Текст книги "Китайский цикл"

Зачем я здесь?

Что я забыла в Китае? Примерно так саркастически формулируют вопрос знакомые, наблюдающие маршрут моих метаний по шарику. Но разве объяснишь в двух словах… Я и сама задаюсь по нескольку раз на дню этим вопросом. Ответ приходит не в виде слов – в виде реальных картинок из нашей – теперь нашей – жизни…

Вчера у Андрея была важная деловая встреча, он к ней давно готовился. Вернулся домой аж к полуночи. Я не скучаю, ибо некогда: то английским занимаюсь, то в доме прибираюсь (два масштабных похода в магазин, мое вдохновение и некоторая сумма денег сделали жилье гораздо более уютным, и мне самой пока нравится координировать все бытовые вопросы), про Китай читаю, медитирую, пишу… Еще даже не все успеваю, что хочется – на каждый день составляю план. Однако на часы, конечно, поглядываю.

Пришел Андрей выжатый совершенно, обнял меня на пороге, и я прямо физически почувствовала, что ощущает мужчина, возвращаясь с «войны» и встречая женскую мягкость. Падает в нее, как человек, не спавший долгое время, падает в постель, освобождаясь от тисков сознания еще на полпути. Он несколько минут не выпускает меня из рук, а я чувствую себя сосудом, даже не сосудом – у него жесткие стенки, а у меня мягкие, растягивающиеся… Тут только физиологические ассоциации приходят, может, они и точнее всего. Каждый его выдох – как выплеск напряжения и усталости, каждый мой вдох – больше пространства для принятия, больше обволакивающей нежности. Причем вся эта тяжесть его рабочего дня как в костре перегорает во мне, превращается в тепло между нами. Тогда у Андрея даже лицо меняется – значит, все, переключился…

Конечно, мне было интересно, что там со встречей, но спрашивать не стала – вижу, он очень устал. Время позднее, а утром-то продолжать дело! Ложимся спать и, наконец, я осторожно интересуюсь: «А скажи буквально пару слов, как прошли переговоры?». Чтобы не мучить его и дать выспаться нормально. Он отвечает: «Сейчас, сейчас, ты ложись». Выключаю свет, устраиваюсь у него на плече и… меня ждет двухчасовой подробный анализ прошедшей встречи, позиций всех сторон, возможных вариантов развития дальнейших событий, стратегических и тактических ходов, его персональных рабочих планов, а в завершении – разговор о духовном пути, каким мой мужчина его видит сейчас.

Пока он говорил, разворачивался мой внутренний ответ: вот для этого я и вернулась из Индии раньше срока. Вот поэтому – именно к нему. Казалось бы, зачем он мне все это рассказывает? Я не его психолог, не деловой консультант – даже четверти особенностей его бизнеса не понимаю! Вообще до Андрея была предельно далека от этих вопросов и поначалу откровенно сомневалась насчет перспектив отношений из-за такой разности миров.

Но что-то неизбывное, древнее есть в ночных разговорах об угасшем дне. Когда свои размышления – о текущем и о вечном – мужчина оставляет не при себе, а доверяет женщине, с которой делит ложе. И может быть, от ее тишины, от ее внимательности к его монологу и своевременных мягких вопросов что-то зависит. Краткосрочно – он успокаивается, сбрасывает напряжение, укрепляет или переосмысливает свои позиции. Долгосрочно же… Увидим.

Сердце мое тихо напевало: наконец-то, рядом мужчина, под которого внутри меня столько женских качеств заточено!.. Его можно обнимать, слушать, заботиться – он все это ценит, его это поддерживает и ему хорошо. А я чувствую новую силу своей реализации. Раньше как будто в коробочке сидела, смотрела на свои женские таланты: ну, и куда все это девать? кому это нужно?.. Теперь же палитра возможностей – космос….

Рано утром открыла глаза – Андрей смотрел на меня и улыбался. И я поняла, что он давно уже вот так лежит и смотрит. Он никогда не говорит: «Я тебя люблю». Сегодня тоже сказал иначе: «Знаешь, я из той породы сухих людей, которые думают, что близость – только иллюзия. Вернее, так думал…».

Я молча кивнула: ведь и в моей жизни та близость, что была раньше, и та, что есть теперь, оказались совершенно разными тканями бытия…

Say my namе

Вчера у Андрея появилось новое прозвище – не такое, каким я наградила его несколько месяцев назад. Это – всего на один вечер и очень смешное, кроме того, что милое.

– Но почему?..

– Не знаю, просто подумала о тебе днем и вот пришло. Я решила, что сегодня буду называть тебя так!

– Ну ладно, пусть… Мне кажется, занятия литературой на тебя как-то особенно влияют.

– Наверное, литература была всегда и всегда влияла, просто я не замечала. А сейчас, да, это стало очевидным…

Несколько лет назад я проходила один тренинг с разнообразными энергетическими практиками, в том числе связанными с получением информации из пространства. Как-то раз нам было предложено обменяться любой своей вещью – украшением, предметом одежды, какой-нибудь полезной штуковиной типа зажигалки – с соседом-участником. После этого учитель рассказал: есть так называемая «точка входа», место, с которого можно начать медитацию на предмет и получить информацию о нем или его хозяине. «Точкой входа» может оказаться застежка ожерелья, острие стержня ручки, орнамент на брелке… Иногда эти места одинаковы для всех людей, иногда разным людям проще начать с разных «дверей». Так или иначе, это упражнение поразило меня точностью, с которой удалось получить очень личную информацию о мужчине-участнике, с которым до начала упражнения я даже не общалась…

Возвращаюсь в мир буковок. С людьми и местами та же самая история, только входом в более глубокий контакт становится имя или название.

Мы даем любимым другие имена или какие-то распространенные версии имени становятся «другими» в наших устах, наделенными особой интонацией, смыслами, оттенками. Так мы присваиваем себе частичку дорогих людей, создаем наш отдельный канал связи, нашу близость, пространство. Это как секретный пароль, как дверь в спальню: войди и закрой ее за собой, оставь весь остальной мир пока за бортом. Мы к нему успеем вернуться, а сейчас давай просто побудем вдвоем…

Например, когда на меня снизошло решение переехать в Петербург, он стал называться именно так. «Вообще-то тогда уж правильно говорить Санкт-Петербург», – поправил меня отчим-филолог. «Может быть, но вот ты же называешь маму не Верой, а Леличкой?». Он улыбнулся, поймав мою мысль.

Город на Неве был для меня рыцарем, моим защитником, сильным, смелым, искренним другом-поклонником. Я проживала там красивый опыт, чуть театральные истории, проживала свою свободу-одиночество и одновременно никогда не чувствовала себя покинутой, потому что город смотрел то синими, то серыми глазами – небесными и речными, обнимал меня ветром и всегда баловал удивительными встречами, счастливыми обстоятельствами… А в последние недели жизни там превратился вдруг в Питер, более расслабленный и несовершенный – парадный пиджак остался висеть на спинке стула. Эти дворы-колодцы, заваленные снегом тротуары, эта вечно невозможная удивительная погода… И пальто моего бойфренда, которое он купил в каком-то дизайнерском магазинчике, приехав ко мне в гости: почти белогвардейский китель, только портной, видимо, был легким человеком, не занудничал, следуя и без того очень вольной выкройке. В этом особый питерский шик: жить небрежно и стильно, расслабленно и с безупречной осанкой. Из воздыхателя мой город превратился для меня в интеллигентного хулигана, с которым у меня, хорошей дерзкой девочки, своя неразрывная связь…

Потом была Прага – незнакомая летом, многообещающая в начале осени, щемяще-любимая Пражка накануне моего отъезда в Индию. И наконец, Prague – потому что я часто говорила о ней с европейцами. Вот так, бывает, влюбишься и ездишь всем по ушам со своими чувствами, а окружающие потом еще вечность не могут забыть имя твоего драгоценного. Это про мою Prague, в которой и Карлов мост, и готическая живопись, и вечерняя романтика, и я, европейская женщина, завтракаю в кофейне… Гордая прекрасная Prague, про которую даже не могу рассказать в точности так, как ее ощущаю… Просто – в одном предложении: я прилетела к ней (и к ней тоже, да!) тремя самолетами из Индии и ни секунды не пожалела, что поменяла море на холодные камни ее мостовых.

Индия, еще, конечно, Индия… В крайний раз бОльшая часть поездки пришлась на Гокарну, Гокарночку – рыбацкую деревню со всем ее уютом, трогательной наивностью, детской хитростью и одновременно чистосердечием местных жителей. Маленькая Гокарночка как Маленькая Разбойница, искренняя и смелая, играющая с ножом и совершенно безопасная. Живущая по своим правилам под палящим солнцем и занявшая свое неприкосновенное место внутри меня. Мне снова – навсегда – есть за что быть ей благодарной.

Китай сначала был просто Китаем – я говорила про него в духе «Я еду в Зимбабве», настолько далек, неизвестен и экзотичен он был для меня. Теперь я здесь, вписываю себя в него и наоборот. Накануне нашего отъезда из России Андрей сказал: «Китай полюбить трудно…». Он знает мою привычку любить всех и все вокруг. Потому что ведь путешествовать надо с любимыми или – любить тех, с кем путешествуешь. В этом большом трипе -26-й год на исходе – я стараюсь следовать данному правилу. Последние шесть дней полюбляла (оставлю так) наш дом в Шэньчжэне. Писала название города снова и снова – оно мне нравится, каждая буковка на своем месте. А вчера Китай неожиданно превратился для меня в Поднебесную. И найдя, вдруг открыв это слово, будто сама его придумала, я почувствовала: распахнулась какая-то дверца внутри меня. Через нее можно идти в любовь к этому пространству, потому что теперь есть наши с ним отдельные отношения, наша история. И как ответ сегодня утром пришло письмо от мамы, а в теме: «привет, ДЕТИ ПОДНЕБЕСНОЙ!». Хороший знак.

«Господи, дай!» – «Хорошо. Но понесешь сама!»

Постепенно начинаю понимать, почему почти полгода Андрей организовывал наши встречи на европейской территории, хоть мне и было любопытно узнать, как у него тут все устроено в Китае. В Индии созрела внутри меня эта готовность следовать за ним. Я так горячо молилась всем богам, всей Вселенной… И вот он, полный комплект – от китайской визы до каждого утра вдвоем. Теперь по-настоящему могу рассмотреть и разобраться, что же я выпросила.

Давеча почти три часа гуляла по нашему району, и он не особенно приятный: трассы, заводы, склады, огромные магазины мебели, техники, автозапчастей… А где поцивильнее – все равно высокая плотность застройки, да и за высотками ничего не видно. То есть небо-то, конечно, видно, но иду я в сторону парка (ориентируясь на гугл мэпс), а – вот стройка, там завод, здесь шлагбаум, тут тупик!.. На карте два парка (или просто зеленые массивы, не знаю до сих пор), но я так и не смогла к ним подобраться, все на какие-то промзоны натыкалась. Конечно, после множественных путешествий я уже привыкла к реакции азиатов на «белых людей», но от этого не становится приятнее ситуация, когда на тебя откровенно или не очень смотрит вся улица, периодически что-то кричат и тычут пальцами… И вроде понимаю, что это такая форма дружелюбия, любопытства к чужестранцу, восточный уровень экстраверсии… Но мне все равно минут через 15 хочется спрятаться. Конечно, когда идешь с мужчиной, реакция местных в несколько раз более сдержанная – побаиваются. Но Андрей все время работает, поэтому гуляю одна. Да, еще карта подсказала, что рядом есть речка, даже две. Я и не сразу поняла, что достигла цели: грязные, почти пересохшие ручейки. Совершенно не к месту вспомнила Неву, Влаву, Гангу – мои любимые бурные, холодные, дикие реки! Восточные мистики говорят: сравнение ведет к страданиям. Черт, да что только не ведет к страданиям! После этой прогулки сегодня вообще из дома выходить не хочется. Думаю: боже, сколько же нам тут жить? Допустим, месяца три… Ну ничего, наверное, привыкну…

Местная еда, продающаяся в супермаркетах, выглядит тут страшновато. Мне как вегетарианке особенно внимательно приходится присматриваться – очень много всего с мясом, рыбой, морепродуктами, яйцами. Или нестерпимо острое, а я-то и простую соль не жалую. Оказывается, практически все четыре года, что Андрей регулярно бывает и живет в Китае, еду он покупает только в отделе Imported Products большого супермаркета. Ну и дела! В рестораны меня совершенно не тянет, так бы и ела одни фрукты и овощной салат – к счастью, это все здесь хорошее и, пожалуй, единственное, что я решаюсь брать в магазине… Ах да, еще зеленый чай! Моя повседневная отдушина – эти две банки, жасминовый и молочный улун.

Вчера говорила по скайпу с мамой и отчимом и даже расплакалась немного. Видимо, просто соскучилась – по близости, теплу, по красоте окружающего пространства. Мама напомнила мне семейную историю – как живучи женщины моего рода! Прабабушка поменяла Урал на Казахстан, а потом на Москву, бабушка жила и в Алма-Ате, и в Ленинграде, и в Одессу с дедом ездила, а потом приехали сюда, жили за МКАДом… Только мама одна всю жизнь прожила в столице, не считая первых двух лет в Алма-Ате. Но и ей иногда было непросто с этой географией: в первые годы брака с отцом, чтобы жить отдельно, им пришлось перебраться из самого центра, где жили их родительские семьи, в коммуналку в пригород. Ну вот, а я разнылась! Ничего, справлюсь, привыкну.

Мама подкинула еще и правильную идею: обустроить свое пространство так, как мне хочется. Чтобы тут были и альбомы по искусству, и благовония мои любимые, и классическая музыка или мантры… Мне это всегда казалось какой-то слабостью, страхом – отгородиться и жить в своем мирке. С другой стороны, если это окружающее так меня угнетает, то почему бы и не создать оазис гармонии? Ведь быть счастливой – это выбор. Надо внимательно наблюдать и укреплять то, что мне в этом помогает.

Каждому – свое дело

Сегодня я призналась Андрею, что мне не нравится Шэньчжэнь. Мы ехали в такси после прогулки по городу и обеда в ресторане. Центр не вдохновил меня настолько же, насколько угнетащим показался и наш район.

– Ты не первая, кто с этим сталкивается, – откликнулся он. – Мой деловой партнер вынужден постоянно находиться тут, чтобы управлять бизнесом, и он почти мучается от этого. Другой сотрудник, тоже из России, выбрал приезжать только на пару недель под конкретные проекты… Да и я живу здесь не потому, что мне нравится, – у меня здесь Дело. Есть ли у тебя здесь дело, которое стоит того?

– Только ты. Нет ничего, что я не могла бы осуществлять из другой точки Земли. Но насколько это честно – вешать на тебя свои смыслы пребывания в Шэньчжэне?

– Я не считаю, что ты на меня что-то вешаешь. Просто для себя подумай, достойное ли то дело, ради которого ты здесь.

А между тем притирка наша идет непросто. Ведь раньше мы проводили вместе только 5—7 дней в месяц, и это происходило на европейской территории, где бизнес не требовал от Андрея такой колоссальной сосредоточенности, потому что многое уже поставлено на рельсы, либо он приезжал ко мне в Питер, устраивая себе мини-отпуск. Совсем иная история – каждодневное бытие в зазорах между его работой (которая, без преувеличений, занимает по 12 часов в день) на фоне необъяснимой, непонятной, некомфортной (по крайней мере, для меня) страны.

Вспомнилось: в самом начале отношений, когда я приехала к Андрею в Прагу, он сказал: «Как хорошо, что у нас все началось сейчас, здесь, а не раньше, когда мне приходилось жить в Китае! Ты бы там не смогла: шумно, грязно, некрасиво». Но жизнь забавно крутит свое колесо: и ему пришлось вернуться в Азию с ее сумасшедшим ритмом и неподражаемой спецификой, и мне тут приходится мочь. Мой бэкграунд в виде 2,5 месяцев жизни в Индии перед приездом в Китай и помогает и осложняет ситуацию одновременно. Легче – потому что насмотрелась на дикие, экстравертные лики Азии. У нее много разных ликов: божественные и искренние тоже есть! Нужно принимать все в сумме. А что трудно после Индии в Китае – так это краски. Вернее, их полное отсутствие. В Индии было яркое чистое небо, теплый синий океан, красочные местные одежды, украшенные цветами и гирляндами храмы… Боже мой, даже в Питере серый цвет раскладывается на несколько оттенков, слоев с живописными переходами одного в другой! А тут – застиранная простыня блеклого неба. В довершении всего я избалована культурной жизнью разных столиц мира, а в Индии была избалована древней архитектурой. Здесь такого нет. 35 лет назад Шэньчжэнь был рыбацкой деревней, а сейчас здесь выросли высотки, мегамоллы, трассы, заводы и фабрики. Плотность застройки создает впечатление многоэтажных ульев кругом. Достижения прогресса, которые так удобны на материальном плане, но так мало дают Душе…

Diwang Tower

Мы с Андреем говорили и о других аспектах, более личных, с которыми столкнулись друг в друге впервые на фоне начавшейся совместной жизни. Он сказал одну крайне справедливую вещь (хоть и жесткую, в его бескомпромиссном и уверенном стиле, к которому так непросто привыкнуть): у меня очень высокая планка. Мне важно не просто, чтобы мой мужчина занимался любимым Делом и был в нем успешен, но чтобы это дело было также, по моей оценке, правильным с духовной точки зрения. Ну да, ну да. Я всегда видела в своих мужчинах потенциал, может быть, больший, чем они могли в тот момент реализовать. И подталкивала их к качественному росту. Мне казалось, таким образом я отчасти исполняю свой моральный долг как жены и возлюбленной. Но честным будет сказать и то, что желаемого (идеализированного?) результата я не дожидалась никогда…

Восточные мистики утверждают, что когда мы любим, мы видим самые лучшие черты дорогого нам человека, буквально потенциал его Души. А он, может, этот потенциал еще лет двадцать раскрывать будет. Или вообще, как говорила одна преподавательница йоги, когда на ее классе студент отказывался пробовать сложную, по его мнению, асану: «Ok. Next time. Next life…». Тонкая, тончайшая грань, к пониманию которой я, наверное, прихожу только сейчас: сердце видит таланты, масштаб, великолепный путь развития для своего возлюбленного… И это является мощной поддержкой для него! Но это же сердце – в качестве урока уже для себя – должно учиться принимать тот факт, что, возможно, потенциал будет раскрыт next time. Next life…

А мне никогда не удавалось смириться с горечью подобного разочарования… Никогда – раньше.

Теперь я упираюсь носом в свою, да и всем человечеством любимую ошибку – вместо того, чтобы тренироваться самой, я пытаюсь тренировать Андрея, задавая ему каверзные вопросы, которые он и без меня постоянно крутит внутри: сколько можно одному тащить всю ответственность за бизнес? как долго еще организм продержится под гнетом таких нагрузок? где же время для саморазвития?

В ответ получаю жесткую, опустошающую меня обратную связь – ибо залезаю не на свою территорию! А ведь мне было сказано ясно (и Вселенной и менее мистическим собеседником – самим Андреем, в форме просьбы): просто находись рядом, поддерживай, верь в любимого мужчину. Он проходит свой Путь, а я свой. Может, на его Пути найдется место помощи другим людям, служению, погружению в духовные практики, может, нет. И тут дело не в моих «бесценных» усилиях или псевдо-супер-женственности, меняющей мир по своему разумению. Это все игры эго. Единственно верный в этой ситуации вопрос сформулировал сам Андрей: ощущаю ли я важным Дело, в которое вкладываюсь, то есть наши отношения? И если да, то нужно просто продолжать это делать, спокойно, терпеливо, без требования немедленного результата (мудрые йоги бы тут сказали: вообще без каких-либо требований и ожиданий!).

Ну и конечно, я четко понимаю: даже если сейчас сбегу из некомфортной для меня ситуации, то есть из Китая и из этого отрезка нашей притирки друг к другу, я все равно внутренне буду с Андреем, все равно никуда не уйду. Потому что люблю его, хочу ему служить – в этом сейчас моя самореализация, мои уроки. И он все понимает…

Вечер закончился забавно. Я штудировала одну книгу по психологии и встретила в ней задание – продолжить фразу: «что бы я делал, если бы это не выглядело сумасшествием…». Я развернулась в постели к Андрею, тоже читавшему рядом.

– Если бы это не выглядело сумасшествием, я бы каждый день говорила, что люблю тебя. Может, это действительно, странновато, ну и что, пусть тогда это будет самая прекрасная и правильная странность, которая только может быть в мире!

– Во-о-о-от, так лучше, – рассмеялся он, сразу помягчев лицом. – И я не буду на тебя гавкать.

– Но ведь я и так часто говорю! А ты все равно гавкаешь!

– Это верно. Но любя. Есть такое выражение: «гавкает – значит…».

– Ясно-ясно, – подхватила я. И мы оба смущенно спрятали глаза в книжки.