Текст книги "Чего стоит игра?"

«Мое первейшее дело – ее правильно составить» – хотела ответить Ник, хотя и была порядком напугана всплеском его ярости. До этого она имела дело исключительно с холодно-презрительной ипостасью его высочества принца Кайла.

Хотела сказать, но не успела.

– Почему бы тебе не заткнуться, Кайл? – тихо и вежливо поинтересовался незаметно подошедший к ним сэр Макс.

Кайл действительно заткнулся – больше от удивления, чем по просьбе Мак-Коски. Ибо шеф команды никогда ТАК не разговаривал со своим лучшим пилотом. Тем более – при свидетелях.

– Не устраивает, что Николь принимает решения за тебя – изволь сам принимать решения за себя!

– Я не понимаю, что…

– В таком случае – подумай! – перебивает его сэр Макс. – Николь приняла единственно верное решение, с учетом того, что ты отказался даже пару раз проехать с ней для тестов! Она перестраховалась и правильно сделала. Я целиком и полностью поддерживаю принятое ею решение. Еще есть вопросы?

– Нет, – отвечает бледный от ярости Кайл. Он поворачивается и спокойно уходит. Но, глядя на его напряженную спину и сжатые кулаки, Ники думает лишь о том, как невероятно тяжело придется тому, кто сейчас вдруг решит обратиться к Кайлу с каким-то вопросом.

А еще – о том, что напрасно сэр Макс вступился за нее. Уж лучше бы Кайл выплеснул свою ярость на нее и проорался. А теперь… Теперь он ненавидит ее еще больше. Если такое вообще возможно.

Глава 7. Побережье Мертвого моря. Ралли Иордании

Ралли Иордании уникально тем, что проходит на четырехстах метрах ниже уровня моря. Ниже не бывает.

И отношения в чемпионском, лидерском тандеме Падрон-Хант опустились – тоже ниже не бывает, хотя куда уж, казалось бы…

Сначала, сразу после ралли Португалии, он исчез на неделю без объяснений. Никто не знал – куда. Впрочем, светская хроника вскоре развеяла эту тайну. За одну неделю папарацци успели застукать Кайла трижды – каждый раз с новой дивой. Певичка, модель, актриса – дежурный набор Кайла Падрона. Для залечивания уязвленного самолюбия – то, что доктор прописал.

Когда Кайл вернулся, то он хотя бы рычать и бросаться на людей перестал. А еще – снизошел до разговора с Николь. Перехватил ее возле боксов, где она бывала чаще всего, ибо с механиками у нее сложились самые наилучшие отношения.

Ник резко обернулась, когда почувствовала, что кто-то грубо схватил ее за локоть. Ее! Грубо! В родном боксе!

Это был Кайл. И Ник даже не нашлась, что сказать. Потому что вообще не помнила, чтобы он к ней когда-либо прикасался, за все время их знакомства. Шарахался же все время от нее, как от прокаженной. А тут – стоит, крепко, до боли, сжимая ее руку выше локтя. Стоит близко, нависая над ней. Не то, чтобы он так уж сильно ее выше, да и избытком массы Кайл не страдает – стройный, поджарый – профессия обязывает. Но выглядит – внушительно, особенно с этим взглядом цвета предгрозового неба.

– Я должен проверять стенограмму в этот раз?

– О чем ты?

– Ты знаешь!

Можно попробовать притвориться, что не знает. Можно затеять перепалку. Как выясняется – это в пределах возможного. Она может его… задеть. Ответить. Хоть как-то – отомстить.

Ник качает головой.

– Нужно доверять своему штурману, Кайл.

В отчет рычание. И лишь потом:

– Я про повороты! Не смей делать так, как в Португалии!

– Хорошо.

– Точно? – смотрит на нее недоверчиво.

– Точно, – кивает она. И, дождавшись, когда он облегченно выдохнет, сурово сведенные брови отъедут друг от друга на пару миллиметров, а стискивающие локоть пальцы разожмутся, добавляет: – Здесь же не гравий. Поэтому – необходимости нет.

Аккуратно вызволяет свой локоть из захвата его пальцев и уходит. Если бы взгляд мог убивать, то она успела бы умереть раз пять, пока не свернула за угол.

Залечивать внезапно, без предупреждения (он и предположить не мог, что Шарки сможет ему перечить! издеваться, практически!) нанесенное оскорбление Кайл оправился в находящуюся в нескольких десятках километров от штаб-квартиры ралли резиденцию одного из наследных принцев Иордании – младшего, и, как водится, беспутного. Деньги, власть, отсутствие обязательств и легкая врожденная порочность – у принца Фейсала было все, чтобы стать лучшим другом Кайлу Падрону. Папарацци отдали бы свою левую руку – правая ведь нужна, чтобы делать снимки, – за возможность хотя бы в замочную скважину взглянуть на закрытые party (слово «оргия» не будем употреблять из опасения вызвать международный скандал) Фейсала с участием Кайла и еще некоторых такого же склада характера публичных персон. Но, увы – для пронырливых фоторепортеров, охрана у наследных принцев была ого-го-го какая.

Облокотившись на бортик бассейна и лениво прихлебывая – если бы он помнил, какой по счету, коктейль, Кайл отчаянно пытался себя уговорить, что ему весело. Конечно, весело! Когда одна знойная красотка с энтузиазмом естествоиспытателя исследует содержимое его шортов, а другая старательно вылизывает ему ухо – разве это не весело?

То ли предшествовавший загул мешал наслаждаться обществом обольстительных див, то ли – смутное беспокойство, но… Одно его недовольное движение плечами и хмурая гримаса – и его оставляют в покое. Все-таки дамы у Сала всегда понятливые – одно удовольствие с ними иметь дело. И с официантами – тоже. Он не успевает даже сделать жест, как новый коктейль уже ждет его. Так, все равно, на любовные подвиги он сегодня явно не годен. Поэтому – будет напиваться и думать. Пока первое не сделает невозможным второе.

Все было так противоречиво. А Кайл этого не любил. Он любил, когда все просто и понятно. Он – мегаталант и потенциальный чемпион. То, что пока только потенциально, – цепь досадных случайностей. Но рано или поздно…

И, похоже, это самое «рано или поздно» наступило. У него ни разу еще не было такого впечатляющего старта сезона. Такой стабильности. Когда три гонки подряд очень результативны. После трех этапов он лидер, большого отрыва, конечно, нет, но он уже почувствовал запах лидерства, вкус победы, и теперь Кайла не удержать.

А с другой стороны… Вот тут Кайл чувствует – этими коктейлями он еще долго будет добиваться желаемого результата. Находит глазами официанта, делает жест, разведя большой и указательный палец. Ребята дрессированы на «отлично», и через минуту в распоряжении Кайла стакан с виски. Виски много, льда мало. То, что сейчас и надо. Делает глоток обжигающего и холодного напитка. И позволяет себе наконец-то вспомнить об одном «но». О своем новом штурмане. Ну почему именно сейчас?! Когда он увидел перед собой реальную перспективу чемпионского титула? Почему это испытание ниспослано ему именно сейчас? Она вызывала в нем такое чувство… не ненависти, нет! Слишком много чести – ненавидеть Шарки. Но раздражение… Почти телесное. Как заноза, как зудящий укус насекомого, как больной ноющий зуб.

Выхода было два – или избавиться от нее, или терпеть. Первое пока не получилось. Второе – было адски, неимоверно трудным.

На втором бокале виски Кайла посетила неожиданная мысль: «Макс меня убьет за пьянку во время ралли». Следом за ней пришла другая: «А так ему и надо. Не фиг было мне Шарки подсовывать. Не жизнь – сплошной стресс!».

На третьем он заснул прямо в бассейне. Но утопиться не удалось – бдительная обслуга под белы рученьки выудила его из бассейна, и под них же – препроводила в спаленку. Где он и заснул. Сверх своих первоначальных ожиданий – в гордом и пьяном одиночестве.

На совещании, предваряющем ралли Иордании, Кайл отпивался минералкой и выглядел ровно на все выпитые коктейли и плюс сверху – три бокала виски. То есть – потрепанным и помятым. Сэр Макс, видимо, уже высказал «Мистеру Великолепному» все, что полагается, и речь на совещании шла исключительно о предстоящих днях гонки. Именно на этом совещании Ник получила первый урок, утверждающий, что ралли, как и любой автоспорт – это не всегда красиво и благородно.

– Я так думаю, что сейчас – самое время создавать отрыв, – произносит Мак-Коски, внимательно оглядывая каждого из участников совещания – деловитая Николь, внимательный Кертис, задумчивый Антонио и печальный, как падший ангел, Кайл.

– Согласен, – кивает Антонио.

Кертис поддерживает его сдержанным кивком, а Кайл изображает какую-то гримасу, которую все присутствующие принимают за знак согласия.

Мак-Коски переводит взгляд на Ник. Она торопливо кивает: отрыв от ближайшего преследователя – это замечательно, кто же будет против этого возражать?

Шеф команды деловито продолжает:

– Мы с Антонио проанализировали трассу, распределение спецучастков по дням… – он бросает взгляд на спортивного директора и тот, без слов поняв намек, заканчивает мысль Мак-Коски:

– Самый большой отрыв мы можем создать во второй день… Поэтому – вы должны быть по итогам первого дня после Микко.

– Почему после?! – выкрикивает, не сдержав изумления, Николь.

– Что ж ты так орешь-то?.. – страдальчески морщится Кайл.

Мак-Коски и Туритто переглядываются, и Антонио принимается за объяснения:

– Понимаешь, Николь, здесь трасса грязная – надувает всего понемногу постоянно. Разница во времени прохождения по грязной или расчищенной другими машинами трассе – очень существенна. Поэтому – предлагаем рискнуть. В стартовый день ралли мы запустим Микко первым, он покажет время… Вы должны будете ориентироваться на его время – и показать результат хуже, чем у Хирвоненна. Но – не проиграть много. Хорошо – в пределах секунды. В идеале – не более полсекунды. Самый лучший вариант – чтобы Микко показал первый результат, а вы – второй. Тогда на второй день, по результатам дня первого, вы уже поедете после Микко по расчищенной им трассе. И сможете создать отрыв.

– Это же… – начала Николь, и в этот момент наткнулась взглядом на Кайла. Сардоническая усмешка и изогнутая бровь, казалось, говорили: «Давай, Шарки, покажи всем, какая ты наивная дурочка».

Да, она наивная дурочка, это так. И то, о чем говорилось сейчас, на этом закрытом совещании, представлялось ей в высшей степени неспортивным. Специально придержать себя, показать не самое лучшее, на что они способны, чтобы получить тактическое преимущество. С ее точки зрения это было… неправильно, некрасиво, неспортивно. Но… не все ли ей равно? Это ее первый, он же и последний, а потому – единственный сезон в «Королевском ралли», и поэтому – какая разница? Это их правила, она сделает, как ей скажут.

– Что, Николь? – терпеливо переспрашивает ее сэр Макс.

– Я хотела сказать, что это… сложно. Надо будет в он-лайн скорректировать график прохождения скоростных участков с учетом времени Микко. Я… не представляю, как это делается.

– Ты все правильно поняла, Ник, – облегченно выдыхает Антонио. – Это сложно, но мы тебе объясним, как это сделать, на что обратить внимание. Думаю, у тебя получится. Кайл?

– А что «Кайл»? – Падрон морщится и делает глоток воды. – В первый раз, что ли? И вообще, я еду, Шарки диктует. Как она надиктует, так мы и поедем. Ей мозг и компостируйте.

– Хорошо, – зло произносит Мак-Коски, он устал уже спорить с Кайлом по поводу того прозвища, которым Падрон называет Николь, но сделать по-прежнему ничего не может. – Все свободны, Антонио – ты проинструктируешь Николь.

– А, кстати, – на полдороге к двери Кайл оборачивается, – Хировоннен уже в курсе?

– Да, – ледяным тоном отвечает сэр Макс.

– Представляю, как счастлив мой «финский брат» помочь мне, – ехидно ухмыляясь, бормочет Кайл. И добавляет, обращаясь уже к Ник: – Смотри, Шарки, не вывихни мозги. Это последнее, что у тебя еще есть стоящего. Перед тобой стоит воистину сложная задача.

Ник показалось, что эти слова Кайла задели сэра Макса больше, чем ее. А ей… Похоже – ей наконец-то стало все равно, что он о ней думает. Ненавидит – пусть ненавидит. Та часть ее души, которой было важно мнение великого и ужасного Кайла Падрона, все-таки умерла. Долго и в мучительной агонии – но умерла.

Перед стартом первого дня ралли Иордании она волновалась. Как ни на одном из предыдущих трех ралли. Потому что перед ними стояла совершенно противоположная цель. Не выиграть. Потому что нужно было проиграть. Но проиграть хирургически точно. Ровно столько, сколько нужно, чтобы оказаться после Микко и Криса. Но – ни одной десятой секунды больше. Идею посоветоваться с Паттерсоном Ник после недолго размышления отмела. Криса она уважала и понимала: им сейчас несладко, ибо их заставили работать не на себя – на команду. Ник сомневалась, что в аналогичной ситуации, окажись на месте Микко, Кайл бы молча стерпел такое. Впрочем – от Микко ничего особо не требовалось, он должен был ехать в полную силу, как говорится – «на все деньги», или, как выражался в таких случаях Кайл – «не вынимая». Но сам факт предпочтения Кайла, его тактического преимущества…

В общем, на помощь Криса рассчитывать не стоило. Несмотря на все слова и советы Антонио – помочь, кроме себя самой, было некому. Да и ладно, не впервой, не привыкать. Она попробует сыграть в прятки и догонялки со временем.

– Я бы так не смог, – Крис салютует ей бокалом с пивом. Он единственный, с кем Ник может отметить их с Кайлом триумф. Падрон выиграл ралли Иордании! Он выиграл уже три из четырех пошедших этапов! И отрыв, отрыв от ближайшего соперника вырос, как Мак-Коски и рассчитывал.

– Да ну прямо уж, – искренне отвечает Ник. – Ты – великий штурман.

– Ха, Ник! Тринадцать сотых! Это же гроссмейстерски было проиграно. В бампер нам, практически. Меньше было невозможно проиграть. Ты просто… как компьютер все рассчитала!

– Это Кайл – компьютер! Знаешь, я поражаюсь, как он точно едет. Просто безупречно! – Ник счастлива. И их победой, и тем, что ей есть с кем поговорить об этом.

– Вон он сидит, твой безупречный… демон, – Крис кивает в сторону столика неподалеку. В ожидании вылета они забрели в один из баров выпить по бокалу пива. И не заметили, что… Действительно, через пару столиков от них, уткнувшись в ноутбук, сидит Падрон.

– Неужели работает? – изумленно ахает Николь.

– Да ну! – хохочет Паттерсон. – Чатится с какими-то телками. С пятью одновременно, не меньше. Да не обращай ты внимания на него! Я тебе говорю – ты сотворила почти чудо! Так точно вписаться в чужой результат – это единицы смогут.

– Спасибо, Крис! – Ник смущенно улыбается. Переводит разговор: – Микко сильно разозлился?

– Ты же читала его интервью, – пожимает плечами Крис.

– Сэр Макс был не очень доволен.

– А что делать? Он подчинился шефу команды, но промолчать не смог. У Микко тоже есть амбиции. И вообще, – Крис допивает пиво, серьезно смотрит на Ники, – привыкай, Ник. Здесь каждый – сам за себя.

Глава 8. Италия. Олбиа. Ралли Сардинии

Стук в дверь застиг Ник на выходе из душа. Затянув потуже полотенце на груди и не особо раздумывая над тем, кто это, она отправилась открывать дверь. И…

В пару секунд она покраснела, побледнела, покрылась пятнами и липким потом, задохнулась и едва не потеряла полотенце.

– Успокойся, мне пофигу, есть на тебе что-то или нет, – не дожидаясь приглашения и оттерев ее плечом, он вошел в номер и бросил: – Не парься, ты совершенно не в моем вкусе, Шарки. Можешь не ловить это чертово полотенце.

А она стоит как дурочка, не знает, что сказать, и только стискивает обеими руками влажную махровую ткань.

Кайл театрально закатывает глаза.

– Иди, оденься, раз это так важно для тебя. Подожду. Разговор есть.

Джинсы категорически не хотели налезать на влажные ноги, волосы, разумеется, торчали во все стороны так, что Медуза-Горгона бы обзавидовалась. Ник отчаянно посмотрела в зеркало – розовое распаренное лицо, мокрые патлы торчком, футболка липнет к влажному телу. Да плевать – все равно она «не в его вкусе». А вот разговор – это очень интересно. И она поспешила выйти из ванной.

– Я про тесты, – Кайл не утруждается предисловиями.

– Что?! – Ник не может сдержать удивления.

– Сардиния. Гравий. Я не люблю гравий. Но так, как ты сделала в Португалии – не люблю еще больше. Ясно? – Падрон говорит медленно, с паузами.

– Ясно.

Повисает молчание. Первая не выдерживает Ник.

– И?

– Не тупи! – рявкает Кайл. – Нужны тесты.

– Когда? – не веря своим ушам, но с надеждой спрашивает Ник.

Кайл легко поднимается со стула.

– Сейчас. Поехали.

Машина останавливается в клубах оседающей пыли.

– Ну что?

– Спасибо, – выдыхает Ник.

– Больно надо, – досадливо морщится Кайл. – По делу скажи. Есть мысли?

– Вагон, – не удержавшись, улыбается она.

– А так и не скажешь…

Он не может без гадостей, но Ник так рада, что ей удалось прокатиться с Кайлом в тестовом режиме, совсем как нормальным пилоту и штурману, что пропускает его слова мимо ушей. И торопится выжать все из неожиданно щедрого на общение Кайла.

– Ты прогноз на послезавтра видел?

– Нет. Что там?

– Дождь.

Ее счастье, что она не знает итальянского. Суда по эмоциональности голоса и недовольному выражению лица – сказано что-то очень забористое.

– Черт его знает, что хуже… – бормочет Кайл. – То ли посуху и в пыли. А в дождь – на мягких участках – каток просто.

– Посуху лучше, – авторитетно заявляет Ник.

Парадоксально, но Кайл с ней не спорит, хотя бы из принципа. Ведь у него опыта явно больше.

– Толку то… – вздыхает он. – Нашего мнения не спросят. Раз по прогнозу дождь – надо настраиваться на дождь.

– Посмотрим. Все варианты просчитаем.

– Ну надо же… – издевательски тянет Кайл. – Какая трудолюбивая Шарки…

С этими словами он вылезает из машины. Н-да, что называется, хорошего – понемножку…

– Ну, и где твой дождь?

– С чего это он мой? Я что, похожа на пророка Илию, чтобы дождь вызывать?

– Ты похожа на чучело.

Ник досадливо переворачивает шлем, намереваясь его одеть. Кайл кладет руку на ее шлем.

– У тебя есть вариант для «сухого» проезда?

– У меня, – Ник демонстрирует пухлую тетрадь, – есть все.

– Ну, про «все есть» – это ты загнула. У тебя вообще ничего нет. Кроме этой тетрадки. Поехали уже, хорош болтать.

Надевая шлем, Ник мрачно размышляет. Нет, вот стоит только начать думать о человеке чуть лучше…

– Пятьдесят… правый три через трамплин… семьдесят…

Лазуритово-синяя «Импреза» эффектно взмывает в воздух, полет….

….Николь фиксирует себя в кресле, плотно прижавшись к спинке, упираясь ногами в подставку, локти плотно прижаты к бокам, голова чуть вперед, тетрадь со стенограммой на коленях, большие пальцы на последней прочитанной строчке и …

….и эффектное приземление, четкое, несмотря на поворот, на все четыре колеса, как кошка.

– Дальше.

– Правый восемь… левый три горка-двадцать… левый шесть плюс.

Очередной полет, полет души и кошачье приземление и сразу – резко газу и вперед.

– Готов.

– Двести прямо… до леса очень быстро.

А в лесу – лужи после позавчерашнего дождя, но у Ник учтено и это. В ослепительных брызгах машина проносится сквозь лесную полосу. И даже во время чтения стенограммы у Ник сердце замирает от ощущения скорости. Кайл едет на пределе. На максимуме. Так, как может только он.

Это был идеальный заезд. От первого поворота до последнего. Несмотря на гравий. Несмотря на сложные погодные условия. Ему было нипочем все. Кайл Падрон выиграл ралли Сардинии в «одну калитку». Триумфально. В «Мак-Коски» начали присматривать место для ниши с чемпионским кубком.

Впрочем, не только в «Мак-Коски». От Сардинии недалеко до Сицилии. А Сицилия… Ник казалось, что на время ралли Сардинии Сицилия наполовину опустела. Как минимум – наполовину. Другая половина приехала на Сардинию болеть за Кайла.

Ник предпочитала по возможности отсиживаться в номере, чтобы избегать встречи с импульсивными родственниками Кайла. Это было уму непостижимо – несколько десятков, и все как один – дяди, кузены, племянники. И все, как один, шумны, громогласны, при разговоре так жестикулируют, что начинают напоминать Шиву. И все, как один, предлагают каждому встречному выпить за победу Кайла. И все, через одного, красивы, как боги. Что у них там за климат такой?! Геофизическая аномалия какая-то…

А Кайл, на фоне своей победы, воодушевленный восторженными дифирамбами своих родственников, вновь, после кратковременного перемирия на тесты, превратился в отвратительного, самодовольного, грубого, несносного сукиного сына.

Откровенно хамил в глаза, за глаза говорил такое, что и повторять вслух не всегда удобно, на совещаниях издевался над каждой репликой Николь, подвергая любое ее слово язвительной критике. А уж если ей доводилось совершить хоть самую малюсенькую оплошность или задать некстати наивный вопрос – а такое случалось, все реже и реже, но все же – Ник была все еще новичком в мире ралли, очень талантливым и трудолюбивым, но – новичком… В такие моменты Кайл срывался на нее как стая охотничьих псов на оленя-подранка.

Команда была на грани раскола. С одной стороны – уже всем было совершенно ясно, что шеф команды был абсолютно прав, утверждая, что Николь – «самое ценное приобретение команды за последние несколько лет». Она была уникальным штурманом. Работая в «Даккаре», она видела всю эту кухню изнутри. И при этом – имела, совершенно определенно, имела великолепные задатки для работы штурманом. И все это в совокупности: и ее трудолюбие, скрупулёзность в работе, ответственность, преданность делу… Все это делало Ники сверхнужным и архиважным членом команды. Даже – жизненно важным.

А с другой стороны… С другой стороны – Кайл. И его ненависть, презрение и сумасшедшее нежелание видеть Ник в команде. От Кайла команда не могла отказаться, никак. Он был символом команды, он вытаскивал на своем таланте команду в два провальных сезона. Он был, в конце концов, любимцем всей команды. Хотя теперь сэр Макс иногда с трудом подавлял желание удавить Падрона собственными руками. Останавливало его только одно – ситуацию это не улучшит.

И всей верхушке «Мак-Коски» оставалось только одно. На всех мероприятиях – собраниях, совещаниях, где планировалось совместное присутствие Кайла и Ники, – все «топы» были настороже. Так, наверное, чувствуют себя хозяева двух собак, которых привели на … так скажем, свидание. С целью получения родовитого потомства. И черт их знает, как понравится «жених» «невесте»? И не вцепятся ли «новобрачные» друг другу в глотку? И поэтому – наготове и швабры, и ведра с водой – для разнимания «влюбленных». Вот и у всех членов руководства команды всегда было наготове… «доброе слово». Стоило Кайлу начать высказываться в адрес Ник – разговор тут же уводили в другую сторону, поднимался какой-то архиважный вопрос, самого Падрона начинали грузить какими-то проблемами. В общем, делалось все, чтобы не допускать ссор между первым пилотом и его штурманом. Впрочем, ссор, как таковых, не было. Кого-то это очень сильно удивляло и даже раздражало – но Ник никогда не отвечала Кайлу. На все его издевки и оскорбления она лишь опускала голову и не поднимала, пока у Падрона не иссякал словарный запас. Или – пока Кайла не отвлекали.

– Да как она может?! Терпеть такое? У этой женщины вообще есть характер? – негодовал эмоциональный Кампос. – Кайл дурака валяет, и никто ему не указ. Но она-то! Она-то должна знать себе цену?! Ведь золото, а не штурман! Хоть бы раз его на место поставила – может, его бы это образумило?

– Много ты знаешь… – хмурит брови Уилсон. – Она пыталась. Поначалу. Вот ты… Кайл тебе друг, и ты мужчина. Часто у тебя получается переубедить Падрона?

Эзекиль бормочет что-то по-испански.

– Вряд ли она что-то сможет сделать против Кайла, – вздыхает Кертис. – И уж лучше успокаивать одного Кайла, чем двоих – его и ее… Знаешь, меня уже достало это… Живем как на пороховой бочке. Мистика какая-то: такой раздрай в команде – и при этом лидеры зачёта. Кому расскажи – не поверят…

– А кстати, Керт… Слухи ходят вовсю…

– Какие? – вскидывается Уилсон.

– Так шила в мешке не утаишь… Да и Кайл особо в выражениях ни при ком не стесняется… Все, кому надо, знают…

– Да что знают?!

– Что Кайл и Ник – заклятые враги. И что Кайл спит и видит, как выдворить ее из команды. А ведь в других командах тоже не дураки. И прекрасно понимают, чего Николь стоит как штурман. И не только как штурман. Соображаешь, к чему я клоню?

– Соображаю, – вздыхает Кертис. – Я поговорю с Максом. Это его головная боль – как удержать Ник.

Глава 9. Кордоба. Вилла Карлос Паз. Ралли Аргентины

Аргентина. Почти родная, любимая Аргентина. И от Кордобы до Буэнос-Айреса не так уж далеко. И дядя крайне обеспокоен и настойчив. А у Ник уже совсем нет сил, буквально дышащий ненавистью Кайл высушивает, выпивает ее. Не спасает даже то, что вся команда готова встать на ее сторону. Что толку? Так нельзя. Так невозможно. Так неправильно. И, помимо всего прочего, Ник уверена: если вопрос встанет – «или-или», команда выберет Кайла. Он – часть этой команды, ее нерв, ее сердце. А она – так, пришлая самозванка, как пришла – так и уйдет. В этом она совершенно точно уверена. Она не останется в «Мак-Коски», ни за что. Да, мир ралли проник в ее сердце, стал ей уже бесконечно дорог, и она точно знала – это ее. То, для чего она родилась на этот свет. Но еще один сезон дышать чужой ненавистью… она не выдержит. А ездить с кем-то, кроме великого Падрона – нет, об этом не хотелось даже думать сейчас.

В общем, дядя настоял на встрече. Этьен Лавинь стал почетным гостем команды «Мак-Коски» на время ралли Аргентины. А у сэра Макса состоялся серьезный разговор с Падроном, во время которого Кайлу было велено каким угодно образом, но заткнуться и – не сметь! слышишь? не сметь! – ни единым словом оскорблять Ники при дяде.

– Ты понимаешь? Ты понимаешь, кто такой Лавинь? Нельзя с ним ссориться!

– Как же… У Шарки дядя большая акула…

– Кайл!!!!

– Да понимаю я, – устало морщится Кайл. – Не надо так орать. Буду нем… как рыба. Комплименты говорить и руки целовать не требуется?

– Нет!

– И на том спасибо…

Чего стоило Ник не расплакаться при встрече с дядей – знала только она. Как бы к ней не относились в команде, это было все не то. А вот дядя Эт – это был единственный человек, который любил ее. И которого любила она.

– Как ты, девочка моя? – отстранившись после первого крепкого объятья, внимательно смотрит на нее.

– Как видишь. На всех парах несемся к победе, – пытается сказать это с гордостью в голосе и улыбкой на лице. Дядя, однако, ей не очень-то верит, знает ее как облупленную.

– Как Падрон?

Прямой вопрос и взгляд, который говорит: «Не ври мне!». И Ник не может врать.

– С ним… непросто.

– Насколько? – быстро и резко спрашивает Лавинь. Он извелся уже весь – ведь он любил Николь, привык к чувству ответственности за нее, а тут эти чертовы слухи… Преувеличивают, и половина, конечно же, вранье… Но если этот самоуверенный итальянский ублюдок действительно обижает его девочку… он его собственными руками…

– Я справляюсь.

– Ники, девочка моя…

– Дядюшка, ну, правда… Не переживай. У Кайла тяжелый характер, как и у большинства талантливых людей. Не буду врать тебе, что он ангел. Но главное – мы показываем результат. Мы – одна команда. Вон хоть у сэра Макса спроси. Вы с ним сегодня ужинаете? – пытается Ник сменить тему разговора.

– Ужинаем, – дядя поддается на ее уловку. – И ты с нами.

Ужинали они не втроем. Всемером – к ним присоединились Кертис Уилсон и Антонио Туритто, и Микко с Крисом. Практически вся верхушка «Мак-Коски» и мэтр Лавинь. Был приглашен и Кайл, но, узнав, что там будет Николь, он реально оценил свои силы и решил, что пару часов он не выдержит. Сорвется.

И поэтому сейчас, в кои-то веки сидя в своем номере в одиночестве, не считая пары бутылок пива, он с болезненным наслаждением пестовал свою ненависть. Он тут, один, сидит в полутемном номере, пьет пиво. А эта… эта… там, в ресторане, ужинает с первыми людьми команды. Команды, которую он привык считать своей. ЕГО команды! Она заняла его место! Ее слушали, ее уважали, с ее мнением считались. Да кто она такая?! Что у нее есть такого, чтобы с ней так обращались? Кроме высокопоставленного дяди у нее нет ничего! Место ведь пустое, ноль без палочки! Вспрыгнула в последний момент в поезд, который привезет ее к победе. Которой она совершенно не заслужила… Всего и дел-то – иметь в родственниках нужного человека. И вот она уже заняла место, которое по праву принадлежит ему, Кайлу Падрону! Которое надо заслужить упорным трудом и талантом!

Кайл был занят тем, чего много лет не делал. Он жалел себя. А еще – ненавидел Николь. Но вот это – уже привычно.

– Какого черта?!

В ответ ей – забористый итальянский. Кайл сдергивает шлем.

– Чего сидим? Выходи!

– Что случилось?

– Колесо, блять, случилось! Левое заднее, – Кайл щелкнул замками ремня. – Ну что сидим, Шарки!? Прокол у нас! Живо пошли колесо менять!

Первые пять этапов прошли совершенно безукоризненно с точки зрения техники. Не было сходов или остановок из-за отказов и неполадок. И вот – впервые, прокол колеса.

– Шарки!!! – от вопля Кайла закладывает уши. – Ты помогать будешь или нет?!

Ник спохватывается и подбегает к Кайлу, принимает колесо. Да, и это ее работа тоже. И не стоит злить Кайла.

Они потеряли на замене колеса три минуты. Скорректировали, что возможно, на остальных спецучастках. Результат – они пятые по итогам первого дня.

– Кайл… – Ник решается догнать его и спросить.

– Ну чего тебе? – Падрон мрачен и недоволен. Что, в общем-то, совершенно понятно.

– Этот прокол… Мы могли его избежать?

Кайл закрывает лицо одной рукой – второй прижимает к боку шлем.

– Ты же только притворяешься такой тупой, не так ли?

– Что ты…

– Это прокол! – рявкает Падрон. – Мы пробили колесо камнем! Ты можешь разглядеть и объехать каждый камень на дороге, не теряя при этом скорости?!

– Нет…

– Тогда не задавай мне идиотских вопросов! И в следующий раз шевелись быстрее, ясно?

Как накаркал, честное слово. Про следующий раз.

Второй день, и на предпоследнем спецучастке – снова характерный звук, машину резко ведет в сторону. Еще один прокол, теперь – правое переднее. На этот раз из машины первой выскакивает Ник. Две с половиной минуты минус. Но они сумели сохранить свое пятое место.

Собственно, на этом самом месте они аргентинский этап и завершили. Учитывая два прокола – не так уж плохо. Правда, добытое преимущество стало не таким уж и подавляющим, и разрыв в очках с ближайшим преследователем сократился почти вдвое.

– Везение не могло длиться вечно, – философски рассуждает Кампос. – Не переживай так, Кайл. Когда-нибудь это должно было случиться. Не это, так что-нибудь другое. Ты ж знаешь, это техника, это ралли. Всегда что-то может выйти из строя или повредиться.

– Не каркай! – огрызается Падрон. – Хватило в этот раз с лихвой. Мне порванная резина еще ни разу в жизни не доставляла столько неприятностей.

Эзекиль хохочет. А Кайл задумчиво прихлебывает пиво. И вспоминает.

Ее разбитые в кровь пальцы. Меняли колесо, эта дура стащила перчатки. Огрызнулась только, что не может работать в перчатках – не чувствует, что делает.