Текст книги "Личная помощница ректора"

Глава 6. Добыть эликсир

Поход по местному рынку, заваленному различными бьющимися и сыпучими ингредиентами, прошел, как я и предполагала, ужасно. Я испуганно озиралась по сторонам, цеплялась за руку ректора, жалась ближе и все равно постоянно слышала вслед: «Девушка! Осторожнее!», «Герра, аккуратнее!», «Да что же это такое!»

– Куда, белобрысое недоразумение! – окликнул ректор.

Он успел меня подхватить и не дал запутаться в магдадских коврах. Я вздохнула и притормозила. Мой начальник был на редкость неприятным спутником. Но я поймала себя на мысли, что все оскорбления уже пропускаю мимо ушей. Привыкаю, значит.

Зато мы добыли зелье! Я сжимала пузырек обеими руками и боялась даже дышать – только не хватало его разлить! Я краем уха слышала, сколько оно стоит. От количества нулей стало дурно.

Не понимаю, зачем ректор вручил пузыречек мне. Забыл, что ли, о моей тотальной невезучести? Или просто задумался. Не знаю. У всех нормальных людей воруют деньги. Я предусмотрительно, если есть такая возможность, оставляю их дома. Но мое проклятие сработало, несмотря на все меры предосторожности.

Ко мне подскочили, несильно толкнули в спину и, пока я пыталась удержать равновесие и уцепиться за локоть ректора, выхватили из рук пузырек с зельем.

Маленький юркий воришка скользнул между рядов. Я заорала, привлекая внимание, а ректор, выругавшись, кинулся следом.

Вор бежал, ловко петляя, словно нашкодившая кошка, ректор несся за ним тяжелой поступью, сметая все на своем пути. Я мчалась следом уже по проторенному широкому коридору. Покупатели шарахались в стороны – Арион фон Расс в черной рубашке, с гневно горящими красными глазами производил неизгладимое впечатление, даже вор, думаю, мчался на такой скорости не просто так. Я бы тоже на его месте улепетывала с паром из попы.

Бежать в длинном платье было неудобно, ноги путались в подоле, люди мешались. Скоро я влетела в мощного лоточника и споткнулась о разложенный товар, а пока извинялась и помогала расставить деревянные ложки и плошки, потеряла след и воришки, и ректора.

Вокруг меня гомонили люди, я стояла одна в незнакомом месте, без денег, с растрепанными волосами и очень гадким проклятием, и куда податься, не представляла. Я, конечно, знала: ректор меня обязательно найдет (а потом отчитает), но не была уверена, что до этого момента смогу не влипнуть в неприятности.

Впрочем, до меня очень быстро донеслись звуки потасовки, и протопавшие мимо полицейские очень точно указали, куда стоит мчаться. Я подобрала юбки и посеменила следом за ними. Успели мы к самому интересному.

В птичьих рядах царил переполох. Громко и надрывно квохтали наседки, пухлые деревенские бабы голосили с не меньшим надрывом, а в проходе между лотками герр ректор пытался призвать к ответу воришку.

– Гаденыш! Думал, не догоню, шушель ты мелкий! – рычал он. Воришка что-то попискивал и пытался вырваться, но ректор восседал сверху, и мне стало страшно, что он просто раздавит щуплого паренька.

В рядах царила разруха. Разбитые яйца, кругом перья, все это – вперемешку с куриным навозом и перепуганными птицами. Я успела подскочить к фон Рассу раньше, чем полицейские, и схватила его за рукав с воплем:

– Вы что творите? Вы уже нанесли больше ущерба, чем стоит этот несчастный эликсир!

Ректор дернулся, вырывая руку, я поскользнулась на разбитых яйцах и рухнула навзничь, утягивая начальника за собой. Щуплый воришка, которого Арион так и не отпустил, приземлился следом.

– Вечно ты, Мира, лезешь, куда не просят! Стояла бы в стороне и не совалась!

Я ничего не ответила, просто взвыла, ибо вес у двух мужиков был приличный, дернула ногой, пытаясь вырваться, и тут же почувствовала, как по моему лицу стекает что-то липкое и противное.

– Ироды вы! – взревела торговка и надела ректору на голову корзину с яйцами, остатки всей этой прелести достались и мне.

Вор, пользуясь заминкой, вырвался и дал деру, попав прямо в объятия полиции. Я вывернулась и подскочила к нему сзади, намереваясь сцапать флакон с эликсиром, который паршивец еще сжимал в руке. Вид при этом я имела колоритный. Воришка даже не сопротивлялся, но вот ехать с полицейскими в управление пришлось всем.

Арион фон Расс пребывал в настроении отвратном и не стеснялся в выражениях. Досталось всем, даже полицейским, которые на вопли реагировали с привычным безразличием.

– Нам и не такое выговаривают, – поделился со мной совсем еще юный рыжий парнишка.

– Вот выговорю сейчас, млекопитающее мелкое! Не сметь моей помощнице глазки строить! На работе она!

– Да? – удивился парень и с сочувствием посмотрел на меня. – А и не похоже, что на работе…

– Много ты понимаешь! – презрительно фыркнул ректор и отвернулся.

В рваной рубашке, с желтком в черной шевелюре, облепленный куриными перьями, мой начальник выглядел грозно и непрезентабельно. Чтобы доказать свое высокое происхождение и должность, ему потребовалось время. Когда нас отпустили, совсем стемнело, и Арион фон Расс категорично заявил:

– В таком виде в академию не поеду. Ночуем здесь.

Не сказать, чтобы предложение меня особенно порадовало. Но я мечтала принять душ, и побыстрее.

– И куда мы? – Я поежилась. На улице стемнело, и в тонком платьице стало прохладно. К тому же я очень неуютно чувствовала себя ночью в незнакомом городе, а повозка осталась где-то далеко, в районе рынка. Вот и думай, как до нее сейчас добраться.

– Ну есть несколько вариантов… – хмуро отозвался ректор, безуспешно пытаясь отскрести присохшие яйца с рубашки. – Но предполагаю, вам не понравится ни один из них.

– Да? – подозрительно поинтересовалась я и подумала, что, пожалуй, мне понравится все, лишь бы смыть с себя пот и грязь, а потом присесть на мягкий диванчик, а лучше – прилечь. Ноги гудели, голова – тоже. Я устала так, как не уставала уже давно, и еще зверски хотелось есть.

– Вы знаете… – я подбирала слова с осторожностью, – сейчас я согласна практически на что угодно. Стоять посередине улицы рядом с полицейским управлением бессмысленно.

– Истину говорите, – согласился ректор, брезгливо посмотрел на свою рваную и грязную одежду и вздохнул, а меня разобрал смех. – Пойдемте тогда… тут недалеко.

Он проигнорировал мое хихиканье, и это насторожило.

– Мы в гостиницу? – уточнила я. Чтобы успевать за размашистым шагом, пришлось ухватить ректора под локоть.

– Гостиница – не лучший вариант. Мы ко мне домой.

– А это – лучший? – Я даже споткнулась, но смогла удержать равновесие. До этого момента я искренне считала, что ректор живет в академии.

– Лучший из худших. – Он усмехнулся и увлек меня по темной, но довольно людной улице в сторону Императорской площади.

Столица ночью не спала, и в центре было шумно, не как в утренние часы на рынке, но все же. Народ торопился или неспешно брел по вымытой брусчатке. Здесь можно было встретить и спешащих домой клерков, и смешливых модниц, и влюбленные парочки. Это место было центром империи, и все здесь говорило о благополучии и достатке. Ни тебе нищих, ни пьяниц. Только респектабельные горожане и редкие стражи порядка. Даже магазинчики работали. В иной ситуации я бы с удовольствием прогулялась, но меня сопровождало лохматое злобное чучело с красными глазами и с битыми яйцами в волосах. На фоне благополучной толпы мы смотрелись, мягко скажем, странно. Думаю, нас бы обязательно задержали, но гневно полыхающие красноватые глаза ректора слишком явно выдавали в нем мага, а магов уважали, и связываться с ними без веских оснований не спешили даже полицейские.

Да и сама я выглядела ненамного лучше. Мне довелось поймать свое отражение в зеркале, и этого хватило, чтобы испугаться. Предпочла бы добраться до места назначения быстро, без остановок и по темной стороне улицы, но на людное место все же пришлось выйти – ректор сунул мне в руки деньги и загнал меня в небольшую лавочку за вином, сыром и копченым мясом, которое я готова была слопать прямо с прилавка вместе с перетягивающими аппетитные куски веревочками.

Я не считала, что распитие спиртных напитков со своим начальником – хорошая идея, но именно сегодня была совершенно не против выпить. Слишком уж насыщенным выдался день. В лавке я постаралась не задерживаться, расплатилась с улыбчивым лавочником и сбежала.

– Думала, вы живете в академии, – заметила я, когда мы остановились у двухэтажного дома в самом центре города. На главную улицу выходила обычная дубовая дверь под кованым навесом. Пятачок у входа освещался магическим фонарем.

– Так и есть. – Ректор кивнул и дернул дверь на себя, пояснив уже в помещении: – Эта квартира осталась у меня с тех времен, когда я работал в столице. Она маленькая и не очень удобная, но спасает, если нужно переночевать в городе. Поэтому я и держу ее за собой.

Через дверь мы попали в широкий холл, который являлся общим для всех жильцов. Здесь все очень сильно напоминало недешевую гостиницу. Темно-синие ковровые дорожки, портье за массивной дубовой стойкой и два охранника, скучающие возле лестницы.

– Добрый день, герр ректор, – поприветствовал моего спутника круглолицый мужчина за стойкой, передал ключи и мазнул по мне любопытным взглядом. Стало не по себе. К щекам прилила кровь. Не нужно долго гадать, за кого меня приняли. Ну и наплевать! Я все равно больше здесь не появлюсь. – Вы давненько у нас не останавливались.

– Дела, Густав, дела! – Арион вежливо улыбнулся и направился в сторону лестницы.

Квартира располагалась на втором этаже в самом конце коридора, а окна выходили на главный кафедральный собор столицы – там заседал совет магов.

Минус у квартиры имелся один, но существенный. В ней практически не оказалось мебели. Огромная кровать в спальне, два кресла перед камином в гостиной и дубовый стол со стульями в небольшой столовой. Был еще массивный шкаф, но его наличие или отсутствие меня волновало мало. Спать в нем нельзя.

– Э-э-э… – начала я, а Арион стащил прямо через голову грязную рубашку и подошел к шкафу.

Я зажмурилась. Зачем он со мной так? Сильная широкая спина со жгутами мышц вдоль позвоночника теперь стояла перед моим внутренним взором. Можно было открывать глаза. Все равно вид обнаженного по пояс начальника будет меня теперь преследовать! Вот почему он непозволительно хорош? Что мешало ему отрастить брюшко, вполне уместное для мужчины его возраста и статуса? Но нет! Арион фон Расс мог похвастаться накачанным прессом, массивной грудной клеткой и широкими плечами, на которых вздувались бугры мышц. Хоть сейчас отправляй на гладиаторскую арену.

– А я предупреждал, что вам не понравится, – заметил ректор, заставив меня очнуться. Достал светлый длинный халат из шкафа и со словами: – Порежьте сыр, пожалуйста, – скрылся за дверью в ванную комнату, а я осталась в задумчивости стоять в центре зала, пытаясь решить для себя, где хуже спать: с ректором в кровати или в кресле у камина – коврик там вроде бы ничего.

Я тоскливо посмотрела на дверь в ванную, вздохнула и, ополоснув руки под краном на кухне, нарезала мясо и сыр на плоскую тарелку, которую нашла тут же. Вино открывать не стала, обычно для меня такие эксперименты заканчивались плачевно, но отыскала в шкафу большие бокалы на длинной ножке и тарелки из тончайшего полупрозрачного фарфора – такие и в руки брать страшно.

«И вообще, ректор – редкостный нахал! – думала я. – По всем правилам приличия, он должен был бы предложить девушке первой принять душ».

«По всем правилам приличия, – ехидно шепнул внутренний голос, – ты, Мира, не должна была оставаться ночевать с начальником в одной комнате».

Нам читали «Правила поведения личного помощника» целый семестр, а я нарушила, наверное, их все. С Арионом фон Рассом – особенно. Я же с ним едва не поцеловалась!

За подобную распущенность и мягкотелость я себя почти ненавидела, поэтому к тому времени, когда из ванной появился ректор в одном полотенчике, обернутом вокруг бедер, я была зла, как лишенный Васика шушель.

– Вы! Вы! – Слова застряли в горле, и я могла только возмущенно сопеть и тыкать в ректора пальцем. Не осталось не только слов, но и простора для воображения. Не скрою, начальник притягивал взгляд и явно наслаждался произведенным эффектом.

– Я подумал, что вы тоже будете претендовать на халатик. А он у меня один. Так что считайте это… – ректор развел руками, и у меня перехватило дыхание от вида играющих мышц на груди, – жестом доброй воли.

– Вы… просто… просто… – Дар речи я так особо и не обрела, поэтому устремилась в ванную, надеясь, что там, кроме халатика, есть еще и запасное полотенце.

Полотенце, к счастью, в наличии имелось, а халат ректора был таким длинным и широким, что после душа я замоталась в него, словно в кокон, и почувствовала себя в относительной безопасности.

Из запотевшего зеркала на меня смотрело испуганное, преступно юное существо без грамма косметики на лице. Я встряхнула влажными волосами, которые в мокром виде завивались в совершенно плебейские кудряшки, выдохнула и вышла в комнату.

Ночь в одной квартире с ректором пугала, но зато никуда не нужно было тащиться, и я точно знала: моей жизни ничего не угрожает, да и чести – вряд ли. Ректор был мужчиной специфическим, иногда излишне резким, но на маньяка не походил.

Наверное, окажись на моем месте кто-то другой, вечер закончился бы спокойно, так, как и рассчитывал Арион фон Расс.

Когда я появилась в дверях, ректор, удосужившийся надеть на себя лишь светлые домашние штаны, разливал по бокалам вино. Я замерла на входе, всего на секунду задержав взгляд на начальнике, который с кошачьей грацией передвигался у стола. Он заметил меня, хищно улыбнулся и решительно шагнул навстречу. Я пискнула, отпрыгнула и, запутавшись в полах халата, начала падать.

– Демоны, Мира! – рыкнул он. Сделал стремительное движение и попытался меня поймать. Ему это почти удалось, но устоять на ногах мы все же не сумели и рухнули в проходе.

Единственное, что успел сделать Арион, – это поддержать меня за затылок, и головой я не приложилась. Хорошо хоть, он при падении постарался перенести вес на свободную руку.

Теперь ректор грозно нависал надо мной, одной рукой поддерживая за шею, а другой упираясь в пол возле моей головы.

– Извините… – Я сглотнула, уставившись в полыхающие алым глаза. Кажется, я снова его разозлила.

– Ты совершеннейшее недоразумение, Мира! От тебя – одни неприятности.

– Ага.

Я кивнула, проигнорировав грубость, и шевельнулась, пытаясь выбраться из-под сильного мускулистого тела, придавившего меня к ковру. Полы халата разошлись, и моя обнаженная голень скользнула по ноге Ариона. По спине пробежала волна жара, а к щекам прилила краска.

Ректор это заметил, усмехнулся и приблизился к моему лицу, намереваясь что-то сказать, но не успел. В замке повернулся ключ, начальник испуганно вздрогнул, дверь в квартиру открылась.

– Арион, я увидела свет в окнах и не могла не заглянуть в гости!

Ректор попытался от меня отскочить, но встать сразу ему не удалось: я вцепилась мертвой хваткой, так как, поднимаясь, он дернул халат, а я совсем не хотела предстать перед начальником и незнакомкой голой.

– Что здесь вообще происходит?! – Визгливый женский голос заставил меня икнуть и зажмуриться.

– Не то, что ты думаешь!

«Обычная отмазка мужчин всех времен и народов», – подумала я и все же открыла глаза.

Высокая ухоженная брюнетка в длинном, до пола, красном платье была разгневана и – я по ее взгляду видела – настроена меня убить.

А я, как назло, лежала в очень неудобной позе на спине, в распахнутом халате. Арион все же вырвался и отскочил. Попытка отползти подальше привела к печальным последствиям: халат соскользнул с плеча, и я едва успела поймать рукой расходящиеся полы.

– Не ожидала, что ты опустишься до того, чтобы спать со студентками! – презрительно бросила незнакомка и, словно разъяренная фурия, промчалась в сторону двери.

Я поймала полный тоски взгляд Ариона, но, к моему удивлению, ректор не кинулся вслед за своей пассией и лишь заметил, когда она с грохотом закрыла за собой дверь:

– Знаешь ли ты, Мира, как тяжело занятому мужчине со сложным характером найти себе приличную любовницу? Мы с Патрисией были вместе почти пять лет. Она умна, образованна и красива. И не пыталась меня на себе женить. Просто набор замечательных качеств! А из-за тебя все как всегда пошло насмарку!

– Извините… – еще раз проблеяла я, но ректор только отмахнулся и протянул мне руку.

– Вам придется занять ее место, – удивительно спокойно заметил он без привычных воплей и оскорблений. И такой тон напугал сильнее.

Глава 7. Неспокойная ночь

– Но я не хочу!

– Да полно, Мира, я видел, как вы смотрите на меня.

От возмущения у меня перехватило дыхание. Я несколько раз открыла и закрыла рот, словно рыба, потому что слова опять закончились, а потом внезапно поняла: возмущаться не стоит.

В глазах ректора горел азарт. Арион фон Расс жаждал поругаться и потрепать кому-нибудь нервы. Его понять можно, ситуация на самом деле вышла на редкость глупая. Но почему я должна терпеть унижения и его дурное настроение?

Интуитивно почувствовав, что стоит сказать, я безмятежно улыбнулась и мило прощебетала:

– Вы знаете, я тут подумала, что с моей невезучестью вряд ли получится построить карьеру. А выйти замуж за ректора – это же мечта! Папочка будет доволен. Завтра же сяду писать ему письмо.

– А о свадьбе, Мира, никто не говорит… – Ректор хитро прищурился и двинулся на меня. Я снова попятилась, но на сей раз, к счастью, ни за что не запнулась.

– Ну а без свадьбы я не могу… – сообщила я, глядя на него честными глазами. – Не так воспитана.

– Мы поработаем над твоим воспитанием, – шепнул он, нагнувшись к моим губам, и сердце остановилось. – Тебе понравится, поверь.

Он хищно улыбнулся и, когда я почти смирилась с неизбежным, внезапно отступил со словами:

– А сейчас прошу к столу. А то на голодный желудок твои формы у меня вызывают исключительно гастрономический интерес. Нужно сначала поесть.

– А потом? – подозрительно поинтересовалась я, не торопясь отлипать от стены.

– Все зависит от твоего поведения.

– Я буду очень-очень хорошо себя вести! – в ту же секунду отозвалась я самым своим несчастным голосом. – Только не трогайте меня, пожалуйста, а?

– Вот неужели я такой противный? – обиженно отозвался Арион фон Расс. – Неужели наш возможный роман у вас не вызывает ни одной эмоции, кроме страха?

Я не нашлась, что ответить, и поэтому только осторожно кивнула.

– Все! – заявил ректор. – Вы разорвали мое самомнение в хлам. А знаете, насколько отвратителен бывает мужчина с низким самомнением? Как показывает практика, из таких мужчин получаются ужасные начальники, которые самоутверждаются за счет своих подчиненных. То есть вы сейчас, Мира, не только себе подгадили, но и всей академии.

– О-о-о, – заметила я, почувствовав, что опасность миновала. – Так в этом случае с самомнением у вас беда уже давно. Я тут совершенно ни при чем. До меня кто-то постарался.

Ректор поморщился, но возражать не стал, только пробурчал:

– Ешьте уже!

Я не заставила себя просить дважды. Сыр был замечательным. В меру острым и плотным, таким, как я люблю. Красное вино оставляло на языке терпко-сладкий привкус. Помрачневший ректор молчал, что не могло не радовать. Размышлял, наверное, и я даже не хотела думать, о чем. Просто наслаждалась тишиной и моментом.

Думал Арион долго, я даже забыла, о чем мы говорили, а потом неожиданно выдал:

– Да нет… у меня такой характер. Непростой.

Я не сразу сообразила, о чем он, но когда вспомнила вскользь брошенные слова, не смогла сдержать ухмылку.

– Ну-ну…

– Вот язва ты, Мира. Отвратительное качество для личного помощника. Хорошие специалисты так себя не ведут.

– Герр ректор! – Я усмехнулась, сделав еще один глоток вина. – Меня выгнали с девяти предыдущих мест работы. Как бы ни было горестно признавать, но меня нельзя назвать хорошей личной помощницей. Увы.

– И не поспоришь, – согласился Арион и прекратил разговор. Мы продолжили сидеть в тишине.

На улице смеркалось, а в комнате у нас горел лишь камин и свечи. Через распахнутое окно можно было любоваться закатом и наблюдать за кошками на крышах соседних домов. Я неожиданно поняла, почему ректор не продает эту квартиру. И удобство тут ни при чем. Просто в этом месте было уютно. Совсем не так, как в академии. Хотя в покоях Ариона фон Расса я не была, но мои все же слишком напоминали номер в гостинице.

А в такой квартире я бы хотела жить. Когда-то, едва закончив учиться, я мечтала именно о таком жилье и даже сняла нечто похожее, но потом меня выгнали с первого места работы, и я стала скромнее в своих запросах.

Я сидела до последнего в кресле, поджав ноги, и смотрела на чернеющее небо и повисшую над крышами луну. Потягивала вино из бокала и задумчиво грызла кусочек сыра. Идти в спальню было страшно. Ректор слишком уж откровенно выразил свои желания, и я просто боялась предстоящей ночи. Нет, я верила, что он не опустится до чего-то непростительного, но вот пытаться соблазнить станет непременно, а я не уверена, что смогу дать достойный отпор.

А потом случилось то, что поразило меня до глубины души. Ректор поднялся, забрал с собой подушку, одеяло, какой-то плед и ушел спать на пол к камину. Без издевок, возражений и показательных выступлений.

– Комната в вашем распоряжении, – недовольно буркнул он, пытаясь устроить на коврике место для сна.

– Спасибо!

Пока он не передумал, я сбежала, захлопнула за собой дверь и уставилась на ложе, занимающее почти все пространство маленькой комнатки. Тут уместились бы не только мы с ректором, но и еще пол-академии в придачу.

Мне совершенно неуместно стало стыдно. Я почувствовала себя ханжой, по прихоти которой завтра с утра ректор будет мучиться болью в спине, какое-то время постояла, изучая кровать, а потом решительно вышла в зал со словами:

– Перестаньте. Нам хватит там места. Только ведите себя прилично!

– Я знал: ваше сердце дрогнет! – Ректор подскочил резво, словно шкодливый мальчишка, и, схватив подушку с одеялом, ринулся в спальню.

«Что значит – знал? – пронеслось у меня в голове. – Неужели я такая предсказуемая?»

Стало обидно. Я снова злилась на своего нахального начальника, но сейчас поздно было отступать. Он уже развалился на кровати, заняв, казалось, две трети, и усиленно делал вид, что спит. Одеяло съехало с плеч, обнажив мускулистые руки и верх широкой грудной клетки. Глаза Ариона фон Расса были закрыты, вид он имел притягательный и подозрительно мирный. Казалось, он совершенно безопасен. Но я в это не верила. Выдохнула и осторожно прилегла с краешка, надеясь, что не буду крутиться до утра и все же усну. Ночь предстояла длинная.

Ворочаться было до ужаса неловко, поэтому я лежала в одной неудобной позе и считала овец. На стене раздражающе тикали часы. Я мысленно провожала овец с залитой светом зеленой полянки в стойло. Количество блеющих тварей росло, а сна не было ни в одном глазу. Затекли бок, спина, плечо и шея.

Ректор раздражающе сопел над ухом, и я готова была взвыть от того, насколько мне некомфортно находиться в одной постели с незнакомым мужчиной. Даже хуже, чем с незнакомым! С начальником.

Подобные мысли меня окончательно разбудили, я застонала про себя и все же перевернулась на спину.

– Мира, вы сами от себя не устали? – тихо поинтересовался ректор, и я вздрогнула. Я-то думала, он спит. – Расслабьтесь. День был тяжелый, и сейчас я не собираюсь соблазнять вас под покровом ночи. И посягать на вашу честь, пока вы спите, – тоже.

– Я не… – слова застряли в горле. – Я ни о чем подобном не думала.

– А о чем вы думали?

– Об овцах… – честно ответила я.

– Об овцах? – переспросил Арион фон Расс, и я почувствовала себя совсем глупой, потому что пришлось пояснить:

– Да, я думала об овцах. Ну… чтобы заснуть. Вас не учили в детстве думать об овцах?

– Нет… – потрясенно пробормотал он.

– А о чем же вы тогда думаете перед сном? – искренне удивилась я.

– Поверьте, вы не хотите об этом знать. – Он хмыкнул, а потом добавил: – Ну и еще о работе. А когда шушелевой работы много, я думать не успеваю ни о чем. Падаю на подушку и, пока лечу, уже засыпаю. Вы тоже так будете. Вот приедут поступающие пещерные тролли, и места для овец в вашей голове не останется.

– В академии учатся тролли? – удивилась я. Я всегда считала, что тролли не слишком способны к обучению.

– А кого, вы думаете, выпускают школы? – зевнул ректор. – Сразу готовых магов, что ли? Нет, все как один – тролли. Что по поведению, что по уровню интеллекта.

Как ни странно, после этого разговора я очень скоро и в самом деле расслабилась и уснула. Причем крепко и без сновидений, провалившись в сон, словно в яму, заваленную сладкой ватой, – уютную, теплую и мягкую.

Ощущение блаженного комфорта не покидало меня всю ночь, и просыпалась я поэтому лениво и медленно. Сладко потянулась, перевернулась на другой бок, не желая выныривать из волшебной дремы, и уткнулась носом во что-то странное, не похожее на подушку или одеяло. Резко открыла глаза, мигом вспомнив, где я, и уставилась на смуглое гладкое плечо. Во сне я прижалась к своему начальнику и даже ногу закинула ему на живот.

«Какой же стыд!» – пронеслось в голове, и я поспешила отползти в сторону, пока ректор не проснулся. У меня еще был шанс избежать позора. Точнее, был бы, если бы не мое дурацкое проклятие. Я совсем забыла, что спать легла в халате. За ночь поясок развязался, я возилась, и ректор уснул на поле моего халата. Я дернулась, одежда застряла, сползла с плеч, ректор проснулся, а я, схватив одеяло, едва не полетела на пол. Удержалась с трудом и забарахталась, пытаясь устоять на ногах и не предстать перед начальником в одних кружевных трусиках.

Лучше бы предстала! Наверное, испытала бы меньший стыд. Не знаю, когда он успел снять штаны, и совсем не ожидала увидеть голого мужчину в своей постели. Спросонья ректор не успел ухватиться за край одеяла, и теперь я стояла, обмотавшись халатом и одеяльцем, а мой начальник лежал в чем мать родила. Причем, похоже, нимало не смущаясь.

Не зная, как реагировать, я позорно взвизгнула, подскочила и сбежала в ванную. Меня никто не преследовал. Кажется, Арион фон Расс вообще не понял, что произошло. Может быть, и к лучшему?

Мне не помогла ни холодная вода, ни слова, которые я повторяла, как заклинание: «Ничего страшного не произошло. Я ничего не видела. Ничего не видела!» Бесполезно. Образ обнаженного Ариона фон Расса намертво отпечатался в моем сознании, заслонив собой даже образ Ариона фон Расса в полотенчике. Я не знала, ни как выйти и показаться ему на глаза, ни как с ним дальше работать. Наверное, я так и осталась бы сидеть в ванной, если бы начальник не проявил настойчивость и не пришел извлекать меня сам.

– Мира, вы обнаглели! Давайте выходите! Мне тоже хочется воспользоваться душем!

Стало совсем стыдно, и я с несчастным видом выскочила в коридор. Заметалась, словно испуганная мышь, и, пропустив ректора в дверь, ускакала в гостиную, где с ногами залезла на кресло. Как же я хотела сбежать и спрятаться где-нибудь на необитаемом острове! Но ведь это было глупо. Особенно с моим невезением.

Пока я была в душе, Арион фон Расс успел порезать хлеб, сыр и мясо, а также заварить кофе в высоком блестящем кофейнике, который сейчас стоял в центре стола и манил запахом. Едва заметный парок шел из носика, и я прикрыла глаза, принюхиваясь и облизываясь.

Ректор появился минут через десять. Он переоделся в светлые брюки и белоснежную рубашку со шнуровкой на груди, но это уже было не принципиально. Какая бы ни была на нем одежда, я смотрела словно сквозь нее.

– Не кажется ли вам, Мира… – ласково начал он, разливая из кофейника кофе по чашкам, – что в отношении нас существует одна несправедливость…

– Какая? – подозрительно поинтересовалась я, старательно разглядывая васильки на скатерти.

– Вы меня видели безо всего, а я вас – еще нет…

– Я случайно, правда-правда! – Я вскинула глаза, не понимая, как еще могу оправдаться. Я и сама была не рада, что все так произошло.

– Да? – Он удивленно приподнял бровь. Поставил свою чашку на стол и грациозно приблизился ко мне, заставив сжаться в кресле. – А если я тоже нечаянно? – Он медленно провел рукой по моей щеке, спустился по шее и отодвинул ворот халата, обнажив мое плечо.

Я испуганно вздрогнула и машинально придержала полы. Сердце пропустило удар, а ректор горько усмехнулся и отступил со словами:

– Вот почему я рядом с вами, Мира, чувствую себя старым развратником, соблазняющим дитя?

– Не знаю, – честно ответила я. – Это же ваши ощущения, а не мои.

Похоже, я все-таки окончательно достала ректора своим острым язычком, потому что больше никаких попыток ко мне приблизиться и флиртовать он не делал. Я вздохнула с облегчением, но уже по дороге домой поняла, что в моей жизни чего-то не хватает. Отругала себя мысленно и решила поговорить о деле.

– Герр Расс, а можно мне завтра не выходить на работу? – начала я вкрадчиво, стараясь не заглядывать ректору в глаза. Во-первых, он смотрел на дорогу, и не хотелось бы отвлекать, а во-вторых, я прекрасно знала, что когда что-то выпрашиваю, становлюсь похожа на нашкодившего спаниеля.

– Чегой-то? – ехидно поинтересовался он. – Ты вроде бы и работать толком не начала еще. Сегодня у тебя вообще незапланированный выходной день, а завтра хочешь еще один?

– Ну так сегодня только с утра выходной, – поправила я. – А после обеда я отработаю, хоть до самой ночи.

– После обеда до самой ночи вы будете выбирать платья, чтобы не ударить в грязь лицом перед своими более успешными одногруппниками. Не может же моя «невеста» ходить не пойми в чем.

– Я не хожу не пойми в чем! – возмутилась скорее для порядка я и тему развивать не стала, а просто добавила: – Я завтра с утра хотела испытать зелье и постараться связаться со всеми одногруппниками. Насколько я знаю, почти все наши работают в столице. Думаю, получится их собрать.

– Хорошо, – нехотя согласился ректор. – Причина достойная, а я постараюсь еще надавить по своим каналам.

– Сможете сделать так, чтобы у них не возникло проблем с работодателями? – скептически хмыкнула я.

– А почему бы и нет? У вас группа не очень большая. – Ректор пожал плечами. – У меня есть связи в министерстве и магдепартаменте. Почти родня с некоторых пор.

– Повезло вам с родственниками!

Вообще-то я ехидничала, но, признаться честно, исключительно из зависти. У меня вся родня была – сплошь купцы и ремесленники (за исключением дедушки, от которого и досталась приставка «фон»), люди прекрасные, но совсем неполезные в плане решения глобальных проблем.

– Это вы просто пока моих родных не знаете, поэтому так и говорите!

– А вы предполагаете, что познакомлюсь? – с ужасом уточнила я.