Текст книги "Свет надежды. Истории, которые поддержат и укажут путь"

А мебель хоть и дешевая, но хорошая. Прочная.

Так она хорошо все показывала и рассказывала тихим приятным голосом. И рассказала, что работу в селе трудно найти. И она так рада, что у нее есть хорошая работа в хорошем магазине.

Помню-помню, как я заехала в этот магазин в рабочее время. Продавец молодая на улице дымила и в телефон ругалась. Ей некогда было обращать на покупателей внимание. А в магазине другой сотрудник тоже не больно рад был визитам. И всех приветствовал фразой: «Че надо?» Но я не об этом.

Я о скромных воспитанных людях, которых днем с огнем не найти. Так кажется. Они ответственные, честные, трудолюбивые. Они могли бы стать истинными профессионалами и поднять дело на высоту! Они талантливые. Они благодарные!

Но их-то и не видят. Не обращают на них внимание, а хорошее принимают как должное. И ходит такой человек с ведром и шваброй в своем сером платьице всю жизнь. И еще считает, что ему сделали одолжение – дали работу!

Так получается в жизни: скромного труженика не замечают. Его способности не отмечают. И ничего ему не дают. Он как тихая Золушка живет. И старается все сделать как можно лучше – для других.

Молодая разбитная продавщица – племянница хозяина. А утомленный сотрудник «че надо» – сын приятеля. По блату, так сказать, работают. И это глупо.

А уборщица моет, убирает, показывает мебель, каталог, хвалит и благодарит. И никто не видит ее усилий. А ведь если ее повысить и дать место продавца, она бы принесла прибыль и благополучие!

Но не тех берут, не тех повышают, не тем премии дают и преимущества.

Скромного человека без связей могут заметить только чудом!

И надо как-то заявлять о себе. Иначе никто не заметит и не повысит. И ничего не дадут. Так и будешь ходить с ведром и прибирать за другими. Надо идти и предлагать. Если, конечно, есть желание добиться успеха. Немного веры в себя и активных действий не повредят.

Но могут изменить положение к лучшему…

Радость остается

Ходить в гости – это невыносимая скука иногда. И часто люди в гостях едят и пьют от скуки. И сплетничают от скуки.

А я вдруг вспомнила Веру из телекомпании. Это были самые счастливые «в гости» из моей жизни. Но поняла я это только сейчас. И где сейчас Вера – я не знаю. Но я очень надеюсь, что у нее все хорошо.

Она была мингрелка. Светловолосая, с дикими прекрасными светлыми глазами. Энергичная, сухощавая, как гепард. И такая же быстрая. И вспыльчивая.

У нее день рождения был, вот она и позвала гостей. Она жила в крошечной комнате общежития. Да и я тогда жила в доме вроде барака. Так многие жили.

И это были великолепные «гости»! Я не знаю, как мы все уместились в этой комнатке. Вера говорила, что комната шикарная! В ней есть раковина и туалет. Вот они!

И плита. На этой плите Вера приготовила сациви, лобио и еще кучу, массу, огромное количество блюд. Что-то невероятное просто. А напитки я не помню; может, их вовсе не было. Потому что атмосфера была пьянящая, головокружительная.

Вера читала вслух рассказы Тэффи и мои. И все хохотали. На диванчике полулежала красивая женщина с длинными волосами. Вроде актрисы Литвиновой. И томным голосом она говорила изредка: «Все это суета. Нет смысла быстро бежать под дождем; все равно промокнешь!»

А другая девушка в лицах изображала, как на нее напал разбойник. Годы-то были – начало девяностых… И как она этого разбойника поймала! Сдала в милицию. И как на суде этот гад сидел в белоснежной рубашке, в галстуке-бабочка, с пробором в волосах. И искренне недоумевал по поводу неприятного инцидента с ножиком. Руками этак взмахивал и разводил театрально…

Девушка сама могла бы в театре выступать. Гениальная девушка! И другая тоже была замечательная. Она рассказывала о палочках из апельсинового дерева для удаления кутикулы. Рассказывала так, что все катались и захлебывались от смеха…

Там много всего было: и еды, и рассказов, и хохота… Было жарко и весело. Хотя мы все были незнакомы. Это Вера как-то все так сделала: чудо в крошечной комнате, где были раковина, туалет, плита, диванчик, стулья и эти замечательные девушки. И хохот. Так только в детстве вместе хохочешь; до слез и до икоты…

…Потом мы вышли на мрачную холодную улицу. Огоньки коммерческих ларьков горели в черной тьме. Непонятная и опасная жизнь. И разбойники не такие смешные, как в рассказе…

Но это были самые лучшие в жизни «гости». И моей крошечной дочке Вера наложила мешок угощения. И мандарины. С зеленоватым отливом мандарины, они так пахли. И дочка улыбалась – ей очень понравилась Вера. Верка – так ее называли. В молодости это обычное дело.

…И где Вера сейчас – я не знаю.

Просто мандарины увидела. Вспомнила. Но эти мандарины почти не пахнут. Ветер времени уносит запахи. А радость остается навсегда…

Раньше люди друг друга проведывали. Так положено.

В больнице, в детском лагере или, извините, в лагере для взрослых – проведывали. И больного проведывали. И старого. И ребенка, которого оставляли одного родители – тогда многие работали в три смены. И детей оставляли одних. Соседи проведывали.

Проведать – это просто навестить. И узнать, все ли нормально. Если ненормально – постараться помочь.

У одной матери сына взяли в детский лагерь. В оздоровительный, за государственный счет. Мальчик был хилый, болезненный, захворал туберкулезом. Его вылечили и отправили восстанавливаться в лагерь.

По выходным к детям приезжали родители. Лагерь был далеко. Приезжали те, у кого была машина. Или кого родня на машине подвозила. Или у кого деньги были нанять частника от станции – это дорого было. А у этой мамы денег было мало. Она работала посудомойкой. Отца у мальчика не было.

Но мама его проведала все равно. Она рано утром в воскресенье села на трамвай, потом пересела на другой и доехала до вокзала. На электричку села и два часа ехала. А потом на другой электричке еще сорок минут. Потом шла пешком до автобуса. Потом на автобусе почти час. А потом пешком до лагеря. По лесной дороге.

Шел сильный ливень. Холодно было. Но она ничего, дошла. Только упала пару раз на скользкой дороге. И пришла вся грязная и мокрая. А в старой сумке – кило мятных пряников и конфеты «морские камушки», разноцветные и внутри изюм!

Мальчик вышел к ней, заплакал, потом засмеялся от счастья. И мама смотрела на него сияющими от счастья глазами на перепачканном лице. Сама как мокрый замурзанный ребенок. Да ей и лет-то было – чуть за двадцать…

Потом она домой поехала – но это даже описывать долго и тяжело. Можно только представить, как она в размокших ботиках и в сыром плаще добиралась. Но добралась ночью, а утром уже была на работе. Тогда строго было!

Проведала, значит. И мальчик выздоровел, вырос. Стал крупным руководителем на производстве.

Это потому, что мама его любила очень. Он так говорил, не стесняясь. И это правда.

Проведать – это любовь и дружба. Поддержка и понимание. Сочувствие и тревога за своего…

А сейчас проведывают редко. Даже слово забывается и исчезает. И значение слова размывается, как значение слова «любовь»…

У меня есть знакомая красавица.

Это признанная красавица с обложек журналов, с миллионами подписчиков. Она невероятно хороша. Прекрасна. И сердце у нее доброе.

Однажды мы разговаривали; она была ослепительна в роскошном платье. И лицо – залюбуешься. Нежная и радостная улыбка, сияющие глаза, нежный румянец… А ведь ей хорошо за сорок. Она актриса. Поговорили мы о ее планах провести мастер-класс для моделей и начать съемки собственного маленького фильма. Она была так воодушевлена!

А потом мы в этот день снова встретились, и я ужаснулась. В кресле сидела сгорбленная старушка. Глаза потухли, морщинки видны, плечи опущены… Это другой человек, это бабушка той звезды, которую я оставила несколько часов назад. Да что же это?

А это мама навестила ее. Приехала из другого города и навестила. В гостинице шикарной номер ей оплатила дочь. Но мама не могла ждать до вечера и пришла на съемки. Навестить. И сказать все, что думает. Про внешность, про характер, про неудачи и еще бонусом прогноз на будущее – смерть под забором.

Это другой человек сидит в кресле, как инвалид. И про свои планы забыла. Все равно ничего не получится. Это бесплодные фантазии и глупые мечты. Как обычно.

Такое впечатление, что ее навестили дементоры из «Гарри Поттера» – те, что высасывали из человека радость жизни и саму жизнь.

И вся ее судьба складывалась вот так: она добивалась успеха, славы, денег. Устраивала личную жизнь. А потом все это словно смывало волной, цунами. И она все теряла. Оказывалась в тяжелых обстоятельствах, вроде не по своей воле и не по своей вине…

Странное это дело: взрослый состоявшийся человек под влиянием оскорбительных, ранящих, уничтожающих слов близкого сдувается, как воздушный шарик. Ну, пришла пожилая женщина, которая живет за счет дочери. И никому не нужна; никто не хочет с ней общаться. Наговорила глупостей обидных, завистливых глупостей. И превратила в жалкого забитого ребенка ослепительную красавицу. Колдовство какое-то, действительно.

Эта красавица рассказала еще вот что: когда она получила корону за первое место на конкурсе красоты, еще в юности, – мама забрала корону себе. Дескать, это награда за ее усилия и воспитание дочери. И вечерами в этой короне сидела перед зеркалом с мрачным лицом. Рассказывала, как пожертвовала собой ради дочери. Например, родила ее. И устроила в хороший спортивный интернат…

Это история длиной в жизнь. И посоветовать здесь что-то трудно. Только не слушать злые заклятья. Заткнуть уши, как Одиссей, когда пели смертоносные сирены, – и не слушать. Но это так трудно! А выстроить отношения с таким человеком практически невозможно. Вы будете выстраивать, а он разрушать. И бросить родного человека тоже сложно.

Но выбирать придется. Потому что ресурса для восстановления после цунами с годами все меньше. И однажды грязная волна смоет тебя навсегда из мира живых. Или смоет всю твою жизнь, оставив тебя голым в бесплодной пустоши…

Есть люди-цунами. Иногда это самые близкие люди. Перед которыми мы беззащитны. Но надо учиться спасаться…

Только один раз

Если вас просят об услуге, просят что-то дать, сделать, потратить силы и время, сразу соглашаться не надо. Это касается тех из вас, кто уже попадал в «рабство доброты». За одной просьбой следует другая, потом третья, а потом к вам протопчут дорогу, даже шоссе проложат, по которому будут на грузовике приезжать за желаемым. Которое вы уже должны давать…

Многие с таким сталкивались.

Один мужчина переехал по работе в Германию. Поселился в приятном домике рядом с приятным соседом. И о чем-то однажды этого соседа попросил; машину помочь завести или нечто подобное. Пустяк, который мы просьбой-то не считаем. Обычное обращение к соседу, который мимо проходил. Это же нетрудно! Пять минут времени…

А этот приятный сосед улыбнулся бодро и внятно отчеканил: мол, гут! Сейчас помогу. Но только один раз. Запомни это, пожалуйста. И ты должен будешь мне услугу. Тоже запомни!

Сосед помог. Но осадок остался. И этот мужчина обиделся в душе на расчетливого недоброго соседа. Надо же, какой мелочный!

…А потом сам стал эту фразу говорить, когда вернулся на родину. Неспроста он ее услышал. И, знаете, нормальных людей эти слова отрезвляли. Они благодарили за помощь, но потом не начинали бессовестно пользоваться этим человеком.

А у потребителей фраза вызывала истерику. Когда коллега попросил встретить его в аэропорту в три часа ночи, а другой – доделать его проект, этот мужчина сказал эту фразу. И в обоих случаях был скандал! Как это «один раз»? Как это – «должен услугу»? Какой ты меркантильный!

Это они в глубине души привыкли пользоваться и рассчитывали на долгое сотрудничество, так сказать. И не желали давать что-то взамен.

Это неприятная фраза. Неприятная для тех, кто не готов взамен помогать. Не желает связывать себя обязательствами. Не хочет брать кредит помощи. Хочет получать ее даром и в неограниченном объеме. Черпать сколько хочется.

И не собирается ограничиваться одним разом.

Это не то что неприятная; непривычная фраза.

«Я сделаю это только один раз. И ты должен будешь мне услугу».

В услуге не отказывают. Но вслух проговаривают ограничивающие условия, правила.

Которые, кстати, подразумеваются сами собой. Разве нет? Мы же считаем долгом полученное добро и считаем долгом ответить добром на него? И использовать другого человека как поставщика услуг тоже не планируем?

Непривычно. Но действенно. Особенно для тех, кто постоянно попадает в невольное услужение к другим людям. Которые меры не знают… Эта фраза – сигнал и ограничитель.

Впрочем, она помогает остановить только нормальных людей. Которые еще не превратились в жадных безжалостных потребителей…

Одна женщина поставила на себе крест.

Она жила одна. Были в юности чувства к человеку – любовь. Но не сложилось. Он ушел в армию, потом поступил в военное училище, уехал и женился. Из армии писал немного, но по-дружески так. Как говорится, жизнь развела. А больше эта женщина никого не смогла полюбить.

Она работала экономистом, ухаживала за мамой – мама ее поздно родила. Потом мамы не стало. Отец давно умер. И сама она не заметила, как постарела. Утром проснулась однажды и с ужасом вспомнила, сколько ей лет. Этого не может быть! Пятьдесят пять. А потом в зеркало посмотрела – да, все верно. Жизнь прошла.

И тут еще закрыли организацию, где женщина работала. Кое-какие сбережения были, но быстро кончились. Пенсия выходила маленькая. А надо платить за квартиру, продукты покупать. Найти новую работу женщина никак не могла, она всю жизнь проработала на одном месте. Ходила на собеседования, но ее не брали.

Отчаянное положение настало. Пособие по безработице тоже ведь не вечно платят. А предложили только место санитарки, не по специальности и за гроши. Ничего нет для нее. Городок невелик…

И эта женщина, тихая, несмелая, решила пойти санитаркой работать. Хоть что-то получать. И в глубине души ей хотелось о ком-то заботиться – она наяву и во сне все котят кормила, птиц подбирала раненых, спасала собак… Такие были у нее сновидения с детства – про спасение. И сейчас она поняла: ждать больше нечего. Пора ставить на себе крест.

Ей и во сне крест приснился, красивый, сияющий, – может, к смерти. Так она думала. Но даже поделиться своими думами ей было не с кем. Одинокая она была. Хотя многим помогала – были знакомые. Но душу им открывать она не могла – зачем обременять других собой? У всех своих проблем полно.

Она пошла в больницу и устроилась за крошечные деньги работать. Дали ей белый халат даже. Швабру и ведро. И рассказали, что надо делать. Так она и стала работать в больнице «Красный крест» – такое было название. Работа была очень тяжелая, но на сердце у женщины стало легче. С людьми легче. И на работе легче. Так она думала, хотя думать времени особо не было – иногда она просто падала дома от усталости и засыпала мгновенно. Это иногда лучше, чем думать.

И спустя полгода в больницу привезли старика в тяжелом состоянии. Его нашли на улице, он грязный весь был, упал в весеннюю грязь и лежал, пока добрые люди не вызвали полицию. Оказалось, трезвый, просто сердце… И в больнице его поместили в общую палату, стали лечить, как могли. Не такой уж и старик оказался – пятьдесят семь. Просто выглядит ужасно.

И эта Наташа подошла к кровати и всмотрелась в лицо спящего… Это же Дима, Дима, которого она в армию провожала! Сквозь коросту болезни и времени, сквозь шрамы жизненных испытаний она увидела лицо горячо любимого человека.

Он воевал после училища, потом снова воевал, был тяжело ранен, награжден, а потом – потом семья распалась. Жена ушла. Детей не было. Устроиться на нормальную работу он не смог – жил на пенсию. Которую расхищали родственники, выпрашивали, брали в долг и не отдавали. И разные старые товарищи так же поступали… Зачем деньги тому, кто поставил на себе крест? И уже не пытается изменить жизнь к лучшему, просто доживает свой век?

Наташа сидела у кровати больного. Смотрела на дорогое лицо. А потом Дима открыл глаза и сразу ее узнал. «Здравствуй, – говорит, – Наташенька!» А дальше началось счастье, которого не знали прежде ни Наташа, ни Дмитрий, – но началось. Как выздоровление, точно так началось счастье…

И они вместе сейчас. И вместе работают в той же больнице, это их решение. Да, платят мало, но Наташу уже повысили, предлагали в бухгалтерию перейти, но она не пошла. Осталась с больными. А Дмитрий устроился в гараж при больнице, ему нравится. Так они и работают в здании с красным крестом на фасаде. Хотя оба поставили на себе крест – сначала.

Пока мы нужны, пока можем полезное делать, пока жива душа, ставить крест рано на себе. Еще немало событий и возможностей припасено у жизни, если продолжать идти по дороге. Идти и нести посильную ношу. Идти туда, куда зовет нас душа, – молодость кончается. И наступает новый период, новый отрезок пути. Это совсем не конец. Это начало. И надо решиться идти дальше…

Одна очень добрая женщина пригласила соседку к себе в сад.

У соседки сада не было. А у женщины был красивый ухоженный сад – двадцать лет труда. Маленький, четыре сотки земли и домик. И соседка восхитилась красотой сада, обилием цветов, плодов и овощей… Как здорово, как жаль, что у меня сада нет! Я бы с таким удовольствием сажала бы все, пропалывала, собирала вкусные ягоды!

И добрая женщина в порыве великодушия предложила соседке пользоваться садом. Вот здесь у забора можно обустроить несколько грядок, смотри. И кусты крыжовника посадить, мне как раз саженцы привезут. Приезжай и пользуйся, вот ключи, вот здесь инвентарь хранится, лейки, лопата, грабли. А в домике отдыхай. Я много работаю, только по выходным бываю здесь, а ты только на пенсию вышла. Мне не жалко, пользуйся!

Думаю, вы уже поняли, что ничем хорошим это не кончилось. Соседка сначала скромно себя вела. А потом начала захватывать грядки хозяйки, приглашать в сад ораву своих родственников: дети, внуки. Странно как-то было бы запретить, мол, ты одна только можешь приезжать! И стали ездить все члены семьи соседки, жарить шашлыки, купаться в пруду, гулять по саду и собирать ягоды со всех грядок сразу. И все остальное тоже…

И всем соседям и своим родственникам эта соседка говорила, что это ее сад. «Мой сад», «ко мне в сад», а потом получился конфликт и страшная обида. Хотя так хорошо все начиналось…

Или другая женщина пустила пожить двоюродную племянницу в свою квартиру. Снимать дорого, надо помочь родственнице, она нашла работу в городе и хочет переехать. А потом добрая женщина не знала, в какой угол спрятаться.

Племянница захватила всю квартиру незаметно. В ванне часами лежит, у нее в поселке ванны не было. На диване лежит. За компьютером сидит. Телевизор включает громко и именно те передачи, которые ей интересны. И подруги приходят к племяннице. Так что совершенно непонятно, чья это квартира уже…

Если вы дали человеку право чем-то пользоваться, то незаметно передали ему право владения и распоряжения. Неофициально, но передали. И если человек не знает меры, он начнет воспринимать данное ему как собственность.

Это закон собственности еще со времен Аристотеля, три составляющих в этом праве: право владения, право использования и право распоряжения. Если даете одно право, незаметно человек и два других тоже начинает считать своим правом. А то, что ему дали попользоваться, начинает воспринимать как собственность. Хотя юридически это не так! Но вот так мозг устроен. «Мое» – это то, чем я пользуюсь.

Разве в поезде мы не говорим «мое купе», в самолете – «мое место», в гостинице – «наш номер»? Даже в лесу: «Наша полянка». Мы отлично знаем, что это нам не принадлежит. Но мы же пользуемся. Значит, как бы наше.

Просто воспитанный и справедливый человек осознает, что пользуется чем-то. И не пытается это захватить. А человек алчный поддается инстинкту собственности – «Это мое!» И потом непременно возникает конфликт, когда мы пытаемся напомнить, что это наше!

Вот поэтому надо быть осмотрительнее. Машину, дачу, квартиру надо как-то беречь и заранее обговаривать условия использования, если уж вам хочется кому-то разрешить у вас жить, сажать овощи, принимать ванну и ездить за рулем вашего автомобиля. Есть люди, которые потом именно вас воспримут как захватчика и грабителя, – когда вы попросите освободить ванну или не собирать ваши ягоды всей семьей…

Юродивая старушка сказала одной девушке: к тебе сегодня трижды любовь подойдет.

Узнаешь ее – будешь счастливой! А не узнаешь – может, и к лучшему. От любви душа болит.

Вот такие бредовые речи услышала девушка от маленькой старушки в детской шапке с помпоном. Эта старушка обладала даром, так говорили. Сидела на лавочке в парке и даром раздавала советы и предсказания. Очень туманные. Но все сбывалось – так говорили суеверные люди, которые не знали, что туманные слова каждый под себя подстраивает. Это девушке объяснил один умный психолог. Который все мог объяснить и разоблачить. Но помочь не мог, к сожалению…

Девушка переживала, что ее никто не любит. Никто не хочет жениться. Встретятся пару раз и исчезают. А к сорока ее годам уже и встречаться не хотят. Вот она и подошла к старушке. Тем более даром. Ничего не теряешь, так ведь?

Девушка пошла домой. Уже был вечер. И мало времени оставалось для трех встреч. Интересно, а сообщение или звонок считаются? Или должен встретиться в офлайн человек? На кого он будет похож? Какая у него машина? Кем работает? Вернее, все эти вопросы во множественном числе. И как выбрать наилучшего?

Она шла, несла в пакете сосиски и булочки. Зашла в магазин. И у магазина сидела худая кошка. Ободранная такая. Подошла и хотела потереться об ногу, унюхала сосиски. Дрянь такая. Девушка пошла быстро прочь, пакет повыше подняла.

Идет и видит – какой-то малыш упал с самокатика. Лежит и ревет. Противным таким голосом, а матери не видно. Бывают же такие мамаши. Нарожают, а следить за детьми не желают. Ради пособий рожают, это же ясно. А нормальные девушки не могут жизнь свою устроить!

Девушка обошла самокат и дальше пошла. Уже дом видно. Ну и где три встречи с любовью? Наврала сумасшедшая старуха. Видно, хотела деньги выманить, да не вышло!

Девушка увидела на скамейке у подъезда какого-то мужика. Сидит, весь бледный, глаза закатил и дышит шумно. Ну понятно. Зависимый мужик. Куртка грязная, валялся где-то. И кто-то с таким живет. Бывают такие женщины, спасительницы из треугольника Карпмана. Или такие же. Грязь и мерзость.

Девушка пришла домой, сварила сосиски и поела с булочками, ругая на все корки юродивую старуху. Больше ничего интересного не было. Разве что показывали одного симпатичного миллиардера по телевизору. Вот он ничего так.

Ну, еще девушка посмотрела в зеркало. Тоже хорошее изображение. Правильно психолог говорил: надо любить себя! Уже получается неплохо. Но хотелось бы еще кого-то, чтобы тоже любил меня…

Мужчину от подъезда увезла «Скорая». Соседка вызвала. А потом замуж за этого мужчину вышла. Оказался он известным писателем. У него диабет, внезапно стало плохо на улице. Сейчас живут хорошо, счастливо.

Мальчика в парке папа поднял и утешил. Они вдвоем жили, мама мальчика умерла. А отец с сынишкой приехал родных проведать из своего поместья на юге Франции.

А кошка была бедная и безродная. Ее накормила юродивая старушка. Старушке добрые люди давали съестное: бутерброды, даже горячие котлетки и сырники. Ее все жалели. И благодарили за добрые безумные слова, которые сбывались. А старушка жалела кошку. И людей, которые узнали любовь…

Цена радости

Прабабушка в молодости модница была. Какие лаковые ботиночки на шнуровке носила, какие платья с юбкой-плиссе, какие шляпки! Она работала; сто лет назад не все женщины работали. А она образованная была. И получала жалованье. Небольшое. Муж умер, она вдовой с тремя детьми осталась. Но выглядела хорошо. Любила хорошо одеваться. Шила сама ночами, копила, подрабатывала, а потом снова вышла замуж. Хорошо, удачно, по любви.

Любила одеться. И локоны плойкой завить – это непременно. И духами брызнуться, и губы помадой подвести. И красиво выпить чаю за круглым столиком с кружевной белоснежной скатертью; на столе чашечки из китайского фарфора и щипчики для сахара…

И в глубокой старости прабабушка старалась хорошо выглядеть. Пенсия маленькая была, но старалась. И еще от пенсии откладывала деньги, тоже старалась. А потом сто рублей дарила кому-нибудь из внуков. Такая у нее была манера.

И вот подарила по очереди сто рублей внуку Пете. Студенту медицинского института. А внучка Тамара взяла и рассказала бабушке правду: мол, ты Петьке дала сто рублей, а он их безрассудно потратил! Он, бабушка, купил кримпленовые белые штаны у спекулянта, а еще сходил с девушкой в кафе и там ел шашлык, вот! Вместо того, чтобы медицинских книг накупить или посетить музеи и театры!

Прабабушка внимательно выслушала про Петькины разнузданные бесчинства. Улыбнулась и говорит: «Как приятно слушать, Тамара! Как будто это я в кафе сходила и брюки белые купила! Шашлык – это вкусно. Я всего один раз пробовала шашлык, когда на море была, в Ялте.

И брюки белые там носил один с усиками, танцевал фокстрот. Музыка играла, море шумело. И я в белом платье с кружевной вставкой, в соломенной шляпке тоже танцевала. Молодец, Петя! Молодость быстро проходит. Я ему потом еще дам!»

Это тетя Тамара рассказывала, смеясь. Она уже сама была пожилая, когда эту историю вспомнила.

Может, в этом прабабушка черпала силы – в радости и удовольствиях тех, кого любила. Она понимала цену радости. Не так уж много было их в ее жизни. Но они запомнились: шашлык, море, фокстрот, туфельки… И молодость, которая проходит так быстро, что оглянуться не успеваешь.

Радуйся, пока молодой, – так и мы пели в юности. Это старинная студенческая песня: «Гаудеамус игитур» – о быстротечности жизни. И о белых кримпленовых брюках. И о туфельках…

Кто останется

Тот, кого с презрением отвергают сначала, потом может оказаться спасением и поддержкой. Один мужчина не любил собаку – это жены собака была. Он женился и взял, как говорят, «с прицепом» женщину. С большим лабрадором. И этот лабрадор был воспитанный, спокойный, добрый! Но мужчина его терпеть не мог.

Только и говорил о том, как мешает собака в квартире. Хоть и большая квартира, а все равно шерсть. И под ногами путается. И лает иногда, когда кто-то приходит. Мужчина брезгливо отодвигал лабрадора ногой и ссорился с женой из-за собаки. И никогда не ходил гулять с питомцем – жена пусть выгуливает свое чудовище, глупое и прожорливое.

И что? Лабрадор все забыл плохое. И выгуливает сейчас этого мужчину. После аварии мужчина стал слабым и беспомощным, как маленький ребенок. И почти потерял зрение.

Лабрадор гуляет с ним аккуратно и бережно, помогает не упасть, ведет на дорожку, потом домой. И охраняет от хулиганов, мало ли злых людей на улице… И во время ограничений, когда на улицу нельзя было просто так выходить, этот лабрадор буквально спас хозяина – они гуляли и двигались.

Собака любит своего хозяина. И дома больному не одиноко, когда жена на работе. Лабрадор все приносит, что ни попроси. Он хорошо понимает неразборчивую речь больного. И лижет ему руки теплым влажным языком, утешает, значит. Это сейчас опора и верный друг, помощник и лекарь… Состояние больного медленно улучшается.

Так часто бывает. Рядом остается тот, кого в грош не ставили, кого не замечали, а если замечали, то раздражались… И говорили: «Зачем он мне?» Вот потом и узнаем зачем. Если кто-то появился в нашей жизни, значит, есть «зачем». Если настойчиво и раздраженно задавать этот вопрос, могут показать зачем. Вот затем, чтобы ты мог выйти на солнышко и не упасть. Хотя бы за этим.

Если кто-то пока зависит от нас, на самом деле зависит, не притворно, пренебрегать и раздражаться не надо. Попрекать куском хлеба, ругать за то, что топает и дышит громко, что не так чай пьет, путается под ногами, – не надо. Кто знает, что будет потом. И от кого мы будем зависеть однажды. Кто останется с нами, когда все уйдут…

Остаться человеком

У одного мужчины была нелюбимая жена. Он давно ее разлюбил; жили вместе ради детей и из-за квартиры. Взяли эту большую квартиру в ипотеку на много лет, теперь платить надо. И слишком много хлопот ради того, чтобы разъехаться. Проще по разным комнатам разойтись, метраж позволяет.

Мужчина этот женился еще в юности. А потом понял, что не любит жену. Она не очень красивая. Толстая стала, не следит особо за собой. Сварливая. Все время недовольная какая-то. Занята исключительно хозяйством и детьми. И своей никчемной работой, за которую получает копейки. Даже голос противный у нее. И ходит, шаркает тапками, в каким-то халате застиранном.

Но он молчал и жил себе в семье. Детей он любил, а к жене относился как к соседке по коммуналке. Давал деньги, вздыхая. И смотрел фильмы, в которых длинноногие и пылкие красавицы играли главную роль. И в жизни поглядывал на таких красавиц, если честно. Он не любил жену. Совсем не любил.

Однажды этот мужчина с друзьями поехал на рыбалку. Он всегда ездил везде один, без нелюбимой жены. Только летом с семьей выезжал к морю – ради детей. И там было ужасно скучно, жена все считала деньги, тревожилась, что много потратили, раздражалась, делала замечания… И ходила такая толстая, в сарафане и шлепках. Вот и весь отдых. Он потом летал с друзьями – другое дело, сами понимаете.

Ну вот, на рыбалке пили напитки и закусывали. Смеялись и сыпали мужскими шутками. И один друг стал едко шутить над женой этого Виктора. Мол, надо же так обабиться, так себя запустить. Скоро захрюкает, – всякое такое. Неприятно писать. Но все хохотали. И предлагали Виктору развестись, – зачем губить себе жизнь вот с этой вот. Он же сам иногда жаловался, что нет понимания и любви. Что вот дети вырастут, а тогда…

И тут до этого мужчины дошла простая вещь. Предать можно и нелюбимого. Неважно, любишь ты человека или не любишь, – можно предать нелюбимого. Это точно такое же предательство, ничем не отличается. Даже еще гаже, потому что такое предательство мы оправдываем нелюбовью. Неприятного, некрасивого, нелюбимого можно предать вроде бы именно потому, что он нам неприятен, нелюбим нами и вообще не нравится.

Виктор встал, очень грубо сказал, чтобы все замолчали и не смели говорить о его жене. Это его жена. Мать его детей. Замолчите. И уехал на автобусе, дошел до остановки пять километров. Он же приехал на машине друга, а друг выпил.

Потом Виктор долго ехал в тряском автобусе по грязной дороге. Мимо деревень, тоже не с картинки деревни. Мимо толстых коров на лугах. Мимо лошадок, коз, баранчиков… Мимо полей, лесов, холмов и рек… Какая долгая дорога домой была.