Текст книги "Блондинка вокруг света или I did it my way"

Юго-Восточная Азия

Таиланд, февраль того же года

Као Сан Роуд – бэкпекерское гетто, кишащее пьянствующими туристами и тайскими жрицами любви. Рестораны, торговые ряды, массажные салоны, косметические салоны. Бассейны с рыбками-педикюршами. Нескончаемые ряды дешёвой одежды. Туристические агентства, предлагающие туры, от поездки на плавучий рынок, расположенный рядом с Бангкоком, до визы в другие страны.

Мой багаж утерян в Хитроу, и мне придётся неделю дожидаться его на Ко Сан Роуд. У меня с собой только деньги, документы и гитара. Да, что ещё надо?

Покупаю шампунь, мыло, зубную щётку, шлёпанцы и сохраняю чеки. В аэропорту уверяли, что по этим чекам отдадут деньги за всё причинённое неудобство. Беру комнату под самой крышей. Под металлической крышей. А это значит, что днём в ней жарит, как в духовке, а ночью парит, как на водяной бане.

Встречаюсь с голландкой, которую знаю ещё с Катманду. Ту, которая в Непале работала учителем-волонтёром. Здесь волонтёрша – директор модного магазина. Она таскает меня на дискотеки и в бары, а в остальное время я плаваю на корабликах по Бангкоку, посещаю плавучий рынок и слоняюсь по Ко Сан Роуд.

Наконец, багаж приходит. Все флаконы в нём открыты. Шампунь, бальзам, масло для волос, зубная паста – всё это вперемешку с обувью и одеждой. Сама сумка запакована в целлофан, чтобы не капала. Похоже, что кто-то специально поливал вещи из тех флаконов, дабы перемешалось получше. Над моей сумкой совершён акт вандализма.

Братья бэкпекеры говорят, что потерянный багаж всегда подвергается особо тщательному досмотру, вплоть до заглядывания во все тюбики. Это, конечно, можно понять, но вот почему работники безопасности так варварски не желают прикрыть за собой тюбики? Кстати, деньги за неудобства, конечно, не отдали. Просто пересылали меня из окна в окно и обратно, пока я малодушно не махнула на всё рукой.

Чанг Маи, Паи

Итак, судьба забросила меня в Таиланд вместо Индии. «Наверное, не зря», – говорю я себе. А значит, перед получением индийской визы не мешало бы немного ознакомиться с Таиландом. Теперь, когда мой багаж, наконец, высох после стирки с шампунем и бальзамом, я могу повторить подвиг среднестатистического российского туриста, поехав прямиком на пляж. Но нет, я, как всегда, пойду другим путём и поднимусь в горы.

На следующий день самый удобный поезд, на котором мне когда-либо доводилось путешествовать, отвёз меня на север Таиланда, в горы, в город Чанг Маи.

Беру комплексный тур. Вот это уже как среднестатистический турист. Тур включает прогулку на слоне, посещение деревни длинношеих женщин, музея тропических бабочек, обед, катание на плотах по тихой реке и спуск в резиновой лодке по бурлящему горному потоку.

Всё очень комфортно и прилизанно. Воистину, путешествие по Таиланду вовсе и путешествием не назовёшь. Ты платишь, тебя берут на руки и несут. Всё остальное не твои заботы. Нет того индийского стресса, когда тебе всё приходится делать самостоятельно и вручную. Здесь индустрия туризма развита почти до совершенства. То, что мы не в пунктуальной Германии, напоминают только пальмы и то, что иногда нас забывают забрать на тур.

Так случилось и со мной. Гиду пришлось вернуться с полпути, чтобы за мной заехать. И я пропускаю половину тура.

Племя длинношеих женщин полностью оправдывает своё название. Гид рассказывает, что с раннего детства шею девочек заставляют вытягиваться, накладывая на неё металлические кольца, одно за другим. Оказывается, у этого удивительного «уродования для красоты» есть логическое объяснение. Началось это как защита женского горла от зубов диких животных, пока вооружённые мужчины на охоте. Впоследствии защита превратилась в моду, шея начала удлиняться насколько возможно. Чем длиннее, тем, конечно, красивее. Далее появились кольца на запястьях и голенях, чтобы соблюсти пропорции.

Гид говорит, что если кольца снять, шея сломается, поскольку межпозвоночные хрящи больше её не держат.

Я фотографируюсь с самой длинношеей тайкой. Через четыре года я увижу фотографию моего приятеля-турка с той же самой тайкой. Быть длинношеей женщиной – её постоянная, стабильная работа.

Конечно, я уже слышала об этом туристическом справочнике и раньше. Но только в Паи узнала, в каком широком употреблении у бэкпекеров он находится. Справочник даёт рекомендации, какие места посетить, как до них добраться, в какие рестораны сходить, где остановиться и многое, многое другое. Бэкпекеры всех стран ходят по миру, глядя в открытую книгу, как миссионеры в библию.

У книги есть и противники. Они говорят, что путешествовать с путеводителем – это туристический ширпотреб. Всё равно что смотреть на мир чужими глазами, не делая своих открытий, и никогда не вырасти из туриста в путешественника. Отчасти я с этим согласна, но только отчасти. Поэтому, никогда не имея своего личного путеводителя, я всё же иногда в него заглядываю. Он помогает сэкономить время и силы.

Паи – райское местечко на севере Таиланда. Вокруг живописные горы и горячие источники с купальнями. В купальнях, что не разбавлены холодной горной водой, температура за восемьдесят по Цельсию, и купаться в них, конечно, нельзя. Туристы приходят к таким источникам, чтобы сварить яйцо, как и завещал «Великий Путеводитель». Бережки вокруг кипящих лужиц покрыты яичной скорлупой, как после пасхального гулянья.

На одной из улиц Паи покупаю у местной ювелирши уродливо-прекрасное кособокое кольцо на мизинец. Оно ручной работы и сделано из сплава золота, серебра и меди. Это до сих пор моё любимое кольцо.

Беру напрокат полусломанный мотоцикл, который каждые несколько минут свирепо выпускает чёрный молодецкий выхлоп, и с кучкой попутчиков спускаюсь обратно в Чанг Маи (опять рекомендации «Великого Путеводителя»). В этом раю избалованных туристов приятно хоть что-то сделать самостоятельно, наконец.

Ко Панган, Ко Тао

Ну, а теперь всё-таки на пляж. На осторове Ко Панган на пляже Хаад Тьен отдыхают мои знакомые из Гоа и тот профессор-калифорниец из Катманду с приятелем. Я уже давно забавляюсь, что на улицах Катманду или Дели я встречаю больше знакомых, чем на улицах Москвы.

Тропики! Здесь жизнь везде. В каждой луже, в каждой траншее, в каждой дождевой бочке плавают маленькие рыбки. Ну, что может плавать в дождевой бочке в умеренной полосе? Только личинки комаров и опавшие листья.

На знаменитом Фул Мун Пати, которое проходит каждое полнолуние на Фул мун пляже, что так и переводится – «полнолуние», я впервые знакомлюсь с алкогольными ведрами. Пластмассовое литровое ведёрко, наполненное ромом с колой или водкой со спрайтом. К ведёрку прилагаются несколько соломинок. Вы, как бы оптом, покупаете ведро коктейля. Предполагается, что из такого ведра могут одновременно пить несколько человек. Получается выгодно. Весь турист, само собой, в «зюзю».

Я не любитель плохого алкоголя, даже по выгодным ценам, и коктейли я не люблю. Я предпочитаю неразбавленный и несладкий алкоголь. А ещё я предпочитаю живую музыку. А значит, Фул Мун Пати нахожу для себя не интересным.

Тайский остров Ко Тао – это одна из столиц мирового дайвинга. С тех пор как Жак-Ив Кусто неосторожно растлил моё детское воображение своими великолепными съёмками, я грезила о подводном мире.

Жак-Ив, Юрий Сенкевич, негодяй Жюль Верн, да ещё, пожалуй, Тур Хейердал – вот группа злодеев, которая изначально повинна в моих мытарствах. Мой перст указывает на них!

(Жак-Ив Кусто – французский океанограф, изобретатель современного акваланга. Юрий Сенкевич – врач, путешественник, ведущий советской телепередачи «Клуб путешественников». Жюль Верн – французский классик приключенческой литературы. Тур Хейердал – норвежский мореплаватель, учёный-антрополог.)

А может, и права была моя мать: я родилась с дефектами. Все нормальные девочки смотрят в свадебные журналы, а я смотрю в журналы путешествий.

…На жёлтом линолеуме стоит проигрыватель, крутится пластинка с детской сказкой: Ласточка уносит Дюймовочку в страну эльфов…

Ещё помню сон, который преследовал меня в детстве: «Я слышу шаги на лестнице. Почему у меня так тянет под ложечкой от этого звука? Почему у меня в такой тоске замирает сердце? Это мои тётушки ведут жениха. Оказывается, сегодня – день моей свадьбы, и теперь Дюймовочка навсегда останется в логове крота и больше никогда не увидит тёплого солнышка! Я в панике прячусь в шкаф. Меня не находят и идут искать в другую комнату. Не бывать этому! Я выхожу из шкафа. Я принимаю твёрдое решение. Я ведь знаю, что я умею летать. Я открываю окно и… прыгаю. Асфальт приближается всё быстрее. Сейчас я почувствую его жёсткость…

– А не очень-то высовывайся, – цедит голос моей мамы.

…И вот, уже перед самым асфальтом, какая-то ласковая сила подхватывает меня и поднимает в тёплом течении воздуха и стремительно несёт, и я захлёбываюсь от колоссального счастья, и всё моё тело покрывается мурашками. Эта сила называется Свобода. И она уносит меня далеко-далеко отсюда, в другие, непременно тёплые края, где есть море и эльфы, и где я могу высовываться. Вот и всё. Как я могла забыть, что всё так просто?»

С тех пор я неоднократно испытывала это ощущение, когда металлический голос из репродуктора сообщал: «Наш самолёт готовится к взлёту». Я ведь даже в театральное училище поступила вовсе не для того, чтобы прославиться, а чтобы ездить на гастроли. В то время самостоятельно путешествовать было невозможно. Получается, я поставленной цели добилась, и теперь надо искать другую. А может, моя цель теперь – задержаться и жить в своей собственной мечте? Но ведь мне одиноко. Конечно, я не хочу остаться одна навсегда. Я хочу быть нужной и любимой, и заботиться о ком-то, и принимать чью-то заботу. Где же мой эльф? Получается, одиночество – цена свободы?

Как сурово говаривал мой инструктор по дайвингу, бывший израильский военный:

– Пей давай! – ставя передо мной очередной коктейль «Белый Русский».

Наутро я шла на его уроки с похмелья. После третьего погружения я окончательно оглохла на левое ухо и при вручении диплома уже вполне походила на одноухую камбалу.

Смотреть, как тайки облапошивают европейских мужчин, – зрелище гипнотизирующее. Молодцы девчонки! Не гнушаются ни старым, ни сирым, ни вонючим, ни ледащим. Всё подходит. «Ай лав ю лонг тайм». Что на «тайглише» (смесь английского с тайским) означает: «Я давно тебя люблю».

Все разговоры моих новых тайских подружек сводятся к обсуждению, какой бойфренд даёт больше денег: «Этот не очень хороший, мало присылал и только два раза». – «А вот этот уже шлёт два года. Это мой любимый бойфренд». – «А у Лек бойфренд тоже очень хороший! Познакомились всего за два дня до его отъезда, а он ей уже деньги посылает. Она его очень любит»…

Можно позавтракать с одним, отправить его на самолёт, и прийти вечером в то же заведение с другим. Девушки составляют графики, чтобы не было накладок. Одна из них специально носит очки без диоптрий с тяжёлой, уродливой оправой, чтобы казаться домашней, начитанной девушкой, случайно оказавшейся на подобном мероприятии. Каждый раз объятия и поцелуйчики, как будто взаправду. Никому ненужные на родине, мужичишки млеют. Они, конечно, слышали о продажности тайской любви, но, разумеется, ему-то попалась не такая, как все. «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврёшь – и делай с ним что хошь» (кот Базилио).

Пользователя в чистом виде я наблюдаю здесь довольно редко. Это когда покупателя не интересуют глаза, полные любви или хотя бы вожделения, когда ему не хочется чьего-то тепла и флюидов, когда ему не нужно, чтобы кто-то хотел его тепла, флюидов и глаз. Когда секс – это почти тот же одинокий аттракцион, что и мастурбация, отличающийся от неё только негигиеничным привлечением рабочей силы. Но хоть многие и стараются «закосить» под циничных пользователей, далеко не все могут ими быть. Вот и позволяют себя обмануть. «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» (А. С. Пушкин). А настоящих пользователей можно только поздравить. Им счастье стоит всего лишь денег, а значит, легко достижимо.

И не стоит придумывать красивых и печальных баллад про сексуально-угнетённую женщину Таиланда. Всё очень условно и относительно. По факту, они и не считают себя угнетёнными. А скорее Афродитами, способными вершить судьбы и манипулировать мужчинами в райском климате своей страны. Ну что, пузатые европейцы, кто-то всё ещё считает себя пользователем? Тогда они идут к вам.

Облапошить мужчину, раскрутив его на «бабки», считается проявлением деловых качеств. Такая девушка уважаема и достойна подражания.

Как их винить? В Таиланде женщина – кормилец. Вся семья держится на ней. Обучение младших братьев, лекарства для мамы, вставная челюсть для бабушки, силиконовая грудь для младшей сестры и так далее. Родиться в Таиланде мужчиной – невыгодно. Работу найти тяжело. От этого множество мальчиков конвертируется в леди-бои.

Итак, устав от алкогольных вёдер и наблюдений, решаю: «Время постучаться к Маме Индии опять». В индийском посольстве, в Бангкоке, мне дают бумаги для оформления заявления на визу и закрываются на выходные.

Аютайа

Теперь у меня несколько дней до открытия индийского посольства. Чтобы больше не застревать в Бангкоке, я решаю провести эти дни в Аютайе, старой столице Сиама.

Столица из Аютайи была перенесена в Бангкок в восемнадцатом веке, после нападения бирманцев. Аютая полна грандиозных руин красного кирпича. Город маленький, и мотоцикл брать не обязательно. Велосипед стоит дешевле и не требует бензина. За несколько часов я объезжаю весь центр.

В моём гестхаусе проживают два итальянца. Похоже, что они здесь уже не один месяц и знают всех местных. Не давая мне доесть еллоу карри (жёлтое карри – тайское блюдо), они сообщают, что в данный момент находятся под подпиской о невыезде за преступление, которого не совершали. А именно, за кражу мобильного телефона у одной тайки.

Якобы пришли они в банк снять денег, и вдруг она как заорёт, а они как понабегут, а полиция как понаедет и как заберёт их в тюрьму… Факт, что пресловутый телефон при них найден не был, не помешал им провести в Тайской тюрьме три незабываемые недели отпуска. А начиналось-то всё с простой поездки, а получилась-то поездка тематическая и познавательная.

Конечно, итальянцы много рассказывали про особенности тюрьмы третьего мира. Как ели из ладошек по причине неимения тарелок. Как спали на полу с прочими преступниками. Как приходилось всем вместе, по команде, переворачиваться с одного бока на другой, скользя друг по другу взмокшими телами. Камера была, конечно, забита, а жара, конечно, была нечеловеческая. Воды для мытья, понятно, не было. Чтобы не так вонять и не так скользить, использовался тальк. Рассказывали, как один из них попросил у соседа по камере такого вот талька, сыпанул его себе в трусы и потом скакал по камере как угорелый, под хохот заключённых. Тальк был с ментолом и сильно жёг слизистую.

В этих условиях, тем не менее, тайцы умудрялись периодически иметь секс с сидящими тут же леди-боями. Предлагали и итальянцам, просто так, из дружбы. Леди-бои здесь вообще более щедры на чистую любовь, чем женщины. Но, видимо, итальянцы были не в настроении.

Наконец, их выпустили под подписку о невыезде, и теперь они должны каждую неделю отмечаться в отделении местной полиции. Денег у них больше нет. Жить не на что. А суд назначен на «года через два», и неизвестно, чем ещё закончится.

Оказывается, в Италии уже существует неформальная организация, которая называется «Свободу такому-то и такому-то», и им на фейсбук отсылаются ободрительные письма в знак поддержки. То есть они в каком-то смысле прославились. Итальянцы уже пишут книгу о своих злоключениях. И чей-то брат-режиссёр уже собирается снимать по этой книге фильм. И действительно, итальянцы определённо чувствуют себя героями. Книги пишут многие, но допишут не все.

Днём мы вместе идём в Аютайский бассейн под открытым небом.

– Мы намечаем побег, – сообщают они мне заговорщически.

– Куда?

– В Камбоджу.

– Как вы собираетесь пройти через границу?

– Мы проедем на машине немецкого журналиста. У него есть иммунитет. Он узнал о нас по статьям в газете, сам нас нашёл и предложил побег.

Тот же журналист рассказал им о престарелом обеспеченном немце, который был взят в тюрьму вместе с женой за «кражу» плохих китайских часов, где и умер от сердечного приступа, в жаре. Его вышедшая на волю вдова подала в суд на полицию Таиланда. И это не единственная история. Есть такая старая русская пословица: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Кого угодно могут вот так забрать, не расслабляйтесь.

Итальянцы явно возбуждены.

– Побежали с нами.

– Я?! Да мне в Индийское посольство за визой в понедельник.

– Не надо в Индию, ты там уже была. Побежали лучше в Камбоджу.

– Не-а, ребята, у меня вообще на Камбоджу нет никаких планов, да и ухо после дайвинга болит…

Вечером идём на бой слонов в честь вручения дипломов в какой-то серьёзной школе тайского кик-боксинга. Устраивается целое грандиозное шоу. Зрелище потрясающее! Это большая удача – увидеть такое.

Слоны носятся на своих не полностью разгибающихся ногах, тряся складками кожи, грозно размахивая разлапистыми ушами и трубя как сумасшедшие. К спинам слонов прикреплены беседки с бойцами. И слоны, и бойцы одеты в старую традиционную одежду. Вот так выглядела Аютайа во время боя пятьсот лет назад.

Парни продолжают уговаривать, придумывая всё новые аргументы. Оказывается, чтобы их приключенческая книга была интереснее, в интригу должна быть вплетена девушка.

– Но зачем же мне бежать? За мной же никто не гонится.

– Так за компанию же!

– Пардон, но это не очень убедительный аргумент!

В понедельник, после очередной отметки в полиции, я и два беглых итальянца выезжаем в Камбоджу.

Ах, как это мудро и дальнозорко – выезжать из страны третьего мира с двумя парнями, совершившими побег из тюрьмы!

По дороге останавливаемся на ночь в Патайе, этой клоаке, кишащей нашими с вами соотечественниками, грязным морем, морем жриц любви и морем леди-боев. Некоторые леди-бои ходят по улице, периодически агрессивно оголяя жёсткую искусственную грудь. В этом месте мужчине лучше не выходить на улицу без женщины. На него тут же начинают совершать многократные нападения любвеобильные работницы массового секса. Иногда и женщина не спасает. Оба итальянца жмутся ко мне. «Мы с ней».

– В Таиланд больше ни ногой! – уверяют итальянцы.

В последнем пограничном тайском городе итальянцы неожиданно объявляют, что за ночь изменили планы и перед Камбоджей решили съездить на близлежащий маленький остров. А к немцу-журналисту они присоединятся уже перед самым пропускным пунктом.

Что ж, это совсем не глупо, совершая побег из страны, неожиданно остановиться на отдых на её границе!

– Нет, парни, вы как хотите, а я нацелилась на Камбоджу, и я еду в Камбоджу. Больше никаких уговоров. Точка!

В прощальном объятии один из искателей острых ощущений на свою итальянскую попу прижигает мне плечо сигаретой. Ожог ещё долго даёт о себе знать.

Так, довольно неожиданно для себя, вместо Индии я нахожу себя совсем даже в Камбодже.

Ещё древний китаец Лао-Цзы писал: «Настоящий путешественник не имеет ни чётких планов, ни намерений по прибытии».

Камбоджа

Камбоджа раньше называлась Кампучией. Когда-то Пол Пот замучил в Кампучии массу собственного народа. Пол Пот – это ник, сокращение от французского Политикь Потенсиель.

Потенциальный Политик когда-то был жизнерадостным студентом, учился во Франции, и звали его просто Салот Сар. А потом патриота Родины выгнали из университета за неуспеваемость. Он вернулся в Кампучию, примкнул к партии националистов, взял бразды правления в свои руки, напридумывал массу абсолютно идиотских законов и начал убивать за их несоблюдение. Например, палачи Пол Пота раскраивали череп жертвы мотыгой, а потом скидывали с обрыва. До сих пор туристов водят на экскурсии в тюрьмы и пещеры, заваленные костями и размозжёнными черепами.

За массовый геноцид собственного народа Пол Пот был изгнан из Пномпеня и много лет скрывался в джунглях, пытаясь собрать по частям свою развалившуюся армию. Вину за собой он не признавал, утверждая, что не знал о допущенных перегибах и «ошибках».

Умер он только в 1998 году, от сердечного приступа, услышав по «Голосу Америки» о решении суда предать его трибуналу. По другим данным, которые я слышала в самой Камбодже, он был отравлен или совершил суицид. В мавзолей его не положили. Тело его было сожжено на автомобильных покрышках (рассказ камбоджийского гида).

В Камбодже небезопасно. Сразу за границей Таиланда местность становится заметно грязнее. Не работает туалет в автобусе. Сиденья раздолбаны. Видно, что эта страна – беднее своего соседа.

Первая остановка – Сиануквиль. Это посёлок на берегу Сиамского залива. Сейчас здесь живёт целая колония русских бездельников, типа меня. Остаюсь на пару дней – и в путь. По русским я ещё не соскучилась.

Камбоджийская кухня очень своеобразна: кишки, насекомые, печёные летучие мыши. Народ так долго голодал, что ест всё подряд. На остановке автобуса приходится выбирать из не широкого ассортимента блюд.

МЕНЮ

1. Кожа свиная, тушёная в сахарном коричневом сиропе.

2. Кожа куриная, тушёная в сахарном коричневом сиропе.

3. Муравьи гигантские крылатые, тушёные в собственном соку.

Поломав голову, беру муравьёв. Ну не хочу я сахарного сиропа.

На вид гигантские муравьи больше похожи на пчёл. То, что это муравьи, выдаёт только их кисловатый вкус. Я что угодно съесть могу. Мне только не всегда нравится, как это приготовлено. Поэтому без сахарного сиропа, пожалуйста.

Вспоминаю, как в Таиланде ела «тухлые» яйца. На самом деле они, конечно, не тухлые, а ферментированные. Яйца варятся, пекутся и на какое-то время зарываются в землю. Когда яйца готовы, они похожи на прозрачное коричневое желе и пахнут сыром с плесенью, типа Дор Блю. Вспоминаю, как морщились французы, глядя на меня.

– Чего, – говорю, – морщитесь?

– Фу, как ты можешь это есть? Оно же пахнет сыром с плесенью!

– А сыр с плесенью вы едите, французы?

– Едим…

Я смеюсь.

Столица Камбоджи – Пномпень или «Пень», как его называют русские туристы. Весь основной туристический поток проживает на озере, которое, как водится, грязное-прегрязное.

Большинство гостевых домов построены на сваях и выдаются прямо в озеро. Можно снять комнату за один доллар. Комната маленькая, без окон, с одной узкой кроватью. Как правило, здесь негде поставить рюкзак.

Сквозь широкие щели между половицами можно без труда наблюдать в часы прилива плещущуюся мутную воду, а в часы отлива – крыс, весело скачущих на вонючем илистом дне. Но вечером такие гестхаусы выглядят даже очень романтично и живописно!

В Пномпене покупаю себе домашней колбасы на улице. За годы, проведённые в Индии, мой желудок залудился так, что только откровенный цианистый калий да, может быть, крысиный яд смогут меня пронять. (Сплёвываю через левое плечо.) Колбаса оказывается сладкой, как шоколадная конфета. Опять сироп! Вот такие сочетания я не люблю. Приходится идти в туристический ресторан. Есть одно приятное блюдо в Камбодже. Амок называется. Просто рыба в соусе из кокосового молока с овощами.

В ресторанных меню, в разделе десерт, числится джойнт (завёрнутая в папиросную бумагу марихуана). Стоит всего один доллар, как комната. Джойнт большой и красиво свёрнутый. Вот предприниматели!

Едем в Сиам Рип с новозеландкой, голландкой, бельгийкой и двумя американцами из Чикаго. Один из американцев постоянно ругает непривычную для него еду и брезгливо снимает на камеру, как я ем отварной телячий язык с овощами.

– Ты – человек с большими странностями, – говорит он. – Так я не стал бы кормить даже свою собаку!

Сам же он ест только достойную человека еду: чипсы, гамбургеры с кетчупом и химические коктейли из протеиновой пудры. Америка – страна гурманов. Её жители известны своими гастрономическими изобретениями.

Главный туристический аттракцион Камбоджи, да и всей Юго-Восточной Азии – Ангкор-Ват. Фильм «Лара Крофт: Расхитительница гробниц» снимался здесь. Это самый большой в мире древний религиозный комплекс.

Археология – ещё одна моя детская страсть, привитая зловредными передачами про путешествия. Как сейчас помню: мне лет семь-восемь, по телевизору показывают, как кто-то где-то нашёл древние амфоры, в которых до сих пор сохранилось высохшее масло!

Вот меня тогда накрыло! Масло, которому тысячи лет! И я тоже решила стать археологом и изрыла весь двор в поисках всякого ржавого барахла.

В моём гестхаусе, в Сиам Рипе, живёт один голландец. Он бывший военный и принимал участие в военных действиях на территории Камбоджи. Позже, вернувшись в Голландию, он стал видеть очень плохие сны и вообще чувствовать себя не в своей тарелке. Психологи называют это посттравматическим синдромом. Вкратце: он больше не может жить в привычном обществе, и кошмары прекращаются только на территории Камбоджи. Голландцу пришлось переехать сюда на ПМЖ.

– Вот как я наказан за свою бесчеловечность…

Теперь он стал ярым буддистом. Всё тело покрыл вытатуированными буддистскими мантрами. И в скором будущем собирается открыть в Сиам Рипе ферму бабочек (где-то я это уже слышала). Всю свою выручку он будет отдавать простым камбоджийским людям, оставляя себе только прожиточный минимум. Я обожаю путешествовать! Такие интересные истории встречаешь на пути!

Наконец, получаю сообщение от итальянцев. Они пересекли границу. Ну, слава богу! Теперь они летят в Индию, а оттуда в Италию. Вот кто попадёт-таки в Индию в этом году. А меня как отговаривали!

В Сиам Рипе пробую барбекю из крокодила, питона и привезённое из Австралии мясо кенгуру и страуса. Крокодил и питон похожи на курицу, но курица лучше. Страус похож на говядину, но лучше, чем говядина. Кенгурятина мне не понравилась вообще. Кислая какая-то. Знающие люди говорят, что в соответствии с моими описаниями та кенгурятина больше походит на кошатину…

Деньги! Они, как всегда, предательски покидают меня, перетекая в чужие карманы. Больше не могу позволить себе питаться в ресторанах вместе с братьями туристами и иду на местный рынок в надежде сэкономить. Это имеет смысл. На рынке можно взять несколько пареных сизоватых корнеплодов, похожих на картошку, и съесть их с фиш-соусом. Получается очень дёшево и сытно.

Несколько слов в защиту фиш-соуса, или рыбного соуса:

Рыбный соус – это, как правило, сардины, прошедшие процесс ферментации в солёном растворе. Соус обладает очень острым запахом несвежей рыбы, за что его и бракуют бледнолицые. Как бы то ни было, он не придаёт пище «рыбный» вкус, а усиливает вкус самого блюда. Если приготовлен с соблюдением лучших традиций, полезен для здоровья, так как богат Омегой-3, содержит витамины, протеины и минералы. Снабжает пищеварительную систему необходимыми пробиотиками. Кроме того, он мало чем отличается от английского соуса «Ворчестер», который делается из кильки. В Англии «Ворчестер» используется даже для приготовления коктейлей, таких как «Блади Мери». Почему-то бледнолицые забывают об этом, возможно, даже не знают, и накладывают вето только на азиатский фиш-соус, спокойно поедая «Ворчестер».

На рынке, неожиданно для себя, вместо корнеплодов, в очередном припадке чувствительности, покупаю дикую живую черепаху. И мы вместе с голландским бабочником едем выпускать её в знаменитый пруд Ангкор-Вата.

Голландец платит за тук-тук (это крытая мотоциклетная повозка). Черепаха спокойно скрывается в толще воды. Это неблагодарное животное, описавшее мои шорты, стоило мне всего моего дневного бюджета, вместе с проживанием. Поем завтра.

Народ в Камбодже нищий, но трудолюбивый и с мозгами. Вообще, народец мне нравится. Колотятся, как могут. Стараются. Изо всего пытаются конфетку сделать. Вот придумали катать туристов по старым заброшенным железнодорожным путям на бамбуковой платформе с лодочным мотором. За это и в «Великий Путеводитель» попали. Для этого я и приехала в Баттамбанг.

Меня селят в одной комнате с китаянкой. Она очень высокого роста, что необычно для китаянки, и говорит на очень хорошем английском. Опять заводим разговор о своеобразии азиатской кухни.

– Нет, это в северных районах Китая люди едят всё, что шевелится. Я же с юга и никаких гадов не ем.

А вот я ем. Я могу. Мне всё интересно попробовать. Я и скорпионов ела, и тараканов, и пауков, и гусениц, и личинок. Меня ничем не запугаешь. Вот зелёные жуки мне не понравились. А самые вкусные, на мой взгляд, кузнечики. Их и в Мексике едят, в штате Оахака.

Я и китаянка садимся на бамбуковую платформу, работники аттракциона заводят лодочный мотор. На перроне продаются жареные полевые мыши.