятачок, стараясь не поворачиваться спиной к темной массе деревьев на берегу. Снова тревожно закричала ночная птица – совсем недалеко. Крот глянул на воду – и оторопел. Загадочный плавучий домик был совсем рядом. Причем двигался он какими-то рывками, будто кто-то подталкивал его снизу. Крот увидел увядшие цветы, устилавшие палубу. Надстройка на ней, наверное, раньше использовалась как летнее кафе. Кажется, там, внутри, кто-то есть до сих пор. Крот не удержался, посветил фонариком. Какие-то тряпки, череп, кости, цветы – все вперемешку. Испугали его не кости, а то, что цветы были сорваны явно недавно. Да что тут творится-то, в самом деле? Так вот и вправду начнешь верить в мать всего сущего с саблями и черепами. Ладно, еще можно понять, что кто-то мог умереть там, внутри, а теперь этот летучий голландец носится со своим грузом по воле волн и ветра и будет так носиться, пока не развалится окончательно. Но палубу-то кто цветами устелил – не мутанты же? И не сами же они выросли на плоту? Хотя кто их знает…

– Пошли отсюда, – отрывисто сказал он.

Сталкеры попытались подняться по берегу туда, где, по их расчетам, находилось здание института, но вскоре наткнулись на железную ограду и подобие рва. Во рву, заполненном до половины водой, происходило какое-то движение – словно сновали туда-сюда небольшие тела. Крот кинул туда камень, и поверхность воды словно вскипела. Тут были лягушки поменьше той, какую они видели на берегу пруда, зато очень шустрые и, кажется, зубастые. «Жабий ров», – вспомнил он. Пришлось обходить слева.

Они вновь вышли на дорогу, поднимавшуюся вверх, выше сваленной поперек пути кучи ржавого хлама, примерно в том месте, где прошлый раз пришлось повернуть обратно. Именно здесь что-то не понравилось Айрону. На дороге были в беспорядке навалены жерди, ветки, еловый лапник. Некоторые ветки были сухими, но кое-какие – явно недавно срублены, а лапник так и вовсе выглядел свежим. Крот решил, что ему все это тоже не нравится. Он осторожно поднял одну из жердей и поворошил ею лапник. Так и есть – он маскировал собой яму глубиной метра три, на дне которой торчали заостренные колья. Сзади тихо ахнула Искра. Крот посветил – некоторые колья были покрыты чем-то бурым, чертовски похожим на засохшую кровь. Ну и находка! Это кому же понадобилось устраивать тут ловушку? И почему их никто не предупредил? Неужели они вступили на территорию, где и впрямь давным-давно не бывал никто из метро? Но в таком случае, кто же устраивает здесь все эти ямы? И для кого они приготовлены? Для хищников? Для коз? Или для незваных гостей? Федор, став на колени, заглянул в яму – на дне что-то белело, вроде бы кости. Крот, расшвыряв лапник так, чтобы стали видны размеры ловушки, повел группу в обход.

Вскоре они дошли до ворот, также охранявшихся каменными львами. На колоннах устроились львы поменьше, зато крылатые. Напротив была площадка, где стоял небольшой микроавтобус. Крот вспомнил – кажется, раньше такие назывались маршрутками. Подходить и заглядывать внутрь он не стал. Поодаль возвышалась башня с куполом и крестом – церковь. В траве под ногами что-то поблескивало, Крот вгляделся и различил потускневшие кружочки из фольги, сердечки. Кажется, в прежней жизни такими осыпали гостей на праздниках и свадьбах. Крот представил, как невеста в пышном белом платье улыбается фотографу, не обращая внимания на то, что пышный шлейф волочится по земле, а потом оборачивается к жениху, – оба такие молодые, такие красивые. «Я буду любить тебя всегда». Какие еще глупости говорили они друг другу накануне Катастрофы?

Каменные львы словно следили за ними. Когда сталкеры вошли в ворота, Крот при свете луны увидел памятник и, приглядевшись, узнал того лысого с прищуром, чьи изображения встречались в изобилии на Красной Линии. «А этот-то как оказался здесь, в компании старинных львов? Странное соседство. Неужели это необычное место всегда притягивало к себе вершителей чужих судеб?» Он смутно вспомнил что-то про дачу вождя, про ураган. «Главное – не копать, здесь – подумал он, – а то вызовем еще какую-нибудь бурю».

Крот прошел чуть дальше, вдоль невысокого строения, тоже охранявшегося львами. Возле одного в незапамятные времена кто-то забыл пятилитровую пластиковую канистру, в которой еще оставалось на треть воды. Вид у льва был загадочный и довольный. Создавалось жутковатое впечатление, будто каменный хищник только что напился, предусмотрительно оставив на будущее запас воды. Кроту в какой-то момент показалось даже, что лежащий лев чуть заметно шевельнулся. Сталкер поежился, осторожно двинулся дальше, стараясь держать льва в поле зрения и не поворачиваться к нему спиной, – кто его знает, хоть он и каменный, а береженого бог бережет. Интересно, почему за столько лет вода не испарилась из канистры? Либо ее наполняют дожди, либо кто-то бросил ее здесь совсем недавно. Этот вывод Кроту не понравился.

Прямо перед собой он увидел здание с колоннами. На стенах чернели прямоугольники – сталкер осветил один из них. На нем было выбито чье-то лицо, а дальше шла надпись. Полустертые буквы и цифры было очень трудно разобрать в темноте. Фонарик выхватил из темноты слово «биолог». Значит, все правильно – как и говорили на станции, в этом доме трудился когда-то ученый, и не один. Так вот он, загадочный институт. Возможно, это и есть цель их поисков.

Дверь была хлипкой с виду, сталкер слегка толкнул – и она подозрительно легко открылась. Он неуверенно посветил – обломки мебели, обрывки бумаги, лужи на полу. На него дохнуло тленом и запустением. Здесь никого не было уже очень давно. Крот так и не решился зайти внутрь. Интуиция подсказывала ему, что здесь нечего искать. Он вышел и тут заметил то, на что не обратил внимания сначала. На клумбе, среди кустов, виднелись какие-то холмики, таблички. Кто-то все же не побоялся покопаться в здешней землице. А может, это остатки старого кладбища?

Заинтересовавшись, сталкер подошел поближе. Да, у подножия памятника лысому вождю виднелось несколько земляных холмиков – некоторые уже поросли травой, а некоторые – совсем свежие, словно здесь копали месяц или два назад. А на них – цветы, которые – он готов был поклясться в этом – были сорваны не далее чем вчера.

Да что тут творится-то, на самом деле? Это уже не списать на призраков – это наверняка сделали люди. Кто-то до сих пор приносит цветы красному вождю? Следопыту бы понравилось. И вдруг он увидел самодельный крест, сколоченный из двух дощечек. Луч света упал на табличку: «Папе от Бори. Прости меня». И внизу дата примерно двухлетней давности. Крот похолодел. Он понял – это и впрямь было кладбище, некрополь, причем не старый, а вполне современный. Какие– то люди хоронили здесь своих мертвых, причем уже много лет спустя после Катастрофы.

Сталкер осветил табличку «Спи спокойно, Васенька», поставленную, судя по дате, года три назад. Так, а это уже совсем свежая могила – и без всякой таблички, только скромный букет украшает глиняный холмик. Еще одна – «Мы не забудем тебя, Лиза» – судя по дате, неведомая Лиза погибла этой весной. Искра присела возле одного из холмиков, пытаясь разобрать надпись на табличке. Чьими же руками вырыты эти могилы? Вряд ли к этому имеют отношение жители метро – слишком уж далеко кладбище от станции. Значит, те, кто это сделал, живут поблизости? И часто навещают это место, судя по свежим букетам? Может, они и сейчас здесь?

– Есть здесь кто? – повинуясь внезапному порыву, крикнул Крот и тут же пожалел об этом. Ему снова показалось, что каменный лев чуть шевельнулся. Сталкер вздрогнул – но это просто налетел порыв ветра, зашевелил ветви кустов. Снова тревожно закричала неподалеку ночная птица.

Рядом находилось еще одно длинное строение, Крот осторожно заглянул в окно – кучи хлама на полу, а на стенах – кажется, картины. Чуть поодаль белел в темноте еще один полуразрушенный домик – небольшой, словно игрушечный. Крот подошел чуть ближе, следом за ним, стараясь не отставать, брела Искра, Федор задержался где-то сзади.

Крот посветил, луч фонаря выхватил из темноты каменные украшения – головы с раскосыми, удлиненными к вискам глазами, сложными прическами, пухлыми губами, изогнутыми в загадочных полуулыбках. Бесстрастные застывшие лица что-то ему напомнили – кажется, картинки в книге о раскопках, которую когда-то давно, еще в прежней жизни, ему подсунул Колька. Честно говоря, Крот больше картинки разглядывал, чем читал, – его завораживали смуглые люди, застывшие в неестественных позах, в просторных одеждах, спадавших складками, с подведенными глазами, гигантские каменные пирамиды, неведомо кем построенные, лежащие львы с человеческими лицами – совсем как те, у дома. Был в той книге и черный бог – в виде огромной собаки с длинной мордой. Впрочем, иногда его изображали как человека с собачьей головой. Крот силился вспомнить что-нибудь о его привычках, клял себя за то, что в свое время не удосужился ту книгу прочесть. Это его статуэтку притащили на станцию сталкеры? Кажется, бог имел какое-то отношение к смерти, а впрочем, у Крота не было в этом уверенности.

Чем дольше он стоял здесь, тем меньше хотелось ему трогаться с места. Казалось, стало ощутимо теплее, раздался шелест песка, осыпающегося со склонов холмов, зашелестела на жарком ветру сухая трава у реки.

«Может, это и есть капище черного бога? – пришла вдруг в голову мысль. – А там, на кладбище, лежат его жертвы – почти сплошь те, кто умер молодым, судя по датам». Почувствовав, что, как и в прошлый раз, сознание затуманивается, Крот тряхнул головой, отгоняя наваждение. Это снова проклятый морок. Сталкер изо всех сил старался не поддаваться глюкам. Он подумает об этом позже, на станции, – если удастся вернуться, если черный бог не заберет и его за то, что они вторглись в его владения.

«Интересно, что теперь стало с другом детства Колькой», – подумал вдруг Крот. Если б не Катастрофа, тот, наверное, стал бы большим ученым – он читал запоем все, что под руку попадалось. В метро ему самое место было бы в Полисе, у браминов. Да только сгинул, наверное, дружок – ни на одной станции Крот его не встречал. А вот сам он, как ни странно, жив, хотя по сравнению с Колькой был сущим неучем.

Рядом, в кустах, что-то зашуршало. Крот спохватился – не время предаваться воспоминаниям, а то и сам он недолго протянет. Сталкер вгляделся в траву, посветил фонариком, успел заметить извивавшееся длинное тело, тут же скрывшееся в траве. Змея или ящерица? А может, гигантский червяк или гусеница? Крот усилием воли вернулся к действительности, но в голову по-прежнему лезли какие– то чудные мысли.

Кому бы ни принадлежал этот замок раньше, теперь, ночью, он был ничей, он принадлежал только им. И Крот представил, как он вместе с Искрой выходит из ворот, как Искра садится на маленькую лошадку, чтобы объехать свои владения, а в розовом птичнике с галереей, огороженной ажурной кованой решеткой, кричат диковинные птицы с кудрявыми хвостами, сердито бормочут толстые индюки. «Я в замке хозяин», – подумал он. Зашатался, оперся о стену домика. Искра с тревогой оглянулась на него, и он понял, что его опять вот-вот унесет. Крот сжал зубы, сосредоточился. Махнул рукой в направлении ворот, и они двинулись обратно.

Федор обнаружился рядом, возле здания института, – вертел в руках какой-то предмет. Кроту сначала показалось, что это – палка, и он не понял, что так заинтересовало напарника. Но когда Федор передал палку ему, Крот чуть не присвистнул – она была остругана, и к ней был привязан железный наконечник.

«Кажется, кто-то говорил, что в усадьбе теперь музей», – вспомнил он. Однако палка не выглядела так, словно лежит тут уже сто лет. Наоборот, Крот готов был поклясться, что ее срубили самое позднее месяц назад. Это наводило на мрачные мысли. Сталкеры из метро предпочитали огнестрельное оружие, а кто же тогда смастерил эту стрелу? Видимо, те же руки, что вырыли на дороге яму-ловушку. Следовало быть осторожнее – мало ли, на какие еще сюрпризы они здесь нарвутся. Крот молча передал стрелу Искре, та пригляделась, кивнула и вернула ему обратно. Крот отшвырнул стрелу в траву – не с собой же ее тащить.

Разведчики вышли из ворот и пошли по грунтовой дороге вдоль невысокой белой стены, за которой виднелись приземистые каменные строения, выкрашенные когда-то в белый цвет. Вокруг росло множество цветов.

Крот увидел низенькую деревянную дверь в стене, удерживаемую массивными коваными петлями, подошел, толкнул – она нехотя, со скрипом отворилась. Сталкер, нагнувшись, шагнул в проем. Вновь тревожно закричала ночная птица. Он посветил, и в глаза ему бросились участки свежевскопанной земли. Вокруг раскинули пышные шапки огромные цветы – казалось, даже сквозь противогаз проникает странный, сладкий, приторный запах. Тут перед глазами мелькнули какие-то серые тряпки, и Крот зашатался. «Все, пропал, – мелькнула мысль. – Опять проклятые глюки».

Вдруг он услышал низкое гудение. Открыл глаза – в неярком свете луны перед его лицом висело нечто размером с крысу, быстро-быстро трепеща крыльями и отчаянно гудя. Огромные выпуклые зеленоватые глаза что-то ему напомнили. Вдруг существо выпустило что-то вроде гибкой дрожащей антенны, поводило туда-сюда, потом вновь свернуло трубочкой. «Ночная бабочка», – с облегчением догадался сталкер. Но отогнать ее не решился – кто ее знает, какие теперь бабочки водятся здесь, может, ядовитые. Начнешь ее гнать, так она разозлится и укусит.

Существо, еще немного покружившись вокруг него, решило, что с гастрономической точки зрения он интереса не представляет, и улетело прочь. «Хорошо хоть, не комар», – вздохнул Крот. Так и не решившись подойти поближе, чтобы разглядеть вскопанные участки земли, он вернулся на дорогу, к остальным. Федор с Искрой тем временем обнаружили большой стенд с надписью «Запрещено» и теперь изучали его. Оказывается, в прежние времена на этой территории запрещалось находиться с оружием, уничтожать животных, разводить костры.

– Нарушаем правила, – с явно притворным огорчением сказал Федор.

– Хватит, пошли, – буркнул Крот. Однако он испытал что-то похожее на удовлетворение. В прежние времена он терпеть не мог всякие таблички с запретами, а теперь за их нарушение и наказывать было некому. Разве что вмешаются здешние духи усадьбы или тот же Дед Мороз. «Опять мысли путаются», – с досадой подумал он. Кстати, судя по карте, скоро уже должна быть дедушкина избушка. Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты. Ты подарки нам принес?

А вот и очередной подарочек – еще одна замаскированная яма-ловушка с кольями на дне. Чудом заметили в последний момент – не то висеть бы кому-нибудь из них на колу. После всего случившегося, нападения монстра из кукурузной будки и встречи с плавучей усыпальницей, Крот совсем не удивился бы, если бы теперь на них выскочили боевые индюки.

Он вновь обратил внимание на назойливый птичий свист, словно преследовавший их. Под ногой с громким треском сломался сучок. В лесу вдруг завыло, заулюлюкало. Все указывало на то, что они уже совсем близко к логову Деда Мороза и дедушке и его присным это совсем не по нраву.

Дорожка привела их на поляну. Справа была то ли река, то ли еще один пруд, слева – какие-то очередные руины. Крот хотел осмотреть развалины, но, едва сошел с тропинки, ноги увязли в земле. Он присмотрелся – слишком уж правильными рядами росли здесь невысокие кустики, слишком рыхлой была земля. Словно кто-то вскопал ее не позже, чем этой весной.

Потом они нашли указатель, на котором был нарисован от руки череп со скрещенными костями. Крот из принципа повел всех именно в том направлении. Опять продрались сквозь кусты и поняли, что дальше начинаются уже обычные городские постройки. Над головой Крот заметил провода линии электропередачи. Бесполезные теперь, они служили насестом для довольно толстых птиц, которых он с такого расстояния затруднялся опознать.