Текст книги "После Дракона"

Глава 7

Зачем ей пальто, она не знала, но нужно было придать хоть какой-то смысл своему сегодняшнему существованию, и для мамы это было почему-то важно.

Торговый центр гудел сотней звуков и мерцал таким же количеством огней, и Дора поняла, насколько она одичала. Ей пришлось на несколько секунд остановиться, чтобы ее организм мог настроить рецепторы на восприятие этой наэлектризованной лавины, произведенной из человеческой толпы и хаоса, царящего вокруг.

Вскоре надпись на визитке и вывеске в магазине совпали, и Дора, напустив на себя вид деятельной и беззаботной покупательницы, перешагнула его порог.

М-да, мамин вкус она узнает из тысячи. Вот он – шедевр текстильного производства, красуется на манекене. Широкий пояс подчеркивал талию, юбка-солнце должна была придавать женственность силуэту. Рукава-фонарики, видимо, отвечали за юность и легкость в образе для осмелившейся приобрести это изделие из кашемира.

Но отступать было некуда, да и цвет приятно удивил – она бы не назвала его красным, скорее багряно-алым. Ей шел этот цвет, она это знала, хотя уже давно не баловала свой шкаф его присутствием.

– Красивый цвет, правда? – раздался профессионально-восторженный голос за спиной.

«Вот и проводница в мир красоты и покупок», – подумала Дора.

– Да, вы правы. Скажите, это мой размер?

– Думаю, да. Примерьте.

И девушка деловито взобралась на постамент рядом с манекеном и принялась раздевать его. Затем помогла облачиться Доре в пальто маминой мечты и прокомментировала:

– Эта модель мало кому идет, но Ваша фигура создана для этого женственного силуэта. А посмотрите, как осветилась кожа! Этот цвет определенно Вам к лицу.

Девушка была права, пальто действительно сидело на ней идеально. Дора даже невольно улыбнулась, распустила волосы и, привстав на носочки, прошлась, имитируя походку на высоких каблуках.

Продавщица профессионально ахнула.

– У Вас такие красивые волосы! Посмотрите на этот фасон и цвет – это пальто создано для Вас!

Дора вежливо улыбнулась ее стараниям осуществить продажу. Девушка и не подозревала, что за нее уже с утра поработала мама и китайский гороскоп.

Продавец продолжала щебетать, видимо, желая закрепить покупку приятным общением и получить постоянную клиентку, что с Дореным нежеланием заниматься своим гардеробом было пустой тратой времени и сил. Она по какому-то странному принципу умудрялась месяцами обходиться парой-тройкой вещей, расположенных под рукой, а потом, нырнув в глубины платяного шкафа, с удивлением обнаружить прекрасные, ни разу не одетые за сезон вещи, просто потому, что она забыла об их существовании.

– Вы знаете, его часто меряют, но, как сказала одна девушка, цвет красивый, но уж очень будет бросаться в глаза в городской толпе. Но Вы, я вижу, не боитесь быть красивой, и Вам есть, чем утереть нос этим серым мышкам.

Дора торопливо распрощалась и с облегчением вышла на улицу, стремясь как можно скорее слиться с серым людским потоком, плавно несущим ее тело и оберегающим своим равнодушием ее сердце.

В пакете невидимо сияло, и грело ее теплом своего присутствия, огненно-красное пальто. И Дора, гордо выступая, каждую секунду помнила, что у нее в руках пакет с живым пламенем.

Она невольно начала рассматривать одежду прохожих, чтобы узнать, кто еще решился на цвет, которым так обильно расшивали одежду их предки, отдавая дань уважения огненному шару на небосводе, дарящему земле жизнь, а людям – надежду на пробуждение.

У многих были красные аксессуары: шапки, варежки, зонты и сумки. И тут она заметила, что красного становится все больше и больше, словно река, подхватившая осыпавшуюся листву, несет ее навстречу к ней. У многих в руках были красные листки, и прохожих с печатной рекламой становилось все больше.

Дора устремила свой взгляд вперед и увидела то самое дерево, щедро снабжавшее прохожих багряной листвой. Это был высоченный парень в красной футболке, одетой поверх более подходящей к сезону черной куртки. Она рассмотрела знакомые крылья на одежде. Парень энергично раздавал буклеты.

«Вот оно что!» – усмехнулась она. Тот парень в метро был обычным промоутером, одетым согласно требованиям работодателя, и эта одежда не имела ничего общего с его мировоззрением. Это было не его волеизъявление, а послушное следование указанию свыше. Она же его в сверхсущества записала просто за то, что он изволил ей улыбнуться.

Жизнь в состоянии хронического стресса может и не такими сюрпризами от подсознания удивить. Хорошо, что ей мифические существа просто снятся и мерещатся. Будет хуже, когда она начнет с ними разговаривать.

Пришла и ее очередь получить долю рекламной информации. Дора небрежно сунула крылатый буклет в карман куртки и поспешила на работу.

Глава 8

Смена далась ей тяжелей, чем обычно, но радовали два свободных от жалобщиков дня (так она называла своих клиентов) и утреннее солнце. Переполненный транспорт был кстати и не дал ей возможности уснуть и провалиться в ставший родным мир грез. Через пару остановок, пройдя весь комплекс локтевого массажа в исполнении ранних пассажиров, Дора умудрилась все-таки сесть. Чтобы не уснуть, она вытащила красный листок и принялась изучать его. Под крыльями белела надпись: «А какой ветер выберешь ты?» «Интригующе», – подумала Дора.

Что она вообще знала о ветре? Что он бывает попутный и встречный. Логично, что все выберут попутный. Против ветра не поплывешь, или точнее, не полетишь. Или все-таки полетишь? Умудрились же люди, преодолевая мощнейшую силу земного притяжения, летать в Космос.

К Доре подступили слезы обиды и горечи – в то время, когда она грезит полетами на чужой спине, есть люди, которые расправляют свои собственные крылья и смело ловят ветер своей мечты.

Во всяком случае, именно так она представляла себе занятия в школе дельтапланеризма.

Вот она, причина всех бед – ее собственная беспросветная лень, порождение уныния и неблагодарности Богу за мир и все происходящее в нем и с ней.

Грезишь шумом ветра? Что ж, вот твой шанс – звони и, как обещает реклама, через 15—20 дней встанешь на крыло, взмоешь в небеса не хуже пресловутого Дракона. Но Дора знала, что скорее Дракон явится в этот мир за своей жертвой («принцессой» себя назвать не получалось), чем она осмелится на полет. Дора не умела ездить даже на велосипеде и роликах, а после аварии панически боялась скорости. И вообще, странное они время выбрали для обучения. Скоро зима. Кто же захочет мерзнуть ради счастья раствориться в таком же сером, как и весь мир в эту пору года, небе?

Словно в укор за упадническое настроение, солнечный луч больно коснулся глаз. Он каким-то животворящим чудом пробился сквозь мутное стекло автобуса и громадные массы бетона, почему-то считавшиеся человеческим жильем. Хотя однотипные дома к жизни стремительной, словно молодой побег, не имели никакого отношения. Впрочем, как и к человеку с его мечтами, терзаниями и надеждами.

Дора поспешила выйти на ближайшей остановке. Тащить огромный пакет с обновкой было не так радостно, как вчера. Но возможно, перспектива пройти пару остановок и насытить организм кислородом стоила того.

Она запрокинула голову. Последний день осени баловал ее ясным небом. «Удивительно», – подумала Дора. Даже на том клочке небосвода, который ей удалось рассмотреть между крышами домов, она различала несколько оттенков голубого. Цвет был то ярче, то темней – от лилового до стального, и даже причудливое пушистое облачко выплыло, едва не зацепившись за огромную телевизионную антенну.

Дора улыбнулась отважному облачку и собралась было помахать ему рукой, как едва не лишилась равновесия.

– Что стоишь, разинув рот? Это тебе не картинная галерея, людям пройти нельзя, – некий элемент оторвался от текущей массы людей и, больно задев Дору плечом, поспешил воссоединиться с трясинистой гущей спешащей по утренним делам толпы.

«Действительно, – подумала Дора, – нашла, где любоваться небом – посреди улицы, да еще напротив остановки транспорта». Людской поток увлек ее, и она следовала его ритму, не особо заботясь о том, что происходит вокруг. Она снова и снова поднимала глаза в поисках своего облачка. Но оно, видимо, растворилось или примкнуло к более крупным собратьям.

Ее дом встал перед ней нерушимой стеной, и машина Леона у подъезда напомнила ей о вчерашнем разговоре. «Пора заземляться», – подумала Дора. Леон вряд ли оценит ее витание в облаках.

Набрав про запас воздуха и в последний раз взглянув на небо, Дора мужественно переступила порог собственной квартиры.

Леон выглядел вполне миролюбиво.

– Привет, как спалось?

Память Доры еще сохраняла в себе утреннюю свежесть, свет солнца, и цвет неба. Их комнатка показалась ей безумно маленькой, и ей захотелось распахнуть окна, чтобы расширить ее, впустить все то, чем она любовалась еще пару минут назад.

Леон был глух и нем к ее присутствию.

– Я открою окно, ты не против? – спросила она, уже двинувшись к окну.

– А, это ты, – Леон лениво повернул голову в ее сторону и поморщился. – Я в наушниках, не слышал, как ты вошла. Да и голова с утра раскалывается, плохо спал. Диван твой старье, неудобный. Свари кофе, а?

– Хорошо, сейчас. Ты завтракал, приготовить что-нибудь?

– Я же сказал, кофе, – сердито огрызнулся Леон и начал лениво подтягиваться в кресле, не отрывая взгляд от монитора.

«Вот и поговорили», – подумала Дора. Все же это лучше, чем поссориться. Она поставила кофе на плиту и пошла переодеваться. Вернулась как раз вовремя, чтобы остановить побег кофейной гущи. Хотела было разлить напиток по чашкам, но решила добавить Леону корицу, он так больше любит, и для нормализации его высокого давления будет полезно. Только поставила кофейник, как зазвонил телефон.

– У тебя звонит телефон, – сердито прокомментировал Леон.

– Я слышу, потом перезвоню, – отозвалась Дора.

– Так сбрось. Что за жуткая мелодия, почему я должен это терпеть?

Пока Дора тянулась за мобильником, кофе сбежал, и она принялась протирать плиту.

– Не утруждайся, – Леон пришел на кухню и вылил остатки кофе в свою кружку.

– Почему? – Дора замерла с тряпкой в руках, не зная, что ей делать дальше.

– У тебя вечно что-то рассыпается и разливается, я не помню, когда ты варила кофе так, чтобы не залить им полкухни. Может, купить тебе кофейную машину? Но это сложный и дорогой аппарат, им нужно уметь пользоваться, и это плохая идея в твоем случае.

– Я думаю купить себе велосипед, – неожиданно для себя сказала Дора.

– Что? – Леон впервые за утро взглянул на нее. – Ты в своем уме, давно в больницах не отмечалась?

– Зачем ты так? Ладно, ты мне не разрешаешь водить автомобиль, но уж с велосипедом должна я справиться. На нем даже дети катаются.

– Там тоже нужно учиться и быть внимательным. Дети развиваются, растут, взрослеют. А ты нет, ты – статическая величина. Да и когда тебе учиться, тебе сил еле на работу хватает.

У Леона зазвонил мобильник.

– Алло, добрейшее утро, дорогой! – бодро и радостно ответил он. Дора во все глаза смотрела на произошедшую с ним перемену. Леон как-то сразу выпрямился, приосанился. Она и забыла, какая у него красивая улыбка – так давно он не улыбался. От его хмурого и подавленного голоса не осталось и следа. Это был просто звонок товарища по работе. Человека, с которым он был знаком не более полугода. Неужели это она, Дора, вгоняла его в такое невообразимое состояние тоски?

Леон повернулся к ней, и все еще сохраняя в голосе радостные нотки, сказал:

– Дорик, у нас послезавтра небольшой корпоративчик намечается, встреча узким семейным кругом.

– Да, а во сколько встреча? – обрадовалась Дора.

– В 19.00, сразу после работы. Жаль, что у тебя не получится, – небрежно прокомментировал Леон и начал рассматривать свою одежду в шкафу.

– Почему не получится? Если сильно захотеть, можно высоко улететь. Мне давно интересно познакомиться с твоими новыми друзьями.

– Я не думал, что тебе это будет интересно, – нотки радости и энтузиазма заметно уменьшились в его голосе.

– Ну, я не настаиваю, мне не очень хочется отпрашиваться с работы на час раньше. Но ты сказал, что семейным кругом, и я подумала, для тебя важно мое присутствие. Или я что-то не так поняла?

– Я буду рад, если ты пойдешь со мной, – ему удалось вернуть голосу бодрый тон, – просто не сразу сообразил, что это возможно. Мне пора собираться в клуб, потом хотел машину на осмотр загнать, к маме заеду. В общем, отдыхай, не жди меня, буду поздно.

Леон, перемерив несколько вариантов одежды и детально расспросив ее мнение о своем внешнем виде, умчался качать пресс и ремонтировать авто. «Ну, хорошо хоть что-то в его жизни приносит ему счастье», – подумала Дора. Она была рада, когда он бывал довольным и улыбался. Только вот она уже давно не являлась для него источником радости.

Скоро у Леона день рождения. Она вспомнила его счастливые глаза, когда она была единственной, кто вспоминал об этом празднике в их первый год знакомства. Сейчас у него много друзей и знакомых, да и семья наконец-то оценила нерадивого младшего сына. Так что у нее мало шансов его обрадовать, разве что исчезнуть из его жизни. Но на это она вряд ли решится.

А на что она вообще может решиться? Какой смысл в прожитых днях? Чем она их может измерить? Разве что количеством. Вот Леон поехал совершенствовать и без того атлетически сложенное и крепкое тело в спортзал, и каждую неделю Дора видит результат его стараний. А каков результат ее стараний, ее прожитых дней? Никто не похвалит тебя за количество купленных абонентов и даже часов, проведенных на аэробных дорожках. Нужен результат, видимый и ощутимый.

Не важно, сколько лет ты живешь, сколько раз ты встречала рассвет и провожала закат. Важен результат – была ли ты счастлива, приносила ли ты пользу своим существованием миру или хотя бы себе самой.

Глава 9

Уже неделя, как в городе должна властвовать зима, но снега было не видать. Небольшой мороз по утрам сковывал мелкие лужицы льдом – вот и все признаки надвигающихся холодов и снежных метелей. «Хоть бы быстрее снежок пошел и укрыл все своим сказочно-сверкающим покрывалом», – думала Дора. Не так обидно было бы мерзнуть на остановках в ожидании транспорта и вглядываться в стальное небо в надежде разглядеть за густым туманом блекло-желтый шар солнца.

Странный город, в нем только две поры. С ноября по апрель стоит весь серый, наверное, снег просто тает, запутавшись в толстых слоях смога, окутавшего город. Зато остальные полгода многочисленные скверы таят в своей листве журчащие фонтаны-радуги. Нужно только как-то дожить до этой второй половины года.

Рабочая смена была молниеносной. В ее случае время двигалось быстрее от радостного предвкушения вечеринки. Она так давно не имела повода принарядиться и потанцевать, что была рада представившейся возможности порадовать Леона своим внешним видом.

Локоны были накручены еще с утра и заколоты на макушке, чтобы не распустились раньше времени. Макияж мало подходил для ярко-белого освещения офиса, но все же вызвал ряд комплиментов у сотрудниц, ранее видевших Дору лишь в природных светлых тонах.

Даже Угрюмый Сэр (так они между собой называли начальника) отметил «боевой раскрас» Доры, когда она пришла отпрашиваться на полчаса раньше, чтобы успеть добраться до места встречи веселой компании. В том, что компания будет веселая, она не сомневалась, раз Леон был так осчастливлен запланированной встречей.

Оккупировав комнату для совещаний, Дора переоделась в вечернее платье, с удовольствием отметив, что со дня университетского выпускного не поправилась, и оно свободно скользнуло по ее фигуре. Платью было практически десять лет – страшно подумать, но надевала она его всего второй раз в жизни – больше случая не представлялось.

Гранатовое платье упругой тканью облегало все еще идеальную фигуру, талию подчеркивала вышивка в тон бисером и лентами, изображающая то ли крылатое существо, то ли дивный цветок. В любом случае, распустив праздничные кудри и став на каблуки, Дора накрасила губы и осталась очень довольна собой. Настроение у нее было отличное, и это, конечно, способствовало гордо поднятой голове и игривой походке. Удалялась она практически под аплодисменты и искренние пожелания хорошего вечера вперемешку с комплиментами.

Такси медленно пробиралось через город, загруженный транспортом в час пик. Но все же ей удалось приехать вовремя. Леон уже ждал ее у входа и, судя по мрачному и раздраженному виду, готовил речь, обличающую ее опоздание. Речь пришлось оставить при себе, а вот настроение прорвалось наружу в виде резкого замечания.

– Все девушки приехали заранее, чтобы привести себя в порядок. У тебя на это времени не будет.

– Я на работе переоделась, – едва поспевая за ним, оправдывалась Дора.

Сняв белую праздничную дубленку, ровесницу платья, Дора первым делом осмотрела, удалось ли ей сохранить целостность капроновых чулок. Все было в порядке, но все же, довольная своей сообразительностью, вспомнила, что нашла место в миниатюрном клатче и для второй запасной пары.

Леон окинул ее критическим взглядом и воскликнул:

– О Боже! Дора, где ты отрыла это старье?

На них оглянулись. Дора моментально сжалась и тихо спросила:

– Какое?

– Это платье! Ему же сто лет в обед, уже никто такие не носит, и этот бабушкин цвет. Он старит тебя.

Леон раздраженно схватил Дору за руку и поволок в зал, продолжая комментировать ситуацию:

– Уже видели, что ты приехала, придется тебя представить.

Зал имел то ли круглую, то ли овальную форму, возле стен стояли мягкие диваны, обитые темно-красной тканью, имитирующей кожу. Уже звучала ненавязчивая музыка, возле бара расположилась небольшая компания.

Дора обратила внимание на красивую люстру из множества круглых граненых шариков, подвешенных на нитях разной длины. К ней по потолку тянулась драпированная белая ткань. От ультрафиолета она светилась голубым, и по ней скользили разноцветные световые зайчики, преломляясь через грани хрустальной люстры.

«Совсем как небо – внизу мрак и суета, а вверху лучи света и красота». Ее философские размышления прервал рывок Леона.

– Дорогая, поздоровайся с людьми, – как можно вежливей и добродушней процедил Леон.

Дора, сообразив, что, видимо, «дорогая» (несмотря на оплошность с платьем) – это все же она, улыбнулась. После ярко-белого потолка темнота казалась абсолютной. Прошло несколько мгновений, прежде чем Дора смогла различить людей, и тут же с энтузиазмом принялась подавать им руку и говорить речь о том, как она рада познакомиться с друзьями Леона.

Все прошли за заказанный стол. Выпили за общий успех компании и каждого отдельно взятого сотрудника с его судебным делом. Вскоре большинство разошлись по залу, каждый занятый своими делами. Леон оставался на нее зол. Он принципиально не смотрел в ее сторону и не говорил с ней. Последняя фраза, сказанная лично ей, касалась того, что ее злополучное платье и диван одного цвета, и она удачно замаскировалась, впрочем, как и всегда.

Он был прав. Дора была экспертом по маскировке и слиянию с окружающей средой. Обычно маскировочным выступал серый и черный цвет. Но, даже надев лучшее платье, она тоже попала в точку, слившись с темно-гранатовым диваном в полумраке ниши, видимо предназначавшейся для поцелуев.

Большинство так же, как и она, пришли в клуб сразу после работы, но явно придавали встрече гораздо меньшее значение, чем Дора. Подобранная по дресс-коду одежда изобиловала белыми воротниками и светлыми тонами, и ее обладатели выгодно смотрелись в неоновых лучах.

– Ой, и Вы здесь. Я думала, только у меня разболелись ноги от новых туфель, – раздался рядом женский голос. И кто-то плюхнулся рядом с ней на диван.

Дора уже полчаса находилась в привычном состоянии медитативного одиночества и вздрогнула от обращенных к ней слов. Общения она явно не жаждала, но нужно было быть вежливой с коллегами мужа, иного он не простил бы. И она с улыбкой кивнула головой в знак приветствия и солидарности с новой знакомой. Ноги действительно противились нахождению в узких модельных туфлях.

– Вы и есть девушка Леона? Он наша звезда, опора и надежда. Он и новенькая Лэй.

– Девушка?! – переспросила удивленная Дора.

– А что, нет? Леон говорил, что вы живете вместе, – таким же удивленным голосом ответила сотрудница компании Леона.

– Ах, Вы про это. Да, мы живем вместе, – сказала Дора и еле слышно добавила, – точнее, в одной квартире.

Они так и не зарегистрировали отношения. Когда их любовь переживала буйное цветение, а Леон не спускал с нее восторженных глаз, он считал, что она заслуживает самого лучшего свадебного платья и бриллианта на Земле, ну или хотя бы наличия таковых вообще. Но тогда они делили одну кружку кофе на двоих и, странное дело, были абсолютно и непоколебимо счастливы. Так что свадьбу решили отложить до лучших, в финансовом плане, времен. Материальное положение улучшилось, но вместо свадьбы Леон купил себе хорошую машину. Но только сейчас Дора отчетливо поняла, что из недосягаемой музы и объекта грез она превратилась в рядовую сожительницу.

Ему просто было удобно хранить вещи в ее квартире в центре города. Она не помнила, когда они в последний раз проводили время вместе дома, не говоря уже о совместных развлечениях и выходах в свет. У него появилась масса новых увлечений и занятий. О том, что Леон вообще бывает дома, Дора догадывалась по оставленной в раковине посуде и одежде в стиральной машине. Если же они оставались вместе хотя бы на пару часов, то режим тишины удавалось соблюдать только при совместном просмотре фильма или сильной занятости кого-либо. Иначе начиналась череда мелких стычек, которые, накапливаясь, грозили превратиться в роковую ссору, и чтобы отсрочить неизбежное, Леон и Дора наперегонки старались покинуть поле боя.

– У Вас очень интересная вышивка на платье, жаль, что я пришла сразу после работы и не успела переодеться во что-то столь же красивое и яркое, – собеседница явно была настроена на разговор.

«Ну что ж, – решила Дора, – раз Леон демонстративно ее игнорирует, то это кончится не раньше следующего вечера, когда придет пора интересоваться, в какой химчистке его костюм». Она вдохнула поглубже и, развернувшись к собеседнице лицом, улыбнулась ей, словно лучшей приятельнице.

– Спасибо, я рада, что Вам понравился узор. Я сама его вышила много лет назад. Люблю это платье и специально взяла его с собой на работу, чтобы успеть переодеться.

– Какая Вы сообразительная, нужно и мне в следующий раз так поступить, – это был второй комплимент за последние 5 минут.

Дора уже и не надеялась вызвать у кого-то симпатию на этой вечеринке.

– Меня зовут Дора, – она протянула руку для приветствия, решив еще раз представиться, чтобы узнать имя собеседницы. Та пришла позже, и все собрались возле нее, слушая, когда она говорила с небольшой сцены. Тогда у Доры уже не было интереса к вечеру, и она осталась на своем месте.

– Корри, очень приятно, – ответное рукопожатие было по-деловому быстрым. Все же Дора успела отметить ухоженные руки с модным маникюром. Корри провела рукой по вышивке на платье:

– Это бисер? А эта техника не знаю, как называется – ленты?

– Да, Вы правы, это узелковая французская техника, – Дора с гордостью посмотрела на платье, сшитое специально для нее и расшитое ею в те времена, когда она была полна надежд и уверенности в своем счастье и будущем.

– Здесь много кропотливой работы. Леон не говорил, что у вас образование в сфере текстильной промышленности. Я думала, Вы просто диспетчер.

– Так и есть, я работаю консультантом в колл-центре, и у меня нет специального образования в сфере пошива одежды. Но это не важно, не обязательно иметь диплом для того, чтобы делать то, что любишь, и в то же время диплом не даст гарантию работы по интересной специальности. У меня два выстраданных диплома о высшем образовании. Но ни один мне еще не пригодился.

– Вы что, серьезно?! – удивление Корри помешало ей спокойно глотнуть отпитое из бокала спиртное, и она закашляла.

– Да, а что Вас так удивляет? – Дора открыла маленькую бутылку с водой и, налив в стакан, протянула Корри. – В наше время путь к мечте может быть настолько долгим, что это счастье – не заблудиться и дойти к изначально намеченной цели.

– Невероятно! А в какой сфере у вас образование?

Дора засмеялась от столь бурной реакции, предвкушая дальнейшее удивление от ответа.

– Мы с Леоном учились вместе, только он на три курса младше.

– Вы дипломированный юрист, но работаете телефонисткой, пока Ваш более юный партнер делает блестящую карьеру, – Корри поморщилась, произнося данное ею название работе Доры.

– Нет, – терпеливо ответила Дора, – это Леон юрист, я человек с дипломом юриста. Я училась на последнем курсе, и когда мы познакомились, я сразу поняла, что у него талант. То, что мне давалось путем зубрежки и бессонных ночей, у него было искрой Божьей, он все схватывал налету. Даже имея начальное представление о правовой базе, он интуитивно ориентировался в любом вопросе, как рыба в воде. И я поняла, что никогда не стану хорошим юристом, а быть плохим я не хотела. Мои конспекты и знания ему, конечно, пригодились, но он настоящий самородок. Он никогда не отклонялся от поставленной цели и того, кем хочет быть и что он хочет иметь в своей жизни.

Дора взглянула в сторону Леона. Он кружился в танце с красивой стройной брюнеткой.

– Это Лей – наша новенькая, тоже очень талантливая и не отклоняющаяся от цели юристка. Едва получила диплом, но уже мнит себя великим специалистом только потому, что ей именитые родители кодекс вместо сказок читали перед сном, – ехидно заметила Корри. – И что Вы делали потом?

– Сдала на отлично экзамены, подарила маме свой красный диплом и нашла, как мне на тот момент казалось, высокооплачиваемую работу, где бы я могла практиковаться в английском, и при этом посменный график давал бы мне возможность учиться дальше. Проработав год и подсобрав денег, я поступила на другое отделение и через три года имела на руках еще один замечательный диплом престижного вуза, дающий мне право именоваться специалистом в области психологии.

– Вот гад! – неожиданно воскликнула Корри, со звоном обрушила бокал на стол и, схватив Дору за руку, поволокла ее к выходу.

Дора, едва успев прихватить сумочку, семенила за своей новой знакомой и крутила головой в поисках того самого «гада», появление которого так разозлило Корри. Леон все еще танцевал с Лей и, обняв ее уже за талию, нежно убирал длинные пряди с ее прекрасного, с восточными чертами, лица, покрывая шею и руку поцелуями. И вместе они смотрелись настолько естественно и гармонично, что Дора не смогла даже дать какую-либо оценку происходящему и с удивлением констатировала отсутствие каких-либо эмоций по этому поводу. Ему было явно не до Доры и ее неправильного платья, поэтому она решила не подходить к нему, чтобы не злить его еще больше.