Текст книги "Перстень без камня"

Отсутствие магии на архипелаге и вода, окружающая остров, делали избыточными строгости режима. За исключением дней смены сезонов, каторжанам позволялось свободно передвигаться по Тюремному. Свободно затаскивать чугунное ядро на скалы и свободно спускаться… прогуливаться, так сказать. Разумеется, в свободное время, то есть после выполнения хозяйственных работ. Если ссыльные благополучно ломали себе шею, свалившись с обрыва, тюремщики не огорчались.

Большинство заключенных магов редко выбиралось за стены тюрьмы. Но попадались и рьяные любители прогулок, особенно среди новичков.

– Пойдем, мальчик, я покажу тебе остров, – сказал Бенга.

Руде Хунд ощерился. За неполные сутки, проведенные со старым магом, он успел возненавидеть Бенгу так истово и жарко, как никого прежде. Последние несколько часов он мечтал только о том, чтобы оказаться с проклятым южанином наедине, вдали от надзирателей.

Хунду было очень плохо. Обморочная слабость от потери магии, которая терзала его вчера, почти прошла, но осталось ощущение, будто у него вырезали какой-то важный орган. Сердце. Или печень. Ему было так плохо, что хотелось кого-нибудь убить. При этом Бенгу ему хотелось убить целенаправленно. Сильно хотелось.

– Ты сказал «да»? – осведомился старик. – Я плохо понимаю варварские диалекты.

– Да, – прорычал Хунд.

Он представил себе, как сжимает руки на жилистой шее старика. От острой ненависти у него помутилось перед глазами.

– Отлично, – невозмутимо сказал Бенга. – Только не бросайся на меня сразу, когда мы выйдем за ворота. Иначе нас вернут в камеру и испортят все развлечение. Ты меня понял?

Северянин угрюмо кивнул.

Руде Хунд не был ни глупцом, ни безумцем, ни убийцей по натуре. Он всего лишь полагал, что в любой ситуации именно он заслуживает самого лучшего, а остальные пусть подвинутся. Так думают многие люди, и не все они попадают в тюрьму. Если бы кто-то спросил молодого мага, как он очутился в нынешнем положении, как вообще угодил на каторгу, он искренне ответил бы: «Мне не повезло». Но его никто не спрашивал. Наоборот – похоже, весь мир считал, что Хунду незаслуженно везло, а он раз за разом упускал благие возможности и встревал в неприятности. Проклятье! Тем хуже для мира. Руде Хунд еще покажет им всем! Начиная с дряхлого урода-южанина.

Здание тюрьмы вместе с сопутствующими постройками располагалось почти у подножия острова, с западной его стороны, так что с Золотого тюрьму видно не было. Верхняя часть острова носила название Столовая гора или просто Стол. Нижние ворота тюремного двора вели к бухте, куда лодки привозили новых ссыльных и провизию, и в обычное время были закрыты. От верхних ворот начинался подъем на Столовую гору, и эти ворота в полдень распахивались, а в шесть вечера закрывались.

Двое охранников проводили взглядами выходящих ссыльных.

– Смотри-ка, старый змей повел напарника на прогулку, – заметил старший из охранников. – На что спорим, он один вернется?

– Поищи другого спорщика! – фыркнул второй. – Азарт к добру не приведет.

– Да ладно, куда уж хуже! Ты и так торчишь в заднице мира, – грубо сказал первый.

– Я тут деньги зарабатываю, – отрезал второй.

Разговор иссяк.

Весь персонал тюрьмы состоял из магов – таковы были правила. На всякий случай. Но сильные маги не желали подвергать себя добровольному наказанию и жить без магии, поэтому в тюремщики шли самые слабые маги, но развитые физически. Приятных людей среди них было мало.

Как только Бенга и Хунд вышли за ворота, Бенга кивнул северянину на ядро:

– Бери в руки, понесешь. Иначе не взберемся наверх.

– Почему я? – угрюмо спросил Хунд.

Бенга пожал плечами. На этот вопрос было так много ответов, что он не счел нужным выбирать какой-то один. И через несколько минут Хунд уже сосредоточенно сопел, поднимаясь первым в гору по крутой тропинке. Подъем требовал от скованных людей известной ловкости и слаженности движений. Сначала Хунд переставлял левую ногу, затем – правую, и одновременно Бенга делал шаг левой. Пока старик делал шаг правой, молодой маг выжидал. Короткая цепь, соединяющая браслет на правой ноге Хунда и браслет на левой ноге Бенги, не позволяла передвигаться иначе. Стоило сбиться с ритма – и оба покатились бы вниз, ломая себе руки-ноги-остальное.

Подъем на Столовую гору отнял у них часа два. Когда они выбрались на плато, молодой северянин хрипло дышал и весь вспотел, несмотря на холодный ветер. Он с неудовольствием отметил, что у проклятого южанина даже дыхание не сбилось.

– Видишь во-он тот скальный зуб? Давай к нему, – распорядился Бенга.

Плоская вершина вовсе не была такой удобной для прогулок, как казалась снизу. Словно лохматой шкурой, гора обросла кустарником, плети которого стелились по земле. Хунд на первом же шагу споткнулся об узловатый корень, нога его провалилась сквозь переплетения ветвей, и он едва удержал равновесие. Трудно было угадать, что таится там, под неопрятным серо-зеленым покровом листвы – ровная поверхность земли, яма, выступающий камень или корни. Кое-где над порослью поднимались невысокие бурые гребни базальтовых выступов. Идти приходилось осторожно, на каждом шагу проверяя, куда ставишь ногу. Еще здесь было куда холоднее, чем внизу. Погода испортилась, небо сплошь затянули серые слоистые тучи. Ноорзвей издевательски свистел в ушах. А проклятое чугунное ядро с того момента, как Хунду пришлось взять его в руки, прибавило в весе раз в пять.

Северянин остановился.

– А зачем нам…

– Там довольно ровная каменная площадка, – объяснил Бенга, не дожидаясь, пока он закончит вопрос. – Но если тебе так не терпится, что ты готов драться прямо здесь, я не против.

Руде Хунд со злобным ворчанием двинулся дальше. Невысокая скала, намеченная южанином в качестве цели, находилась на противоположной стороне плато. Молодой маг готов был заподозрить, что старик издевается над ним, заставляя пересекать Стол, – если бы не то, что Бенга шел тем же самым путем и ему так же коварно подворачивались под ноги камни, ямы и сучья.

Добравшись до останца, если и похожего на зуб, то на гнилой и раскрошившийся, ссыльные маги, не сговариваясь, уселись на камни и некоторое время молча отдыхали. Хунд подумал, что проклятый старик не настолько крепок, как хочет казаться. В следующий миг он едва успел увернуться от кулака Бенги, летящего ему в нос. Удар пришелся по скуле.

– Дикарь! – заорал Хунд, вскакивая на ноги.

Бенга взлетел с места одновременно с ним. Цепь держала их в полушаге друг от друга. На сухих губах южанина зазмеилась ухмылка.

– Напротив, мальчик, это ты варвар, – странным свистящим голосом сказал он. – Ты ничего не понимаешь в прекрасном древнем искусстве убивать. И уже не успеешь научиться.

В руке южанина блеснул невесть откуда взявшийся узкий нож. На Хунда вдруг накатила животная жуть. Пересохло во рту, встали дыбом волосы, противно вспотели ладони. Инстинкты пса, увидевшего змею, кричали – опасность! А старик медлил, глядя на молодого мага немигающим взглядом. Хунд лихорадочно осматривался, пытаясь найти что-нибудь, что может сыграть в схватке на его стороне. И вдруг взгляд его зацепился за темное пятнышко на серой поверхности моря.

– Лодка, – удивленно сказал он.

Кто-то шел прямиком к Тюремному острову и, судя по всему, собирался пристать с недозволенной восточной стороны. Смысл происходящего заставил молодого мага забыть о страхе, и даже ненависть к старику отошла на второй план.

– Не пытайся хитрить, – прошипел Бенга.

Руде Хунд прямо взглянул на него.

– Я не такой дурак, Змей, – коротко сказал он. – Взгляни сам. Быстро – она сейчас скроется!

И, наступив на свой инстинкт самосохранения, Хунд поднял руки, заложил за голову, сцепил пальцы на затылке и повернулся к Бенге спиной.

Южанин хмыкнул, выражая удивление – то ли поступком Хунда, то ли появлением лодки.

– Повернись, – бесстрастно сказал он.

Лодка успела исчезнуть за краем скалы. Неизвестный нарушитель должен был причалить к берегу практически под ними.

– Ты и впрямь не такой уж дурак, Пес, – задумчиво сказал Бенга. – Но назови мне хоть одну причину оставить тебя в живых.

– Я понесу ядро, – ухмыльнулся Руде Хунд.

* * *

– Валь, я замерзла, – жалобно сказала Тильдинна.

Муж не ответил. Сударь Брайзен-Фаулен стучал зубами от холода так сильно, что не мог говорить.

Расстояния на воде обманчивы. Когда Вальерд с Тильдинной ранним утром отплыли от Золотого острова, им казалось, что они доберутся до Острова магов за какой-нибудь час. Ну ладно, два. На самом деле путешествие отняло полдня.

Примерно на середине пути погода переменилась. Солнце скрылось за тучами. И без того холодный ветер стал резким, пронизывающим. Временами принимался накрапывать дождик. По-хорошему надо было повернуть обратно, но Тильдинне очень уж хотелось на таинственный Остров магов; к тому же супругам Брайзен-Фаулен по-прежнему казалось, что они вот-вот доберутся до цели. «Вот-вот» растянулось на долгие часы.

Вальерд отдал жене свой плащ, оставшись в одной рубашке. Разумеется, тот сезон, который на архипелаге Трех ветров называли зимой, не шел ни в какое сравнение с суровыми снежными зимами северного континента. Однако без плаща под ветром и дождем было очень холодно. И уж наверняка холоднее, чем Тильдинне – в двух плащах, своем и мужнином. Не переставая стучать зубами, Валь вздохнул. Эх, неспроста ему сегодня не хотелось просыпаться рано утром и выходить из дому!

Но вот наконец Остров магов приблизился настолько, что заслонил собой все. Отвесные базальтовые стены мрачными громадами надвинулись на путешественников, и их лодочка с упряжкой тюляк показалась совсем крошечной в сравнении с массивом камня. Восточный берег острова был неудобен – здесь не было ни одной подходящей бухты. Тюрьму для магов построили на западной стороне еще и по этой причине. Но Брайзен-Фаулены ничего об этом не знали.

– Валь! – позвала Тильдинна.

– Потерпи еще немного, милая, – пробормотал Вальерд. – Сейчас мы высадимся на берег, доберемся до жилья и отогреемся.

Он успокаивал не столько ее, сколько себя. От холода Вальерд соображал совсем плохо. То, что они вторглись в запретные места и от людей им лучше держаться подальше, он как-то упустил. Главное было – оказаться в тепле.

– Но здесь нет жилья, – озадаченно протянула Тильдинна. – Может быть, мы приплыли не на тот остров?

– Эээ… Понимаешь, дорогая…

Вальерд невольно ослабил поводья. Морские собаки укоризненно зашлепали хвостами. Одна даже обернулась посмотреть на человека. Простодушные звери, хоть и были сбиты с толку путешествием по необычному для них маршруту, одно знали точно – в конце пути их должна ждать еда. Много жирной, вкусной селедки! Но если на Золотом и Монастырском островах они и сами могли найти те бухточки, где их кормят, то здесь это должен был сделать человек… Нет, что-то неладное было в этой поездке с самого начала! Тюляки заволновались. Валь очнулся. Еще только не хватало потерять управление над ездовыми тюленями, не добравшись до суши!

– Вперед! – он шлепнул по лоснящейся спине вожака упряжки и подтянул правый повод.

– Ах, я догадалась! – воскликнула Тильдинна. – Жилье магов нарочно замаскировано! Валь, ты должен гордиться, у тебя догадливая женушка!

Сударь Брайзен-Фаулен промолчал. Он во все глаза высматривал на берегу местечко, где можно было бы пристать.

Придвинувшись еще ближе, скалы Острова магов стали пугающими. К счастью, волнения на море не было, но даже небольшая волна, разбиваясь о камни, пенилась бурунами. Свинцовая вода выглядела неуютной, а в темной тени под скальной стенкой казалась особенно опасной. Зато наконец стала различима узенькая полоска нагромождения камней, которая кое-как годилась, чтобы там высадиться.

Тюляки, поняв, куда правит человек, самовольно прибавили ходу. Вальерд только порадовался. В нескольких шагах от суши лодка остановилась – дальше надо было добираться по камням, на ладонь покрытым водой. Камни сплошь поросли бурым мочалом водорослей, и с первого взгляда было понятно, что они очень скользкие.

– Валь? – чуть не плача, воззвала Тильдинна. – Здесь… здесь очень неудобно выходить! Как ж ты перенесешь меня на берег? Я боюсь, что мы упадем!

– Я не смогу тебя перенести, Тиль, – сказал Вальерд. – Тебе придется идти самой.

Он едва удержался от того, чтобы добавить: «Это приключение, Тиль».

– Есть еще одна проблема, – сказал он вместо этого. – Здесь не к чему привязать тюляк. Я боюсь, что они уплывут, если мы оставим их просто так. Может быть, мне удастся заклинить лодку между камнями, но…

– Ой! – перебила его Тильдинна. – Костер! Смотри – вон там!

Из щели в скале к северу от того места, где они пристали, тянулся выразительный дымок. Это решило дело.

Сняв башмаки и закатав штаны, Вальерд перебрался на берег – где по скользким валунам, где между ними – и притащил оттуда несколько больших камней. Ему пришлось повторить путь несколько раз, чтобы как следует придавить поводья упряжки тюленей. Затем он помог Тильдинне перейти на сушу, и они даже ни разу не оступились. Оставив жену на берегу сушить ножки и обуваться, Валь вернулся к лодке и героическим усилием задвинул ее между больших валунов – так, чтобы тюляки не смогли сбежать.

Обнаружив, что их оставили в незнакомом месте без долгожданной еды, морские собаки принялись возмущенно повизгивать. Вальерду даже стало их жаль, но нужно было решать собственные проблемы.

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал он тюлякам на прощание.

Собаки проводили его грустным тявканьем и принялись искать что-нибудь съедобное в окрестностях, насколько позволяла длина ремней.

Обувшись, Брайзен-Фаулены поспешили к тому месту, где Тильдинна рассмотрела струйку дыма. Оба совершенно окоченели. Ноги после ледяной воды жгло словно огнем. По сторонам ни Вальерд, ни Тильдинна не смотрели. Они карабкались по скалам с похвальной целеустремленностью и вскоре оказались перед расселиной. Ход вглубь загораживал неуклюжий щит, сплетенный из веток. Супруги Брайзен-Фаулен не стали задаваться вопросом, хотят ли их видеть хозяева. Они натерпелись достаточно, чтобы отбросить условности. Возможно, в этом и состоит смысл приключений?

– Эй, кто тут есть? – воззвал Вальерд, отодвигая в сторону плетеную дверь.

Не дожидаясь ответа, они вошли внутрь.

* * *

– Ты куда лезешь? Жизнью, что ли, не дорожишь?

Сердитый окрик остановил полного лысоватого южанина, который готовился ступить на трап шхуны. Из кокпита невзрачного суденышка появился капитан Бван Атен. Губы у капитана были замаслены, по рукам стекал жир – его явно оторвали от трапезы.

– Извините, – без особого стеснения и даже с некоторым высокомерием сказал нарушитель. – Я просто хотел спросить…

– Спросить! – Капитан Атен выкатил глаза. – Помоги мне Небо! Он хотел спросить!

– И что тут такого?

Представительный южанин явно не понимал, в чем дело. На пирсе слушали разговор главы семейства с моряком его дородная супруга и трое детей.

– Отдыхающие, – сплюнул Бван Атен. Слово у него прозвучало как ругательство. – Себя не жалко, детей бы своих пожалел!

– Да объясни ты толком! – не выдержал южанин.

Он никак не мог взять в толк, отчего малопочтенного вида моряк, вместо того чтобы заискивать перед богатым соотечественником, ведет себя вызывающе.

Капитан Атен вздохнул и вытер жирные руки о засаленные штаны.

– Ты читать умеешь? – раздраженно спросил он.

Смуглое лицо его собеседника слегка порозовело.

– Сударь! – возмущенно выдохнул толстяк. – Я старший письмописец в имперском управлении по делам овцеводства…

– Верю, умеешь, – перебил его Бван Атен. – Так отчего ж не читаешь?

Он ткнул корявым пальцем в табличку на веревке, натянутой поперек сходней.

– Да я не видел, что тут написано… – смущенно пробормотал чиновник.

– На двух языках ведь писал! – сокрушенно воздел руки капитан Атен. – Отдельно для южных дураков, отдельно для северных. И даже для неграмотных рисунок начертил! Нет, мало им… Читай теперь! Вслух читай!

Ошалевший письмописец покорился требованию.

– «Про́клято, – прочитал он упавшим голосом. – Не входить».

– А нарисовано что? – продолжал добиваться Бван Атен. – Что, я тебя спрашиваю?!

– Рисунок какой-то, – неуверенно сказал толстяк.

Капитан Атен зарычал не хуже великолепного Мбо Ун Бхе.

– Череп! – подал голос младший из детишек чиновника. – Череп и кости!

– Вот, – удовлетворенно проворчал Бван Атен. – Сынок твой, и тот умнее папаши. Разглядел знак опасности. Небось не полез бы на борт!

– Полез бы! – пискнул мальчишка. – Потому что интере…

Мать зажала ему рот рукой.

Грозный капитан неожиданно ухмыльнулся.

– Ладно, – сказал он. – Зачем ты-то ко мне лез? Чего спросить хотел?

– А…

Толстяк медленно приходил в себя. Сначала к нему вернулось дыхание, затем чувство собственного достоинства.

– В общем-то, меня сюда направили, – сообщил он. – Точнее, мне сказали в управлении порта, что именно этот причал служит стоянкой легендарному кораблю-призраку. Я полагал переговорить с капитаном, не согласится ли он за умеренную плату прокатить нас… Ну, знаете, чтобы детям было что вспомнить… Но вместо корабля-призрака увидел вашу посудину… хм… то есть я хотел сказать – ваше судно, вот и решил спросить, не знаете ли вы, когда прибудет легендарный фрегат. Хм…

– Великое Небо! – восхищенно произнес Бван Атен. – Ты даже больший идиот, чем мне показалось! Послушай, ты, писец…

– Письмописец! – перебил толстяк. – И прекратите меня оскорблять!

– Писец, – решительно повторил Атен. – Потому что каждый человек – сам писец своего счастья! Так вот, сударь хороший, да будет тебе известно – если кто ступил на палубу корабля-призрака, тот уж проклят навек! Понятно? И кто захочет прокатиться на корабле-призраке, тот будет кататься на нем до скончания дней – да не своих, а корабля. Ясно тебе? Завтра сможешь полюбоваться легендарным фрегатом во время карнавала. Издалека полюбоваться, с берега, ты все понял? А теперь проваливай! Кыш отсюда!

Толстяк открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но закрыл и повернулся уходить. Что-то он все-таки понял такое, неуютное, что заставило его поспешить прочь. Взволнованная супруга чиновника потащила за собой детей. Младшенький вдруг вырвался, подбежал к жалкому суденышку и уставился на капитана Атена в упор. Глаза его горели.

– А правда, что вам не страшен любой шторм, капитан? – выдохнул он.

– Правда, – улыбнулся Бван Атен. – Погоди-ка минутку.

Он вытащил из кармана ржавый гвоздь.

– Возьми, – капитан перегнулся через борт и протянул гвоздь малышу. – На крайнем севере Великого океана, куда надо идти сквозь полосу ужасных штормов, я нашел вмерзшую в лед бригантину без экипажа. Я взял его на память, а теперь отдаю тебе.

– Почему мне?

Мальчишка принял гвоздь благоговейно, как реликвию.

– Потому что ты умеешь смотреть, – усмехнулся Бван Атен. – Ступай!

– Мама! Папа! – малыш бросился к семейству. – Капитан корабля-призрака мне подарил, смотрите!

– Капитан ко… – У толстяка был такой вид, словно он сейчас грохнется с пирса в воду.

Жена пхнула его локтем в бок и потащила к берегу вместе с детьми.

Бван Атен некоторое время смотрел им вслед с борта «Летучей рыбы», смотрел и грустно улыбался. Затем встряхнулся и полез обратно в кокпит – обгладывать бараньи ребрышки.

* * *

Если у ездовых тюленей бывают невезучие дни, то сегодня выпал именно такой. Голодные и уставшие морские собаки только-только разобрались, как именно можно выпутаться из постромков, чтобы уплыть к хозяину и получить наконец свою заслуженную селедку, как вдруг появились новые люди. Эти двое были совсем непохожи на предыдущих. Они действовали умело, решительно и молча. В два счета разбросали камни, высвободили поводья, оттащили лодку на чистую воду и направили упряжку тюляк прочь от острова.

– Надо бы накормить зверей, – заметил Хунд, когда лодка вышла из тени Тюремного и закачалась на мелкой волне пролива. – Они могли бы тянуть быстрее, да устали.

Бенга не ответил. Не выпуская из рук поводьев и палки, которой он подгонял собак, северянин обернулся к нему. Старый колдун задумчиво смотрел назад – на место заключения, которое они покинули. Руде Хунд проглотил едкую реплику, которая просилась ему на язык. Они по-прежнему были скованы цепью, это во-первых. А во-вторых, побег с Тюремного острова еще не означал свободы. Они все еще были заперты на архипелаге Трех ветров, и выбраться отсюда будет непросто. Южанин из ненавистного сокамерника превратился в товарища-беглеца и мог оказаться полезен в дальнейшем. Хунд не стал относиться к нему лучше, но он умел владеть своими чувствами, когда надо.

Змей словно прочел его мысли.

– Давай кое-что проясним, мальчик, – прошипел он. – Я не намерен резать тебе горло просто так, без пользы и цели. И хочу взамен обезопасить себя от тебя. Пока мы в лодке и скованы, все очевидно. Но это ненадолго. Будет проще, если мы оба произнесем известные формулы, делающие нас союзниками. Клятву малых боевых уз, например.

Хунд удивился, хотя на его бледном вытянутом лице ничего не отразилось.

– Но ведь здесь не действует магия, – напомнил он.

– Здесь, – уронил Бенга. – И сегодня. Но завтра – день, когда магия приходит на острова.

Молодой маг раздосадованно кашлянул. Разумеется, он знал о празднике смены сезонов на архипелаге. Но тюрьма на континенте, перевозка в трюме и шок последних суток напрочь отбили ему внутренний календарь.

– Хорошо, – пожал плечами он. – Я не буду злоумышлять против тебя, Змей. Я согласен скрепить наш договор клятвой. Завтра, как только магия вернется…

– Сейчас, – веско сказал южанин. – Немедля. Дать обет боевых уз можно в технике отложенного заклятия. Ты с ней знаком?

– А… нет, – признался Хунд. – Только слышал о такой. Но ладно, я согласен. А можно задать тебе один вопрос?

– Попробуй, – отозвался Бенга.

Кожа его странным образом потемнела от холода, и жилистый, малорослый южанин стал походить на статую из дерева. Эдакая кормовая фигура, противовес носовой.

– Где ты прятал нож? – слегка запнувшись, спросил Руде Хунд. – Охранники обыскали нас на выходе и ничего у тебя не нашли.

– Это несложный прием, мальчик, – вздохнул старик. – Я прятал нож в камнях на вершине Столовой горы.

– А! – вымолвил Хунд. – Вот как. Что же… спасибо за урок.

– Не стоит благодарности, – буркнул Бенга. – А куда это ты правишь?

– На остров, – недоуменно ответил северянин. – На центральный.

– Ты заказал нам виллу или апартаменты в Бедельти? – ядовито осведомился старик. – Желаешь не пропустить карнавальное шествие? Подумай хорошенько, Пес, как встретят на Золотом острове двух закованных в цепи каторжан! А пока будешь думать, поворачивай к Монастырскому.

Это направление тюляки знали хорошо. Метания бестолкового дня наконец-то заканчивались. Если бы морские собаки умели вздыхать с облегчением, они бы вздохнули. Если бы умели вилять хвостами, как сухопутные, – завиляли бы. А так они просто дружно устремились вперед.

* * *

– Благодарю вас, сударь, – улыбнулась Трина. – Это была чудесная прогулка.

– О да! – пылко подтвердил король. – Чудесная! Спасибо вам, сударыня.

– Мне пора, – сказала девушка. – Прошу вас, Орвель, не провожайте меня. Я гощу у простых людей, вы можете их смутить.

– Хорошо, – вздохнул король. – Я понимаю. Хотя сегодня еще ничего, а вот завтра я могу их и вовсе напугать…

– Чем же это? – удивилась Трина, но, заметив, что Орвель помрачнел, быстро добавила: – Не говорите, не надо. Оставим эту тему.

– Уж лучше я скажу сегодня, чем испугаю вас завтра, – грустно сказал Орвель дор Тарсинг. – Под действием магического поля я превращусь в довольно неприятного зверя. Это причина, по которой мои предки перебрались сюда, на архипелаг.

– Не огорчайтесь, – девушка кончиками пальцев коснулась руки короля. – Ведь это ненадолго.

– Да, верно, – слабо улыбнулся Орвель. От ее прикосновения у него сильнее забилось сердце. – Когда магическое поле исчезнет, я вернусь в свой истинный облик. Главное, чтобы вы… милая Трина, ведь вы не покинете острова сразу после праздника? Вы останетесь погостить еще? Я…

– Вы немного торопитесь, сударь, – рассмеялась девушка, и на щеках ее заиграли ямочки, а выбившаяся из прически прядь каштановых волос упала на лоб. – До завтра!

– До завтра, – прошептал Орвель, глядя ей вслед.

* * *

Узкий ход уводил куда-то в глубь скалы. Едко пахло дымом. Воняло рыбой. Два запаха словно соревновались, который из них отвратительнее. У Вальерда защипало в носу, и он оглушительно чихнул. Вслед за ним расчихалась Тильдинна. Но зато здесь было ощутимо теплее, чем снаружи, – и уставшие, продрогшие путешественники продолжали идти вперед.

Под ногами что-то хрустело. Через десяток шагов стены почти сомкнулись, оставив щель, через которую пришлось протискиваться. Вальерду это удалось с большим трудом. Будь на его месте мужчина помассивнее, он бы застрял. По мере удаления от входа в каменном коридоре становилось все темнее. Через некоторое время стены разошлись, открывая доступ в пещеру, терявшуюся во мраке.

Глаза путешественников никак не хотели привыкать к темноте. Брайзен-Фаулены топтались на месте, не решаясь углубиться в пещеру.

– Эй, есть тут кто-нибудь живой? – позвал Вальерд.

Получилось заунывно и хрипло. Он откашлялся.

– Э-эй! Мы заблудились…

На сей раз вышло и вовсе жалобно, а вдобавок не очень понятно. Вальерд снова кашлянул, собираясь предпринять третью попытку.

– Ну что ты кричишь, Валь? – сердито сказала Тильдинна. – Здесь никого нет.

Опровергая ее слова, справа от них в темноте кто-то ойкнул.

– Кто здесь? – воскликнул Вальерд. – Покажитесь! Мы сильно замерзли и ищем прибежища…

Молчание, скрип, шорохи. И вдруг…

– Вы – мужчина и женщина? – спросил очень тихий голос откуда-то слева.

– Да! – вмешалась Тильдинна. – Мы муж и жена, приплыли с Золотого острова.

Снова шорохи. Тот, кто говорил с ними из темноты, перемещался.

Резкий удар кресала о кремень – и посыпались искры. Загорелась лучина. А еще через мгновение занялся фитиль коптилки, и слабый огонек показался слишком ярким после темноты. Брайзен-Фаулены зажмурились и заморгали. За это время тот, кто прятался в пещере, успел их рассмотреть и, видимо, принял решение.

Проморгавшись, Вальерд и Тильдинна увидели перед собой молодую женщину с изможденным лицом. Она поставила простенький светильник повыше, на каменный выступ, и он осветил пещеру. Пространство оказалось совсем небольшим, но довольно обжитым. Справа под стеной охапка водорослей, накрытая старым плащом, изображала постель. Слева из камней был сложен грубый очаг без дымохода, так что дым от него наполнял пещеру. Рядом с очагом стояли два глиняных горшка, и на этом предметы обстановки заканчивались.

Супруги Брайзен-Фаулен растерялись. Трудно было поверить, что эта ужасная нора служит человеческим жильем. Но, судя по всему, так оно и было.

– Простите… – начал Вальерд.

– Послушайте… – одновременно с ним заговорила жена.

Обитательница пещеры прервала их, обращаясь к Тильдинне.

– Вы женщина, – сказала она со странной мольбой. – Вы ведь не причините нам вреда?

– Конечно, нет! – решительно ответила Тильдинна.

– Кому это – вам? – одновременно с ней спросил ее муж.

Молодая женщина нагнулась и бережно подняла с постели сверток, который супруги сперва приняли за подушку. Женщина откинула край платка, и Брайзен-Фаулены увидели сморщенное личико младенца. Мать вынула у него изо рта завязанную узлом тряпицу, и ребенок возмущенно захныкал.

Супруги дружно ахнули. В обстоятельствах жизни незнакомки крылась какая-то загадка, и собственные невзгоды вылетели у Брайзен-Фауленов из головы. К тому же они успели немного согреться, и любопытство взяло верх.

– Сколько ему? – дрожащим от волнения голосом спросила Тиль.

– Почему вы здесь прячетесь? – поинтересовался Вальерд.

Молодая мать безотчетно прижимала к себе младенца.

– Два месяца, сударыня, – тихо сказала она. – Это слишком долгая история, сударь. И очень невеселая. Я расскажу вам ее, обещаю, но не сейчас. Вы сказали, что приплыли сюда с Золотого острова? Значит, у вас есть лодка?

– Ну да, – недоуменно ответил Вальерд.

Женщина судорожно вздохнула и вдруг, оттолкнув его в сторону, выскочила из пещеры в каменный коридор и бросилась бежать к выходу.

– Ай! – вскрикнула Тильдинна.

– За ней! – выдохнул Валь.

Обратный путь они одолели куда быстрее. И все-таки, когда Брайзен-Фаулены только выбирались из узкого лаза на дневной свет, женщина уже возвращалась от берега.

– Что вы?!. – выкрикнул ей в лицо возмущенный и запыхавшийся Вальерд. – Вы что?!.

Глаза незнакомки были полны слез.

– Это жестоко, сударь, – сказала она с тихим упреком. – Небо вам судья, но это слишком жестоко. Напрасно вы меня обманули.

– Что вы хотите сказать? – возмутился сударь Брайзен-Фаулен. – Мы вас ни в чем не…

– Валь, – напряженным голосом сказала Тильдинна. – Ты видишь нашу лодку? Я – нет. Мне кажется, она исчезла.

* * *

Серый, дождливый и холодный день заканчивался. Закат за пеленой туч прошел незамеченным, как представление при задернутом занавесе. Вечер зажег разноцветные огни на Золотом острове.

В гавани Трех ветров желтое пламя керосиновых фонарей отражалось в черной неподвижной воде. По склону цепочкой ярких огоньков уходила дорога к верхнему Бедельти и дальше, к виллам приезжей знати и королевскому дворцу. Портовый район был освещен скупо – чужих здесь не ждали, свои умели найти дорогу и в темноте. Там, где кривые, запутанные припортовые переулки переходили в не менее кривые и запутанные улицы нижнего Бедельти, фонари в основном светились попарно, обозначая входы в питейные заведения. Чем больше кабачков располагалось на улице, тем лучше она оказывалась освещена.

Капитан Крандж не собирался в «Надежный якорь», однако по дороге из порта в город ноги сами привели его к любимому заведению. Немного не дойдя до кабачка, Крандж остановился, вздохнул и задумчиво почесал в бороде. Всплыли приятные воспоминания о вчерашней встрече с приятелями, и желудок тотчас напомнил о себе настойчивым бурчанием. Правда, капитана ждали в другом месте. Но ведь ничего не случится, если он чуток задержится, чтобы пропустить пару стопок виноградной водки? Под горячую закуску.

Крандж уже почти решился заглянуть в кабачок, как вдруг сообразил, что совершенно не помнит, взял ли он с собой кошель. Обычно подобной рассеянности за ним не водилось, но последние события малость сбили капитана с курса. Крандж полез в карман сюртука и с негодованием обнаружил там чью-то руку.

– Так, – грозно сказал шкипер, поворачиваясь всем корпусом.

Рука дернулась, но хватка у капитана Кранджа была истинно морская. Пойманный за запястье воришка жалобно пискнул. Капитан посмотрел на него сверху вниз.

– Та-ак, – повторил он.