Текст книги "Ночь опасна"

– У нее было вполне здоровое сердце. Небольшие шумы, но не больше. Несмотря на ревматизм.

– Тогда она кого-то испугалась. Кого?

Ответ Тамары его поразил. Она ответила, что ее бывшая свекровь боялась всех.

– Всех?!

– Да, всех подряд. Кроме сына, нескольких родственников. И меня, конечно. Она вообще боялась жизни. Боялась заболеть, обнищать, попасть под машину, поссориться с соседями, лишиться жилья, семьи… – В ее голосе зазучало глухое отчаяние. – Она могла уронить книгу просто потому, что ей почудилось, будто ее накрыли. Вы понимаете?

Олег кивнул.

– Маша была так мнительна, что часто выдумывала себе проблемы. Говорила, что сегодня с ней кто-то не поздоровался во дворе – в чем она провинилась? Жаловалась, что сын почти с ней не разговаривает. А он вообще молчун. Если у меня не было лишней минуты, чтобы с ней пообщаться – а у меня вообще мало времени, – она решала, что я за что-то на нее обижена. У нее тогда было такое лицо, что плакать хотелось.

Олег был потрясен:

– Она была настолько нервной? И при этом пошла ночью в такое безлюдное место?

– Да-да-да! – Тамара была взволнованна и уже не пыталась этого скрыть. – Когда я услышала, где ее нашли, я не поверила! Зачем она туда пошла?!

Внезапно дверь приоткрылась – с наружной стороны кто-то сильно ее потянул на себя. Тамара слабо ахнула и выглянула. На лестничной клетке стоял молодой парень.

– Заходи, сейчас начнем, – женщина пропустила его в квартиру и поманила Олега наружу. Прикрыв дверь, она шепотом попросила позвонить ей, если он что-нибудь выяснит. Ведь он пойдет туда, к Маше? Сама она не может… Не хочет… Не те отношения с бывшим мужем. Он обещал ей позвонить и попрощался.

«Значит, никаких врагов. Тихая, робкая женщина, очень одинокая, всегда готовая оказать услугу, – думал он, спускаясь по лестнице. – Значит, никаких криминальных знакомств. Никаких друзей с пистолетами». Делать нечего – приходится признать, что ее перепутали с Ниной. Подвело пальто с таким же воротником, и еще темнота, прическа, цвет волос… «Я прав, Нине придется об этом задуматься. Она же просто могла не заметить, что муж подслушивает наш разговор по телефону». Время и место она назвала сама – Олег точно это помнил, потому что еще очень удивился ее странному выбору. Ее голос мог быть ясно слышен тому, кто хотел слышать. Но кто-то слышал – это ясно. И ее снова хотели убить.

Спустившись еще на один пролет, Олег приостановился. Его поразила одна мысль. Может ли муж не узнать в темноте собственной жены, да еще подойдя к ней вплотную? Мог ли он принять ее за другую? «Чушь. Она проводила мужа в аэропорт, посадила в самолет. И не станет солидный бизнесмен мараться в крови. Это черная работа, он поручил ее кому-то другому».

Он открыл дверь подъезда, вдохнул воздух – свежий, зимний, пахнущий замерзшим чистым бельем, которое вносят в дом с балкона. «И все-таки я к нему съезжу, – подумал Олег. – Зачем-то же эта женщина поехала ночью на Чистые пруды. Это последний шанс. Пока я его не использую, я не могу обвинить мужа Нины. Она мне просто не поверит. Потому что не хочет верить».

* * *

Он позвонил Валерию из машины. Перед этим включил печку, немного согрелся. Его почему-то знобило – то ли от волнения, то ли он начинал заболевать. Но о такой возможности Олег даже думать не хотел. Не говоря обо всем остальном, над ним висел неоконченный перевод. «Буду работать всю ночь, – решил он и набрал номер.

Ему ответил женский голос, и он решил, что ошибся. Ведь Тамара сказала, что ее бывший муж жил с матерью, а та была мертва. Но он вовремя опомнился, позвал Валерия и через некоторое время уже говорил с ним.

Олег не стал представляться как знакомый Тамары. Он вспомнил, что та сперва приняла его за сотрудника органов, и теперь рассчитывал на то же самое. По крайней мере, его впустят в дом. Но и лгать открыто он не хотел, поэтому просто сказал, что хочет поговорить с Валерием о его покойной матери.

– Приезжайте, – после заминки ответил тот и повесил трубку. Адрес он не сказал – значит, был уверен, что звонят из милиции. У него наверняка уже побывали. Олег был там через час – пришлось ехать через центр и он несколько раз попадал в пробки.

Дверь открыла женщина – точнее, совсем еще молодая девушка. Он взглянул ей в лицо, а отвернувшись, тут же его забыл. Это было бледное, чуть припухшее, невыразительное лицо, из которых, кажется, и состоит вечерняя толпа в метро. Олег даже не заметил, какого цвета у нее волосы, и только когда она заглянула в комнату, разглядел. Темно-русые.

Валерий принял его настороженно. Правда, позвал в комнату, пригласил гостя сесть, но держался так, как будто вынужден был все это делать. Олег окончательно убедился, что его принимают за одного из представителей закона.

– Вы нашли что-нибудь? – спросил Валерий.

– Нет. Но я хотел вас кое-о чем спросить.

– Спрашивайте, – окончательно угас хозяин.

Олег впервые в жизни оказался в ситуации, когда его принимали за другого. Да еще и за сыщика. Сперва он колебался – может быть, это является нарушением закона? Но потом приказал себе не думать об этом. Он ведь не подделывал удостоверений, не говорил, что пришел из милиции. Это сам Валерий так решил.

– Скажите, у вашей матери были враги? – спросил он, решив не тратить времени на подходы.

Валерий удивился:

– Вы же спрашивали. Я уже сказал, что нет.

– А вы подумайте еще.

– Да какие у нее могли быть враги? Она не работает, находится на пенсии по инвалидности. Почти все время сидит дома. – Сын по привычке продолжал говорить об умершей в настоящем времени. – Какие у нее могут быть враги?

– Может быть, ей кто-нибудь завидовал? Кто-нибудь ее ненавидел?

– А чему завидовать? – Тот красноречиво обвел взглядом довольно скудную обстановку. – Этому, что ли? Квартира маленькая, живем тут втроем.

Олегу очень хотелось бы узнать, кто была та невыразительная особа, только что заглянувшая в комнату, но спросить он не решился. Сожительница – ясное дело, раз тут живет. Тамара ничего о ней не сказала, но может, ей просто неприятно было касаться этой темы. «Однако! Променял такую интересную женщину вот на это… Хотя кому что нравится».

Валерий тем временем продолжал перечислять все причины, по которым у его матери не могло быть врагов. В самом деле, выходило, что покойнице скорее могли сочувствовать, чем завидовать. Достаток в семье был невысокий, ни машины, ни дачи не водилось.

Здоровье у его матери тоже было неважное. Мужа потеряла уже давно – скончался от инфаркта.

– А почему ваша мать, со своим ревматизмом, вдруг отправилась на такую странную ночную прогулку – можете предположить?

Валерий вздохнул:

– Я же говорил – не знаю. Она мне ничего не сказала, когда уходила.

И бросил на Олега косой, неприязненный взгляд. В этом взгляде было написано, что он терпит расспросы, потому что вынужден это делать. Но считает, что гость занимается глупостями. Олег и сам чувствовал себя не слишком уверенно. Если его попросят показать удостоверение, он пропал. Пожалуй, этот парень еще и милицию вызовет.

– Во сколько она ушла из дому? – торопливо произнес Олег. Главное, не дать ему возможности самому задавать вопросы.

– В начале одиннадцатого.

– Вечера?

Тот прямо посмотрел на него:

– Понятно, что вечера. Вы же спрашиваете, когда она ушла в последний раз?

– Днем она тоже куда-нибудь уходила?

– Не знаю, я в тот день был на работе допоздна. Когда я пришел, она была дома. Лики тоже не было.

«Зовет ее уменьшительным именем. Точно, жена или сожительница».

– Она и раньше уходила из дома в такое позднее время? – спросил Олег. – Я имею в виду вашу мать.

Тот ответил, что она уходила когда и куда ей вздумается. Когда она уходила тем вечером, он ее спросил, куда это она собралась.

– Мама что-то пробормотала, мол, хочет пройтись. Перед сном. Она плохо спала.

– Ей звонил кто-нибудь перед тем, как она ушла? Или после того?

Он ответил, что матери вообще никто не звонит. То, что рассказала Тамара, подтверждалось. Покойная явно была очень одинока.

– А когда вы забеспокоились? Когда заметили, что ее нет уже долго?

– Ну… Сперва я вышел ее поискать, походил вокруг дома. Потом вернулся, потом еще вышел, уже с Ликой. Где-то около часу ночи мы позвонили в милицию. А потом уже они сами позвонили нам.

– Чистые пруды – это довольно далеко отсюда. Она что же – часто там гуляла?

– Никогда, – твердо ответил Валерий. – Да еще в такое время. Это же нужно ехать на метро.

Дверь опять приоткрылась. Валерий посмотрел туда и встал:

– Я сейчас.

В коридоре послышался сдавленный шепоток, потом Валерий вернулся:

– Вы чаю не хотите?

Предложение явно исходило от молодой хозяйки.

– Спасибо, уже пил, – в тон ему, не слишком любезно ответил Олег. – Значит, вы не знаете, что ваша мать могла делать в такое время в том районе? Там не жил никто из ее знакомых? Может быть, родня?

– И даже близко никого нет, – ответил Валерий. – Это же крутой район! И потом, все это вы уже спрашивали.

Теперь его голос прозвучал уже раздраженно. С кухни тянуло запахами обеда. Назойливо пахло тушеной капустой. Хозяин явно проголодался и не знал, как избавиться от незваного гостя. Олег встал:

– Ну что ж, тогда все. Хотя нет, еще один вопрос. Ваша мать кого-нибудь боялась?

Валерий замер. Потом посмотрел на него расширенными глазами:

– Мама? Нет… Вряд ли… Наверное, больше всего она боялась темноты.

– Темноты?!

Олег был ошеломлен, но хозяин стоял на своем:

– Да, она боялась уходить поздно вечером из дома. Разве что, куда-нибудь по соседству. В дежурную аптеку или в магазин на углу. Он работает до полуночи.

Олег недоуменно спросил, почему же она в таком случае ходила туда по вечерам? Ведь они жили втроем и продукты мог купить кто-нибудь другой?

Валерий сумрачно ответил:

– Мы с Ликой работаем, иногда возвращаемся поздно. И времени просто нет. Она же сидит дома! Сидела… – Тут же поправился он.

– Но в тот вечер она пошла не в магазин?

Расспрашивать дальше никакого смысла не имело. После последнего вопроса, да еще и выговора в придачу, Валерий разозлился. Лицо у него потемнело, и теперь он уже не выглядел симпатичным. А в первый момент, когда Олег его увидел, то подумал, что они с Тамарой когда-то, наверное, хорошо смотрелись рядом.

Глава 6

Выйдя из подъезда, Олег остановился, чтобы остыть и прийти в себя. Лицо у него горело. Конечно, ему повезло, что его не разоблачили как самозванца. Но с другой стороны – что он смог узнать? Ровным счетом ничего. Покойная иногда выходила из дому по вечерам, за покупками, хотя боялась темноты. Судя по всему, вела все домашнее хозяйство. Ей никто никогда не звонил. Жила она очень скромно – на пенсию по инвалидности. И все это никак не вязалось с местом, где ее обнаружил Олег.

«Милиции, наверное, удалось узнать больше, – подумал он. – Нашли каких-нибудь свидетелей, сделали экспертизу. А что могу я? Да ничего. К этой парочке больше не пойдешь – второй раз мне так не повезет. Они и сейчас уже провожали меня нехорошими глазами. Тамара? Она сказала все, что знала. Или что хотела сказать. Ничего я не выяснил, ничего ровным счетом. Во вторник в Москву вернется Николай, и Нина поедет домой. Она уже почти успокоилась – заставила себя поверить в несчастные случаи. Конечно, так легче пережить это смутное время. Она спокойно спит, чувствует себя в безопасности. Потом вернется под защиту мужа. А в следующую среду или в четверг ее снова попытаются убить».

Он подумал о том, чтобы самому позвонить в милицию и попросить о помощи. Так советовала и Тамара. Но… «Разве меня будут слушать? Мы с Ниной уже это обсудили. Ведь она жива-здорова. У нее нет никаких доказательств, что все это в самом деле случилось с ней. Телефонный звонок на работу? Кто его проверит? Отпечатки пальцев в квартире? Кто их будет снимать, если ничего не украдено! Машину в переулке никто не видел, от запаха газа давно ничего не осталось. Она умудрилась даже опоздать на собственное убийство, из-за нее погибла другая. Нет, меня поднимут на смех!»

Он медленно пошел к своей машине, но потом остановился. Его привлек разговор двух женщин на тротуаре. Одна из них держала на поводке собачку – лобастого кокер-спаниеля с кудрявыми ушами. Спаниель подрагивал то ли от ветра, то ли от возбуждения. Ему хотелось побегать, а хозяйка стояла и разговаривала с соседкой.

– Похороны завтра? – спрашивала она.

– Да, в воскресенье. Повезло.

– Почему?

– Служба будет пышнее.

– А если не заплатишь, ничего не будет, – раздраженно бросила хозяйка спаниеля. – А Валерка не раскошелится.

Олег достал из кармана сигареты. Закурил, отвернувшись от ветра. Он делал вид, что просто остановился покурить, чтобы женщины не обращали на него внимания. В его сторону было брошено несколько быстрых взглядов, но потом собеседницы потеряли к нему всякий интерес и снова повернулись друг к другу.

– Она к тебе заходила, его новая?

– Да, вчера вечером. Я ей пятьдесят рублей дала. А она такими глазами смотрит, будто еще просит, – фыркнула женщина с собакой. – Вообще, что это за манера? Каждый дает, сколько может и хочет, а не хочет – не дает. Пользуются тем, что похороны… В другое время я бы ей дала!

– А на поминки тебя позвали?

– Да, пригласила. Завтра в три.

– И ты пойдешь?

– Наверное. – Женщина с собакой повыше подняла воротник дубленки. – Ну и погодка, Божье наказание. Интересно, сколько же она с меня взять хотела? Неужели сотню? Хотят устроить шикарные похороны? Все равно часть оплатит город. Маша ведь инвалид, пенсионерка… Мне даже странно, что детки так ради нее стараются!

– При жизни бы старались, – заметила другая. – Знаешь, я ведь первый раз к ним домой заглянула, на днях. Не очень-то шикарно они живут. Я думала – лучше. А все потому, что одеты всегда прилично. Даже Маша.

Сигарета дотлела. Олег решил заняться уборкой машины – на стекла и дверцы налип медленно сыпавшийся с неба снег. Он достал щетку и медленно начал чистить машину, продолжая прислушиваться.

– Из-за чего ее убили? Ограбили?

– Нет. Говорят, даже денег не взяли.

Женщина с собакой испугалась:

– Что, просто так убили?! Ну, сволочи!

– Кто ее знает, за что убили, – неохотно заметила другая. – Может, кому-то помешала.

– Она? Да кому? Я тут лет десять живу и всего пару раз с ней говорила. Она же все время сгорбившись бегала, чтобы на глаза не попадаться.

– Точно, – согласилась с ней соседка. – Вообще-то странно. Что ей было скрывать, да? Нет, я думаю, убили ее не зря.

– Да ты что!

– Я имею в виду – была причина. Ее же застрелили!

Но женщина с собакой с ней не согласилась. Она сказала, что не верит, будто Маша была в чем-то замешана. Так не бывает и потом, они и жили бы получше. Чем мучиться с такими детьми, лучше повеситься! Она ведь живет за стеной, и если там начинают орать – все слышно через слово! Будь у Маши солидные друзья, да еще при оружии, – она бы давно оттуда уехала.

– И вообще, глупости, – резко сказала она наконец. – Если кто и хотел ее убить, то это детки.

Соседка ахнула, и они немедленно перешли на шепот. Олег больше не мог расслышать ни слова. Он бросил щетку в багажник и повернулся к женщинам. Те испуганно застыли.

– Извините, – сказал он. – Я тоже знал Машу…

И с ужасом понял, что фамилии покойной так и не удосужился спросить. Даже отчество, без которого женщину в таком возрасте ему называть неловко, было ему неизвестно.

Но женщинам отчество не потребовалось. Они заинтересовались совсем другим:

– Вы с ее бывшей работы?

– Да нет, – Олег покрылся испариной. Он не знал, кем в свое время работала Маша. – Я родственник, дальний. Вот, случайно узнал…

Глаза у соседок загорелись. Его просто потрясло, как они обрадовались, услышав такие слова.

– Вы у них были? – кивнула на подъезд женщина с собакой. – Ну и что они вам сказали?

– Сказали, что ушла из дома вечером, и вот…

– Да, они всем говорят одно и то же. – Та снова оглянулась, обвела взглядом окна, будто желая убедиться, что за ней не следят. – А чего ради она ушла в такую пору?

– Вот и я так подумал, – заметил Олег. – Странно, да? И нашли ее на Чистых прудах… Сидела на лавочке, с ее-то ревматизмом.

Упоминание о ревматизме всколыхнуло женщин. Сами они об этом не задумывались, хотя про застарелую болезнь покойной тоже знали. Та, что постарше, даже лечилась с Машей у одного врача в поликлинике.

– Слушай, Галя, в самом деле, как это получилось? – переглянулась она с соседкой. – С ума она, что ли, сошла? Что ее туда понесло?!

– Может, срочное дело? – предположил Олег.

– Она не работала, какие у нее дела.

– Ну, свидание с кем-то.

Женщины заулыбались, оглядывая его с каким-то сожалением. Олег почувствовал себя наивным мальчишкой – второй раз за этот долгий день.

– У нее? – раздельно произнесла пожилая соседка. Она тряхнула пышной копной волос, безжалостно сожженных перекисью. – Ну ладно вам.

– А почему ладно? – Олег подстроился под их тон – пренебрежительно-шутливый. – Она же была симпатичной женщиной. И еще не старая.

– Все так, только она была чуть-чуть с…

Другая женщина резко потянула к себе собачку, и та злобно взвизгнула. Ее соседка сразу умолкла. Олег понял:

– Хотите сказать, она была странноватая, да?

– Немножко, – охотно согласились они. – Вы же сами знаете. Вы ей кто?

– Племянник. Двоюродный.

– А, дальняя родня, – с сожалением ответила ему пожилая блондинка. – Да, на квартиру вам рассчитывать нечего.

– Да я и не рассчитывал.

– А они бы и не отдали, – та подняла глаза на верхние окна. – Да, повезло так повезло. Галя, ты говоришь, они часто с ней ругались?

– Да. Дышать не давали.

– Из-за квартиры?

– Да нет, все больше из-за денег. Ругались, что она много тратит, а они ничего за эти деньги не видят, питаются черт-те чем. Они же все хозяйство на нее взвалили! Так мало того, что сын на Машу злился, но ведь эта, как ее там…

– Лика, – подсказал Олег.

– Вот-вот. Она же по дому ничего не делала. Ни в магазин, ни на кухню, ни в ЖЭК за мастером. Маша на них пахала, как каторжная, а эта стерва на нее же за это орала.

– А Лика – законная жена Валеры? – врадчиво спросил Олег. – Я что-то так и не разобрался. Я давно у них не бывал.

Его охотно просветили, что Лика – жена гражданская. Ни в какой ЗАГС они не ходили, потому что Лика была недовольна, что в квартире имеется еще и свекровь. Теперь, наверное, пойдет под венец. А что? Чего хотела, того и дождалась.

Соседки не все договаривали до конца, но по их лицам Олег видел – они полностью уверены, что дело не обошлось без этой семейной пары. Но им не хотелось наживать неприятности – ведь родственник неожиданно мог переметнуться на другую сторону.

Олег задумчиво произнес:

– Вот оно как… Они давно живут?

– Он сразу после развода ее привел. Тамара уехала, эта появилась.

– Ну, с Тамаркой не сравнить! – заметила блондинка. – С ней Маша хорошо жила.

– Она и с этой жила хорошо – это Лика с ней плохо обращалась, – возразила женщина с собачкой. – Ну что такое творится, взяли и убили человека!

– Но ведь не они же убили! – Олег указал наверх. – Они-то были дома!

Женщины разом притихли и переглянулись.

– Могли нанять, – почти шепотом, с круглыми глазами сообщила ему блондинка. – Не смотрите на меня так! Могли!

– Из-за квартиры?! Сын?!

– А, ладно! И за меньшее убивают!

– Но как же они ее туда заманили? Ну бульвар? Проще было это сделать дома!

– Не проще, – вмешалась женщина с собачкой. – Стены тонкие, каждый чих слышен. А выстрел?! А вдруг бы она закричала?! Вы, наверное, в хорошем доме живете, раз так говорите! А у нас, если наверху труба лопается – сразу все пять этажей заливает. Насквозь! Вот вам и изоляция!

Олег смолчал. Версия о том, что сын мог завезти мать на Чистые пруды, усадить на лавочку и хладнокровно застрелить, казалась ему абсурдной. И прежде всего из-за выбранного места. Что может быть нелепее – сделать это в таком открытом месте? С двух сторон – проезжая часть. Машины, поздние трамваи. Иногда, даже в такое время, – прохожие. Открыты ночные рестораны, часто проезжают патрульные машины. Это центр, цивилизованный район. И такая инсценировка никакого смысла для убийцы не имела.

– Хотя я не думаю, что они ее застрелили, – неожиданно добавила Галя. – Откуда у них пистолет, в самом деле?

– Вы живете с ними стенка в стенку, так я понял? – спросил Олег. – А в тот день или вечером вы ничего не слышали? Они не ругались?

Галя покачала головой:

– Думаете, я весь день дома сижу? Я вернулась где-то в восемь, выгуляла собаку. Ну а потом ничего особенного не слышала – они включили телевизор. Он стоит прямо за стеной.

– Вот сволочи! – прокомментировала соседка. – У них же две комнаты, могли поставить телик у своей перегородки.

– Да-а, – протянула Галя. – Слушают на всю катушку, а у меня голова пухнет. Я Валерке как-то сказала, чтобы имел совесть, делал звук потише, а он на меня та-ак посмотрел! Что с ним связываться, с бирюком! Эта его белая моль тоже хороша. Как за деньгами на похороны – так она ко мне. А как телик переставить – так ей некуда, площадь не позволяет.

Я ей сто раз говорила, а она хлопает глазами и молчит, как партизан.

– Сволочи, – повторила соседка. – Маша бы сразу переставила.

– Маша там права голоса не имела. Я ей как-то сказала – поговорите со своими детьми. Она, бедная, чуть не заплакала. Я уж махнула рукой – к черту, что с них взять! Один был порядочный человек в семье, и того убили.

Она натянула поводок и, попрощавшись, ушла в сторону сквера. Пожилая соседка попыталась вытянуть из Олега некоторые подробности – что ему сказал Валера, как себя вела Лика при его визите. Не испугались ли, что он будет претендовать на квартиру? Позвали ли на поминки? Олег быстро свернул разговор, где было слишком много опасных тем, сел в машину и уехал.

Домой возвращаться не хотелось. Темнело, он проголодался. Нина, наверное, волнуется, ждет. Он сказал, что приедет к четырем часам. Она обещала приготовить обед. Нужно позвонить…

Звонить Олег тоже не стал. Вместо этого высмотрел в окно машины небольшое кафе, остановился рядом, зашел, взял порцию пельменей. Поколебавшись, добавил к заказу легкое пиво. «Не могу, нужно как-то расслабиться. Что же все это означает?»

Он не слишком поверил словам соседок. Тем более что у одной из них была причина недолюбливать соседей за стеной. Они причиняли ей беспокойство, на жалобы не реагировали. Конечно, если тебя изо дня в день донимают оглушительной телепередачей, можно приписать соседям все смертные грехи. В том числе убийство. Но что-то в словах этой женщины его встревожило.

В соседней квартире часто ссорились, кричали. Судя по всему, кричали на Машу – безответную, и без того запуганную женщину, которая боялась сказать лишнее слово. Она вела все хозяйство, а ее упрекали в расточительности. Конечно, она мешала молодой паре, которая не могла с удобством разместиться в тесной квартирке. Лика даже не хотела регистрировать отношения, пока в квартире остается свекровь. Правда ли это? Скорее всего, да. Соседка не могла на ходу выдумать такие подробности.

Могла ли эта пара желать смерти пожилой женщине? Олег залпом выпил полбокала, достал сигареты. Чего только не случается из-за квартирной тесноты! Но дальнейшее выглядит полным абсурдом.

«Ну хорошо, я согласен допустить, что муж Нины разговора не подслушивал, никого на жену не натравил, а она просто неудачно назначила мне такое место для свидания, что я наткнулся на труп. Согласен даже с тем, что убить хотели именно Машу (как ее отчество, фамилия?). Тогда с мужа Нины подозрения снимаются. Хотя бы частично. Но… Почему эту несчастную женщину завезли так далеко от дома? Как она согласилась поехать? Было уже поздно, холодно. Главное – темно. Ее болезнь, ее страх темноты – и эта лавочка на берегу пруда! Она должна была иметь очень важную причину, чтобы туда отправиться! И потом этот выстрел – такой наглый, в открытом месте! Ведь могли быть свидетели! Ведь, если бы я пришел пораньше, я мог увидеть убийцу! Нет, из-за квартиры так не убивают! Это уж слишком! Ведется следствие, Валеру и его жену допрашивают, наверное, подозревают. Если говорили с соседями – те молчать не стали. Зачем же наводить на себя такие подозрения? Куда проще было бы избавиться от женщины другим способом. Например… Включить газ, когда она спит, и уйти из дома».

Последняя мысль явилась как-то сама собой. Олег вздрогнул и отодвинул опустевшую тарелку. Он достал телефон и позвонил домой. Нина откликнулась немедленно:

– Где же ты?! Я волнуюсь!

– Я сейчас приеду, – пообещал Олег. – Тебе больше никто не звонил?

– Свой телефон я отключила, а тебе никто не звонит, – ответила Нина. – Я даже удивляюсь. Ты у меня какой-то одинокий!

Судя по голосу, у нее сразу улучшилось настроение, стоило ему позвонить. Нина говорила весело и беспечно – совсем как прежде.

* * *

Когда он вошел в собственную квартиру, то не сразу понял, что в ней так сильно изменилось. Сообразил чуть позже, когда огляделся по сторонам. Старые, выцветшие и пыльные занавески исчезли. На их месте – и в комнате, и на кухне, красовались новенькие шторы – с шелковыми кистями, ламбрекенами – только что из магазина. Олег замер, не в силах оторвать от них взгляда.

Нина следила за ним с улыбкой, которая из довольной постепенно превращалась в жалобную. Наконец она робко спросила – неужели ему не нравится? Тогда она пойдет в магазин и все обменяет.

– Нравится, – медленно выговорил Олег. – Но ты… Выходила из дома?

– А что – я в тюрьме? – немедленно завелась Нина. – Вышла на минутку, у тебя тут рядом хороший магазин тканей. Шторы мне сделали на заказ, всего за два часа. Я приплатила немного за срочность.

– Нина, зачем?!

– Хотела сделать тебе подарок, – все так же робко объяснила она. – Такой – чтобы я ушла, а он остался… Чтобы сделать тебе приятное. Опять что-то не так?

– Но зачем же ты рисковала! Сама же боялась, что тебя могут выследить!

– Да кто меня выследит! – засмеялась Нина. – Никто не знает даже, в каком я районе! Или ты думаешь, что по всей Москве расклеены мои портреты с подписью – розыск? Ты лучше похвали шторы!

Олег наконец опомнился. Шторы в самом деле были хороши. То, что у Нины отличный декораторский вкус, он понял, еще когда посетил ее собственную квартиру. Теперь она снова блеснула. Шторы в комнате были изумрудными, с золотыми узорами, занавески – золотистыми, почти прозрачными. На кухне висела плотная атласная ткань с китайским рисунком. И все это, должно быть, стоило Нине кругленькой суммы, хотя Олег в таких вещах не разбирался.

– Теперь сразу видно, что пора делать ремонт, – медленно проговорил он. – Слишком шикарные шторы для такой квартиры.

Нина оживилась:

– А что, пора сделать! Я знаю одну фирму, и там берут по-божески! Если трудности с наличными, я помогу! Ты же отдашь, я знаю!

Олег повернулся к ней, увидел искреннюю радость на ее лице. Нина была счастлива, что ее не выругали – как давеча, когда она повсюду вытерла пыль. Он даже не решился ее упрекнуть. Только сказал, что она не должна тратить свои деньги на устройство его квартиры.

– Какая глупость, – слегка обиделась женщина. – Я ведь тоже тут живу.

– Но во вторник ты уйдешь.

Нина вздохнула и, ничего не отвечая, отправилась на кухню.

Обед был отменный – борщ и запеченный в духовке карп. Олег и сам умел готовить – научился, когда переехал сюда и оказался отрезанным от материнской заботы. Но в основном пользовался полуфабрикатами. У них был какой-то грустный вкус – вкус одиночества. А Нина готовила великолепно.

– Завтра я сделаю кучу пирогов, – продолжала женщина, придвигая к нему тарелку.

– Это про запас? – пошутил Олег. – Чтобы я без тебя продержался?

– Ты все время хочешь мне показать, что и без меня справляешься. – Она уселась напротив, быстро пригладила волосы и обратила к нему неподвижный темный взгляд. – Я не обижаюсь, просто… Мне кажется, ты боишься.

– Чего?

– Что я останусь у тебя насовсем.

Олег с негодованием отверг эти подозрения. Он сказал, что был бы очень рад, если бы Нина у него осталась. Увидев на ее лице недоверчивую улыбку, он добавил:

– Тогда бы я за тебя не боялся.

– А ты будешь бояться, когда я уйду? – кокетливо спросила она. Какой контраст с ее затравленным видом, безумной речью в тот день, когда она просила об убежище! – Или… ревновать?

Олег помахал вилкой, отвергая это обвинение, и принялся за рыбу. Некоторое время Нина хранила молчание, а потом неожиданно поинтересовалась, где же он все-таки был. Это прозвучало так естественно, по-семейному, что Олег даже улыбнулся.

– Ездил на урок.

– Ты даешь уроки?

– Нет, беру.

Нина подняла брови:

– Ого! Еще один язык? Третий? Какой?

– Русский. – Олег с удовольствием посмотрел в ее удивленные глаза. – Я очень плохо говорю, ты не замечаешь?

Сама Нина безбожно «акала», растягивала слова, иногда пришепетывала. Все это бросалось в глаза даже ему, коренному москвичу. У него дома говорили по-другому, может быть, потому, что там выросло не одно поколение переводчиков. Олег подумал, сколько уроков назначила бы его подруге Тамара. Не иначе как сотню. Да и то – без гарантированного результата.

– Какая глупость, – заметила Нина. – Ты меня вообще не принимаешь всерьез. Ну правда, какой язык? Итальянский? Испанский?

Олег рассмеялся – ее удивление было таким искренним и комичным.

– Правда, русский.

– Глупо, – повторила она, уже всерьез обидевшись. – Не хочешь говорить, где был, – не надо. Я тебе не жена, в конце концов.

– Помнишь ту женщину на Чистых прудах?

Стоило ему произнести эти слова, как Нина сразу замкнулась. От ее веселой иронии не осталось и следа. Она вскочила из-за стола и с грохотом опустила тарелки в раковину.

– Не злись, – продолжал Олег. – Возможно, она в самом деле погибла не из-за тебя.

– Надеюсь, – процедила Нина и открыла воду.

– Ты не хочешь о ней слышать, но кое-что тебе будет интересно. Я встречал ее не раз, а дважды. Первый раз – в книжном магазине, где она раскладывала в книгах рекламки языковых курсов.

– Как интересно! – иронично оборвала его Нина. Она яростно, с каким-то ожесточением мыла посуду. Олег мельком подумал, что после такого мытья уцелеет, дай бог, третья часть тарелок и чашек.

– Вчера я позвонил по телефону, указанному в рекламе. Сегодня туда сходил. И…

Она неожиданно обернулась – с ее дрожащих рук на пол закапала пена.

– Чего ты добиваешься?! Зачем ты меня мучаешь? Я в жизни не видала ту женщину и видеть не хочу! Это случайность, сколько можно повторять!

– Я и хочу доказать, что это случайность, – сказал Олег. – Мне очень хочется, чтобы это было так. Чтобы ты могла спокойно вернуться домой, к мужу, и не бояться оставаться с ним наедине. Я хотел выяснить – могли ли убить эту женщину безотносительно к тебе. Мне бы очень не хотелось, чтобы вас просто перепутали.