Текст книги "Черный маг за углом"

Глава 12

Колония, в которую перевели Лену, находилась довольно далеко от прежней. На автозаке осужденную Осеневу довезли до вокзала, там закрыли в изоляторе привокзального отдела полиции, где пришлось просидеть целую ночь, дожидаясь прихода нужного поезда.

Нельзя сказать, что все это сильно напрягало Лену. Наоборот, хоть какое-то разнообразие. Можно сказать, туристическая поездка по тюремному кольцу России. Ну да, с комфортом туговато – сначала темный тряский автозак, где даже в окошко на красоту земли русской не полюбуешься, потом твердые нары в провонявшем изоляторе, но зато перевозили осужденных не в собачьем ящике и не в товарном вагоне, а в обычном, пусть и переоборудованном для таких вот пассажиров. Окно там, во всяком случае, имелось, пусть и зарешеченное.

А попутчиц – вот счастье-то – как раз не было. Лена оказалась единственной женщиной в этом вагоне, что не могло не привлечь внимания собравшихся там джентльменов:

– Ух ты! Гляньте, пацаны, какую кралю к нам привели! Ох, я бы ей вдул!

– Иди сюда, красотка!

– Ты глянь, как задницей кренделя пишет! Прям модель!

– …! Не могу! Сержант, на пять минут ее дай нам!

– Пять минут? – насмешливо фыркнула Лена. – Неудачник!

Громкое ржание на какое-то время заглушило страстное ухание перевозбудившихся самцов, которого вполне хватило, чтобы добраться до отведенного Осеневой купе. Или тюремного отсека?

Да как угодно можно было назвать это тесное пространство, главным оставалось одно: там было на чем лежать и окно. За которым мелькали заснеженные поля, леса, деревни, домики станционных смотрителей, перекрытые шлагбаумами дороги, за которыми нетерпеливо переминались с колеса на колесо автомобили.

Обычная, когда-то привычная и казавшаяся порой скучной жизнь…

Ради возвращения к которой Лена готова была на все.

Хотя нет, не на все. Продавать себя, предавая душу, Лена не смогла бы никогда.

А вот тренироваться до изнеможения, превращая изможденное тощее тело в гибкое и сильное, – сколько угодно. И съедать всю порцию баланды, какой бы мерзкой на вкус она ни была, – тоже. И каждую свободную минуту посвящать медитации, все больше углубляясь в свой внутренний мир. И пытаться, снова и снова, порой доходя до грани отчаяния, найти рычаги, кнопки, веревочки – да что угодно! – управляющие ее Силой.

Пока не получалось. Нет, с физической формой все было в порядке – за месяц Лена смогла не только восстановиться, но и улучшить ее. Форму.

Возможно, фамильная реликвия помогала – во время тренировок покалывание энергии в медальоне усиливалось, разгоняя крохотные молнии по телу. А вот активизировать ментальные способности носительницы артефакт пока явно не собирался.

Жадина.

Самцы в своих будках еще какое-то время ухали и подвывали, но охрана их быстро угомонила. Особенно старался начальник взвода охраны, высокий, костлявый лейтенант с на редкость уродливым лицом. Но особо к его внешности Лена не присматривалась – какая, собственно, разница? Глянула, ужаснулась, передернула плечами от отвращения и занялась своими делами: тренировкой, валянием на нарах, задумчивым рассматриванием снежной сказки за окном.

Так что мужской подвиг лейтенанта, отважно угомонившего оскорбительный вой безоружных, запертых за решетками зэков, миновал внимание Лены. Можно сказать – со свистом пронесся мимо нее, как их поезд – мимо железнодорожного переезда.

Осенева просто отключила внимание от происходящего, улетев мыслями в прошлый год. В такую же середину декабря.

Москва уже давно сверкала новогодним убранством, город похорошел и прифрантился, а праздничная атмосфера пузырила настроение.

Они с Ланой тогда вместе бегали по магазинам, выбирая подарки своим мужчинам. Ну как своим – Кирюшку Лана могла так назвать, там без вариантов, а вот насчет Яромира Осенева пока только робко надеялась. Но выбирать ему подарок было так щемяще-сладко!

А теперь и надежды не было. И подарков. И праздника…

Благодаря пачкающим липкой грязью все вокруг выкидышам Тьмы.

Лена почувствовала, как внутри опять закипает гнев. Бесполезная, непродуктивная, выматывающая душу злость. А сгустившаяся за окном ночь только усиливала эти эмоции, проглотив зимнюю сказку.

Девушка села на полке в позу лотоса, закрыла глаза и попыталась угомонить бушевавший негатив.

И в этот момент загремел замок на двери ее отсека. И на пороге появился тот самый уродливый лейтенант, вооруженный бутылкой водки и банкой квашеной капусты.

– Ну что, красотка? – ухмыльнулся офицер. – Соскучилась?

– Эй, крокодил! – заорал кто-то из зэков. – Ты чего это к бабе полез? Нам, значит, нельзя и слова сказать, а сам трахать ее будешь?

– Заткнулись все! – лениво рявкнул лейтенант. – Сивцов, Бурыкин, угомоните там особо ретивых! И следите, чтобы они нам не мешали! Пусть дрочат молча, неудачники! Как ты этого парня приложила, а? – одобрительно подмигнул он Лене, запирая за собой дверь. – Опустила, можно сказать, бедолагу. И правильно, зачем тебе грязные вонючие зэки, когда есть рядом бравый офицер?

Поощренный молчанием Лены, бравый офицер поставил «угощение» на стол и присел рядом с так и не сменившей позу девушкой. Он несколько мгновений разглядывал гибкую фигуру, точные черты лица, чувственные губы, огромные зеленые глаза, смотревшие на него с каким-то непонятным выражением, ноздри его длинного вислого носа возбужденно раздувались, мужчина дышал все тяжелее, в глубоко посаженных глазах булькала и кипела похоть.

Он протянул задрожавшие пальцы к разведенным в позе лотоса ногам Лены и хрипло выдохнул:

– Блин, а растяжка у тебя какая! Это ж всю Камасутру с тобой пройти можно было бы! Жаль, завтра прибываем! Ты вообще на зэчку не похожа, знаешь? Я таких кисуль еще не перевозил! Пожалуй, я даже презерватив надевать не стану, вряд ли у тебя сифак имеется! А если вдруг забеременеешь – так тебе же лучше! На зоне беременным и кормящим матерям послабление, бабы сами стараются под кого угодно лечь, лишь бы залететь!

– Нет уж, увольте, – холодно процедила Лена.

– И правильно! – длинные костлявые пальцы поползли от колена девушки по внутренней стороне бедра, подбираясь к искомому. – Нечего под всех подряд ложиться, когда есть офицер! Если родишь от меня – помогу с досрочкой.

– Пусть от тебя самки твоего вида рожают, – Лена брезгливо оттолкнула руку лейтенанта и неуловимым для глаз движением расплела ноги, сев нормально.

Подняться она не могла – мешала верхняя полка. И длинные, похожие на шлагбаум, руки бравого офицера, перекрывшие ей путь.

– Моего вида? – мгновенно среагировал охранник – к издевкам над своей внешностью он явно относился более чем болезненно. – Ты что имеешь в виду, сука?

– Так я же тебе говорил уже, – загоготал все тот же зэк – слышимость в притихшем вагоне была идеальной. – Крокодила, то есть тебя, чмо, она имеет в виду! Причем во всех смыслах! Бабенка тебя правильно направила – тебе только крокодилиц и трахать! Ты ж сам, похоже, из яйца вылупился, из песка откопался…

– А ну, заткнулся! – заорал кто-то из подчиненных лейтенанта.

Грохнул по двери приклад, затем щелкнул затвор автомата.

– Сказано вам – заткнуть пасти, значит, пасти должны быть закрыты! Поняли, уе…ки?

– А ты не боишься, летеха, – лениво пророкотал густой бас из самого близкого к Лене отсека, – девку при мне насиловать? Я ж потом маляву кину – парни на воле тебе заточку в яйца и вгонят.

– Зуб, не лезь не в свое дело! – разозлился охранник, с ненавистью глядя на недобро усмехавшуюся девушку. – Никто никого насиловать не собирается, дама по доброй воле ножки раздвинет. Тем более что она, как я заметил, их умеет о-о-очень широко раздвигать! Так что заткнись там и не завидуй! А ты, сука, еще хоть что-то вякнешь насчет моей внешности – у тебя случится попытка побега, за которую тебе случайно прострелят ногу. Или руку. А то и убить могут, прикинь?

– Ох и тварь ты, летеха, ох и тварь! – эмоций в басе прибавилось. – Знал я, что в вертухаи гниды идут, но такого еще не видел!

– И сейчас не увидишь, – оскалился лейтенант, наваливаясь всем телом на Лену, – зато услышишь! Ей понравится, еще как понравится! Ну, сучка, давай, снимай свои тряпки! А-а-а-а-а!!!

Бравого офицера буквально смело с полки, он упал на грязный пол купе и, прижав руки к причинному месту, выл, не переставая.

Заклацал замок, в отсек ворвались подчиненные, один из них выволок воющего командира, второй замахнулся было прикладом на невозмутимо сидевшую у окна наглую девку, посмевшую ранить офицера!

И словно на прозрачную стену налетел, замерев под взглядом огромных зеленых глаз.

Парализующим взглядом опасной хищницы.

Глава 13

– Ты это… – промямлил он, невольно в точности повторив интонацию Леонова-Доцента в «Джентльменах удачи», – ты того… Ты чего это тут…

– Бу! – резко дернулась к нему Лена, слишком поздно сообразив, что в руках у «отважного» парня автомат.

Который опасно дернулся вместе с отпрянувшим хозяином, только хозяин – назад, а оружие – вверх, мрачно уставившись дулом на девушку.

Но охранник все же сумел удержаться от стрельбы по осужденной, зато дверь за собой хряпнул с таким грохотом, что содрогнулся весь вагон.

А в коридоре уже смог показать всю свою непоколебимую жесткость и суровость, пусть и вербальным путем. Правда, матерился сержантик нудно и однообразно, но зато с чувством, пытаясь хоть так поддержать все еще воющего офицера.

На шум сбежались отдыхавшие после дежурства остальные охранники:

– Что тут у вас? Почему он так орет?

– Не знаю, он не дает посмотреть, руками закрыл!

– А ему, по ходу… откусили! – хмыкнул Зуб.

– Пасть закрой, а? А то не посмотрю, что ты вор в законе! К тому же крови не видно, так что сиди там и не возбухай!

– Ага, значит, я правильно угадал, девушка ударила по самому больному, – проигнорировал угрозы Зуб. – Молодца, девчонка! Тока если там не кровит, чего ж он воет-то так долго? Спать не дает, Казанова…ев! Хотя нет, судя по всему, уже не…ев!

Дружное ржание из всех отсеков, по большей части угодливо-натужное, подтвердило статус соседа Осеневой – рядом ехал серьезный авторитет.

Но Лена отметила это мимолетно, так, галочка в подсознании.

Потому что само сознание было сейчас полностью подчинено ликующей радости – получилось! Она смогла, пусть и неумело, импульсивно, но сумела воспользоваться поддержкой медальона на ментальном уровне!

Помог тот самый гнев, с которым Лена и пыталась справиться на момент появления героя-любовника со жбаном капусты под мышкой.

Гнев еще вовсю кипел в крови, заставляя сердце биться быстрее, а волоски на теле – топорщиться, словно наэлектризованные.

Девушке казалось, что ее медальон тоже пульсирует в такт ударам сердца, и именно он рассылает по телу искры энергии.

При появлении обнаглевшего самца буквально вспыхнувшие внутри, а затем устремившиеся к солнечному сплетению, где сливались в один большой сгусток.

А вот разум как-то успокоился, на смену шквалу эмоций пришла холодная рассудочная ярость. Лена чувствовала всем своим существом, каждой клеточкой – она сильнее этого мужлана. Не физически, нет, даже после месяца тренировок девушка все равно не смогла бы справиться с двухметровым жилистым самцом, к тому же перевозбудившимся.

Она была сильнее ментально.

И поэтому в душе не имелось даже намека на ослабляющий страх.

Она презирала этого паскудника, решившего воспользоваться властью над беззащитной (как он думал) женщиной, ненавидела его, но не боялась.

А когда рассвирепевший насильник перешел к конкретным действиям, разум и пульсирующий в солнечном сплетении сгусток энергии достигли наконец консенсуса.

И сгусток послушно устремился туда, куда захотела ударить Лена.

И, похоже, товарищ лейтенант уже никогда не сможет воспользоваться орудием производства себе подобных. Лена не забыла обугленных рук Губы…

Впрочем, все может оказаться не так печально, просто болевой шок.

Но на ближайшей станции в вагоне стало шумно: затопали ноги нескольких человек, судя по репликам – бригада местной «Скорой помощи», вызванной к прибытию поезда. В сторону купе охраны они прошли спокойно, вполголоса ворча на истеричек в форме – звонят, орут что-то невнятное, толком ничего рассказать не могут, несут какой-то бред.

А вот обратно передвигались чуть ли не бегом, сопя от натуги – явно несли кого-то на носилках. Хотя почему кого-то – судя по глухим стонам, врачи забрали с собой товарища лейтенанта.

Потом поезд тронулся, и в вагоне стало неожиданно тихо. Словно затаились все – и осужденные, и охрана.

Если честно, Лена ожидала каких-то разборок, визитов остальных охранников к ней в отсек, как минимум – расспросов.

Но никто не пришел. Мало того – создавалось впечатление, что караул закрылся изнутри в своем купе и солдатики сами готовы в любой момент заорать: «Караул!»

Ну и хорошо. Значит, можно наконец расслабиться и отдохнуть хорошенько. Тем более что Лена ощущала сейчас какую-то странную опустошенность, словно утратила частичку себя.

Собственно, так оно и было – энергия ведь не пришла извне, она была ее, личной. Ну да, медальон помог, конечно, он сработал как усилитель, но все равно – сама энергия, та самая Сила, принадлежала Лене.

И теперь организм настойчиво требовал восполнить утраченное, и как можно быстрее. Внезапно захотелось есть. Зверски так захотелось, и не стебельков сельдерея с морковным супом, а мяса! Шашлыка захотелось, из сочной свининки. Или из молодого барашка… Или хотя бы куриный!!!

Впрочем, Лена без кривляний умяла бы сейчас и миску каши, главное, чтобы каши побольше было.

А вот кстати, тут что, вообще кормить подопечных не принято? Во всяком случае, осужденной Осеневой с момента прибытия на борт этого железнодорожного лайнера вышколенный стюард пока не привозил тележку с изысканной снедью. И даже не поинтересовался никто, чего леди желает отведать на ужин.

Хамы!

Лена подошла к двери, чувствуя, как ее слегка штормит, и гулко забарабанила кулаком по металлической спине:

– Эй, что за дела? У вас кормят вообще или нет? Я в Европейский суд по защите прав человека пожалуюсь!

– А вот кстати, – лениво загудел уже знакомый бас по соседству, – девчонка права – время ужина уже с час назад прошло.

– Обойдетесь! – злобно гавкнул кто-то из охранников. – Девке этой спасибо скажите!

– А при чем тут она?

– А при том! После того, что эта тварь с командиром сотворила, мы к ней лишний раз не подойдем!

– Так к ней и не подходите, а нам пайку выдайте! А то кишки уже узлом завязались! Или сами нашу колбасу жрете?

– На… идите все! – истерично завизжал другой вертухай. – Не подохнете до утра!

– А что утром изменится?

– А утром эту тварь из вагона заберут!

– Это что ж такого ты с летехой сделала, девочка? – насмешливо поинтересовался через стенку Зуб. – Что барбосы теперь тебя, как огня, боятся?

– Во-во! – продолжил истерить охранник. – Это ты в точку попал, Зуб! Как огня! Эта тварь командиру там все сожгла!

– Сожгла?! Все?!!

– Ну, не все, но обгорело сильно.

– Что за…ню ты несешь? – разозлился Зуб. – А то я не знаю, как человеческое тело смердит, когда горит! У нас на зоне пожар как-то случился, несколько зэков обгорели, так вонь потом еще несколько дней держалась! Да и портки – я через окошко видел – на летехе целые.

– Портки целые, а хрен – обугленный! Эта девка – ведьма!

– Боитесь, значит, соколики, – насмешливо проворковала Лена в маленькое зарешеченное окошко в двери. – Правильно делаете, что боитесь! Только от меня за дверями-замками не спрячешься, если на кого разозлюсь – и там достану! Так что подняли свои задницы и разнесли всем еду! Иначе… Впрочем, не скажу, что иначе. Потом сюрприз будет.

Через двадцать минут все осужденные вагона были накормлены. Банка тушенки, ломоть серого хлеба и чай не то чтобы насытили, но энергии прибавилось. Теперь поспать часиков шесть-семь хотя бы, и снова в форме.

– Эй, девка, – вполголоса прогудел Зуб, когда Лена уже почти заснула, – а если ты и на самом деле ведьма, чего ж ты за решеткой сидишь?

– Да никакая я не ведьма, – сонно пробормотала девушка, – меня просто злить не надо, вот и все. А насчет решетки ты прав. Хватит уже, пора на волю.

Глава 14

Наверное, если бы могли, охранники выводили бы осужденную Елену Осеневу в цепях, обмотав ее до состояния катушки.

Но цепей у отважных служащих внутренних войск не было – наручники не в счет, – так что пришлось обходиться подручным материалом. Автоматами, в смысле.

Зато оружие при высадке осужденной из вагона не болталось расслабленно на плече, а злобно ощетинилось, чутко реагируя на малейшее подозрительное – как им казалось – движение проблемной девицы.

Ведьмы.

Встречающий взвод охраны насмешливо комментировал происходящее:

– Эй, парни, а вы чего синие такие, а? Чего на бабу таращитесь, словно перед вами черт в юбке?

– Где ты юбку видишь, на ней же штаны!

– А в штанах, видать, капкан страшный, этих салабонов до ус…чки напугавший!

– Охренеть! Вы смотрите, что творится! Они в пукалки свои так вцепились, что аж пальцы побелели! Того и гляди – пальнут!

– Хорош прикалываться! – мрачно огрызнулся старший сержант, временно заменивший выбывшего в результате «бытовой травмы» командира. – Вы бы знали, что эта девка с нашим лейтенантом сотворила, зубы не скалили бы!

– И что ж такого страшного она могла учинить? Затрахала до смерти? Отлеживается бедолага теперь?

– Разговорчики! – рявкнул подошедший капитан, отдававший какие-то распоряжения другим конвоирам, судя по всему – для кого-то из зэков мужеска пола из того самого арестантского вагона.

Видимо, мужская зона здесь располагалась по соседству с женской. Относительно по соседству, конечно, не ограда в ограду (а то подкоп бы начали, как в старой песенке про два монастыря), но прибывали осужденные на одну железнодорожную станцию.

– Что за базар вы тут устроили? – недовольно поинтересовался капитан, коренастый мужчина лет тридцати пяти, с красным от мороза – не на юга приехали, чай! – лицом. – Женщин среди зэчек давно не видели?

– Таких красоток – нет, – хмыкнул старший принимавшего Осеневу конвоя. – Да вы сами посмотрите, товарищ капитан, какая краля! А эти чудики в нее автоматами тычут и колотятся. О, я понял! Они не чудики, они педики…

– Отставить! – красный цвет капитанского лица приобрел оттенок благородного пурпура. – Смотрю, кто-то по нарядам вне очереди соскучился?

– Никак нет! – мгновенно подобрался конвоир.

– Тогда проверьте сопроводительные документы и ведите осужденную к автозаку. Машина уже на месте.

– И побыстрее, если можно, – проклацала зубами Лена, прыгая на месте – даже ее ватные штаны и телогрейка не очень помогали, морозило здесь гораздо сильнее, чем на прежней зоне.

– А ты нам не указывай, – недовольно буркнул капитан.

– Так холодно ведь! У вас вон полушубок какой, а у меня всего лишь телогрейка. И ботинки на рыбьем меху! Ноги скоро отвалятся!

– А ты не на курорт приехала, красавица, – презрительно поморщился офицер. – Не надо было закон нарушать! Ну что там с документами?

– Все в порядке! – браво отрапортовал старший конвоя. – Можем ехать!

– Так и поезжайте!

– Вы там поосторожнее с ней, – счел своим долгом предупредить облегченно вздохнувший сержант. – Она ведьма.

– Чего-о-о?

– Того. Вы ее лучше не цепляйте, мой вам совет.

– Без советчиков обойдемся! Делать нам больше нечего – подконвойных цеплять!

– Я вас предупредил!

– Да пошел ты! Прид-дурок тоже – «ведьма она»! Пить меньше надо!

– Ну-ну…

Конвоиры, солдаты-срочники, оказались совсем щенками. Нет, внешне они смотрелись вполне взрослыми, явно к дембелю уже готовились, скрапбукинг для оформления дембельского альбома освоили, но совет «коллеги» восприняли по-щенячьи, решив, что их берут «на слабо».

И всю дорогу до автозака приставали к Лене с дебильными шуточками, считая себя заправскими юмористами. Просто профи из «Аншлага».

Правда, девушка абсолютно не реагировала на хамство и ржание конвоя, ей было не до того. Она вообще с самого утра была не в духе. Потому что опять не чувствовала ментальной связи с медальоном.

Вот же гадство какое! Ну почему надо обязательно окунуться в негатив с головой, чтобы зацепить свои собственные возможности за край вечно ускользающего хвоста?! Почему нельзя всегда, в любой момент, по мере надобности управлять ими? И не только для того, чтобы причинять людям, пусть и поганеньким, боль! Хотелось бы научиться и помогать как-то, работать на позитив, так сказать.

А так… Психанула – долбанула, и все дела.

К тому же не хотелось Лене ТАК наказывать. Уродовать, делать инвалидами. Необходимо срочно научиться контролировать силу удара!

И опять это слово – контролировать…

А как? Как?!!

Глумиться над жертвой, которая совершенно не реагирует на издевки, конвоирам скоро надоело, и они оставили Лену в покое, переключившись на обсуждение поведения тех кретинов из поезда. Это ж надо – назвать эту рыбу бесчувственную ведьмой!

Ну если только внешне – черные волосы, ярко-зеленые глазищи, сильное тренированное тело.

Классная телка, если честно! И в автозаке ее одну перевозить, без попутчиц… А если того… по очереди… жаловаться ведь не побежит, кто зэчке поверит! Да и не должна, они там голодные все до мужика, ведь постоянно среди баб, так что…

– Даже и не думайте, – равнодушно обронила Лена, до которой дошел наконец смысл обсуждения.

– Это почему еще? – ухмыльнулся старший конвоя, вполне себе ничего внешне, где-нибудь в Мухокаковске «первым парнем», наверное, слыл. – Молодые, красивые, здоровые парни предлагают тебе поразвлечься, чтобы скрасить время в пути. Что тут плохого?

– А то, что они перестанут быть парнями и начнут петь фальцетом, если все же рискнут поразвлечься, – Лена в упор посмотрела на кондового красавеллу. – Вы меня в качестве сексуального партнера не устраиваете, сударь. И ваши потные приятели – тоже. Так что угомоните свой тестостерон и займитесь прямыми обязанностями!

Наверное, старший конвоя все же что-то рассмотрел эдакое в зеленой глубине глаз, во всяком случае, пререкаться он не стал. Побледнел, трудно сглотнул, словно яблоко в горле застряло, и молча кивнул Осеневой на открытую дверь автозака.

Лязгнули запираемые двери, нетерпеливо урчавший автомобиль дернулся и медленно начал набирать скорость, отмечая болезненными толчками каждую неровность дороги. Болезненными, потому что сидела Лена не в мягком удобном кресле, а на твердой деревянной лавке. И природная подушка безопасности в районе тазовых костей не обладала необходимым для комфортной езды запасом жира.

Ну что же, впереди – новая колония, и опять придется отстаивать свое право на спокойную жизнь. А ей так не хочется тратить время и силы на эту бесполезную возню, вместо того чтобы сосредоточиться на побеге.

«Останови машину!»

Лена вздрогнула и недоуменно оглянулась – она ведь одна вроде в автозаке!

Все правильно, одна. К тому же голос, который вдруг зазвучал в ее голове, был какой-то странный, бесполый, что ли. Собственно, и не голос даже, а мысль.

Ну вот, уже и глюки начались. Видимо, переусердствовала с погружением в собственное сознание…

«Девочка, у нас мало времени! Останови машину!»

Та-а-ак, а это, похоже, не глюки. Это кто-то в ее разум проник! Уж не шустрый ли господин Шустов?

«Нет, Шустов и наш враг. Мы хотим помочь тебе».

И кто это мы, интересно?

«Кирилл, Матвей Кравцов, Володя. Меня ты не знаешь».

Кирилл?! Лена истерически расхохоталась, не сумев удержать слез.

Кирюшка мертв, его убили Шустов и Тарский!

«Кирилл жив. И ему нужна твоя помощь. Но для этого нам надо освободить тебя! Хватит болтать, останови машину!»

Жив? Кирюшка… жив?!!

Но как это возможно?

«Останови машину!!!»