Текст книги "В вечности прошлого"

В вечности прошлого
Анна Казанцева

© Анна Казанцева, 2023

ISBN 978-5-0060-7231-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Старое время завещало новому часть своего печального наследства…

Владимир Галактионович Короленко

Искрен Ирвин переступил порог огромного особняка. Его родственник, у которого не было наследников, завещал ему дом. Грусть и радость смешались в сердце молодого человека. Как бы там ни было, но честь завладеть огромным состоянием в двадцать четыре года не каждому выпадает. Искрен уже не ругал себя за ту гордость, которая непрошено завладевала им. Старик был скуп и одинок. Он чах над своим златом, никого не подпуская близко. Ирвин даже удивился, когда ему сообщили, что дом переходит в его собственность. На пороге Искрен замер – такой красоты он никогда не видел. Огромная винтовая лестница уходит вверх, как будто в небо. Ирвин поставил свой скромный багаж около входной двери, снял пальто и аккуратно повесил его на вешалку. Немного осмелев, Искрен решил прогуляться по своему новому дому. Всего этажей в доме было два. Осмотрев особняк, Искрен подустал и раскинулся на диване на втором этаже. Голод начал завладевать им. Молодой человек стал думать, что надо бы пойти приготовить ужин, но сил уже не было. Переборов себя, он спустился на первый этаж и вошел на кухню. Открыв шкафы, Ирвин уже не удивился изобилию еды. – Господин, вы что здесь забыли, – раздался голос рядом, – Пройдите в гостиную, пожалуйста, стол уже накрыт. От неожиданности Искрен выронил помидор. Он думал, что дом пуст. Мужчина повернулся и опешил. Рядом с ним стоял жирный лысый мужчина с куриной ногой в одной руке и бокалом вина в другой. Короткая майка не скрывала огромный живот. Ирвин брезгливо отвел глаза. – Кто вы такой? – Я ваш покорный слуга, господин. Зовите меня … – толстяк немного подумал и надкусил ножку, – Гва. Проходите в гостиную, стол вас ожидает. Искрен последовал за ним в полном молчании. Про себя он размышлял, что хуже: одиночество или нахождение с неизвестным доселе человеком и, к тому же, очень странным. Гва, явно привыкший к тому, что живот бил его по ногам, довольно ловко передвигался. – Дорога вас очень утомила, господин, – уверенно сказал Гва. – Совсем не утомила. Мой дом на улице Мелт, – ответил Искрен, – Давно вы здесь работаете? – Вам лучше не знать, насколько давно, – засмеялся Гва, – Лучше не знать. Улица Мелт, слышал о ней, – почесал подбородок повар, – Старая бедная улица. Один мой знакомый, давно это было, держал кабак на этой улице. Так вот, он как-то проиграл мне в карты десять рецептов из крысы. Он сам их придумал и даже никого не убил. Вот, что значит, профессионал! Господин Ирвин, проходите, мы вас ждали. – «Мы»? – Искрен вскинул бровь и пристально посмотрел на толстяка, – Все-таки не обошлось без крыс? – Нет, нет, – замахал руками повар, – То есть, да. Я запутался. Господин, я открыл ту тетрадку просто из любопытства. Честное слов. Проходите, пожалуйста, стол уже накрыт. Скоро вы познакомитесь со своими рабами. Тон, которым были сказаны последние слова, показался Искрену саркастичным, но он не был уверен в этом до конца. Ирвин решил об этом подумать потом, после ужина. Желудок уже вслух извещал о своем желание насытиться. Комната была наполнена теплым светом. Искрен замер на пороге: в середине комнаты стоял огромный стол с массивными изогнутыми ножками, которые изо всех сил старались удержать блюда. – Надо бы позвать остальных ужинать, – глаза бегали у Ирвина, – И познакомиться. – Вам откушать надо, дорогой господин, – Гва отодвинул стул орехового цвета, – Садитесь, господин, откушайте. Такс, это должно вам понравится. Слащавый его тон уже стал надоедать Искрену. Мужчина, стиснув зубы, сел. Гва быстро положил ему в тарелку панированную оленятину с шалфеем и сливками, и налил шипучий ликер. Искрен взял ложку и быстро начал есть. – Я никогда раньше этого не пробовал, это потрясающе, – опустошив тарелку Ирвин откинулся на спинку кресла. – Господин, не забывайте про десертик, – Гва ласково положил в тарелку маковый маффин с рикоттой и творогом и поставил перед Искреном. – Ммм, – причмокнул Ирвин, – Дядюшка каждый день так вкусно ел, в то время, когда я голодал. – Не судите, Господин, вашего дядюшка, – с мнимым сожалением сказал Гва, – Такие дома не вырастают, как грибы после дождя. Господин Мантени много работал. Когда я появился в этом доме, то пришел в ужас. Ваш дядюшка питался непойми как, чем придется. Я все исправил. Привил ему вкус. Я старался радовать его раз пять в день разными вкусными блюдами. Теперь буду радовать вас. Да и вы и сами скоро поймете, что к хорошему быстро привыкаешь. – Спасибо, Гва. Мне приятна твоя забота, – сказал Искрен, отложив ложку. Ирвин зевнул и потянулся. Он устал за этот день. Насытив желудок, мужчина понял, что жизнь уж не так плоха, как ему казалось раньше. Что ж, все происходит, когда надо. Но осознание этого пришло к нему только по прошествии глубоких печалей и скорбей. Умерла мать от долгой болезни, любимая женщина вышла замуж за состоятельного господина. – Вам уже в кроватку надо, – затараторил повар, – со всеми познакомитесь. Завтра. А теперь спать. Я провожу вас в вашу опочивальню. – Благодарю за прекрасный ужин, – стряхнул воспоминания Ирвин, взял свои вещи из коридора и под сопровождением своего слуги прошел в комнату.

***

Искрен проснулся от яркого солнца, лучик которого играли на его лице, и потер глаза. Спальня была очень уютная и теплая. Вставать с двуспальной мягкой кровати ему не хотелось. Дрова в камине еще не прогорели до конца. Спустя несколько минут Ирвин попривык к яркому свету и посмотрел в панорамное окно, находившиеся прямо напротив кровати. Снежинки, падающие на землю, не позволяли рассмотреть получше. Искрен решил умыться и прогуляться. Через тридцать минут он уже собирался выйти из дома, как раздался голос Гва: – Господин, куда вы? Там холодно. Позавтракать надо, а потом уже все остальное. Упрямый слуга помог снять Ирвину пальто и потащил в гостиную. Там и правда, опять был накрыт стол. Чего только не было: и тыквенный круассан с творожным кремом, и воздушные панкейки в апельсиновом сиропе, и вишневый тирамису с клубникой и сливками. Искрен даже не знал с чего начать. – Вот, господин, попробуйте заварной блинчик с медовым сиропом, – сказал Гва и налил кофе с карамелью и арахисом, – Сейчас такая погода, надо хорошо питаться, чтобы не заболеть. Успеете еще замерзнуть, а сейчас пейте. Искрен съел три блинчика и выпил чашку свежезаваренного кофе. Он поблагодарил Гва и поспешил удалиться, пока тот был занят поеданием копченной говяжьей лопатки с соусом сальса. Быстро обув валенки и накинув пальто, он наконец-то вышел из дома. Пушистый снег укрыл землю, словно покрывалом. Снежинки танцевали и садились на Искрена. На Ирвина нашла грусть, так хотелось, чтобы любимая его согрела. Тристрид, несмотря на то, что вышла замуж за богатого, была и остается для него смыслом жизни. Да, она обесценила любовь, но Искрен ей все простил. Ирвин медленно шел, снег хрустел под его ногами. Как же все-таки хорошо здесь. С милой Тристрид было бы еще лучше. Ах, знала бы она, как он разбогател, знала бы… Искрен вздохнул и понуро опустил голову. Он запрещал себе думать о ней, но все напрасно. Тристрид навсегда в его сердце и Ирвин не устанет это повторять. Как же она красива, как умна и талантлива. Искрен восхищался красотою белоснежной кожи, тонкими пальцами и густыми белокурыми волосами. А теперь смысл его жизни в объятьях другого. Разве Ирвин чем-то заслужил такие страдания?!

Искрен шел и грустил. Уже и снег не радовал его. Зачем только вышел?! Уже хотел было повернуть к дому, как увидел на припорошенной снегом скамеечке сидит старуха с сальными волосами торчащими из маленькой шапочки. Изъеденные морщинами лицо уныло опущено вниз. Старуха вызвала жалость у Ирвина, и он поспешил с ней подойти. – Добрый день, что случилось? – Искрен стряхнул снег со скамейки и присел рядом. – Это у вас он добрый, – оскалилась старуха, – у меня день как день. Глаза утром открыла, уже неплохо. Богачам, какое дело до бедных и несчастных. Снизошли до бедной бабушки, но ведь, не по доброте душевной. У каждого действия есть причины, побудившие его совершить. Я думаю, что снизойти до бедной бабушки, вас сподвигло чувство жалости. А это значит, что вы считаете себя лучше меня. Что ж, вполне разумно, – старуха развела руками, – Идите, я и так много наговорила. Сердце начало бултыхаться. Для меня это вредно. – Я понимаю вас. Вот, что меня сподвигло, – Ирвин подвинулся ближе, – Пойдемте. Вы наверняка замерзли. Можете называть меня Искрен. Ирвин встал и подал ей руку. Старуха не приняла ее и молча поплелась за Искреном. Из-за нее они шли дольше. Ирвин уже начал было думать, что и вовсе не дойдут. Однако бросить ее не мог. Вот показался особняк. Искрен прибавил темп, в то время, как старуха, напротив, замедлила его. Это начало раздражать Ирвина. Он взял ее дряблую руку и потянул за собой. Старуха упиралась. Наконец-то мужчина отворил тяжелую дверь особняка и впихнул туда старуху. – Все меня обижают, – шмыгала она носом. – Когда ж ты ныть-то уже перестанешь?! – послышался насмешливый голос, – Пошла вон. Искрен от неожиданности ущипнул старуху, та вскрикнула. Неторопливым шагом к ним приблизилась женщина с длинными прямыми волосами иссини-черного цвета. Фиалковы костюм хорошо подчеркивал стройную талию. Большие светло-карие глаза с пренебрежением смотрели на Искрена и старуху. – Не гоните, – запротестовал Ирвин, – Надо ее покорить. У нас же есть свободная комната? Собственно, вы то, кто, чтобы командовать в моем доме? – Меня зовут Адерэль. Будем знакомы господин Ирвин. Ладно, пусть Акедия пройдет. Господин Мантени помогал ей, – снисходительно заметила женщина и посмотрела на старуху, – Пойдемте, Гва уже заждался вас. Искрен посмотрел на Адерэль. Да, она очень красива. Пугающе красиво. Но что-то в ней есть поддельное и отталкивающее… Они прошли в гостиную. Стол был накрыт. В гостиной Ирвин увидел собравшихся «рабов», как их назвал Гва. Повар одним глотком осушил бокал вина и отодвинул стул для Искрена, а затем для Акедии и Адерэль, – Я, как вы уже знаете, новый хозяин особняка, – сказал Ирвин, облокотившись на спинку стула. – Ага, знаем, – сказала равнодушно девушка и большими коварными глазами с восторженным взглядом посмотрела на Гва, – Все безупречно, впрочем, как всегда. Я вот не умею так готовить, а ты справляешься один. Достоин уважения. Господин Ирвин вам повезло с Гва. Все меня зовут Инвида. Не постеснюсь сказать за всех, мы рады новому хозяину. – Да уж постесняйся, будь так добра. Хотя, о чем это я, ты и добро – по разные стороны баррикад, – раздался бас. Этот выпад поверг Ирвина в шок. Вскинув бровь, мужчина посмотрел на говорившего. По телу Ирвина пошла дрожь, когда их взгляды встретились. Глаза молодого человека были олицетворением зла. Искрен доселе не испытывал страха перед другим человеком. – Ралад, умерь свой пыл, – постучал мужчину по плечу сосед, – Я вот безумно рад с вами познакомится, господин Ирвин. Меня зовут Варад. Мы были друзьями господина Мантени, а теперь будем вашими. Вам в наследство не только особняк достался, – хитрые глаза Варада блеснули, – шутка, конечно-же. Гва нам готовит, у него талант к этому. Вастадор заведует деньгами. Сейчас дебет с кредитом сводит, поди, как обычно. Ралад занимается садом. Я шью одежду. Все при деле. Ну почти все, – Варад подмигнул старухе, – Вы освоитесь, господин Ирвин, и к нам быстро привыкните. Мы надеемся, что вы не прогоните нас. – Да успокойтесь вы, – опустился на стул Искрен, потирая виски, – Места хватит всем. Приятно с вами познакомится. Давайте уже есть. Я проголодался. Стол ломился от яств. Искрен и Акедия наполнили свои тарелки панированной сырной брюшниной под клюквенно-гранатным соусом, Адерэль взяла маленькую чашку посоле с плавленым сыром и курицей. Варад принялся поглощать каштановый крем-суп с травами. Любитель спиртных напитков Ралад ограничился горьким гоголем-моголем. Гва подождал пока все сделают выбор и пододвинул себе целую тарелку с панированными бараньими котлетками. – Ты скоро лопнешь, – с укоризной на обжору посмотрела Адерэль. Повар хотел было что-то сказать, но котлета во рту мешала это сделать. Он махнул сальными руками и перебил аппетит Адерэль. Она с нескрываемой ненавистью посмотрела на довольного Гва, которому было все равно на ее чувства.

–Ах, как он счастлив, – устало сказала Акедия, ковыряя вилкой в своей тарелке, – Ему можно только позавидовать. – Гва испортил мне аппетит, – Адерэль аккуратно положила приборы и удалилась. Искрен смотрел ей вслед и не понимал, почему она так притягивает к себе. Ее красота казалось какой-то фальшивой. Но вот что именно было с ней не так, Ирвин не знал. Акедия ссутулившись смотрела на довольного повара, которому не было дела ни до чего, кроме бараньих котлеток. Ирвин думал, как они уживаются друг с другом и кто еще здесь есть. Гва бросил взгляд на задумавшегося Искрена, наполнил бокал и поставил рядом с мужчиной. – Выпейте вина и тогда все встанет на свои места, – засмеялся Гва, – Попробуйте очень хорошее и дорогое. Господин Мантени изрядно пополнил винный погреб. В любой момент, только прикажите, и ваш бокальчик наполнится тем, чем пожелаете. Ну разве не об этом ли вы всегда мечтали?!

Ирвина от последних слов, как током ударило. На ужин матушка давала ему кашу на воде и кусочек говядины. Маленький Искрен не наедался скудной пищей и лежа в кровати мечтал о лучшем, а вот о чем, сам не понимал. Гва же обличил его потаенные желания, от чего Ирвину стало мерзко. Когда с ним была любимая матушка, он воспринимал это, как само собой разумеющееся. Но вот ее не стало, и Искрен с болью в сердце ощутил свое малодушие. Почему, когда имеем не ценим, а теперь плакать все, поздно. Мужчина ощутил прикосновение и поднял глаза. Акедия с материнской заботливостью положила свою руку на его без слов, давая понять, что она рядом. – Адерэль, кто она? – спросил Искрен и, чтобы хоть немного успокоится, залпом осушил бокал. Гва восторгался этим?! Вино, как вино. Даже отвратительное не много. Ирвин с грохотом поставил бокал, чуть не расколов его. – О, господин, – залебезил Гва, – Адерэль была помощником господина Мантени. Все, что вы видите в доме, создала Адерэль. У нее прекрасный вкус. Господин Мантени получал много комплиментов от гостей, которые любили бывать в этом доме. Это льстило и Адерэль. Она сама стала украшением этого дома. Можно сказать, его сердцем. А на вино, прошу вас, не сердитесь, осознание вкуса придет к вам позже. Оно придет, не сомневайтесь. – Как ты это…? – Ирвин осекся, – Ладно, ловлю тебя на слове. Но впредь не устраивай таких пиршеств просто так. Гва насупился, но промолчал. Он старался для господина, а тот ничего не ценит. Но Гва умеет ждать. Дядюшка поначалу тоже так говорил…

Искрен попрощался с новыми знакомыми и поднялся в комнату, чтобы немного отдохнуть. Лежа в кровати мысли, как коршуны, носились в его голове. Дядюшка оставил ему роскошный дом. Ирвину теперь не надо ни за что переживать. У него появилась возможность безмятежно коротать жизнь ни в чем себе не отказывая. А что до Тристрид? До милой Тристрид. Она достойна счастья. Ирвин ни как не мог отпустить ее. Он часто думал, как было бы хорошо, если бы она была рядом. Тристрид научила его любить. Искрен изо всех сил пытался смириться, но не мог. Ирвин скрестил руки на груди: любовь к Тристрид была подобна бутону алой розы, что росла у него в сердце. Искрен поливал ее благодарственными словами судьбе за дарованное ему счастье. Цветок крепчал с каждым днем, несмотря ни на что. Ирвин сладко зевнул. Теперь-то все изменится. – Господин, спускайтесь, – раздался голос Гва, – Все уже приготовлено. Спускайтесь, пожалуйста. Ирвин закатил глаза, как всегда он не вовремя. Ладно, что ж, надо идти. Искрен бережно отложил мысли о милой Тристрид и быстро оделся. Спустившись в гостиную, он увидел низкорослого худого мужичка, который протянул Ирвину свою руку, кости на которой были только кожей обтянуты. – Приятно познакомиться, меня зовут Вастадор, – говорил он, вцепившись в кисть Искрена, – Я был управляющим домом у господина Ферапонта Мантени. Особняк и мы теперь принадлежим вам. Все деньги под моим контролем. обращайтесь ко мне, если будт вопросы. Мне надо идти, приятно познакомиться, надо идти. Господин Мантени много денег тратил на деликатесы, – Вастадор остановился на мгновение, – У вас, господин Ирвин, я думаю, хватит благоразумия. Искрен даже не успел открыть рот, как того и след простыл. Мужчина недоуменно посмотрел на Гва, который в ответ развел руками. «Эх, ладно, пусть Вастадор сам носится с этими деньгами. Я перестал быть бедным, поэтому могу подумать о более важных вещах… к примеру…»: – Ооо, это торт?! – ткнул пальцем в десерт Искрен, – Я видел похожий. Я хочу кусок, Гва. Два. Три. Ирвин вспомнил, как он стоял у кондитерской, прижавшись к стеклу за которым стояли высококалорийные красавцы. В преддверии сочельника запах праздника разносился по всей округе. Он, десятилетний мальчишка, так хотел Рожественского чуда. Ну или хотя бы его кусочек…

Гва отрезал кусок шоколадного торта и положил его на тарелку. Искрен потыкал в него вилкой. Он не верил своим глазам. Неужели желания умеют исполняться… Ирвин проглотил кусочек и… ничего. Мужчина бросил вилку. В тот момент торт бы подарил ему радость, а сейчас только разочарование. Гва злобно глянул на Искрена и поспешил отвести взгляд. Ирвин был объят грустью и ничего не заметил. – Гва, – сказал мужчина вставая, – Вастадор прав. Надо меньше тратить на еду. С завтрашнего дня будешь давать меню мне, прежде чем готовить, чтобы я посмотрел. Ты понял меня, Гва?! – Да, понял я, понял, – буркнул он укладывая круассаны, – Вы огорчились из-за торта. Прошу меня извинить, возьмите, что-нибудь другое. – Ладно, съем еще… – Искрен начал глазами искать именно то «что-нибудь», – Вот это. – Эта плюшка растает во рту, – заулыбался Гва, – Правильный выбор. Ирвин надкусил десерт и ответил улыбкой на улыбку. Тающая плюшка, хоть она тоже была шоколадная, понравилась Искрену. Он быстро проглотил три штуки и запил ароматным чаем с лесными ягодами. Сразу жить стало легче. Мужчина откинулся на спинку стула и погладил животик. – Вот теперь я спокоен, – продолжал счастливо улыбаться Гва, – Вы уснете сладким сном.

ГЛАВА 2

Уровень снов, к сожалению, не зависит от числа подушек.

Беслав Брудзиньский

Искрен медленно брел по коридору и увидел грустную (как обычно) Акедию, сидящую на диване. Она сцепила свои костлявые руки крест накрест и положила на них голову. Выдох старухи сопровождался жалобным стоном. Уж не заболела ли она?! Ирвин подошел к ней и сел рядом. Он сочувствовал старухе даже не зная истиной причины ее горя.

– Акедия, кто расстроил вас?

– Я расстроена, потому что у меня нет никого. Представьте Ирвин, меня даже расстроить не кому, – заплакала старуха, – У меня нет ничего. Ты сжалился надо мной, привел в свой дом, кормишь меня. Мне бы жить и радоваться, но я боюсь. Еще немного и все лопнет, как мыльный пузырь. И бедная Акедия пойдет скитаться по белу свету. Эх. Скажи, у тебя ведь такое же чувство, правда, будто ты не на своем месте? Искрен? – костлявая рука дотронулась до Ирвина и его перетряхнуло. Он не отвечая на ее вопрос, молча убежал в соседнюю комнату.

Уже стемнело и в комнате горела зажженная свеча, но никого не было. Мужчина осмотрелся – библиотека. Ирвин разместился на кожаном кресле, стоящем за тяжелым дубовым столом. Он провел пальцем по сложенным стопкой корешкам книг. Мужчине стало интересно: он взял первую и повертел в руках. Книга была обтянута натуральной кожей. Ирвин открыл ее и принялся читать:

«Мое здоровье хуже с каждым днем, да что там, с каждым часом. Нестерпимо болит все мое тело. Что происходит со мной? Не понятно… Лекари разводят руками, будь оно не ладно… Еле держу ручку. Вот до чего докатился. Мы договорились с ним и заключили сделку. Как же хочется уже покинуть этот проклятый дом. Но очень страшно. Страшно… Он приходил ко мне. Пара платить по счетам. Уже скоро я упаду в вечность. Оттуда выхода нет. … Этого не избежать».

Ирвин пролистал дневник до конца – пустые страницы. Искрен перечитал еще раз, но так ничего и не понял. Мужчина побарабанил по столу. Унес ли тайну его дядюшка с собой или где-то есть продолжение, или начало. Ирвин посмотрел другие книги, которые оказались просто художественной литературой. Дверь с грохотом отварилась и вошел Вастадор неся в обеих руках какие-то бумаги.

– Господин, что вы здесь делаете?! – с удивлением посмотрел на Искрена управляющий.

– Я уже собираюсь уходить, Вастадор, – Ирвин решил побыстрее убраться, – не буду тебе мешать.

Управляющий подозрительно следил за уходящий мужчиной, но ничего не сказал. Искрен быстро вбежал в свою комнату и похвалил себя за то, что быстро среагировал и вынес из библиотеке дневник. Ирвин решил пока спрятать его у себя под матрасом.

Спал Искрен беспокойным сном. Юношеские кошмары были самыми ужасными. Он видел как Тристрид выбирает подвенечный наряд, но не для него. Когда Ирвин рассказывал ей об этом, девушка смеялась и говорила, что это просто сон. Только сон…

Мужчина ворочается. Часы пробили полночь. «Заклинаю: пока я не усну, сегодня не наступит», раздражался Ирвин. Спустя несколько минут сон заключил его в свои объятья. Искрену стало очень жарко, все полыхало огнем. Страшные твари летали с диким воем. У Ирвина звон стоял в ушах из-за стонов. Мужчина шел не зная куда, потому что было не разглядеть дороги. Казалось само проведение его ведет, но куда?..

– Спасиии, – раздался тихий голос, полный боли и отчаяния, – Спааасииии.

Ирвин остановился и повнимательнее посмотрел по сторонам: дядюшка Мантени полыхал в огне. Он был не один. Мантени был уязвлен кровоточащими ранами, по которым ползали черви. Стоны смешивались в одну какофонию. Каждый был занят своей печалью и никому не было дела до чужих страданий. Искрену уже стало плохо в этом адском огне. Ему казалось, что он здесь целую вечность.

– Спааасии…, – сквозь стон взмолился дядюшка Мантени, – Спасиии…

Ирвин резко проснулся, его трясло. Какой страшный нос. «Если дядюшка и правда там, то пусть там и остается», подумал мужчина, вставая с кровати. Искрен умылся, надел чистое белье и пошел в гостиную.

Стол уже был накрыт. Ирвин посмотрел на большие часы настенные часы: ровно шесть. Гва красиво укладывал ореховые пончики и, заметив Искрена, поприветствовал его.

– Мой господин сегодня рано, – отодвинул он стул, – Что случилось? Вы выглядите встревоженно. Но, я знаю, как исправить ваше настроение. Да садитесь же.

– Эх, Гва, ты что, забыл, что я тебе говорил насчет беспричинного застолья. Столько денег уходит на это. Живот сыт, но радости это не приносит. Почему? – Искрен помолчал несколько минут обдумывая сказанное, – Эх, ладно, Гва, не обращай внимания, корми меня. Сон плохой приснился.

– Хмм, – Гва почесал подбородок, – Сон, говорите, что за сон, если не секрет?

– Дядюшка в страшных мучениях, – Ирвина перетряхнуло и он быстро отпил макиато, – Ммм, вкусно… Ах, да, дядюшка ужасно мучается. Их много. Все они кричат, очень громко. Но никто им не помогает, их стоны впустую. Дядюшка заслужил это своими поступками. То есть, своим безразличием. Он перестал общаться с нами. Он разменял человечность, на эту еду, мебель, картины. На деньги. Будь это все проклято, – взорвался Искрен и швырнул тарелку.

– Не горячитесь так, – опустил голову Гва, – Вы можете облегчить его страдания простив ему его жестокость. Это сложно, но этим вы покажете свою человечность.

– Что за бред ты несешь? – со злобой посмотрел на Гва Ирвин, – Откуда тебе это известно? Ты себе представить не можешь, что значит быть бедным и осознавал свою ничтожность. Сердце мое разбито. Раны стягиваются, но шрамы остаются навсегда. Навсегда… понимаешь?..

Чтобы Гва не увидел стекающую слезу, быстро вышел из гостиной. Искрен плотно закрыв дверь облокотился на нее. Его душила злоба и ярость на дядюшку. А еще на Тристрид. Вокруг одни предатели. Да еще Гва вскрыл и так кровоточащую рану. Искрена трясло, гнев завладевал им. Он начал ненавидеть этот огромный богатый дом и все что в нем находится.

Постепенно бушующий в мужчине огонь начал затухать. Ирвин успокаивался. Злость сменила тоска. «Ты мечтал разбогатеть. Чем же ты недоволен, Искрен?», спросил Ирвин сам себя.

***

Ирвин взял дневник дядюшки и сел в кресло. Его мучил вопрос: почему Мантени закончил не успев начать?! «В одном он точно прав: душа его не поднялась высоко», подумал Искрен, ухмыльнулся и захлопнул дневник.

– Вастадор, зайди, – заорал Искрен, – живо зайди.

Раздался топот и в комнату влетел управляющий. Вастадор удивленно смотрел на бегающего по комнате Ирвина и хранил молчания.

– Вастадор, покажи мне комнату дядюшки, – устало опустился в кресло Искрен и немного выдохнул.

– Передохните, – засмеялся управляющий, – Вот это забег вы себе устроили. Господин Мантени такой же подвижный был, кстати. В этом вы похожи.

– Не смей нас сравнивать, – оскалился Искрен, – Ну, что встал, пойдем.

Ирвин с грохотом закрыл дверь, едва не задев Вастадора. Управляющий принял выпад хозяина, как само собой разумеющимся, и повел его за собой. Отворив дверь Вастадор учтиво позволил Искрену войти и затворил дверь. Мужчина пришел в изумление от красоты этой комнаты. Создавалось впечатление будто все солнечные лучи стремились наполнить ее светом. Искрен потер глаза. Темно-синие портьеры никак не защищали от палящего солнце. Ирвин подошел к трюмо и начал его обыскивать. Управляющий не мешал ему, а лишь пристально смотрел, что делает хозяин. Про себя он также отметил и вспыльчивость Искрена. «Что ж, господин Ирвин, ваша горячность сослужит вам плохую службу», потер ладони Вастадор.

Искрену не удалось больше отыскать никаких записей. Он в расстроенных чувствах пошел в свою комнату, по пути обдумывая, что имел в виду дядюшка.

Ирвин решил, что надо выйти на прогулку, чтобы немного остыть. Он переоделся в теплое и спустился на первый этаж. Накинув пальто, мужчина посмотрел в окно и увидел Акедию. Старуха просто стояла и ловила снежинки. Ирвин улыбнулся и поспешил к ней.

– Я очень рад, что вам здесь нравится, Акедия, – с улыбкой сказал Искрен.

– Да, если честно, не очень-то и нравится. Контингент, знаете-ли, оставляет желать лучшего. Конечно-же, я имею ввиду не вас, а других. Ту же стерву Адерэль, – старуха даже не повернулась, – Но идти мне больше некуда. Спасибо, буду довольствоваться этим.

– Тварь неблагодарная, – плюнул Ирвин и оставил ее скучать в одиночестве. Мужчина не увидел, как Акедия зло улыбнулась ему вслед.

Внезапно Искрен почувствовал сильную усталость. Ему захотелось вернуться домой, сесть у теплого камина и попросить у Гва чашку горячего шоколада. Ирвин решил именно так и поступить. Он резко развернулся и бросил на старуху сердитый взгляд. Акедия встретила его спокойно.

– Быстро же вы погуляли, – усмехнулась старуха.

– Вам бы тоже стоит зайти. Снег усиливается, – Искрен выдавил улыбку.

Зайдя в особняк, Ирвин со злостью швырнул пальто перед дверью.

– Что случилось с нашим господином? – спросил стоявший на лестнице Ралад.

– Прогулка не удалась, – отмахнулся Ирвин.

– Да будет вам переживать по этому поводу, – садовник спустился, – Пойдемте, поиграете с нами.

Искрен с любопытством посмотрел на Ралада. Садовник постучал в дверь, которая вела на кухню.

– Гва, господина за щеки снег пощипал. Будь так добр, дай что-нибудь для согрева.

– Опять врешь, Ралад, – закричал повар, – Убирайся.

– Гва, он не врет. Я правда замерз, – тихо промолвил Искрен.

Повар оторвался от готовки и убедившись, что перед ним хозяин с извинением протянул бутылку. Ралад хотел перехватить, но Гва шлепнул его по руке и отдал вино Ирвину. Садовник никак не отреагировал на это. Он уже был доволен тем, что получил желаемое. Варад уже ждал в своей комнате. Он вывалил какие-то фигурки на стол.

– Господин Ирвин, присоединяйтесь, – пригласил портной, – Что дал Гва? Вино? Другого ничего не нашлось?

– Вот и шел бы сам, – озлобился садовник, – Гва и это дал только потому, что господин Ирвин попросил. Я у него в черном списке. Ты же знаешь.

– Так и я там же, – засмеялся Варад, – Ну ладно, хватит болтать. Ирвин вы не умеете играть в «Полет фантазии»? – Искрен отрицательно покачал головой, – Хорошо. Ралад, наливай пока. Так, господин, здесь мешок с кубиками. На каждом из них по четыре слова. Наугад достаем два кубика. Из слов, какие выпали, надо придумать историю. Понятно?

– Ты только путаешь, – выхватил кубики садовник, – Сложного ничего нет. Мы с Варадом вам покажем. Берите стакан.

– Я пить не буду, – замахал руками Ирвин, – Я взял для вас.

– Как хотите, – не стал настаивать Ралад, – Начинаем.

Садовник встряхнул мешок и достал два кубика. «Юноша», «Зелье», Варад почесал затылок.

– Действие будет разворачиваться в маленьком городке, таком же как наш Лисвид. Но все это выдумка. Любые совпадения чистая случайности, – положил руку на сердце портной, – Как-то раз один юноша воспылал любовными чувствами к самой красивой девушке. Но красавица сторонилась его. Юноша тосковал. Он писал для нее стихи, песни. Красавица только смеялась. Юноше было обидно. Мокрым осенним днем он шел по лужам (любовь вытеснила все другие чувства), куда глаза глядят. Юноша не замечал дороги. Сам не знает, как очутился у маленького желтого домика. Сам не знает, как дернул звонок. Дверь открылась. Сама. Но юноша и этого не заметил. Он вошел в дом. В нем было чисто. В самом центре комнаты стоял стол со множеством склянок. И розовые, и голубые, и фиолетовые. Из некоторых баночек шел дымок. Юноша подошел и захотел рассмотреть поближе, как в комнату вошли две ведьмы. Юноша довольно сильно напугался.

– Ну это естественно, – вставил Ралад.

– Юноша перепугался, – вкрадчиво повторил садовник, – Ведьмы же не были удивлены внезапному гостю.

– Не удивительно, – вновь встрял садовник, – На то они и ведьмы.

– Ралад, будь так любезен – помолчи, – начал раздражаться Варад, – Да. Ведьмы знают все наперед. Но попрошу впредь не перебивать меня, – портной, взъерошил свои волосы, и продолжил, – Испуганный юноша залез под стол. Ведьмы засмеялись. Они успокоили его и сказали, что вредить ему не будут. Ведьмы выслушали юношу и решили ему помочь. Старшая ведьма дала ему зеленое зелье. Она сказала, что это зелье сотрет плохие воспоминания. Младшая ведьма подарила юноше модный костюм. Довольный юноша поблагодарил ведьм. Прядя домой он первым делом выпил зеленое зелье. Юноша больше не был влюблен в красавицу. В этот же день он надел новый модный костюм и отправился в город. Все пришли в восторг. Красавица тоже. Но юноша же выпил зелье, да и понял, что в городе оказывается много красавиц.