Текст книги "Вторая тайна академии Грискор"

7. Гвин Умильтен

Вспышка боли.

Вспышка света.

Вспышка воспоминаний.

Они сменяли друг друга, пока Гвин Умильтен пыталась хоть что-то понять. Побороть волны боли, стекающие по ее изменившемуся телу. Пока она пыталась удержать свое сознание, вырывающееся из ослабевших пальцев.

Пальцев, которые сейчас были увенчаны большими желтыми когтями.

«Кто я?» – испуганно подумала она в какой-то момент.

А потом с легкостью спрыгнула с вершины скалы. И мягко приземлилась в огромный сугроб. Затвердевшая ледяная корка с хрустом сломалась под тяжестью ее тела.

«Игла!» – эта мысль была второй.

Страх потерять меч заставил ее повернуться. Резко и быстро.

«Это подарок отца. Пусть горит в демоническом огне!»

Третья мысль, посетившая ее голову, остановила то, во что превратилась студентка академии Грискор.

Ей больше не нужно оружие. У нее есть клыки, когти, нечеловеческая сила.

Рык в груди родился так быстро. Так легко. А потом превратился в ужасный ледяной вой, от которого вздрогнула округа.

Гвин, или то, во что она превратилась, ликовала.

Эта свобода. Эта сила.

А потом проснулся голод.

Гвин втянула ноздрями воздух и утробно зарычала, уловив запах добычи. Оттолкнулась от осыпающегося снега и прыгнула.

«Так высоко!» – восхитилась она, оказавшись в три прыжка чуть ли не на вершине горы. А потом увидела большого оленя – еду.

Два прыжка. Страх в глазах животного. Горячая кровь. И чувство насыщения. Тепла в желудке.

Она рвала сырое мясо и глотала, высоко запрокинув голову.

«Так вкусно!» – новая рваная мысль промелькнула в голове Гвин Умильтен.

И лишь утолив голод, она замерла.

Небо над головой переливалось из синего в черный, блестело звездами. Ветер приятно ерошил шерсть на загривке. Было так хорошо и так… странно.

«Это не я», – неожиданно для самой себя поняла девушка. – «Боги! Это не я!»

Только с запозданием она осознала, что обратилась к тем самым богам, которых ненавидела всей своей душой. Но больше ей не к кому было взывать. Ведь собственное тело и душа ее подвели. Создали монстра.

Гвин испугалась. Впервые испугалась настолько сильно, что не глядя рванула вперед. Скатилась кубарем по снегу, ударяясь о каменные выступы всякий раз, как не могла найти почву под лапами. Скулила, будто побитая шавка. И всячески пыталась избавиться от чужого тела.

Такого ловкого. Такого быстрого. Такого сильного. Но все же чужого.

А потом появилось воспоминание. Четкое. Яркое. И обескураживающее.

Она взвыла от боли и осознания. От горечи и стыда. И выла до тех пор, пока в горах не зашумели снега, сходя лавиной. Выла и ненавидела себя.

И вой резко превратился в крик.

Боль и вспышка. Холод снега, касающегося кожи. Мелкие судороги, бьющие все тело. И застывающие на глазах слезы.

Гвин Умильтен пошевелилась спустя какое-то время, застонала. Она чувствовала свои руки, ноги, ощущала кости в них так, будто все они горели огнем. Будто все, что было внутри нее, – сплошной огонь.

Снег остужал ее саму.

Валькирия подняла руку, перепачканную по локоть в крови, и с недоверием посмотрела на пальцы. Самые обычные. Человеческие. Без желтых когтей. Без шерсти.

Перевела взгляд и увидела корни дуба, у которых лежал ее меч.

Она вернулась. Но не сама. А с воспоминанием, которое готово было превратить Гвин Умильтен в порошок.

* * *

Тишина ночи пугала. Маленькая Гвин пряталась с головой под одеяло, не в силах справиться с бессонницей. Стоило ей только закрыть глаза, как во снах приходили монстры, тянули к ней свои когтистые лапы, рычали в лицо.

Она просыпалась раз за разом, сдерживая крик. Но ночь за окнами оставалась прежней. Не спешила сменяться рассветом.

Гвин села на кровати и медленно высунулась из-под одеяла.

Ей очень хотелось позвать кого-то. Может, стражника, который должен был быть где-то поблизости. Мама говорила, что он всегда готов охранять дочь Лорда Севера.

Но чем мог помочь какой-то посторонний человек, когда ребенка тревожили кошмары?

Помочь способны были только папа и мама. Но вот беда, Гвин знала, что папа ушел в поход. Она сама не так давно стояла на балкончике вместе с мамой и махала рукой удаляющейся процессии. Отец обещал вернуться как можно скорее. Но Гвин знала, что это понятие разнится для нее и для взрослых.

Она тихо выскользнула из кровати и с опаской покосилась в сторону окна.

Девочка понимала, что не должна бояться. Папа не любил, когда она боялась чего-то несуществующего. Чего-то, что нельзя разрубить мечом.

«Хочу, чтобы мама мне почитала», – решила Гвин. – «Ту историю про трех воинов и дракона».

Любимая сказка точно должна была помочь ей уснуть. Избавить от ужасных кошмаров. Потому что они как тот дракон. С виду страшные, но все можно порубить в капусту.

В коридоре Гвин не обнаружила никакого стражника. Он куда-то пропал со своего места. Но тогда малышке это показалось большой удачей. Значит, боги присматривали за ней и поддерживали ее решение.

Плутая по темным проходам, она наконец добралась до родительских комнат и без стука приоткрыла дверь. В гостиной тлел камин, было тепло и уютно. Гвин зевнула, но сонливости не поддалась.

– Мама? – она мышкой проскочила мимо очага и толкнула слишком тяжелую дверь в спальню.

Она всегда удивляла девочку. Такая просторная, с огромной кроватью, стоящей на четырех массивных ножках. Несколько шкур на полу, одна – очень теплая – поверх одеял.

– Мама?

Послышалось шевеление, на кровати привстала женщина и активировала крошечный артефакт на стене рядом.

– Гвин? Это ты? – родной мамин голос прозвучал с нотками усталости. – Что ты хотела?

– Я не могу уснуть, – честно сказала она, остановившись рядом с родительской постелью. – Ты можешь мне почитать? Хочу историю о трех воинах и драконе.

– Ты же сама уже почти научилась читать, – голос мамы стал чуть мягче и ласковее. Она потянулась, села на кровати и похлопала ладонью рядом. – Забирайся. Что стряслось, плохие сны?

– Очень, – открыто поделилась девочка. – Меня пытались похитить.

– Ты же знаешь, что мы с папой никогда бы такого не допустили.

Гвин забралась к маме, и та погладила ее по темным отросшим до лопаток волосам. А потом притянула к себе и накрыла теплой шкурой.

– Попробуй уснуть.

– Тут? – малышка встрепенулась и с удивлением посмотрела на маму.

Ей никогда не разрешали спать с родителями. Но ведь сейчас отца нет в крепости. Может, теперь ей можно?

– А я расскажу тебе другую историю, – предложила мама, поглаживая дочь по голове. – Не менее интересную, чем та, что хотела послушать ты. Готова?

– Да, – Гвин поерзала немного, устраиваясь поудобней у теплого маминого бока и замерла, веря, что эта история будет ничуть не хуже той, где воины рубили дракона, как капусту.

– Тогда слушай, это история о богах, – заговорила мама.

– Богах? – встрепенулась девочка. – Но они же скучные!

– Ты в этом так уверена? – мамина улыбка стала какой-то грустной. – Нет, малышка, это не скучная история. Ведь она о нас.

Гвин недоверчиво открыла рот, а потом замерла, не зная, хочет ли услышать эту историю или нет. Все же воины и дракон были где-то там. А боги… она тут! Рядом. Смотрят.

– Или попробуешь уснуть? – мама будто почувствовала смятение дочери. – Давай ты поспишь.

Малышка еще мгновение посидела на месте, а потом вновь легла и закрыла глаза, медленно погружаясь в сновидение.

* * *

Это воспоминание было старым. Оно сохранилось в памяти Валькирии, которая сейчас лежала на снегу, стараясь восстановить дыхание. Оно жило где-то на задворках сознания, тускнело с каждым годом все сильнее и все меньше казалось чем-то реальным.

Да, Гвин Умильтен все это помнила. Тускло и неуверенно, будто и не было этого. Не было той ночи, когда она не могла уснуть и пошла искать помощи у родного человека.

Но вот продолжение той ночи пришло к ней только сейчас. Только сейчас Гвин Умильтен знала, что произошло потом.

И за это она себя возненавидела так сильно, что захотела умереть.

* * *

Малышка уснула. Задышала размеренно и глубоко, но погружалась в очередной кошмар. Она вновь видела монстров, которые тянули к ней свои когтистые лапы, шептали ее имя и звали за собой.

Но теплый мамин бок успокаивал. Даже сквозь сон девочка чувствовала незримую поддержку. И отталкивала от себя когтистые лапы с такой смелостью, будто они были простыми ветвями густого кустарника, через который ей требовалось пробраться.

Что-то изменилось слишком резко.

Оттолкнув очередную лапу, Гвин уже думала, что все закончилось.

Но острая боль разорвала руку. В кисть впились огромные желтые когти. Девочка попыталась вырваться, позвать на помощь маму. Но вместо слов из ее горла вырвался жуткий чужой рык.

Рык, которые не был ее. Но вместе с тем… стал почему-то ее частью.

Девочка дернулась, открывая глаза. И не понимая, где находится.

Она путалась в каких-то тряпках, рычала от бессильной злобы, силясь избавиться от раздражающих пут. И не могла осознать, что происходит.

Страх сменился яростью.

Огненной и уничтожающей. Толкающей ее вперед. Нашептывающей куда более жуткие вещи, чем монстры во снах.

А рядом… рядом что-то быстро и странно билось. То замирало, то учащало бег. Гвин застыла, вначале не понимая, откуда идет стук. И почему ей очень хочется, чтобы он утих.

Зарычала и наконец нашла источник.

По ушам ударил истошный женский крик. Но это только подстегнуло ее к действиям. Она взмахнула рукой, которую почему-то венчали большие желтые когти.

Брызнуло алым. Горячим. Пахнущим сладким металлом.

И крик затих.

А Гвин почувствовала удовлетворение, радостно заурчала и вскинула голову, из которой вырвался протяжный звериный вой. Как у волков. Только сейчас выл не зверь, а маленькая девочка, покрытая шерстью и перепачканная чужой кровью.

8. Найджел Харве

Напротив Найджела Харве стоял не просто знакомый человек. Нет! На него направлял меч его родной старший брат. Наследник пустынного владыки, мужчина, который долгие годы упорно готовился к тому, что должен будет перенять бразды правления.

– Наран.

– Опусти руки, – сухо приказал тот. – Или твои друзья лишатся жизни.

Еще один короткий взгляд, брошенный в сторону Ноа и Джейкоба, которые замерли с холодным металлом у шей.

Найджел Харве видел беспощадность в глазах старшего брата. Видел жестокость и злость. Различал ненависть. Он не лгал, был готов отдать приказ своим людям обезглавить двух Искателей Истины.

Но всегда ли Наран был таким?

Нет, Найджел помнил его совершенно другим.

* * *

То были времена, когда Наран еще не брил голову налысо, не пропадал на собраниях с отцом и его советниками и не смотрел на двух своих младших братьев свысока.

Они втроем проводили много времени вместе. Наран всегда придумывал интересные игры. Решал споры между Дархаром и Найджелом.

Но однажды он усадил их рядом и заговорил как взрослый. И пусть Наран был старше Дархара на пять лет, а Найджела на целых десять, они всегда держались как равные. Да только в тот день самый старший из братьев впервые обратился к ним таким тоном, который впоследствии стал его спутником по жизни.

– Запомните одну вещь, – произнес он, поочередно переводя взгляд с одного члена семьи на другого, – вы братья. И всегда ими будете. Всегда ими останетесь. Родство крови ничем нельзя заменить. Ничем. И все ваши ссоры – лишь мусор, на который через многие годы вы будете смотреть с усмешкой.

Наран потрепал младших братьев по волосам и подбросил вверх крохотный кожаный мяч.

– Ну что, а теперь посмотрим, кто из нас быстрее!

Игры продолжались. Но вскоре Наран перестал принимать в них участие. Иногда наблюдал за Дархаром и Найджелом со стороны, но больше не участвовал в играх, которые отводились детям.

Его признали наследником.

И дел у старшего ребенка из рода Харве прибавилось.

Но Найджел навсегда запомнил ту фразу о родстве. Да только за всю свою жизнь не нашел тех действий, что подтвердили бы это утверждение.

Все решения его семьи говорили об обратном.

* * *

– Как ты нашел меня? – Найджел смотрел на брата, погасив пламя.

Но то, что не было видно взгляду простого человека, незримым пятном повисло в воздухе.

– Это было непросто, – качнул обритой головой Наран. – Но для пустынного владыки нет ничего невозможного. Разве ты не знал?

– Пустынного владыки? – Искатель нахмурился. – Когда?

Что стало с их отцом? И когда? Почему Наран стал главой?

Найджел сам удивился, но ему было абсолютно все равно, как повернулась судьба его семьи. Эти вопросы всплыли в голове только из-за любопытства. Но ничего в груди не дрогнуло.

– Около года назад, – кивнул Наран. – Что, даже не спросишь, от чего умер наш отец?

– Нет, – Найджел держался отстраненно, будто и не вел этот разговор. – Мне плевать.

– Не удивлен. А вот Дархар удивится.

– Дархар? – голос Искателя Истины дрогнул.

А новый пустынный владыка довольно усмехнулся.

– Что? Не ожидал? Да, я вернул его в семью. И тебя бы мог вернуть, не окажись ты еретиком.

– Ты сам-то никогда особо не верил в Великого, – криво усмехнулся Найджел. – Так что не тебе мне проповеди читать.

– Подойди! – голос Нарана со свистом рассек воздух, как хлыст. – И тогда я даю слово – твои друзья выживут. По крайней мере, если не решат вернуться в академию Грискор.

Найджел сделал один шаг в сторону старшего брата и вопросительно вскинул брови. Руки он держал над головой, показывая, что не создает магию.

Он знал, что последует за тем, как он окажется на расстоянии вытянутого меча.

Резкий свист. Мир закружится. А потом жизнь покинет его обезглавленное тело. Он не был Нарану братом, после того как отрекся от Великого.

– Что же такого случилось в академии, пока нас там не было? – Найджел старался тянуть время, глядя в глаза старшему брату.

– Ничего необычного, – кривая усмешка обезобразила лицо Нарана. – Просто отряд ревнителей спешит к ректору со списком еретиков, который нам удалось собрать. Как я понимаю, в моих руках сейчас не только твоя жизнь, но и Ноа Рупев с Джейкобом Осрей.

«Да простят меня духи!» – подумал Найджел.

С его лица сползла маска спокойствия и покорности, которую он нацепил, как только был вынужден скрыть магию от глаз простых людей.

Наран считал их просто еретиками. И понятия не имел, кому перешел дорогу.

Чары взорвались. Воздух уплотнился и впился тысячей острых игл в легкие тройки в черном. Наран оступился, его меч начал падать, а сам мужчина схватился руками за горло, не в силах вдохнуть.

Следующий удар пришелся целенаправленно на двух дальних мечников. Их оружие выбило из рук такой силой, что послышался хруст ломаемых кистей.

Один из них рухнул на колени, а потом медленно завалился набок. Другой же вместе с Нараном еще сопротивлялся.

– Сейчас ты чувствуешь, как кровь замерзает, рвет изнутри вены, пронзает легкие и сердце, – протянул Найджел, чувствуя превосходство над простыми людьми. – И это лишь толика той боли, что принес мне лекарь нашего отца. Что, Наран, нравится?

Мужчина захрипел, не в состоянии ответить. Изо рта и носа хлынула кровь. А Искатель Истины прошел мимо и помог друзьям подняться.

– Надо убираться, – ошарашенно выдохнул Ноа, потирая шею, на которой выступило несколько капель крови.

– Это был твой брат? – последовал вопрос Джейкоба, на который Найджелу совершенно не хотелось отвечать.

– Уходим, – отдал он приказ, протянув руки.

Пешком днем в пустыне был риск погибнуть. Но магия могла унести их с того места, где у пруда лежали три тела. А песок с жадностью впитывал кровь, покидающую их тела.

Найджел унес Искателей из того оазиса. Забросив в другую часть пустыни. Солнце припекало с такой силой, что голова начинала кружиться, а перед глазами плыло.

Он только что убил своего брата. Старшего брата.

Простят ли его за это духи?

Найджел не знал. И пока не хотел задаваться этим вопросом. Еще три жизни на его счету.

Можно было бы оправдаться перед собой, что он спасал себя и своих друзей. Но кому было дело до оправданий, когда ты становишься причиной смерти человека, родного по крови? Или когда этот человек является действующим пустынным владыкой.

На немногочисленные вопросы Ноа и Джейкоба Найджел не отвечал. Он настолько погрузился в свои мысли, что ему не было до этого дела. Опять.

А потом перед ними появился Звездный храм.

Так быстро, будто он всегда тут находился. И только ждал того, когда трое Искателей наконец пересекут его порог. Да только Найджел мог поклясться, что еще мгновение назад тут ничего такого не было.

– Глава должен знать о ревнителях, – произнес Ноа, когда они втроем шагнули в просторный прохладный зал.

– Он много о чем должен знать, – отозвался Найджел. – Я поговорю с ним один.

– Что ты скрываешь? – Джейкоб поймал его за руку и заставил развернуться. После чего, глядя в глаза, повторил: – Что ты скрываешь от нас?

– Пока это не имеет значения, – сухо отозвался Искатель, выдернув руку. – Мне нужно обсудить приказ, который мы получили после смерти некроманта.

– Приказ? – Ноа вздрогнул. – У нас все это время был приказ?

– Не сейчас.

– Да, у вас все это время был приказ, – тихий голос вмешался в их разговор, отразился от стен и заставил Джейкоба бросить на друга и предводителя вопрошающий взгляд.

Глава вышел им навстречу один. Шел медленно и так беззвучно, будто парил над землей.

– О ревнителях мне ведомо. И их отряд уже уничтожен. Моим человеком в академии Грискор.

– Вашим человеком? – взгляд Найджела стал острее. – Вы же сейчас говорите не о капитане стражи, которого направили в академию вслед за нами, не сказав об это сразу. Верно?

– Верно, – легкая улыбка коснулась тонких бледных губ. – Ты, брат Найджел, должен был догадаться о существовании еще одного нашего союзника, когда императору стало известно о смертях в академии. Не Ервин Олт же сам об этом доложил.

– И кто наш союзник? – Найджел желал узнать имя того, кто выдал Табиту.

Теперь становилось ясно, как глава узнал о ней. Был еще один доносчик. Но кто?

– Что за приказ мы должны были привести в исполнение? – Ноа стоял на своем. Желая узнать причину странного поведения Найджела.

До этого Харве никогда не умалчивал ничего, что касалось ордена. Они все решали втроем. Всегда.

– Вы должны были убить Табиту Ваерс, – спокойно произнес мужчина. – Но для Найджела это стало невыполнимой задачей, разве не так?

– Табиту Ваерс? – Джейкоб удивленно выдохнул. – Но она помогла ордену.

– А еще узнала о нем. Ведь Найджел не смог привлечь ее иначе. К тому же вы трое поставили задание под сомнение, привлекая людей со стороны. Безопасность ордена важнее всего. Или вы забыли это правило?

– Мы помним, – Найджел сжал руки в кулаки, чтобы сохранить самообладание. – Но она помогла остановить некроманта. И предотвратить дальнейшую череду смертей. Ее гибель запустит только больше тьмы. Или не для поддержания баланса мы были направлены в Грискор?

Его вопрос звоном повис в воздухе. Найджел с запозданием понял, что повысил голос. Нарушил еще одно правило.

– Как-то ты сказал мне, что ничего не боишься. Но сейчас я вижу в твоих глазах страх за жизнь этой девчонки, – равнодушным тоном произнес мужчина. – Смерть – это естественно. Как и жизнь.

– Я хочу просить об отмене этого приказа, – эти слова означали только одно – если глава откажется, Табиту все равно убьют. А его отстранят.

– Ты? Или вы?

Найджел оглянулся на друзей. Наверное, друзей.

Он специально не говорил им обо всем этом, чтобы в случае чего взять всю вину на себя. Но, вероятно, даже это не могло спасти их от гнева главы.

«Я сделал все возможное», – подумал Искатель Истины и прямо посмотрел на главу ордена. – «Теперь только его слово имеет вес».

Мужчина, стоящий напротив, это знал.

– Отменить приказ нельзя, брат Найджел. И ты это знаешь.

– Табита Ваерс будет полезнее живой, – Джейкоб выступил вперед. – Я видел, на что она способна. А еще она растерзала демона Олта на куски. Первокурсница справилась с демоном. Это доказали люди императора.

– Но полезнее ордену от этого она не стала, – заметил глава, никак не отреагировав на слова одного из Искателей Истины.

В коридоре сбоку послышались шаги. Другие братья и сестры начали собираться, может, даже подслушивать.

– Я так и не услышал ответа, кто требует отмены приказа? Для этого придется меня убедить, что ее существование никак не навредит ордену, – глава произнес это спустя мгновение. – Но говорить об этом мы будем не здесь.

Мужчина развернулся и медленно направился в глубь зала, к лестницам, что вели на второй этаж. Найджел шагнул за ним, собираясь с силами перед продолжением этого непростого разговора. Но он никак не ожидал, что Ноа и Джейкоб шагнут следом, принимая его решение как верное.