Текст книги "Отдел особых поручений"

Глава 2, в которой разбитые мечты пахнут холодным парфюмом

– Если ты меня собираешь два часа на какой-то там бал, то сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать меня на свадьбу? – проворчала Рита.

Она со скучающим видом следила за хлопотами тетушки Кейси. Все эти наряды, шарфы, туфли, застежки, косметика потускнели от одной фразы: «Я слишком стар для этих дел».

– Ах, милая, скажешь тоже – «какой-то там бал», – передразнила тетя Кейси. – Это не просто какой-то там бал. Это твой первый бал и твой главный бал, по крайней мере до замужества. В этот вечер ты должна быть на высоте, чтобы все видели…

– Какая я умница и красавица, – уныло договорила за нее Рита.

Глубокая морщина пролегла на переносице тети Кейси.

– Что-то случилось, дорогая? Ты не хочешь идти на бал?

– Нет-нет, – исправилась Рита. – Все нормально, просто немного устала за последние дни. Все эти приготовления, знаешь ли, волнительное дело.

Рита с мужеством выдержала пытливый взгляд зеленых глазах и с облегчением выдохнула, когда тетя расплылась в улыбке.

– Конечно, дорогая, я совсем упустила это, – сказала тетя Кейси и хлопнула себя по голове. – Ты ведь еще такая молодая. Еще не умеешь контролировать переживания. Но ничего, это дело опыта. Поверь своей повидавшей виды тетке – с годами жить становится скучнее. Все поддается простым схемам. Но если не терять внутренний запал, заиграет новыми красками.

– А уж он-то у тебя горит как факел, – рассмеялась Рита.

Тетя Кейси хохотала вместе с ней, подбирая то одну, то другую пару сережек.

– Ну а что твои сокурсники? Хороши?

«О нет, только не это!» – взмолилась Рита. Она пожала плечами и ответила:

– Я не знаю, тетя. Я училась, а не глазками стреляла.

– А это ты очень даже зря, – наигранно укорила тетя. – Ну ничего, я тебя научу всем женским премудростям. Видит Бог, во всем Новом Лондоне и всей Англии не найдется ни одной такой тети, которая знает о женских штучках всё.

– Да куда им до тебя?..

Но тетю Кейси не так просто увести от темы. Подбирая очередную пару сережек, она как бы невзначай спросила:

– А что твой Дуглас?

Рита дернулась и ухватилась за мочку уха. Сделала самый непринужденный вид, будто укололась застежкой украшения.

– Тетя, ну сколько раз тебе повторять. Во-первых, он не мой Дуглас. А во-вторых, откуда мне знать о его планах?

– Но ведь он-то придет на бал?

– Говорю же, не знаю, – вспылила Рита.

Тетя растянулась в той хитрой улыбке, которая известна только ей. И Рита сдалась. Она опустила голову и пробормотала:

– Нет, он сказал, что не придет сегодня на бал. Оправдав себя тем, что слишком стар и скучен для всего этого.

Рита ожидала, что тетя кинется ее утешать, обнимать, костерить болвана-Дугласа на чем свет стоит вперемешку с шутками. Но та лишь подала новую пару сережек и залюбовалась племянницей.

***

Лилия и Жаннет кутались в легкие шали. Лилия не изменяла любимому сиреневому цвету. Она облачилась в изящное платье с кружевными оборками, белые туфли. Ее сложную прическу украшают шпильки с фиолетовыми камушками. Жаннет никак не могла усмирить рыжие волосы. Пряди сползали то на лоб, то на шею. Подруга злилась и в суете оторвала пару застежек на корсете. Теперь ее настроение упало ниже сточной канавы.

Лилия успокаивала, говорила, что та все равно выглядит сногсшибательно. А после третьего бокала шампанского все женщины становятся более притягательными и жгучими. Жаннет расхохоталась и заправила за ухо непослушную рыжую прядь.

Рита отличалась завидным безмолвием. Кружевные перчатки облегают руки. Темно-синее платье в пол с корсетом. При свете уличных фонарей ткань переливается оттенками фиолетового. На шее блестит цепочка с синим камнем. «Дорогая, шею всегда нужно подчеркивать – это же главное место для поцелуев!». А росту прибавляют черные лаковые туфли на высоком каблуке.

С прической Рита мудрить не стала. Тетя Кейси лишь вставила несколько невидимых заколок, чтобы приподнять волосы на затылке. От этого голова будто потяжелела. Настроения – ноль целых, ноль десятых. Девчонки щебетали о будущих танцах, играх и шампанском, а также о том, как встретят рассвет под новым мостом. Рита не разделяла общего восторга. Она больше отмалчивалась и отвечала сухо «да», «нет» и «ага».

Лилия и Жаннет знали Риту достаточно хорошо, чтобы не приставать с расспросами и не пытаться развеселить. Так что до прибытия в банкетный зал Рита не принимала участие в болтовне. Двери кэба распахнулись, каблуки звонко застучали по брусчатке.

У входа в банкетный зал гостей встречал строгого вида лакей с идеальным пробором и тончайшими усиками. Лилия отбросила острую шутку об этом типе, и девчонки прыснули от смеха. О чем шутка, Рита не расслышала, да и не пыталась. Она оглядывалась, надеясь под каким-нибудь фонарем разглядеть знакомую фигуру и эти серо-голубые глаза.

– Рита, ты еще с нами? – окликнула ее Лилия.

– Самая амбициозная выпускница академии, а толку? – пробубнила себе под нос Рита.

Приподняла подол и зацокала каблуками следом за подружками.

***

Дуглас был прав. Веселье шло как по заезженному сценарию. Танцы, плоские шутки Каллена, идиотские квизы. Разве что картину разбавили штаны какого-то парня, которые разошлись по швам прямо во время конкурса. Смеху было!

Парень не растерялся, сжал брюки, будто у него хвост вот-вот вырастит, и распрощался коротким кивком.

Лилия и Жаннет с зардевшими лицами кружились в танцах уже разу по тридцатому. Рита только дважды к ним присоединилась, чтобы через минуту снова сесть на свободный стул. Шампанское противно кислит, клубника стоит поперек горла, а музыка кажется однотипной.

– Дамы и господа! – прервал веселье ведущий. – К нам на праздник пожаловал важный человек, без которого с недавних пор не обходится ни одно важное событие в Новом Лондоне и во всей Англии. Встречайте, мистер Феликс Саммер!

На сцену поднялся господин с тростью. На вид ему не то тридцать, не то сорок – сразу и не поймешь. Небесного цвета костюм с вышитыми цветочками выглядит нелепо и в то же время стильно. Походка и осанка, уверенный взгляд приковывают внимание больше, чем наряд. Волосы уложены в небрежной прическе, будто проехался в открытом кэбе. А белые туфли налакированы так, что заставили мужчин невольно покоситься на свою обувь.

– Добрый вечер, леди и джентльмены, – мягким голосом начал этот господин. – Для меня большая честь присутствовать на столь важном празднике.

Рита смотрела на этого мистера и шевелила губами вслед за ним. Ну как под копирку. Неужели нельзя сказать что-то более оригинальное? Почему обязательно такую скукоту разводить?

– Должен вам признаться, мне очень знакомо это чувство, когда важные лорды один за другим повторяют скучные речи о дверях в новый мир, что открываются перед вами, – продолжил он.

Рита подалась вперед – это что-то новенькое. Как, говорите, его фамилия?..

– Я слышу это из года в год – отправляйтесь в плавание, семь футов под килем и прочую чушь.

В зале захохотали.

– Я же скажу вам то, что вы на самом деле хотите услышать. Вы все получите стремительный карьерный рост. Заработаете кучу денег и будете жить припеваючи до конца дней. И это правда, но при одном условии, – странный господин выдержал паузу. – Если вы будете работать как кони и отдаваться службе, делу всей душой.

Зал уныло ахнул.

– Погодите вянуть со скуки, – продолжил мистер Саммер. – Этим вы займетесь завтра, на следующей неделе и в конце года, когда будете выслушивать отчеты ваших коллег. Сегодня веселитесь так, чтобы растянулись подтяжки, сломались каблуки, растрепались волосы, а губы распухли от поцелуев. Вы молоды, берите от этого вечера все! С праздником, господа! Надеюсь, вам придется по душе мой подарок.

Странного господина в голубом костюме долго провожали аплодисментами. Рита даже поднялась с места, чтобы разглядеть и запомнить его лицо. Неужели в высшем свете есть еще неординарные люди? Тетя Кейси немедленно бы познакомилась с ним.

Зазвучала музыка, и с потолка посыпалось блестящее конфетти.

– Все во двор! – кричали в толпе.

Риту увлек поток платьев, пиджаков и фраков.

Во дворе выпускники садились прямо на траву. А над головой вспыхивали новые и новые фейерверки. Волна веселья и восторга захватила Риту. Она смеялась с подружками, напрочь позабыв о переживаниях. Подумаешь, Дуглас не пришел на праздник. Но отныне они служат в одном отделе – это ли не праздник?

Синие, фиолетовые, желтые, красные, зеленые – новые всполохи салюта сопровождались долгими «аааах».

Бум! Бум! Ааааах!

После фейерверка часть гостей вернулась в зал, другая часть прохлаждалась на воздухе. Официант прошмыгнул мимо с подносом шампанского. Взмокшая Жаннет остановила его и взяла пару бокалов.

– Лилия, тебе уже хватит, – сказала она. – А тебе, мисс тоска и грусть, не повредит. Давай же, выпьем как тот джентльмен в синий цветочек сказал – за то, что мы молоды.

Рита пригубила напиток – не такая уж и кислятина, как показалось часом ранее. Ведущий зазывал на очередные конкурсы, и девушки поспешили в зал.

– Рита!

Наверное, почудилось. Но тот же голос позвал снова.

Рита обернулась и тут же вспотела, похолодела и побледнела. Дуглас шел навстречу в простых брюках, белоснежной рубашке и полосатом жилете. Пиджак он перевесил через плечо.

– Я думала, ты не придешь, – сказала Рита.

Щеки по-дурацки задрожали, когда она улыбнулась.

– Я проезжал мимо и увидел фейерверк. Подумал, что впервые день выпускников разбавили хоть чем-то интересным, – ответил Дуглас. – Прекрасно выглядишь.

– Спасибо…

Рита сдавленно выдохнула. Колени подкосились, ладони взмокли. А мысли, как назло, все вылетели. Она сотни раз проигрывала в голове их разговоры, но сейчас не могла вспомнить ничего. Язык будто присох.

Положение исправил парень с позеленевшим лицом. Его под руки вывели из зала двое мужчин. Парня в ту же секунду согнуло пополам и вырвало. Рита и Дуглас шарахнулись в сторону.

– Мда-а-а, – протянул Дуглас. – А контингент и не меняется.

Будь как тетя Кейси, будь как тетя Кейси. Рита кивнула в сторону банкетного зала и сказала с чрезмерным весельем:

– Присоединяйся! Потанцуем? Когда же еще мы сможем провести вечер не как коллеги, а как друзья?

Дуглас задумчиво прищурился. Рита почти уверена, что он вот-вот согласится. Но того бедолагу снова вырвало, и это изменило настроение Дугласа.

– Нет, Рита, я, пожалуй, пойду, – сказал он сухо.

– Ты слишком скучен для этого? – передразнила его Рита.

Тот улыбнулся и ответил:

– Это твой праздник, веселись.

За спиной раздался взрыв смеха. Пьяная туша навалилась на Риту и гаркнула в самое ухо:

– Ну что, идем к Сандерсам?!

Каллен обдал горячим духом всех видов алкоголя, древесными нотками парфюма и, кажется, шоколада. О, нет, ну почему именно сейчас?

– Ду-у-углас, какими судьбами? – с вызовом протянул Каллен.

– Вижу, ты отрываешься на полную катушку? – все тем же сухим тоном отозвался Дуглас.

– Имею право, чего и тебе советую.

Каллен глотнул шампанского прямо из горлышка темной бутылки. Предложил напарнику. Тот лишь помотал головой и переложил пиджак в другую руку.

– Следую совету старшего и умудренного опытом поколения. Сам мистер Флауэр наказал веселиться до упаду. Ик!.. Ой, прос-с-стите… – выдавил Каллен.

– Кто? – не понял Дуглас.

– Ну этот в костюме с цветочками.

– Саммер, – поправила его Рита.

– Точно, Саммер! Видал, какой фейерверк он отгрохал?

Дуглас поймал взгляд Риты. Сдержанно кивнул и удалился, на ходу надевая пиджак. Тонкий аромат холодного парфюма еще витал в воздухе.

– Эх, Каллен-Каллен, чтоб тебя, – сказала Рита и покачала головой.

– Что? – спросил тот. – Я думал, нравлюсь тебе.

– Ты мне нравишься, но не тогда, когда приходишь не вовремя.

Из зала вывалилось пара десятков молодых людей и девушек.

– Идем? – спросил Каллен.

Рита посмотрела на повеселевших выпускников с расстегнутыми воротниками. На Каллена с каплями пота на висках. На зажатую в его руках бутылку шампанского. Была не была. Этот вечер обязан запомниться – не каждый день становишься в числе лучших выпускников военной академии Ее Величества.

– Идем! – сказала она.

Рита выхватила шампанское. Сделала глоток и потрепала парня за волосы.

– Другое дело, Боунс!

Глава 3 о происшествии, с которого все и началось

«Быть одному – тяжкое бремя. Но оно может дать тебе силу. Приди ко мне, и я награжу тебя ею».

Фрост супился больше обычного. Он мял обрывок бумаги и курил. Подполковник крайне редко позволяет себе дымить в присутствии подчиненных. И то, что он делает это сейчас, в своем кабинете (не на террасе и не улице) доказывает, что новости безрадостные.

Рита вопросительно переглянулась с Клэр. Та в ответ пожала плечами. Выглядит немного уставшей. Легкие тени лежат под глазами, движения как у сонной мухи. Видимо она вчера хорошо позабавилась.

Ей, конечно, не видать официального приглашения на день выпускника, но Каллен не оставил коллегу без праздника. Рита смутно помнила, как под утро добралась до дома. Кто-то завис у Сандерсов на квартире, кто-то поехал по домам, а кто-то за выпивкой. Клэр пришла в самый разгар вечеринки – чуть за полночь. Ее грудной смех разбавил взвизгивания девчонок и гогот парней. Кажется, играли на спор, кто сколько раз поднимет чугунный утюг. Клэр, конечно, выиграла…

Как долго ей удалось сегодня поспать, по виду и не определишь. Похоже, Клэр и вовсе не спала. Впрочем, для нее это привычное дело. Ночные смены, возня в машинном цехе до утренней зари уже шестой год подряд только укрепляют дух и тело этой девушки. Она выглядит все мужественнее, да и руку пожимает совсем не по-женски.

Дуглас разместился справа от Фроста. Всегда подтянутый, как струна.

Каллен совсем разбит. Подпирает голову, будто та вот-вот отвалится. Вчера у Сандерсов он не только изрядно набрался, но и заработал. Собирал ставки на то, кто выиграет в армрестлинге – Клэр или любой парень. Стоит ли говорить, кто остался в наибольшем выигрыше?

Пауза затянулась. Рита занервничала и хотела уже начать разговор, но поймала холодный взгляд Дугласа и осеклась. Фрост поднял глаза, красные – не то от недосыпа, не то от нервов. А может от того и другого. Он последний раз затянулся, потушил окурок в темной пепельнице и прочистил горло.

– Не хотелось мне начинать новую эпоху нашего сотрудничества с таких новостей, но, к сожалению, это не от меня зависит. Ибо сверху поступил вопрос… гкхм-хм. А вопрос состоит в том, что спать спокойно мы сможем нескоро, – сказал подполковник.

Рита от волнения начала кусать ногти. Дурацкая привычка, никак не получается от нее отделаться. Клэр застыла, а Каллен проморгался.

– Поступила информация, – начал подполковник, – вчера около полуночи совершено проникновение в дом бывшей супруги мэра Коллинз. Все вы прекрасно помните миссис Коллинз. Ничего не украли, но оставили вот такую метку.

Фрост развернул клочок бумаги и продемонстрировал остальным. Две красных скрещенных молнии пронзают розу. С ее лепестков слетают кроваво-красные капли.

– Это же метка патриотов, – вякнул Каллен и виновато осекся. – Я хотел сказать, жителей Старого Лондона, что не пожелали покидать город после пожара шестьдесят восьмого.

Патрон поморщился как от зубной поли.

– Спасибо, мистер Хоуп, за пояснение, – сказал он. – Это бы и ребенок смекнул. Другое дело, при каких обстоятельствах метка оставлена. Миссис Коллинз утверждает, что отправилась в постель незадолго до полуночи, так что уснуть еще не успела и обязательно услышала бы звон разбитого стекла или скрежет ключа в замке. Но, по ее словам, в доме была идеальная тишина, присущая губернаторскому кварталу.

В самом деле, в губернаторском квартале гораздо тише, чем в других районах Нового Лондона. Квартал на то и губернаторский, что регулярно патрулируется полицейскими, да и мимо главных въездных ворот не проскочишь.

– Потерпевшая утверждает, ее дом на несколько секунд озарил яркий свет, как от тысячи солнц, что каждую трещинку можно было разглядеть. Миссис Коллинз на пару минут потеряла ориентацию, не сразу поняла, что происходит. А как пришла в себя, направилась в гостиную, где на нее набросилась некая механическая штуковина, которая и доставила эта послание.

– Что за штуковина? – оживилась Клэр.

– Криминалисты перехватили и опечатали весь дом, так что пока нам соваться в следствие никто не даст, – ответил Фрост и развел руками.

Клэр цокнула.

– Но кое-что мне удалось позаимствовать, – дополнил подполковник.

Он достал из выдвижного ящика металлическую коробочку размером с кулак.

Дуглас передал коробку Клэр. Она повертела коробку, понюхала и поставила перед собой. Взгляд стал сосредоточенным, глаза сузились.

– Это обычная гальваническая батарейка, – заверила Клэр. – Ее используют повсеместно. Другое дело, что выглядит она так, будто перекочевала к нам из далекого прошлого. Ей лет двадцать – не меньше.

– Именно, – сказал Фрост и поднял палец. – А в какой части города последние двадцать лет нет никакого прогресса?

– Но это еще ничего не значит, – парировала Рита. – Этот прибор мог заваляться у кого угодно на чердаке или в подвале. Да любой мальчишка мог соорудить летающую штуковину, прикрепив эту дурацкую записку.

Уголки губ подполковника дернулись. Он потер лысину.

– Это первое, что я сказал, оказавшись на месте преступления. Но несостыковок здесь хватает. Во-первых, – он отогнул пухлый палец, – сияние. Ни одним фонарем такое не организовать.

– Фейерверк? – предположил Каллен.

Фрост помотал головой.

– Ни хлопков, ни взрывов, – ответил он. – Потерпевшая это подчеркнула. Во-вторых, все окна и двери были заперты. А это значит, что злоумышленник или умеет проходить сквозь стены, или…

– Находился в доме миссис Коллинз, – закончила за него Рита.

Подполковник поднял указательный палец.

– Но миссис Коллинз утверждает, что отослала прислугу в гостевой домик, и самолично заперла парадный вход, вход в сад и черный вход, – Фрост выдержал паузу. – И наконец, третье, механическую штуковину мне не дали осмотреть. В дом потерпевшей согнали половину подразделений Ее Величества.

– Дык, тоже мне диковинка, – усмехнулся Каллен. – Она же полоумная Тереза.

Фрост одарил его ледяным взглядом.

– Кгхм… простите, – поправился Каллен. – Я хотел сказать, миссис Коллинз – женщина с характером. Не дай Бог ей перечить. Неудивительно, что с мэром они разбежались. Чудо еще, что их брак продержался почти десять лет.

Миссис Коллинз действительно – дама, мягко говоря, крутого нрава. Молодой Рита ее и не помнит, но говорят, та была милейшая и добрейшая женщина во всем Лондоне. Все переменилось после страшного пожара восемнадцать лет назад, который свел с ума не одно семейство Великобритании. У кого-то сгорели родители, у кого-то – дети. Мало кого трагедия обошла стороной. По сей день о том пожаре напоминают сгоревшие дотла кварталы, покрытые копотью стены, дворы, обугленные камни, трухлявые пни, угольно-черного цвета. Все это осталось к северу от Темзы или в Старом Лондоне, как его теперь называют.

Новый Лондон вырос относительно быстро. И сейчас строительные работы ведутся то здесь, то там. Столица государства требует новых спальных районов и рабочих кварталов. Правда не все потерпевшие поспешили в новые дома. Тысячи людей остались в затхлом и разрушенном Старом Лондоне. Кто-то из принципа, кто-то из страха перемен, а кто-то просто не видел смысла жить в новом городе, потеряв тех, кто и создавал этот смысл. Их называют патриотами.

Миссис Коллинз чудом спаслась от пожара, бушевавшего четверо суток. Говорят, во время эвакуации она встретила будущего супруга и мэра Нового Лондона. Мэтью Коллинз участвовал в разборе завалов и спасении пострадавших. Спасти, разумеется, удалось не всех. Среди погибших и пропавших без вести числились сын и муж тогда еще миссис Берджес. Так, за один день эта женщина стала вдовой и бездетной матерью.

С тех пор у нее мания преследования, будто бы ее одолевает призрак сына. Она все реже бывает на людях, все меньше доверяет прислуге. Является частым визитером кружков спиритуалистов. Пускает в дом гадалок, экстрасенсов всех мастей. Совместных детей с мэром они так и не нажили. Собственно и брак на этой почве затрещал по швам.

Но вот загадка – никто из знакомых Терезы Коллинз слыхом не слыхивал ни о каком сыне. В глаза его не видел. Это породило волну слухов, что Тереза не в себе. И что ее брак был по расчету. Кто как не мэр может ускорить поиски пропавшего пасынка? Было бы кого искать… Так ее за глаза кличут Полоумная Тереза.

Фрост отмахнулся, и буркнул, что не нам судить.

– Весь губернаторский квартал переполошили, но велели держать язык за зубами, – дополнил он.

– Ага, закрыть рты жителям полусотне элитных домов? – брякнул Каллен и закатил глаза.

– Дело не в этом, – подхватил Дуглас. – А в том, зачем такая секретность? Если бы это оказалась глупая шутка, посудачили бы и забыли. Но наш случай не похож на шутку. Метки патриотов давно не появлялись.

– Именно, – повторил подполковник. – Поэтому десяток агентов уже слоняются по Старому Лондону. К вечеру будут первые доклады – обсудим сразу же. Вам всем задание – напрячь мозги, держать ухо востро. А вам, младший капрал Эткинс, держать со мной связь. Как что-то выясните о механизме, сообщить мне.

– Есть, – отчеканила Клэр и кивнула.

– Как насчет того, чтобы переговорить с потерпевшей? – подал голос Дуглас.

– Не сейчас, сержант, – сказал Фрост. – Пока каждый угол в имении миссис Коллинз не обнюхают, разговаривать с потерпевшей запрещено.

Дуглас поиграл желваками, но спорить не стал. Он снова вытянулся как по струнке. Черты лица заострились – порезаться можно.

– И последнее, – добавил Фрост, – местные бумагомараки уже наслышаны, в чем дело. Слоняются по пятам, вынюхивают, падлюки. Так что меньше болтовни вне стен нашего корпуса.

– Прошло уже несколько часов после происшествия, – заметил Каллен. – Чудо какое-то, что пресса не пестрит заголовками о странном явлении.

Подполковник глубоко вздохнул и пробормотал, что еще не вечер.

– Но самое поганое, – сказал он, – что все это произошло накануне открытия нового моста. А мистер Коллинз вложил в этот проект такую сумму, что ноликов не хватит.

– Думаете, это диверсия? – отозвался Каллен.

– Я пока ничего не думаю, – ответил Фрост. – Поспешные выводы погоды не сделают.

– В какое время планируется открытие моста? – спросил Дуглас.

– В пять вечера. Вы и мисс Боунс пойдете туда со мной. Хоуп – вы на подмогу мисс Эткинс. Вопросы?

– Сэр, – обратилась Клэр. – Насколько мне известно, одним из проектировщиков нового моста является профессор Брукс. Передайте мои поздравления.

– Добро, – сказал Фрост и кивнул.

Затем окинул взглядом подчиненных – больше вопросов не прозвучало.

– За работу, бойцы!

***

У ограждений толпятся сотни зевак. Даже палящее (в Новом Лондоне-то?) солнце не загнало тонкокожих дам по домам. Кружевные зонтики пестрых расцветок перекрывают обзор, вызывая гомон недовольных, а как следствие – конфликты.

Преклонного возраста женщина грудью подпирает металлическую ограду, зажимая подмышкой собаку, размером с крысу. Шавка дрожит, сверкает непропорционально большими глазами и скулит.

Полицейские едва сдерживают напор лондонцев, желающих воочию лицезреть новое сооружение города.

По проекту новый мост должен облегчить движение в городе, а также переместить поток с главных улиц на кольцевую трассу. И, конечно, освободить площади и дворы от шума, навоза, пыли и ругательств.

В двадцати шагах от ограждений наспех сколотили сцену. Четыре фотографа уже караулят лиц первой величины. Рита и Дуглас растворились в толпе.

«Не мне вам говорить, что делать», – буркнул подполковник и двинулся к сцене. Рита приняла личину зеваки, повторяя про себя: «Веди себя как тетя Кейси». Поддерживала непринужденные разговоры, но бдительно наблюдала за людьми. Украдкой поглядывала в сторону Дугласа.

Тот прикинулся скучающим джентльменом. Дама слева от него уронила перчатки. Дуглас наклонился и с учтивой улыбкой протянул их женщине. Та улыбнулась в ответ, что-то проворковала. У Риты кольнуло в груди.

Успокойся, ты на службе. Усилием воли она заставила себя отвернуться от сероглазого красавца и стала обмахиваться веером.

На сцену поднялись музыканты – оркестр из двенадцати человек. Зазвучал гимн, а после голос ведущего. Он поприветствовал зрителей, подчеркивал значимость нового сооружения любимого города и так далее. Официальные речи всегда звучат одинаково – можно и не вслушиваться. Единственную речь, которая стоит внимания, вчера вечером произнес мистер Саммер. Вот уж кто не скупится на сердечные слова.

Мистер Саммер – частый герой фотоснимков в прессе, которой зачитывается тетя Кейси. Гость каждого значительного мероприятия города. Как щупальца запустил руки и деньги во все сферы города.

То он инвестирует в строительство главных сооружений Нового Лондона, то активно занимается благотворительностью. То откровенничает с ведущими колумнистами о современной моде, женской красоте и этикете настоящего джентльмена. Одним словом, чудак, за которым закрепилась слава ньюлондонского денди.

Женщины тают при его появлении, что произошло мигом позже. Рита успела моргнуть, как в толпе волной разошлось «Ах». Щеки дам порозовели. От мечтательных улыбок и взмахов вееров рябило в глазах. Рядом с ведущим нарисовалась фигура мужчины (между прочим, завидного холостяка всего Лондона) в костюме в черно-красную клетку. Черный воротник, рубашка, туфли и трость. Что душой кривить, выглядит Феликс Саммер эффектно.

Волосы слегка разлохматились от ветра, а голубые глаза заскользили по толпе.

Надо же, а выправка как у военного. Рита подалась вперед и поймала себя на том, что и сама залюбовалась этим денди. Она бегло осмотрелась. В глазах женщин читалось благоговение, будто перед ними стоит не эксцентричный франт, а Иисус Христос. А вот мужчин в толпе почти и не видно. Они отводят глаза, изучают носки туфель, ногти – пялятся куда угодно, только не на сцену.

Ведущий пригласил мистера Саммера к громкоговорителю. Оглушительные овации зазвучали прежде, чем этот модник успел открыть рот. Его лицо озарилось улыбкой.

– Дамы и господа, – начал он. – Леди и джентльмены. Жители и гости любимого города. Самые умные и напыщенные речи вы услышите от других важных лиц. Это прерогатива серьезных чиновников – говорить скучные слова, которые пролетают мимо ушей. Но все делают вид, будто серьезнее и ценнее ничего в жизни не слышали.

В толпе захохотали. Рита улыбнулась – все же попала под обаяние этого денди.

– Порой создается впечатление, что наши чиновники и гигиенические процедуры совершают с таким же серьезным видом, с каким произносят одинаковые речи, – продолжил он. Хохот стал громче. – Я не чиновник, и не вхож в высшие эшелоны власти. Я такой же житель Нового Лондона, как и вы все. Поэтому я просто скажу, что люблю этот город всем сердцем. Я вижу его красоту в каждом здании, в каждом цветке на лужайке, где играют ваши дети. В каждом окне, из которого жены высматривают своих мужей. В щебетании птиц, лае собак и мурчании котов. В каждой улыбке, что вы сейчас дарите мне и Новому Лондону.

Дамы в толпе еще больше покраснели. Некоторые даже помахали этому эксцентрику, и он ответил тем же.

– И, конечно, я вижу красоту в каждом сооружении, что совершенствует город и облегчает нашу жизнь. Любите этот город больше, чем кто-либо другой. Ведь именно биение ваших горячих сердец задает ритм Новому Лондону, – закончил мистер Саммер и воздел руки к толпе.

– Похоже, этот джентльмен выиграл в конкурсе бродячих артистов, – проворчал Дуглас, появившись как из ниоткуда. – Вечно своими выходками превращает серьезное мероприятие в клоунаду.

– А по-моему он мил и обходителен, – сказала Рита с улыбкой. – Женщины любят таких.

Дуглас отвел глаза и что-то буркнул себе под нос. Другие мужчины в толпе тоже шевелили губами, глядя на Саммера из-под нависших бровей.

Ведущий представил мистера Брукса, как «гениального изобретателя девятнадцатого столетия». Приземистый мужичок лет шестидесяти, с сутулыми плечами и залысиной, окруженной седыми волосами поплелся к громкоговорителю. По пути дважды запнулся и чуть не упал. Он промямлил что-то невнятное и короткое «поздравляю». С беспомощным взглядом принял бутылку шампанского из рук ведущего. Феликс Саммер не растерялся, что-то шепнул Бруксу.

Вместе они натянули веревку, что обмотала горлышко бутылки. Размахнулись и выпустили ее. За короткий миг бутылка описала дугу и вдребезги разбилась об опору моста. Брызги и стекло посыпались в реку. Толпа зашумела, зазвучал оркестр. По мосту поехал автомобиль, за рулем которого приветственно махал мэр Коллинз.

– Обошлось без нудных церемоний, – шепнул Дуглас и тронул Риту за локоть. – Нам пора идти.

Пара брела поперек толпы. Дуглас сыпал извинениями, а Рита – улыбками. Краем глаза она заметила, как профессор Брукс все же упал, когда спускался со сцены.

И чего Клэр в нем нашла? Она боготворит этого коротышку, называет гением. Ее глаза округляются, а слова восхищения льются потоком из обычно немногословного рта при одном упоминании о профессоре. Чудаковатый, неуклюжий, похоже, он в лаборатории бывает дольше, чем на людях. Возня с механическими изобретениями заменяет живое общение.

«Он – гений, – пробасила бы Клэр. – Может выглядит он как чудак, но какие знания хранит его голова. А какие приборы выходят из его рук!»

Да, Клэр, если ты и дальше будешь грезить механикой, то и сама станешь похожей на своего обожаемого профессора. Рита представила высоченную Клэр с всклокоченными волосами и странной походкой. В общем-то, ничего и не поменяется.

Ход мыслей оборвал голос патрона. Дуглас уже держал отчет об увиденном. Фрост дважды кивнул, цепким взглядом обводя толпу.

– Продолжайте в том же духе, – буркнул он и скрылся среди шляп и пиджаков.

Рита опомнилась. Ты на службе, очнись уже! За витание в облаках звание не дают – соберись!

Она откинула каштановые локоны на спину и заскользила между зеваками. Ограждения убрали. Ньюлондонцы рассыпались по брусчатке. Зашумели двигатели кэбов. Зацокали копыта, заскрипели колеса.

Бип-бип-биииип! Десяток автомобилей с протяжным гулом клаксонов поехали по новому мосту. Женщины махали платочками и смеялись. Дети прыгали, пытаясь разглядеть диковинку.

Разноцветные платья и кружевные зонтики походили на улей, среди которого виднелся красный костюм в черную клетку. Женщины протягивали блокноты, обрывки газет, открытки. Мистер Саммер оставлял автографы, наклоняясь к дамам, чтобы расслышать, какое имя написать на клочке бумаги.

– Что ж, – фыркнул Дуглас, – когда в Лондоне случится очередной катаклизм, погорят все цирки, здесь будет кому заменить клоунов. Бородатых клоунов.