Текст книги "Чего стоит игра?"

Он-то ее понимал, в принципе. Сам такой же был поначалу. Руками хотелось чувствовать руль, дорогу – на кончиках пальцев. Но его, в конце концов, от этой блажи отучили. А вот Шарки перчатки сдернула, и он ей ничего не сказал. А в итоге – разбила руки в лохмотья порванной кожи, в капающую кровь. Что ж, детка, это жестокий мир, тяжелая работа, а ты как хотела? Но перчатки снимать он ей следующий раз не позволит. Тьфу-тьфу, сплюнуть. Ну их совсем, эти следующие разы. Хватит с него рваной резины.

Глава 10. Греция. Лотраки. Ралли Акрополис

– Мисс Хант?

– Да? – Николь взяла трубку, даже не взглянув на номер вызывавшего абонента. Она была занята решением сложнейшей тактической задачи, пытаясь уложить в ее решение все: и ни черта не радовавший прогноз погоды с жарой под сорок градусов по Цельсию, и данные шинников по износу покрышек с прошлогоднего этапа, и еще кучу всякой разной информации. Опять же – наш любимый гравий. И куча камней, хотя очень хотелось надеяться, что свой лимит по пробоям колес они на ралли Аргентины исчерпали. Но колесо колесом, а подвеску тоже там на этих камнях можно оставить. Фиг угадаешь!

Ник спохватилась, что трубка уже какое-то время издает встревоженные звуки.

– Да-да, извините. Повторите, пожалуйста.

– Мисс Хант, меня зовут Франсуа Дюваль.

– Угум…

– Я личный секретарь Халида Аль Кассими.

– Да-да… – Ник опять потихоньку начинает выпадать из разговора.

На том конце трубки недоуменная пауза. Напрасно они так. Потому что во время этой паузы Ник уже снова по уши в компьютере.

– Мисс Хант?!

Рассеянно:

– Говорите, я слушаю…

А если здесь… Нет, здесь медленный поворот, естественного охлаждения недостаточно…

– Мисс Хант, с вами говорит личный секретарь Халида Аль Кассими.

– Продолжайте…

Эх, если бы не было так жарко… И где же можно поберечь резину?.. Не трасса, терка какая-то…

На том конце уже совсем удивленным и поэтому – повышенным тоном:

– Я секретарь Халида Аль Кассими!

Ник раздраженно откидывается на стуле. Совершенно никаких условий! Не дают работать!

– Про Кассими я поняла. Излагайте дальше.

Ее собеседник… как там его… крепко завис.

– Вы знаете… кто такой Халид Аль Кассими?

– Нет. Полагаю, сейчас вы мне об этом расскажете.

Очередная пауза. Видимо, на другом конце переваривают информацию о том, что есть на земле люди, не знающие, кто такой этот самый Аль Кассими.

– Мисс Хант… – как-то даже с оттенком жалости произносит ее собеседник, – Халид Аль Кассими – владелец команды «Фиеста Абу-Даби».

– Черт! – досадует Ник. Новый владелец «Фиесты», как же она сразу не вспомнила?! – И чем обязана?

– Мистер Кассими желает встретиться с вами, – торжественно произносит голос из трубки.

– Какого… хм… зачем?

Очередное зависание у другого абонента. Видимо, серьезное, потому что затем следует повтор:

– Мистер Кассими желает встретиться с вами.

– Повторяю вопрос: «Зачем?».

– Мисс Хант!?

Долгий вышел разговор. И какой-то мутный и бестолковый. Но Ник все-таки позволила этому Дювалю уговорить себя на встречу с владельцем команды, которая была в этом сезоне их главным конкурентом. Непонятно, правда, какого черта ему пришло в голову встречаться на пирсе. Но вечером на берегу хорошо. Прохладный бриз приносит долгожданное облегчение от удушающего пекла июльской знойной Греции.

– Мисс Хант?

Ей эта фраза за сегодняшний день просто осточертела! Резко поворачивается.

– Мистер Кассими?

– О, конечно, нет! – ей белозубо улыбается подтянутый симпатичный брюнет, по внешнему виду – типичный обитатель средиземноморского курорта. – Франсуа Дюваль, к вашим услугам. Прошу вас!

– Куда?

– На катер. Мистер Кассими ждет вас на своей яхте.

Мсье Дюваль смог в полной мере оценить, как виртуозно Ник умеет ругаться по-французски. Дядина школа!

По палубе роскошной яхты Ник шагала, демонстративно засунув руки в карманы потрепанных джинсов и оглядываясь с таким видом, как будто вокруг была помойка. Какого черта! Нельзя было встретиться где-нибудь в кафе на набережной? Непременно надо было устроить весь этот цирк с яхтой?

Не добавили ей хорошего расположения духа ни шикарная кают-компания, ни сервированный на двоих ужин со всеми причитающимися: шампанское в ведерке, хрусталь и фарфор. Дьявол, ее там работа ждет! И поэтому вставшему ей навстречу лощеному и лучезарно улыбающемуся мистеру Кассими достался мрачный взгляд и лишь после ощутимой паузы все же протянутая для рукопожатия рука.

А этот негодяй взял и руку ей поцеловал!

– Мадмуазель Хант, – ухватил за локоток, – счастлив нашему знакомству.

Воспользовавшись ее замешательством, увлек Ник к столу, стул отодвинул. Что ей оставалось? Пришлось сесть. Смотрелась она среди всего этого великолепия в подранных на коленках джинсах и черной майке с изображением Маргарет Тэтчер и провокационной надписью весьма нелепо.

Из ниоткуда материализовавшийся официант разливает шампанское. Мужчина напротив благожелательно и, как кажется Ник, совершенно бессмысленно улыбается. Она, не таясь, в ответ разглядывает его. Вальяжный, холеный, весь сочащийся улыбкой, а глаза при этом – холодные, темные, даже свет в них не отражается, кажется. У Ник наконец-то оформляется стойкое ощущение, что хорошего ждать нечего и быть надо настороже. На всякий случай.

– Мадмуазель Хант, за знакомство!

Покорно отсалютовав бокалом, Ник делает глоток. Морщится.

– Мадмуазель Хант, вам не по вкусу «Луи Родерер»?

Это «Мадмуазель Хант» ее уже порядком достало, и поэтому отвечает резко:

– Нет.

– Мадмуазель Хант, что я могу вам предложить? – хозяин – само радушие. – Мой бар в вашем распоряжении.

Николь снова морщится. Она вообще абсолютно равнодушна к алкоголю. Но вспоминает вдруг об услышанном разговоре о пристрастиях Кайла, и, неожиданно для самой себя и храбро:

– Виски.

Подумав и поворошив память, поспешно добавляет:

– Со льдом.

Бокал с виски подносится ей мгновенно, и Ник осторожно пригубливает напиток. Усилием воли удерживает готовые сложиться в недовольную гримасу губы. Как это можно пить?! Лучше говорить.

– Итак, мистер Кассими? Чем обязана?

– О, ну зачем так официально. Можно просто – Халид. Я очень надеюсь на плодотворное сотрудничество с вами, мадмуазель Хант. Или можно Николь?

«Мадмуазель Хант» ей уже совсем осточертело, и она кивает в знак согласия.

– Николь, – начинает Халид. А у нее скулы сводит от елейности его голоса, – я восхищен вашим талантом и красотой… – тут Ник не выдерживает и фыркает, – и в этой связи я хочу сделать вам предложение.

Ну, наконец-то, мы дошли до сути.

– Излагайте.

Слегка сбившись об отсутствие восторга и пиетета, сиятельный как султан (он вроде сын шейха?) Халид продолжает:

– Я хочу предложить вам, Николь, место штурмана в первом экипаже моей, – выделяет слово интонацией, – команды. На следующий сезон.

А вот это – неожиданно! Стараниями Кайла где-то уже на подсознательном, глубоком уровне, в эмоциях, ощущениях поселилась уверенность в собственной никчемности и бесполезности. А тут вдруг кто-то, да не просто «кто-то» – владелец одной из сильнейших раллийных команд, проявляет к ней интерес. Ник не нашлась что ответить, отхлебнула еще виски, даже не поморщившись. Неверно истолковав ее молчание, Халид продолжает:

– С сэром Максом я договорюсь, не переживайте. Он мне вас уступит.

Вот тут ее зацепило. Что значит – «уступит»? Она что – вещь, чтобы ее передавать из рук в руки? Как бы не так!

– Меня в принципе не устраивает подобная постановка вопроса, мистер Кассими.

– Николь, подождите, не горячитесь! Мне совершенно точно известно о том, как относится к вам Падрон. И какая, вследствие этого, сложная обстановка в команде «Мак-Коски».

– Да ну? – какие все информированные, просто ужас!

– Николь, – в темных глазах Халида вдруг прорезается совершенно человеческое понимание и сочувствие, – я понимаю, как вам трудно. Вас не ценят так, как вы этого достойны. Уверяю вас, у меня в команде вы будете одним из самых главных людей. Вас будут уважать, с вашим мнением будут считаться. Мэтью с большим энтузиазмом воспринял известие о том, что будет работать с вами.

Ник не сразу понимает, о ком идет речь – у нее просто голова идет кругом от слов Кассими. Потом все-таки да нее доходит – речь идет о Мэтью Уолберге, первом пилоте «Фиесты», который славился фанатичной преданностью делу, безошибочным пилотированием и спокойным характером.

– Вы так говорите… эээ… Халид… как будто это уже вопрос решенный?

– Ну что, вы, Николь! – совершенно картинно всплескивает руками ее собеседник. – Решение за вами. Но подумайте сами, – он подается чуть вперед и продолжает вкрадчиво: – Я вам предлагаю работу в элитной команде, с людьми, которые будут вас ценить и уважать, как вы того достойны. Да, и кстати… – Аль Кассими откидывается, отпивает шампанского, – ваш контракт увеличивается вдвое.

– Что?!

– Сколько бы вам не платил Мак-Коски, я предложу в два раза больше. Вы этого стоите, Николь, – невозмутимо ответил Халид.

Николь молчит. Просто-напросто – переваривает услышанное, запивая это виски. В голове не укладывается. Она же Шарки, пустое место! Таким не предлагают выгодные контракты и места в элитных командах.

В губы толкаются кубики льда. Ох, да она весь виски вылакала. Официант уже подносит ей новый бокал, на тарелке образовались какие-то закуски.

– Николь, как вы относитесь к холодному фазану?

Никак! Зато виски становится неожиданно вкусным. Николь размышляет, Халид неторопливо потягивает шампанское, фазан одиноко томится на тарелках.

Ник пытается представить, каково это. Работать в другой элитной команде. Ехать в одной машине с пилотом, который тебя ценит, с которым у вас общие цели, устремления. Заслуженно пользоваться уважением коллег, а не добиваться его вопреки всему. Быть профессионалом экстра-класса, за которого бьются несколько раллийных команд. Обладать многомиллионным контрактом.

Каково это? Наверное, великолепно. Но – не для нее. Она не сможет. Уже просто не сможет жить, существовать в этом прекрасном мире ралли, зная, что где-то там, совсем близко, есть он. Который ненавидит ее. И возненавидит еще больше, если она будет ездить в штурманском кресле с кем-то другим. И это будет еще невыносимее. Нет. Она мотнула головой. Нет. Нет!

– Николь, Николь… – Халид удивлен. – Не отказывайтесь сразу. Подумайте. Давайте пока воздадим должное стараниям повара.

– Халид, я очень польщена вашим предложением, но…

– В три раза, – произносит он негромко.

– Что? – она чуть виски не подавилась, и все же полагала, что не так его поняла.

– Ваш контракт увеличится втрое против нынешнего, – невозмутимо отвечает Халид.

Черт бы его подрал!

– Халид, не в деньгах дело!

– Тогда в чем? Николь, – проникновенно убеждает ее Аль Кассими, – подумайте. Я понимаю, это важное решение, его нельзя принять в пять минут. Я подожду.

Ох, ну как ему объяснить?

– Халид, я не планирую работать здесь более одного года… вообще. Ни в «Мак-Коски», ни в другой команде. Поэтому…

– Вы шутите, Николь?! – превосходно воспитанный Халид аль Кассими изумлен настолько, что перебивает свою собеседницу. – Это неслыханно! Такие штурманы, как вы, рождаются раз в десятилетие! Вы не можете так поступить со своим талантом!

Ей тошно, до невозможности тошно от того, что он прав, наверное. Но отравлено… для нее все отравлено в мире ралли. И как это объяснить сиятельному арабу, который сделал ей нереально щедрое предложение?

– Халид, я… – вздыхает, – если я решу остаться… обязательно вспомню о вашем предложении.

– Николь… – Кассими неверяще качает головой, – я надеюсь, это вы так шутите… про нежелание работать дальше. Это было бы преступлением. Давайте выпьем за то, чтобы вы изменили свое мнение!

– Давайте! – все что угодно, лишь бы не обсуждать больше эту тему! К тому же виски действительно вкусный. Кайл не дурак, далеко не дурак. Очень умный сукин сын…

– Николь, ваш профиль наводит на мысли… – Халид весьма радикально меняет тему разговора.

Ник вдруг понимает, что проголодалась. И разговор ушел в безопасную сторону, можно и про ее профиль…

– На какие, Халид? Кстати, фазан очень вкусный.

– Простите мне мое любопытство, Николь, но… Ваши предки не из французской аристократии? Ваша мать ведь француженка, верно?

– Верно. Но мои аристократические предки все потеряли, хвала Робеспьеру. А я похожа на отца.

– Вот как? – Халид откидывается назад. – А кто ваш отец?

– Американец. Спасибо, – это уже официанту, сменившему очередной бокал. – Боксер. Супертяжеловес. Чернокожий.

Добилась-таки того, что Кассими поперхнулся шампанским.

– Неужели правда? – отдышавшись, спрашивает Халид, напрочь забыв о деликатности.

– Ага! Поверили? – хохочет Николь. У нее стремительно улучшается настроение, непонятно с чего. – На самом деле – одно из трех. Боксер. Но выступал в среднем весе. И, – она подмигивает Халиду, – он белый.

– Николь, вы меня поймали, – сдержанно улыбается Халид.

Факт встречи Ник с владельцем «Фиесты Абу-Даби» практически сразу же стал известен Мак-Коски. И о результатах этой встречи, о возможных последствиях сэр Макс думал полночи, терзаемый жарой и нехорошими предчувствиями. Пока сама Ник спала безмятежным и беспробудным сном в первый раз в жизни хорошенько выпившего человека.

Из других источников, но точно так же оперативно был проинформирован и Кайл. И он демонстративно расхохотался этой новости, в лицо озадаченному Кампосу.

– Переманят? ЕЕ? Зеки, не смеши меня! Аль Кассими пригласит Шарки себе в команду? Абсурдно!

– А зачем он с ней тогда встречался?!

– Откуда я знаю, – пожимает плечами Кайл. – Может, ему поржать захотелось…

Он сам себя очень усердно убеждал в собственной правоте. И все же вспомнил, некстати вспомнил о ее встрече с владельцем «Фиесты», когда невольно подслушал разговор Шарки с Уилсоном и Туритто.

Эти трое спорили. Технический директор, спортивный директор и его, бля, штурман! И Шарки этих двоих весьма успешно переспоривала, убедительно аргументируя и азартно парируя. Он не видел их, стоя за углом, только слышал голоса. Сухой деловитый голос Керта, звучный баритон Антонио и… третий голос. Мелодичный, с мягкими переливами интонаций и взрывами звенящего смеха. И это третий голос успешно рассуждал о нюансах тактики с двумя директорами команды и в итоге убедил их. Кайл чуть было на начал аплодировать этой красивой победе в словесной дуэли. Да вовремя вспомнил, кому принадлежит этот голос. И не вовремя вспомнил, что обладательница этого голоса недавно встречалась с владельцем конкурирующей команды. Да не могли они обсуждать там ничего важного! Не могли! Или могли?..

– Ты сегодня выглядишь особенно отвратительно, Шарки!

– Спасибо!

– При чем тут спасибо? – Кайл раздраженно хлопает ладонью по шлему, лежащему на коленях. – Ты бледная как покойник!

– На термометр посмотри! В машине почти пятьдесят градусов! – Ник действительно бледная. А еще – злая и раздраженная.

– И что? Здесь, в Греции, всегда так! Я же не выгляжу так, как будто сейчас в обморок грохнусь!

Ник устало отворачивается к окну. Веселье на яхте у Халида обернулось чудовищным похмельем наутро, а головная боль, с непривычки к возлияниям, терзала ее даже спустя почти двое суток. И если бы только это! Ее фирменное везение: на три дня раньше положенного – месячные. Выпила две таблетки обезболивающего. Не помогло. Еще две таблетки. Головная боль слегка утихла. Но вот низ живота противно, до тошноты ноет с завидным упорством. Но Падрону же об этом не скажешь…

– Поехали, – вздыхает она. – Все нормально.

– Как бы не так! – огрызается встревоженный Кайл. – А если ты по дороге ласты склеишь?

– Поехали, – сквозь зубы шипит она. Когда уже подействуют эти чертовы таблетки?!

Падрон нахлобучивает шлем, бросив мрачно:

– Смотри, Шарки… Сдохнешь на скоростном спецучастке – убью!

Третье место по итогам первого дня. Весьма неплохо, но ему нужно только первое. А еще – нужно знать, какого черта происходит с Шарки!

– Джул, что с Шарки?

Главный врач команды, Джулиан Портер, сосредоточенно перебирает какие-то бумаги.

– О чем ты, Кайл?

– Я сегодня весь день, вместо того, чтобы нормально пилотировать, все гадал – доживет она до конца заезда или нет!?

– Даже так? – Джулиан бросает на Падрона удивленный взгляд. – Мне Ник ничего не говорила.

– Мне она тоже ничего не говорит! Но я же не слепой! Бледная как смерть, пот градом. Пальцы тряслись! Как она «картинку» не потеряла, я удивляюсь!

– Кайл… – изумление Портера все возрастает, – а ты не преувеличиваешь?

– Слушай, когда это я преувеличивал? Забыл, как я заставил Себастьяна с гриппом в Швеции выступать?

– Ну да, – задумчиво соглашается Джулиан, – странно, что это с Ник…

– Так выясни, раз странно! – рычит Кайл. – Чемпионский титул на кону!

И, спустя три часа…

– Ну?

– Кайл… – укоризненно качает головой Портер. – Тебе слова «врачебная тайна» о чем-то говорят?

– Нет! – рявкает Падрон. – Какие к черту тайны! Мне надо знать, что с моим штурманом!

– Все в порядке, поверь мне.

– Черта лысого в порядке! И ты ее не видел сегодня!

– Кайл… – Джул говорит мягким, профессионально-успокаивающим тоном. – Поверь мне – завтра с Ник будет все в порядке.

– Я не хочу верить! Я хочу знать!

Джулиан отрицательно качает головой. Кайл отвечает ему мрачным упрямым взглядом.

– Кайл, – устало вздыхает Портер, – ну уж ты-то должен понимать, что такое бывает. У тебя столько женщин было. Ну, не тупи…

Пара секунд. Потом до него доходит. И кабинет врача оглашает цветистое итальянское ругательство.

– Знаешь, Шарки, чего тебе не хватает?

– Ну? – бурчит она. Ничего хорошего от вопроса не ждет. Но не болит ничего, и то ладно. А злобный Кайл – это не привыкать…

– Члена, Шарки, члена…

– Что?!? – он таки умудрился ее удивить.

– Был бы у тебя член – не загибалась бы вчера, – назидательно произносит Падрон.

Ник задыхается от возмущения и стыда.

– Да ты…

– Желаешь возразить? – сардонически интересуется Кайл.

Ей возразить нечего. Кроме как:

– Да пошел ты!!!

Ее злость и безупречная стенограмма. Его ненависть и виртуозное пилотирование. А все вместе – триумфальная и для многих неожиданная победа на ралли Акрополис.

Команда безудержно ликует. Спортивные таблоиды и новостные ленты выходят с заголовками: «Падрон в этом сезоне ничего не намерен отдавать своим соперникам».

Раллийный сезон достигает своего апогея. И приходит время для небольшого трехнедельного перерыва.

Глава 11. Монако. Благотворительный бал, посвященный 150-летию автоспорта

– Нет!

– Не знаю такого слова, – качает головой сэр Макс.

– Я не пойду!

– И таких слов я не знаю.

– Да не пойду я! – упрямо повторяет Ник.

– У тебя нет выбора, Николь, – вздыхает Мак-Коски. – Участие в благотворительных мероприятиях прописано в контракте.

– А мне плевать! Увольняйте!

Сэр Макс вдруг отчетливо понимает, что говорит, в сущности, с еще достаточно молодой девушкой, и племянницей своего лучшего друга, к тому же.

– Николь, – пытается он урезонить ее, – я тебя не трогал несколько месяцев. Ни благотворительных мероприятий, ни пресс-конференций, я знаю – ты это не любишь. Но здесь – совсем особенный случай. Будут все. Вся элита автоспорта, все титульные спонсоры. Ты не можешь не пойти. Должна.

– Не пойду! – Ник упрямо мотает лохматой головой. – Хоть выгоняйте из команды! Нет!

У сэра Макса нет своих детей. Но годы общения с капризными звездами автоспорта его многому научили. Выходит из-за стола, садится на стул рядом с Ник. Она смотрит на него – упрямым и виноватым одновременно взглядом.

– Николь, ты же профессионал. Я понимаю – не хочешь, уверен – есть веские причины. Даже догадываюсь – какие. Но – надо. Всего один раз в сезон. Ники, девочка моя, очень нужно. Я прошу тебя. Пожалуйста.

Ник жалобно вздыхает. Так нечестно! Он не имеет права ее просить!

– У меня одежды нету подходящей… Только джинсы, футболки и всякое такое… – приводит она последний аргумент.

– Вот это как раз не проблема, – отвечает с энтузиазмом сэр Макс. – Это как раз очень просто решается!

– Это как это? – подозрительно спрашивает Николь, пока Мак-Коски деловито пиликает кнопками мобильника.

– Как, как… – сэр Макс подносит телефон к уху. – Ты забыла, кто один из наших титульных спонсоров, а? То-то же… Один из крупнейших европейских брендов одежды, между прочим… – и, без паузы: – Корделия, душа моя, как ты поживаешь? Да, и я тоже по тебе страшно соскучился. Но никак, пока никак, времени нет совсем. Ты знаешь, у меня к тебе важное дело.

Ник слушает разговор шефа команды и неведомой ей Корделии с острым чувством обреченности. Она каким-то непонятным образом дала втянуть себя в совершеннейшую, неведомую ей авантюру. Все внутри вопило – она стоит на пороге больших неприятностей для своей персоны.

Бутики «Золотой площади» похожи на аквариумы с дорогими экзотическими рыбками. Огромные витрины, расчетливо выставленный свет, яркие ткани. Вот в один из таких аквариумов Ник и открыла дверь. Пинком ноги, что характерно.

– Мне нужна Корделия Деламико, – бросила холеной мымре за стойкой.

Та смерила Ник холодным взглядом – от макушки встрепнутых соломенных волос до кончиков весьма нестерильных на вид кедов.

– У вас к мисс Деламико дело? – лениво и протяжно.

– Дело! – рявкнула Ники. Она злилась и нервничала, а это паршивое сочетание для собеседника. – Государственной важности. От имени по поручению Господа нашего! И посланца его на земле – сэра Макса Мак-Коски.

Упоминание фамилии Мак-Коски заставило барышню с цепким взглядом мгновенно подобраться.

– Одну минуточку, – девушка грациозно выплыла из-за стойки, – сейчас я приглашу мисс Деламико.

Оставшись одна, Ник засунула руки поглубже в карманы и понурила плечи. Какого черта она дала себя втравить в этот маскарад?!

– А вот и вы, Николь! – пропел за спиной мелодичный голос.

– А вот и я, – обреченно ответила Ник, оборачиваясь.

Холеная изящная брюнетка без возраста. Улыбается Ник, как родной дочери.

– Так вот, значит, кого Макс ко мне прислал… Ну что же, Николь, пойдемте.

– Куда? – тоном профессионального параноика интересуется Ник.

– В примерочную. Мне нужно посмотреть на вас без одежды.

– Зачем? – взвыла в ужасе Ник.

– Размер, Николь, размер, – терпеливо ответила мисс Деламико, увлекая Ник в сторону кабинок. – Первым делом – надо точно определиться с размером.

И, спустя несколько минут…

– Боже мой, Николь…

– Что? – нервно переспрашивает Ник, с трудом подавляя желание прикрыться руками под внимательным взглядом владелицы бутика.

– Вы никогда не хотели поработать моделью, Ник? У вас идеальное сложение для модели.

От удивления у Николь даже желание прикрыться пропало.

– Чего?

– Все как надо, – продолжает Корделия, медленно обходя Николь вокруг, – рост… ноги… пропорции… осанка… грудь вот только… чуть великовата.

– Что?! – изумление Ник неподдельно. – Грудь? Великовата? Вы мне льстите…

– Не льщу. Нет, для девушки ваших пропорций – то, что надо, не больше и не меньше. Но для модели… Хотя, учитывая прочие достоинства… а кожа какая… а глаза… а профиль… при таком раскладе на размер груди можно закрыть глаза.

У Николь глаза в пол-лица.

– Эмн… мисс Деламико…

– Корделия.

– Хорошо. Корделия, у вас со зрением все в порядке? Может, вы очки забыли надеть?

Брюнетка звонко хохочет.

– Ох, поверьте мне, Николь. На таких, как вы, у меня глаз наметан. На многих модельных кастингах бывала. Вы просто созданы для подиума. Неужели никогда не задумывались о карьере модели?

Николь пытается осмыслить сказанное. Безрезультатно. Потом пожимает плечами, перестав обращать внимание на свою почти наготу.

– Я предпочитаю зарабатывать на жизнь головой, знаете ли…

– Похвально… – задумчиво протягивает Корделия. Смотрит на Ник, обхватив подбородок изящными пальцами. – Есть у меня один чудный костюмчик… просто на вас… идеально. Красное кружево на сером чехле… макияж поярче… губы алые…

Словосочетание «красное кружево» ввергает Ник в панику.

– Нет! Никакого кружева! Тем более – красного…

– Вы же даже не видели, Николь…

– И видеть не хочу!

– Хорошо, – покорно вздыхает Корделия, – давайте определимся с тем, что вы совершенно точно не приемлите.

– Нуууу… – Ник в задумчивости трет лоб, – никаких декольте и вырезов до задницы. И ничего прозрачного. И… Хотя… Все, наверное. А, нет! Никакого мини!

– Николь, – владелица магазина едва сдерживает улыбку, – мы не продаем скафандры.

– Ну что сразу – скафандры, – надувает губы Ник. – Что я такого сказала…

– Так! – Корделия решительно хлопает в ладони. – Думаю, надо начинать. Уверена, в процессе мы достигнет разумного компромисса.

– Но оно же прозрачное!

– Только сверху и по бокам, Николь.

– А юбка? Я в этом кринолине и пары шагов не сделаю!

– Зато не мини, как вы и хотели.

– Где тут лямки! Оно же свалится!

– Ник, с вашей груди – не свалится!

– Не верю!

– Это что за ужас?! Я что, женщина – кошка?

– И в самом деле, Моник, унесите. Это совершенно не то.

– Какого черта оно белое! Я похожа на невесту.

– Напрасно вы так, Ник. Белый цвет вам очень к лицу…

– Нееет, только не белый!

– Я же просила, мини – не надо!

– Ник, всего на ладонь выше колена. Ноги у вас безупречные. И цвет идеален…

– У меня на коленке ссадина!

– Правда ваша, – со вздохом.

И так три часа. Но компромисс все же был достигнут. А еще предстояла битва за туфли, белье, макияж и прическу. Но у Ник уже силы кончились. Она была одна, а их – целая стая наглых девиц во главе с неумолимой Корделией.

Стоя перед зеркалом, Кайл уже в третий раз перевязывал бабочку. Повертев порядком измочаленный кусок шелковой ткани, отбросил его в сторону и достал из коробки новый. Не то, чтобы он навык потерял, но некую минимальную сосредоточенность процесс завязывания бабочки все же предполагает. А Кайл был погружен в невеселые мысли. И направление у этих мыслей было уж совсем неожиданное.

Может, ему и вправду показаться врачу? Шринку, как ему в сердцах сказал Эзекиль. Так больше продолжаться не может.

Этот голос. Спокойный, уверенный, твердый. При этом – приятный слуху, мелодичный. Он верил этому голосу больше чем себе. Он был уверен, что голос всегда точно все знает. Что он не подведет. Этот голос… в машине он был для него всем, его маяком, его путеводной звездой, нитью Ариадны, что вела вперед. Он, черт побери, почти любил этот голос!

И как же он ненавидел Шарки! За все. За эту несуразность и нескладность. За собачью преданность в начале, сменившуюся волчьим оскалом потом. За то, что ее стали уважать. За то место, которое она занимает в его команде… и в его жизни. Он не хотел давать ей ничего, ни кусочка себя, а она захватила, потихоньку прокралась и стала повсюду. Вот если бы она была парнем – цены б не было такому штурману! А это бесполое недоразумение… как бы он хотел, чтобы она куда-нибудь исчезла…

Если бы не одно «но». Кайл, дружище, так любимый тобою Голос и несуразная Шарки – это один и тот же человек! Пальцы его дернулись, узел сорвался. Кайл вполголоса выругался. Он, бля, шизофреник! Или как там это называется… когда раздвоение личности?

Невозможно жить дальше вот так. Делать вид, что все нормально. Он умом, конечно, понимал, что его любимый Голос, которому он был готов доверить все, включая свою жизнь, принадлежит Шарки. Той самой Шарки, при виде которой его прямо-таки трясло от ненависти. Или нет – не ненависти. Презрения! Отвращения! Омерзения! Да провались ты пропадом! Только ведь она исчезнет вместе с его любимым дорогим Голосом, который должен принести ему победу, он был уверен в этом.

Он выдохнул сквозь сжатые зубы. Надо как-то преодолевать эту пропасть, он понимал, что это ненормально. От Голоса он отказаться не мог. Значит – надо как-то мириться с Шарки. Как-то пытаться меньше ее… презирать, что ли? Найти в ней что-то симпатичное… Хоть что-то… Должно же быть что-то?! Может, попытаться проводить с ней больше времени? При мысли об этом его прошиб озноб отвращения. Быть с ней? Невыносимо!

Он устало потер глаза, а потом встретился взглядом со своим отражением. Не нравится мне твой взгляд, Падрон. В зеркале отражался привлекательный мужчина в смокинге. Только вот взгляд, мрачный и настороженный, разительно контрастировал с общей непринужденностью и элегантностью. Взгляд человека, у которого явно не все в порядке с головой. Может, так вот и начинается шизофрения?

Ну, что, Кайл, к доктору пойдем или сам справишься? Усмехается своему отражению, улыбка выходит чуть кривоватой. Зато бабочка наконец-то получилась идеальной. Мужчина вздыхает. Ладно, сначала этот чертов бал, а потом он крепко подумает над тем, что делать, пока он не сошел с ума окончательно, разрываясь между Голосом, которому он без малейших раздумий доверял жизнь, и унылой и жалкой Шарки, которую он терпел рядом, превозмогая себя. Как убедить себя, что это аверс и реверс одной монеты?! Как ему собрать себя обратно в одно целое?!

С наслаждением хлопает дверью гостиничного номера. Ему хоть ненамного, но легчает. Надо успокоиться, грядущий бал, учитывая планируемое присутствие Шарки – настоящее испытание для его нервов.

В огромном зале он без труда нашел сэра Макса. Во-первых, тот ростом за шесть футов, возвышается над толпой. А во-вторых… рядом с ним стояла такая куколка, что у Кайла при взгляде на нее по спине мгновенно прокатилась сладкая волна. Хороша!

Когда подошел ближе, понял – он не ошибся. Его любимый цвет и размер! Жаль, что она пришла с сэром Максом. Хотя, может, она его просто сопровождает? Мало ли как еще обернется сегодняшний вечер… Он вполне может иметь очень приятное завершение.

Кайл окинул спутницу Мак-Коски внимательным и, без сомнения, раздевающим взглядом. Надо сразу дать понять красотке, что за ставки в игре. Но какова…

Статная, с гордо развернутыми плечами, грудь не велика, но форма… идеальная для мужской ладони – как он и любит. Все великолепие фигуры почеркнуто обманчиво простым по покрою платьем, оголявшим точеные плечи, в разрезе виднелась безупречно стройная ножка. А цвет… цвет платья – светло-голубой, с легким оттенком бирюзы, идеально гармонировал с цветом глаз.

Лицо было тоже великолепно. Убранные назад светлые волосы позволяли во всей красе оценить все: тонкий породистый носик, пухлые и при этом четко очерченные губы. И глаза – огромные, в обрамлении длинных ресниц.

Однако, чем больше он всматривался в ее лицо, тем отчетливее формировалась в голове мысль: «Я видел ее раньше!». Определенно! Вот только память никак не хотела выдавать дополнительной информации – ни имени, ни подробностей их встречи, ни, хотя бы, того, какова она в постели. Ни-че-го. Кайл подмигнул незнакомке, рассчитывая на ее помощь в восполнении прорех в воспоминаниях. А в ответ: взмах ресниц – и его окатили ледяным презрительным душем взгляда ярких светло-голубых глаз.