Текст книги "Маленькое счастье. Как жить, чтобы все было хорошо"

Формула проста:

если вас кто-то ненавидит, значит, кто-то другой вас любит. Сколько у вас врагов настоящих – столько и любящих искренне. И это от нас не зависит совсем. Сколько света мы излучаем – столько и тени отбрасываем. И незачем переживать или стараться всем нравиться. Все равно будет так: сколько любви вы можете внушить одним, столько и ненависти другим. Появился враг – появится и любящий друг. Нет врагов – нет и друзей. Личность вызывает полярные чувства. Но только Личность может вызывать чувства. Есть любящие и есть ненавидящие – значит, есть и личность. И не надо стараться нравиться всем – это невозможно. Нужно просто держаться рядом со своими. С теми, кто нас любит. А их ровно столько, сколько врагов. Формула проста.

Я в Петербурге ждала очереди в банке,

надо было заплатить. Людей было очень много, в основном пожилые все. И опрятно одетый старичок со всеми заговаривал. И рассказывал про свою жену. Она заслуженный врач. Она детей лечила всю жизнь, многим ребятишкам жизнь спасла. Она прекрасно готовит; тут старичок начинал улыбаться и подробно рассказывать, какие блюда готовит его жена. Суп с клецками, рагу… Она в саду вырастила диковинные цветы и овощи. Она любит танцевать, и голос у нее прекрасный… В общем, грубо говоря, он всем проедал плешь рассказами про свою великолепную жену, наполовину молдаванку, красавицу… И люди сначала охотно поддерживали разговор, а потом им скучно становилось или их очередь подходила, они шли к окошечкам, а старичок подходил еще к кому-нибудь и заводил разговор про длинную очередь, плохое качество обслуживания, а потом ловко переводил все на свою жену. Как однажды она приехала на автобусе на дачу; сначала на электричке, а потом на автобусе, а ему не сказала, но он почувствовал и пошел встречать. Смотрит, а вот она, его красавица, выходит из автобуса. А был поздний вечер, и темно, и до дачи еще три километра надо идти. А он почувствовал. И она приехала! Хотя не собиралась, но приехала! Я сидела и ждала; старичок все рассказывал довольно громко – глуховат, видимо, был. Опрятный добродушный старичок, влюбленный в свою жену. И тоже его очередь долго не подходит… И пожилая женщина рядом со мной сказала: «Это наш сосед. У него жена год назад умерла. Вот он и ходит в банк, здесь вечно народ сидит, стоит, ждет. Все старые, могут его послушать. Ему просто не с кем поговорить про жену-то!»… А старичок все рассказывал. И даже показывал фотографию в кошелечке, если у кого-то было время посмотреть. Может быть, он ждал в глубине души, что двери откроются – и зайдет жена. Почувствует, как он ждет и тоскует. Ведь тогда почувствовала! И приехала! И он специально громко говорил – вдруг она услышит, как он ее любит и помнит? И зовет… Все это было так грустно и понятно. Мы все равно ждем и надеемся на встречу, я понимаю. И я ушла, а опрятный старичок остался, только посмотрел на меня мудро и проницательно, как не смотрят сумасшедшие. Так смотрит тот, кто надеется и ждет. Не в этой жизни, так в следующей… Не оставляйте любимых и любящих. Берегите себя. А те, кто ушел, – они там нас тоже ждут. И говорят о нас только хорошее, самое лучшее…

Нас любят – и мы это знаем.

Любят и любят. Это нормально, если речь о близких людях. Но иногда любовь проявляется вдруг – и становится такой осязаемой, горячей, сильной. На миг, на какой-то момент, которым потом и живешь. Вот этим доказательством, этой «уликой» любви. Коробочкой с французскими духами и некрасивыми кофейными ложечками; дороже этого нет ничего на свете. Это доказательства. А духи – я духами не пользуюсь, плохо переношу сильные запахи. И коробочка много лет стоит в шкафу – это брат Сереженька подарил. Привез из Парижа. Он был молодой совсем, ученый-физик; бедный – ученые в юности все бедные. И его пригласили в Париж на конференцию с докладом. И он жил там в комнатке, похожей на шкаф, как Раскольников. И денег у него было очень мало. И он экономил жестоко. На всем. Чтобы эти духи купить мне – «Кристиан Диор». И купил. И молча подарил, покраснев. Он молчаливый. И много лет прошло, а я все помню. И очень это поддерживает, всегда. А кофейные ложечки через оказии и совершенно чужих людей передал слепой юноша. Из другой страны; там все непросто и живут люди бедно. И ложечки – это все, что у него было. Все. Больше ничего своего не было. Но от сердца к сердцу, от души к душе – эти подарки. Эти жертвы, жертвы любви. Улики и доказательства, благодаря которым мы живем и спасаемся в тревожном мире, в самые трудные минуты жизни, когда опасность велика и подступает холод. Не в цене подарка дело, не в золоте и жемчугах. Дело в ценности, когда отдают все, что есть. Любовь отдают. От души к душе. И хочется заплакать и тоже отдать – и отдаем. Все, что можем и чем располагаем. Даже жизнь – за тех, кого любим.

Белые ночи здесь.

Светло, а надо спать, утром вставать рано. И довольно давно мы жили в Петергофе, в доме у самого парка, у чудесного парка с фонтанами и зелеными кущами. Я вышла на балкон – не спалось. А внизу шла по парку пожилая пара. Мне они показались пожилыми: мужчина в костюме и дама в шляпке и на каблуках. У нее в руках – увядшие розы. И видимо, она плакала тихонько. Каблучки стучали в белой ночи. А мужчина спрашивал: «Ну что же вы плачете? Что же вы плачете? Скажите, почему плачете? Не плачьте!» А дама вдруг громко и с отчаянием сказала: «Мне шестьдесят лет! Мне шестьдесят! Я здесь всю жизнь прожила и никогда не гуляла ночью в парке! Никогда! Я даже не знала, как это прекрасно! Ну почему так вышло?»… И мужчина стал говорить что-то утешительное тихонько. Не слышно было. А потом обнял женщину и поцеловал. И они дальше пошли, обнявшись, в белую ночь… Наверное, это было свидание. И наверное, это было счастье. Ну и что, что розы увяли и уже шестьдесят лет. Еще можно гулять по парку белыми ночами. Их немного; лето короткое у нас. Но надо успеть погулять и поцеловать кого-то. И можно иногда нарушить режим, забыть о делах, плюнуть на заботы – еще есть немного времени для счастья. Мы тоже гуляем сегодня. Белые ночи коротки, надо поспешить…

Добро

Собаку звали Альма.

Она была старая и слепая. Уже и цепь с нее сняли, она больше не могла охранять двор. Я ее кормить ходила; рядом была наша дача. И однажды Альма меня укусила – сослепу, не узнала, да я сама была виновата – сзади подошла с едой… Это была большая собака, руку она прокусила сильно. Шрам все еще немножко видно. Ну, я руку бинтом замотала; одиннадцать лет мне было. И рукав натянула, скрыла укус. Дедушка потом увидел и ужаснулся, а я наврала. Сказала, что гвоздем поранилась. Я редко неправду говорила, почти никогда: но вот обманула. Я боялась за собаку. Я не хотела, чтобы у нее были неприятности, чтобы с ней плохое случилось. И продолжала прятать куски хлеба и котлеты в карман за обедом для Альмы. И ходила к ней, кормила. Альма клала мне голову на руку, лизала – она понимала все. И смотрела невидящими мутными глазами прямо в душу. А я ее гладила по голове. Это даже не прощение – это понимание. Никто не виноват иногда, ни собака, ни девочка, ни хозяева-старички. Жизнь такая штука. Могут и укусить сослепу – ну и что? Забыть и понять нетрудно совсем. Все станем старыми и беспомощными когда-нибудь, и то не всем суждено. Жалеть надо старых и больных. Не сильно жаловаться. Стерпеть иногда надо. И хорошо, что шрам остался, – бывают хорошие, правильные шрамы. Поглядишь на него и опять пойдешь кого-то кормить. И никак иначе.

«Мне захотелось» —

вот с этих невинных слов начинаются все проблемы. Мне захотелось высказать свое мнение – неважно, что его не спрашивали и звучит оно оскорбительно, я его не обдумал. Но мне захотелось! Мне захотелось позвонить в два часа ночи. Или написать письмо под утро едва знакомому человеку, который очень нравится. Мне захотелось выпить. Мне захотелось дать совет этому человеку – зачем он так одевается? Или, как Швейку, мне захотелось дернуть стоп-кран в поезде. Захотелось – и все. И я немедленно все эти действия выполню! – так мыслит импульсивный человек. Вернее, он не мыслит. Ему просто захотелось что-то сделать или сказать, и он немедленно действует. Не оставляя времени на раздумья. И в итоге остается в одиночестве. Ссорится со всеми. Его не любят, такого человека. И он сам понимает втайне, что не надо делать все, что хочется. Но не в силах сопротивляться импульсу, вернее, не хочет прилагать ни малейшего усилия. Импульсивные люди не только имеют проблемы в общении. Часто они становятся обжорами и алкоголиками, привыкнув делать все, что им захотелось, – немедленно! И письма, которые начинаются словами: «Мне захотелось», читать не хочется. Ясно, что человек пишет свое и о себе и плевать хотел на адресата. И с этих слов начинается исповедь преступника. «Мне захотелось» это пальто и сумку. Или дать по голове захотелось. Что я немедленно и сделал. Невинные слова. Вроде бы. Но очень опасные. И поступки разрушительные – импульсивные поступки всегда разрушительные. И о них всю жизнь можно сожалеть. Мало ли, что нам захотелось. Надо подумать, хочется ли этого другим людям. И что будет, если все начнут поступать немедленно так, как им захотелось; вот прямо на улице. Умение сдерживать свои импульсы – признак воспитания и здоровой психики. И вместо «мне захотелось» лучше говорить: «позвольте», «разрешите», «не могли бы вы», – как-то так. И думать надо головой, как в детстве говорили, что будет потом, когда человек сделает то, что ему захотелось…

Вас расстроили, огорчили,

вывели из себя, гадостей понаписали – бывает такое. Начальник задел, кто-то подрезал на дороге, домашние натворили что-то? И настроение испортилось, руки задрожали от адреналина, горло перехватило от негодования? Бывает такое. И здесь очень важно не дать негативной эмоции «раскрутиться», потом очень трудно прийти в нормальное состояние. Чем сильнее вы будете гневаться, говорить с яростью и обидой о случившемся, искать поддержки и ругаться, тем сильнее эмоция «раскрутится». И начнется инерция. Тяжелая бочка обиды и гнева будет катиться, как японцы говорят. Сминая все на своем пути: хорошее настроение, радость дня, маленькие удачи, приятные события… Не давайте эмоции раскручиваться. Не питайте ее руганью и «застреванием». Немедленно отойдите от травмирующей ситуации или человека, который причиняет боль. Выньте руку из кипятка! И переключитесь скорее на хорошее: добрый текст, приятный разговор, в окно посмотрите скорее, чаю выпейте, сделайте несколько упражнений, на дыхании сосредоточьтесь – и «плохие эмоции» не прилипнут к вам и не будут мучить. Клеща надо удалить до того, как он впился. А дурные эмоции – до того, как они проникли глубоко и повредили. Скорая помощь нужна! Что-то светлое, доброе или просто – другое. Стресс пройдет, защита укрепится, и все снова будет хорошо.

Подросток один издевался над родителями.

Он не просто отбился от рук: он бросил школу, уносил вещи из дома и продавал, крал деньги, пил, ругался матом… Он именно издевался. Родители любили его и старались помочь. А он их в грош не ставил. Оскорблял, терроризировал, унижал, требовал деньги… Они были спокойные интеллигентные люди, но уже до ручки дошли, поседели, и сердце у отца болело. Они увещевали этого Гену, умоляли, пытались разговаривать – бесполезно. И однажды этот Гена толкнул отца так, что тот упал и за сердце схватился. Мать рыдала. А подросток орал: «Да кто вы такие?! Вы мне никто! Знать вас не хочу, вы мне не нужны!» И отец поднялся кое-как и сказал решительно и спокойно: «Да. Мы тебе никто. Мы чужие совершенно люди. Мы тебя усыновили малышом, родная мать тебя бросила. А кто отец – неизвестно. Мы взяли тебя в детдоме и хотели воспитать хорошим человеком. Вылечили тебя от страшной болезни. Кормили, учили, любили. Но мы тебе никто. Можешь идти куда хочешь. Например, в детдом возвращайся. Мы не смогли тебя воспитать, прости нас». И этот Гена сначала не поверил. Но отец показал документы. И тогда подросток ужасно зарыдал от потрясения. А мать и отец молча сидели на диване и не плакали – не было больше слез. И Гена изменился. Он стал тихим и воспитанным. Он не хотел в детдом и вообще пережил потрясение. А потом он стал достойным человеком и выучился на юриста. И уже взрослым рассказал мне эту историю, которая перевернула его жизнь. И изменила его. А родителей он берег и уважал; он понял многое. И со своими не надо дурно обращаться только потому, что они – свои и все стерпят. Кто его знает, какие есть тайны в жизни. И почему люди терпят. Беречь надо своих и за них держаться. И быть благодарным за все, что они сделали – и не рассказали об этом.

Когда Черчиллю стукнуло семьдесят,

на ВВС создали специальную «похоронную команду» – восемь редакторов пристально следили за Черчиллем. Они ждали, когда он умрет, чтобы тотчас оповестить об этом Англию. Радиопередачи сделать, статьи напечатать, некрологи. Наверное, многое заготовили заранее. Это работа такая! Тем более старик Черчилль курил беспрерывно сигары, хлебал коньяк и не занимался спортом. Были основания ждать… Ну вот, Черчилль прожил до девяноста лет. А из восьми членов «похоронной команды» ни одного не осталось. Может быть, вредно сидеть, как стервятник, ждать чужой смерти и чужого несчастья? Может быть, недоброе внимание было полезно для энергичного Черчилля? И вызывало желание подольше пожить, назло врагам? Но вот такой факт. Черчилль прекрасно и плодотворно прожил еще двадцать лет. А те, кто ждал его смерти, – не прожили. Так что не стоит сидеть и, вытягивая шею, наблюдать за кем-то с понятной целью. Лучше писать хорошее. Говорить хорошее. И делиться с читателями добрыми новостями…

Ранили человека

низостью, предательством, унижением, лишением имущества или изгнанием… Или утрата случилась. А он продолжает борьбу, улыбается даже и не жалуется. И даже испытывает некоторый прилив сил. Окружающие восхищаются силой духа. А опытные люди грустно качают головой. Они знают, что рана опасна. И потом начнется реакция. Первые два дня после стресса – 48 часов – вот когда начинает формироваться психосоматическая болезнь. Вот в этот период нужно обращаться за поддержкой, советом, рекомендациями да просто рассказать о случившемся тем, кто умеет сочувствовать. Потому что потом может быть уже поздно. Первая помощь нужна как можно скорее, особенно людям чувствительным, стойким, умеющим держать себя в руках, тем, кого ставят в пример и восхищаются: ах, как вы мужественно все переносите! Мужественно, да. Только организм у всех одинаковый. И 48 часов – решающее время, когда можно остановить развитие негативных процессов. И восхищаться мужественным поведением надо! Но надо проверить: не истекает ли кровью человек? И помочь ему, даже если он не просит. Даже если уверяет, что все нормально. В первые 48 часов еще можно помочь.

Однажды Опра Уинфри взяла да и подарила

зрителям ее шоу по машине. Каждому новенький «Понтиак»! За 28 тысяч долларов. Невероятная щедрость! Зрители очень обрадовались, но потом некоторые очень рассердились. И назвали подарок «троянским конем» – оказалось, что надо заплатить налог за подарок государству. 7 тысяч долларов! Легко посчитать, что все равно много останется. Но участники шоу стали не считать, а стали ругать Опру и даже пытались подать в суд на нее, отсудить 7 тыс… И давали гневные интервью. Так что не надо осыпать людей чрезмерными благодеяниями. И понятно, кстати, почему все эти люди были бедными и жаловались на свои старые, ржавые машины. Это неблагодарные потребители, вот и все. И с дружбой, любовью, помощью надо аккуратнее быть. И с подарками, и с благотворительностью. Сначала поблагодарят горячо, а потом обвинят: мало и невкусно! И платить за что-то надо. Бесплатно надо давать еду и лекарства, если хочется помочь. А раздавать предметы роскоши и уникальные вещи даром не надо. Прекрасные картины, драгоценности и сокровища своей души лучше приберечь для самых близких. А нуждающимся дать хлеба, а не закармливать пирожными. Иначе все кончится плохо. И вместо любви и уважения вы получите неблагодарность и раздражение. А могут и в суд подать, чтобы вы доплатили 7 тысяч долларов за подаренный «Понтиак».

Один психолог вот что придумал:

он стал усталых детей хвалить. А потом измерять энергию на специальном приборе: эргографе. После похвалы происходил всплеск энергии, а усталость проходила. Но стоило ребенку сказать критические, обидные слова, энергия резко падала. После критики ребенок становился усталым и плохо выполнял задание. Так что особой пользы в критике нет. «Ты медленно работаешь! Ты плохо написал! Ты невкусно приготовил! Ты слишком толстый!» – да мало ли критического можно сказать и написать. И украсть энергию человека. Сделать его усталым и разбитым. Опустошить. И мудрый Франклин писал: хотите наживать врагов – ходите и критикуйте всех. Все начнут вас избегать. Потому что навсегда запомнят то ощущение упадка сил и разбитость, которые остались от общения. Словно силы отняли у человека. Хотите дружить с людьми и помочь им лучше работать – хвалите. Всегда найдется, за что похвалить. И вместе исправить то, что можно и нужно исправить. Человек почувствует прилив сил, запомнит, как вы ему подарили энергию – и сложатся наилучшие и полезные отношения. Критика отнимает энергию. Похвала добавляет сил. И, ясное дело, мы будем держаться с теми, кто нам силы дает. А не грабит нас, как разбойник с большой дороги. И умные профессиональные критики знают, что в критическом разборе важно указать на то, что отлично автору удалось. А уж потом разобрать то, что удалось не очень. И выразить надежду, что следующие произведения автора будут еще лучше, чем это. Так что самозваные «критики» просто лишают нас жизненных сил. Может, себе берут? – вот не догадался психолог и их на приборе проверить. А гуманные люди всегда найдут, что похвалить. И вызвать прилив сил, радость и хорошее настроение.

Один мальчик очень остроумно

учительнице ответил. Он отбирал деньги у слабых. Учительница вызвала маму и стала при мальчике говорить: «Это же твои одноклассники, твои друзья! Ты должен с ними дружить!» – и всякое такое. А мальчик ответил остроумно: «С лохами не дружат, с лохов получают!» Это мне его мама, смеясь, рассказала давно. Мы работали рядом. И она поделилась остроумием сына. И мои вялые попытки как-то пояснить, что причин для смеха нет, ее удивили. Она решила, что у меня нет чувства юмора. И не могу я восхититься находчивостью подростка. Сейчас этот сын у мамы отсудил полквартиры и останавливаться не намерен. И до этого он ее полностью обобрал. А то, что она больна, так это его даже подбадривает, потому что случись что – все ему достанется. Если человек говорит такое, смешного мало. Жизненные принципы и девизы могут много о человеке сказать. И надо или отойти на безопасную дистанцию, если это чужой человек. Или не слишком весело смеяться над такими словами, если это наш близкий. Рано или поздно, но и с нами поступят согласно девизу – исключений нет.

Всего-то и надо: вовремя остановиться.

Вовремя прекратить спор, пока он не превратился в ссору. Вовремя перестать «пилить» мужа за пустячную ошибку. Вовремя прекратить посылать сообщения, звонить, чтобы не опостылеть человеку. Вовремя остановить поток слов и понять – еще чуть-чуть, и все границы будут нарушены. И сказано будет такое, после чего человек отойдет от нас навсегда. Хотя все так хорошо начиналось! И торт не надо есть целиком, даже если он вкусный. И заказывать еще один коктейль не надо! Шекли написал, что это главный порок и недостаток – неумение остановиться вовремя. В общении, в игре, в тратах, в еде… Но главное – в отношениях. Неумение вовремя останавливаться отпугивает других людей. Как машина со сломанными тормозами. И после пятого звонка или десятого сообщения с душевными излияниями и «смайликами» люди теряют интерес к общению. А дискуссия превращается в скандал. Все хорошее забыто, и сказаны или написаны слова, после которых дальнейшее общение невозможно. Умение останавливаться вовремя – главное условие гармоничных отношений с миром и с людьми. И всего-то надо приложить усилие небольшое. Почувствовать черту, за которую не надо заходить! Но прилагать усилия не хочется, а потом горько на душе. И хочется все вернуть «как было», но уже ничего не поделаешь иногда…

Бывает, человек говорит:

«я ненавижу свою мать!», «я ненавижу своего ребенка», «я ненавижу мужа!». И плачет от стыда за такие мысли. И мучается страшно. А иногда не говорит даже, думает так. Некому сказать, стыдно и страшно – все осудят, начнут укорять… А иногда выкрикивает такое в ссоре: «Я тебя ненавижу!», а потом тоже страдает – ужасные слова. Ужасное чувство. На самом деле не человека вы ненавидите. А его поведение, его плохие поступки, вот и все. Ненавидите агрессию мужа и его «подколы» на каждом шагу. Или пьянство. Ненавидите стремление матери вмешиваться и все портить критикой. Ее манеру унижать словами. И ненавидите привычку ребенка вас умышленно изводить и доводить до ругани или шлепков, за которые потом ужасно стыдно. И ребенку потом разрешается в утешение буквально на голове ходить и покупаются самые дорогие игрушки. Дети умненькие, прекрасно они умеют пользоваться раскаянием и стыдом родителя… И мучить себя не надо; как правило, это не ненависть к человеку. Это ненависть к его порокам и недостаткам, которые тоже, конечно, жизнь слаще не делают… Но ничего ужасного и губительного в этом чувстве нет. И достаточно иногда понять, что именно вызывает ненависть, разобраться с причиной, откровенно обсудить поведение или дистанцироваться, если выхода нет другого – и все наладится. А корить и ругать себя за «ненависть» не надо. Надо проблему решать, вот что я думаю.

Глупость – это не в уме дело.

Человек может быть не слишком образован и развит, не очень начитан, но у него зоркое сердце, добрая душа. И он не заденет вас больно, не заговорит о том, о чем не следует говорить, не будет хохотать, когда вам плакать хочется, лезть в душу и советы давать нелепые, оскорбительные. Он поймет душой, что можно делать и говорить, а что – не следует. Глупость – она в душе, а не в уме. Не в мозгу. Эмоциональная тупость, так и называется. И глупец всегда зол и жесток. Он непременно вас за живое заденет, заставит болезненно морщиться и мечтать о том, чтобы уши заткнуть и глаза закрыть, но нельзя. Глупость и жестокость всегда идут рука об руку. Даже если умные слова говорит человек и формулы на память знает, все равно он глупый. И тупой – как валенок, как пробка, как тяжелый кирпич, который летит вам на голову с крыши. Тупой и тяжелый. И опасный. И мудрец Соломон недаром велел больше всего остерегаться глупых. И немедленно бежать от них подальше. Хотя от кирпича трудно убежать… Человек глуп умышленно, вот что я думаю. Ему так нравится, удобно ему. Зачем развиваться, думать о других, воспитывать в себе сочувствие и понимание, если можно делать и говорить все, что приходит в голову? Дураки добрыми не бывают, потому что дурак – это тот, у кого глупое и холодное сердце. А остальное можно поправить; и книжки почитать, и с людьми развитыми пообщаться, и поучиться – все поправимо. Кроме холодного и тупого сердца.

Не надо выводить из себя

хороших людей. Вежливых, добрых, воспитанных. Злые – они и так не в себе. И сразу понятен их злобный нрав, видны зубы, иглы и когти. Все это навыпуск, чтобы боялись! А хороший человек – он безопасный. Как одна княжна, которая покидала революционную Россию со своим женихом, почти слепым и хромым юношей. Ну, любила она его, и хотели они спастись, никому не делая зла. И на полустанке зашли пьяные чекисты или еще кто в вагон – тогда неразбериха была. И просто так этого юношу вывели из поезда и пристрелили. Для потехи. А девушка чудом спаслась. И потом нашла этих троих и уничтожила – через десять лет, по одному. Довольно коварным способом. Она десять лет готовила преступление и ждала – в этом была ее жизнь. Она очень любила убитого инвалида, так бывает. И, возможно, месть – это плохо. И ее правильно казнили. Хотя у меня другое мнение, если честно. Это о том, что хороших людей не надо выводить из себя. У хорошего человека хорошая память. Хороший ум. Хорошая способность заводить связи и знакомства. И хорошие друзья. И самый страшный враг – это хороший человек, которому причинили невыносимую боль и страдание. Даже не ему лично, а тому, кого он любит. Или тому, чем он живет, вред нанесли. Для потехи! Просто так! Хорошие люди терпеливые и вежливые, это так. Но они потому и хорошие, что умеют отличать добро от зла. Справедливость от несправедливости. И бороться за своих близких умеют. И память очень хорошая у хорошего человека. У вежливых и воспитанных людей хорошая память.

Одна женщина ела поедом

другую женщину. На работе они в одном кабинете сидели. И моя знакомая женщина, Юля, уже не могла на работу ходить – невыносимо было общаться с коллегой. Все шпильки, издевка скрытая, зависть, тяжелые разговоры о смертях и болезнях, о том, что все плохо, а будет еще хуже… Сплети, клевета, а потом важный документ пропал. И, хотя удалось найти выход и трое суток восстанавливать данные, осадок остался. А потом Юля упала, запнулась о порог и повредила ногу, почти сломала. Отлежалась и вышла на работу, хромая. И решила писать заявление об увольнении, хотя это был удар огромный – ей было за сорок, госслужба, все потеряешь. Но жизнь дороже, сожрала ее коллега! Поедом ест! А потом мы вот что сделали: Юля ведь не могла особо ходить. И вместо обеда в столовой пила чай на рабочем месте. И стала она коллеге предлагать угощенье скромное: конфетку. Печенье. Бутербродик. Коллега удивилась такому делу, но искушение велико для нее оказалось. Стала брать. Скушает конфету, попьет чаю и вроде успокоится ненадолго. Вроде неудобно сразу шпынять и издеваться. И про трупы рассказывать. Или съест бутерброд и тоже успокоится на время. Или пирожок – Юля печет преотличные пирожки! Или два пирожка. Или котлетку поджаристую, с корочкой. Или салатик из баночки – тоже вкусно. Или куриное филе под майонезом с чесночком и сыром. Или мясо по-бургундски… Юля начала изощренно готовить и помногу! И красиво сервировать. И беседовать за едой стали на мирные темы: подливы, соусы, как огурцы солить… И коллега стала очень заинтересовано смотреть, что у Юли в сумке-термосе. «Что у нас на обед?» – стала спрашивать и в глаза умильно смотреть, как дрессированная собачка. И улыбаться стала. И посудку мыть – Юля же хромала. И, плотно покушавши, коллега вполне благодушно себя вела. И Юлю жрать перестала. И даже прослезилась, когда Юлю повысили и в отдельный кабинет перевели. От зависти и от огорчения – чувства бывают противоречивыми. И не такая уж плохая тетя оказалась эта коллега в итоге. Иногда люди «вампирят» от недостатка энергии. И других едят, и кровь пьют, а иногда можно накормить до отвала человека – он подобреет. Алиса в Стране чудес правильно говорила: от сдобы добреют! А то, что коллега располнела, так это даже хорошо. Она стала красивая, не высохшая от злобы. И в кафе, куда она повадилась ходить, познакомилась с южным человеком. И стала жить хорошо. И хорошо питаться. И даже угощать Юлю самсой и хачапури.

Клюква в сахаре —

такое лакомство я купила для друзей. Но не отдала вовремя; случая не было. А потом конфеты испортились, очень странно: в сахарной оболочке остались высохшие клюквенные шкурки вместо сочных ягод. Это осмос, вот что это такое. Агрессивный и концентрированный сахар вытянул все соки из ягод. Вот что такое плохое окружение. Вот так влияют на нас в большой концентрации глупцы и грубые люди, хронические неудачники, нытики, вечные больные, которые активно жалуются. Именно активно и агрессивно. И все мечты, что один прекрасный или талантливый человек положительно повлияет на неразвитых, грубых людей – все эти прекраснодушные мечты исчезают при виде сморщенной сухой ягоды – вот что осталось внутри оболочки. А сахар только порозовел слегка и стал твердым, как камень. Он все соки высосал из ягоды… Недолго общаться можно со злыми и глупыми. А потом непременно случится то же самое – останется от нас сморщенная кожурка. А они порозовеют и еще тверже станут… Вот что такое осмос. Вот так это работает. И не следует задерживаться среди чужих агрессивных людей и быть с ними слишком мягкими – химия есть и в человеческих отношениях…

У одной женщины отключили воду.

Надолго; трубы меняли в доме. А у нее двое маленьких детей было – трудное положение! Один вообще грудничок. А муж решил пожить у мамы, с которой у женщины отношения не сложились. Не знаю точно, где этот муж жил, в общем, он сбежал временно. Ему же на работу надо, а воды нет. И бывшая одноклассница Наташа эту женщину пригласила к себе пожить, вошла в положение, она добрая была. И месяц терпела в своей однокомнатной квартире двух детишек и подругу, помогала, готовила, продукты покупала, за детьми смотрела… В молодости все как-то легче переносишь и помогаешь охотнее. А потом трубы сделали, и эта женщина с детьми вернулась домой и всем рассказала всю подноготную подруги. Вообще все рассказала: и неряха Наташа, и вещи разбрасывает, и белье нечистое, и готовит плохо, и ест много, и вообще – дура. Это некрасивая история, и Наташа горько плакала потом. И вот так пустишь человека в дом или в душу, а он потом все расскажет и наврет с три короба. Просто потому, что все видел, все слышал, все знает. И про свою личную горькую жизнь ему нечего рассказывать, а про других – с превеликим удовольствием. С критикой и насмешкой. И бывает жаль человека, конечно. И хочется помочь. Но не всегда надо пускать в свой дом и в свою ванну, вот что я думаю. Лучше воды натаскать ему на пятый этаж, а к себе не пускать. Лучше с детьми посидеть, а к себе не пускать. Хотя это жестоко, наверное, но у каждого есть свой дом и своя душа. И надо быть внимательнее к тем, кого зовешь к себе пожить, к тем, кто с завистью рассматривает наши вещи, подслушивает разговоры, трогает белье в шкафу, моется в нашей ванной. Все же надо быть внимательнее. Аккуратнее. И не всех пускать в свой дом, в свою душу и в свою жизнь.

Сейчас непростые времена.

У художника Шемякина тоже был нехороший период финансовый. Галерея закрылась, он в другую страну переехал, с налогами неприятности большие были. И Шемякин с одним писателем выпивал; нехорошо, но так и было. И писатель оставил воспоминание об этой встрече, довольно завистливое, но правдивое. Как Шемякин доставал из кошелька последние двадцать долларов – он на всех покупал угощение, – бережно так доставал, не как раньше, в роскошные времена. И говорил; мол, да, дела пока так себе. Денег временно мало. Эту фразу «денег временно мало» я не раз слышала от очень успешных людей. Они никогда не говорили в трудные времена: «денег нет». А именно так говорили: «денег временно мало». И художник потом снова разбогател, конечно. И мои знакомые успешные люди вернули и приумножили свое состояние. Может, в этих словах и секрет. Денег временно мало. Но они есть. И мало – временно, потом опять много будет, заработаем! И здоровье временно немного пошатнулось, а потом станет крепким. И отношения временно испортились, но потом наладятся! А писатель всегда был бедным – и с гордостью об этом писал. И мечтал жить и умереть один – ну, это его дело, конечно. Трудности временные, об этом надо помнить и говорить именно так. Даже если достаешь из кошелька последнюю купюру. И покупаешь угощение на всех; писатель считал себя бедным и свои не тратил…