Текст книги "Выбор на века. Святой Владимир – креститель Руси"

Ясно, что у императора не было уверенности в победе, раз он сразу же согласился на условия Святослава.

Вскоре состоялась встреча Цимисхия и Святослава. Любопытно описание этой встречи, составленное Львом Диаконом: «Император прибыл на берег Дуная верхом на коне, в золотых доспехах, в сопровождении огромной свиты всадников в блестящем облачении. Святослав пересек реку в чем-то наподобие скифской лодки; у него в руках было весло, так же как и у его людей… Он выглядел так: …среднего роста – не слишком высок, не слишком низок. У него были густые брови, голубые глаза и курносый нос; он брил бороду, но носил длинные и густые усы. Его голова была выбрита, за исключением локона волос на одной стороне как знака благородного происхождения. У него была толстая шея, широкие плечи, и в целом он выглядел красиво сложенным. Он казался мрачным и диким. На одном его ухе висело золотое ушное кольцо, украшенное двумя жемчужинами, между которыми был посажен рубин. Его белые одежды не отличались от одежд его людей и были лишь чище».

Итак, встреча состоялась. И более величественным в своем достоинстве и явном превосходстве выглядел вовсе не Цимисхий, сияющий блеском золота и начищенного металла, а Святослав, уверенный в своей правоте! Да, он – язычник, варвар, но для него жить по законам совести и правды – основное жизненное правило. И он – законный правитель Киевской Руси! А Цимисхий? Вероломный узурпатор, дни которого сочтены…

Византийские войска согласились дать росам спокойно уйти, а Святослав за это обещал отступиться от Болгарии и земель в устье Дуная. Пропущенные греческой эскадрой ладьи росов спустились по Дунаю в Черное море и, добравшись до острова Березань в Днестровском лимане, остановились на непродолжительный отдых.

Отдохнув, росы, как сообщают летописи, снялись с острова Березань и двинулись к Киеву. Почему-то, однако, для возвращения они избрали не узкий и тихий Южный Буг, а Днепр, где у злополучных днепровских порогов их ожидали печенеги. Узнав об этом, князь не стал рисковать и с малой дружиной решил зимовать в Белобережье.

В голоде и холоде провели они свою последнюю зиму. Ранней весной 972 года они двинулись вперед. Тут-то и напали на них печенеги! В короткой битве ослабленная и истощенная дружина Святослава была полностью истреблена, а печенежский хан Куря обзавелся ритуальной чашей, сделанной из черепа князя: по древнему поверью степняков, пьющий из такой чаши наследует воинские мудрость и доблесть погибшего на поле брани великого воина-полководца.

Так закончил свой жизненный путь последний язычник из русских верховных правителей.

Отважный и мужественный князь, собиратель земель русских, погиб на поле битвы как бесстрашный воин. А чаша из его черепа стала своеобразной последней жертвой языческому прошлому Руси, которой в скором времени предстоит выйти на столбовую дорогу многовековой истории, освященной Православием.

В последние годы правления Святослава, выросшего на языческом Севере, заметно усилились гонения на христиан. Речь идет именно о последних годах его княжения, так как ранее он, согласно летописи, «если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем».

Вначале росы-христиане, заинтересованные в упрочении русско-византийских отношений, приняли участие в походе Святослава. Возникший позднее конфликт между Святославом и Византией, пусть и в лице императора-узурпатора, не мог быть ими одобрен: Византия в их глазах была высшим воплощением христианства. И подобные настроения Святослав не мог упустить из виду. Он пришел к выводу, что некоторые из росов-христиан, находившихся в его войске, являются союзниками византийцев, а возможно, и тайной агентурой империи. Святослав решил жестоко расправиться с ними.

Заслуженную кару, как считал князь, должны были понести не только воины-христиане. В ярости Святослав поклялся по возвращении в Киев «изгубить» всех христиан – единоверцев ненавистного Цимисхия. Он задумал уничтожить и главные «рассадники христианства» на Руси – храмы… И даже успел послать гонца в Киев с приказом сжечь все христианские церкви, что и было отчасти выполнено. Некоторые из них, в том числе ранняя церковь святителя Николая, были разрушены. Археологические раскопки в Киеве показали, что языческое святилище, возведенное позднее князем Владимиром, было поставлено именно на месте христианского храма, остатки которого – камни и часть штукатурки с фресковой живописью – были обнаружены под фундаментом святилища.

Искать защиты христианам было не у кого – святая княгиня Ольга к тому времени почила. Казалось, едва нарождающемуся христианству на Руси вот-вот придет конец. И лишь неожиданная смерть Святослава в стычке с печенегами на пути в Киев избавила киевских христиан от ужасов расправы.

Русь оглашенная

Словно воды великого моря-океана, христианство на протяжении нескольких столетий омывало границы нарождающегося государства…

О христианстве, конечно, слышали. Не исключено, что приднепровские славяне были знакомы с теми, кто называл себя христианами. Могли быть и среди них «свои» христиане, скорее всего тайные. Особенно среди тех, кто мог покидать родные земли – а это были, как правило, воины и купцы.

Сохранило древнее предание и весточку из времен апостольских о пребывании в славянских землях святого Андрея Первозванного.

Андрей, сын рыбака Ионы из Вифсаиды Галилейской, был первым, кого призвал Господь, поэтому апостола позднее стали именовать Первозванным.

В течение трех лет Иисус Христос нес Свое учительное слово народу. И все эти три года Он находился в пути: прошел Святую Землю из края в край, побывал в больших и малых селениях.

Путь Христа и тех, кто следовал за Ним – а за Ним шли многие, – связан не только с пространством, географическим перемещением с одного места на другое. Это был путь нравственного становления и обновления, путь преображения, пройдя который многие люди стали задумываться: а правильно ли они живут?

Иисус из Назарета исцелял людей от разных немощей и болезней, изгонял нечистых и злобных духов и учил – учил любви, любви и еще раз любви! Не день и не два следовал простой рыбак Андрей за Иисусом Христом. Все три года он был рядом с Ним, вбирая в себя увиденное и услышанное. Вместе с другими близкими учениками Иисуса Христа будущий апостол стал свидетелем торжественного входа Господа в Иерусалим.

Толпы празднующего народа, собравшегося отовсюду, на тысячи голосов будут восторженно, радостно и громко славить: Осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних! (Мф. 21, 9) – и выстилать пышными пальмовыми ветвями путь, по которому проедет на ослике Царь царей.

Вот Он – долгожданный Мессия, Который освободит еврейский народ от рабской зависимости, одарит богатством, возвысит и вознесет над миром!.. Этот день мы знаем как Вербное воскресенье или Вход Господень в Иерусалим. Но пройдет всего несколько дней – и те же люди, не получившие видимой свободы и осязаемых богатств, о которых мечтали, неверно толкуя пророчество о духовном спасении, столь же громко и требовательно, в раздражении и злобе будут кричать другое: Распни Его (Мк. 15, 13).

И будет Тайная Вечеря, на которой Иисус Христос скажет, что один из Его учеников – предатель.

И будет скорый арест Сына Божия и неистовство палачей. И страх Его учеников за Него, и, может быть, по немощи человеческой – за себя…

И мучительная казнь Господа на Кресте…

Все это переживет со всеми вместе будущий апостол Андрей.

И у него, как у простого смертного, появятся сомнения: а точно ли Христос – Мессия?

Однако спасительно вспомнятся слова пророка Исаии о том, что будет покрыто тело Мессии кровавыми ранами и что все муки, которые выпадет понести Ему, будут великой платой за ложь и вражду людей меж собой, ибо беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лицо Его от вас, чтобы не слышать (Ис. 59, 2). За злобу, безумства, нелюбовь людей друг к другу, за предательства, за все, что называется грехом, Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши (Ис. 53, 5). Наказание, которое, по Божиему суду, должны бы понести сами люди, понесет Он – Спаситель рода человеческого. И Своими страданиями, Своими язвами дарует людям искупление их грехов. Покажет путь к истинному спасению и подаст надежду на спасение всем… Подтверждением чему и станет скорая радость – известие, что Иисус Христос воскрес!

Счастливые ученики поспешат разделить светлую радость Пасхи. И с ними произойдет чудо. Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа (Лк. 24, 36–37). Но появившийся среди растерянных учеников Учитель не был ни зыбкой туманной тенью, ни обманчивым духом. Он явился во плоти, показав им Свои раны на руках и ногах, пробитых гвоздями. Он даже разделил с ними трапезу. И сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас (Ин. 20, 21).

Вдруг обрушилось нечто с высоких небес и наполнило жилище шумом, а над головами апостолов вспыхнули огненные языки (см.: Деян. 2, 2–3): Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин. 20, 22–23). И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать (Деян. 2, 4).

Андрей Первозванный был среди тех, кто воочию увидел воскресшего Иисуса Христа. И он так же, как и его товарищи, испытал таинственное и благодатное сошествие Святого Духа.

Радость, которая до конца дней переполняла их, и богатство, которое получили они в наследство, первые апостолы понесли в мир.

В одну из первых своих встреч с Иисусом Христом Андрей и другие будущие апостолы, а тогда всего лишь рыбаки, услыхали из уст Спасителя: Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним (Мф. 4, 19–20).

И они стали ловцами человеков. Каждый из двенадцати прошел чрез многие земли, просвещая светом Евангелия народы. И мир благодаря их проповедническому подвигу преобразился! Теперь те благословенные времена называются апостольскими.

Около сорока лет, от начала своей первой проповеди и до мученической кончины, апостол Андрей провел в странствиях по Европе и Ближнему Востоку. Упоминается в летописях и о его пребывании на Кавказе – в Иверии, Сванетии и Абхазии, а также в Крыму – у древних тавров и в греческих поселениях. И даже если какой-то народ не сразу принимал христианство, память об апостольском пребывании в этих землях сохранилась на века. Примером тому служат предания о просвещении славянских земель евангельской проповедью апостолом Андреем Первозванным.

Имеется этому факту и письменное подтверждение: в трудах христианского философа Оригена упоминается так называемая Скифская миссия апостола Андрея. Первый из учеников Христовых благословил будущий русский народ, который фактически как народ еще не родился, не появился на арене истории.

Устное предание о пребывании апостола Андрея Первозванного жило среди славян. В «Повести временных лет» Нестор Летописец, ссылаясь на более древнее предание, писал: «И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром, встав, сказал бывшим с ним ученикам: „Видите ли горы эти?.. На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей“. И взошел на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии возник Киев, и отправился по Днепру вверх. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород».

О пребывании апостола Андрея не только в киевских землях и Новгороде, но и на острове Валаам повествуется в северных новгородских сказаниях. Сохранились предания и о том, что апостол побывал в псковских землях, где предсказал основание Псково-Печерского монастыря.

Апостола Андрея Первозванного сразу стали почитать на Руси. С искренней любовью и с молитвенными просьбами о скорой помощи и небесном покровительстве обращались и продолжают обращаться на Руси к своему первозащитнику. И совсем не случайно святой праведный Иоанн Кронштадтский называл ученика Христова Андрея Первозванного нашим русским апостолом.

Самое первое письменное упоминание о русском христианстве встречается в жизнеописании святителя Стефана, архиепископа Сугдейской (Сурожской) епархии, одной из древнейших в Крыму. Событие, описанное в житии святого, связано с именем новгородского князя Бравлина.

Встречается это имя и в византийских источниках, отмечавших, что русский князь Бравлин, родом из Новгорода, пришел с ратью великой. Эта самая рать опустошила побережье Крыма от Херсонеса до Керчи и после десятидневной осады взяла Сурож (современный город Судак). Поход князя состоялся в конце VIII или в самом начале IX века, но однозначно после 787 года (года смерти святителя).

Из жития святителя Стефана Сурожского известно, что Бравлин «вошел в город и, взяв меч свой, подошел к церкви Святой Софии. И, разбив двери, вошел [туда], где [находился] гроб святого».

Гробницу разграбили дружинники Бравлина, а князь «в тот же час разболелся»: с перекошенным лицом, источая пену изо рта, повалился он наземь. И до тех пор лежал в параличе, покуда лихие воины его, приняв происшедшее как мистический знак, не снесли все, что награбили в Корсуни, Керчи и Суроже, в церковь и не сложили у гробницы святого Стефана. И узрели тогда они святого старца, провозгласившего сурово: «Пока не крестишься в церкви моей, не возвратишься и не выйдешь отсюда». Князь Бравлин выполнил требование Стефана – принял святое Крещение, после чего исцелился.

Это был первый зафиксированный в исторических документах факт крещения, и произошло оно за двести лет до официального крещения Руси.

Издревле в христианской практике существует обряд оглашения – подготовка к принятию святого Крещения. Наставление, или оглашение, может быть явлено и не в форме книжных поучений, но и вот так – через некое событие, чудесное исцеление от внезапного заболевания. Интересно, что само слово «оглашение» в переводе с греческого буквально означает ни много ни мало, как «ощущение, производимое сильным звуком на ухо». Вот и получается, что подобное «ощущение» и произошло с новгородским князем. Пережив очистительное потрясение, Бравлин «со боярами» принял святое Крещение.

Значение имени князя – Бравлин – не имеет толкования в славянских языках, как, впрочем, и в германских. Разгадку можно найти на дальнем северо-западе Европы. Согласно летописям Саксона Грамматика, во второй половине VIII века произошла Бравальская битва (по названию местности Бравалла) между датчанами и фризами. Имя Бравлин может означать либо то, что он выходец из Браваллы, либо, что вероятнее всего, участник этой битвы. Как известно, русские дружины участвовали во многих дальних походах и в битвах на стороне союзников. Этим можно объяснить тот факт, что в русских редакциях жития святого Стефана Бравлин называется князем новгородским.

Ясно, что общение русских с внешним миром не проходило для них бесследно. Русь становилась Русью оглашенной, готовилась к приятию света христианства. И вот уже о Руси крещеной упоминает в своем трактате Константин Багрянородный – император среди стражи, охранявшей его дворец, перечисляет крещеных росов.

С середины X века в Киеве уже имелись церковь и христианская община. Существование киевской общины до официального крещения Руси подтверждается археологическими находками. Во многих могилах, ориентированных по-христиански на запад, археологи обнаружили христианские символы – кресты, свечи, а также монеты (точнее, их имитации) с изображениями Вседержителя и императоров с крестами. Возможно, подобные монеты использовались в качестве иконок, их можно сравнить с сегодняшними образками-медальонами.

В 866 году византийский Патриарх Фотий в окружном послании, разосланном восточным епископам, отмечал, что не только соседи Византии, болгары, но и росы сменили язычество на христианство. Патриарх писал: «Росы, славные жестокостью, победители народов соседних, в гордости дерзнувшие воевать с Римской империей, уже оставили суеверие, исповедуют Христа и суть друзья наши, быв еще недавно злейшими врагами. Они уже приняли от нас епископа и священника, имея живое усердие к христианскому богослужению».

Повод к подобному утверждению у Патриарха Фотия был весомый.

В 866 году в Царьграде, столице Византии, греки убили несколько русских купцов. Прослышав об этом, как повествуется в книге А. Д. Нечволодова «Сказания о Русской земле», киевские князья Аскольд и Дир быстро собрали дружину и на двухстах ладьях по Днепру вышли в Черное, или, как оно тогда называлось, по свидетельствам многих исторических летописей, Русское море. На каждой из лодок с мачтами и парусами находилось от сорока до шестидесяти человек. Они скрытно и стремительно совершили свой переход. Их появление у стен Царьграда оказалось столь неожиданным, что город не успел организовать оборону: император Михаил III в столице отсутствовал – возглавлял армию в войне с мусульманами.

Росы взяли город в плотное кольцо. Греки обезумели от страха при виде несметного количества нападавших. Казалось, вот-вот город падет и станет богатой добычей для пришельцев.

Позднее Патриарх Фотий составил подробную летопись тех страшных событий.

Жители Царьграда собрались в одном из главных соборов города – Влахернском храме, где слезно и покаянно молились. Патриарх обратился к согражданам с проповедью: «Мрак объял все трепетные умы, слезы и рыдания распространились во всем городе. <…> Что это? Откуда поражение столь губительное? Откуда гнев столь тяжкий? Откуда упал на нас этот дальнесеверный страшный Перун! Откуда нахлынуло это варварское, мрачное и грозное море! Не за грехи ли наши все это ниспослано на нас! <…> Вспомните, как греки несправедливо обижали в Царь-граде приезжих росов…

Часто внушал я вам: берегитесь, исправьтесь, обратитесь, не попускайте отточиться Божиему мечу и натянуться Его луку… Не лукавьте с честными людьми. <…>

Рыдайте, девы… Плачьте, юноши… Горюйте, матери… Проливайте слезы, дети. <…>

Наконец настало время прибегнуть к Матери Слова, к Ней, единой надежде и прибежищу. К Ней возопием: Досточтимая, спаси град Твой, как ведаешь, Госпоже!»

С горячей мольбой о спасении на устах, при огромном стечении народа, во главе с Патриархом жители Царьграда вышли из храма и крестным ходом пошли на берег, где Патриарх Фотий погрузил в море одну из главных святынь христиан – ризу (верхнее одеяние) Божией Матери, хранившуюся во Влахернском храме.

И произошло чудо! Росы-язычники по бросали оружие и убежали к своим ладьям.

Дальнейшая осада города стала невозможной. К тому же внезапно налетевший шторм, свидетельствовавший о Божием гневе, мгновенно поломал и разметал корабли, уничтожив большую часть флота.

Страх и ужас объял нападавших!

Как пишет Нестор Летописец, Аскольд и Дир были поражены неожиданной бурей у стен Царьграда. По возвращении домой они послали посольство к Константинопольскому патриарху с просьбой прислать к ним христианского наставника. Их решение обратиться в веру Христову было твердым и осознанным.

Безусловно, в этом историческом решении имела место и серьезная политическая мотивация. Известно, что главной опасностью для Византийской империи был ислам, который в ту пору охватывал Европу с двух сторон, пытаясь взять ее в железные клещи. Все это прекрасно понимал Патриарх Фотий, чем и можно объяснить скорое и положительное решение его в отношении славян, не просвещенных еще христианским светом. В Киев был отправлен епископ Михаил.

По его прибытии Аскольд и Дир созвали вече, с тем чтобы не только послушать, что он скажет, но и решить вопрос о крещении. По требованию язычников, жаждавших чудесных свидетельств силы христианства, епископ Михаил вверг в костер Евангелие, и оно осталось невредимым.

Об этом событии повествует Густынская летопись. Так, посланный греческим царем Василием Македонянином и Патриархом Фотием, епископ Михаил сотворил чудо с Евангелием, после которого многие крестились.

То первое массовое крещение на Руси известно как Аскольдово. По преданию, Аскольд и Дир, принявшие христианство, по возвращении в Киев вызвали этим недовольство горожан-язычников, и, когда князь Олег подошел к Киеву, они выдали ему Аскольда и Дира.

Спустя два с лишним столетия знатный киевлянин Олма построил новую церковь святителя Николая над могилой Аскольда – это указывает на то, что Аскольд в святом Крещении был назван Николаем. Вероятно, церковь представляла собой храм-памятник погибшему князю-христианину, которого Иоакимовская летопись называет блаженным.

Удивительно, что в Киеве к 882 году (за сто с лишним лет до официальной даты крещения) уже имелась церковь во имя как раз того святого, который впоследствии станет одним из самых почитаемых на Руси – святителя Николая Чудотворца.

…Огромную роль в крещении славян сыграли братья из греческого города Фессалоники (Солуни) Кирилл (в миру Константин), по прозвищу Философ (827–869), и Мефодий (815–885).

Святые Кирилл и Мефодий – просветители славян – в 863 году прибыли в Великую Моравию, куда были направлены Константинопольским патриархом по приглашению князя этой страны. Кирилл создал первую славянскую азбуку, с помощью которой братья перевели на славянский язык основной корпус Ветхого и Нового Заветов, а также многие богослужебные книги.

Почти одновременно с походом киевских князей Аскольда и Дира на Царьград в южных русских областях святой Кирилл крестил двести семейств, у которых нашел Евангелие и Псалтирь своего же перевода. Предположительно это были переводы на глаголице – первоначальной славянской азбуке. Она была не совсем удачной, хотя жива и поныне: глаголицей пользуются в Хорватии.

Однако это крещение, как и Аскольдово, не оказало большого влияния на судьбу Руси. Православие на юге земли Русской со временем угасало – то ли само по себе, то ли при активном сопротивлении христианству языческих жрецов. И все же распространение христианства на Руси уже в IX веке подтверждено независимым источником – арабским. Это «Книга путей и стран» иранского географа Ибн Хордадбеха, который служил начальником почтового ведомства в Джибале, северо-западной провинции Ирана близ Закавказья. По роду своей службы он был хорошо осведомлен о положении в Восточной Европе.

В его книге, написанной в 880-х годах, сказано: «Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных окраин страны славян к Румийскому [Черному] морю… если они отправляются по Тани-су [Дону] – реке славян, то проезжают мимо Хамлиджа, города хазар [Итиля]… затем они отправляются по морю Джурджан [Каспию] и высаживаются на любом берегу… Иногда они везут свои товары от Джурджана до Багдада… Они утверждают, что они христиане…»

Из Евангелия известно, что Господь поучал народ, внимавший Ему, притчами. Вспомним одну из них – о сеятеле: И когда он сеял, иное [семя] упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод… (Мф. 13, 4–8).

Если понимать, что семя – это слово, а почва – душа человека, сразу начинаешь постигать тайну притчи. Одни слушают слово Божие, да не слышат его, не принимают душой. Их души похожи на каменистую почву: слышат они слово, но скоро забывают, и не дает оно плода. Другие за суетой забывают слово Христово, словно тернием, зарастает оно пустыми словами. И лишь у немногих заветное, прочувствованное слово остается в душе навсегда и дает богатый урожай.

Вот и ранние этапы крещения Руси вполне сравнимы с почвой каменистой, с пашней, заросшей тернием…

Новая вера поднимала человека на невиданную высоту. Человек обретал самоценность и личностную значимость, а в Киеве все еще продолжали приносить в жертву людей, даже, случалось, и христиан.

В Константинополе же сияли красотой и величием златоглавые соборы, искрясь крестами, радуя сердца людей храмовой живописью и Божественной музыкой – все это не могло не восхищать гостей Царьграда. И не это ли чувство изумления и восторга дивным городом перешло потом в наши сказки, в которых герой отправляется в «тридевятое царство, в тридесятое государство», где «златые палаты да хоромы богаты»?

Наверное, так же подействовало увиденное и на княгиню Ольгу, когда она появилась в Царьграде с официальной миссией.

Ольга сумела восстановить на Руси единодержавие, усмирить страсти и спасти свое молодое государство. Народ назвал ее Мудрой – за годы мирного правления, за целомудрие и мужество, за ум и прозорливость. Она стала равной апостолам, предтечей будущего святого Крещения всего русского народа. Именно начиная с княгини Ольги род варяжских конунгов становится русской династией Рюриковичей: ее сын назван славянским именем, славянские имена получат позднее и внуки Владимир и Ярополк.

Многое сделала Ольга для устроения Русского государства. В летописях рассказывается о неустанных хождениях великой княгини по Руси. Она укрепляла города: при ней развивалось каменное строительство – городской и загородный княжеские терема стали первыми каменными зданиями Киева. Свидетельство тому – раскопанные археологами фундаменты. Ольга первая из правителей стала ходить в мирные, хозяйственные походы, обустраивала свои земли без войн и набегов.

При великой княгине Ольге впервые установлены четкие границы на западе с Польшей, на южных рубежах появились пограничные заставы, оберегавшие киевлян от народов Дикого Поля. Расширилась международная торговля: все больше чужеземных купцов – гостей – прибывало на Русь с различными товарами. На Руси появились Ольгины погосты – центры торговли и обмена, вокруг которых кипела жизнь. Погосты разрастались и вскоре становились административными центрами.

Ольга учится сама и учит других служить государству, привлекая к управлению им своих дружинников.

Со временем, когда великая княгиня Ольга станет христианкой, она будет возводить на погостах первые храмы. Понятия «погост» и «храм» станут на долгое время неразрывными. Слово «погост» приобретет еще одно значение – «кладбище», по скольку хоронить христиан принято возле церквей, в освященной земле. И в том заложен сакральный смысл: кто мы на этой земле? Гости! Погостили – и ушли в жизнь вечную…

Святое Крещение, как считают некоторые ученые, княгиня Ольга приняла в 957 году. В то же время, например, академик Б. А. Рыбаков датой ее крещения указывает 946 год. Крещение не было делом случая или чисто политическим шагом – уже более ста лет Русь знала о христианстве. Немало проживало в русских землях христиан, исповедовавших не таясь святую веру.

Многие росы, отслужив при греческом дворе, возвращались домой крещеными. Они первыми рассказывали своим близким и родным об истинной вере и о благодати ее. Число христиан росло не только в Киеве, где уже ко времени принятия известного договора князя Игоря с греками упоминается церковь святого Ильи Пророка, которую называют соборной, или главной. А раз были храмы, то были и священнослужители.

Вопрос о единой вере на Руси назрел, однако крестить целое государство Ольге было не под силу – язычество, как религия большинства, было еще очень сильно.

В решении княгини принять Святое Крещение было много личного и выстраданного – она осознанно порвала с язычеством.

В «Истории Русской Церкви» митрополита Макария читаем: «Ольга достигла уже тех лет, когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности, видит близкий конец ее пред собою и чувствует суетность земного величия. Тогда истинная вера более, нежели когда-нибудь, служит ему опорою или утешением в печальных размышлениях о тленности человека. Ольга была язычница, но имя Бога Вседержителя уже славилось в Киеве. Она могла видеть торжественность обрядов христианства, могла из любопытства беседовать с церковными пастырями и, будучи одарена умом необыкновенным, увериться в святости их учения. Плененная лучом сего нового света, Ольга захотела быть христианкою и сама отправилась в столицу империи и веры греческой, чтобы почерпнуть его в самом источнике».

К слову, в свите русской великой княгини был и свой священник, отец Григорий, лицо явно неслучайное.

В Царьград княгиня явилась торжественно, как и подобает правительнице великого государства. Появление русского флота у берегов византийской столицы произвело впечатление и ощутимо повлияло на будущие переговоры.

Царьград с его великолепными по архитектуре и красочными по оформлению храмами поразил Ольгу. В главном храме – в соборе Святой Софии – великая княгиня отстояла сорок литургий подряд. Это, вне всяких сомнений, был своеобразный подвиг. Отстоять и одну-то службу, совершаемую на незнакомом языке, нелегко, а тут целых сорок! Это стало для нее оглашением. Сердце княгини Ольги открылось, чтобы принять Божественную истину.

Таинство святого Крещения совершил над великой княгиней Царьградский патриарх, а воспреемником – крестным отцом – стал император Византии Константин Багрянородный.

По окончании обряда Патриарх сказал: «Благословенна ты в женах русских, ибо оставила тьму и возлюбила свет. Благословят тебя русские люди во всех грядущих поколениях, от внуков и правнуков до отдаленнейших потомков твоих». Ольга же склонила голову и стояла, «словно губа напаяемая, внимая учению, и, поклонившись Патриарху, промолвила: „Молитвами твоими, Владыко, да сохранена буду от сетей вражеских“». Эти ее слова приводит в летописи Нестор.

Крещение княгини Ольги зафиксировали не только русские летописи. В хрониках Иоанна Скилицы есть красочная тонкая миниатюра с изображением Ольги: она стоит со слегка склоненной головой, в особом головном уборе, «как новокрещеная христианка и почетная диаконисса Русской Церкви». Рядом – надпись по-гречески, где Ольга названа «архонтессою руссов», «женой Эльгою по имени, которая пришла к царю Константину и была крещена». «Архонтесса» переводится с греческого как «владычица».

В Крещении княгиня Ольга получила имя Елена – в честь святой равноапостольной царицы Елены, трудами и стараниями которой в свое время было обретено (найдено) Честное Древо Креста Христова в Иерусалиме. И русская Елена, потрудившись во благо христианского просвещения, со временем станет равноапостольной.

Принятие святого Крещения Ольгой было личным духовным делом, поэтому большого влияния на общественную и политическую жизнь Руси поначалу не оказало. Однако мудрая и проницательная Ольга понимала и предвидела, что крепкое государство невозможно создать без общей религиозной идеи как объединительной духовной скрепы.