Текст книги "Жизнеописание Парацельса или Теофраста фон Гогенгейма (1493–1541)"

Можно представить себе его нетерпимое отношение к устаревшему и почти бесполезному университетскому преподаванию. Ему нужна была истина, а не тарабарщина, порядок, а не хаос, водительство, а не блуждание. И всё время „Opus Majus“ Роджера Бэкона, потёртый и потрёпанный, был его настольной книгой в Риме и Оксфорде.

Парацельсу была известна рукопись аббата Тритемия, прочитанная им, вероятно, в копии, находившейся в собрании его отца. Она побудила его отправиться в Вюрцбург и постараться стать одним из его учеников. Тритемия называли так по месту рождения в Трайтенхайме близ Трира. Его собственное имя было Иоганн Гейденберг. Ещё молодым монахом-бенедиктинцем он выделялся эрудицией и был назначен аббатом в Шпонгейм, когда ему был лишь двадцать один год. В 1506 году его перевели из Шпонгейма в монастырь Св. Якоба недалеко от Вюрцбурга, где он умер в декабре 1516 года. Он был весьма знаменит, и особенно тем, что занимался оккультными исследованиями, считая, что скрытые явления природы охраняются божественными силами. К нему приходили интересующиеся студенты, и если оказывались подходящими, он брал их в учение и проводил свои беспощадные опыты. Он обладал эрудицией во всех отраслях знаний своего времени; Возрождение также оказало на него влияние; он был любителем искусства и поэзии, а кроме того – историком, врачом, алхимиком с лекарством собственного изготовления – панацеей от всех болезней, рецепт которого цитирует д-р Франц Гартман.

Итак, Парацельс предпринял долгое путешествие до Вюрцбурга, возможно, по тем же дорогам, которые Эразм описывал в письме о своём путешествии из Базеля в Лувен. Он окреп, тем не менее всегда оставался стройным и худощавым, храня свой великий талант в хрупком сосуде. Он снял жильё в Вюрцбурге,

 
ради которого Майн величавый
своё русло меняет и его обнимает многоструйной рукой.
 

Тритемий считался опасным человеком у большинства невежественных людей. Он постиг некоторые скрытые явления природы, в частности магнетизм и телепатию. Во время мистических опытов он мог читать мысли других на расстоянии. Он использовал тайный язык и секретные хронологические таблицы, с помощью которых давал толкования пророческих и мистических сюжетов Библии и каббалистических текстов. Превыше всего он ставил изучение Священного Писания, к которому питал глубочайшую любовь и требовал, чтобы его ученики изучали его с тщанием и благоговейным вниманием. В этом его влияние на Парацельса сказывалось всю его жизнь, ибо изучение Библии было одним из важнейших его занятий в последующие годы, и в его сочинениях мы неизменно находим свидетельства того, что он не только в совершенстве овладел её языком, но и проникся её глубочайшим духовным смыслом.

То, что Парацельс изучал оккультизм с аббатом и знал о его таинственных силах, не вызывает сомнений, так как позже он пытался систематизировать по-новому. Но он избегал наиболее опасных опытов, потому что считал их противными произволению божьему, а более всего он питал отвращение к чёрной магии, которую практиковали менее щепетильные люди, убеждённые, что она даёт выход силам зла. Он отказывался от всякого личного дохода от применения благотворной магии и считал, что только благо других может оправдать её, а особенно исцеление других по воле Божьей.

Роберт Браунинг[28]28
  Браунинг Роберт (1812–1889) – английский поэт и драматург.


[Закрыть] нашёл верное определение его отношению к любым каббалистическим попыткам управлять людьми путём воздействия на сознание в эгоистических целях:

 
Отринуть в силах я все праздные ремёсла
Педантов искушённых, что тайно тщатся всех учить
И Чёрной Магии, и Чудесам, и Тайнам Запредельным.
Поистине – другим оставим место хвалы им возносить.
Сердечно-сокровенна невидимая нить,
Меня соединяющая с нашим Богом!
Зловещ тот друг, кто жаждет власти надо мной.
Низки и отвратительны стихии порожденья,
Чтоб мне их помощи просить.
И, в лучшем случае, что значат все они
В сравнении с Богом, помощь всем дарующим,
В сравнении с Богом, путь всем указующим?
И мир земной воздаст, секреты открывая.
И каждое открытие способно
Воображение собою поразить,
Учить и радостью дарить
Наставника, которого нам Бог даёт.
 

Именно с этой не вызывающей сомнения целью он вновь приступил к свойственной ему практической экспериментальноисследовательской работе. Он видел разницу между подходящей ему духовной пищей и той, что не позволяла его устремлённой душе восходить к Богу. Лучше всего было бы лечить людей так, как лечил их Христос, и со временем единение с Богом могло бы наделить его такой исцеляющей силой, но в то время ему было дано божественное повеление и божественное поручение изучить все способы лечения, которые Творец заложил в природу. За годы учения у Тритемия Парацельс, несомненно, ощущал внутреннее влечение, которое подтолкнуло его к тому, чтобы занять место в повозке Божественного обоза, ибо это было время перелома в его жизни, и он должен был выбрать, идти ему вперёд в неизведанное или отказаться от высокого и смелого предприятия. Он отказался от всего, что вело к мирскому благополучию, и начал странствие в поисках знаний. При себе он имел столько пожитков для поддержания телесного комфорта, сколько было у poverello из Ассизи[29]29
  poverello из Ассизи – Святой Франциск Ассизский.


[Закрыть].

Глава III
Три первоосновы

 
Настало время первого прозренья
В тот мир, куда мой замысел проник,
В стремлении постичь творенья Бога,
И Бога Самого, и всё идущее от Бога
Пытливым человеческим умом.
 

«Алхимия не должна заниматься ни золотом, ни серебром; её назначение в том, чтобы создавать максимально эффективные экстракты и назначать их от болезней». Таков был результат научных изысканий Теофраста фон Гогенгейма в Шваце[30]30
  Швац – деревня в Альпах недалеко от Инсбрука.


[Закрыть]. Но шёл он сюда не без желания узнать, возможно ли найти соединение, которое превращало бы неблагородные металлы в золото. Он так много читал и слышал о якобы достигнутом успехе, что ему было трудно избежать соблазна возможного достижения цели.

Ему было, наверное, около двадцати двух лет, когда он стал работать у Фюгера в Шваце и влился в небольшую компанию рабочих, занятых на серебряных рудниках и в лабораториях. Его пребывание там было самым значимым периодом подготовки к новому походу в науку. Эти Фюгеры никоим образом не были связаны с Фуггерами из Аугсбурга, которые занимались горными работами в Блайберге. Это были графы из Фюгена, что в Тироле. И их рудники находились в Тироле, километрах в тридцати от Инсбрука. Зигмунд Фюгер относился с особым дружелюбием к Парацельсу и принял его у себя в Шваце.

Парацельс открыл для себя два типа рабочих – рудокопов с их управляющими и химиков с их плавильными тиглями, ретортами и склянками. Химики были ещё и алхимиками. Их исследования – анализы и химические соединения – были частью оккультного экспериментирования. Они искали тайные пути постижения тайн Природы с помощью обрядов, жертвоприношений и старинных обычаев; с учётом дня и часа, а также астральных влияний; с колдовством и вызыванием духов и таинственными измерениями и взвешиваниями. При всей опасности таких действий они пытались овладеть знанием, принимая каббалистические меры предосторожности, и надеялись на внезапное откровение, для чего постились и медитировали. Считая себя христианами, они принесли свои оккультные пристрастия и методы из более древних времён, чем мы можем себе представить, из того мира, о котором они не знали ничего, кроме отрывочных сведений, тайных преданий и странных обычаев – тех, что практиковали шумеры, акадийцы, вавилоняне, ассирийцы, египтяне, индийцы, персы, финикийцы, арабы, иудеи, греки, римляне, готы, кельты, тевтоны, татары, монголы и оставили после себя в наследство. Однако многобожие в большей степени благоприятствовало оккультизму, чем Христианство, ибо многобожие и было оккультизмом, и алхимики унаследовали его терминологию и обычаи.

Парацельс работал с обеими группами. Он познал опасности и тяготы горных работ и изучил природу залегания жил благородной руды, некогда подвергшейся расплавлению способом, о котором он мог лишь догадываться, протекшей в трещины и расселины внутри гор и застывавшей там сверкающими прослойками. Три силы работали над ними: огонь, текучесть и отвердение.

Его первые биографы или, скорее, те из них, кого не совратила злоба, настаивают на его способности проникать в самую суть явлений природы.

«Парацельс, – писал Петер Рамус[31]31
  Раме Пьер де ла (латинизир. Рамус Петер) (1515–1572) – французский учёный и реформатор системы образования.


[Закрыть], – проникал в самые сокровенные тайники природы, исследуя и различая виды и свойства металлов и их руд, обладавших невероятной направленностью на лечение болезней».

Адам Мельхиор[32]32
  Адам Мельхиор (1575–1622) – биограф XVII века. Литературовед, преподаватель Гейдельбергского университета.


[Закрыть] свидетельствовал, что «в философии метафизического бытия, такой труднодоступной, такой сокровенной и такой таинственной, не было никого, равного ему».

Кроме исследований природы металлов непосредственно в рудниках, Парацельса весьма привлекала лаборатория, где он часто бывал и где алхимики продолжали свои иллюзорные поиски. Однако по прошествии некоторого времени он покинул их, убедившись в ненужности «золотоварения». Но можно было совершенствовать полученные соединения и растворы для изготовления лекарств. Он полагал, что все минералы, подлежащие анализу, могут открыть свои целительные и животворные секреты и подсказать новые и отвечающие потребностям соединения, весьма полезные и при душевном, и при физическом заболевании. Он воспринимал как абсолютную основу божественного творения тот факт, что каждое вещество, наделённое органической жизнью или на вид безжизненное, содержит некий целебный потенциал. Алхимические эксперименты ради получения золота он считал занятием, совершенно лишённым божественного познания, и называл людей, что-то шепчущих и потеющих над огнём плавильных тиглей в Шваце, «глупцами, которые молотят пустую солому». Но огни под плавильными тиглями имели важное назначение, и те, для кого Бог был указующим началом, могли обратить их в очищающее пламя для исцеления человечества.

Парацельс был хорошо знаком с процессами экспериментальной алхимии: ещё в Филлахе и Шпонгейме он помогал при проведении множества анализов, и теперь он начал подвергать имевшиеся в его распоряжении минералы пробам путём их растворения, расщепления и соединения, чтобы обнаружить, какое сокровище каждый минерал хранит в себе и может им поделиться.

В своей ранней работе „Archidoxa“ («Книга основных начал») он привёл некоторые результаты подобных исследований в Шваце. Она была впервые опубликована в 1570 году, спустя почти тридцать лет после его смерти, хотя в течение сорока лет она была известна его ученикам и последователям в рукописи. Его первым издателем был Петер Перна в Базеле. Феодосий Рихель опубликовал её позже, в том же году, в Страсбурге, а к концу столетия появилось много изданий. По мнению д-ра Зудхоффа в издании Перна „Archidoxorum“ присутствуют признаки торопливости в подготовке к печати. Последовательность в оглавлении такова:

О тайнах микромира —

I. Первая книга обновления и восстановления.

II. О разделении стихий.

III. О пятом элементе.

IV. О сокровенном.

V. Указания / наставления (о целебных свойствах).

VI. О лекарствах.

VII. Об эликсирах.

VIII. О средствах наружного применения.

IX. О долголетии.

Хотя в названии упомянуты десять книг, это издание содержит только девять, если не включать лекцию о микромире, которая указана без номера. Вероятно, Перна прослышал о предстоящем выходе книги в Страсбурге и спешно собрал рукописные копии у давних последователей Парацельса, напечатав их без должной проверки, чтобы опередить Рихеля. Погрешности многочисленны и в значительной мере не были внесены в список исправлений в конце книги после перепечатки издания.

Вариант Рихеля лучше. Издание озаглавлено „Archidoxa“ Филиппа Теофраста Парацельса Бомбаста, весьма сведущего и знаменитейшего Доктора Философии и обеих ветвей Медицины[33]33
  В средневековой Европе существовало разграничение между врачами (обучались в университетах, лечили только внутренние болезни) и хирургами (научного образования не имели, считались ремесленниками).


[Закрыть], повествующего о Тайнах Природы».

Перечень разделов этого издания таков:

I. Тайное учение о микромире.

II. Тайное учение о стихиях.

III. Тайное учение о пятом элементе.

IV. Тайное учение о сокровенном.

V. Тайное учение об экстрактах.

VI. Тайное учение о специальных целебных средствах.

VII. Тайное учение об эликсирах.

VIII. Тайное учение о средствах наружного применения.

IX. Обновление и Восстановление.

X. Долголетие.

В конце этого списка указаны два дополнительных трактата: „De Tinctura Physica“ («Природные тинктуры[34]34
  Тинктура – настойка лекарственного вещества.


[Закрыть]») и „De Occulti Philosophia“ («Оккультная Философия»), которые не относятся к „Archidoxa“.

Эти книги содержат описание методов врачевания Парацельса. Чтобы понять их, нам понадобится помощь глоссария. В те времена у алхимиков было принято скрывать свои секреты от непосвящённых путём обозначения их каббалистическими терминами. Парацельс был знаком с теми, которые использовал аббат Тритемий, и не только включил большую их часть в свою собственную систему терминов, но добавил много других специальных слов и словосочетаний, некоторые из них попали к нему из Индии и Персии. Имеется глоссарий таких слов „Lexicon Alchemicum“ («Алхимический словарь»), составленный Мартином Руландом[35]35
  Руланд Мартин – немецкий алхимик XVI столетия.


[Закрыть] и опубликованный в Праге в 1612 году. Через пятьдесят лет он был переведён на английский язык и напечатан в Лондоне Уильямом Джонсоном, который присвоил себе авторство. Ныне он находится в Женеве, в собрании Дж. Ф. Мангельса, которое называется Biblioteca Chy-mica Curiosa. Любопытно, что современные оккультисты и теософы всё ещё используют тайнопись. В публикации „Light on the Path“ («Свет на пути») я читаю следующие строки:

«Он на самом деле расшифровывает запутанную тайнопись. Все труды по алхимии зашифрованы кодом, о котором я говорю. Он использовался великими философами и поэтами всех времён. Он систематически применяется и в обычной и в научной среде адептами[36]36
  Адепт – приверженец какого-либо учения, посвящённый в его тайны.


[Закрыть], которые, как и подобает выказывая свою великую учёность, фактически прячут её за таинственной завесой именно этих слов, призванных подчеркнуть её фактическую таинственность».

В этом глоссарии мы находим, что Парацельс считает принцип мудрости Adrop, Azane, или Azar вероятным божественным проявлением так называемого философского камня. Azoth – есть созидательный принцип в природе, или божественная животворящая сила. Cherio – это quinta-essentia тела, будь оно минеральным, растительным или животным, его пятый элемент, или потенция. Derses – тайное, исходящее от земли дыхание, обеспечивающее рост. Ilech Primum – зародышевая сила, или причинность. Magic – это знание, осознанное применение духовных сил, направленное на проявление зримых следствий, таких как воля, любовь, воображение – высшее свойство человеческого духа, сдерживающее все низшие влияния ради блага, но не магии ради.

Можно представить ещё много страниц «Алхимического словаря», но приведённые примеры из перечня д-ра Франца Гартманна в достаточной степени характеризуют его. С помощью словаря новый комплекс идей в натурфилософии, к формированию которого Парацельс приступил около 1515 года, после исследований в Шваце, по его собственному выражению, начал своё восхождение. Его ученики и последователи, конечно, имели ключ к терминологии, и лишь её непонятность ограждала его книги от враждебного искажения.

Мы приходим к заключению, что Парацельс, подобно древним философам, делил элементы, поддающиеся обнаружению во всех телах – животных, растительных и минеральных, – на воду, огонь, воздух и землю; эти элементы в большей или меньшей степени присутствуют в каждом теле, органическом или неорганическом, и могут быть отделены один от другого; для проведения такого рода разделений необходимы были лаборатории с соответствующими приспособлениями и сосудами. Обычного очага было мало, не подходил и более горячий кузнечный горн. Требовались же рефлекторная печь и вращающийся огонь, способные довести тигель до высочайшего накала, а также печь, температура нагрева которой могла быть постоянной или повышаться в ходе длительных процессов, требовавших соблюдения температурного режима. Необходимо было обеспечивать непрерывную подачу воды, пара, песка, железных опилок для поддержания ровной температуры и для постепенного охлаждения печи.

Для исследования веществ при такой высокой температуре требовались отражатель и изоляционный материал. На лабораторных полках и столах должны были находиться точные весы, ступки, склянки и перегонные кубы, тонко отшлифованные тигли, банки и другие стеклянные сосуды, а также перегонный куб с наконечниками для выхода наружу большей части продуктов перегонки. В такой лаборатории алхимик, способный работать скрупулёзно и ревностно и обученный замечать мельчайшие изменения, мог тестировать различные вещества, подлежащие анализу, и извлекать из каждого из них элексир, под которым Парацельс подразумевал его сущностные качества лечебного значения как для наружного, так и для внутреннего применения. Такие свойства присущи quinta-essentia, пятой субстанции, или virtue, силе, каждого вещества. Часто это была количественно бесконечно малая величина, даже в больших телах, но, тем не менее, она обладала силой воздействия на большую массу в целом, подобно тому, как одна капля жёлчи придаёт горечи или несколько крупинок шафрана окрашивают большой объём воды. Металлы и полуметаллы, камни и их разнообразные виды наделены quinta-essentia, пятой субстанцией, так же, как и органические тела, ибо, хотя они и воспринимаются как безжизненные в отличие от животных и растений, они содержат субстанции, воспринятые из тел, которые были живыми.

Это замечательное утверждение, подкреплённое теорией превращения металлов в разнообразные вещества, которая стала теоретической базой оккультистов-экспериментаторов, но, по мнению Парацельса, целесообразной в отношении лекарств, а не драгоценных камней, свидетельствует о весьма прогрессивном взгляде на царство минералов. Говоря предельно объективно, мы утверждаем, что Парацельс был истинным учёным, и, проводя исследования с непостижимо высокой точностью, он достиг высот, позволивших ему узреть проблески тайных явлений в той сфере, которую мы называем неживой природой; и лишь сейчас они начинают проясняться, благодаря удивительным открытиям, совершаемым такими наблюдательными исследователями, как мадам Кюри[37]37
  Складовская-Кюри Мария (1867–1934) – единственная женщина-физик, дважды лауреат Нобелевской премии; основополагающие работы в области радиоактивности.


[Закрыть] и её сотрудники.

Рассматривая новое учение натурфилософии, выстроенное Парацельсом, мы не должны забывать, что прошло почти четыре века исследований, начиная с его времени, исследований, которым он практически дал рождение и которыми он вдохновил большие умы своего и следующих поколений. Исторический дух имеет первостепенное значение для верной оценки его труда. Его великий предшественник Роджер Бэкон подвергся поношениям и тюремному заключению по праву «мёртвой руки» со стороны клана схоластов, и, что касается этого обстоятельства, Парацельс не был осведомлён о задушенном желании проводить экспериментальные исследования в тринадцатом веке. Мы должны честно взглянуть на условия шестнадцатого века, чтобы оценить по достоинству то, чего Парацельс достиг, чтобы представить себе его высоконравственные принципы, которые возбуждали неослабную ненависть в низких, подлых и умственно недалёких людях, и его непоколебимое мужество, несмотря на злобное противодействие.

Исследованиям учёного подвергались различные действующие факторы и реагенты – огонь, купорос, уксус, агрессивные вещества, вызывающие коррозию, и медленная перегонка. Его основным объектом изучения в Шваце были металлы, а его собратом-химиком в лаборатории был известный епископ Эрхарт Лавантальский, которого он указывает в числе своих наставников. Одним из веществ, которое он особенно подробно изучал, был висмут, и он отнёс его к полуметаллам. Именно из этого вещества мадам Кюри выделила полоний, и, возможно, именно благодаря висмуту он предвещал существование активных сил в минералах, которые наводили на мысль о процессах трансмутации. Парацельс открыл цинк и также причислил его к классу полуметаллов. Этим он внёс очередную лепту в развитие аптечного дела. Среди его открытий препараты железа, сурьмы, ртути и свинца. Сера и серная кислота были предметами особого экспериментального интереса; они представлялись ему данным от природы веществом, материализующим воспламеняемость. Он исследовал сплавы с ртутью, в частности сплав меди; квасцы и их применение; газы, образующиеся при растворении и прокаливании. То, что оставалось в виде золы при обжиге, он считал неразрушимой и тайной частью вещества, его солью и вечной сутью.

Эти исследования вылились в теорию о трёх основных веществах, неотъемлемых составляющих всех тел. Он назвал их серой, ртутью и солью, согласно своей зашифрованной терминологии. Сера символизирует огонь, ртуть – воду, а соль – землю, иными словами, горючесть, текучесть и твёрдость. Воздух он сюда не включил, считая его продуктом огня и воды. Все тела, органические или минеральные, – человек или рудная порода, железо, алмаз, лилия, трава – были для него различными комбинациями этих основных элементов. Его учение об основных компонентах и свойствах материи исходит из этой теории Трёх Начал. Они являются предпосылками любой деятельности, пределом любого разложения и конечными составляющими всех тел. Они есть душа, тело и дух какой бы то ни было материи, которая едина. Но формообразующая способность природы, которую он назвал Archeus, сотворила из материи мириады форм, и каждая несёт в себе свою собственную alcol, или животную душу, и каждая со своей ares, или характерной особенностью. В человеке, кроме того, имеется чистое тонкое тело. Формообразующая способность природы есть невидимый и высокий дух, художник и искусный мастер природы, видоизменяющий типы и воспроизводящий их. Парацельс воспринимал Макрокосмос и Микрокосмос как великий мир Вселенной и малый мир отдельного человека, при этом один отражается в другом. Кроме уже упомянутых результатов экспериментальных исследований, ему принадлежат открытия хлорида и сульфата ртути (каломелей), серного цвета и множества продуктов перегонки. Ещё в конце прошлого [девятнадцатого – прим. переводчика] века клубничное варенье неприятным образом ассоциировалось с серым порошком и назначалось по чайной ложке нежелающим принимать его детям, то есть с лекарством, благодаря хитроумному терапевтическому приспособлению Парацельса. Также и цинковая мазь, которая назначается и поныне, используется со времён Шваца.

Он отслеживал применение лекарств; позднее в своих трактатах он серьёзнейшим образом советовал врачам хорошо знать болезни, при которых они назначаются.

«Ибо, – говорил он, – каждый эксперимент с лекарством подобен применению оружия, которое должно использоваться соответственно его роду: если это копьё – колоть, если дубина – бить наповал, и так в каждом опыте. Как дубина не будет колоть, а копьё не будет валить с ног, так и лекарство не может применяться иным образом, кроме как по своему прямому назначению. Следовательно, чрезвычайно важно досконально знать каждое лекарство и его свойства. Применение лекарства в опытном порядке требует опытного человека, который различает укол и удар, то есть, как говорится, испытал природу каждого воздействия и справился с ней… Врач должен во всех подробностях знать болезнь, прежде чем сможет знать, каким лекарством победить её. Резчик по дереву должен применять много разных инструментов, чтобы его произведение искусства получилось удачным. Итак, поскольку работа врача также является искусством, он должен искусно владеть средствами, которые применяет».

Парацельс писал не только чётко и логично, излагая свои суждения, но и ярко, о чём говорят приводимые им примеры. В его стиле нет нагнетания сложностей, нет никаких россыпей вычурных оборотов речи, что характерно эпохе Ренессанса. Он говорит, как человек, имеющий полномочия. В некоторых его сочинениях мы отдаём должное лаконичному и насыщенному смыслом слогу провидца, а его воззрения облечены в язык, который поднимает их до категории афоризмов, полезных для любого времени:

«Вера, – говорит он, – есть лучезарная звезда, вводящая простого любознательного человека в тайны природы. Ты должен пытаться найти свою точку притяжения в Боге и с полным доверием войти в истинную, обращённую к Богу, искреннюю и глубокую веру и прильнуть к ней душой, и телом, и мыслью, полный любви и доверия. Если ты обладаешь такой верой, Бог не утаит Свои истины от тебя, но откроет плоды трудов Своих достоверно, зримо и утешительно… Вера в земные богатства должна основываться на Священном Писании и на учении Христа, и тогда она будет стоять на прочной основе».

Ни в одном из сочинений его прямолинейный стиль не проявляется так ярко, как в «Книге о трёх первоосновах, их формах и действии», краткий обзор которой даст лучшее понимание его системы, чем многостраничное описание.

Она была опубликована в Базеле в 1563 году Адамом фон Бо-денштайном; в предисловии от издателя он утверждает, что Парацельс был подло оклеветан и что многие доктора выдавали за своё то, чему они от него научились и что у него украли.

В этой небольшой книге Парацельс обращается к своей доктрине «Трёх Первооснов» применительно к болезням и их лечению. Стиль изложения явно свидетельствует о том, что главы книги являются изложением одного или нескольких наставлений, обращённых к ученикам.

Он начинает с уже упоминавшегося тезиса о том, что каждое вещество или плод формируются солью, серой и ртутью и являются соединением этих трёх элементов; вследствие этого в каждом теле происходят троякого рода процессы – очищение посредством соли, расщепление и поглощение посредством серы и выведение того, что поглощено, посредством ртути. Соль есть щелочной осадок, сера – смазочный материал, ртуть – раствор. Каждый компонент обладает одной, свойственной ему способностью, отличной от других. При болезнях сложного характера необходимы смешанные средства лечения. Требуется тщательное изучение, чтобы сделать вывод о каждой болезни: является она простой или осложнённой двумя или тремя причинами, проистекает от телесной соли, серы или ртути и в какой мере от каждого элемента или от всех, как соотносится с прилежащими частями тела, чтобы указать, нужно ли извлекать жидкость, щёлочь или масло; одним словом, врач должен соблюдать правило: недопустимо блуждать меж двух болезней.

Во второй главе он описывает три способа, которыми соль постоянно дезинфицирует и очищает тело посредством Archeus, или верховной жизненной силы в каждом органе, которая предопределяет метод очищения в каждом и для каждого из них. В мире природных стихий существует много видов щелочей: например, кассия[38]38
  Кассия – род многолетних трав, кустарников или небольших деревьев семейства бобовых.


[Закрыть], на вкус сладкая, в царстве минералов её называют сурьмой[39]39
  Сурьма – химический элемент, серебристо-белый металл.


[Закрыть]; или соль зародышевых почек с кислым вкусом; или ацетат[40]40
  Ацетат – сложный эфир уксусной кислоты или её соль.


[Закрыть] олова, придающий остроту; или колоквинт[41]41
  Колоквинт – многолетнее стелющееся растение семейства тыквенных.


[Закрыть], который привносит горечь. Некоторые щёлочи природного происхождения, иные в виде экстрактов, другие коагулированы, и применять их следует соответствующим образом: или путём изгнания посредством выделения пота, или по иным схемам.

В третьей главе объясняется действие серы как телесной, так и природной (элементарной). Каждое заболевание, поясняет он, вызванное избыточностью чего-либо в теле, имеет своё противодействующее средство в элементарной природе, так что род заболевания можно распознать по видам растений и минералов; одно указывает на другое. Ртуть берёт на себя то, от чего отказываются соль и сера, – лечение болезней артерий, связок, суставов и сочленений и тому подобные недуги; в таких случаях текучую ртуть следует применять в специальном виде, который соответствует типу заболевания. Нечто, утраченное в болезни, берёт это нечто в природе в качестве лечебного средства.

Далее Парацельс переходит к определению болезней, возникающих в отдельности из-за соли, серы и ртути, которые следует лечить соответственно солями, серными препаратами и ртутными препаратами. По своему типу болезни разделяются на ветви, ветки и листья – то же и с их лечением. Вследствие этого ртутные болезни регулируются ртутными препаратами, или обыкновенной ртутью, металлической, или сурьмяной ртутью, и выбор лекарств должен быть обоснован. Некоторые обладают общеукрепляющей и ранозаживляющей силой. Ртуть разнородна. Металлическая ртуть проявляется как минерал; в можжевельнике, hebeno, как дерево; в prassatella и в перце как растение, и всё-таки это та же ртуть во многих проявлениях. Некоторые язвы вылечиваются перцем, другие – мышьяковой ртутью, иные – ртутью самшита. Три компонента должны присутствовать в древесине для лечения болезней: соль, сера и ртуть, каждый в двух ипостасях, как проявление стихии и как целебное средство. Никому из врачей не нужно разрубать дерево надвое, чтобы извлечь одно лечебное средство. В сущности, есть только три болезни и три лекарственных препарата, посему оставим в покое бесконечную болтовню и выискивание недостатков у этих древних обманщиков – Авиценны[42]42
  Авиценна (ок. 980-1037) – знаменитый восточный (персидский, таджикский) философ, математик, поэт, музыкант, врач, представитель восточного аристотелизма.


[Закрыть], Месе[43]43
  Месе (ок. 776–855) – ассирийский врач.


[Закрыть]и иже с ними!

В шестой главе Парацельс подчёркивает необходимость называть все болезни по их лечению (лекарственному средству). Лепру (проказу) лучше назвать болезнью золота, поскольку это название верно с лечебной точки зрения и оно указывает на средство излечения. Эпилепсию лучше назвать болезнью купороса, ибо она лечится купоросом.

«Мои высокочтимые предшественники не разъяснили мне, с какими бедствиями покончено, благодаря теоретическим знаниям. Врачебное искусство вырастает из тайн природы, которые известные теоретики упрятали под замок. Я же в доказательствах моей теории иду от природы и от её жизнедеятельности во всех порождениях».

Седьмая глава рассматривает различные образования и их первопричины:

«Исключительно из-за ртути возникают следующие заболевания: раны, язвы, раковые опухоли, рожистые воспаления; они могут быть излечены только особыми свойствами ртути в минералах и растениях. Каждый врач должен изучать и находить их сам, чтобы знать те формы, в которых содержится ртуть, и знать, как препарировать каждую: одним способом в топазе, другим – в определённом растворе, каждый раз путём возгонки, при которой субстанция находится в наилучших условиях для извлечения из удерживающей её массы. Вас можно будет назвать врачами, если вы научитесь обращаться с каждым веществом и будете знать, как экстрагировать из него. Необходимо экспериментирование, ибо ничто не может быть выучено вприглядку».

Восьмая глава посвящена продуктам перегонки и бальзамам, разновидностям камеди[44]44
  Камедь – застывший клейкий сок некоторых деревьев на месте повреждений.


[Закрыть] и пахучим веществам, а также перкутированию[45]45
  Перкутирование – выстукивание, простукивание.


[Закрыть] на серу. Весь трактат завершается главой об Archeus, «сердце стихий», формирующем, оберегающем, оживляющем духе, который присущ как макрокосму, так и микрокосму.

«Он взращивает дерево из семени. Он проявляется энергией духов стихий, благодаря которой дерево растёт, живёт и устремляется ввысь. Он в той энергии, благодаря которой животные живут, действуют и умирают. В человеческом теле он пребывает в каждом органе, который иначе погиб бы; у каждого органа есть свой собственный способ укрепления и восстановления – и таким образом энергия Archeus проявляется в его членах, энергия макрокосма – в микрокосме».